И сердце на куски

Глава 13

Яна

Я смотрела на себя в зеркало и удивлялась. Еще час назад я была уверена, что ничто в мире не поможет скрыть мои синяки под глазами и опухшие от слез веки. Но как оказалось, косметика – это просто еще одно чудо света.

На меня смотрела невероятно красивая девушка. С профессионально нанесенным макияжем, идеально спрятавшим мои недостатки и выгодно подчеркнувшим достоинства. Замысловатые локоны волос, уложенные в не менее красивую прическу, делали из меня настоящую принцессу.

Только блеска в глазах не было.

Я была словно манекен. Прекрасна, что глаз не оторвать, но совершенно бесчувственна.

Я все выплакала под душем. Всю боль, весь страх, все ожидание от сегодняшнего дня. А потом до самого утра сидела в кровати и смотрела в окно. Пока не наступил рассвет.

Я ни о чем не думала. Боялась осознать правду. Боялась, что умру от того, что приму свою ошибку. Мне проще было отгородиться от прошлой ночи. Слишком молодая. Слишком трусливая.

Я знала, что виновата перед Смоленцевым, но на правду не решилась. Это потом, спустя годы я пойму, что, признавшись Смоленцеву в измене и расторгнув наше бракосочетание, я бы сделала самый правильный выбор в своей жизни. Но не в то утро.

Не смогла. Испугалась. Столько сил, нервов и денег было потрачено, что идти на попятную было бы просто кощунством. Меня бы никто не понял. Особенно родители.

Поэтому я выбрала наиболее легкий вариант для себя. Молча собраться и поехать в ЗАГС со Смоленцевым. Только бы набраться смелости посмотреть ему в глаза, а еще найти стоящее оправдание предстоящей ночью.

Впервые в жизни минуты бежали со скоростью света, неминуемо приближая встречу с Ванькой. От страха у меня все тело стало деревянным, и я не чувствовала абсолютно ничего. Мама приносила какой-то чай и просила перестать нервничать. Худенькая девушка-фотограф с розовой челкой до самого носа просила улыбаться шире и чаще. Смирнова смеялась, приговаривая, что не ожидала, что я окажусь такой трусихой, вот-вот грохнувшейся в обморок.

Мне было все равно.

Никто из них не знал ничего и, наверное, так было лучше. Я бы не смогла никому из них посмотреть в глаза и просто умерла бы со стыда.

Когда я услышала голос и счастливый смех Смоленцева за дверью, время словно остановилось. Живот скрутило, во рту пересохло, а ноги перестали меня держать. Мне даже пришлось схватиться за близстоящую тумбу, чтобы не упасть.

Он был счастлив. По-настоящему. У него от счастья глаза блестели как два солнца. И он точно не заслуживал моего предательства. А я не заслуживала его в своей жизни.

Но Смоленцев, как только увидел меня, восторженно оглядел с ног до головы и удовлетворенно присвистнул, а затем расставил широко руки, приглашая в свои объятия. Я, не раздумывая, кинулась к нему. Только в его объятиях я могла забыть, что натворила и просто позорно не разреветься. В его руках было тепло и уютно, и казалось, что все, что было вчера, это было не со мной.

- Только не реви, сладкая. Это всего лишь свадьба, – попытался успокоить меня будущий муж, чувствуя, как меня трясет в его объятиях.

- Ни за что, – сквозь ком в горле прошептала я и нацепила улыбку на лицо.

Никто в жизни не догадается, как мне плохо и что я сделала. Мне бы просто пережить этот день, а потом я что-нибудь бы придумала. Я бы все исправила. Я бы доказала Смоленцеву, что все, что было с Климом – это была нелепая ошибка и она совершенно ничего не значит. Просто я оступилась.

Как бы я себя не уговаривала и не успокаивала, — это все равно был самый адский день в моей жизни. Я улыбалась всем, но совершенно ничего не чувствовала. И если бы не Ванька, то давно бы сбежала.

ЗАГС, фотосессия, поездка в парк – все прошло словно в тумане. Я ничего не запомнила, кроме одного. Я периодически искала глазами Горячева. Он был в числе приглашенных и еще утром должен был приехать вместе с Ванькой.

Я не знала зачем искала. Хотела увидеть и боялась встречи одновременно.

