Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 1

«Разрозненным частям удалось наконец встретиться. Прямым следствием этого и явился роман «Двенадцать стульев», написанный в 1927 году в Москве.

Авторов обычно спрашивают, как это они пишут вдвоем. Интересующимся можем указать на пример певцов, которые поют дуэты и чувствуют себя при этом отлично» (Ильф-Петров. Двойная автобиография).

Юрий Олеша, в ответе на анкету о лучших произведениях, напечатанных в 1928 году: «Я считаю, что такого романа, как «12 стульев», вообще у нас не было».

«В Библиотеке «Огонька» вышла книжка И. Ильфа и Евг. Петрова — «Двенадцать стульев». Это — лучшие швы из недавно вышедшего романа, имеющего выдающийся успех и уже переведенного на несколько европейских языков. Как в советской, так и в иностранной критике роман признан лучшим юмористическим романом, изданным в СССР»

(Календарь журнала «Огонек», 1929).

Первое книжное издание романа «Двенадцать стульев» (1928 г.) с посвящением Валентину Петровичу Катаеву и трогательной дарственной надписью Петрова — Ильфу.

«Поиски бриллиантов, спрятанных в одном из двенадцати стульев, разбросанных революцией по стране, давало, по моим соображениям, возможность нарисовать сатирическую галерею современных типов времен нэпа» (Валентин Катаев).

Ильф в Нескучном саду у гигантского панно с фигурой Сталина. 1931 г.

Фото А. Козачинского

Нижняя конечность вождя, обутая в исторический сапог (вспомните Мандельштама: «…и сияют его голенища…»), смело может считаться символом той суровой эпохи.　

«Получив книгу «12 стульев» на французском языке, мы с Ильфом взяли по экземпляру и ходили показывать знакомым. Это было ужасное хвастовство». Французская печать о романе Ильфа и Петрова: «Пресса отмечает первоклассные достоинства этого юмористического романа и называет его Одним из замечательнейших произведений советской литературы».

«…Мы получили английский перевод нашего романа «12 стульев» под названием «Diamonds to Sit On», выпущенных в свет Вашим издательством. Мы очень польщены таким вниманием, тем более что книга издана прекрасно» (Из письма соавторов лондонскому издательству Methuen).

На похоронах Маяковского.

Начальник милиции, извиняясь за беспорядок: Не имел опыта в похоронах поэта. Когда другой такой умрет, тогда буду знать, как хоронить.

И только одного не знал начальник милиции, что такой поэт бывает раз в столетье» (Ильф-Петров. Из материалов к «Великому комбинатору»).

«В «Советской литературе» выходит новое издание книги И. Ильфа и Е. Петрова «12 стульев». Мы помещаем суперобложку работы КУКРЫНИКСОВ»

(Литературная газета, 9.07.1934).

Шарж Валентина Катаева на Ильфа (он же Дюма-пэр, он же автор креативной идеи «Двенадцати стульев», он же брат и друг писателей).

Петров назвал Ильфа «одним из советских Гонкуров», потому что соавторы шутливо сравнивали себя с Гонкурами: «Как мы пишем вдвоем? Да так и пишем вдвоем. Как братья Гонкуры. Эдмонд бегает по редакциям, а Жюль стережет рукопись, чтобы не украли знакомые».

Осенью 1933 года группа писателей и художников отправилась в поездку по Европе на кораблях Черноморской эскадры.

На фото: Евгений Петров, Борис Ефимов, Илья Ильф в Неаполе. 1 ноября 1933 г. Позади — пассажирский трансатлантический пароход «Рекс».

«Рекс» входит в гавань. Его огромные белые трубы с красными кольцами. Голубой вымпел на мачте — он взял голубую ленточку. Сегодня выходит в Америку» (Из записных книжек Ильфа).

«Я истратил на бессмысленный телефонный разговор 45 копеек. Верните мне эту сумму» (Из записных книжек Ильфа).

Двойной фотопортрет Е. Лангмана. Не позже 1933 г.

Ильф с очередным, третьим, изданием «Двенадцати стульев» (1930 г.).

Фото Е. Лангмана. Не позже 1933 г.

«В первый раз автор «Двенадцати стульев» родился под видом Ильи Ильфа…» (Ильф-Петров. Двойная автобиография).

«Все равно про меня скажут: он родился в бедной еврейской семье и учился на медные деньги» (Из записных книжек Ильфа).

С будущей женой Ильф познакомился в Одессе. К осени 1922 года его чувства превратились в «сумасшедшую любовь».

Живя в одном городе, они переписываются: «Мне нет спасения от шумящего твоего дыхания. Всё одно. Вечером в воротах гремит замок, я вхожу. Утром со звоном летит гидроплан, я просыпаюсь. Это ты и это любовь к тебе. Вначале тайная и неразличимая, теперь она стоит поперек моего дня. Нет пощады, в снах что мне видны, она шумит твоим дыханием. Мне нечего писать кроме как об этом. Это был ветреный апрель, в соседнем квартале кричали, потом выстрелили, и все побежали, я вздрогнул и вспомнил тебя. Звезды несло ветром, я вспомнил о тебе и засмеялся. Я люблю тебя, и когда ты меня ни позовешь, я приду» (Илья Ильф, или Письма о любви).

В 1923 году Ильф уезжает в Москву, где находит свою окончательную профессию — становится литератором, работает в газетах и юмористических журналах. Переписка с Марусей продолжается. Любовь тоже. Они женятся. В Москве жилищный кризис, они ютятся то в «Общежитии имени монаха Бертольда Шварца», то в страшной коммуналке на Сретенке, и только в 1928 году Ильфы переселяются в Соймоновский проезд, с видом на храм Христа Спасителя и панораму Московского Кремля. Начинают жить по-человечески.

