История ислама в России

Глава III. Ислам в Восточной Европе в XIII-XV вв. Эпоха Золотой Орды

Образование Монгольской империи. В последние два десятилетия XII — начале XIII в. в степях Монголии и Забайкалья происходит процесс объединения монголоязычных и тюркоязычных степных племен. После череды кровавых усобиц на съезде племенных вождей, хурилтае, состоявшемся в 1206 г. в долине реки Орхон человек по имени Тэмучжин из клана Борджигин племени монгол провозглашен хаганом с титулом Чингисхан, что, по-видимому, связано с тюркским словом тэнгиз «море, океан». Не признавшие его власть племенные вожди бежали на запад — в Восточный Туркестан и степи современного Восточного Казахстана.

Чингисхану было уже за пятьдесят лет, больше половины из которых он провел в объединительных войнах. Дальнейшие его действия были направлены на войну с империей Цзинь (буквально по-китайски «золотая»), основанной тунгусо-маньчжурским народом — чжурчжэнями — в Северном Китае. Их предводители, следуя древней китайской имперской традиции, длительное время проводили политику, направленную на ослабление степных соседей, провоцируя среди них междоусобные войны и время от времени совершая походы в Степь с целью захвата пленных. В течение 1211—1218 гг. подданные Чингисхана, именовавшиеся обобщающим названием монгол по имени главенствующего племени, вели победоносную войну с «Золотой» империей, но, когда исход войны стал более или менее ясен, Чингисхан обратил внимание на западное направление, где еще оставались откочевавшие когда-то его противники.

Важно учитывать, что китайцы, следуя сложившейся традиции, именовали возникшее в Степи политическое объединение словом татар, служившим тогда обобщающим названием по имени одной из крупных племенных группировок, известных здесь прежде. Хотя основная часть собственно племени татар была истреблена Чингисханом, кроме женщин и подростков, они сохраняли свою идентичность внутри племен, входивших в состав объединения, созданного Чингисханом. Чингисхан и его потомки приняли известное имя татар как экзоэтноним, представая как татары перед представителями иностранных держав, собственно же себя и свое политическое объединение именуя монгольским.

В 1216 г. Чингисхан отправляет своего сына Джучи против племени меркитов, нашедших убежище в землях восточнокыпчакской группировки канглы. Одновременно полководец Джэбэ был отправлен против Кучлука, хана племени найманов. Тот нашел свое убежище у правителя державы кара-китаев, располагавшейся на территории Кашгарии. Несмотря на то, что сами кара-китаи были буддистами и несторианами, значительная часть населения их империи была мусульманами. Кучлук в свое время женился на дочери правителя кара-китаев, носившего титул гурхан, Елюй Чжулху, но уже в конце его правления начал предпринимать попытки по захвату власти, а после смерти тестя в 1213 г. вовсе стал полновластным правителем. Поддавшись влиянию жены-несторианки, он начал резню среди мусульман. Поэтому вторжение Джэбэ в 1218 г. было встречено населением как спасение. Кучлук бежал, но был схвачен и убит.

Однако в это же время правитель Хорезма султан Ала ад-Дин Мухаммад, именовавшийся хорезмшахом, прослышав про деяния и бегство Кучлука в западном направлении, собрал сильное войско и устремился на прежние территории кара-китаев. Подвластные ему племена канглы сообщили о появлении в их землях неизвестного войска. Мухаммад полагал, что это бежавший Кучлук, но это были меркиты, уходившие от монголов. Монгольский отряд, возглавляемый Джучи, разгромил меркитов и начал отход на восток, что было неведомо правителю Хорезма. Перейдя реку Сырдарью, султан двинулся к северо-востоку от города Дженда, но, дойдя до древнего русла реки Иргиз, обнаружил лишь поле боя. Тем не менее он решил продолжить свой путь, настигнув монгольский отряд. Несмотря на заверения монголов об отсутствии каких-либо претензий к хорезмийцам, султан решил вступить в битву. После трехдневного сражения, исход которого так и не был решен, монголы в одностороннем порядке снялись с ночного лагеря и ушли в степь. По сведениям источников, хотя Ала ад-Дин Мухаммад и провозгласил себя победителем, долго оставался под впечатлением от минувшего сражения, поскольку доселе не встречал столь упорного противника.

По возвращении в Хорезм султана ожидала неожиданная весть. В период его отсутствия в город Отрар прибыл монгольский караван, который, однако, подвергся разграблению по приказу наместника города — Иналджыка Кайыр-хана, заподозрившего купцов в шпионаже. Он был предводителем группировки канглы и двоюродным братом влиятельной матери султана, Теркен-хатун. Выходцы из племен канглы давно приняли ислам, прибыв ко двору правителей Хорезма, от которых получили ряд важных военных и административных должностей, но они продолжали вести себя соответственно степнякам, больше склонным к активным и решительным действиям, нежели длительным размышлениям.

Источники сообщают о существовании контактов хорезмийцев и монголов уже в 1216 г., когда состоялось первое посольство от султана к Чингисхану. В ответ с богатым караваном, везшим подарки, во главе с хорезмийцем по имени Махмуд Йалавач, было отправлено письмо мирного характера с предложением о разделе сфер влияния. Однако в письме султан был назван Чингисханом «сыном», что означало обращение к нему как к подданному или правителю более низкого ранга. Это оскорбило и разозлило Мухаммада, и султан предпринял попытку выведать какие-либо данные о войске Чингисхана.

Вероятно, монголы готовились к войне на западе. Чингисхан умело использовал агентурную сеть, налаженную с помощью мусульманских и уйгурских купцов, державших в руках торговые пути из Средней Азии в Китай, в то время как хорезмийская агентура действовала крайне неудачно.

Так или иначе, после инцидента в Отраре Чингисханом было отправлено посольство во главе с мусульманином Ибн Кафраджем Бугра с требованием разъяснения обстоятельств случившегося или выдачи Иналджыка, чего султан сделать никак не мог. Хотя источники содержат данные об ответном письме хорезмийцев, где вина за содеянное возлагалась только на Иналджыка, но монгольский посол ко двору султана, т.е. Ибн Кафрадж, был убит, что фактически означало начало войны.

Слабость центральной власти в Хорезме, вражда придворных клик и племенных группировок, невозможность эффективной координации военных сил государства и, в противовес этому, стремительные и расчетливые действия монголов, спаянных дисциплиной и объединенных центральным командованием, способствовали тому, что достаточно быстро, в период с осени 1219 до конца зимы 1220 г., основная хорезмийская территория была захвачена. Сам хорезмшах Мухаммад, видя гибель своей империи и убедившись в невозможности сплотить своих подданных, чтобы остановить противника, принял решение сложить с себя регалии правителя и бежать. Захватывавший один за другим крупные города Хорезма Чингисхан, узнав об этом, отправил в погоню за ним военный корпус примерно в 20 тыс. человек под командованием полководцев Джэбэ и Субэдэя. Они вскоре узнали, что султан где-то погиб, но в их задачи также входила разведка — получение информации о территориях, лежавших к западу от Каспийского моря.

Пока основные монгольские войска были заняты подавлением сопротивления хорезмийцев в Туркестане, Афганистане и Иране, этот отряд с тяжелыми боями пробился в Азербайджан, а затем — в Грузию и далее — на Северный Кавказ в районе Дербента. В итоге, сражаясь прежде с грузинами, лезгинами, аланами, в 1222 г. монголы столкнулись с половецкими отрядами, по-видимому, выходцами из группировки Тухсоба. После первых поражений половцы обратились за помощью к своим родственникам — правителям отдельных русских княжеств. На призыв откликнулись киевские, черниговские и галицко-волынские князья. Однако в битве на Калке в 1223 г. объединенное войско половцев и русских было разгромлено монголами.

После этого монгольский корпус совершил рейд на Крым и повернул обратно на восток — к Волге. Однако где-то в районе Самарской луки, где монголы переходили реку, они подверглись нападению волжских булгар. Согласно Ибн аль-Асиру (1160—1233/1234), монголы понесли огромные потери, немногочисленному отряду удалось уцелеть и, спустившись вниз по Волге, через Саксин переправиться на другой берег и вернуться к Чингисхану.

Западные походы монголов. Образование Улуса Джучи. После смерти Чингисхана в 1227 г. созданная им империя была разделена, согласно его завещанию, на четыре части, или улуса,— по количеству его старших сыновей от первой жены. Еще в 1225 г. его сыновья и родственники получили свою долю, и им была определена граница будущих владений, а также высказано намерение передать власть третьему сыну — Угэдэю. Земли к западу от реки Иртыш, в основном степная территория, включавшая также хорезмийские города в низовьях Амударьи, вошли в состав улуса старшего сына — Джучи. Персидский историк Рашид ад-Дин (ок. 1247—1318) сообщает, что уже Джучи в 1221 г. Чингисхан поручил вести войну с булгарами, башкирами, русскими, черкесами, кыпчаками и другими народами, проживающими в западной стороне. Сам Джучи погиб незадолго до смерти своего отца, поэтому ему наследовали два его старших сына — Орду и Бату. Орду, прозывавшийся Ичэн (Эджэн, монг. «хозяин, господин»), хотя и считался старшим среди сыновей Джучи по праву первородства, тем не менее позже добровольно уступил этот статус Бату, сам удовлетворившись наследованием основных земель кочевания Джучи — в Восточном Казахстане.

В 1229 г. в Монголии, в новой столице империи, городе Каракоруме, состоялся очередной хурилтай, утвердивший Угэдэя, третьего сына Чингисхана, великим хаганом. Известно, что уже в это время, в 1229 г., монгольские войска фиксируются у границ Волжской Булгарии. На хурилтае 1235 г., состоявшемся на следующий год после разгрома империи Цзинь, монгольскими вождями было принято решение о продолжении боевых действий против народов, с которыми империя имела конфликты при Чингисхане, а также о начале боевых действий против новых противников. Речь идет о четырех направлениях: война с южно-китайской империей Сун, война с Кореей, войны в Западном Иране и на Южном Кавказе, а также — западное направление: против булгар, кыпчаков, русских и др. Здесь основной задачей было покорение кыпчаков, то есть половцев — наиболее многочисленной группы кочевых племен, все еще остававшихся не под властью одной степной династии.