Но, слава Богу, его не было, и все, что мы запланировали на этот день, шло как по маслу.

В ресторане я позволила себе немного шампанского, и сразу же расслабилась. Ничего удивительного. За весь день пару глотков воды и несколько бутербродов. Алкоголь не только расслаблял, но и дурманил. Так легче было притворяться счастливой невестой. Я даже смогла ответить на вопросы ведущего, заслужить аплодисменты присутствующих и очередной поцелуй от Смоленцева.

А потом все пошло кувырком.

Потому что в зале появился Горячев.

Я словно почувствовала его и обернулась. Он стоял в проходе. В неизменных джинсах, белой футболке и синем супермодном пиджаке. Клим смотрел прямо на меня. И от его взгляда внутри все словно ожило, а мир вокруг закружился, оставляя меня с ним наедине. Вместо того, чтобы отвернуться, я стояла и смотрела на него, отчетливо помня, какие у него вкусные, жадные поцелуи и горячие руки. Но холод в его глазах и ледяное безразличие заставили меня отвернуться, напоминая о том, что он уже получил все, что хотел. И что я ему больше неинтересна.

И каждую адскую минуту я заставляла себя больше не смотреть на него. Но все равно краем глаза отметила, как он сел за стол к девчонкам, моим однокурсницам. Красивым и свободным, после выпитого алкоголя согласным на все. Видела, как они смеются над его шутками, и каждая готова дать ему все, что бы он ни попросил. Он с ними танцевал, участвовал в дурацких конкурсах и совершенно не смотрел на меня.

Я тоже вроде не смотрела. Но все видела. И готова была разрыдаться. От тупой боли в груди, ставшей невыносимой после его появления. Наверное, я стерва и эгоистка, но в моей голове не было ни одной мысли о Смоленцеве или собственной свадьбе.

- Хорош кобель! – выдала Смирнова, перекрикивая музыку. – Я бы с ним еще покувыркалась!

Я проследила за ее взглядом, и поняла, что она, как и все, пускает слюни при виде Горячева. И от ее слов дышать стало нечем.

Я не видела, когда он подошел к нам. Просто обернулась в очередной раз и столкнулась с его почти черным взглядом. От неожиданности я схватила Смоленцева за руку так сильно, что он зашипел.

- Ну что, молодожены? Поздравляю! – голос уверенный и безэмоциональный. – Счастья вам и детей побольше!

- Крестным будешь? – радостно ответил ему Смоленцев и протянул руку для рукопожатия, а мое сердце просто замерло.

Клим пожал руку, похлопал Ваньку по плечу и даже изобразил подобие улыбки. Такой же, как и у меня. Не касающейся глаз.

- Ну, если позовете! Но сначала подарки!

Ванька довольно потер руки, а Клим словно фокусник вытащил из кармана ключи с брелоком в виде двух игральных костей и посмотрел прямо мне в глаза.

- Сначала молодой жене! Мечты должны сбываться!

Горячев протянул мне руку, а я не могла пошевелиться.

- Что это? – почти шепотом спросила я.

- Твоя мечта!

Смоленцев попытался взять ключи, но Клим проворно опустил руку, оставив Ваньку без добычи.

- Это не тебе, дружище! У тебя другая мечта! А вот твоя жена недавно обмолвилась, что не прочь стать владелицей гелика. В черном цвете продал, но есть в таком же нежном и невинном белом, как твое платье, – мне казалось, что Клим издевается надо мной. И мне впервые захотелось, чтоб он исчез или исчезнуть самой. Зато Ванька был в восторге. Он даже присвистнул.

- Да ладно? Скажи еще последняя модель?

Клим пожал плечами.

- Правда она пока оформлена на меня, – Клим повернулся к Ваньке, – заедешь на днях, переоформим на твою жену.

И снова протянул руку с ключами ко мне.

- Ты чего, сладкая? Давай, не стесняйся! С него не убудет! А ты мечтала о ней! – подначивает Ванька. Он думал, что я стесняюсь. А я до безумия боялась прикоснуться к Климу. Я была уверена, что меня тряханет. Каждый раз так было. Только в этот раз насмерть.

А еще я была поражена, что Клим запомнил то утро, в котором я призналась Ваньке, что была бы не против стать владелицей крутого внедорожника, не зная, что он принадлежит Климу и что тот самый Клим лежит на заднем сидении и подслушивает наш разговор.

