И нет у него тайн

Глава четырнадцатая

До глубокого вечера в имении все ходили на цыпочках и говорили только шепотом, чтобы не потревожить юного шляхтича. Станислав строго шикал на лакеев, если те звенели посудой или стучали каблуками громче, чем следовало.

Винс, так же как все, переживал за Стефана, но не рискнул идти к нему. Он сидел в своей комнатушке, смотрел на крошечный огонек масляной лампы, пока его не сморил сон и не пришлось ложиться.

Среди ночи кто-то тронул его за плечо. Винс вскинулся:

— А!.. Кто здесь?! Кто... Стефан? Ты...

Это и вправду был Стефан. Он сидел на кровати Винса, виден был лишь его силуэт на фоне осветленного луной окошка.

— Тшш... Не шуми, — тихо сказал Стефан. — Я посижу здесь немного, хорошо? Просто... Мне сейчас очень, очень плохо... Я остался совсем один...

Он говорил хрипловатым, еле слышным голосом, но Винс его понимал. Он спросил:

— А почему один? А мама?

И тут же проклял свой беспечный язык и глупую голову — задать такой вопрос Стефану, все равно что добивать раненого. Но Стефан ответил почти равнодушно:

— Она умерла, когда мне было два года, от лихорадки. Я ее и не помню совсем. А больше у меня никого не было, только отец... Еще Станислав, но он ко мне... Да ты сам видел, ему все равно. Что мне делать теперь, как жить?

Стефан всхлипнул, охватил голову руками и закачался. Винсент бросился к нему:

— Не плачь! Я прошу тебя, не надо! Я теперь буду с тобой, хочешь? Хочешь, я не поеду домой, совсем?! Хочешь?

— Нет, ты здесь ни при чем... Я рад, что мы познакомились, но тебя ведь ждут дома. Знаешь, как плохо терять близких? Они тебя ищут...

Винс умолк, тут не поспоришь.

— Я пойду... — проговорил Стефан, но не тронулся с места. — Там сейчас так холодно... В моей спальне... Словно в склепе... Спи, я пошел...

— Стефан! — вскрикнул Винс, — А ты не уходи! Останься! Я подвниусь, здесь хватит места!

У юного шляхтича не было сил спорить, а уходить и подавно. Он упал рядом с Винсом, ткнувшись лицом в подушку. Его плечи затряслись в безмолвном плаче. Винс придвинулся поближе, осторожно поцеловал в стриженый затылок, обнял и прижался покрепче, пытаясь согреть.

Так их и застал рассвет — спящих рядышком друг с другом в кровати, пусть тесной, но давшей им приют в столь тяжелый час...

— Пан Стефан... Пан Стефан, проснитесь...

Стефан раскрыл глаза и огляделся вокруг. Почему это его большая спальня сьежилась до размеров крохотной комнатушки? А-а-а, вспомнил...

Мальчик сел на кровати, протер глаза, зевнул.

— Кто посмел разбудить? — недовольно спросил он, глянув на двери.

— Пан Стефан, извольте пройти в дом, — вежливо сказал Станислав. — Гости приехали, встречать надобно.

— Какие еще гости? Мне что, до гостей сейчас?

— Ваш двоюродный дядюшка, пан Стефан, с визитом пожаловали.

— Кто? — искренне удивился Стефан. — Разве у меня есть такой? Никогда не слыхал!

— Пан Стефан, — терпеливо продолжал Станислав. — Извольте пройти, вас дожидаются.

— Иду, иду... — вздохнул мальчик. — В такой день покоя нет... Ступай, проводи гостя в дом. Мне умыться надо, позже появлюсь.

— Умывальник готов, пан Стефан, вода согрета, — поклонился Станислав и вышел.

Стефан снова зевнул, покосился на спящего Винса. Вот уж у кого забот нету, как сладко спит... Стефан не стал будить мальчика, пусть отсыпается...

Когда юный шляхтич вошел в обеденный зал, там уже находились несколько человек. За столом сидели трое молодых людей незаметной внешности, с какими-то серыми будничными лицами. Станислав, сидевший напротив них, что-то говорил вполголоса. Его вежливо слушал мужчина лет тридцати пяти — сорока. Он был в синем костюме, сшитом на европейский манер, а тонкое умное лицо как нельзя лучше гармонировало с подобным платьем. При появлении Стефана все поднялись и этот мужчина направился к мальчику. Он шел с неловкой усмешкой на узких бескровных губах, словно опасаясь, что Стефан развернется и сбежит.

— Здравствуй, мой мальчик! — ласково сказал он, — Как же я рад тебя видеть! Ты меня не узнаешь? Впрочем, о чем это я!.. Тебе ведь не исполнилось и года, когда мы с твоим отцом... кхм... поссорились. И причина-то была пустяковая, но вот... Мое имя — барон Юзеф Лещинский, отец говорил обо мне?