Снаряженная на запад армия, по-видимому, не превышала по своей численности 70 тыс. человек. Эти войска присоединились к собственным силам Улуса Джучи, численность которых составляла 4 тыс. человек из монгольских племен, но, судя по всему, значительные отряды были набраны из народов занятых территорий. Согласно персидскому историку XIII в. Джувейни (1226—1283), кроме представителей степных монгольских и тюркских племен в состав армии были набраны ополченцы с мусульманских территорий. В походе приняли участие 11 принцев-Чингисидов под общим руководством Бату, советником которого был опытный полководец Субэдэй.

Первый удар монголов пришелся по Волжской Булгарии. Булгары уже длительное время сдерживали натиск монголов, судя по всему, еще с 1229 г., постепенно отступая со своих позиций на Нижней Волге. При этом булгары отправили на Русь послов, по-видимому с предложением создания военной коалиции, но миссия не имела успеха. Известно, что монголы даже зимовали на территории Булгарии в 1232 г., не будучи, однако, в состоянии подойти к ее столице. Судя по всему, уже в том же 1229 г. монголами были осаждены города, располагавшиеся в низовьях Волги: Саксин и Суммеркент, населенные, как сообщают источники тех времен, мусульманами. Они отчаянно сопротивлялись до 1236 г. Длительной также была война монголов с башкирами и кыпчаками клана Ольберли, сплотившимися в 1234 г. вокруг вождя по имени Бачман.

Ранней весной 1236 г., когда подошли основные силы под командованием Субэдэя, войска монголов обрушились сначала на территории половецкого клана Ольберли, а затем, когда они были разгромлены и перестали быть серьезным противником, на город Биляр, который после отчаянного сопротивления был взят и разрушен. Тем временем силы под руководством самого Бату направились на юг для боев с половцами, мордвой и черкесами. Здесь, на широкой территории, войска монголов действовали хотя и распыленно, но довольно централизованно. На левом фланге, шедшем по каспийскому побережью, монголами были добиты половцы клана Ольберли под командованием хана Бачмана и его союзники — аланские войска князя Качира; оба предводителя попали в плен и были зарублены. Остальные силы воевали с финно-угорскими племенами, прежде всего с мордвой, один из князей которых принял монгольскую сторону, другой продолжал воевать против них, уйдя в леса. После завершения основных боевых действий к осени 1237 г. монголы соединили все силы, чтобы идти на русские княжества[5].

Как отмечалось выше, первые попытки покорения монголами народов Волго-Уральского региона начались в 1221 г., когда войска Джучи участвовали в экспедициях против местных кыпчакских племен. Однако, если это были спорадические рейды, уже в 1229 г. стало ясно, что противник настроен серьезно. Упорное сопротивление кыпчаков, булгар и других народов Волго-Уральского региона давало огромный запас времени на подготовку к войне правителям русских княжеств, которые были информированы о новом противнике, но они не сумели этим воспользоваться. В итоге в ходе двух кампаний, 1237—1238 и 1239—1241 гг., русские княжества были разгромлены без особых трудностей, причем со стороны монголов не было попыток напасть на Новгород, Смоленск и Полоцк, не проявлявшие к ним враждебности, хотя несколько пограничных поселений Новгородской земли пострадали от боевых действий. Далее монголы двинулись в Европу, преследуя отступавшие отряды кыпчаков, прежде всего в Венгрию, королю которой монгольские правители писали уже в 1237 г. с требованием не принимать у себя кыпчаков, откочевывавших из прикаспийских и причерноморских степей. В 1241 г. были разгромлены основные силы выступивших против монголов европейских правителей — Венгрии, Польши, Тевтонского ордена, а заодно завершено покорение кыпчаков, укрывавшихся в Венгрии, среди населения которой против них самих возникли волнения. В 1242 г. до Бату дошла новость, что в Монголии умер великий хаган Угэдэй. Многие принцы из рода Чингисидов с подвластными им войсками устремились в Монголию, чтобы принять участие в выборах нового верховного правителя. Бату также окончательно принял решение повернуть войска и остановился в низовьях Волги.

Если первой столицей Улуса Джучи после возвращения Бату из западного похода был восстановленный Булгар, то с 50-х годов XIII в. фактическая столица возникает на месте одной из постоянных ставок будущих ханов, на правом берегу р. Итиль, где затем появится город Сарай (от персидского слова со значением «дворец»). Сам Бату ханского титула не носил и никогда не был в Монголии для утверждения на каких-либо должностях: и до, и после хурилтая 1246 г., где великим хаганом был избран его личный враг Гуюк, сын умершего Угэдэя, Бату оставался в номинальном подчинении у верховных правителей империи. Уже при нем складываются в общих очертаниях те отношения местных степных правителей с покоренными соседними народами, которые позже более отчетливо предстанут в период расцвета политического объединения, известного в истории под именем «Золотая Орда».

Само понятие «Золотая Орда» использовалось прежде для названия ставок монгольских ханов, в частности роскошных золотых шатров. Еще в 1246 г. один из европейских миссионеров зафиксировал название сыра орда для ставки монгольского правителя. Использование этого названия для обозначения политического образования потомков Джучи в русских источниках начинается только с XVI в., хотя в китайских хрониках оно именовалось «Ханство Золотая юрта» (Цзинь чжан хань) еще в XIII в. Судя по всему, сочетание «Золотая Орда» является синонимом понятия Ак Орда, то есть «Белая Орда», которой противопоставлялась Кёк Орда — «Синяя Орда». Эти цветовые обозначения издавна служили для определения соответственно Запада и Востока, а ставка (орду) кочевого правителя всегда являлась центром территориальной единицы, и потому название ставки олицетворяло и территорию. Слово сары(г), обозначавшее желтый, бледный цвет, также ассоциировалось у тюркских народов с западом.

Бытовавшая у монголов улусная система продолжала традиции кочевой государственности. Весь подвластный народ и вся занимаемая им территория рассматривались как общее достояние правящего рода, каждый член которого претендовал на получение своей доли — людей (монгольск. иргэн, тюркск. иль), а также пространства для кочевания (монгольск. нутуг, тюркск. йурт), в более поздние времена каждый из принцев мог претендовать на получение некоторого числа ремесленников и определенного земледельческого района (монгольск. инджу), обеспечивавших необходимой продукцией и товарами кочевое население.

В Улусе Джучи выделялись различные подразделения, связанные с тем или иным принцем, но наиболее крупными были административно-территориальные подразделения на два крыла — как самого Улуса на Белую и Синюю Орду, так и подобное дуальное разделение внутри них. Старшими в западной части владений считались потомки Бату, восточной — потомки Орду-Ичэна. Во времена наивысшего расцвета территории Улуса Джучи простирались от верховий Иртыша на востоке до нижнего Дуная на западе, на юге ограничиваясь нижним и средним течением Сырдарьи, на севере доходя до Ледовитого океана. Формальная граница между крыльями проходила по течению реки Урал.

Территории Волжской Булгарии и русских княжеств вошли, таким образом, в состав нового политического образования, номинально остававшегося частью единой Монгольской империи, вплоть до смут 60-х годов XIII в. Однако если булгары, оказавшие жестокое сопротивление монголам, после нескольких походов утратили свою государственность, став одним из рядовых территориальных подразделений, контролировавшихся непосредственно монгольскими военачальниками,— что, по-видимому, следует объяснять выгодным стратегическим положением Булгарии,— то русским княжествам, окруженным лесами, не вызывавшим интереса у кочевников, было позволено сохранить свой внутренний экономический уклад и политическую структуру. Изначально Бату, не имея времени для полного подчинения Булгарии, сохранил здесь власть местным правителям, некоторые из них в 1239 г. подняли восстание, для подавления которого был послан с войском Субэдэй, к началу 1240 г. завершивший свою миссию. Имена двух таких правителей, Байан и Джику, упомянуты персидскими хронистами. Вследствие покорения монголами в ряде булгарских городов были снесены стены, и, что характерно, в последующие периоды города здесь, а также в Нижнем Поволжье, возводились уже без стен. Булгарские же отряды пополнили монгольскую армию для дальнейших походов. Ремесленники Булгарии сыграли очень важную роль в формировании облика материальной культуры Улуса Джучи, а булгарские торговцы — не менее важную роль в повышении экономического состояния региона.

Расцвет Золотой Орды. Уже с середины 1240-х гг. ряд русских князей добровольно приезжают в монгольскую ставку на Нижней Волге, где признают над собой власть правителя Орды. Иные же предпочитали искать помощи у правителей католического мира. Известно, что в 1246 г. к владимиро-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу прибыло посольство от римского папы, а в это время на Лионском соборе присутствовало посольство другого князя, Михаила Черниговского, просившего у римского папы провозглашения Крестового похода против монголов, который, надо сказать, коснулся бы русских княжеств в гораздо большей степени. Позже этот князь был казнен монголами, лишенный даже права на почетную смерть.

Позиция католической Европы была ясна. Это показывает пример с посольством от исмаилитов к королю Англии, которое было направлено из Западного Ирана с просьбой помощи против монголов. Однако последовало такое заявление епископа Уинчестерского, высшего духовного сановника Англии: «Предоставим собакам этим грызться между собой и полностью уничтожить друг друга. Когда же мы пойдем на оставшихся [в живых] врагов Христовых, [то] уничтожим их и сметем с лица земли. Да подчинится весь мир единой католической церкви, и да будет един пастырь и едино стадо!»

Тем не менее князь Ярослав Всеволодович, видимо понимая всю ситуацию, одним из первых посетил Бату еще в 1243 г., и, заручившись его поддержкой, официально принял титул великого князя Владимирского. Вероятно, с его интригами связана и гибель Михаила Черниговского, который, будучи давним врагом монголов, к тому же достаточно высокомерно и вызывающе вел себя в ставке Бату. Ярославу же выпала честь представлять русских данников (среди прочих покорившихся Бату князей) Бату на великом хурилтае в далекой Монголии, где он, однако, умер. Существует версия об отравлении, но даже если и было так, в любом случае, сообщение первой Софийской летописи позволяет думать, что это случилось по доносу одного из его бояр. На этом хурилтае Гуюк, политический противник Бату, был избран великим хаганом. Так начинался раскол между центром в Каракоруме и удельным владением — Улусом Джучи.

