Империя Рун

Глава 2. Конюшни

Окрыленный идеей прогуляться с другими молодыми магами по кабакам на той стороне реки, я потерял бдительность и попался на глаза одной из девиц, что ошивалась в свите принцессы Отавии Форлорн.

— Эй! Магик! Ты куда пропал?! Мы уже выезжаем! — прокричала молодая девушка, которую звали то ли Сара, то ли Ирма.

Я буквально на второй день, как попал во дворец, перестал запоминать имена людей и их титулы. Так как я был молодым жетонным магом, то обращаться к особам иначе, как «Ваша светлость» мне не стоило, вне зависимости от ранга, пола или возраста собеседника. Так сказать, себе дороже выйдет. Единственное, к Отавии я обращался «Ваше высочество» или просто «принцесса Отавия», если она была в хорошем настроении.

Правда, это самое «хорошее настроение» было явлением столь редким, что я категорически не понимал, как склочную и капризную девицу еще не придушили члены ее же свиты.

Так как я был приставлен к императорской семье в качестве «Защитника Престола» — этот выдуманный титул пожаловала мне будущая императрица Элаиза Форлорн — то я должен был входить в чью-то личную охрану. К императору меня, молодого мага, само собой, никто не пускал, у Элаизы хватало ее собственной верной охраны, так что, помыкавшись пару недель, я оказался в свите Отавии. Правда, непонятно, в качестве охранника, личного мага или вовсе мальчика-пажа, коих тут, впрочем, и без меня хватало.

Но вот к наказу маменьки Отавия отнеслась со всей серьезностью — мое бренное тело таскали за собой по всем приемам, танцам, охотам и выездам в город или за его пределы на чью-нибудь летнюю дачу.

От оклика я вздрогнул, после чего развернулся и пошел на зов. Все, спрятаться у меня не получилось, а значит, остаток дня придется слоняться в поле видимости венценосной особы, ловя на себе косые взгляды то молодой знати и повес, то «настоящих» — так они сами выражались — гвардейцев императорского дома.

Только попав в коридоры дворца, я понял, чего так опасался Осиор, почему мой учитель так не хотел, чтобы я угодил в эту клоаку под названием высший свет. Я нигде не мог быть своим. Меня презирали молодые дагерийцы, ведь кроме того, что я был безродным магиком, моя чуть смуглая кожа, темные волосы и черные глаза с головой выдавали во мне иностранца, меня не принимали гвардейцы, меня сторонились другие маги, потому что я был учеником Трибунального Истигатора. Но при этом мне как-то нужно было нести службу, учиться магии и ждать, ждать, когда же я смогу вырваться из этой кабалы.

Сейчас Отавия вместе со свитой собиралась на конную прогулку. Я, улизнув на обед, планировал это мероприятие пропустить — в седле я все еще держался неважно, хотя Витати неплохо поработала над моим навыками езды — но вот, замечтался, потерял бдительность… А значит, придется трястись в самом конце колонны.

Не сказать, что я был совсем бесполезен. Пару раз я спасал лошадей, которых молодые дворянчики загоняли в овраги и травмировали животным ноги, разок — залечил разбитую голову егерю, которого сбросила испуганная кобыла. Но вот конкретно императорской особе в лице Отавии ничего и никогда не угрожало, да и кроме меня у нее были в подчинении другие маги — личный целитель и защитник в одном лице, обычно один из магов желтого или зеленого пояса, приписанных к гвардии.

— Иду! — махнул я рукой для верности, чтобы девица наконец-то перестала недовольно на меня таращиться. — Иду!

Во дворе царила суматоха. Ржание лошадей, шастанье слуг и пажей, тихая ругань гвардейцев. Все это перемежалось громким, почти пошлым смехом членов свиты Отавии. А были они, скажу я вам, все, как на подбор. Не знаю, виной тому мода, или же так всегда было заведено, но все молодые люди, что окружали принцессу, были похожи на бойцовских петухов. Туго затянутые в лосины ноги, пышные рукава камзолов и курток, широкие шляпы с перьями. Не отставали от них и девушки — с высокими сложными прическами, в платьях, состоящих из миллиона юбок, затянутые в корсеты, они едва могли двигаться и дышать, но как-то умудрялись хохотать над любым словом очередного красавца. Я, кстати, пару раз видел, как таких модниц откачивал тот самый гвардейский магик, что всегда был рядом с Отавией. Давал понюхать какую-то соль или порошок, я так и не понял, да хлестал несчастных по щекам, пока на их лицах не появлялось хоть какое-то подобие румянца.