- Давай! Я не кусаюсь! – предложил снова Клим и я протянула руку в ответ, но лишь только потому, что на нас все смотрели и мое молчание становилось подозрительным. А может я все придумала.

Ведь со стороны Горячев выглядел непринужденно. Так, словно вчера не он целовал будущую молодую жену и не он лишил ее девственности, а потом просто свалил в рассвет.

Как только ключи оказались в моей руке, Клим в то же мгновение отвернулся от меня и улыбнулся Ваньке. Искренне, по-дружески.

- И твоя мечта сбудется! Пошли во двор!

Клим развернулся и пошел к выходу. Ванька потащил меня за ним. Почти все гости тоже поднялись и пошли за нами. И не зря.

Во дворе стоял новенький блестящий, только что из салона, мотоцикл известной дорогой марки черного цвета. Он словно с картинки. Настолько нереальный, что каждый кто его видел, невольно громко охал от восторга.

А Смоленцев верещал. На всю улицу. А потом кинулся на Клима и чуть не задушил его в своих объятиях. У него столько эмоций, что он забыл не только обо мне, но и обо всем на свете. Для Смоленцева в ту минуту не существовало ничего кроме его новой игрушки. Естественно, он его тестировал. Совсем немного. Только на территории ресторана. Потому что пил. Но и этого ему хватило, что бы его настроение зашкаливало. Ведь сбылась мечта всех его мечт!

Когда первые эмоции отпустило, и гости начали расходиться, а ведущий позвал нас в зал, чтобы осчастливить моих подружек букетом невесты.

- Есть пару минут? – тихо спросил Ваньку Клим. – Надо поговорить. Тет-а-тет.

Мне стало дурно. Я знала, о чем хотел поговорить Горячев с моим мужем. И не могла это допустить. Клим потерял право что-то решать, когда дал понять мне, что я ему не нужна. И теперь предстоящая ночь была моей проблемой.

- Давай попозже, – откликнулся Ванька, – минут через двадцать.

Клим пожал плечами, и мы вернулись в зал.

Я не помню, как кидала букет невесты, и даже кто его поймал. Но отчетливо помню, что подвязка досталась Горячеву. Потому что после того, как красивое кружево оказалось у него в руках, он посмотрел на меня так, словно я не Смоленцева предала, а его. Как будто его бросила накануне свадьбы. И в груди снова заныло.

Но долго лелеять боль мне не удалось. Ванька исчез вместе с Климом.

От страха меня начало тошнить.

Я не знала о чем они говорили, но точно не погоду обсуждали. И чем дольше не было Ваньки, тем хуже мне становилось. Если Смоленцев узнает о том, что произошло вчера, то я умру. Я не смогу просто посмотреть в глаза ни ему, ни родителям.

Кажется, я молилась. И давала какие-то клятвы. А Ваньки все не было. В какой-то момент я даже поверила, что он просто ушел. Бросил меня здесь одну.

Смоленцев задерживался. Я нервничала. Пришло время уезжать нам домой, а его все не было. Ведущий и родители начали искать его. Они подключили всех подвыпивших гостей и те громко хором звали его. А я сидела на стуле и смотрела в одну точку, понимая, что это конец.

Но я ошиблась. Смоленцев не бросил меня.

Он вернулся. Вместе с Климом.

Довольный, с улыбкой от уха до уха. И в хлам пьяный.

Его состояние было на грани. Еще немного и он вырубится. Но того немного хватило бы на то, чтобы попрощаться с гостями и доехать до дома.

Клим тоже был пьяным. Но не настолько. Он подтолкнул Ваньку ко мне, подмигнул, уверенно отсалютовал мне, а затем направился к кучке девчонок. Две минуты и блондинка в самой короткой юбке покорно отправилась за Горячевым. Думаю, о том, что они не вернулись, говорить не стоит.

А я все так же сидела. Только теперь меня обнимал пьяный Смоленцев.

- Прости, прости… Прости…, – он едва выговаривал слова.

А мне было страшно. И больно.

Больно от того, что я готова была бежать за Горячевым. Наплевать на все и всех, и бежать. И снова предложить себя, зная наперед, что он откажется.

А страшно от того, что я только в тот момент поняла, что я не любила своего мужа.

Но исправить уже ничего не могла.