После смерти Ярослава владимирский престол по старой традиции был занят его братом Святославом. Однако последовало обращение к Бату двух сыновей Ярослава, Александра и Андрея. Каждый из них пытался убедить Бату в том, что именно он, сын Ярослава, наиболее достоин титула великого князя Владимирского, чем дядя. Это демонстрирует факт ломки старой системы наследования на Руси. Теперь право быть великим князем давалось не по праву первородства, а исходя из решения монгольского правителя. Северными землями русских княжеств ввиду их удаленности от ставки управлять было гораздо сложнее, нежели землями южных княжеств, где у власти стали верные Бату князья, которые могли контролироваться фактически напрямую. Вероятно, именно поэтому Бату назначал на территории северных княжеств фискальных наместников (монгольск. даруга, тюркск. баскак), которые не вмешивались в управление напрямую, но контролировали денежные отчисления в центральную казну.

Тем не менее и ряд других русских князей последовал примеру Ярослава. Князья охотно пользовались поддержкой монголов в борьбе со своими политическими конкурентами. Одним из таких князей был упомянутый выше Александр Ярославич, прозванный «Невским», которому удалось установить достаточно прочные отношения с Бату и за счет этого получить Киевское княжение, военную помощь в борьбе с крестоносцами или восставшими новгородцами, а также использовать военную силу монголов для противостояния с князьями-соперниками. Александр часто ездил в ставку к Бату и усердно осуществлял фискальные сборы для Орды в подвластных ему городах, в случае неповиновения приводя туда монгольские войска. В 1259 г. после жестокого подавления восстания в Новгороде против монгольских сборщиков выплаты, которой город прежде не платил, Александр добился права самостоятельного сбора податей, чем способствовал не только укреплению уверенности правителей Орды в его лояльности, но в первую очередь в усилении собственного экономического и политического положения: используя монгольский военный ресурс, он имел возможность собирать с населения гораздо более, нежели требовалось в ордынскую казну, и остаток откладывать себе. Дело в том, что именно этим позже прославился московский князь Иван Данилович, прозванный «Калита», что в древнерусском языке означало «большую денежную сумку».

Вместе с тем, вероятно, князь Александр понимал также и невозможность самостоятельно противостоять другим князьям и крестоносцам в стремлении объединить под своей властью земли русских княжеств. По-видимому, это понимали и отдельные представители западно-христианского мира. Вот, что писал проезжавший через русские земли в 1253 г. французский монах Гильом Рубрук: «…братья Тевтонского ордена… разумеется… легко покорили бы Руссию, если бы принялись за это».

Дольше всех сопротивлялся новой централизующей власти правителей Орды галицко-волынский князь Даниил Романович, активно искавший поддержки в Риме. В 1245 г. он прибыл в ставку Бату и признал его власть. Он был щедро одарен и вернулся назад. Признание монголами подняло его авторитет среди европейских правителей. Позже, в 1254 г., он принял титул короля от папы римского.

Таким образом, правители русских княжеств признали подчинение правителям Орды, войдя, следовательно, в состав Улуса Джучи. Отношения между политическим центром и периферией строились на основе даннических отношений и централизации военной системы. Правители русских княжеств, сохраняя все традиции прежней властной системы, становились частью сложного политического аппарата Монгольской империи, встраиваясь также в общую многоуровневую военно-административную иерархию. Историками уже отмечался тот факт, что Золотая Орда (если говорить только о ней, а не обо всем Улусе Джучи в целом, поскольку Синяя Орда фактически представляла собой самостоятельное политическое образование) в своих территориальных очертаниях, геополитических интересах, по характеру населения и облику социально-экономической системы во многом повторяла Хазарский каганат. Речь идет о самом механизме взаимодействия кочевого политического центра и оседло-земледельческой периферии и, соответственно, о симбиотическом характере связей двух типов обществ. Кочевые правители, не заинтересованные в полном занятии негодных для кочевания земель своих оседлых подданных, но руководствующиеся необходимостью сохранить их экономический потенциал (это касается прежде всего производства оседло-земледельческой и высококачественной ремесленной продукции) не разрушили механизмов функционированиях тех или иных обществ, полностью позволяя им сохранить свое внутреннее устройство и существующие порядки. Территории этих обществ с соответствующими правами автономий, но обязанностью выплачивать налог в центральную казну (неверно трактуемый как «дань») и поставлять войско по призыву верховного правителя включались в состав нового политического образования. Правители, получавшие власть на основе обычаев и порядков, характерных для их культур, должны были прибыть в ставку верховного правителя и согласовать свою кандидатуру, получив ярлык (своеобразную санкцию), так же как должны были согласовывать кандидатуру своих преемников. Верховный правитель также выполнял судебные функции, председательствуя на разбирательствах, касавшихся разногласий между его подданными. Разумеется, что любые отказы выполнить ту или иную директиву из центра рассматривались как попытки неповиновения и выхода из состава государства, правительство которого неизбежно принимало меры по недопущению подобных явлений. Именно такими экспедициями были монгольские «рати», сообщениями о которых пестрят древнерусские летописи, часто сравнивая их по мощности разрушений с вторжением Бату (например, «Неврюева рать» 1252 г., «Дюденева рать» 1292—1293 гг.).

Монгольская власть способствовала стабилизации политической обстановки на огромном пространстве от Желтого моря на востоке до Балтийского моря на западе, а также укреплению экономических связей между ними и развитию торговли в целом. Недаром один летописец говорит, что по территории империи любой путешественник мог проехать с золотым подносом на голове, не опасаясь быть ограбленным. Между различными регионами и народами происходил тесный обмен культурными ценностями и технологическими достижениями. Мусульманская культура, доминирующая в городах, закрепляется в эти годы не только на территории Восточной Европы, но даже проникает в Южную Сибирь, где мусульманские торговцы основывают свои колонии.

Улус Джучи (соответственно, и Золотая Орда) был одной из частей Монгольской империи, и его затронули все эти же процессы, имевшие свою специфику в том культурном контексте, в котором существовало это политическое образование. Следует отметить, что собственно политическая элита улуса, состоявшая из Чингисидов и представителей монгольских племен, была сравнительно немногочисленной. В тюркоязычной среде, прежде всего кыпчакской, монгольская знать начинает ассимилироваться и фактически уже через два поколения теряет свою монгольскую идентичность. Потомки монгольских родов начинают говорить по-тюркски, хотя монгольский язык продолжает использоваться в официальных ханских документах вплоть до XV в. Потомки пришедших в Волго-Уральский регион воинов Монгольской империи, представители как монголоязычных, так и тюркоязычных племенных группировок, постепенно принимают в качестве собственного наименования экзоэтноним татар. Именно под этим названием тюркоязычное население Улуса Джучи начинает быть известно как в восточных, так и в западных источниках. Это то, почему в дальнейшем мы считаем возможным употреблять в отношении населения Золотой Орды дефиницию «тюрко-татары» или просто «татары».

Определенные процессы происходят и на подвластных монголам территориях. Булгарские города Биляр и Сувар, имевшие прежде важнейшее значение, приходят в упадок, зато процветает расположенный у Волги Булгар. В последующий период вдоль реки, в среднем и нижнем течении Волги, основывается еще ряд городов. Процветание волжского торгового пути способствует их обогащению. Население этих городов увеличивается за счет миграции мусульманского населения из различных регионов Улуса Джучи, прежде всего из Среднего Поволжья и с территории Хорезма. Мусульманским купцам принадлежит не только важнейшая роль в реализации торговых коммуникаций, но и в интенсификации культурного обмена.

О значительной роли мусульман в экономической и политической жизни Золотой Орды говорит принятие ислама братом Бату, Берке, еще до того как он стал правителем. Одним из известных и замечательных фактов его биографии является то, что, обеспечивая по указанию Бату организацию хурилтая в Монголии 1251 г., когда был возведен новый великий хаган Мункэ, Берке вынудил его поклясться на Коране, что тот будет покровительствовать мусульманам в Монгольской империи. Получив верховную власть в империи при поддержке Бату, Мункэ, чтобы ослабить другие претендовавшие на власть группировки Чингисидов, отдал под власть потомков Джучи часть территории Мавераннахра (междуречье Сырдарьи и Амударьи), населенного преимущественно мусульманами.

Имея удел на Кавказе, Берке вел самостоятельную переписку и обменивался дарами с правителями мусульманских государств, в том числе — с аббасидским халифом. Столь широкая активность брата, бравшего на себя функции, которые полагались правителю, вынудила Бату отозвать Берке с Кавказа на Нижнюю Волгу. История не сохранила подробностей, позволивших бы нам выявить особенности многих сторон внутренней жизни политической элиты Улуса Джучи, однако известно, что Берке имел конфликт со своим племянником по имени Сартах, сыном Бату, который, по некоторым сведениям, был несторианином. Правление Сартаха, утвержденного Мункэ, было недолгим — он умер уже на следующий год после Бату, в 1256 г., будучи отравлен. В следующем году умер его сын Улагчи, также утвержденный до этого Мункэ. Усилившийся Берке провозгласил себя правителем Улуса сам, не дожидаясь утверждения от враждебного к нему Мункэ. При этом его поддержала знать и большинство населения Золотой Орды.

По некоторым данным, Берке был сыном Джучи от Хан-Султан, старшей дочери хорезмийского султана Мухаммада. С детства воспитанный в мусульманской традиции, Берке носил имя Джамаль ад-Дин Ибрахим и, вероятно, являлся мюридом шейха суфийского тариката кубравийа Сайф ад-Дина Бахарзи (1180/1181—1259/1260 или 1261). Вместе с тем в своей приверженности исламу сам Берке ограничивался лишь соблюдением некоторых обрядов и покровительством мусульманскому духовенству и купцам. По-видимому, суфийские формы ислама привлекали его, как и других выходцев из кочевой среды, не сущностью учений, а именно религиозными практиками, находившими параллели с элементами традиционных верований кочевников, в частности, культ святых, обладавших необычными способностями, сила которых сохранялась даже после их смерти, наполняя места их гробниц.

Впрочем, среднеазиатский автор сирийского происхождения Ибн Арабшах, живший в первой половине XV в., говорит, что в основе богословских и правовых толков ученых Золотой Орды при Берке лежал ханафитский мазхаб. В то же время Берке не предпринимал попыток распространения ислама среди всего населения государства и не требовал повсеместного исполнения мусульманской обрядности. Вместе с тем именно основы, заложенные школой ханафитского направления, продолжали развиваться здесь и в дальнейшем, большим авторитетом пользовался также шафиитский мазхаб.

Однако именно с деятельностью Берке связана полная замена административного аппарата с уйгуров и киданей, возможно, чжурчженей, на местных мусульман — булгар, хорезмийцев, жителей Нижнего Поволжья, а также приглашенных из других улусов и даже из далекого Египта.