Стефан покачал головой, он впервые слышал это имя. А пан Лещинский продолжал:

— Прими мои самые искренние соболезнования. Это настоящее горе, мы потеряли великого человека и славного воина... Но я не мог оставаться в стороне, когда сын моего брата остался сиротой. Если ты не возражаешь, я приму на себя все тяготы по похоронам?

Стефан склонил голову:

— Я хотел заняться делами сам... Но с радостью приму вашу помощь, пан Лещинский.

— Я рад, — кратко сказал пан Лещинский и представил троих юношей, что стояли полукругом рядом с ним. — А это твои братья, Стефан, кузены. Кшиштоф, Збигнев и Войцех. Я надеюсь, вы подружитесь.

Стефан искоса поглядел на братьев, но никакого прилива дружелюбия с их стороны не заметил. Мальчик пожал плечами

— Пан Лещинский, мой дом — ваш дом, я надеюсь, вы ни в чем не будете нуждаться, — сказал Стефан и выразительно взглянул на Станислава.

— Не извольте беспокоиться, пан Стефан, — поклонился тот. — К обеду все готово, ждали лишь вас. Комнаты для гостей также в полном убранстве.

Стефан держался, как мог, чтобы его горе не выплеснулось наружу. Только тоскливые глаза выдавали его печаль...

Гости вновь расселись за столом и продолжили начатую трапезу. Стефан присоединился к ним, но ел безо всякого аппетита, через силу. Барон вел разговор о военных делах, о том, что король слишком медленно набирает резерв, выжидает чего-то, будто Московия собирается идти на уступки. А с чего бы ей это делать, если казаки берут город за городом?

Стефан слушал эти слова и думал: «Почему же ты здесь? Почему тебя не было рядом с моим отцом, когда его убивали?.. Храбрый какой...»

В дверях появился заспанный Винсент, слуги уже пропускали его в дом беспрепятственно.

— Винс! — искренне обрадовался Стефан. — Поди сюда, садись! Эй, подать ему блюдо!

На немой вопрос в глазах пана Лещинского Стефан ничего не сказал — зачем представлять такому знатному вельможе какого-то безродного мальчишку. При том даже не задумавшись, что сажать его за стол — и вовсе невежливо.

Стефан зашептался с Винсентом, больше не обращая внимания на своего дядюшку.

Обед продолжался, блюда сменялись одно за другим. Но спокойно поесть не удалось — вошел лакей и громко произнес:

— Граф Михал Вишневецки с супругой!

И началось...

Гости входили один за другим, словно сговорившись приехать все разом; церемонно жали руку Стефану, выражали слова соболезнования и садились за стол. Обеденный зал за каких-нибудь полчаса наполнился шелестом платьев, хрустом сапог, бряцанием сабель.

Слуги сбились с ног, выставляя приборы и разнося блюда, стараясь угодить каждому из вельмож.

Стефан раскраснелся, выслушивая во многом неискренние слова. Он даже не представлял, что у него столь многочисленная родня! Откуда они все понабежали? Где были раньше?

Когда шум и гомон слегка поутихли, встал барон Лещинский. Он поднял серебряный кубок, заполненный вином, кашлянул, привлекая внимание. И начал речь.

Господа запереглядывались, зашептались. Из речи пана Лещинского ясно выходило, что никому из присутствующих не удастся отхватить даже крошки от огромного сладкого пирога, каковым является наследство воеводы Вацлава Сендинежа. И что барон Лещинский лично проследит за тем, чтобы единственный законный наследник, юный Стефан Сендинеж, получил все сполна, до последнего гроша.

Барон сделал глоток, усмехнулся и сел на свое место.

Собственно, на том обед и завершился — не глядя друг на друга, низко склонив головы, родственники принялись покидать зал. К Стефану они даже не оборачивались.

А он сидел удивленный как никогда. Оказывается, его дядюшка обладает немалым влиянием! Столько важных персон, бароны, графы, князья — и послушались одного слова! Неспроста это, ох неспроста... Интересно, а что на уме у самого барона Лещинского?

Но сейчас, когда зал опустел, Стефан сказал:

— Благодарю вас, пан Лещинский. Вы избавили меня от этой вороньей стаи. Как вы догадались, что они собрались лишь за наследством?

— О, я ведь не вчера родился, мальчик. Им нет дела до поверженного льва. Им даже не пришло в голову остаться на похороны... Ну да Бог им судья... Оставим это, мальчик. Пойдем пройдемся на свежем воздухе, поговорим, ты не против? Я рассказал бы тебе о молодых годах твоего отца.

— Да, пан Лещинский, я с радостью проведу с вами время.

Стефан поменял свое мнение о бароне, сейчас он был ему признателен за участие. Они вышли в парк вдвоем, увлеченные беседой.

Винс поглядел вслед несколько обиженно, что Стефан не позвал его с собой. Но навязываться не хотелось и мальчик убежал к себе, где принялся рассказывать Марте о гостях и о том, как ловко их спровадил дядя Стефана.