Избранная пламенем

Глава 41

Разглядывая живую волшебную карту Игмеральда, Гелиодор задумчиво крутил в руке трость. Он следил за тем, чтобы ни один миллиметр окрестности не оставался без защиты. Сейчас требовалось максимально усилить свойства барьера, который за сотни лет значительно ослабел. Благо, что удалось привлечь братьев-месяцев к работе. Жаль только, что их всего одиннадцать, ведь будь они в полном составе, то дело пошло бы гораздо быстрее.

Неизвестно, сколько им ещё потребуется здесь провести времени. Гелиодор понимал, что пока светоч не придёт в равновесие, то пускаться в дорогу не стоит. Он, как ни кто другой понимал, что сейчас совсем не время для сражений и поисков оставшихся кристаллов.

Аделина не готова принять их, пока не совладает с самым главным из них, в котором заключены частицы хранителей. Он будет мучить её, заставлять бросаться из крайности в крайность. А ей и без того сложно обуздать рвущиеся наружу чувства. Нужно время, чтобы всё устаканилось.

— Кого я обманываю… — прошептал Гелиодор, потерев переносицу, и бросил взгляд на свою трость.

Там была его боль и надежда, любовь и горе.

Придёт время и…

Вздохнув, он сел в бархатное кресло и прикрыл глаза.

Мне нужно отыскать Июля и Миру. Кого найду первым, тот и будет искать второго. Они мой ключ к завершению первого паззла, — подумал он.

Попробую связаться с Духом Ветра, разузнать у него информацию, — решил он и принялся за дело.

Очертив магический круг тростью вокруг себя, он воззвал к старинному другу, которому две сотни лет назад проиграл пари. Но, делать нечего и придется признать своё поражение лицом к лицу. Дух Ветра был прав, что светочем окажется девчонка и возникшие проблемы будет не так просто решить. Загадки Всевидящей матери всегда были интересными, но в этот раз, даже он не до конца понимал, зачем всё так задумано.

Прислушиваясь к гулу стихии, что образовала вокруг него вихрь, он готовился встретиться с насмешливым вопросом. И ответ, и согласие он уже подготовил, но что-то было не так. Какой-то лишний шум мешал ему сосредоточиться.

Сквозь вихрь пронзительно завизжали морфоксы. Они бесцеремонно облепили Гелиодора, вызвав бурю эмоций на лице волшебника.

— Как посмели вы, паршивцы?! — взревел он, но они не унимались.

— Се-лина! Си-лиус! Се-кало!!! — наперебой визжали они, цепляясь тонкими лапками за его кафтан и куда-то тянули.

Визг стоял сумасшедший, а Гелиодор этого терпеть не мог.

— Что вы натворили?! — резко встряхнув морфоксов с себя, грозно спросил он.

— Беда! — хором воскликнули морфоксы, дрожа в возбуждении, которое показывалось вокруг них тёмной аурой беспокойства и ужаса.

— Где она? Что произошло?!

И тут морфоксы вздулись, обнажив острые зубы.

— Запределье! — басистым рокотом отозвались они и сдулись, упав на пол и рыдая.

— Так и знал! Так и знал я, что вы доберётесь до неё со своими дурными играми! Ну, зачем?! А, к лешему! Немыслимо! Пошли вон! И чтоб ни шагу из этой башни! Ясно?! — в ярости сокрушался Гелиодор.

— Се-кало… — уже гораздо тише сказали морфоксы, уползая с глаз долой, печально вибрируя.

— Чёртово зеркало! Как же я не подумал. Горе мне! — цокнув трижды тростью, Гелиодор отправился к братьям-месяцам.

Очутившись у них за спинами, он позвал Января на разговор. Остальные с подозрением взглянули на странное поведение волшебника, но решили, что не стоит отрываться от дела, раз понадобился один брат.

— Всё в порядке? — подошёл с вопросом Октябрь, заметив, что Гелиодор слишком взволнован, а Январь похолодел, и рядом с ним затрещала морозом земля.

— Брат, тебе следует продолжить работу. Я сейчас вернусь, — ответил Январь, не желая сообщать Октябрю такие новости. Ему сейчас ни к чему эта информация.