После гибели великого хагана Мункэ во время похода в Южный Китай в 1259 г. уже в следующем году Монгольская империя погрузилась в череду усобиц. Берке, самовольно пришедший к власти, предпринимает попытки по ее укреплению, хотя и не принимает ханского титула. Так, в 1262 г. он попустительствует изгнанию и частичной расправе в ходе восстания в русских княжествах над присланными из Монголии сборщиками выплат, которых между прочим возглавлял «бесерменин», то есть мусульманин.

Воле Берке приписывают резню несториан в подвластном тогда потомкам Джучи Самарканде — событие, о котором так или иначе сообщают несколько источников, но оно не может быть датировано точно, как и точно интерпретировано, по крайней мере, связано с инициативой правителя. Однако другие данные позволяют предполагать, что, напротив, соперниками Берке были истреблены его подданные, как, например, это случилось в Бухаре. Именно в начале 60-х годов XIII в. вновь усилившиеся потомки Чагатая, владевшие ранее этими землями, начали борьбу за возвращение отторгнутых прежде земель, сопровождая свои действия резней всех тех, кто был заподозрен в лояльности к соперничавшей группировке Чингисидов, т.е. потомкам Джучи.

Так или иначе, Берке сумел фактически превратить Улус Джучи в самостоятельное государство, характеризовавшееся лишь формальной зависимостью от правителей Каракорума. Берке активно переписывался с мусульманскими правителями Египта из династии мамлюков-бахритов, с которыми он выступил в союзе против завоевавшей Иран и Ирак монгольской армии брата великого хагана Мункэ, Хулагу, питавшего симпатии к христианам. Этот конфликт положил начало череде войн между потомками Джучи и Толуя за территории Южного Кавказа. Важную роль здесь продолжал играть Дербент. Город миновал монгольский поход 1222 г., однако посланный в 1239 г. против него корпус под командованием Чормагана, монгольского командующего в Западном Иране, все-таки захватил Дербент. После очередного передела земель в государстве Чингисидов Дербент входит в состав Улуса Джучи. Он становится пограничной крепостью между Улусом Джучи и империей ильханов, монгольских правителей Азербайджана и Ирана.

Как известно, после взятия монголами под командованием Хулагу в 1258 г. Багдада, бывшего столицей халифата, возглавляемого династией Аббасидов, и казни халифа аль-Мустасима (1242—1258) некий аль-Мустансир, якобы дядя последнего, нашел пристанище в Египте, где в то время пришла к власти группа мамлюков — бывших невольников, составлявших отдельное закрытое служилое сословие, вербовавшееся из купленных на невольничьих рынках иноземцев. Было два подразделения: бахриты (от арабск. аль-бахр — «море»),— чей лагерь находился на острове в дельте Нила,— вербовавшиеся из преимущественно степных народов (кыпчаков, туркмен, мордвы и др.), и бурджиты (от французского заимствования бурдж — «замок», проникшего в арабский язык в значении «башня»), базировавшиеся в цитадели Каира и вербовавшиеся преимущественно из горских народов (черкесов, чеченцев, лезгин, а также курдов, армян и греков). Для мамлюкских султанов, только свергших слабых потомков блистательного Салах ад-Дина, неспособных противостоять угрозе западных крестоносцев, это было очень важное обстоятельство, и впоследствии они могли использовать его в своих интересах — в 1261 г. они, торжественно провозгласив беглого Аббасида халифом, не только легитимизировали свою власть, но и получили идеологическое основание для поддержки своих действий в противостоянии с другими мусульманскими правителями. Конечно, на самом деле новоиспеченный халиф, как и все получавшие этот пост в последующем (после стремительной гибели аль-Мустансира на это место нашелся считавшийся также дальним родственником убитого в 1258 г. аль-Мустасима аль-Хаким), были лишь марионеточными фигурами, имевшими лишь символическое значение — в сущности, тешившими самолюбие амбициозных мамлюкских султанов, в известной степени санкционируя их действия.

Так или иначе, мамлюкам удалось остановить натиск монголов. Смерть Мункэ в 1259 г., как когда-то смерть Угэдэя в 1241 г., вынудила монголов повернуть свои войска, чтобы принять участие в выборах в Монголии, оставив на Ближнем Востоке небольшой отряд, составлявший по разным сведениям от 10 до 20 тыс. человек. Подкрепленный ополчениями армян и ближневосточных несториан он, тем не менее, был разбит 60-тысячной армией мамлюков при Айн-Джалуте в сентябре 1260 г. Вернувшийся вскоре Хулагу не смог переломить ход борьбы и потерпел еще несколько поражений, однако до конца своих дней не оставлял мысли о захвате Египта. Именно противостояние с амбициями Хулагу толкнуло Берке и султанов Египта на заключение союза, оформленного как вассалитет мамлюков по отношению к Улусу Джучи. Такого рода отношения позволили отдать приказ воинским контингентам джучидов, воюющих у Хулагу, перейти на сторону мамлюков, а также открыть военные действия в Азербайджане. При таком раскладе нарушителем закона Тэмучжина — Ясы — становился не Берке, а Хулагу. Берке даже выдал свою дочь замуж за султана Бейбарса (1260—1277). Любопытно, что одним из проявлений этих отношений стал тот факт, что на деньги, выделенные мамлюкским султаном Бейбарсом, в 1287—1288 гг. в крымском городе Солхат (совр. Старый Крым), была сооружена мечеть. Ныне она пребывает в руинах, но является старейшей мечетью на территории полуострова за исключением сведений о построенной сельджуками в Судаке. Главным источником монетного золота в Золотой Орде также был Египет, а точнее, те дары, которые регулярно привозились ко двору хана.

Союз Золотой Орды с Египтом просуществовал затем длительное время. Он иссяк после того, как потомки Хулагу, оставшиеся править в Восточном Иране и Южном Азербайджане под именем ильханов, в лице внука Хулагу, Газан-хана (1295—1304), приняли ислам и пошли на урегулирование отношений с Египтом.

Аналогичным образом вассалитет сельджукских султанов по отношению к Улусу Джучи (Гийас ад-Дина Кей-Хосрова II, а впоследствии и Изз ад-Дина Кей-Кавуса II) помог сохраниться этому государству. В 1265 г. Кылыч-Арслан IV обратился с просьбой освободить своего брата-соперника из византийского плена не к своему новому сюзерену Хулагу, а к его сопернику Берке, что и было сделано.

Земли русских княжеств довольно быстро восстановились от недавних боевых действий. Многие пострадавшие в ходе монгольских походов города северных княжеств почти сразу были отстроены, в южных княжествах, входивших в сферу фактически прямого управления монголов, напротив, начинается упадок городов, поскольку они теряют стратегическое значение, больше не являясь городами пограничных областей. За счет включения княжеств в единое экономическое пространство происходит интенсификация внутренних коммуникаций, за счет чего возрастает роль незначительных прежде городов, в частности построенных прежде на Волге.

Большие изменения происходят и в обществе русских княжеств. Гибель многочисленной старой родовой знати в боях 1237—1241 гг. способствовала созданию условий для новой перестройки иерархии социальной структуры. В последующие периоды возвышаются выходцы из слоев, не связанных с княжеским родом или старым боярством и получавших свои привилегии за личные заслуги. Это те, кого позже будут называть служилой знатью, или дворянством. Именно при монгольских правителях происходит значительное усиление русской церкви. Характерно, что при Берке, правителе-мусульманине, в 1261 г. в Сарае было позволено учредить русскую православную епархию, подчиненную Киевской митрополии, но фактически заложившей основы для будущей автокефалии Русской православной церкви от Византии. Восточнохристианское духовенство в 1267 г. при преемнике Берке, внуке Бату, Менгу-Тимуре, вовсе было освобождено от каких-либо выплат. В 1270 г. Менгу-Тимур отправил отряд баскака для обороны Новгорода, что заставило шедших на город тевтонских рыцарей отступить, даже не приняв боя. Кроме того, он привлекал русских князей для походов на Кавказ (1277—1278), а также организовывал их оборонительные набеги на Литву (1274—1275). Любопытно, что в 1278 г. сарайский епископ Феогност даже возглавлял посольство от хана в Византию.

При этом хане Золотая Орда, видимо, получила фактическую официальную независимость от столицы, о чем говорит чеканка собственных монет с титулом хан, при этом древнерусские летописцы начинают именовать его «великий цесарь», что прежде было характерно в отношении византийских императоров.

В 1282 г. Менгу-Тимур умер при неудачной попытке вскрытия нарыва на горле, его сменил избранный хурилтаем младший брат Туда-Менгу (1282—1287), который, как и Берке, был мусульманином. Туда-Менгу активно переписывался с египетским мамлюкским султаном Калауном (1279—1290) и хотел также дружить с ильханом-мусульманином Тегудером (братом Хулагу, узурпировавшим власть в 1282—1284 гг. и принявшим ислам под именем Ахмед). Всеми исламскими авторами он, кроме того, восхваляется как благочестивый последователь предписаний Корана. При жизни же многие отмечали, что хан много времени проводил в обществе шейхов, дервишей, богомольцев, фактически и сам превратившись из правителя в суфийского дервиша. Туда-Менгу был примерным мусульманином, но слабым правителем и поэтому быстро потерял власть.

В дальнейшем, после двадцатилетних смут, во многом связанных с именем влиятельного полководца Нохоя (Ногая), погибшего в 1299 г., на ханском престоле укрепился хан Токта. Под влиянием усиления поддержки ханами владимиро-суздальских князей в 1299 г. русский митрополит Максим перенес свою резиденцию из Киева во Владимир. В 1308 г. Токта выдал митрополиту Петру ярлык, подтверждающий дарованное при Менгу-Тимуре освобождение от налогов и различных сборов. При этом хане в русских княжествах среди потомков владимирских князей началась затянувшаяся на четверть века борьба между двумя сильными ветвями: князьями тверскими, потомками Ярослава Ярославича, брата Александра Невского, и князьями московскими, внуками Александра. На совете у хана в 1304 г. все присутствовавшие князья и митрополит Кирилл, единогласно провозгласившие великим князем владимирским Михаила Ярославича, князя тверского, поклялись в верности хану.

Погибший в 1312 г. Токта оставил крепкое и процветающее государство: с внутренними смутами было покончено, а внешние враги усмирены. Захвативший власть хан Узбек, сын Тогрула, сына Менгу-Тимура, как и отец, был мусульманином. Он с детства воспитывался в мусульманских традициях и имел поддержку среди мусульманского духовенства и купечества Орды. В зрелых годах он пользовался поддержкой наместника Хорезма Кутлуга Тимура, его родственника по материнской линии, а также шейх-уль-ислама Имад ад-Дина аль-Маскири. Перед вступлением на престол он обещал своим сторонникам сделать из Золотой Орды мусульманское государство.

