Игрушка для чудовища

Он вошел почти бесшумно, но я все же заметила его. Грек встал за спиной, у раковины.

Отлепилась от унитаза и, плюхнувшись, полуголым задом на кафель, прислонилась к стене. Глаз не подняла — неловко как-то было. Голова гудела так, что, казалось, мозг закипит. Впрочем, он давно уже кипел, а присутствие Клио лишь усугубляло ситуацию. Несмотря на то, что зад мой чувствовал себя не комфортно из-за холода плитки, в целом, находиться в такой позе было легче.

— Итак… - Ох, как же резанул по ушам его голос. — Давай-ка, кое-что выясним.

Все-таки пришлось взглянуть греку в глаза. Ничего хорошего, конечно, они не выражали, но и катастрофически ужасного не наблюдалось. Странно. А я думала, что нам с Тео придет конец… Тео! Как он там, бедняга?..

Черт, а мы-то целовались и неизвестно, чем все закончилось бы, не появись так внезапно Кавьяр-старший.

— Клио, — поморщилась я. — А не мог бы ты зайти позже?

Степень удивления грека проявилась лишь приподнятой бровью. В общем, он контролировал себя. Мне даже немного приятно от этого стало — научился-таки держать себя в руках. Однако, приглядевшись к нему повнимательнее, поняла, что сильно ошибаюсь. Кавьяр был очень зол. Глаза горели опасным огоньком.

— Нет, дорогая, — съязвил он. — Мы поговорим сейчас и выясним раз и навсегда, кем ты являешься…

— Подожди-подожди, — вспыхнула я и адреналин, забурливший от гнева, придал мне сил. — Хочешь сказать, что не отпустишь меня?

На мгновение выражение лица грека изменилось, став вдруг растерянным. Но он быстро отвернулся и, уперев руки в раковину, уставился на свое отражение. В отличие от меня Кавьяр выглядел прекрасно. Темно-синие чуть приспущенные джинсы сидели просто превосходно, обтягивая крепкие ягодицы, а красная футболка подчеркивала ширину плеч грека и бугрящиеся мышцы спины.

— Я отпущу, — кивнул Кавьяр. — Только для начала ты съездишь в город и навестишь Кассандру. Заодно принесешь свои извинения Мерилин. Она лежит в той же больнице.

— Мерилин? В больнице? — глупо вытаращилась на Клио.

Он повернулся ко мне.

— А чего ты ожидала, когда набрасывалась на нее? — прищурился. — Похвалу хотела услышать?

Покачала головой.

— Мне жаль, что так вышло… — подумала немного. — А знаешь, нет, плевать… Я не хочу видеть эту мразь. Она получила то, что должна была рано или поздно. И в больницу я не поеду.

Кавьяр присел на корточки прямо напротив меня.

— Еще как поедешь. Иначе надолго задержишься в особняке…

— Да, так я и думала. Угрозы пошли.

Клио выпрямился и развязной походкой направился к двери.

— Вчера ты доказала, что ничем не отличаешься от других, — проговорил Кавьяр не оборачиваясь.

Вздохнула.

— Ничего ужасного не случилось и… — нахмурилась. — Оправдываться я не обязана. Тео…

— Не пудри мозги Тео! — так внезапно рявкнул, что подпрыгнула на месте.

Стремительно приблизился и пальцем указательным перед носом моим помахал.

— Не смей его использовать…

— Что? — Даже во рту пересохло. — Я и не думала… Он нравится мне…

Грек моргнул и, пристально посмотрев мне в глаза, отошел.

— Как интересно, — произнес с сарказмом. — Так быстро. А мне проблем столько доставила и ни шагу навстречу не сделала.

Вскочила и, тут же покачнувшись, к стене спиной прижалась.

— Тео не жестокое чудовище, в отличие от тебя! — почти выкрикнула. — Он не таскал меня за волосы по полу и не издевался надо мной! Он… Он… Он обходителен и спокоен! У Тео нет за спиной прицепа с дерьмом. А твое разгребать мне просто опостылело. Сам справишься!..

Грек все это время просто смотрел на меня, словно изучая, взглядом скользил по лицу и молчал.

— Уходи, — отвернулась, потому что стыдно стало из-за своей вспышки. — Соберусь и поеду в твою больницу.

Кавьяр тихонько кашлянул.

— Когда же ты, Летти, разберешься в себе? — спросил спокойно. — Ты ведь и сама понимаешь, что не хочешь уезжать отсюда. Тео для тебя — лишь отдушина, временная помощь. Просто прячешься за его плечами, пытаясь скрыться от меня.

Злость с новой силой закипела во мне. Бросилась в сторону Клио и прошипела:

— Ты тупой придурок! У меня никогда к тебе ничего не было, кроме ненависти! Я вас обоих презираю! Вы изверги, торгующие живыми людьми! Как вас вообще можно любить?

Грек сжал мои запястья и, прижав к себе, зашипел прямо в лицо.

— Тогда почему ты ведешь себя, как глупая влюбленная девчонка? Ревнуешь, пытаешься привлечь внимание, напиваешься и тискаешься с моим братом? Как это называется? Отвечай!

— Мне больно, — дернулась.

— Отвечай! — требовательный тон и стальные оковы на запястьях.

— Не знаю… Отпусти…

Оттолкнул в сторону так, что растянулась на полу.

Презрительный взгляд сверху вниз.

— Зато я знаю, — фыркнул. — Ты бежишь не от меня, а от себя самой…

Вышел. Осталась наедине со своими страхами и невыносимой тошнотой.

— Закатай губу, козел… — пробормотала в пустоту и, присев, подтянула колени к груди.

Спазм в желудке заставил меня вскочить и вновь ринуться к унитазу.

Ох… Как же хочется сдохнуть…

Тео сидел на кухне, склонившись и положив голову на руки. Далеко не цветущий вид и красные глаза молодого мужчины свидетельствовали примерно о таком же состоянии души и тела, как у меня. Британец, не меняя положения, проследил за мной внимательным взглядом, когда я прошла мимо него к холодильнику и извлекла оттуда бутылку воды. Буквально сорвав крышку, жадно присосалась к пластиковому горлышку и поняла, что оживаю. Только после этих нехитрых манипуляций удосужилась поздороваться с Кавьяром.

Он не ответил, лишь руку приподнял и, махнув ладонью, вернулся в исходное положение. Я забралась на высокий барный стул и уселась напротив британца.

— Может, кофе? — поинтересовалась хрипло и, кашлянув, прочистила горло. - Тео, все в порядке?

Британец вздохнул и, выпрямившись, провел ладонями по лицу.

— Не очень, — признался честно и посмотрел на меня.

Что-то неприятное засело в груди. Мне стало не по себе. Ведь правду сказал грек — от себя бегу. И так запуталась, словно малолетка влюбленная. А ничего на самом деле непонятного во всем этом и не было. Мне безумно нравился Тео. В то время, как Клио жутким непостижимым образом засел в глубине души и ковырял там пальцем, не позволяя выбросить его оттуда. Отвратительная безысходность. А еще это не проходящее сексуальное влечение к британцу… Муть, одним словом… В сучку ненасытную превратили меня в этом доме. Раньше и не знала, что можно испытывать нечто подобное двадцать четыре часа в сутки…

Защипало глаза. Поспешно встала, чтобы скрыться от пронзительного взгляда Тео, и собралась сварить кофе, сомневаясь, получится ли. Но поскольку не знала, где именно искать чашки, ложки и прочее, принялась грохотать дверцами многочисленных шкафчиков.

А за окном светило яркое солнце, проскальзывая золотистыми лучами в просторное помещение, от чего оно стало казаться еще большим.

Хлопнув очередной дверцей, вдруг ощутила Тео прямо за спиной. От него исходило тепло и такая приятная легкая энергия, что пришлось опереться руками о столешницу, дабы не выдать своего волнения. Он выдохнул мне в волосы, затем глубоко вдохнул и отошел. Все это произошло так внезапно, что и сообразить не успела, в чем дело. Просто застыла на месте и в окно уставилась, пытаясь унять сильное сердцебиение. Неожиданно из гостиной донеслись громкие звуки музыки. Это была та самая песня, под которую я плясала прошлым вечером на столе. Обернулась и встретилась взглядом с британцем, в расслабленной позе стоящим у стены. Доля секунды и мы начали улыбаться друг другу, словно это был наш маленький секрет. Наша личная песня.

Черт, это так круто. Прошлая ночь нас сблизила покруче жаркого секса. И мне это безумно нравилось. Судя по лицу Тео — ему тоже.

— Долго будешь собираться? — на пороге возник грек, в который раз разрывая нить, связывающую нас с британцем. — Хавьер ждет тебя.

— Хочешь, чтобы я заблевала твою тачку? — огрызнулась. — Мне нужно немного перекусить.

Кавьяр-старший одарил брата многозначительным взглядом и снова посмотрел на меня.

— В машине поешь, — подошел к холодильнику и, открыв его, взял апельсин. Протянул мне. - Вот, а теперь иди.

Проходя мимо Тео, едва сдержала смешок, потому что он незаметно подмигнул.

— Летти, — вдруг позвал Клио, и я оглянулась. — Задержись на минутку.

Встала недалеко от британца.

Грек, глядя на нас поочередно, абсолютно неожиданно разозлился и хлопнул ладонью по столу. Удивленно заморгав, покосилась на Тео. Тот пожал плечами, так же, как и я не понимая, что происходит с его братом.

Нахмурившись, Клио перевел на Тео взгляд исподлобья.

— Ты, — ткнул грек в его сторону пальцем. — Если думаешь, что я ничего не вижу — ошибаешься…

Приблизился.

— Знаешь, чем она, — уже на меня указал. — Для тебя привлекательна? Неприступностью. Как только трахнешь ее, поймешь, что ничего нового и не приобрел. Поэтому…

Кавьяр-старший развернулся и встал у окна спиной к нам.

Солнечные блики заиграли в его волосах. Красиво выглядело.

— Предупреждаю тебя, Тео, отвяжись от нее. Билет куплен. Вечером Летти возвращается в Чикаго.

— С пересадкой в Лондоне? — необычно саркастично прозвучали эти слова в устах доброжелательного британца.

Грек понял намек и резко обернулся.

— Даже не думай об этом…

Тео вдруг тихо и грустно рассмеялся и, опустив голову, сжал пальцами переносицу.

— Как же ты глуп, брат, — пробормотал он. — Глуп и зациклен на себе.

— Эм… Тео, — позвала я, заметив, как лицо грека побледнело от сдерживаемого гнева.

Брюнет перевел взгляд на меня.

— Ты бы поосторожнее со словами-то, — кивнула в сторону Клио. — Ему не нравится…

— Малая, — довольно резко. — Что ты знаешь о моем брате?

Британец оторвался от стены.

— То, что он вырос в дерьмовой семье и никак не может из этого выпутаться? И все? Ты хотя бы раз поинтересовалась, чего он хочет на самом деле? Боролась за свою жизнь — это правильно. Однако Клио видел в тебе лишь свою мать-неудачницу и погибшую сестру…

Сделал несколько шагов в моем направлении и, сократив расстояние между нами до минимума, заключил мое лицо в ладони.

— Да пойми же ты, что никогда, никогда ему уже не стать нормальным. Глупо пытаться изменить человека. Но это не значит, что ты должна оставлять его одного… Я уеду… Останься здесь…

Открыла рот и тут же снова закрыла. А потом губу закусила, потому что слезы обиды душили. Как же так? Я что, должна простить греку все его жестокие выходки? Это неправильно и просто немыслимо. Да и вообще, что Тео навыдумывал?

Вырвалась из его рук и к двери попятилась.

— Вы оба больные на голову, — сделала вывод, горько усмехаясь. — Как можно человеку спускать с рук такие вещи? Он даже и не жалеет о том, что делал…

Перевела взгляд на Клио, застывшего у окна. Он, словно сквозь меня смотрел.

— Такое не забывается, понимаешь? — сказала Кавьяру-старшему.

— Я и не прошу об этом… — ровным голосом ответил грек и, проходя мимо брата, сказал ему. — Рано или поздно ты поплатишься за свои слова.

Британец проводил Клио тяжелым взглядом. Затем на меня посмотрел и руками развел.

— Довольна? — бросил в сердцах и последовал за греком.

— Мне жаль… — зачем-то произнесла, но Тео, не оглядываясь, покинул кухню.

Черт, черт и еще тысячу раз черт!!!

Какое же отвратительное утро. Лучше бы я вчера с британцем переспала, тогда сегодня мой хладный труп уже закопали бы под наблюдением Клио. А так, не понять, чего от меня хотят вообще! Один пытается завлечь, потом вдруг уговаривает остаться здесь. А второй, в свою очередь, хочет поскорее от меня избавиться и при этом бесится из-за ухаживаний первого. Разве не дебилы?

Решив с этого момента, не обращать на Кавьяров внимания, схватила со стола бутылку с водой и выскочила в холл.

В больнице неслабо занервничала, представив, как встречусь с Мерилин. Она меня бесила, и видеть ее я точно не желала. Хави остался в машине. Только двумя пакетами с фруктами наградил и приказал не задерживаться.

Но все сложилось иначе и остаться в больнице мне пришлось почти на целый час, потому что медсестра сказала, что Кассандра Кавьяр на процедурах. Потоптавшись в коридоре направилась на ресепшн и, узнав, в какой палате лежит Мерилин Холд, поплелась к ней, все еще страдая от жуткого похмелья.

Она почему-то шарахнулась в сторону, как только я вошла. Подозрительно покосившись на эту странную бабу, приблизилась и на пластиковый столик почти швырнула пакет с фруктами. Надо сказать, рожа у блондинки была покруче, чем у заядлого зомби. Веки оттекли и отдавали бордовым с синим цветом — переносица явно сломана. В общем, я постаралась на славу. Чисто машинально сжала правую руку в кулак и тут же разжала, проверяя, все ли в порядке с костяшками. К счастью, помимо счесанной кожи ничего больше не пострадало.

— Зачем явилась? — прошипела эта сучка, как будто что-то пряча под подушкой.

Может, я стала слишком недоверчивой, но почувствовала все же некоторую нервозность блондинки.

— Не бойся. Не задержусь. Это от Клио, — указала я на пакет и к двери направилась.

— Летти, — елейным голосом позвала Мерилин.

Закатила глаза, цокнула и обернулась.

— Что еще?