Нырнув в толпу, я стал искать глазами старшего поясного мага, который будет сегодня сопровождать принцессу. Это оказался господин Легер, маг желтого пояса. В отличие от своих сменщиков — а к Отавии было приставлено с десяток разных колдунов, которые ротировались по одной им известной схеме — с Легером у меня были более-менее сносные отношения. Скажем так, маг уважал мой потенциал и не срывался по пустякам, но до дружбы с ним нам было очень далеко.

— Чего тебе, Рей? — спросил Легер, поправляя седельную сумку.

Прогулка обещала быть долгой, скорее всего, с ночевкой в одном из загородных имений, так что маг брал с собой чуть больше вещей, чем обычно.

— Господин Легер… — начал я.

— Да уже по лицу вижу, что ехать не хочешь, — перебил меня маг. — Причина серьезная хоть?

— Серьезная, — кивнул я. — Через две недели приезжает барон Варнал с новым табуном, а Магнус, как вы знаете, совсем от рук отбился…

— И что? Помогать пойдешь?

— Ну, да, пойду. И приработок кое-какой, старший конюх хорошо платит, да и договорено сегодня на вечер было.

Тут я беззастенчиво врал. Договорено у меня было на завтра, но в свете появившихся планов…

— Зря ты только время тратишь, Рей, — покачал головой Легер. — Коновалом — не по твоим способностям работа, а так, баловство…

— Вы же знаете, что я не могу подвести барона, — ответил я.

О моей дружбе с младшим Варналом знали все, как и о теплом отношении ко мне императорского конюшего. Так что этот аргумент был довольно таки весомым.

— Ну, если было договорено, то ладно, иди. Только тихо мне, чтобы не попадался никому на глаза! — шикнул Легер и помахал кончиками пальцев, чтобы я сгинул с его глаз.

Разрешение было получено, так что, увернувшись от группы слуг, что тащили бурдюки с дорогим вином для гостей, я выскользнул со двора и отправился в гвардейскую казарму. Там можно будет чуть побездельничать, а после, как солнце начнет клониться к закату — часов в шесть-семь, моя смена будет окончена и я смогу отправиться на конюшни.

Остаток дня я провел в блаженном безделье, вот только тревожило меня одно — Витати. Я раз за разом прокручивал в голове, что скажу своей наставнице по диким рунам и как мне убедить девушку в том, что сходить с другими магами на тот берег развеяться — хорошая затея.

Очевидно, что волноваться за меня дочь Келанда не будет. Эту зиму мы потратили на то, чтобы я выучился сносно не только держать свой зад в седле, но и меч с копьем — в руках. Так как юношей я был довольно крепким и жилистым, особых проблем с этим не возникло, а копье мне и вовсе было весьма по душе, ведь будучи бродягой, единственно доступное для тебя оружие — случайно найденная палка или камень. Меч давался тяжелее. Но даже если отбросить мои новые навыки и телосложение, я все еще оставался опасным молодым колдуном, которого Осиор изначально обучал как боевого мага. Это я окончательно понял уже после отъезда учителя, когда стал общаться с другими жетонщиками этого года.

Учитель еще в Нипсе, в присущей только ему шутливо-игривой манере, стал натаскивать меня на боевое применение заклинаний. Все эти исполнения печатей на счет три, мелкие стрелы Тир и лезвия Фео, что я ловил на щиты — так тренируют скорость и внимание те, кто планирует снискать славу на поле боя или в сражениях с другими магами. Так что убить меня или покалечить даже сложнее, чем закованного в железо рыцаря.

Воспоминания об учителе резко испортили мне настроение, так что по улицам Шамограда в сторону конюшен я шел, погруженный в собственные думы. Куда пропал учитель? Осиор обещал, что он оставит меня не более, чем на полгода, но вот, прошла холодная снежная зима, крестьяне провели посевную, с улиц столицы схлынула грязь и вода, а солнце стало прогревать камень улиц и домов. Даже Варналы уже засобирались обратно в столицу и я скоро вновь увижусь с Торисом, а Осиора все нет и нет.

Мне ничего не говорили. Первое время я получал редкие письма от наставника — скорее записки. В них Трибунальный Истигатор напоминал мне о важности обучения и уважительного отношения к моим наставникам по рунам и Уставу магов, но никакими новостями не делился. Это не было беседой — я просто будто вскрывал заранее заготовленные, написанные одним и тем же аккуратным почерком письма, в которых говорилось одно и то же, из раза в раз. А в конце зимы, когда срок возвращения Осиора в столицу стал подходить, когда я уже сгорал от нетерпения в ожидании своего учителя, письма просто пропали. Я спрашивал госпожу Виолу, куда же исчез мой наставник, на что архимаг только неопределенно дергала плечом и говорила, что эти вопросы мне не по рангу и мое дело — прилежно изучать руны и печати.