— Я же вижу, что-то не так. В чём дело? — не унимался Октябрь, чувствуя, что здесь что-то нечисто.

— Я всё понял. Мы возвращаемся к работе и ждём тебя в ближайшее время, — глядя на Гелиодора, ответил Январь и, взяв брата за плечо, пошёл обратно к барьеру.

— Куда он? — попытался обернуться Октябрь, но Январь его крепче ухватил за плечо и повёл за собой.

— Одно дело решит и вернётся назад, просто решил предупредить. А ты о чём подумал? — успокоил его Январь, которому очень не хотелось лгать, но иначе никак. Эта ложь во спасение. Он считал, что поступает правильно, хоть и грызло его сомнение и тень стыда.

— Ла-а-а-дно, — протянул Октябрь. — Только отлучусь ненадолго к Лине, проверить, как у неё дела. Соскучилась, наверное, уже. Ты же понимаешь.

— Не сейчас. У нас много работы. Без Июля трудно, а если ещё и ты будешь так часто отлучаться, то нам очень долго придётся восстанавливать барьер.

Октябрь заподозрил в словах брата подвох и внимательно посмотрел ему в глаза. Но, Январь не выказал ни капли сомнения в своих убеждениях. Напротив, его взгляд стал ещё более серьёзен и настойчив, что заставило Октября принять к исполнению требовательную просьбу брата. Он знал, что Январь прав, и без него им будет сложнее удерживать струны стихий в переплёте. Черпать магию практически неоткуда, а барьер достроить нужно срочно. Нельзя оставить город без защиты. Здесь слишком много жителей с искрами, которыми не побрезгует Орголиус, стоит братьям уйти из города. Им нужна надёжная защита. Это большая ответственность, когда от тебя зависит судьба целого народа.

Нехотя, он вернулся в строй, под одобрительный хлопок брата по плечу. Руки были заняты делом, а мысли были где-то далеко. В сердце его теплился образ светоча, заставляя работать едва ли не с остервенением. В отсутствие возможности быть рядом с ней, он выпускал свою энергию в работу за троих. Ожидание встречи с любимой, стало для него таким сильным, что остальным братьям приходилось работать на износ, чтобы поспеть за его энергиями стихий.

Но, все всё понимали и никак не одёргивали от такого рвения. Им тоже хотелось скорее закончить работу, пусть и таким образом, чем растягивать на долгое время. Каждый из братьев незримо прикасался к таинству неизведанного ощущения через Октября.

Это священное чувство, не поддающееся описанию, придавало им сил и какого-то странного опьянения. Ни один из них не мог объяснить своего состояния, но принимал его с благодарностью. Оно пронизывало невидимой нитью их дух, даруя то, чего они ранее не получали. Поэтому, каждый был занят внутри себя изучением и принятием нового, странного чувства.

Гелиодор же в это время, направился к тому самому зеркалу, куда провалилась Лина. Осмотрев его, пришёл к неутешительному выводу, что открыть его ему никак не удастся. Хитрость Эйфирии, которая предусмотрительно наложила печать запрета для него. Она знала, что однажды он вернётся и обнаружит это место. А чтобы не узнал, куда и зачем она ходила, в какие миры и пространства, использовала его подарок.

Получить от Гелиодора что-то в дар — это великая честь и огромная редкость. Практически исключение. Да и случалось такое всего пару раз, где единственными получателями даров, были Эйфирия и светоч.

Но, хитрость Гелиодора не уступала его возлюбленной. Для него нет преград, а лишь условия. Войти в любую дверь не проблема, зная условия игры.

Это зеркало служило Эйфирии порталом, и одновременно ловушкой для тех, кому не положено знать её тайны.

— Ну, что ж… — промолвил Гелиодор, взглянув на камень в трости.

И стукнув ей три раза по полу, перенёсся в светлый зал, залитый солнечными лучами. На фоне игры света, он сильно выделялся, шагая в любимом черном костюме.

Впереди, занятая вязанием, сидела старушка. Она смотрела куда-то вдаль немигающим взглядом.