— Можешь, выбросить вот этот мусор? — фальшивая улыбка напугала меня, потому что за ней я разглядела нечто ледяное, кровожадное и жестокое.

Глаза маньяка — мысленно окрестила взгляд блондинки. Покосившись на черный пакет, в котором наверняка не было ничего хорошего, я отрицательно покачала головой.

— Сама выбросишь.

Хлопнула дверью, почти заглушив злобные слова Мерилин: «Ты сука!»

Мимо пронеслись две медсестры. Руки одной из них были в крови! Бог мой, видимо, кому-то очень хреново.

Пока я дошла до ресепшна, поняла, что случилось нечто ужасное. Как-то нехорошо я себя почувствовала и, остановив одну из торопящихся медсестер, пересохшими губами спросила:

— Мисс Кавьяр вернулась с процедур?

Женщина, годами обученная на лице носить непроницаемое выражение, притормозила и с сильным акцентом поинтересовалась, кем прихожусь Кассандре.

— Никем, — лгать было бессмысленно. — Меня прислал Клио Кавьяр, ее двоюродный…

— Я знаю, кто это, — нетерпеливо перебила меня медсестра. — Останьтесь здесь. К мисс Кавьяр нельзя.

Я занервничала еще сильнее.

— Почему? Она не вернулась?

— Ее убили.

Вот так женщина огорошила и унеслась.

Только спустя несколько минут до меня дошло, что апельсины рассыпались по полу, потому что я выронила пакет.

Касси убили? Что? Зачем? Кто?

Ой, что-то неладное творилось. А я ведь сразу поняла, что с ней случилось нечто хреновое.

Никогда не любила больницы. Вечный запах смерти…

Еле переставляя ноги, доплелась до небольшого диванчика, стоящего у окна, и присела.

Так, спокойно. Надо подумать.

Во-первых, какого хрена грек отпустил меня в больницу одну без сопровождения? Хавьер не в счет — он остался в машине. Хотя, что это я? Все же вполне логично. Клио знал, что я не сбегу. Смысл-то мне в этом какой? Все равно же сегодня улетаю из Африки…

Ох, похоже, не улетаю… Черт вас подери! Не могли позже ее убить…

О, боже, что я несу? Совсем свихнулась! Это же человек.

Так, а что во-вторых? Во-вторых, странное поведение Мерилин… Точно!

Вскочила и бросилась к выходу. Хави должен знать, что это блондинка убила Кассандру.

Перепрыгивая через две ступеньки и проигнорировав лифт, добежала до первого этажа и спустилась на пролет ниже. Именно там находилась подземная парковка.

Зловещая тишина напрягала. Оглядевшись по сторонам и судорожно сглотнув, дошла до первого ряда машин и принялась искать глазами внедорожник. Но чертовщина какая-то — его не было на том месте, где он должен быть.

Что такое?

Должно было произойти нечто страшное. Чувствовала, что смертью Касси ничего не закончится. Напротив, это объявление войны Кавьярам.

Невероятный визг тормозов разрезал надоевшую тишину, до смерти меня напугав. На огромной скорости из-за поворота вылетел «Мерседес» и затормозил прямо передо мной. За спиной скрипнула дверь, ведущая к лестнице и лифту. Обернулась, не зная, что мне делать и от кого прятаться, и вытаращилась на Мерилин. Она шла ко мне, вытянув перед собой правую руку, в которой был зажат пистолет.

Волосы на голове зашевелились, потому что внезапно поняла, что сейчас меня убьют. А когда следом за блондинкой выскочили мужики в черной одежде, вообще едва в обморок не грохнулась. Это были арабы. Пятеро из той шайки, что повстречалась мне в пустыне, и среди них Давид — темнокожий убийца с красноватыми глазами. Все с оружием.

Громко хлопнувшие дверцы машины, оповестили меня о том, что я нахожусь в центре разборок.

— Убейте их! — завопила Мерилин, но прежде чем я сообразила, что и она тоже сейчас выстрелит, кто-то подхватил меня на руки и швырнул под колеса автомобиля, стоящего поблизости.

Шарахнулась плечом о край капота и приземлилась на бетонный пол.

Не, ну блядь! Что за херня?

Вскочить не решилась. Вокруг грохотали выстрелы. А спасителем моим, как ни странно, оказался Клио. Вместе с ним был Тео, Хави и еще четверо парней из охраны Кавьяра.

Прижавшись спиной к колесу, попыталась успокоиться. Но страх взял свое и меня начало неслабо колотить.

Мерилин — сука! Предала грека. Я же говорила, что она мразь… Боже, неужели Кассандра мертва? Что будет, когда Клио узнает?

Вдруг заметила, как Хавьер поманил меня рукой, призывая покинуть «убежище».

— Быстрее! — рявкнул он, заметив мою нерешительность.

Пригнулась и побежала к охраннику и в этот самый момент встретилась взглядом с греком. Он отвлекся. На кой черт он отвлекся? Дернувшись, Клио внезапно побледнел и на колено одно упал.

— Тео! — проорала я, опасаясь, как бы тут всем не досталось и, грохнувшись на четвереньки, подползла к греку, который уже лежал, растянувшись на полу.

Под ним растекалась лужа крови. Нечаянно вляпалась в нее рукой и ошеломленно уставилась на свою ладонь. Затошнило. Крови никогда не боялась, но в тот момент жутко захотелось блевать.

Приподнялась.

— Тео! — снова выкрикнула, глядя, как паршиво выглядит Клио. — Быстрее!

Подняла глаза аккурат в тот миг, когда британец выстрелил прямо в Мерилин. А затем пошел на нее, не прекращая опустошать обойму.

Места живого на теле блондинки не осталось. Тео стоял над ней.

Перестрелка завершилась. Пятеро трупов, один раненный. Причем из арабской банды было убито лишь трое, не считая Мерилин, остальные двое — охранники Кавьяра. Два бандита, оставшиеся вживых, скрылись…

Глаз не могла оторвать от тяжело вздымающихся плеч британца, возвышающегося над телом блондинки. Как страшен человек в ярости. Вот он, спокойный и рассудительный Тео, вдруг превратившийся в чудовище. За Клио отомстил, я это чувствовала.

Посмотрела на грека. Хавьер вызывал Марио по сотовому, но тот проорал в ответ, разрывая динамики, чтобы везли Клио в особняк и немедленно.

— Тео, — крикнул Хави, который сам на себя не был похож. — Едем! Скоро здесь будет полиция!

Тео ожил и рванул к нам…

Мне казалось, что это страшный сон. Ужас такой жестокой реальности свалился на мои плечи столь неожиданно, что мозг потихоньку начал выдавать странные вещи. Например, мне представилось, как мы хороним Клио и вместе с ним Касси. Подумала, что будет дальше? Даже не представляла, как Тео переживет это. А что я почувствую?

От мрачных мыслей отвлекло легкое движение головы грека, который лежал у меня на коленях. Джинсы мои насквозь пропитались его кровью. Рубашкой британца зажимала рану на груди Кавьяра, но это не помогало. Кровотечение лишь усиливалось.

Хавьер гнал так, словно соревновался со смертью. Скорее, мы убегали от нее. Мое сердце сжималось, когда я переводила взгляд на серое лицо грека, находившегося в бессознательном состоянии.

Тео, всю дорогу говоривший по телефону с Марио и объяснявший доку, куда ранен Клио, сжал мою руку. Как будто я в этом нуждалась. Да, наверное, нуждалась и британец видел и понимал это.

— Марио — хороший врач, — проговорил он, засовывая телефон в карман брюк, и вытер вспотевший лоб.

Он сидел с голым торсом, весь такой осунувшийся и смотрел куда-то перед собой. Покосилась на него и решила, что пришло время вопросов.

— Кассандра мертва?

Кавьяр-младший болезненно поморщился.

— Да.

Черт… Это конец… Клио не оправится…

— Он знает?

— Поэтому и помчались в больницу. Тебя описали, как убийцу.

Вытаращилась на британца.

— И он поверил? — задохнулась от ужаса, осознав, что если все именно так и грек считает меня виновной в смерти Касси, значит, мне уже не выбраться.

— Нет, — озадачил Тео и посмотрел на меня пристально. — Ни на секунду не заподозрил тебя… Так что не напрасно ты сломала Мерилин нос…

Горькая усмешка и вновь отвернулся. Опустила глаза, уставившись на Клио…

Больше не было сил терпеть все это дерьмо. Я стиснула зубы и заревела в голос. Просто зарыдала, будто маленький ребенок, поранившийся и в первый раз ощутивший боль. Слезы текли безостановочно. Невыносимо было на душе. Мерзко, гадко, отвратительно…

Тео не выдержал и, придвинувшись, прижал мою голову к своему плечу.

— Как… можно… так жить… — заикаясь, еле выговорила я. — Столько боли, крови, ненависти… Как можно…

— Тшш… — покачивался британец, успокаивая меня и поглаживая по волосам. — Тшш… Все будет хорошо. Все будет хорошо.

Внезапно грек кашлянул. Затем снова и, в конце концов, приоткрыл глаза.

— Зажми, зажми сильнее, — почти выкрикнул Тео и положил свою руку поверх моей, пытаясь помочь.

Сфокусировать взгляд на мне или на своем брате у Клио не получалось. Он бессмысленно смотрел по сторонам, не поворачивая головы, и дышал все тяжелее.

Утерла сопли рукавом своей кофты и, громко шмыгнув носом, уставилась в окно. Мне казалось, если сейчас грек умрет, то видеть это я точно не должна.

Боюсь с меня смертей достаточно. До сих пор перед глазами стоял образ окровавленного трупа Мерилин. Вот она сидит в гостиной Кавьяра и вот уже мертва.

Тошнота накатывала волнами, то отпуская, то грозясь немедленно освободить и без того пустой желудок, в котором болтался один только апельсин…

Марио, подлетевший к внедорожнику, едва мы успели въехать во двор особняка, почти вырвал дверцу, крича при этом, чтобы я отодвинулась. Но куда, черт возьми?

— Давай! Двигай жопой! — доктор меня пугал своим поведением.

Такой агрессивный и чересчур энергичный.

— Мне что, на пол его сбросить? — рявкнула в ответ.

Но Тео схватил меня в охапку и буквально вытащил из-под тяжеленного Клио. Как только оказалась на улице, немедленно согнулась пополам. Рвало меня долго да так сильно, что уши закладывало. Прибежавшая Жанна, терпеливо ждала в сторонке, держа в руках стакан воды.

Движение за спиной постепенно стихло. Грека унесли в дом. Но шум влетевшей во двор машины, заставил меня обернуться. Стало немного легче и мне даже удалось полностью выпрямиться. С жадностью осушила стакан, протянутый служанкой.

— Кто эти люди? — спросила, указывая на двух женщин и мужчину, выпрыгнувших из автомобиля и побежавших в дом.

— Помощники Марио. Он их для проведения операций вызывает, — вздохнула Жанна и внезапно, закусив губу, беззвучно заплакала.

Я понимала ее, ведь Клио был для нее кем-то вроде сына. Он вырос на глазах этой женщины.

Молча обняв Жанну, потянула ее вниз, и мы присели на выложенную плиткой дорожку. Никто из нас не обращал внимания на холод. Просто сидели на ветру и думали каждая о своем.

На крыльцо вышел Тео и устало опустился на верхнюю ступеньку. Жанна, придя в себя, отодвинулась и, поднявшись, поплелась в дом. Мне ни с кем не хотелось говорить, поэтому встала и, обойдя особняк, направилась в сторону сада.

Однако британец решил нарушить мои планы и спустя несколько минут настиг меня в густом лабиринте.

В молчании мы дошли до той скрытой от любопытных глаз беседки. Опустилась на скамью, Тео присел на стол, сбоку от меня.

— Ты уедешь? — спросил, а мне так странно было это слышать.

Как будто я на самом деле в гости приехала и просто немного задержалась. Как будто и не находилась здесь против собственной воли.

— Не знаю… Как-то не вовремя все случилось…

— Это ты хорошо подметила, — попытался разрядить напряженную обстановку британец улыбнувшись. — Могу вечером отвезти в аэропорт.

Брюнет провел ладонью по своим черным брюкам, стряхивая несуществующие пылинки. Он ждал моего ответа — чувствовала. Вздохнула и прикрыла на секунду глаза.

— Если брат не выживет… — голос Тео сел, зазвучав хрипло, и ему пришлось замолчать и отвернуться.

Посмотрела на его профиль, четко вырисовывающийся на фоне пробивающихся в беседку солнечных лучей, и твердо ответила:

— Выживет. И не смей думать иначе, — грустно усмехнулась. — На небесах такие, как он не нужны. Подозреваю, его и в ад не возьмут.

— Да, — хохотнул британец, опустив голову и уставившись на свои переплетенные пальцы. — Это правда.

Затем вновь нахмурился.

— Ты так страшно плакала…

— А кто красив, когда плачет?

Британец поднял на меня глаза.

— Ты знаешь, о чем я.

Ох, совсем мне не по душе вот этот его взгляд. Словно ковыряется внутри меня, желая отыскать все слабые места.

— Да, мне жаль твоего брата, — пожала плечами, отмахиваясь от пристального внимания брюнета.

Прищурился и вперед немного наклонился.

— И почему мне кажется, что вы оба — невообразимые ослы? К тому же глупые задницы.

— Ну спасибо, — скривилась. — Не ожидала таких комплиментов.

— Да ладно, Летти, — британец поднялся. — Ты можешь уехать в любой момент. Неужели оставишь Клио в таком состоянии?

— Такое чувство, что вы все подстроили! — рявкнула вскочив. — Уговариваешь не улетать, потому что так хочет твой брат? Правильно, ему же нужно выставить себя в менее неприглядном свете.

Тео склонил голову набок.

— Идиотка, — выдал он спокойно, но это было напускное спокойствие.

Судя по тому, как нервно британец пригладил свои волосы, волновался неслабо.

— Если я идиотка, — ответила решительно. — Тогда не хрен давить мне на жалость. Сами в своем говне разбирайтесь. Вы мне и так всю жизнь испортили. Я хочу вернуться в Чикаго.

Намеренно зацепив британца плечом, прошла мимо него и зашагала прочь.

— Я спрятал твой паспорт, — жестокие слова врезались в спину.

Остолбенела.

— Что? — не оборачиваясь. — Что ты сделал?

Тео приблизился, услышала его мягкие шаги.

— Паспорт спрятан. По крайней мере сегодня ты не улетишь, — прозвучало совсем близко.

Сжала кулаки.