С именем Узбека связано строительство большой мечети в честь Пророка в г. Солхате в Крыму. Сегодня, как уже говорилось выше, это город Старый Крым, а мечеть стоит там и по сей день. Однако датировка ее основания является предметом дискуссий в науке — это было сделано либо в самом начале правления Узбека, в 1314 г., либо когда он уже более уверенно ощущал себя у власти — в начале 20-х годов XIV в. Особо примечателен тот факт, что медресе, примыкающее к мечети, гораздо больше ее самой по площади. Именно это является важнейшей чертой механизма распространения ислама при Узбеке и его сыне Джанибеке — через просвещение тех групп населения, из которых рекрутировалась кавалерия — главная сила войска.

Достаточной силой для выполнения своего обещания Узбек стал обладать в 1320 г., когда он потребовал принятия ислама от всех представителей знати. В ответ, как передает летописец, они заявили о своей верности хану на основе законов и Ясы Чингисхана, отметив, однако, что он не властен распоряжаться, какую веру должен исповедовать каждый из них. После этого Узбек начал карательные акции: за короткий срок было убито около 120 Чингисидов и огромное число представителей других родов, а также множество последователей различных религий. Однако, по-видимому, Узбек руководствовался политическими, а не религиозными интересами, сводя счеты с соперниками. После их уничтожения он перестал преследовать «иноверцев», позволив им не только спокойно исповедовать свою религию, но и также занимать важные посты в военно-административном аппарате Орды, а, например, буддийские праздники и обряды известны в Орде даже в первой половине XV в. Тем не менее если в последующем Узбек отстаивал права своих подданных мусульман в конфликтах с представителями других религий, как, например, с христианами в Судаке в 1322 г., то также известно о выдаче в 1314 г. монахам-францисканцам ярлыка на основание в Сарае их представительства.

Посчитав задачу установления ислама в качестве государственной религии выполненной, Узбек принял тронное имя «султан Гийас ад-Дин Мухаммад Узбек-хан». Кроме того, он провел две реформы. Первая была связана с созданием соответствующего административно-судебного аппарата — в иерархии чинов появились мусульманские должности: муфтии, кадии и др. Появился специальный орган управления — диван. Монгольская знать начинает именоваться арабским термином эмир. Вторая реформа носила административно-территориальный характер. Хан попытался уничтожить улусную систему и лишить многих Чингисидов ряда привилегий, чтобы ослабить их как потенциальных соперников. Так, территория государства была поделена на 4 большие провинции-улуса и 70 тюменов, подведомственных соответствующим эмирам. Иначе говоря, улусы как административно-территориальные единицы могут быть сопоставлены с современными федеральными округами, а тюмены — с собственно субъектами Федерации или губерниями XVIII-XIX вв. Связующим звеном между ними и ханом были четыре улус-бека.

Все предприятия Узбека были направлены на централизацию государства и закрепление власти за представителями своего рода, о чем говорит и введение порядка передачи власти от отца к сыну.

Узбеку удалось заставить Синюю Орду войти под протекторат ханов Золотой Орды — местный хан был изгнан, а на его место был назначен наместник Узбека. Кроме того, Узбек начал действия по преобразованию управления в подвластных землях русских княжеств. Выдав за одного из московских князей, Юрия Данииловича, свою сестру, в 1317 г. он впервые нарушил существовавший в русских княжествах порядок наследия и выдал ярлык на великое княжение ему. Сумев сблизиться с ханским двором, Юрий, а после гибели последнего его брат — Иван Калита, используя эти связи, при помощи интриг сумели настроить хана против своих соперников за великое княжение владимирское, князей Тверского дома и, фактически задействовав ресурс Орды, смогли вывести их из политической игры. Усиление позиций московских князей приводит к переносу в 1326 г. кафедры митрополита Петра из стольного Владимира в небольшую тогда Москву.

В отношении других князей Узбек также был довольно жестким — за годы его правления (1313—1341) в ханской ставке были казнены многие из них, заподозренные в невыполнении обязательств перед центром.

После смерти Узбека осенью 1341 г. последовал захват власти его средним сыном Джанибеком. Правление этого хана (1342—1357) связано с большим покровительством исламу. Хан развернул бурную строительную деятельность, возводя мечети, покровительствовал медресе, приветствовал в Сарае ученых-богословов. По свидетельству арабских авторов, сам он первым из ханов Орды начал носить мусульманское одеяние — чалму и фараджийат.

При Узбеке и Джанибеке мусульманская культура Поволжья переживает действительный расцвет. К этому времени относится деятельность литераторов и поэтов. На базе кыпчакских элементов формируется литературный язык Золотой Орды, на который активно переводятся с арабского и фарси сочинения авторов из Средней Азии и Южного Кавказа: например, перевод с фарси и обработка поэмы «Хосров ва Ширин» («Хосров и Ширин») азербайджанского поэта XIII в. Низами Гянджеви (ок. 1141 — ок. 1209), выполненные Кутбом (1383), или поэма «Джумджума Султан» («Царь-череп») Хусама Кятиба (1369), являющейся обработанной переделкой персидской поэмы XII в. «Джумджума намэ» («Книга черепа») Фарид ад-Дина Аттара. На этом поволжско-тюркском языке создаются произведения религиозного характера, как, например, «Кысас аль-анбийа» («Сказание о пророках») Рабгузи (1310). Создаются прекрасные памятники собственной литературы, отразившие не только преемственность традиций, пришедших из Средней Азии, но характеризующиеся отражением социально-философских, нравственно-этических и естественно-научных взглядов мусульманских интеллектуалов Поволжья. Таковы поэмы «Мухаббат-наме» («Книга любви») Хорезми (1353), «Нахдж аль-фарадис» («Открытый путь в райские сады») Махмуда Булгари (1358), «Гулистан бит-тюрки» («Гулистан по-тюркски») Сайфа Сараи (1391) и др. Характерно, что во многом мысли авторов этих произведений обращены к идее познания мироздания человеком через самопознание, что напрямую отражает влияние идей тасаввуфа на общественно-религиозную мысль мусульманской интеллектуальной элиты Поволжья. Интересным выглядит смешение и фольклорных традиций в сочинении «Кисек баш китабы» («Книга об отсеченной голове»), прообразом одного героев которого, Али-батыра (в татарской традиции — Гали-батыра), совершающего подвиги во славу ислама, выступает четвертый праведный халиф Али.

Как говорилось выше, самаркандско-сарайский историк Ибн Арабшах (1392—1450) говорит о господстве ханафитской и шафиитской традиций при ханах Узбеке и Джанибеке. В эпоху Золотой Орды традиции ханафитского мазхаба развивали выдающиеся факихи Саад ад-Дин Масуд б. Умар ат-Тафтазани (1322—1390) и Мухаммад Хафиз ад-Дин б. Мухаммад Шихаб ад-Дин б. Йусуф, известный как Ибн Баззаз (ум. 1424). В городах Золотой Орды действовали медресе.

Суфийские братства (тарикаты) йасавийа и кубравийа приняли самое активное участие в распространении ислама в Улусе Джучи, или Золотой Орде, столичным регионом которой было Нижнее Поволжье. Насколько влиятельны были суфии в государстве Джучидов с самого начала его существования, можно судить по многочисленным источникам. Так, ряд арабских и персидских авторов сообщают, что золотоордынский хан Берке принял ислам под руководством известного шейха тариката кубравийа Сайф ад-Дина аль-Бахарзи (ум. 1260/1261 г.) — ученика Наджм ад-Дина аль-Кубра (1145—1221) — основателя тариката кубравиййа. Анонимное сочинение XV в. Шаджарат аль-атрак («Родословное древо тюрков») утверждает, что хан Узбек, при котором произошло принятие ислама в качестве государственной религии, также перешел в ислам под руководством шейха тариката йасавийа Сайид-ата, или Сейид-ата (ум. 1291/1292 или 1310/1311 г.), который был учеником йасавийского шейха Занги-ата (начало XII в. — 1258). Источники упоминают и других суфийских шейхов при дворе Узбека, в частности Нуман ад-Дина аль-Хорезми. Эти духовные авторитеты имели большое влияние на правителей Золотой Орды.

Уже в XIV в. значительное место в социальной структуре Золотой Орды начинают занимать представители двух новых категорий: сеййиды и ходжи. Сеййиды (от арабск. саййид — «вождь», «господин», «глава», синоним — шариф — «благородный», «знатный») считались потомками четвертого праведного халифа Али и дочери пророка Мухаммада, Фатимы. Как и во всем мусульманском мире, соответственно в созданных монголах государствах, где позже ислам стал официальной религией, т.е. и в Золотой Орде, сеййиды пользовались огромным почетом и уважением, они составляли особую социальную группу, обладавшую рядом привилегий. Часто отождествляясь в сознании мусульман со святыми (аулийа), они занимали почетные места на различных общественных мероприятиях, они могли открыто излагать свои мысли государям, в любой форме, не боясь никакого наказания, они не подлежали смертной казни. Будучи замкнутым сословием, сеййиды дорожили своей генеалогией и очень строго относились к бракам представителей своей группы, стремясь родниться с равными, хотя потомки сеййидов по мужской линии также относились к этой группе. Родниться с сеййидами считали за честь даже потомки Чингисхана. Ходжа (букв. «хозяин», «господин») в Казахстане и Средней Азии было почетным прозванием людей, считавшихся, по одной версии, потомками первых трех праведных халифов, по другой — потомками первых арабских воинов, пришедших на эти территории в VIII в. Ходжи также имели ряд привилегий и были освобождены от телесных наказаний. Позже, в ханствах, образовавшихся после распада Золотой Орды, сеййиды и ходжи заняли очень прочные позиции в структуре общества, соперничая за авторитет с самими Чингисидами. Из этих групп происходили многие ученые, служители религии, государственные чиновники.

В отношении подвластных земель Джанибек продолжал проводить политику централизации. Так, он разрешил русским князьям обращаться с тяжбами напрямую к себе, минуя великого князя, которых еще со времени Узбека часто было два (официально, хотя с этого времени многие князья стали добавлять к своему титулу приставку «великий», что в итоге девальвировало понятие великий князь в целом). Во внутреннюю жизнь различных религий этот хан вмешивался активно. Нуждаясь в средствах для многочисленных войн, в 1342 г. Джанибек первым и единственным из ханов лишил русское духовенство привилегий по освобождению от различных выплат. Мать Джанибека, ханша Тайдула, в 1347 г. дала грамоту сарайскому епископу Иоанну, согласно которой светским правителям запрещалось вмешиваться в церковные судебные дела.