Он подошёл сзади и остановился в двух шагах от неё.

— Знала, что ты придёшь, — раздался в тишине её добрый голос.

— Мне нужен твой совет.

— О, я знаю, — улыбнулась она, продолжая вязать не оборачиваясь.

— Светоч в зеркале Эйфирии, а я не могу туда войти. Верни меня в день, когда я отдал ей свою частицу.

— Хочешь отнять свой подарок? — усмехнулась старушка.

— Я должен, — хмуро ответил Гелиодор.

— Думаешь, это изменит ход событий?

— Нет времени рассуждать, — начал закипать Гелиодор, а старушка в ответ расхохоталась. Даже отложила в сторону своё занятие и обернулась к нему, внезапно став серьёзной.

— Ты, верно, забыл к кому пришёл. Да и твои надежды напрасны, поверь. Я знаю, — старушка по-доброму закивала головой, пристально глядя на Гелиодора. — Ты ведь мог попросить меня вернуть и другой момент, но выбрал именно этот. Это не поможет.

— Что же прикажешь делать? — с раздражением спросил он.

— Будь хитрее. На любую загадку, всегда есть отгадка. Лазейка прямо на виду. Только внимание. Она оставила всё перед тобой, поверь. Возвращайся к зеркалу, там и найдешь ответ.

Не прощаясь и без благодарности, Гелиодор перенёсся обратно в башню с зеркалом. Время задело его за главные струны, за живое! Он ждал от неё помощи, а она как всегда со своими загадками. Но сейчас она права и это ещё больше возмущало в нём внутреннюю бурю.

Встав напротив хитрого механизма, он стал разглядывать узоры. Где-то кроется ответ, который Эйфирия по конам мироздания должна была оставить, раз решила так подло использовать его подарок. Хитрая хранительница Игмеральда знала толк в загадках. И раз дело касалось зашифрованного ответа, то искать его нужно было на виду. Но, как назло, Гелиодор был ослеплён негодованием, которое кипело в нём.

Вздохнув, он принял решение вызвать морфоксов.

Его неприязнь к межпространственным странникам родилась много тысяч лет назад, но сейчас, они единственные, кто сможет помочь. Эти маленькие, неуязвимые сущности отличались от всего населения запредельного мира. Многие их не любили за чрезмерную наглость. Но, это не самое страшное. Больше всего беспокоило то, что они могли появиться везде абсолютно неожиданно. В одно время даже зародилась мысль, как бы Орголиус не проник в их сознание, тем самым увеличивая свой кругозор и ослабляя защиту города Мира. Но, со временем стало ясно, что управление морфоксами неподвластно никому и нигде.

Доносились слухи о том, что эти создания проникали в замок Орголиуса, но при этом возвращались невредимыми. Но, судить их не удалось. Они настолько разозлились, что от обиды прогрызли дыру в барьере и демонстративно ушли. Всё попытки Великих матерей и других могущественных сил, взять их под контроль, обернулись провалом. Морфоксы были непредсказуемы. Поэтому было решено, оставить их в покое и относиться к вездесущим созданиям спокойно и с пониманием.

Гелиодор не ждал, но надеялся, что сейчас они отзовутся и явятся на его призыв. Ведь как-никак, дело касается светоча. А они явно питают к ней интерес, если не любовь.

Никогда ему ещё не доводилось их о чём-то просить. Ожидание стало напрягающим, как вдруг, из-за зеркала вынырнул один из них, виновато хлопая глазами. За ним ещё и ещё. Они наваливались друг на друга и пищали так, будто спорили.

— Эй! Прекратите дурачиться! Я призвал вас по важному делу впервые в жизни, так выслушайте меня, — громогласно промолвил Гелиодор, и морфоксы устремили на него своё внимание.

— Мне нужна ваша помощь. Эйфирия заколдовала зеркало и мне не пройти туда за светочем. Вы знаете путь?

— Ага, — хором ответили они и прыгнули на зеркало, оно резко накренилось назад.