— Поверь, это ради брата. Ты должна остаться… Ненадолго…

— Ради брата? — шепнула, совершенно ошеломленная неожиданным поведением британца, до этого казавшегося мне самым потрясающим человеком на свете.

Резко обернулась и, схватив брюнета за лацканы пиджака, с силой потянула на себя. Думаю, выглядело это довольно нелепо — с моим-то ростом.

— Ты, конченный эгоист, поступаешь так ради себя самого, — прошипела в лицо Тео, который вдруг улыбнулся.

Встряхнула его. Затем еще раз. И еще… Колотила брюнета, громко рыча, попадая по лицу, груди, плечам. А он смеялся. Просто смеялся. Беззлобно, искренне… А мне в этом смехе слышалась обреченность, бесповоротность всего происходящего, жестокая нелепая реальность.

— Заткнись, на хуй! — проорала во все горло, уже не чувствуя рук от боли, и отошла назад. — Я останусь…

Британец мгновенно притих, всматриваясь в мое лицо. Наверняка заподозрил во лжи.

— Но? — спросил он.

Черт, насквозь видит, козел! У меня ведь, и правда, было одно условие.

— Для начала я позвоню своей матери.

Кавьяр-младший согласно кивнул. Осторожно приблизился и, по-хозяйски положив руку мне на плечо, повел к выходу из лабиринта.

— Умеешь ты, малая, вести дела, — цокнул он довольно. — Жалею, что мы раньше не встретились.

— И что было бы? — устало поинтересовалась. Каким-то непостижимым образом британец умел тушить огонь моей ярости мгновенно. — Заменил бы своего братца?

— Нет, я вообще ушел бы из «Креста».

Покосилась на Тео.

Вроде не шутит. Странный такой.

Поймал мой взгляд и, подтянув меня к себе, смачно чмокнул в лоб.

— Дебил… — вздохнув, констатировала я и вытерла мокрый след от поцелуя. — И если хочешь знать, Клио ранен в область ключицы. Так что точно не откинется.

— Знаю, — объявил британец, усмехаясь.

— Тогда какого хрена я тут нужна? — остановилась и руками развела.

Тео брови на переносице свел, превратившись в угрюмого Кавьяра, и вновь рукой по волосам своим провел, откидывая несколько непослушных прядей назад.

— Да не знаю я, — выдал шедевральную фразу и, развернувшись, быстрым шагом пошел вперед.

Вот это поворот. Более ненормальных… Погодите-ка… Это же очевидно — я нравлюсь британцу. По-настоящему нравлюсь. Черт подери! Все же яснее ясного.

От изумления даже рот открыла. Потопталась на месте, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в одну общую кучу.

Надо же. Может, поэтому грек так бесился по поводу моих дружеских отношений с Тео? Хотя эротические танцы в пьяном угаре и страстные поцелуи с британцем, простой дружбой точно не назовешь…

Нелепость какая. Не может же Клио ревновать… Или может?

— Блядь, как вы меня достали, — произнесла в сердцах, ощипывая ни в чем неповинный куст.

— Эм… Я подозревал нечто подобное, — до смерти напугал меня Тео, выглянувший из-за живой изгороди.

Сглотнула от испуга и молча прошла мимо британца.

Он тихо рассмеялся, проследив за мной взглядом.

Надо быть поосторожнее — и у кустов уши есть…

У меня колотились руки, когда набирала на телефоне заветный номер с чикагским кодом. В конце концов, наблюдающий за мной Тео, поднялся и, приблизившись к столу, за которым я сидела, сам нажал необходимую комбинацию цифр. Мы находились в кабинете Клио. Операция еще не завершилась, но заглянувшая полчаса назад медсестра, сказала, что состояние грека стабильно. Это мало обрадовало британца, но он держался молодцом. Я даже завидовала ему немного — такое умение владеть своими эмоциями не каждому дано.

В трубке щелкнуло. Повисла небольшая пауза и раздались гудки. Один, два, три…

Взглянула на Тео, неожиданно смутившись его присутствия. Это такой личный момент, — разговор с матерью, — что даже неловко стало. Отвернулась. Воспитанный и проницательный британец тихо покинул кабинет, прикрыв за собой дверь. Думаю, он все равно подслушивал.

Опасно ведь для них — мало ли чего я наговорю. Может, попрошу Ханну обратиться в какую службу серьезную или…

— Алло!

Я задохнулась: горло так сжалось, что голова закружилась.

— Я слушаю, говорите… — абсолютно спокойный и сдержанный тон самого родного на свете человека.

Вот когда начинаешь ценить то, что у тебя есть. Действительно, когда потеряешь…

— Мама… — выдохнула я, наконец, и слезы сами покатились по щекам. — Мама, это я… Летти… Лена…

Молчание затянулось. Страшно испугавшись, что Тео перепутал цифры или, быть может, это вовсе не Ханна, стиснула трубку до побелевших костяшек.

— Девочка моя! — так громко выкрикнула мама, что я вздрогнула и накатило облегчение, вмиг сбросив с плеч груз последних месяцев. — Как ты? Я… Мне звонил мистер Кавьяр… Он спас тебя? Помог? Боже, когда я увижу тебя, родная? Эти похороны…

— Знаю, — перебила Ханну, разозлившись на грека из-за его лжи.

Надо же, он меня спас…

А впрочем, теперь все равно. Раз Ханна знает, что я жива, не стоит ничего бояться. Главное, вырваться из этой страны. А там все встанет на свои места.

— Мамочка… — все же всхлипнула я, не в силах вытерпеть боль в груди.

— Не плачь, милая, — таким же дрожащим голосом ответила Ханна. — Пожалуйста, не плачь.

Я сделала глубокий вдох, шумно выдохнула и ответила решительным тоном:

— Обещаю, мы скоро встретимся. Я обещаю тебе…

========== Глава 24 ==========

There was only ever you and me

And there was only ever history

Holding us back, holding us back…

Всегда были только я и ты,

И всегда была наша история,

Которая нас не отпускала, не отпускала…

Hurts©

Три бессонные ночи. Три дня в молчании.

Марио превратился в ходячий комок нервов. Его опасался трогать даже Хавьер, не говоря уже обо мне и Тео. Прогноз по поводу состояния Клио не был обнадеживающим. Более того, все оказалось до жуткого безвыходным. Заезженная фраза о том, что остается только ждать, напрочь убивала надежду. Я мучилась. Совершенно откровенно мучилась, разрываясь между желанием покинуть особняк и, вообще, этот континент, и страхом за братьев. Особенно за одного из них. Да, я позволила себе хотя бы мысленно допустить, что грек стал неотъемлемой частью меня. Абсолютно не понятно, как у него это вышло… Но к гадалке не ходи — дело было во мне. Это я такая ненормальная сочувствую тому, кто мне не сочувствовал. Однако сложно держать оборону и ненавидеть мужчину, который внезапно вспомнил, что ты человек и вдруг перестал прикладываться к тебе кулаком или ногой. Даже «игрушки» Клио в последнее время не использовал, что тоже было удивительным. Допустить мысль, что грек начал уважать меня, а уж тем более, полюбил, я точно не могла. Это было столь же нереально и неправдоподобно, как если бы волк воспылал чувствами к лани. Я была ланью. Запуганным, измученным зверьком, наконец, утратившим всю свою бойкость, строптивость и самообладание. Мне было невероятно страшно и невыносимо тяжело на сердце. Давящая мрачная атмосфера молчаливого особняка угнетала. Мне казалось, я парализована и больше никогда не смогу пошевелиться…

Забравшись в кресло с ногами, смотрела на елку, которая больше не привлекала своими огоньками и украшениями. Тео лежал на диване, вытянув и скрестив ноги, одну руку положив под голову, во второй — вертел синий стеклянный шарик.

— В лесу родилась елочка… — тихонько затянула я охрипшим от долгого молчания голосом. — В лесу она росла…

Британец перевернулся на бок и, уставившись на меня, прислушался. Пела естественно на русском, чем и привлекла его внимание.

— Зимой и летом стройная, зеленая была. Зимой и летом стройная, зеленая была…

Скрипнула дверь.

— Метель ей пела песенку…

— Летти, — голос Марио.

— Спи елочка, бай-бай…

— Летти, — более требовательно.

Повернулась.

— Не хочешь зайти к Клио? — поинтересовался док.

Вначале хотела отказаться, мол, что я там не видела, но потом поняла, что, на самом деле, должна его увидеть. Не знаю, чем это оправдывалось, но все же сползла с кресла и, немного закатав длинные рукава рубашки, поплелась к двери. Попутно отметила взгляд Тео, адресованный мне: удивление и понимание. Все такие странные… Или со мной что-то не так? ..

В комнате, где лежал Клио, царил полумрак. Шторы плотно задернуты, воздух тяжелый, пропитанный запахом антисептика. Монотонное «сопение» аппарата для искусственной вентиляции легких и ровный пикающий сигнал… А черт, никогда не могла запомнить, как эта хрень называется, но точно знала, если раздается пронзительный непрерывный звук и на экране появляется сплошная линия — дело дрянь.

Вытаращившись на многочисленные провода и трубки, перевела взгляд на Марио, тихо присевшего в кресло у окна.

— Все настолько плохо? — указала рукой на грека, до пояса укрытого простыней.

Левое предплечье и область ключицы обмотаны бинтом.

Непривычно бледное лицо Клио внушало ужас. Только в этот миг пришло осознание плачевности ситуации. Четко поняла, что Кавьяр действительно может умереть.

А чего же я ожидала? Он не сверхчеловек с грудью из стали, не с планеты Криптон прилетел и, думаю, паук радиоактивный его тоже не кусал. Все гораздо банальнее. Этот придурок просто отвлекся во время перестрелки, в то время, когда второй придурок по имени Хавьер, вдруг решил выманить меня из укрытия. Знала, что охранник невероятно расстроен этим происшествием. И скорее всего, винит только себя. Все, кто живет в особняке, бесконечно и бескорыстно любят Клио. А мне не ясно, как ему удалось не потерять этих людей. С таким сложным характером у грека довольно много друзей. Неужто все просто жалеют его? Или еще более глубокие чувства скрываются за отчаянными поступками Хави и поразительной преданностью Жанны? О Тео я уж и не говорю. Его братская любовь удивительна, и это несмотря на то, что Клио ему не родной…

— Не знаю, Летти… — прервал мои размышления Мар, тяжело вздохнув. — Я ничего не знаю… Во время операции что-то пошло не так. Он просто не приходит в себя.

Мои пальцы похолодели. Присела на стул у кровати грека. Осторожно коснулась его руки. Холодная. Так страшно и непривычно. Прямо мурашки по спине.

Невольно передернула плечами. Почему-то упорно не хотелось представлять Кавьяра мертвым. Хотя ничего удивительного — с вопросом моей чрезмерной сострадательности ко всему живому все уже разобрались. Доктор это тоже понимал. Он наблюдал за мной, наверняка, пытаясь отыскать признаки утраченного рассудка или подкатывающей истерики. Однако ничего этого не было. Никогда в жизни не делилась эмоциями и чувствами с другими людьми, на этот раз тоже не собиралась. Впускать кого-либо в душу я была не намерена. Мое восприятие окружающего мира не предусматривало доверчивости или же красноречивой откровенности. Но, вероятно, по мнению Марио, который был еще и психологом, выговориться мне бы не помешало.

Я все равно молчала, не обращая внимания, на укоризненный взгляд дока, и упрямо рассматривала Клио.

— Да, Кавьяр, подложил ты своим близким свинью, — попыталась иронизировать, перебирая волоски на руке грека, чуть повыше запястья. — Как всегда, эгоистично и без предупреждения. Не изменяешь своим привычкам…

Вздохнула и, положив голову край кровати, продолжила свой монолог.

— Пора бы уже понять, Клио, что зацикленностью на прошлом ты причиняешь боль своим родным и близким. Кассандра погибла из-за твоих идиотских разборок. Неплохо было бы что-то поменять в своей жизни, как считаешь? .. Смотри, я даже мнением твоим поинтересовалась… Удивительно…

Приподнялась и в лицо Кавьяру заглянула. Маска, бледная маска. Скулы выделяются и брови темные, а остальное словно стерлось, словно потеряло смысл, превратив некогда живое выражение лица в страшный гипсовый слепок…

— Знаешь что, — разозлилась. — Я тоже перемен боюсь… Все боятся… Но ведь ты вторгся в мою жизнь наглым образом и не спросил, хочу я этого или нет! Рано или поздно всему наступает конец, но это не значит, что ты можешь просто сдохнуть в этом ненавистном особняке. Мне даже остаться ради тебя пришлось… Ради Тео… Он… Он огорчен… Да что там огорчен! Твой брат просто убит горем. Не смей его оставлять. Кассандру завтра похоронят, а ты все лежишь здесь прохлаждаешься! Попрощался бы с ней… Твой отец приезжал. Он зол и обижен на тебя… Тело Касси увезут в Грецию, а ты…

Дыхание начало сбиваться. Мне так много хотелось рассказать Кавьяру, что страшно стало от зашкаливающих чувств. Хотелось ударить грека, чтобы он вдруг очнулся, вскочил и накостылял мне за такую дерзость. Согласна была стерпеть подобное обращение, только бы, наконец, рассеялся этот мрак…

— Вставай! — заорала белугой и вцепилась в не забинтованное плечо Клио. — Ублюдок, вставай!

Марио поспешно оттащил меня от не реагирующего Кавьяра и, вытолкав из комнаты, прижал к стене.

— Ты что? — встряхнул он мое обмякшее тело.

Нет, я не плакала. С чего вдруг мне рыдать? Напротив, меня переполняла ярость. Как можно вот так лежать и не думать о своих родных?

Ооо… Стоп-стоп-стоп… Это вероятно, и есть та самая истерика, которая отключает рассудительность. Какого хрена я вообще на Клио налетела?

— Че-е-ерт… — протянула, поморщившись от собственной глупости, и ладонью глаза закрыла. — Прости, док. Я очень устала.

Марио отпустил и, приоткрыв немного дверь, — видимо, боялся оставлять Кавьяра без присмотра, — посмотрел на меня внимательно.

— Мне понятна твоя злость, но ты должна взять себя в руки, — отчитал он.

— Знаю, — кивнула, прислонившись к стене, и голову опустила. — Пойду, Ханне позвоню. Успокоюсь немного.

Доктор молча скрылся в комнате.