Бытует также христианское предание о том, что митрополиту Алексию в 1357 г. удалось вылечить потерявшую зрение Тайдулу, а в знак признательности ей удалось убедить Джанибека не только выдать ему разрешение построить храм в Московском Кремле, где в 1365 г. был основан Чудов монастырь, но, кроме того, она способствовала в дальнейшем закреплению великокняжеского ярлыка за московскими князьями. Известно, что в свите митрополита были двое крещеных татар Илья и Сергей Озаковы, первый из которых выкупил у другого крещеного татарина, Чингисида Серкиза, основанное им с. Черкизово и даже построил там церковь Ильи Пророка, не сохранившуюся до наших дней.

Так или иначе, со смертью хана Джанибека в 1357 г. завершается период блистательной истории Золотоордынского государства, которое вступает в череду смут. Вступивший на престол после убийства отца и братьев хан Бердибек восстановил все привилегии православной церкви, но чего-то значительного он сделать не успел. Он был убит в 1359 г., а с ним оборвалась непрерывная череда правления потомков Бату. На престол Золотой Орды начинают претендовать также и представители других ветвей Дома Джучи, в том числе ханы Синей Орды.

Период смут. Смуты в Золотой Орде совпали с усилением сравнительного молодого политического образования, начавшего подниматься в Прибалтике и Беларуси еще в середине XIII в. — Великого княжества Литовского, теперь под властью сильных правителей начавшего расширять свои владения на восток. Пока ордынские ханы были заняты улаживанием положения в северо-восточных русских княжествах, южные земли бывшей Древней Руси стали мишенью Литвы. Уже в 20-е годы XIV в. литовцы захватывают Киев и Волынь, а к началу 40-х годов XIV в. в их руках был Смоленск и все территории бывшего Галицко-Волынского княжества. Кроме того, неудачные войны, которые вели ханы Узбек и Джанибек — против Литвы и ильханов,— в значительной степени разорили казну. Огромный ущерб городской цивилизации Улуса Джучи, международной торговле и ремеслам нанесла также Великая чума 1348—1349 гг.

Очень важное значение в этот период имеет деятельность человека по имени Мамай, или Кичиг-Мухаммад. Этот не принадлежавший к Чингисидам военачальник был близок к правящему роду, являясь кюрегеном, то есть ханским зятем. Он был зятем хана Бердибека и в 1359 г. получил пост беклери-бека — управляющего администрацией, то есть второго человека в государстве, и, хотя последующим ханом он был отстранен, в дальнейшем, с 1362 г., он фактически сосредоточил в своих руках реальную власть в Орде при быстро сменяющихся ханах.

В то же время подняли головы подданные ханов — правители русских княжеств. Суздальские князья самовольно занимают великокняжеский престол. В этих условиях в 1363 г. Мамай пошел на союз с московскими князьями, выдав им ярлык от имени хана Абдаллаха (1367—1368, 1369—1370) и согласившись уменьшить размер взимаемых в пользу центральной казны выплат. Московским князьям удалось заставить суздальского князя отказаться от великого княжения, но позже Мамай, понимавший опасность усиления московских князей, поддержал претензии суздальской династии также на нижегородское княжение.

Не имея возможности на длительное время занять Сарай и посадить там поддерживаемого им кандидата на ханство, Мамай укреплял позиции в Крыму и Приазовье. Несмотря на несколько попыток овладения Сараем в 1369, 1371—1372, 1374 гг., Мамай в итоге все-таки сумел добиться стабилизации общей обстановки и в 1375 г. провозгласил ханом малолетнего Мухаммад-Булака, но уже тогда же тот был изгнан из Сарая ханом Синей Орды Мухаммадом Урус-ханом. Хотя Мамаю удалось вернуть Сарай, город вскоре был захвачен Каганбегом (1375—1377).

Несмотря на появление на востоке Урус-хана, усиление на западе литовцев, нанесших несколько поражений подчиненным Мамаю эмирам, уже в этот период Мамай был серьезно обеспокоен также и усилением московских князей. Наличие многочисленных претендентов на золотоордынский престол, именовавших себя ханами и требовавших выплат в центральную (т.е. свою) казну, дискредитировало ханскую власть в глазах населения и князей, которые постепенно начинают проявлять все больше самостоятельности в своих действиях: например, горожане могли просто не впустить ханских послов, а князь — просто не признать ярлык, выданный кому-то из его соперников одним из многочисленных ханов. Слабость центральной власти усиливала сепаратизм на местах. Так, несколько поражений, нанесенных Урус-ханом подвластным Мамаю эмирам, привели к 1374 г. к тому что и суздальско-нижегородские и московские князья отказались выплачивать налог поддерживаемому им хану.

В 1375 г. Мамай был вынужден отказаться от попыток овладения Сараем и сосредоточиться на сохранении имеющихся владений: в следующем году он совершил несколько походов на земли суздальско-нижегородских князей. Значительные сложности вызвало расширение влияния генуэзцев в Крыму, которые начали теснить собственно татарские владения. В ответ Мамай конфисковал часть их земель. В этот же период Мамай начал обносить свои располагавшиеся в Крыму города стенами, что вообще не было характерно для городов Золотой Орды.

Несмотря на воцарение в 1375 г. в Хаджи-тархане (Астрахань) эмира, лояльного хану-ставленнику Мамая, в это же время московский князь Дмитрий Иванович побеждает поддерживаемого Мамаем тверского князя, которого вынуждает отказаться от ярлыка на великое княжение. Московские и суздальско-нижегородские князья напрямую признали власть сарайских ставленников Урус-хана, который, хотя и сам вернулся в Синюю Орду, тем не менее продолжал оказывать политическое влияние на территорию Восточной Европы. Так, по требованию поддерживаемого им сарайского хана Каганбега московские и суздальско-нижегородские князья совершили поход в Булгарию, заставив местного эмира признать власть сарайского хана.

Тем не менее самовольство русских князей при выполнении этой операции, когда они произвольно взяли у булгарского эмира большую контрибуцию в свою пользу, заставило Каган-бега направить против них в 1377 г. войско под командованием своего двоюродного брата Арабшаха. Московские и суздальско-нижегородские войска укрепились на р. Пьяне, но поскольку Арабшах действовал достаточно медленно, московские полки решили покинуть своих союзников. Этим воспользовался энергичный Мамай, атаковавший позиции суздальско-нижегородских дружин, предавшихся за долгим ожиданием противника пьянству и гуляньям. За полным разгромом этих войск последовало взятие и сожжение Мамаем Нижнего Новгорода.

Выступивший затем Арабшах смог лишь нанести удары по окраинам Нижегородского и Рязанского княжеств. Однако попытка Мамая совершить в следующем (1378) году показательный карательный рейд против рязанских князей, встретила сопротивление московских князей, в результате чего удачный в целом поход под предводительством мурзы Бегича закончился поражением от московских войск на р. Воже. В то же время более успешно действовал Арабшах, политический соперник Мамая, занявший теперь, к тому же, сарайский престол (1377—1380). Его успешные походы привели под его подданство мордовских князей и заставили подчиняться суздальско-нижегородских.

Как потеря волжских владений, так и выход из-под власти московских князей значительно подрывали финансовые возможности Мамая. Все попытки решить вопрос мирным путем оставались неудачными — несмотря на то, что Мамай также выдал русскому митрополиту от имени хана Мухаммада ярлык, подтверждающий привилегии, закрепленные при хане Бердибеке, требования Мамая о выплате налога в прежнем размере, как это было при хане Джанибеке, оставались без ответа. Мамай приходил к мнению, что вопрос о военной операции остается единственно возможным выходом.

Большие трудности для него возникли и на восточном направлении. Его давний соперник Урус-хан умер в 1377 или 1378 г., после некоторой смуты в 1379 г. новым ханом Синей Орды становится Токтамыш. Это был талантливый и энергичный правитель, поддерживаемый, к тому же, эмиром Тимуром (1370—1405), фактически правителем улуса потомков Чагатая, второго сына Чингисхана, и создателем могущественной державы в Средней Азии. Не ожидая, таким образом, нападения с южного направления, постоянно отвлекавшего Урус-хана, Токтамыш мог сконцентрировать свое внимание на западном направлении. Он сразу же двинулся на Волгу, чтобы овладеть Сараем, что смогло бы легитимировать его власть как верховного и единственного хана.

Мамай должен был спешить — внешняя ситуация создавала благоприятные возможности для похода, поскольку восточные соперники, сарайские ханы, были заняты войной с Токтамышем, а западные, коими были литовские князья, погрязли в очередной смуте, однако Мамай действовал крайне неудачно. Он не успел вовремя собрать свои войска, а кроме того, допустил, что русские князья узнали о готовящемся походе и также начали сбор войска, который проходил более интенсивно и организованно.

Вышло так, что Мамай сам узнал о выступлении объединенных под началом московского князя Дмитрия Ивановича войск против него, при этом они даже успели вторгнуться в его владения. Это был стратегический просчет — Мамай был вынужден принять бой в навязанных ему условиях с наспех набранной армией, состоящей из ополчений северокавказских князей, а также армянских и, по некоторым данным, генуэзских наемников. Собственно ордынские войска не были собраны и не успели прибыть в стан Мамая, а наспех собранные наемники были разбиты на Куликовом поле 8 сентября 1380 г. войском русских княжеств, выступивших под единым командованием. Не спешил к месту битвы и союзник Мамая литовский князь Ягайло (1377—1392). Его своеобразный вклад в битву состоял лишь в том, что его войска атаковали шедший позади возвращавшегося с поля боя обоз с русскими ранеными.

Битва не имела большого значения в стратегическом плане, однако здесь погиб молодой хан Мухаммад-Булак, от имени которого Мамай управлял подвластными ему территориями. Теперь он потерял последнюю опору на политической арене. Однако это не сломило его, и он стал готовить новый поход на русские княжества, готовясь собрать теперь уже войско из профессионалов, а не наспех сколоченное воинство. Но он уже не имел на это времени.