Когда я подошел к императорским конюшням, солнце уже почти закатилось за горизонт. Привычно толкнув боковую калитку и поздоровавшись с охранником, я двинул в сторону главной конюшни. Именно там я мог найти Витати или кого-нибудь, кто ее видел.

Дочь Келанда была занята тем, что чистила очередную молодую кобылу, которую она сегодня объезжала. Навыки Витати высоко ценились на конюшнях — выросшая в восточных степях, она отлично ладила с животными, а выученные ею кони никогда не сбрасывали ездоков и смело брали любые вменяемые барьеры. Платили Витати тоже хорошо, пусть она и была женщиной, но при этом иностранкой и воином — этот вопрос был решен в первые же дни, когда кто-то из младших конюхов посмел сказать что-то сальное и неуважительное в сторону девушки. Ей даже не пришлось доставать длинный кривой кинжал, который она постоянно носила с собой за широким тканевым поясом, которым подвязывала свою традиционную восточную тунику — Витати просто в несколько хлестких ударов повалила хама, после чего и от души отпинала наглеца. Казалось бы, такая демонстрация жестокости и силы со стороны женщины должны были сделать из нее парию, но тот конфликт и последующие одобрительные слова барона Варнала о способностях Витати, сделали дочь Келанда весьма популярной. Я видел, как конюхи и слуги охотно помогали молчаливой келандке в ее делах, кто был помоложе — спрашивал совета, постарше — пытался завести с Витати дружбу. Все же, на конюшнях, вверенных Варналу, люди, что не питали любви к лошадям, не задерживались. Витати же считала этих животных намного более честными, умными и благородными созданиями, нежели люди.

— Эй! Привет! — махнул я рукой, перешагивая через ведра с водой.

— Рей? Чего забыл здесь? — не поворачиваясь, спросила винефик.

— Да вот, отпустили пораньше. Принцесса поехала на прогулку, а я там… Ну сама знаешь.

— Так шел бы домой. У тебя сколько амулетов не доделано еще? Пока светло, не жег бы свечи. Ты вообще считал, сколько мы тратим на свечи и масло для ламп? Иногда мне кажется, что выгоднее было бы вообще этим всем заниматься… — проворчала Витати.

Девушка категорически не понимала, чего это я засиживался далеко после заката за работой. Солнце село — пора спать. А потом подъем перед рассветом, тренировки, мытье и на службу. Распорядок, как в казарме.

— Я вот с каким делом… — начал я, а после рассказал о предложении Ронни сходить с магами в нижний город.

— Думаешь, хорошая затея? — спросила винефик, расчесывая серой в яблоках лошадке гриву.

— А почему нет? Учитель был бы не против, если бы я завел себе друзей. У него вон, есть Виола, Неро… И познакомились они еще в молодости. Мне кажется, это важно — общаться с другими магами.

— Они не маги, а печатники, — почти сплюнула винефик.

— Я тоже печатник, — возразил я.

Витати остановилась и, повернув голову, крайне иронично посмотрела мне прямо в глаза.

— Я уже не раз тебе говорила, что ты истинный маг. Тебе открыто сразу три руны, Рей! Так что не причисляй себя к этой ряженой клике, что награждает друг друга за насилие над природой магии цацками и тряпками…

Взгляд белесых глаз девушки скользнул по моему жетону мага, который я открыто носил на груди, после чего дочь Келанда вернулась к работе.

— Если хочешь идти — иди, но тогда сделай все, что запланировано на завтра. Только денег много с собой не бери.

— От чего же? — спросил я, сбрасывая с плеч серый плащ и оставшись в одной мантии.

— Потому что в отличие от лоботрясов, что живут за счет Башни, ты — самостоятельный человек, — серьезно ответила Витати. — Понял?

Конечно же, я совершенно ничего не понял. Причем тут лоботрясы и Башня? Витати думает, что я буду угощать всех налево и направо? Так это не в моих правилах, я знал цену деньгам. Так что вместо ответа я неопределенно дернул головой и двинул к указанным девушкой стойлам. Несколько кобыл мучились от воспалений, а тут могли помочь мои целебные печати.