После недолгой беседы с матерью, в которой я в сотый раз объяснила, что «мистер Кавьяр пострадал и мне необходимо не надолго задержаться», стало чуть легче. Мысль, что меня ждут и любят очень согревала, не позволяя окончательно опустить руки.

Покачиваясь в кресле Клио, бесцельно скользила взглядом по папкам с бумагами, пока нечаянно не сгребла одну из них. С глухим шлепком она ударилась о пол, и я, испугавшись, что кто-нибудь услышит, прыгнула под стол, торопясь собрать разлетевшиеся бумаги. Поспешно засовывая документы обратно в кожаную папку, осторожно выглянула из укрытия и прислушалась.

Тишина. Отлично, значит, пронесло.

Конечно, как и полагается крайне любопытной… Нет, не так, крайне любознательной особе, одним глазком пробежалась по самому верхнему белоснежному листу с печатным шрифтом.

Так, здесь ничего интересного… А это… Мой контракт. Уселась поудобнее и внимательно вчиталась в официальные слова, складывающиеся в сухие предложения. Все то же самое, что и в моем экземпляре. Однако один пунктик я все же, видимо, пропустила. Он гласил: «В случае неподобающих действий по отношению к мистеру Кавьяру и его семьи, мисс Елена Водянова должна быть обезврежена».

Отбросила контракт в сторону. Конечно, как же это грек не подстрахуется. Обезврежена, значит, убита?

Козел.

Дальше что?

Переложила остальные бумаги, выискивая нечто особенное, и мои усилия увенчались успехом. Я натолкнулась на что-то вроде отчета, написанного в вольной форме. В нем говорилось о поставке людей, датированной двадцать четвертым декабря этого года, в Африку. Партия пятнадцати, шестнадцати и семнадцатилетних девушек славянской внешности, похищенных во время клубных вечеринок, прибыла в Марокко в три часа и пятнадцать минут утра. Командовал данной операцией Стивен Тейлор. При сопротивлении было убито трое пленниц, в результате чего их осталось одиннадцать…

Господи… Одиннадцать ни в чем не повинных жертв.

Жадно проглатывая текст, я продолжила чтение, всеми силами заглушая поднимающуюся внутри волну праведного гнева. Мое сердце требовало справедливости и обнародования этой информации. Я должна отомстить хотя бы кому-нибудь из этих ублюдков. И пусть это будет Стив. А Ханна ведь еще ничего не знает…

Адрес. На бумаге указывался адрес места, в котором содержались девушки до того времени, пока их не купят. А под стопкой остальных отчетов, я обнаружила личные дела пленниц. Совершенно точно — это были они. Не совсем назовешь обычные листы, с наклеенными на них фотографиями, личными делами, но на каждом из этих листов была напечатана короткая информация о девушках. Меня прошиб холодный пот. Боже, они же совсем молоденькие девочки. Глаза заволокло пеленой, но все же еще раз прочла адрес, отложив эту информацию в голове. Дрожащими руками принялась перебирать личные дела, в глубине души надеясь, что нигде не увижу подписи грека. Удивило, но ее не было. Отчет оказался подписан Тейлором.

Ошеломленная своим открытием, сделала глубокий вдох и медленно выдохнуло. Это компромат на моего отчима. Абсолютно очевидно — Клио собрался его уничтожить.

Значит, вот почему Кавьяр и Стив так открыто враждуют. Речь идет не просто о личной неприязни. На кану огромные деньги и репутация. «Черный Крест» — это сборище ублюдков-извращенцев, прикрывающихся чьими-то крайне широкими плечами. У них еще какие-то принципы есть и мораль? Фу, уроды законченные…

Еще раз взглянув на фото юной темнокожей девочки… Кстати, о ней в отчете говорилось, как об «изюминке из Москвы» предназначенной не для домашних работ, а непосредственно для ублажения господина. Пятнадцатилетняя девочка с русским гражданством и африканским происхождением должна была стать для какой-нибудь мрази-араба украшением в спальне.

Или же ее, вообще, увезут в Европу. Там такой товар, наверняка, любят.

Итак, я решилась на важный шаг…

Провела пальцем по маленькому снимку темнокожей испуганной девчушки с пышной пачкой волос… Кажется, ее Майя зовут… Да, Майя Снегирева…

Еще раз осторожно выглянула из-под стола. Никого. Поднялась и, сунув отчет под крышку ксерокса, поспешно скопировала документ, который должен стать погибелью для Тейлора.

Покончив с этими опасными, но очень важными делами, сложила все на место, и уселась на диван, как будто ничего запретного и не сделала.

Чего и следовало ожидать, спустя минут десять в коридоре раздались шаги и мне пришлось сделать вид, что я погружена в невероятную депрессию и нуждаюсь в одиночестве. В кабинет ворвался, да, совершенно точно, ворвался взбудораженный Тео. Тяжело дыша, уставился на меня, а я непонимающе захлопала ресницами.

— Клио… — выдохнул он, и лицо его перекосилось ужасом.

Вскочить не получилось бы, даже если бы сильно захотелось, потому что ноги свинцом налились и к полу приросли. Просто выпрямилась на диване и впилась в британца тяжелым взглядом.

— Что с ним? — только и смогла вымолвить.

— Остановка сердца…

Остановка сердца? Остановка сердца?! Какая остановка сердца, блядь!!!

Вскочила-таки.

— С дороги! — рявкнула на приросшего к двери Тео.

Он пропустил меня. На кой-черт я бежала в спальню грека, для меня было необъяснимо. Просто неслась туда на всех порах, будто помочь могла чем-то.

Вот он — тот самый противный звук аппарата, который оповещает о том, что сердце человека больше не бьется.

В комнате, казалось, наступил ад. Марио твердым властным голосом отдавал медсестрам команды, а сам в это время нависал над телом Кавьяра… Что это? Дефибриллятор?

— Разряд! — в голову врезалось слово, такое страшное и не раз уже слышанное.

Клио не слабо подбрасывало. Воздух накалился, в ноздри ударил легкий запах жженых волос. Спазм желудка привел меня в чувство. Легкие разрывались от взволнованного дыхания, а усиленное сердцебиение требовало кислорода, предупреждая об опасности обморока. Хватая ртом воздух, вцепилась рукой в дверной косяк.

Хаос не прекращался. Но какой-то уверенный и правильный в данной ситуации хаос…

Вышла из комнаты, мечтая стереть из памяти безжизненное тело Клио, выгибающееся под мощным электрическим разрядом, и съехала по стене, присев на пол.

Невыносимый писк аппаратуры выводил из себя. Зажала руками уши и зажмурилась.

Боженька, ну услышь Ты меня хотя бы раз в жизни. Ничего же никогда не просила. Дай этому придурку еще один шанс, а там мы уж сами разберемся, что делать с его грязной жизнью. Ну пожалуйста… Пожалуйста…

Не поняла, в какой момент все стихло. Убрала руки и, держась за стену, поднялась на ноги. Рядом сидел Тео, держа в руках стакан, наполненный янтарной жидкостью.

— Что… Что такое? - ох, мамочки, какой у меня голос, прямо загробный.

Британец поднял, видимо, от алкоголя красноватые глаза и, кивнув в сторону двери, сделал большой глоток виски.

Не входя, заглянула в спальню. Марио с влажными от пота волосами, сидел на краю кровати и вытирал руки белым полотенцем. Его коллега складывал в ящичек, по-моему, тонометр. Женщины приводили комнату в порядок и одна из них как раз отключала приборы, убирая трубки.

— Капельницу не забудь поставить, — прохрипел Мар, обращаясь к ней.

Медсестра кивнула и, наконец, отошла от кровати, открыв мне обзор. Клио лежал на кровати, уставившись в потолок. Сразу и не поняла, что он моргает. А когда дошло, волна облегчения, смешанного с раздражением, накрыла с головой.

— Ну, Кавьяр, — пробормотала я, возвращаясь к Тео, и, выхватив у него стакан, осушила до дна. — Ну и гад же.

Закашлялась и занюхала растрепанными волосами британца, чем удивила и его, и себя тоже. Никогда подобной фигней не занималась, но так захотелось использовать этот жест чисто русских алкоголиков, что не удержалась. Между прочим, запах Тео оказался потрясающим и манящим. Он по-прежнему вызывал в моем теле непредсказуемые реакции. Так что, одарив его лучезарной улыбкой, поспешила удалиться к себе, чтобы хорошенько подумать, а попутно заскочить в кабинет Клио и забрать припрятанную под диванной подушкой ксерокопию отчета. К счастью, бумага лежала на прежнем месте и выйти их кабинета мне удалось тоже, к счастью, незамеченной.

Я уже знала, что буду делать со столь ценной информацией, поэтому почувствовала себя увереннее.

К тому же вечером ко мне заглянул Тео и вернул паспорт. Состояние британца можно было оценить, как не совсем адекватное. Он не был так пьян, как на Рождество, но все же взгляд темно-карих глаз был затянут алкогольной пеленой, а кривая усмешка предупреждала о паршивом настроении мужчины.

— Знаешь, малая, — хохотнул Кавьяр-младший и, плюхнувшись на кровать рядом со мной, принялся поигрывать с прядью моих волос, выбившейся из хвоста. — Все у кого голубые глаза, холодны и сдержаны…

Перевернулся на живот и взглядом в меня уперся.

— Ты глыба льда. Неприступная и опасная, как айсберг…

Моим ответом была лишь выгнутая бровь.

— Хм… — хохотнул британец. — А я о чем говорю? Посмотри, даже сейчас замерла и смотришь на меня, словно волчонок. Не напугана, но напряжена…

Тео принял сидячее положение.

— Ну хорошо, — улыбнулась я, подыгрывая. — Тогда расскажи о карих глазах. Какова характеристика этого цвета?

— Пфф… Проще простого, — слишком неожиданно подался в мою сторону, встав на колени, и уперся руками в стену по обе стороны от меня.

Взгляд наполненный желанием и пьяным безумием — гремучая смесь.

— Кареглазые — доминанты, — выдохнул мне в лицо, опалив кожу горячим дыханием с запахом виски. — Их основные черты — это властность, целеустремленность, упрямство и…

Благо, что я успела вздремнуть немного и моя порция алкоголя уже не будоражила кровь. Зато Тео будоражил теплом своего тела, нависая надо мной.

— Страстность, — завершил британец, и я вдруг поняла, что он лишь притворялся и вовсе не был настолько пьян, насколько хотел показать.

— Хитрец… — шепнула.

— Коварная… — был мне ответ.

Лишь на мгновение отвела взгляд, как Тео тут же прижал меня к стене и впился в губы, абсолютно не сдерживая эмоционального порыва. Мне было странно и удивительно понять вдруг, что британец так сексуально-агрессивен. Голова пошла кругом от возбуждения. Низ живота тянуло, а кончики пальцем стали слишком чувствительными и проворно заскользили по плечам Тео. Дыхание сбилось, как, впрочем, и у британца. Он все настойчивее прижимался и губы его с моими губами начали вытворять нечто невообразимо приятное, превращая поцелуй в мольбу и требование одновременно.

Отодвинувшись, британец потянул меня за щиколотки, опрокинув на кровать, и накрыл своим телом. Это была такая приятная тяжесть, что едва не заскрипела зубами от сдерживаемых эмоций. А когда Тео привстал и, быстро расстегнув рубашку, обнажил смуглый торс, у меня в глазах потемнело. Адреналин бурлил, подгоняя кровь и заставляя сердце отбивать более быстрый такт.

Британец одним рывком решил вопрос с моей одеждой и пуговицы рубахи рассыпались по комнате. Голодным взглядом скользнув по груди, Тео вновь лег сверху, на этот раз раздвинув мои бедра. Эта поза была невообразимо опасной и дико возбуждающей. Почувствовала горячие влажные губы мужчины на шее, в то время как его правая рука оказалась у ширинки джинсов. Пуговица подалась легко, как и молния. Тео снова припал к губам, а пальцы скользнули под резинку трусов…

Эй, что ты делаешь?

Резко отодвинула опешившего британца. Внутренний голос не то чтобы шепнул, он проорал: «Остановись!»

Я, как ни странно, прислушалась к нему и уставилась на все еще невероятно возбужденного Тео, который, сидя напротив, буравил меня убийственным взглядом.

— Это шутка такая? — хрипловатый голос и тяжело вздымающаяся грудь.

Сглотнула, отодвинувшись, и запахнула рубашку.

— Извини.

Молчание и сверкающие глаза цвета темного шоколада.

Британец вздохнул, прикрыв на мгновение глаза, и по волосам своим рукой провел. Вновь на меня упялился.

— Летти, — сказал уже намного спокойнее. — Ты сама понимаешь, что тебе вообще нужно? Что за странное поведение?

Желая увеличить расстояние между нами, встала с кровати и, достав из шкафа черный джемпер, отправилась в ванную.

Не выходила довольно долго, предполагая, что Тео уйдет, не дождавшись меня. Но он по-прежнему сидел на кровати и даже одеться не удосужился. Подошла к нему и, подняв с пола рубашку, протянула британцу. Он выхватил ее довольно грубо и поднялся.

— Ты не ответила, — заметил Тео, остановившись у двери.

— Мне нечего тебе сказать, — пожала плечами, одарив британца честным открытым взглядом. — Прости, я признаю, что виновата перед тобой. Не стоило тебя провоцировать. Этого больше не повторится.

— Больше не повторится… — повторил брюнет задумчиво и посмотрел так, словно во мне заключаются все его несчастья и беды.

В сердцах швырнул черную рубашку на пол и быстро покинул комнату.

Мне было стыдно, потому что осознавала, как глубоко обидела этого замечательного мужчину.

— Прости, — повторила в закрывшуюся дверь и, подняв рубашку, прижала ее к лицу, вдыхая неповторимый запах Тео.

Если еще когда-нибудь натолкнусь на этот парфюм, сразу узнаю. Кажется, в нем присутствуют нотки табака. Потрясающий аромат. Такой едва уловимый, почти невесомый, но в то же время запоминающийся и эротичный. В противоположность пряному, мускусному запаху Клио — сексуальному и словно обволакивающему, который оставляет свой аромат в волосах, на коже и одежде. Двое несравнимых между собой мужчин и два абсолютно разных характера. И как они только понимают друг друга? ..

Поздним вечером у меня едва не случился истерический припадок, когда, спустившись в гостиную, я обнаружила там грека, сидящего в инвалидном кресле.

— Какого хрена? — почти выкрикнула, разведя руками, и вытаращилась на Марио, который, в свою очередь, пожал плечами.