В это время двигавшийся с востока Токтамыш без особого труда занял Сарай и направлялся к владениям Мамая, чтобы покончить с последним оплотом раздробления Улуса Джучи. В состоявшейся в ноябре 1380 г. встрече войск на берегах р. Калки значительная часть войск Мамая отказалась сражаться против природного хана и прямо на поле боя принесла ему присягу в верности. Решив не проливать бессмысленную кровь, Мамай с верными ему людьми оставил поле предполагаемой битвы и отступил в Крым. Однако и там многие города не приняли его, поддержав законного хана, отправившего за Мамаем свои отряды. В конце 1380 или начале 1381 г. бывший бекляри-бек был настигнут погоней и убит. Токтамыш приказал похоронить его с почестями.

Токтамыш происходил из одной из младших ветвей потомков Джучи, точнее, его сына — Туга-Тимура. Представителям этих родов удалось в 1361 г. восстановить ханскую власть в Синей Орде, при Узбеке и Джанибеке управлявшейся наместниками Золотой (Белой) Орды. Из этих же родов происходил и могущественный Урус-хан, против которого в свое время выступил Токтамыш, заручившись поддержкой эмира Тимура. Несмотря на ряд перипетий и нелегких поворотов судьбы, именно Токтамышу в итоге удалось покончить со смутой в Улусе Джучи, хотя и на время.

Токтамыш вел грамотную политику, уважительно обращаясь с полководцами и племенными вождями, а также вернув привилегии генуэзцам в Крыму, что способствовало развитию торговых отношений. Хан направил ко всем подвластным правителю Улуса Джучи владетелям послания с напоминанием о своих обязанностях. Однако, в отличие от, например, рязанских и нижегородских князей, московский князь, очевидно, почувствовал себя достаточно сильным и уклонился от выполнения подданнических обязательств — он, хотя и поздравил Токтамыша с воцарением, однако выплат, прекращенных в 1374 г., не возобновил. В 1380 г., после победы Тохтамыша над Мамаем, московский князь Дмитрий Иванович с почестями принял ханское посольство, однако не изъявил желания предстать перед новым ханом для получения ярлыка. В 1382 г. хан направил против Москвы войско, при этом князь Дмитрий Иванович под предлогом сбора войск удалился в свои северные владения, а город 26 августа 1382 г. был взят и сожжен. При этом включенная в состав летописей «Повесть о нашествии Тохтамыша на Москву» сообщает, что защитники столицы, воспользовавшись отсутствием в городе князя и знатных людей, вскрыли их винные погреба и перепились, похваляясь перед ордынцами удалью, а когда все закончилось, сами открыли ворота, надеясь на помилование.

Так или иначе, в результате порядок в государстве был восстановлен, а непокорный князь Дмитрий вновь стал выплачивать налог и прислал в качестве гарантии своей верности ко двору Токтамыша своего сына Василия. Токтамыш сохранил великокняжеский титул за Дмитрием, а после его смерти в 1389 г. ханский посол возвел в это положение и Василия Дмитриевича. Вместе с тем ряд успешных военных предприятий в первой половине 80-х годов XIV в. отвлек хана от внутренней жизни государства, в ставке которого опять начались брожения. Недовольных Токтамышем поддерживал эмир Тимур, теперь уже опасавшийся усиления своего бывшего союзника.

Вторая половина 80-х годов XIV в. прошла в борьбе хана с этим могущественным властителем из Средней Азии. Это была череда военных столкновений на территории Южного Кавказа или Средней Азии, но в конце 1390 г. Тимур, собрав все силы, вторгся в пределы Синей Орды. После очередного поражения в 1391 г. положение Токтамыша ухудшилось: он утратил значительную часть восточных владений, где теперь начали появляться различные претенденты на ханское звание, также поддерживаемые Тимуром. Однако, отчасти разгромив, отчасти замирив различных недовольных, Токтамыш все-таки сумел сохранить единство государства. Характерно, что в 1392/1393 гг. он отправил послание литовскому князю Ягайло, бывшему теперь также и польским королем, с требованием выплачивать налог за владение захваченными литовцами еще при Узбеке бывшими ордынскими территориями. Ягайло принял это требование и, таким образом, выплаты ханам Золотой Орды и ее крымским преемникам со стороны польских королей продолжались вплоть до середины XVII в.

После этого Токтамыш начал собирать коалицию против эмира Тимура, пытаясь объединить султанов мамлюкского Египта, султанов османской Турции и даже грузинских царей. В 1394 г. Тимур предпринял ответные меры и разорил Грузию, а в 1395—1396 гг. он совершил второй крупный поход на Улус Джучи, на этот раз через территории Южного Кавказа. Разгромив армию Токтамыша на Тереке, войска Тимура совершили рейд по крупным городам Поволжья и разорили Крым. Это нанесло смертельный удар по мусульманской городской цивилизации Золотой Орды, когда ханы потеряли источники финансовых ресурсов, а в ходе начавшихся впоследствии распрей воины-кочевники начали грабить оседлое население. Кроме того, что Токтамыш был полностью разгромлен, а войска Тимура захватили множество пленных и огромную добычу, важным политическим результатом похода стало то, что в Сарае Тимур провозгласил нового хана — Куюрчака, а московские князья вновь осмелились выступить против законной власти.

В Сарае вновь начался период смены ханов, а Токтамыш вынужден был собирать силы, скрываясь то в Крыму, то в Литве[6]. Сарайский трон занял хан Тимур-Кутлуг (1395—1399), поддерживаемый старым соратником Тимура, эмиром Идигу (Эдигеем). В августе 1399 г. на р. Ворскле они разбили объединенные войска Токтамыша и литовского князя Витовта. Ордынские войска победным маршем прошлись по отторгнутым когда-то Литвой землям.

Дальнейшие попытки найти сторонников и вернуть сарайский трон Токтамыш продолжил уже на территории Синей Орды, где в землях Тюменского юрта создал небольшое политическое объединение, ставшее основой для возникновения здесь позже Сибирского ханства. Слабость ханской власти в Сарае, тем не менее, компенсировалась осторожными действиями опытного бекляри-бека Идигу. Период 1400—1407 гг. прошел в военных столкновениях, не приносивших успеха ни одной из сторон. Попытке Токтамыша заключить союз с Тимуром против рассорившегося с ними Идигу помешала лишь смерть среднеазиатского властителя в 1405 г. Токтамыш погиб в одном из боев с войсками Идигу, окончательно теперь сосредоточившего в своих руках рычаги власти в государстве.

В 1408 г. последний наконец приступает к борьбе с московскими князьями, вновь отказавшимися производить выплаты в государственную казну, являться в ханскую ставку, но также еще приютившими у себя бежавших сыновей Токтамыша. Разорив ряд городов, Идигу не сумел воплотить план по захвату Москвы, брошенной на тот момент князем Василием I Дмитриевичем, решившим укрыться в Костроме. Идигу вынужден был вернуться в Сарай, где в его отсутствие началась очередная смута. Дальнейшие годы оказались неудачными для Идигу. Он был вынужден бежать из Сарая, много скитаться. В это же время, в начале 10-х годов XV в. литовские князья начинают вмешиваться во внутреннюю политику Улуса Джучи, своих претендентов на престол начинает поддерживать и Москва. Все претенденты, вопреки выдвигаемым Идигу, были потомками Токтамыша. Сам Идигу погиб в одном из боев в 1419 г., тем не менее его авторитет был настолько высок, что его потомки часто занимали пост бекляри-бека в последующем, а возглавляемое им объединение мангытских родов положило начало Ногайской Орде.

В 1419 г. владетелем Сарая удается провозгласить себя пришедшему из Крыма Улуг-Мухаммаду (1419—1436), но фактически под его юрисдикцией оставались только западные территории: земли к востоку от Урала достались в управление тюменскому владетелю — потомку пятого сына Чингисхана, Шибана, Хаджи-Мухаммад-хану (1420—1423 или 1427), поддержанному, согласно завещанию Идигу, мангытскими эмирами. С этим политическим образованием связано начало истории так называемого «государства кочевых узбеков».

Распад Золотой Орды. После сложных событий 20-х годов XV в. хану Улуг-Мухаммаду на время удается стабилизировать ситуацию в Золотой Орде. Поскольку мусульманские государства в лице османов и египетских мамлюков достаточно холодно реагировали на его попытки возобновить дипломатические отношения, хан вступил в контакты с их противниками — прежде всего германским императором, а также князем литовским и магистром Ливонского ордена. В конце 20-х — начале 30-х годов XV в. московские князья вновь начали смотреть на власть в Сарае как на законную.

Однако фактически теперь западные владения Улуса Джучи окончательно впадают в новую смуту и происходит раскол Золотой Орды: к середине 30-х годов XV в. существовало три хана. Ситуация была настолько неясной, что в 1434 г. московский князь Василий II Васильевич, чтобы не оказаться в неудобной ситуации, выплатил налог всем трем ханам.

Так или иначе, власть Улуг-Мухаммада пошатнулась, и после нескольких поражений в 1437 г. он был вынужден даже просить московского князя предоставить ему возможность пребывать в его владениях. Речь идет о событиях в г. Белёв, который находился на территории политического влияния Литвы, но стремился перейти под московское подданство. Тот факт, что в город начали стягиваться верные хану люди, обеспокоили московского князя Василия II, который потребовал хана покинуть город. В ответ на отказ было послано войско. Хан, понимая, что не имеет сил для противостояния, впервые обратился к московскому князю как зависимый, но самоуверенность московских полководцев сделала битву неизбежной. В результате 5 декабря 1437 г. многократно превосходящие московские рати были разбиты и рассеяны. Это несколько укрепило позиции Улуг-Мухаммада, к которому вновь вернулись многие бывшие подданные.

С 1438 г. Улуг-Мухаммад базируется в Казани. На протяжении конца 30-х — первой половины 40-х годов XV в. хан организует ряд действий, направленных на ослабление Московского княжества, привлекая и военные силы, и дипломатию. В 1444 г. после смерти нижегородского князя Даниила Борисовича хан занял Нижний Новгород и начал продвижение на запад. Последующий год прошел в боевых действиях без явного преимущества какой-либо из сторон, но 7 июля 1445 г. под Суздалем московские войска были разбиты, а сам их великий князь Василий, будучи раненным, попал в плен. За него был назначен огромный выкуп, а также он обязался вновь восстановить выплаты хану.

