Избранное

Москва

меня

обступает, сипя,

до шепота

голос понижен:

«Скажите,

правда ль,

что вы

для себя авто

купили в Париже?

Товарищ,

смотрите,

чтоб не было бед,

чтоб пресса

на вас не нацыкала.

Купили бы дрожки…

велосипед…

Ну

не более же ж мотоцикла!»

С меня

эти сплетни,

как с гуся вода;

надел

хладнокровия панцирь. —

Купил – говорите?

Конешно,

да.

Купил,

и бросьте трепаться.

Довольно я шлепал,

дохл

да тих,

на разных

кобылах-выдрах.

Теперь

забензинено

шесть лошадих в моих

четырех цилиндрах.

Разят

желтизною

из медных глазниц

глаза —

не глаза,

а жуть!

И целая

улица

падает ниц,

когда

кобылицы ржут.

Я рифм

накосил

чуть-чуть не стог,

аж впору

бухгалтеру сбиться.

Две тыщи шестьсот

бессоннейших строк

в руле,

в рессорах

и в спицах.

И мчишься,

и пишешь,

и лучше, чем в кресле.

Напрасно

завистники злятся.

Но если

объявят опасность

и если

бой

и мобилизация —

я, взяв под уздцы,

кобылиц подам

товарищу комиссару,

чтоб мчаться

навстречу

жданным годам

в последнюю

грозную свару.

Не избежать мне

сплетни дрянной.

Ну что ж,

простите, пожалуйста,

что я

из Парижа

привез «рено»,

а не духи

и не галстук.