Судя по лицу дока, он сам был не в восторге от глупой выходки Клио. Тео развалился на диване, положив ноги на столик. На меня он внимания не обратил. И я вполне его понимала.

— Ты больной? — адресовала возмущенный тон Кавьяру-старшему.

Он уставился на меня тяжелым взглядом и было заметно, насколько ему паршиво. И не только физически.

— Умолкни, — попросил он тихо. — У меня много дел. Некогда валяться в постели.

— А мы тебе… Кхм… Тео тебе на что?

Грек едва заметно улыбнулся, видимо, понравилась ошибка, допущенная мной.

Покосилась на британца, который, не отрываясь смотрел в окно, и гонял во рту жвачку.

— Тео не в себе, — ответил Клио и прищурился. — Случайно не ты его обидела?

— Случайно не я! — лгунья несчастная. — И вообще, мы сами разберемся.

— Мы, значит, — приподнял бровь грек, криво усмехнувшись. — И многое это вы успели без меня натворить?

Как некстати мои щеки залил румянец.

Боже, ну почему все так не вовремя происходит?

Ноздри Клио дрогнули - ох, плохой знак. Он подался было вперед, но вдруг стиснул зубы и прорычал: «Твою мать…»

Док мгновенно оказался рядом, помогая Кавьяру принять прежнее положение. Испарина на лбу грека свидетельствовала о невыносимой боли, которую он терпел. Признаться, это было ясно и по расширенным зрачкам, почти полностью закрывающим радужку и без того темных глаз Клио. Ему было действительно очень больно, и муки эти могли бы принести лично мне массу наслаждений. Но не приносили. Не злорадствовала я абсолютно и даже не хотелось вовсе.

— Док, увези его отсюда, — заупрямилась.

Кавьяр-старший скривил губы, приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, вновь закрыл и, наконец, вздохнув, вымолвил:

— Замолчи и сядь, — ткнул в мою сторону пальцем. — Живо.

Едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Но все же подчинилась и устроилась на низеньком пуфике недалеко от двери.

— Это война… — прохрипел грек, тут же забыв о моем существовании и переведя взгляд на Тео.

Тот потер лоб и развел руками.

— Не знаю, что с ними делать, — честно признался британец. — Тебя облепили… Перекрыли кислород. С одной стороны — арабская шайка. С другой — «стукач» Тейлор. Еще неизвестно, как поступит Мэтт. В «Кресте» все просто в восторге от происходящего, хотя и пытаются фальшиво сочувствовать. Может, оставишь это и…

— Оставить? — Клио лопался от злости, но выплеснуть гнев не мог.

Лишь сильнее бледнел. Мой подозрительный взгляд не мог остаться не замеченным. Грек уставился на меня внимательно и вдруг спросил, прищурившись:

— Почему ты все еще здесь? — явно об отъезде говорил.

Три пары глаз вонзились в мою скромную фигурку, восседающую на пуфике.

— Брата своего спроси, — выкрутилась. — Он поступил, как «истинный джентльмен», отняв паспорт.

Клио не отреагировал на эти слова, продолжая буравить меня задумчивым взором.

— Будь у тебя документы, уехала бы?

Какой бес вселился в грека? Что за идиотские вопросы?

Занервничала и даже подумала, а не сбежать ли? Но вовремя остановилась, осознав, что трусливым побегом навлеку на свою голову не нужные подозрения.

— Ну так что, Летти? — настаивал на ответе Кавьяр-старший.

— Как я могла уехать? Тебя ведь ранили? — так легко вырвалось, словно давно на языке висело.

Грек изогнул бровь.

— Неужто мое ранение пробудило в тебе чувства? — вроде насмешка, а вроде и серьезно поинтересовался.

— Не надо устраивать мне вечер откровений, Клио. Я с Ханной переживаниями своими не делилась, а с тобой и подавно не буду.

Грек цокнул.

— Если это касается меня, значит, я должен тебя выслушать.

— Что ты привязался? Нечем больше заняться?

— Ты с Тео переспала?

— Что? .. Я… — задохнулась от стыда и гнева. — Нет…

Долго молчал Клио, всматриваясь в мое лицо, затем на ко всему безразличного брата посмотрел и вновь заговорил о делах.

Изумленная и сбитая с толку, ютилась у стены и понять пыталась, что нашло на Кавьяра. А британец пугал немного своей отчужденностью.

— Мы все меняемся, правда, Летти? — голос грека вывел меня из задумчивости.

Он в окно таращился.

— Рано или поздно всему приходит конец. Боль прекращается, воспоминания стираются, приоритеты переоцениваются, мнения путаются… Все смешивается… Там, где ты страдала…

На меня взгляд перевел.

— … вдруг становится хорошо. Тот, кого ненавидела, не кажется больше монстром… И осталась ты здесь по другой причине…

Совершенно очевидно было, что еще немного и в обморок грохнусь от нервного напряжения. Внезапно и Тео ожил, посмотрев на брата пристально и немного растерянно. Даже Марио подался в его сторону. Всех удивил грек своими философски-проницательными речами. А сильнее других была ошеломлена я, потому что душу мою вывернули наизнанку и хорошенько встряхнули. Вот только последствия могли быть плачевными, поскольку не привыкла я к таким беседам.

Мне нужно убираться отсюда, пока не натворила чего непоправимого и глупого.

Встала под горящим взором Кавьяра-старшего.

— Я должна вернуться в Чикаго, — объявила, сглотнув.

Грек устало махнул рукой.

— Выметайся, — и желваки на лице его необыкновенном заходили. — Только выполни кое-что… Для меня.

Неопределенно пожала плечами.

— Завтра утром съезди с Тео в одно важное место. Там… — Клио покосился на брата, явно сомневаясь в правильности своего поступка. — Твой отчим сглупил. Мне нужно, чтобы ты передала ему кое-какие бумаги. Тео должен остаться в машине…

— Почему я? — не поняла.

— Мою наложницу они не тронут. Слишком дерзко это будет выглядеть — нападение средь бела дня на девочку одного из представителей «Черного Креста». Стивен привык действовать исподтишка.

— Но я не наложница больше.

Тяжелый взгляд исподлобья.

— Мечтаешь быстрее избавиться от меня? — прохрипел, сощурив глаза.

Прямо с горечью произнес. Или мне показалось?

— Нет… Да… Эм…

— Неважно, — отчеканил Клио, не желая слушать мой лепет. — В любом случае, Тейлор не знает, что ты свободна. Поэтому твоя помощь очень пригодится.

Задумалась и, наконец, кивнула.

— Хорошо. Что я должна делать?

— Просто передать бумаги и убраться оттуда подальше. Если что-то пойдет не так… Ты умеешь стрелять?

— Немного, — припомнила, как в старших классах посещала тир.

Ходила на занятия по стрельбе несколько месяцев, потом забила. Так что примерно могла представить, как зарядить пистолет.

— Вот и отлично, — грек прикрыл глаза, совсем ослабев. — Значит… Значит, справишься… Мелкая, только не глупи…

Что-то весьма подозрительное послышалось мне в последних словах Клио.

А не к тем ли девушкам я поеду? Вероятно, именно к ним.

Неожиданно поймала взгляд Тео, который выглядел немного озабоченным и взволнованным. Но заметив, как я вопросительно приподняла брови, невинно улыбнулся.

— Приключения на твою милую задницу, — констатировал британец, и я занервничала еще сильнее.

В памяти всплыл снимок Майи Снегиревой. Юная темнокожая девочка с пышными волосами.

Предчувствие.

Похоже, действительно началась война. Только, чей я солдат на этом поле боя, было неясно.

Вообще ничего не ясно.

Комментарий к Глава 24

https://vk.com/wall-105288149_211?browse_images=1 - гифки, передающие настроение главных героев

========== Глава 25 ==========

Maybe we’ll see that we were wrong

If ever we look back one day

But till you come back where you belong

It’s just another lonely Sunday.

Возможно, мы поймем, что были не правы,

Если когда-нибудь оглянемся назад,

Но пока ты не поймешь, что ты — часть меня,

Я так и буду встречать воскресенье в одиночестве.

Hurts ©

Оказавшись в порту, Тео оставил внедорожник на парковке и, бросив на меня короткий взгляд, вышел из машины. Последовала его примеру, отмечая про себя, что британец слишком мрачен для своего жизнерадостного характера. Однако он уже не злился на меня, признавшись в этом еще по дороге сюда.

Так и сказал:

— Я не в обиде, малая. Тебя понять можно. Боишься огрести от моего брата. Правда, не знаю, как он это сделал бы…

— Не боюсь, Тео, — перебила я, наблюдая из окна высокого внедорожника за снующими прохожими. — Я свободна.

— Конечно, — хмыкнул британец, чем привлек мое внимание. — Тогда что? Измена пугает?

Стиснув зубы, прошипела:

— Отстань со своими глупостями.

И Тео отстал. Умолк на весь остаток пути и заговорил только тогда, когда мы, приехав в порт, направились к пристани.

Ничего не объясняя, брат Клио запрыгнул в небольшую моторную лодку и, повернувшись, протянул ко мне руки. Но ведь я в помощи никогда особо и не нуждалась, к тому же физически контактировать с Тео не хотелось. Ну как не хотелось… Просто избегала этого и все.

Осторожно спустившись в мини-судно, уселась поудобнее, стараясь игнорировать улыбающегося британца, и окинула взглядом незнакомую местность. Ничего необычного. Неровные ряды разных размеров катеров и лодок; люди, прогуливающиеся по пристани; и ощутимо теплые лучи солнца, согревающего мои в последнее время мерзнущие руки. Даже жарко стало, и я пожалела, что послушалась Кавьяра-младшего и напялила толстовку. Но когда мы отчалили, а затем и вовсе рванули по водной глади, стало ясно, к чему пригодилась такая одежда. Холодные брызги обдавали с ног до головы, когда Тео, сидя у мотора лодки, которая, кстати, была старого образца, нарочно небрежно управлял суденышком, заставляя вилять его из стороны в сторону.

— Не скалься, придурок! — выкрикнула я.

Из-за шума невозможно было говорить нормально — только орать.

Британец рассмеялся, — заметила, как плечи его затряслись, — и указал мне на дождевик, лежащий на дне лодки. Без лишних слов схватила плащ и, укутавшись в него, отвернулась от Тео, подставив лицо свежему соленому ветру.

Спустя минут пятнадцать мы, наконец, свернули к берегу, и британец, заглушив мотор, опустил в воду весло. Так и догребли до песчаной полоски дикого пляжа.

Определенные выводы я уже сделала, догадавшись о скрытности данной операции. Раз уж мы причалили к пустынному и абсолютно безлюдному месту, значит, видеть нас не должны.

Выбравшись из лодки, Тео, не дожидаясь меня, направился к полосе густых зарослей.

— Эй! — крикнула ему вслед, с ужасом понимая, что лодку относит назад в открытый океан. — Может, поможешь?

Британец оглянулся и, остановившись, развел руками.

— А разве тебе это нужно?

— Вот, блядь, дебил, — пробормотала и проорала в ответ. — Хорошо, извини, если обидела. Просто… Просто мне не хочется тебя обнадеживать.

— Чем? — расхохотался Кавьяр. — Не думаю, что воспылаю к тебе желанием, если один раз прикоснусь.

Закатила глаза.

— Ладно, как хочешь! — грубо вышло, но меня действительно взяла злость, и я уже ногу через борт перекинула, когда Тео заорал.

— Не надо! — и в воду бросился. — Не смей прыгать!

Пожала плечами и, оглядевшись, присела, дожидаясь британца.

Вообще, мне было жутко страшно. Воду я не любила. Но вот осознавать, что оказавшись в воде, можешь быть съедена заживо, было до дрожи противно. Свою роль во всем этом сыграл один мистический сериальчик, который я с другими детьми взахлеб смотрела по старенькому телевизору в детдоме. Всем известные агент Малдер и Скалли расследовали ужасные убийства, чаще всего совершенные некими мифическими существами. Поэтому слоган «истина где-то рядом» плотно засел в моей голове, а вместе с ним то ли стремные аллигаторы, то ли кто-то вроде лохнесского чудовища, обитающего на дне озера. А представив, какая дрянь может водиться в огромном океане, запаниковала не на шутку.

Глупая суеверная идиотка. Не существует на планете Земля никаких чудовищ. Разве что, среди людей их полным полно…

Столь философские размышления были прерваны британцем, вынырнувшим рядом с мной. С трудом забравшись в лодку и едва ее не перевернув, Тео смачно сплюнул в воду, вытер лицо ладонью, и уставился на меня диким зверем.

— Неужели тебе настолько на меня насрать? — прищурил он карие очи и отбросил назад влажные пряди волос.

— Боже, нашел время для своих тупых игр! — врезала британцу кулаком в плечо.

Рука тут же заныла.

— Просто хотел проверить, поступишься ли ты своими принципами? — пожал он плечами, стягивая мокрый джемпер.

— Проверил?

Он взглянул на меня с легкой грустью и, тяжело дыша, проговорил:

— Я сразу понял, что между тобой и братом что-то есть… Какой-то свет, который объединяет вас. Это не то свечение, что исходит от влюбленных людей… Не мог поначалу разобрать, что же это за чувства такие мне незнакомые. И затем до меня дошло. Как бы пафосно это не прозвучало, но внутри тебя живет та же тьма, что и в Клио…

Кавьяр медленно греб к берегу, не обращая внимания на довольно сильный ветер, оказывавший ощутимое сопротивление мужчине. Волна за волной подкидывала дряхлое судно.

— Невероятно, но именно это и привлекло моего брата. Он внезапно изменил своим принципам… Нет, до выздоровления еще далеко, но впервые за последний год, у меня затеплилась надежда…

Я молчала, не зная, что сказать. Все в этот миг прозвучало бы либо грубо, либо лживо.

— Типичная представительница слабого пола с типичным поведением… Боже, именно она зацепила моего брата, — покачал головой Тео. — Клио по-прежнему сидит в своем панцире. Ему так удобнее — не признавать очевидного… Знаешь, когда последний раз мой брат сдерживал обещание перед женщиной?

Неопределенно передернула плечами и, насупившись, отвернулась.

— Никогда, — отчеканил британец, когда дно лодки, наконец, врезалось в песок. — Он никогда ничего не обещал своим женщинам.

— Мне ясно, к чему ты клонишь, — я выпрыгнула из лодки и, скинув дождевик, пошлепала по воде.