В 1445/1446 г. Улуг-Мухаммад умер. Между его сыновьями началась борьба за власть, верх в которой одержал Махмуд, убивший брата Йусуфа, но двое других братьев, Касим и Йакуб, сумели спастись, скрываясь сначала у черкесов, а затем в московских владениях. Они осели на удельных землях, выделенных им еще по договору великого князя Василия II с их отцом-ханом, заключенному во время пленения московского князя. Так началась история Касимовского ханства. Династия Улуг-Мухаммада в Касимове пресеклась в 1483 г., после чего здесь правили представители других родов, происходящих от Джучи. Отдельная история связана с казанским владением, чей наместник Али-Бей не признал Улуг-Мухаммада, но в 1438 г. тот казнил его, сделав город столицей собственных владений. Так было основано Казанское ханство. Потомки Улуг-Мухаммада правили Казанью вплоть до пресечения рода в 1518 г., после чего здесь закрепились их родственники — представители крымского рода Гераев, а также других ветвей дома Джучи. Многие же потомки Улуг-Мухаммада сделали себе карьеру при московском дворе, правда уже принимая крещение. Одновременно смуты сделали возможным обособление Крыма, где в 1445 г. Хаджи Герай был провозглашен ханом.

Тем не менее обосновавшиеся в Крыму, Казани, Московских землях потомки Джучи ограничивались тем, что стремились сохранить свои владения, однако сарайские ханы продолжали попытки возродить единство государства. Подвластное им политическое объединение традиционно именуется в историографии Большой Ордой, или Тахт Иле. Энергичный Ахмад-хан (1460—1481) в начале 70-х годов XV в. объединил в своих руках поволжские земли, однако был вынужден проводить много времени в борьбе с владетелями Средней Азии. Это значительно отвлекало его от подавления сепаратизма в русских княжествах и других владениях. Тем не менее он пользовался большим авторитетом у западных соседей. В частности, очень стремился создать с Ахмадом коалицию польский король, чтобы направить совместные силы против московских князей. Это подтолкнуло последних на заключение в 1474 г. союза с Крымским ханством, не только выделившимся из состава Орды, но и претендовавшим на все без исключения джучидское наследие.

Следует сказать о попытках заключения венецианцами союза с Ахмадом против османов в 1471—1477 гг. Несмотря на единство религии, Ахмад был обеспокоен усилением южного соседа и его завоеваниями, прежде всего уничтожением в 1475 г. генуэзских колоний и появлением османских войск в Крыму. Воспользовавшись смутой в Крымском ханстве, Ахмад сумел утвердить там в конце 1476 г. своего ставленника в лице племянника Джанибека, сына Махмуд-хана. Однако в то время как Ахмад готовился испортить отношения с османами, поставленный им хан начал сближаться с московскими князьями. Но уже весной 1477 г. он был заменен восстановленным на престоле Нур-Даулатом, поддерживаемым в этот раз самим Ахмадом, но и он недолго держался у власти, в 1478 г. был свергнут братом Менгли Гераем, после чего бежал в Москву. Менгли Герай же вовсе признал себя подданным османского султана. Потерпев неудачу на этом направлении, Ахмад вновь обратил внимание на усиливавшееся Московское княжество.

Прерванный поход хана в 1472 г., ввиду нападения на его земли войск узбекских ханов, был сочтен московским великим князем Иваном III Васильевичем как повод прекратить выплаты налогов в ханскую казну. Если в последующие периоды этот князь еще как-то сохранял формальное подданство, то в 1480 г. он вновь решительно отказался от выплат, фактически продемонстрировав свое стремление выйти из-под ханской власти, в то время и без того остававшейся номинальной по сути.

Договорившись с польским королем о совместном выступлении, хан Ахмад вышел в июне 1480 г. к р. Угре (совр. Калужская область). Прибывшие московские войска сумели отбить несколько попыток форсировать реку. Ханские войска оставались здесь до ноября, изредка предпринимая попытки перейти на другой берег. Расчет на помощь польского короля оказался тщетным — занятый противостоянием с Крымом и борьбой с собственным вассалами, владетелями верховских княжеств, он не нашел возможности для выступления против Москвы.

11 ноября 1480 г. Ахмад снялся со своего стана и отправился разорять эти самые верховские княжества. Помогал ли он несостоявшемуся союзнику, или мстил за невыполнение обещаний, грабя подвластные ему земли,— не ясно, но, так или иначе, союз Золотой Орды с Польшей был фактически разорван. Вернувшийся же без добычи из похода Ахмад был вынужден распустить войска по их улусам, оставшись с незначительными силами. Этим воспользовались ногайские бии. В 1481 г. в результате нападения на его ставку Ахмад погиб. Со смертью этого хана окончательно были похоронены надежды на восстановление единства государства Золотая Орда.

Параллельно с этим произошло еще одно очень важное событие. В конце XV — начале XVI в. узбекские ханы Шибаниды (Шейбаниды в арабизированном варианте) в ходе долгой продолжительной борьбы завоевали Мавераннахр с Хорезмом, а также часть Хорасана (совр. Северо-Восточный Иран, Туркменистан, часть Афганистана), изгнав оттуда Тимуридов (которые, с точки зрения Ясы, являлись узурпаторами, не имели законной власти, кроме того, у Джучидов были свои мотивы для мести этой династии, например, походы Тимура против Золотой Орды). Произошла замена значительной части тимуридских элит на выходцев из Улуса Шибана (от башкирского Зауралья до Западной Сибири включительно), а также присоединившихся к ним выходцев из Поволжья, главным образом Нижнего. О наличии среди разнообразных групп переселенцев в Мавераннахр выходцев из Нижнего Поволжья писал еще в начале XX в. татарский историк Хасан-Гата Габаши (1863—1936), причем он усматривал в этом одну из причин депопуляции Нижнего Поволжья в начале XVI в., продолжавшейся и в его середине, и сделавшей возможным завоевание региона Иваном Грозным (см. след. главу). По некоторым данным, речь может идти примерно о миллионе выходцев из Урало-Сибирского региона и Поволжья, исходя из цифр в 250 тысяч войска. Практически эти переселенцы полностью вытеснили тимуридские элиты и заняли их место. Все последующие династии в регионе — бухарские Шейбаниды, Джаниды-Аштарханиды, Мангыты, их хивинские и кокандские ветви,— все были потомками выходцев из Золотой Орды. Отсюда и столь пристальное внимание со стороны татарских историков (Ш. Марджани) к этому региону, и нередко стремительное возвышение выходцев из Урало-Поволжья и Сибири при дворах этих правителей, и почтение к бухарскому образованию и фетвам среди татар. Шейбаниды перенесли столицу Мавераннахра в Бухару, создав из нее Бухоро-и шариф. В то же время выдавленными из Мавераннахра Тимуридами была создана блистательная и во многом непревзойденная империя Великих Моголов (1526—1857) в Южной Азии (территория современной Индии, кроме крайнего юга, Пакистана, Бангладеш, частично Афганистана). Объединив враждующие тюркские и пуштунские эмираты, владения местных раджей, они создали не только мощное государство, но и неподражаемую синкретическую культуру.

Усиление Московского княжества на фоне постоянной вражды между собой уделов, образовавшихся из провозглашенных владений потомков рода Джучи, стало ярким явлением, отразившимся хотя бы в том, что многие последующие ханы общались с московскими князьями не как с подданными, а как с равными правителями, в том числе заключая с ними союзы. К тому же со времен великого князя Ивана III Васильевича (где-то с 70-х годов XV в.), противника хана Ахмада, московские князья начинают именовать себя «царями» — титулом, применявшимся раньше к византийским императорам или монгольским ханам. Во время состоявшегося в 1501—1502 гг. похода хана Шейх-Ахмада (сына Ахмада) на Крым, во время которого он затронул и номинально союзную Литву, московский князь Иван Васильевич направил к нему письмо с предложением всевозможных выплат в обмен на обещание не нападать на Московские земли. Однако эти события, конечно, не могут рассматриваться как возобновление прежних государственных традиций. Ослабленное непогодой и голодом войско Шейх-Ахмада было рассеяно крымским ханом Менгли Гераем, который продолжил свой поход, разорив собственные владения Шейх-Ахмада. Большая Орда перестала существовать.

С этого времени крымские ханы начали именовать себя правителями Улуг Улуса, то есть Золотой Орды, заявляя о своей преемственности. Что касается Шейх-Ахмада, то, потеряв власть, он был вынужден бежать сначала во владения османского султана, затем — литовского князя, при дворе которого содержался в качестве знатного пленника вплоть до 1527 г. Позже он был провозглашен правителем Астраханского ханства, отделившегося как раз от его владений в 1502/1503 гг. Потомком этого хана был также и последний правитель Астраханского ханства, павшего в 1556 г.

Золотоордынский период в истории России, таким образом, имеет особое значение. Как и Хазарский каганат, Золотая Орда может быть отнесена к тому типу созданных кочевниками государств, когда не только какие-то внешние оседло-земледельческие территории входят в сферу влияния кочевнической элиты, но также и на территории, где располагается местопребывания собственно правителя, происходят седентаризационные процессы и кочевническая элита сама постепенно интегрируется в культуру оседло-земледельческих народов. При этом представители других культур получают широкую автономию и имеют благоприятные условия для дальнейшего развития своего хозяйственного уклада и форм социальной организации. Такое государство создает единое политическое пространство для тесного взаимодействия и взаимного обогащения представителей различных культур и народов. Именно так и случилось в истории России. Золотая Орда должна рассматриваться как неотъемлемая часть российской государственности. Именно с нее ведет отсчет существование поликультурного и полирелигиозного государства на территории будущей Российской Федерации. Именно в этот период были заложены все те принципы взаимодействия, которые в той или иной форме развивались в различных входивших в состав Золотой Орды регионах в последующем.

1. Расскажите о возникновении политического образования, известного под названием Золотая Орда. Когда она стала самостоятельным государством?

2. Назовите имена представителей монгольской политической элиты — мусульман. Кратко расскажите о них.

3. Расскажите о внешней политике Берке. С какими мусульманскими государствами имела контакт Золотая Орда?

4. С именем какого правителя связано официальное принятие ислама в Золотой Орде?

5. Расскажите о мусульманской культуре Золотой Орды в XIII-XV вв.

6. Какие изменения в общественном укладе населения территорий, вошедших в состав Золотой Орды, произошли в течение XIV-XV вв.?

7. Расскажите о религиозной политике правителей Золотой Орды, ориентируясь на отдельные исторические факты.

8. Дайте оценку политической деятельности Мамая.

9. Какие факторы стали ключевыми в процессе распада Золотой Орды?

10. Какие мусульманские государства образовались в результате распада Золотой Орды?