«В комнате четвертой полосы создалась очень приятная атмосфера остроумия. Острили здесь беспрерывно. Человек, попадавший в эту атмосферу, сам начинал острить, но главным образом был жертвой насмешек. Сотрудники остальных отделов газеты побаивались этих отчаянных остряков» (Евг. Петров).

Подпись под фотографией: «Два монумента — я и Олеша в 1923 году. И. Ильф»; слева, почерком Олеши: «Уже памятник. Олеша».

Группа друзей на прогулке. Они фотографируются на ступенях храма Христа Спасителя. Слева направо: художник Михаил Файнзильберг, писатель и журналист Борис Левин, художница Ева Левина-Розенгольц. Мария Ильф, Евгений Петров Илья Ильф, журналист Александр Козачинский. 1931 г.

Фото Вс. Чекризова

«На даче было очень уютно и весело, и всегда приезжали гости, Однажды Илья Арнольдович, загадочно улыбаясь, сказал Марии Николаевне: «Завтра к нам на весь день приедет художник Кукрынию Рано утром открывается калитка и в сад входят… Трое мужчин, каждый с женой и детьми. Илья Арнольдович был очень доволен сюрприз удался!»

(Из воспоминаний его свояченицы Н. Н. Рогинской).

Летом 1934 года Ильфы и Петровы отдыхали в Гаграх одновременно с Л. П. Орловой и Г. В. Александровым, Соавторы еще не знали тогда, что напишут либретто для Мюзик-холла «Под куполом цирка», что Александров будет ставить по их сценарию кинофильм «Цирк» и что вместе с В. Катаевым снимут свои имена с титров фильма, возмутившего их своей помпезностью.

В Голливуде.

Ильф с Рубеном Мамуляном, режиссером бродвейских спектаклей «Порги и Бесс», «Оклахома» и др., а также голливудским кинорежиссером. Декабрь 1935 г.

«Утром после осмотра врача сказал жене:

— Оставляю тебе мою Сашеньку. В память о себе».

Евг. Петров

ИЛЬФ — ФОТОХУДОЖНИК

«Было у меня на книжке 800 рублей, и был чудный соавтор. А теперь Иля увлекся фотографией. Я одолжил ему мои 800 рублей на покупку фотоаппарата. И что же? Нет у меня больше ни денег, ни соавтора… Мой бывший соавтор только снимает, проявляет и печатает. Печатает, проявляет и снимает…» (Евгений Петров).

«Окна его квартиры [в Соймоновском проезде] на шестом этаже и балкон выходили прямо на площадь, где стоял храм Христа Спасителя с его огромным, отовсюду видным золоченым куполом («шлемом пожарника» звали его москвичи)» (Сергей Токаревич).

Излюбленный сюжет ранних фотосьемок Ильфа.

Известны по крайней мере полтора десятка снимков.

Взрыв храма был назначен по указанию Сталина на 5 декабря 1931 года: «Ровно в 12 часов дня раздетой первый взрыв; рухнул один из 4 пилонов, на которых держался большой купол здания. Через полчаса другим взрывом был обрушен второй пилон, а еще через четверть часа и остальные.

Последующими взрывами были обрушены внутренние стены и части наружных. Остатки здания будут снесены через несколько дней» («Вечерняя Москва», 6 дек. 1931 г.). По воспоминаниям Сергея Бондарина, Ильф приравнял по событие к «извержению Везувия или отречению от престола».

Ильф любил называть себя зевакой. И действительно, он мог показаться зевакой. Вот он идет не спеша по Сретенке… с «лейкой» на узеньком ремешке через плечо.

Что ему нужно на Сретенке?.. Вот он становится в очередь на трамвай, в котором он, может быть, и не поедет. Вот он любуется скатом крыши над тесным московским двориком…» (Валентин Катаев). 1930 г.

В повести Козачинского «Зеленый фургон» (1938 г.) прототипом инспектора угрозыска послужил юный Евгений Катаев, а бандитом, за которым он гонялся, оказался, к общему изумлению, сам автор.

«В сущности, фотографирование было для Ильфа еще одним способом поглубже залезать в делишки этой планеты. Ильф стал страстным фотографом-любителем. Он снимал с утра до ночи: родных, друзей, знакомых, товарищей по издательству, просто прохожих, забавные сценки, неожиданные повороты и оригинальные ракурсы обычных предметов. Он и фотографировал по-ильфовски» (Виктор Ардов).

Новаторская стилистическая форма: крупный план привлекает внимание зрителя к самым выразительным чертам лица.

Ильф был знаком с художником еще по Одессе: в 1921 году тот посещал «Коллектив художниц», где занималась Маруся Тарасенко. «Душою общества был ласковый и остроумный Михаил Александрович Медведев, седовласый художник, знававший Париж, Мюнхен, Вену» (Сергей Бондарин).

СТАЛИН ПОСЫЛАЕТ ИЛЬФА И ПЕТРОВА В СТРАНУ КОКА-КОЛЫ!

В Нью-Йорке, на 27-м этаже гостиницы.

Начало октября 1935 г. Ильфа «щелкнул» Петров.

«Прогулка по Нью-Йорку. Улицы как улицы, но когда посмотришь наверх, то видишь, где ты находишься. Сатанинский город» (Из записных книжек Ильфа).

«Америка лежит на большой автомобильной дороге»

(«Одноэтажная Америка»).

КАРТИНКИ АМЕРИКАНСКОЙ ЖИЗНИ

«Нельзя отделаться от мысли, что этот громадный парк, расположенный посредине Нью-Йорка, устроен для того, чтобы автомобили могли подышать свежим воздухом» («Одноэтажная Америка»).

«Уберите фотографа! Он мешает моей шахматной мысли!»