— Поверь, Летти, — не отставал британец и, поравнявшись со мной, добавил. — Я отнюдь не романтик и на поэзию чувств плевать хотел… Впрочем, и деликатностью особой не отличаюсь, но могу с уверенностью заявить — ты нужна Клио. Вообще, не понимаю, на кой-черт он тебя отпускает. Ты — его будущее, к которому он так стремился.

— Слушай, — остановилась я и спокойно ответила. — Мне жаль, что с твоим братом случились все те ужасы, но моей вины в этом точно нет. Я бы все ему простила… Вероятно, уже простила… Но забыть это — никогда… И вот что скажу: я… я… не люблю Клио, потому что нельзя любить ему подобных. Те, кто ежедневно ломают человеческие судьбы, недостойны уважения. Но все же считаю, что твой брат вполне заслуживает шанс на другую жизнь. А это уже зависит от него самого… И… Мне странно, почему он больше не вызывает во мне ненависти… Теперь не страшно вспоминать о нем. Знаешь, наверное, я все же смирилась с поведением Клио.

— Тогда почему уезжаешь?

— Потому что не вижу необходимости оставаться… Когда ты кому-то нужен, это ощущается во всем. Человек, который не может без тебя жить, рано или поздно признается в этом… Твой брат — законченный эгоист и гордец. Его замашки собственника проявляются не лучшим образом… Посмотри, как он наказал меня из-за глупых слов Мерилин. Клио даже не проверил информацию, просто изнасиловал…

— Ты, вообще, когда-нибудь ревновала? — озадачил британец, мило улыбаясь.

Заглянула ему в глаза.

— Никогда, — отчеканила.

— Ну конечно, — недоверчиво прозвучало. — Чего стоили одни твои фразы, которые ты бросала в лицо блондинки. По ним многое можно сказать…

— Все, — вздохнула, прерывая Кавьяра.

По лицу Тео было понятно, что он ловит каждое мое слово, наверняка, намереваясь рассказать об этом греку. Ну и пусть. Мне все равно. Сделаю свою работу и уеду…

Как же хорошо, что я не бросилась в воду. Напрочь забыла, что в кармане толстовки спрятала на всякий случай свой паспорт и ксерокопию отчета Тейлора. Вот же мозгов совсем нет, могла жизнь свою сгубить.

Не знаю, почему, но я вдруг сообразила, как мне страшно терять Тео. Он столько раз мне помогал, поддерживал, а я скоро покину эту страну и… Что потом? Мы ведь уже не встретимся… Мысли о том, что и грека тоже больше не увижу, не возникало. Видимо, в тот момент подсознание готовило меня для новых испытаний, заведомо зная, как, на самом деле, болезненно будет делать выбор между правдой и ложью во спасение Кавьяров. Подозрений никаких не было и по поводу предстоящей операции ощущалась лишь легкая тревога. И так продолжалось до тех пор, пока мы, усевшись во взятый в аренду автомобиль, не приехали в пустынную местность с пятью покосившимися деревянными сараями и одним небольшим глиняно-каменным зданием.

— Так, слушай внимательно, — проговорил британец сурово, когда затормозил метрах в пятидесяти от домиков, и взглянул на двоих негров, застывших у двери глиняного здания. — Быстро входишь, передаешь бумаги высокому темноволосому мужику. Его имя Мухамед…

— Что? — охренев от таких дел, вытаращилась на Кавьяра. — Араб? Это тот араб?

— Какой тот? — нахмурился Тео.

— Неважно, — отмахнулась, не желая вдаваться в подробности и старательно блокируя болезненные воспоминания о последствиях первого побега. — Дальше что?

— Вот, держи, — плавным движением британец протянул мне пистолет. — Он заряжен. Справишься? Это на случай, если что-то пойдет не так. Сними с…

— Предохранителя, — кивнула. — Да-да, я это знаю. Могу идти?

— Иди.

Сунула оружие за пояс узеньких брюк и взялась за ручку дверцы.

— Бумаги, — напомнил Кавьяр.

Улыбнулась и забрала черную папку.

— Малая, — позвал Тео.

Оглянулась, уже выбравшись из машины.

— Пожалуйста, не глупи.

Закатила глаза и дверцу захлопнула.

Так, только не нервничай. Все хорошо. Сейчас пройдешь мимо вот этих головорезов… Господи, ну и рожи… И вот ты внутри…

В здании оказалось довольно холодно и темно, что сразу же сильно напрягло. Пройдя по узкому коридору, свернула направо и почти уперлась носом в деревянную дверь. Осторожно толкнув ее, вздохнула с некоторым облегчением. В отличие от пропахшего потом коридора, эта комната оказалась довольно приятной — с одним большим окном, сквозь которое пробивался солнечный свет. Ненавязчивый запах апельсинов, витающий в воздухе, тут же вызвал усиленное слюноотделение.

— Здравствуй, Летти, — раздался низкий хрипловатый голос из глубины помещения. — Я ждал тебя. Входи.

Колени предательски задрожали, но сделать шаг все же удалось. Мухамед, как и в прошлый раз облаченный в черную одежду, сидел на небольшом мягком коврике среди разноцветных подушек, скрестив ноги по-турецки. Только на голове араба не было тюрбана, поэтому я с любопытством отметила густоту его иссиня-черных волос, мягкими волнами прикрывающих шею.

Брутальный мужик, ничего не скажешь. Вот если бы смотрел менее пристально и чуть дружелюбнее, тогда возможно и залюбовалась бы им. Но вместо этого просто прикрыла за собой дверь и приблизилась к арабу.

— Это, я полагаю, для меня? — кивнул Мухамед, указывая на папку, которую я сжимала так, будто это было моим спасением.

Что-то подсказывало мне, что ничего хорошего из моего появления в этом месте не выйдет.

— Да, — проговорила тихо и положила документы перед арабом.

Он даже не взглянул, что там внутри.

— Так ты работаешь на Тейлора? — и нафига спросила, дура.

Мухамед усмехнулся.

— Удивлена? Твой отчим неплохой товар поставляет, а мне за это отличные «гонорары» перепадают.

Все, мне точно конец. Он знает, что я приемная дочь Стива… А хотя, почему меня это удивляет? Здесь все, похоже, в курсе, кто я.

— Ладно, — подняла руки, отступая к двери. — Это не мое дело. Мне пора.

— Я провожу тебя, — вдруг сказал араб, поднимаясь.

Сердце загрохотало в груди с такой силой, что ребра едва не затрещали. Угроза.

Опасность повисла в воздухе, не давая шанса на спасение. Правда, сдаваться не собиралась. Не сейчас, когда я уже одной ногой в Чикаго. Мне нужно вырваться из этого хаоса. Я должна, должна покинуть этот долбанный континент.

— Что Вы, не стоит… — пробормотала тихо, но мужчина не обратил на это внимания.

Просто подошел и удивленно брови приподнял.

— Идем? — спросил насмешливо.

Кивнула, кожей ощущая оружие, спрятанное за поясом.

Интересно, смогу вовремя выхватить его или араб быстрее свернет мне шею?

— Не вынуждай меня применять силу, Летти. Выходи.

— Ты не можешь причинить мне вред, — вырвалось само собой, когда я уже выскочила в полумрак коридора.

— Конечно, не могу, — усмехнулся за спиной Мухамед. — Если ты вдруг не дашь мне повода.

— Не дам.

Такой странный и до смешного глупый разговор, что нервно поежилась.

О чем мы тут беседуем? О том, как меня убьет этот сопящий в затылок араб? Ох, сомнений нет, он тот еще монстр. Кровожадный и бессердечный. Одной левой вырубит и на кусочки покромсает…

Ударивший в глаза солнечный свет, придал мне уверенности, и я смогла немного успокоиться и незаметно оглядеться. У входа африканцев не оказалось. Они теперь стояли у двери одного из сарайчиков. Как-то так вышло, что я принялась на них таращиться и спустя несколько секунд из того самого сарая вышел еще один темнокожий. Следом за ним показались трое девушек. Две славянки и одна — негритянка.

— Майя… — шепнула одними губами, чем буквально спасла себя, потому что услышь это Мухамед, явно оторвал бы мне голову.

Плана не было. Проснулись лишь инстинкты и интуиция. И говорила она мне ровным и спокойным голосом: «Убей араба, спасай девочку и беги к машине…»

Как-то не возникло мысли о том, что меня могут пристрелить на месте.

Пронзительный звук клаксона заставил всех синхронно взглянуть на автомобиль, в котором сидел Тео.

Черт! Даю голову на отсечение, он понял, что я задумала. Вот и чудесно, значит, поможет.

Пока Мухамед пялился на машину, присела на корточки, словно шнурки собиралась завязать, и, вытащив пистолет, прицелилась в одного из негров. При этом по-русски заорала:

— Девочки, на землю!

Слава богу, они не отупели за время рабства и мгновенно выполнили команду. А светловолосая девица даже порадовала, выбив оружие из рук быстро отреагирующего на мою выходку темнокожего мужика.

— Сука! Летти! — громкий крик британца за спиной и снова на мою голову обрушился ад.

Пригнувшись, палила куда глаза глядят и даже не беспокоилась о тыле, потому что там во всю матерился Кавьяр. Судя по звукам, он вступил в рукопашную схватку с Мухамедом. Дело дрянь — араб вдвое шире стройного поджарого Тео. Хотя, как говорится, большой шкаф громко падает…

Не помню, как оказалась рядом с негритянкой. Она лежала на земле, накрыв голову руками. А возле нее две убитые девушки.

Вот черт! Один из ублюдков пристрелил их — это точно была не я, потому что целилась абсолютно ни в эту сторону.

— Майя! — дернула я Снегиреву за потрепанную грязную куртку. — Вставай!

Девочка приподнялась и уставилась на меня, словно пытаясь разобраться, кто я такая.

— Быстрее! Нет времени!

Она молча вскочила… И тут до меня дошло, что бежать некуда, кроме как укрыться в сарае. Шестеро мужиков в военной форме облепили нас со всех сторон и если бы хотели убить, давно бы это сделали.

Тео! Где Тео?

Озираясь по сторонам, не могла в общем бедламе и клубах пыли разглядеть знакомый силуэт. Подхватила автомат Калашникова, лежащий в метре от нас. Хотя бы в этом повезло.

— Ты самоубийца? — проговорила Майя дрожащим голосом.

Вопрос вполне оправданный.

— Похоже на то.

Бандиты, завидев оружие, притормозили, больше не окружая нас.

Нужно убить араба! Нужно убить его…

Сердце выпрыгивало из груди, и держалась я только благодаря всплеску адреналина. Наконец, заметив Мухамеда, склонившегося над поверженным британцем, нажала на курок, пустив автоматную очередь. За общим шумом не удалось разглядеть результаты своих действий, но бандиты бросились врассыпную.

— Бежим! — выкрикнула и рванула к Тео.

Он выглядел, мягко говоря, хреново, но не смертельно. Даже сам поднялся. Ну лицо немного «пожмякали», а в целом, все нормально было.

— Ну, блядь, я тебя убью, — прохрипел он, сплюнув кровь и выстрелив из автомата, который выхватил из моих рук.

Однако прозвучало это без ненависти. Тео просто злился.

— Шевелись, давай, — подтолкнула британца к машине. — Майя?

Оглянулась. Что такое? Девушка сидела на коленях рядом с телом араба и ощупывала его карманы.

— Что ты делаешь?

Девочка, эх, все же правильнее девушка, вытащила из кармана Мухамеда что-то похожее на маленький сверток. А чуть позже до меня дошло, что это деньги.

Уже оказавшись в машине, Снегирева сползла вниз и, прижавшись к моим коленям, зарыдала в голос.

— Как хорошо, что ты это сделала… — всхлипывала она. — Я не могла больше там находиться… Все эти страшные люди…

— Эй, ну все, — погладила девушку по пышной темной гриве, абсолютно не чувствуя себя героиней.

Напротив, было до скрипа зубов омерзительно. Мне пришлось убить человека. Это просто самое отвратительное, что я могла сделать. К тому же Тео истекал кровью. У него был довольно сильно разбит лоб. На скуле красовалась красная отметина, грозившая превратиться в цветной синяк, а нижняя губа, лопнувшая от удара, не прекращала кровоточить, как, впрочем, и рана на голове. Костяшки рук были сильно счесаны. Вероятно, британец бился не на жизнь, а на смерть…

— Пригнитесь, — приказал он громко.

Пристроилась рядом с Майей и спросила у Кавьяра:

— Они преследуют нас?

— А ты что думала? — крикнул Тео, и я вполне понимала его злость. — Натворила дел, мне теперь жопу твою спасай! О Клио не подумала? Ему предъявят за все это! Ясно, ему!

— Знаю, — буркнула тихо, обдумывая свои дальнейшие действия.

В этом вся я — сначала делаю, потом думаю.

— Тео! — внезапно воскликнула. Меня осенило. — Я сбегу!

— Что? — не понял британец и, резко вывернув руль, поехал прямо в густо растущий кустарник.

В следующую секунду мы оказались на том самом диком пляже, где находилась моторная лодка.

— Нужно разыграть мой побег! — пояснила, выскакивая из автомобиля следом за Кавьяром. Обернулась. — Майя! Пошевеливайся!

— Хватит молоть чепуху! — рявкнул Тео, утирая рукавом кровь разодранного и все еще влажного джемпера, который он напялил, подбегая к лодке.

— Запрыгивайте!

Я втащила негритянку за собой и веслом помогла британцу оттолкнуть судно от берега.

Банда араба нашла нас как раз в тот момент, когда Тео завел мотор. Рванув с места, лодку понесло подальше от злосчастного пляжа. Зазвучавшие выстрелы заставили нас пригнуться. Мы были уже достаточно далеко, но я все же опасалась оказаться застреленной.

— Я знаю, как отвести вину от Клио, — возобновила тему. — Улечу в Чикаго. Пусть твой брат обыграет все, как побег. Тогда получится так, что он не имеет отношения ко всему случившемуся. Просто отправил меня на встречу с поставщиками, а я предала его. Тем более, что одну из пленниц увезла с собой…

Негритянка радостно подскочила.

— Неужели я вернусь домой? — воскликнула она по-детски непосредственно и искренне.

Покосилась на нее с улыбкой и в этот миг что-то случилось… Что-то изменилось…

— Майя? .. — позвала я, заметив, как девушка вздрогнула, и протянула к ней руку.