Спохватившись, Гелиодор внезапно остановился. Мелкие, но умные морфоксы, быстро указали ответ. Блестящий центр зеркала, а точнее его металлической защиты, отразил странный свет из круглых окошек башни прямо на звёздчатый свод потолка. На нём в разброс были изображены события разных эпох мира, но присмотревшись, на каждой части можно заметить лишний элемент.

Усмехнувшись своей догадке, Гелиодор взмахнул тростью и поменял местами изображения. Так, продолжал до тех пор, пока в центре картины не оказалось изображение рыжего кота.

— Да она издевается надо мной! — воскликнул он.

Это была давняя шутка Эйфирии. Будучи юными и влюблёнными, она пообещала, превратить его в рыжего кота. Она знала, что Гелиодор совсем не питает симпатий к этим созданиям по одной простой причине. После первой и последней встречи с котом учёным с чудесного острова, он зарёкся, что никогда не будет связываться с этими хитрыми и беспринципными созданиями. Кот доставил много неприятностей Гелиодору, когда ему потребовалось переселить волшебных созданий на остров. Тогда, он был хозяином острова и не признавал требований волшебника унять свой наглый нрав. А Эйфирии, напротив, учёный кот пришелся по душе и они стали добрыми друзьями. И вот это, можно сказать, стало первым камнем преткновения в их отношениях. Тогда-то она и зареклась, смеясь, что однажды исполнит своё обещание. И момент настал.

На потолке оживилась картина. Тот самый остров задвигался как живой, а кот в центре важно выхаживал, оставляя следы на песке, где появлялись надписи.

«Путь откроется тому, кто проникнется к коту», — гласила надпись.

Гелиодор чуть было не выругался вслух. В один миг ему захотелось притащить сюда того кота, чтоб он открыл портал, но остудив свой гнев, тихо засмеялся, потерев переносицу.

Морфоксы с интересом наблюдали то за потолком, то за высоким волшебником, что буквально в истерике уже хохотал во весь голос.

Толкнув зеркало обратно, он стал серьёзным.

— Будь по-твоему, душа моя, — сказал он и стукнув тростью в центр отполированной детали зеркала, стал стремительно уменьшаться.

Морфоксы окружили волшебника, то есть то, во что он превращался. Из-под шикарного костюма, вынырнула рыжая, зеленоглазая, пушистая голова кота с ярким кулоном на шее. Ступая лапами по полу, он с непривычки одёргивал их. На четвереньках он чувствовал себя глупо, но других вариантов нет.

Глядя на огромной высоты зеркало, Гелиодор внезапно понял, что дотронуться лапой до центра будет не так просто. Идти к братьям-месяцам в таком позорном виде не было желания, поэтому… он позволил морфоксам сделать то, что никогда бы не позволил в нормальном состоянии.

Они подняли его, за шиворот и хвост, держа своими тоненькими лапками, то и дело, промазывая мимо центра зеркала. Всё никак не могли прицелиться, чтобы он дотронулся лапой в цель. Гелиодор ворчал и ругался на них, стараясь и сам направиться к центру, будто мог рулить процессом. А морфоксы то и дело весело хихикали. Было ли это нарочно или случайно со стороны морфоксов, никто не узнает.

Тем не менее, их попытки увенчались успехом. Гелиодор ткнул лапой в центр золотистого диска и заветный портал открылся. Морфоксы буквально зашвырнули туда волшебника, и портал захлопнулся обратно как капкан. Настала тишина. Будто и не было здесь веселой возни. Молча глядя на металлическую гладь, вздохнув, морфоксы растворились в воздухе. А следом за их исчезновением, у здания послышались шаги.

Январь решил проверить, как обстоят дела, ведь его всё же мучили подозрения и ответственность за удачный исход дела перед братом. Он как-никак солгал и нёс тяжёлый груз на сердце. Утаить исчезновение светоча невозможно и нужно найти достойное объяснение. А какое, он ещё не придумал.

Увидев на полу костюм Гелиодора, он остановился мрачно глядя представшую картину. Воображение обрисовала ситуацию не в самом позитивном свете. Горько стало ему. Зал заполнил морозный воздух.

— Что я наделал, — прошептал он, прикрыв глаза и быстро развернувшись, поспешил к братьям.