Почти весь вечер я провел на императорских конюшнях. Довольно быстро к нам с Витати присоединились несколько конюхов. После колдовства я принялся за простую и понятную работу: помочь Витати натаскать воды, почистить стойло лошади, что была практически подарена мне бароном Варналом, а по сути — намертво закреплена за мной, если у гвардии не возникнет острой потребности в животных.

Пока руки делали дело, я размышлял о своем втором приработке.

Изготовление амулетов и их зарядка — процесс непростой. Чуть пережал оправу, взял неподходящий камень или просто оказался неловким, и вот, получаешь дефект. Сейчас я все больше и больше работал с золотом и серебром, но для собственных нужд частенько крутил вещицы и из меди, да и просто, когда пробуешь новое плетение или узор, нужно попрактиковаться на более дешевом металле. Ведь если проволоку или пластину обкусил — все, хвосты в отход, который надо собирать и нести ювелиру или мастеру-кузнецу на плавку. Конечно, я бы мог поставить маленькую печку для плавки столь ничтожных объемов прямо на очаге, но тогда у меня совсем не осталось бы времени на сон. Так что пусть и приходилось платить за переработку лома обратно в материал, пригодный для работы, это серьезно экономило мне время.

В какой-то момент удачных медных оправок стало так много, что я просто закупил на целый империал мелких мутных камушков годных, скорее, для хлопушек, чем полноценных амулетов, и стал вставлять в оправки их.

И тут, оказалось, что и на такой продукт есть спрос. Я в тихую снабжал такими простецкими целительными амулетами местных конюхов и работников ипподрома, беря очень немного денег — по цене меди и камушка, да пару медяков сверху. Почему покупали? Да все просто — вся императорская конюшня была в курсе, что я не расставался с простеньким медным амулетом на запястье, тем самым, что я скрутил себе после поножовщины в Нипсе. А если господин жетонный магик носит такую побрякушку и прямо говорит, что она — на всякий случай, то почему же конюхам не обзавестись подобными? Тем более что магик продает подобные изделия за сущую безделицу — серебрушка с мелочью, по цене пары кружек пива и миски похлебки в кабаке на углу, где многие работники любили посидеть вечерком. Так что довольно быстро почти все конюхи и даже некоторые мальчишки-разнорабочие обзавелись такими же браслетиками или медными амулетами-кулонами. Добавило моим вторичным изделиям популярности и то, что один из парней, когда навернулся с лошади, смог быстро снять тяжелый ушиб плеча, который рисковал оставить его без работы на пару недель. А он просто зажал медную оправку и высвободил целебную силу руны Ис — и здоров.

Когда работа была закончена, мы вместе с Витати пошли поужинать в том самом заведении, где обреталось большинство работников конюшни. Конечно, мне как жетонному магу, этот кабак был не по статусу — я это понимал по косым взглядам, что нет-нет, да и бросали в сторону нашего стола — но предъявить мне что-то не смели. Никто не станет в здравом уме связываться с жетонщиком, тем более, в этом районе многие уже знали меня в лицо и относились вполне себе спокойно.

А после еды — в наши комнаты, которые мы снимали с Витати у самой стены, недалеко от северо-западных ворот. Конечно, это жилье было чуть в стороне от конюшен, но зато мне было ближе идти на Замковую Гору или в Башню, когда у меня были занятия с архимагом.

В последние недели Виола почти не вызывала меня в тренировочные залы твердыни магов, ссылаясь на занятость и указывая при этом на мой, несомненно, великий прогресс в деле освоения фиолетовых и белых рун. Мол, спешить нам некуда, мы и так за прошедшие месяцы сделали больше, чем многим удается освоить за несколько лет. И это при наличии достаточной силы, упорства в деле освоения последних печатей и, конечно же, таланта.

Нет, вызвать Костяной или Морской Ужас, как сделал мой учитель на палубе корабля, я пока не мог, но вот поднятие мертвых крыс или птиц мне уже давалось, а с белыми рунами было вообще все отлично. Возможно, дело в том, что эта сила была мне знакома по общению с Витати — я понимал всю необузданную мощь рун Вун, Сиг и Даг, так что был морально готов к тому, сколько усилий мне потребуется, чтобы удержать эти руны внутри контуров. Большинство магов до последнего не осознает, насколько эти печати переполнены силой по сравнению с теми же целебными или даже охранными конструктами, так что для них они выглядят почти невозможными. Но не для меня.

Завтра я отправлюсь в город и отлично повеселюсь с ребятами. За месяцы зимы я истосковался по простому общению, а пока не приедет Торис, это позволит мне хоть немного отвлечься от того, что мой учитель, по сути, пропал, и от него нет никаких вестей.