Лицо ее с огромными темными глазами перекосилось болью. Негритянка неуклюже склонилась на бок. Я подалась к ней и, подсунув руку под голову девушки, второй скользнула по ее спине. Нащупав что-то теплое и липкое, зажмурилась, не веря в такие случайности. Худенькое тело Майи дернулось в предсмертной судороге и замерло. Я оглянулся и обезумевшими глазами уставилась на Тео. Тот лишь судорожно сглотнул и отвернулся.

Господи, ну почему? Почему все именно так? Почему не иначе? ..

Лужа крови растекалась по дну лодки, внушая мне нечеловеческий ужас. Так не бывает? Спасти невинное создание ради того, чтобы оно тут же погибло. Это было последней каплей. Я больше не могла. Громкий пронзительный крик вырвался из самых глубин моего существа, превращаясь в жалобный скулеж. Я так сильно прижимала к себе мертвую девочку, что казалось еще немного и ее ребра затрещат. Тео не вмешивался. Думаю, он понимал, что у меня случился нервный срыв и справиться с ним я должна была сама…

В беспамятстве мое тело мотало из стороны в сторону, пока британец пытался справиться с волнами, умело управляя «моторкой». Не запомнила, в какой момент мы оказались в порту. Так же, как и тот миг, когда ступила на пристань.

Одно врезалось в память — мои собственные слова по поводу отправки тела Майи в Москву, брошенные загробным голосом. Затем Кавьяр принялся кому-то звонить. Но в разговоры его уже не вникала. Меня терзали страшные картинки. Пустые глаза негритянки и лужа крови… Глаза и кровь… Кровь и ее глаза…

— Летти… Летти, — меня встряхнули.

Ошеломленно заморгала, возвращаясь в реальность.

— Ты не мало натворила за сегодня, но твой план должен сработать, — проговорил британец, сжав мои плечи. — Вон внедорожник, вот ключи. Паспорт, как я понимаю, у тебя с собой?

Молча кивнула.

— Возьми, — Кавьяр протянул те самые свернутые банкноты, которые подобрала Майя.

Шарахнулась в сторону, словно обожглась.

— Не нужно, — вырвалось испуганно.

— Дура, у меня нет наличности. Как собираешься до Штатов добраться? .. Давай, бегом! Они скоро приедут сюда. Уезжай немедленно!

Очнулась так же внезапно, как и до этого в прострацию впала, и, схватив ключи и деньги, побежала к машине. Но остановившись, резко развернулась и стремительно приблизилась к британцу, наблюдавшему за мной с нескрываемой грустью. Бросилась к нему на шею и в губы поцеловала, чувствуя привкус крови.

— Прощай… — уже на ходу сказала, пряча глаза полные слез.

— Не надейся, — хохотнул Тео, явно не меньше моего нервничая и переживая. — До встречи.

В аэропорту меня облапали с ног до головы. Выглядела слишком подозрительно. Взлохмаченная, напуганная, с темным пятном на рукаве и без багажа. Такие, как я должны привлекать внимание охранников, мало ли какую глупость может совершить человек, у которого даже простой небольшой сумки с собой нет.

Очень долго ковырялись с моим паспортом, после того, как заставили раздеться в отведенном для этого помещении, потом девушку в симпатичной синей форме вдруг напрягло то, что рассчитывалась я наличными, а не кредиткой. В общем, полная задница, о которой мы с Тео и не успели подумать…

— Слушайте, — вздохнула, устав дожидаться каких-либо действий со стороны этой девушки. — Если мой парень заявится сюда, мне конец… Прошу Вас… Он убьет меня. Я должна вернуться в Чикаго.

Девушка нахмурилась, потом посмотрела на монитор компьютера и снова на меня.

— Я сбежала от него, но с минуты на минуту этот ублюдок может оказаться тут.

Для пущей убедительности нервно оглянулась и, приметив высокого лысоватого мужика в строгом костюме, подалась вперед. С лицом, перекошенным ужасом, быстро проговорила:

— Видите? Там у входа… Это один из его охранников… Пожалуйста, прошу Вас, помогите…

Девушка внимательным взглядом посмотрела на ни о чем не подозревающего мужчину и вздохнула. По глазам ее мне стало ясно многое: например, то, что она с превеликим удовольствием «накажет» очередного богатенького урода. И с видом победителя девушка широко улыбнулась.

— Мисс, — кивнула она и протянула мне билет на рейс, который уже объявили. — Счастливого пути.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я и рванула на регистрацию…

В самолете стояла тишина. Почти тишина, если бы ни храп одного из пассажиров. Ерзая и нервничая, и не смотря на то, что поела, вдруг подумала, что неплохо было бы выпить. Однако решила, что это будет лишним и только еще больше добавит моему уставшему мозгу мрачных размышлений. В конце концов, храп прекратился. Мне удалось немного расслабиться. Но тут же перед глазами возник образ Майи.

Вздрогнула и выпрямилась.

Черт, похоже, теперь не скоро восстановлюсь. Снова зажмурилась и с особым усердием принялась считать овец. Потом слонов, тигров и в итоге воображение перенесло меня в пустыню, где я когда-то путешествовала на верблюде…

Как там Тео? Добрался ли до особняка? Рассказал ли Клио о нашем плане? Ох, представляю, как грек зол, как желает меня убить к чертям собачьим. В общем-то, при встрече и не сопротивлялась бы, потому что так страшно я еще не ошибалась. Погибшая девочка навсегда останется жить в моих воспоминаниях — это несомненно. Что касается Кавьяров, то пора бы им самим разобраться со своими делами. Не стоило вмешивать меня. Это был самый глупый поступок со стороны грека. Теперь все пострадают и, наверняка, Клио достанется не мало. Но все же мой план с побегом должен сработать.

Я верила в это. Всем сердцем верила…

Ни пасмурное небо над Чикаго, ни городской шум, ни усталость — ничто не могло испортить моего настроения. Ощущение свободы навалилось на плечи и вызвало у меня безудержный поток слез. Я плакала всю дорогу, пока ехала на такси по родному, но уже немного забытому адресу. От счастья и, в то же время, от страха буквально трясло. Падающий за окном машины снег радовал меня, словно ребенка.

Все, абсолютно все заставляло дрожать от сладостного предвкушения. В тот момент перестал существовать Клио, исчез Тео, забылось нежное лицо Майи и, вообще, целый континент стерся с лица Земли. Настолько пьянило счастье, что глаза готовы были вывалиться из орбит, так пристально я рассматривала проносящиеся мимо яркие рекламные вывески, высокие дома, гипермаркеты и прохожих.

Как же истосковалась моя душа по этому холодному городу. Каким же дорогим он внезапно стал.

— Все в порядке? — вдруг поинтересовался водитель, глядя на меня в зеркало.

— Да, — кивнула, утирая слезы. — Все в полном порядке…

Ведь совсем скоро я увижу Ханну, а остальное просто неважно.

Комментарий к Глава 25

https://vk.com/wall-105288149_280?browse_images=1 - Летти, Майя, Тео.

========== Глава 26 ==========

Talk to me girl, tell me your lies

Let your secrets have no ties

‘Cause the light will never shine on this heart of mine

And all the love we sacrificed

Look at all of the damage you have done in time

You can see what a savage I’ve become, in my eyes

Поговори со мной, девочка, расскажи мне свою ложь.

Пусть тайны больше не связывают тебя,

Потому что свет никогда не озарит моё сердце

И нашу любовь, которой мы пожертвовали.

Посмотри, какой вред ты нанесла за это время…

В моих глазах ты можешь увидеть, каким жестоким я стал.

Hurts ©

Два месяца спустя

Многое мне хотелось рассказать и многое хотелось сделать после возвращения из Африки. Но постоянное ощущение преследования не давало покоя, заставляя усомниться в собственной адекватности. Я честно старалась вычеркнуть из головы образ Клио Кавьяра, но на вторую неделю своего пребывания в Чикаго поняла, насколько это пустое и абсолютно бесполезное занятие.

Все катилось к чертям, потому что неизвестность, неведение пугало. Пугало до дрожи, до ночных истерик, до сумасшедшего поведения средь бела дня…

В общем, совсем не удивилась, когда Ханна записала меня к психотерапевту. Однако пришлось вступить с ней в жаркий спор по этому поводу, потому как рассказывать обо всем случившемся в особняке грека нельзя было.

Более того, Ханна и не подозревала, что именно Кавьяр и является моим похитителем. И, к сожалению, правда открылась отнюдь не благодаря мне.

Нужно же было такому произойти: мама в тот вечер, прежде чем вернуться домой, вдруг решила заскочить в бар «Шанс». Находился он, кстати, всего в паре кварталов от квартиры Ханны. Джон, явно из местных новостей узнавший о моем возвращении, принялся расспрашивать мою мать о том, как мне удалось выжить…

Со слов разгневанной и не на шутку встревоженной Ханны, ворвавшейся в квартиру, мне стало понятно, что теперь она знает даже больше, чем положено.

— То есть ты защищаешь того, кто обошелся с тобой как с вещью? — прозвучал громкий возглас мамы, пришедшей немного в себя от ошеломляющей новости.

Но ее ждала еще не менее отвратительная правда.

Я молча ушла в комнату и вернулась уже с отчетом отчима.

— Вот взгляни, — положила лист на стол перед матерью и скрестила руки на груди. — Это то, что позволит тебе понять, что Кавьяр во многом нам помог…

Внезапная волна леденящего холода окатила с ног до головы. Мне не хотелось признавать, что одно лишь воспоминание о Клио вызывает дрожь в коленях. Но на сердце его образ оставлял огненный отпечаток. Казалось бы, ненависть к греку стала моим вторым “Я”, но все стерлось. Нестерпимое желание увидеть его вновь и страх от одной только мысли об этой встрече с катастрофической безысходностью сменили полюса. Все перемешалось и поменялось местами. Вот уж поистине Льюис Кэррол пришел бы в восторг от хаоса, царившего в моем воображении. Жаль, но это не было сказкой. Реальное моральное изнеможение и физическое бессилие вынуждали замыкаться в себе, что совершенно очевидно беспокоило Ханну…

Моя дорогая Ханна…

Как же страшно мне было смотреть в ее бездонные глаза, когда она распахнула дверь в день моего возвращения, конечно, и не подозревая, что это могу быть я. Мама выглядела женщиной, прошедшей семь кругов ада — великой мученицей, не иначе. Осунувшаяся, бледная, с пустым взглядом. Это была самая душераздирающая сцена моей жизни. Уверена, что больше никогда ничего подобного не смогу испытать.

Слова в тот момент застряли в горле и не желали вырываться наружу. В то время как Ханна прижимала меня к себе, я мысленно орала о своей любви к ней, но в реальности молчала и даже не плакала. «Свет в моей жизни», «огонь, согревающий, но не обжигающий», «надежда моя», «мама» — то, что я должна была сказать, но мне словно язык отрезали. А Ханна все рыдала, прижимая меня к себе и называя своей девочкой. К тому же мне уже не хотелось говорить, совсем не хотелось…

На протяжении двух месяцев жизнь в Чикаго была тяжелой. Адаптация и все такое. Казалось, что отсутствовала я несколько лет. Настолько привыкла бояться и ждать неприятностей, что каждое утро, просыпаясь, изумлялась: почему до сих пор жива? И так происходило изо дня в день, до этого вечера.

Теперь Ханна узнает, чем занимается ее муж, и мне больно от того, что именно я принесла ей эту правду…

Она вошла в комнату тогда, когда мне почти удалось уснуть. Вздрогнув, приоткрыла глаза и уставилась на мать. Ханна нерешительно присела на краешек кровати.

— Как давно это происходит? — выдавила она.

Я приподнялась и, подавив зевок, ответила:

— Думаю, достаточно давно. Знаешь, мне многое стало известно во время пребывания в особняке Кавьяра…

— Постой, — внезапно очнулась Ханна и посмотрела на меня слишком проницательно. — И сколько времени ты собираешься покрывать дела грека?

Кровь отхлынула от лица. Боже, я выглядела словно глупая школьница.

— Лена, отвечай, — до сих пор передергивает от этого имени, ставшего вдруг незнакомым. — Не смей лгать мне…

— Я не лгу… Просто всей правды не рассказала.

Потупилась, жутко переживая за будущую реакцию матери, когда она услышит то, что я собираюсь сказать.

— Клио… Кавьяр не должен пострадать.

Внимание, минута молчания, господа!

— С тобой все хорошо? — Ханна осознала плачевность ситуации.

— Да, я ведь здесь, и это чудесно.

Мама вскочила и схватилась за голову, едва не вырывая волосы.

— Ты защищаешь этого ублюдка?!

— Ханна, — рявкнула я. — Ты ничего не знаешь. Он… он…

На этом словарный запас закончился.

— Ты должна… Нет, ты просто обязана рассказать о греке! Молчать, значит, спустить ему злодеяния с рук!

Резко отшвырнув одеяло, я встала.

— Господи, мама, он убьет нас, — вытащила из верхнего ящика контракт, заключенный с Кавьяром. — Сама посмотри, что Клио придумал.

Ханна пробежалась глазами по строкам бумаги и, смяв ее, забросила в угол.

— Я не позволю тебе бояться его, — отчеканила мама.

К сожалению, к худшим чертам ее характера относилось чрезмерное упрямство. Однако, если направить его в правильное русло, можно много добиться.

— Постой, — схватила я Ханну за локоть, когда она уже намеревалась покинуть комнату.

— Раз ты так хочешь заниматься всем этим ужасом, давай обратимся на телевидение. — Ох, как же противно было об этом говорить.

Мама не должна догадаться, что на самом деле я и сама давно думала «сдать» все это гребаное семейство властям. Просто странно было начинать, а теперь Ханна подтолкнула меня к решительным действиям, и упускать шанс я не намеревалась.

Утро того злополучного февральского дня выдалось холодным, словно природа протестовала против нашего замысла. Сильный ветер поднимал снежные вихри, оставляя на тротуарах островки дюн, которые тут же вновь бурили, запуская в лицо самых отважных прохожих, высунувшихся из дома.

Я торопилась поскорее оказаться в такси и, промчавшись вниз по крыльцу, оглянулась на Ханну, которая следовала за мной.

Уже в машине мы молча переглянулись, каждая думая о своем.

