37. «ВЕЛИЧАЙШИЙ ВКЛАД В КОГДА-ЛИБО ОПИСАННОЕ

ИССЛЕДОВАНИЕ ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН»

Несколько высокопрофессиональных писателей и журналистов изложили содержание «Миров в столкновениях». Все, кто затем читал труд Великовского, отмечали, что изложение не идет ни в какое сравнение с книгой. Писателей и журналистов нельзя упрекнуть. Это — не их вина. Трудно сказать, смогли ли бы они написать книгу, как написал ее Великовский. Даже его враги сквозь сжатые зубы замечали, что пишет он значительно лучше других.

Изложить «Миры в столкновениях», сохранив достоинства книги, просто невозможно.

Во много крат труднее изложить «Века в хаосе». Информацию несет и обогащает читателя не только каждая страница — каждый абзац, каждая фраза. Каждое слово «работает», привнося в информацию своеобразный обертон, что в значительной мере облегчает процесс усвоения новых сведений.

Читатель книги «Века в хаосе» невольно становится сотрудником Великовского в его научной лаборатории. Соучаствует в процессе сбора сведений, в распутывании клубка противоречий, в создании истинной хронологии народов древнего мира. Можно понять, почему выдающийся историк и знаток Библии профессор Роберт Пфейфер, всей силой своего необычного интеллекта сопротивляясь содержанию книги, не скрывал своего восхищения, знакомясь с каждой последующей главой «Веков в хаосе».

Биограф обязан изложить содержание основополагающей книги Великовского, понимая, как убого выглядит его изложение в сравнении с оригиналом.

Увидев «Века в хаосе», профессор Харлоу Шапли схватился за сердце. Он остановился у витрины книжного магазина, не в состоянии продолжать путь. Более двух лет назад он даже не представлял себе, что начинает борьбу. Он, маститый астроном, не сомневался в том, что просто так, походя, сотрет в пыль какого-то никому не известного Великовского.

Более двух лет титанических усилий. Организация давления на компанию «Макмиллан», увы, не оставшаяся анонимной. Мобилизация общественного мнения. Обширная переписка. А результат? Несколько мучительно болезненных пощечин от Теда Теккерея, от друга и товарища по лагерю. Статья в газете его же университета, запятнавшая его репутацию, не говоря уже о многих десятках статей в других газетах, причем не только в Америке. Главный соперник, — этот Адамс из Калифорнии, с благородным видом смеет осуждать его поступки, да еще становится другом Великовского.

Куда дальше? Пайн-Гапошкин, которой он поручил выступить через неделю на заседании Американского философского общества с критикой «Миров в столкновениях», вдруг, видите ли, срочно должна уехать а Европу. Определенно, до нее дошли слухи о том, что Великовский собирается присутствовать на заседании. А после его публичной дискуссии со Стюартом, они все струсили. Студенты — и это печальнее всего! — в лучшем случае холодно раскланиваются с ним, а многие просто делают вид, что не имеют о нем представления. Еще совсем недавно он проходил по университету, как абсолютный монарх. Ах, как это больно! Он даже не представлял себе, что мнение студентов для него важнее признания коллег и академических почестей.

И вот после этих двух тяжких лет Великовский не только не стерт в порошок — в витрине книжного магазина красуется его следующая книга. Но больше того! На суперобложке кричаще выделяется надпись: «Если д-р Великовский прав, эта книга — величайший вклад в когда-либо описанное исследование древних времен».

Такая фраза сама по себе могла довести его до сердечного припадка. А тут еще под ней подпись самого Роберта Пфейфера, выдающегося специалиста по древней истории и крупнейшего в мире знатока Ветхого Завета. Подпись Роберта Пфейфера, профессора Гарвардского университета! Нож в спину!

Что делать? И ведь его не накажешь, как Этвотера. Мировая величина. Боже мой! Но ведь надо что-то предпринять!

Загрузка...