Тяжелый комок застрял в горле и не давал нормально вдохнуть. Всю дорогу до студии, в которую нас пригласили, меня не покидало неприятное предчувствие. Я кожей ощущала слежку. Иначе и не могло быть — нужно же греку знать наверняка, что я не предам его. Сказать по правде, и не собиралась. Только для Ханны разыгрывался весь этот спектакль. На самом же деле, мои намерения напрямую касались Стива. Вот только признаваться в этом матери даже не думала. Хотя она и догадывалась, потому видела меня насквозь. И так было всегда.

Не знаю, хотела ли Ханна справедливости так же, как и я, но то, что именно она созвонилась с одной известной студией популярного в Штатах канала, говорило о многом. Директор канала N, имя которого было почти нарицательным для американского народа, с жадностью ухватился за возможность в пух и прах разнести темную фигуру человека, похитившего абсолютно ни в чем не повинную девушку. Кстати, именно Джесси Лихтер* натравил на нас с матерью прессу, представители которой принялись дежурить под дверью дома круглосуточно. И это было невыносимо. Как только артисты выносят весь этот кошмар? Как не поубивают назойливых журналюг?

В общем, приехав на студию, решительности у меня поубавилось. К тому же зрителей было чересчур много. По телевизору все казалось таким простым и понятным, а тут вдруг огромная площадка, толпа людей и я, вздрагивающая от волнения. Лихтер, немец по происхождению, заметив нас, даже не поднявшись, поманил рукой.

Козел невоспитанный.

Ханна потащила меня за рукав, будто боялась моего непредвиденного побега.

— Это она? — спросил пузатый немец и окинул меня с ног до головы надменным взглядом.

Как будто ты не знаешь, что это именно я! Идиот, сам же шавок своих прислал к нашему дому.

— Да, мистер Лихтер, — кивнула Ханна, видимо, тоже не очень симпатизируя этому придурку самовлюбленному, и даже инстинктивно отступила на шаг назад. — Мы готовы ответить на Ваши вопросы.

Джесси кивнул и махнул рукой в сторону небольшого диванчика, расположенного вне съемочной площадки.

— Подождите там.

И мы ждали до тех пор, пока этого неприятного рыжеватого «красавца» не припудрили и не причесали его жиденькие волосики. Лихтер отличался острым умом и язвительной манерой общения, поэтому, став популярным на всю страну, он начал «борзеть» еще больше, позволяя себе поливать грязью даже весьма влиятельных особ. Однако периодически Джесси ставили на место и пусть не надолго, но он успокаивался. В этот раз Лихтер, пригласив меня в студию, в первую очередь отметил мою отнюдь непривлекательную внешность, на что я мысленно послала его на хуй. К счастью, только мысленно. Далее меня завалили вопросами об условиях содержания. Избивали? Кормили? Насиловали? …И тому подобное.

Спустя сорок минут моего пребывания в этом месте, я всем сердцем пожалела о том, что пошла на это. От рожи Лихтера начало подташнивать, а он все сыпал каверзными и жестокими вопросами, подбираясь к самому главному…

— Итак, — в студии воцарилась тишина.

Я лихорадочно теребила рукав блузки, пытаясь за ярким освещением разглядеть лицо Ханны, которая наблюдала за мной из полумрака, сидя все на том же диванчике.

— Назовите имя того, кто держал Вас в рабстве два месяца, издеваясь и не желая отпускать, — проговорил Джесси с особой интонацией.

Все взгляды устремились на меня, заставив стиснуть зубы, потому что вдруг захотелось закричать о том, какие они все уроды и бессердечные твари. Челюсть прямо свело от этой мерзкой ситуации. Я чувствовала, что Клио уже здесь. Он в Чикаго, он знает обо всем. Он приехал, чтобы выполнить пункт контракта.

Встреча в студии канала N была назначена за неделю до самого события, а это значит, что Кавьяру давно доложили о моих намерениях. Только вот один нюанс ему был неизвестен — называть его имя на весь свет я не собиралась.

— Стивен Тейлор имеет прямое отношение к моему похищению, — пробормотала так тихо, что немец недовольно цокнул.

Прочистила горло, кашлянув, и повторила увереннее:

— Стивен Тейлор, мой отчим, занимается поставкой несовершеннолетних девочек в Африку. Причем многие из них, оказывая сопротивление, погибают. Этот документ, — положила на стол перед Лихтером ксерокопию отчета Стива, — доказывает виновность Тейлора.

Гробовая тишина.

Я решительно встала.

— Мне больше нечего добавить, — направилась к выходу, не обращая внимания на шквал аплодисментов, возгласы возмущенного Джесси и окликающую меня Ханну.

Мне нужен воздух. Мне жизненно необходимо уйти отсюда, снять эти неудобные ботинки на каблуках, остудить морозным ветром пылающие щеки. Все! С меня хватит! Я устала зависеть от Кавьяра. И устала бояться расправы. Пусть делает со мной, что хочет, но бегать от него я точно не буду.

Поймав такси, запрыгнула в салон, дверца слева распахнулась, и рядом плюхнулась Ханна. То, что она была растерянна, это мягко сказано. Перекошенное ужасом лицо мамы заставило меня содрогнуться. По глазам Ханны стало ясно, что она пришла к определенным выводам, и они мало ее радовали.

— Ты любишь его? — прозвучало риторически, но меня прямо подбросило на сиденье.

— Мама…

Не хватало слов, чтобы объяснить ситуацию. Все казалось пустым, безнадежным, неправильным.

— Не понимаю, — пробормотала она, качая головой, и отвернулась. — Не понимаю.

Да мне и самой ни черта не было понятно, но знала одно — повстречайся я с Кавьяром когда-нибудь еще, мне не хватит сил его отвергнуть. Парадоксально, конечно. Так стремилась уничтожить грека, что в итоге начала защищать.

— Уверена, психоаналитик сможет объяснить твое искаженное восприятие своего же мучителя, — вдруг сказала Ханна, по-прежнему глядя в окно. — Вероятно, это последствия продолжительного стресса и…

— Мама, — положила я ладонь поверх теплой руки Ханны, прерывая ее реплику, — не надо. Позволь мне самой решать, как поступать. Поверь, я выкарабкаюсь из этого.

Мама одарила меня тяжелым печальным взглядом и протянула водителю зеленую купюру, рассчитываясь за поездку. И снова мне почудилось, что за нами следят. Встав у парадной двери, опасливо оглянулась. Ханна догнала меня и спокойно вошла в здание. Я еще немного потопталась на месте и тоже последовала за ней.

Лифт поднял нас на восьмой этаж. В коридоре стояла тишина, и мягкое освещение придавало этому месту уюта. Приятный запах мужского парфюма ударил в ноздри. Ханна повернула ключ в замке и скрылась в квартире. Что-то было не так. Меня вдруг затрясло.

— Мама! — выкрикнула я, рванув вслед за Ханной, потому как вмиг сообразила, почему этот запах мне показался знакомым. — Мама!

Щелчок у правого виска, и мое тело парализовало от ужаса. Я не видела его, но чувствовала эту мощную животную силу, эту темную энергетику, эту властность и… ненависть. Совершенно очевидно — он ненавидит меня, решив, что я предала его…

— Привет, мелкая, — хрипловатый баритон.

Закрываю глаза, чтобы справиться с эмоциями, захлестнувшими меня столь неожиданно, что колени подкосились. Но я устояла на месте и даже не отшатнулась от холодного оружия, прижатого к моей голове.

Ханна сидела на диване и таращила на грека глаза, словно не верила, что он осмелился сюда явиться. За ее спиной стоял Хавьер. Пистолета в его руках не заметила.

— Что-то ты долго, — выдала я тихо, даже не скрывая своего страха, и осторожно повернулась к греку.

Во рту пересохло. Клио немного похудел, постригся и… иначе стал выглядеть. Странно, но ожидаемой ненависти в его темных глазах не было. Только боль.

Боль? Мне не показалось?

— Нужно было понаблюдать за тобой издалека, — улыбка Кавьяра вогнала меня в ступор, а сердце ушло в пятки.

Он медленно скользил взглядом по моему лицу, как будто ощупывая. Придирчивый и пристальный взор. А пистолет так и не опустил. Теперь сталь упиралась мне в лоб.

— Ты похорошела.

— Ты тоже.

Молчание. Глубокий вздох.

— Зачем ты нарушила пункт? Понимаешь ведь, чем это закончится. Я не могу поступить иначе, Летти.

Черт, оказывается, я и от этого имени уже отвыкла.

— Делай то, что должен…

— Лена, скажи ему, — воскликнула Ханна, удивив меня своим напором. — Ты ведь не…

— Мама, — прервала я, понимая, что скрывая правду от Кавьяра, подписываю себе смертный приговор.

По сути, это была игра с огнем. Промолчать о том, что на телевидении не назвала имени грека, было высшей мерой глупости, и Ханна осознавала, чего я добиваюсь от Клио. Мне хотелось раз и навсегда разобраться в его чувствах и отношении ко мне. Если отпустит, значит, действительно стал другим. Убьет…

— Что ты должна мне сказать, а, Летти? — знакомый хищный прищур и морщинки во внешних уголках глаз.

Задрала подбородок, проявляя недюжинное упрямство.

— Только то, что не сомневалась в твоем появлении здесь. А как же иначе? Разве ты смог бы позволить мне жить?

Взгляд Кавьяра вспыхнул, растопив горький шоколад бездонных глаз. Он разозлился. Подался ко мне и, положив ладонь на затылок, сильнее прижал оружие ко лбу, оставляя отметину.

— Вижу, ты забыла, как подставила меня, — процедил грек сквозь стиснутые зубы, буравя горящим взором. — Из-за твоего глупого героизма погибла одна из пленниц. Пострадал Тео. Меня едва не уничтожил Мэттью, воспользовавшись моей беспомощностью и твоим побегом. Пусть это и спасло от расправы «Черного Креста», но все же мало кто поверил в то, что я не причастен к нападению на Мухамеда… Он это просто так не оставит, поверь.

— Араб жив? — выдохнула в ужасе.

— Представь себе, да. И теперь ты для него — враг номер один.

Хотя мне и было страшно, но внутри начала теплиться надежда. Клио совершенно очевидно тянул время. Значит, не хотел убивать…

— Но я не доставлю ему такого удовольствия, — отошел на шаг назад. — На колени.

Сердце оборвалось. Похоже, я ошибалась на его счет. Клио — все тот же жестокий убийца.

— На колени, немедленно, — повторил Кавьяр, грубо рванув меня за рукав.

Ткань треснула, я упала, растянувшись на полу. Приподнялась, но грек не позволил встать полностью. Удержал меня пистолетом, вновь прижав его ко лбу. Подняла глаза: ни презрения, ни ненависти, ни злости. Темнота в душе Клио заиграла новыми оттенками, словно приобрела нечто светлое и непоколебимое. То, что не позволяет человеку упасть ниже, не дает провалиться в бездну, удерживает на плаву. Что-то незнакомое, но когда-то прочувствованное мной. Просто я забыла, каково это испытывать притяжение, нежность, уважение. Все в этот миг внезапно раскрылось передо мной, и я поняла — если выживу, возможно, поменяю мнение о греке.

— Стреляй… — почему-то прошептала я, не замечая, что по щекам от страха текут слезы.

— Стреляй, Клио…

За спиной заскулила Ханна.

Кавьяр прожигал взглядом насквозь, не моргая и не двигаясь. Он не скрывал эмоций. Абсолютно не смущался той гаммы чувств, что отражалась на его лице. Грек буквально обволакивал меня своей тьмой.

Не ясно было, сколько прошло времени, но решимость в резком движении Клио, когда он оттолкнул меня, безумно напугала.

«Это конец…» — пронеслось в голове, и мое тело налилось свинцом.

Так и осталась сидеть перед греком. Он долю секунды раздумывал, затем внезапно отвернулся и, сжав голову руками, прокричал:

— Убирайся отсюда! Уходи!

Судя по тому, как он орал, времени у нас с Ханной было очень мало. Кавьяр мог передумать. До конца не веря в происходящее, отползла к дивану и, вскочив, вцепилась в руку матери.

— Вставай, — шепнула я, потянув Ханну к себе. — Вставай же.

Хави отвернулся, видимо, позволяя нам уйти, не опасаясь выстрела в спину.

Наконец, заплаканная мама оторвалась от дивана и рванула к выходу, по пути подобрав с пола свою сумку. Уже проходя мимо Клио, я притормозила. Он так и стоял спиной ко мне, ссутулив плечи. Беспомощный и раздавленный.

— Уйди, — прохрипел Кавьяр, немного повернув голову. — Пока не поздно, уезжай из этого города. Туда, где я не найду тебя. Пожалуйста, немедленно уезжай.

Столько времени потрачено впустую. Столько я сомневалась, пыталась разобраться, металась, не зная, что за камень повис на сердце. Оказалось все до смешного просто. Банальная жалость. Банальное сочувствие. Банальная привязанность…

Как только подалась в сторону грека, он, почувствовав это, резко обернулся и, направив на меня пистолет, снова выкрикнул:

— Вон! Пошла вон отсюда! Живо!

Испарина на лбу Клио, напряжение в его позе, глаза, подернутые дымкой — все это предвещало бурю. Попятилась к двери.

— Лена! — окликнула Ханна и, подбежав сзади, потащила к выходу.

Словно в тумане мы пронеслись по лестнице, даже не подумав о лифте. Выскочили на улицу, игнорируя ледяной, пронизывающий ветер. Остановили одно из проезжающих мимо такси и запрыгнули в салон, еще не зная, куда отправимся.

От кого я бежала? Не от Клио. Он сам прогнал меня, тем самым давая шанс на лучшее существование. Без боли, унижений и бесполезных смертей.

Я бежала от того, кем Кавьяр стал, потому что этот человек способен был привязать меня к себе навсегда. Именно этого и боялась, именно это и вынудило покинуть квартиру…

Уже в машине вдруг поняла, как тяжело в груди забилось сердце. Захотелось оглянуться, что я и сделала в следующее мгновение. Ошеломленно вцепилась в спинку сиденья, увидев, как из дома выбежал Клио. Машина ехала медленно — час пик.

Грек растерянно огляделся, пока не заметил меня. Сделал пару шагов вперед и остановился. Так и остался стоять в тонком джемпере и темных джинсах, словно Ангел мщения, совершивший ошибку, и даже не удосужившись спрятать оружие. А ветер швырял в лицо Кавьяра снег, словно насмехаясь над ним и желая показать, как глупо он поступил, сделав такой выбор. Ведь никогда больше Клио не сможет назвать меня своей игрушкой…