Как стать злодеем [СИ]

Глава 21. Грядёт буря

Странная реакция Маркуса на письмо жены крайне удивила Гиблла. Что же ему написала Жавотта, что он так отреагировал? Что за семейные перипетии могли произойти после смерти их сына? Он не знал однозначного ответа на них, однако они на время заняли его голову и скрасили скуку, когда он возвращался на подлодке в Селтфосс.

Как только прошли экзамены у студентов с первого по третий курс, университет опустел, так как все разъехались на лето по домам. Осталась лишь небольшая кучка преподавателей, новая смотрительница Селтфосса да полторы сотни гремлинов. Гиблл возвращался в это логово зла и даже не предполагал, что в его отсутствие, пока он на сутки выбрался, чтобы повидаться с Маркусом Грином и почтить память его сына, в Селтфоссе могли произойти немыслимые события…

Когда подлодка всплыла внутри Пещеры, её прибытия уже ждали на берегу около тридцати гремлинов с кухонными ножами в руках. Они тут же перепрыгнули на её носовую часть и окружили входной люк.

Гиблл же, поднимаясь по лестнице рубки, ничего не подозревал. Он спокойно откинул входной люк, но высунув голову наружу, был просто ошарашен, когда у его горла застыли холодные лезвия ножей. Он взглянул на гремлина, стоящего напротив него, и невозмутимо произнёс:

— Что это значит? Если это розыгрыш Гортензии…

— Давай, пошевеливайся! Вылезай! — рявкнул тот.

— Да как ты смеешь мне приказывать! Мне! Злодею! Ты…

Но Гиблл недоговорил, так как гремлин ударил его когтистой рукой, оставив на щеке четыре царапины.

— Варло смеет тебе приказывать! — прорычал тот и повторил приказ: — Шевелись! Наш предводитель тебя заждался!

Гремлин показал Гибллу, что настроен крайне враждебно и не намерен с ним быть обходителен. И когда тот вылез, Варло отдал приказ своре гремлинов:

— Вы знаете, что делать парни: захватите капитана и его команду!

Часть гремлинов воинственно закричала и в течение минуты скрылась в люке подлодки. Гиблл же остался в окружении Варло с тремя приближенными к нему гремлинами Гимли, Крокетом и Лестером и ещё десятком прихвостней.

Гиблл не сопротивлялся, когда Варло приказал ему следовать по проходу к Жерлу Перемещений. Наоборот, он хотел во всём разобраться и самое главное — узнать, о каком предводителе идёт речь, поэтому решил вести себя спокойно, дабы не провоцировать этих мелких тварей.

Войдя в Жерло, в его удивлённых глазах отразился фонтан со статуями, вокруг которого сидели связанные коллеги Гиблла, среди которых был и доктор Монстролли. Их охраняли более сотни прихвостней.

— Так, так, так, — прозвучал незнакомый голос. — А мы уж тебя заждались, Реджи. — Из толпы гремлинов вышел один и позёрски поклонился Гибллу. — Ты ведь не против, что я так к тебе обращаюсь? Или, может, ты хочешь, чтобы тебя называли хозяином? Но — нет, пошёл ты к чёрту!

Выступившим вперёд гремлином был ни кто иной, как его личный гремлин Кипсли, во что он не сразу поверил, ведь Кипсли всегда был нем.

— Ты! Ты можешь говорить? Но ты же…

— Нем? А вот и нет. Ошибочка, Реджи. Я всегда мог разговаривать, просто притворялся. А теперь мы захватили Селтфосс!

— И ради чего?

— Разве ты ещё ничего не понял? Гремлины устали от злодеев, устали быть их прислужниками… Нет! Рабами! Вы всегда использовали гремлинов для грязной работы, били без повода, заставляли исполнять глупые приказы и участвовать в мерзких дуэлях, где мы не смели выкладываться по полной. А кое-кто использовал нас в своих генетических экспериментах. Не так ли, доктор Монстролли? — Он бросил на того яростный взгляд. — Мы для вас словно расходный материал. Мусор! Ведь всегда можно привезти новых гремлинов. А мы всего лишь хотели к себе уважения, хотели быть на равных…

Гиблл рассмеялся, услышав такое.

— Что вы о себе возомнили! Уважение? Равенство со злодеями? Вы никогда не будете с нами на равных! — Произнеся эти слова, Гиблл плюнул под ноги Кипсли и добавил: — Вот тебе моё уважение!

Из-за спины Гиблла выступил Варло и, проведя когтем по лезвию ножа, намекающе посмотрел на предводителя гремлинов.

— Не стоит, Варло, — сказал Кипсли. — Просто Реджи ещё не привык к тому, что он здесь больше не главный.

— Ты предал тёмную сторону! Ты и я, мы вместе были за зло! А теперь, вижу, гремлины…

— …перешли на сторону добра? — закончил за Гиблла гремлин. — Не говори ерунды. Мы за зло!

— Тогда зачем всё это?

— Я уже сказал тебе, Реджи: нам надоело быть вашими рабами. Наконец, мы освободились от оков, державших нас столько времени. И этот день знаменует собой начало освобождения гремлинов по всему миру! Я сделаю свободными своих соплеменников! А после наступит наш черёд захватить мир! Пришло наше время. Мы очистим мир от людей — плохих и хороших. И тогда на Земле наступит новая эра — эра гремлинов! Ха-ха!

— Да у вас ума не хватит, чтобы захватить мир. Вы же кучка самонадеянных глупцов.

— Глупцов? Это мы-то глупцы? А не ты ли принял инцидент на Хэллоуин за случайность? Не ты ли поверил Грину, а не Киллиганам, когда те обвинили Фичетта в предательстве?

— Так, значит, они говорили правду: Фичетт — предатель. А ты, видимо, решил перехватить начатое Артуром дело…

— Нет же, тупица! Артур никогда не был предателем. Почему с тобой всегда так сложно, Реджи? Ты поистине гениальный изобретатель, но такой простой ребус тебе почему-то не по силе. Думаешь, ему нужно было покушаться на министра зла? Нет! Нет! И нет! За всем стоял я!

— Но…

— Как я пробрался в лабораторию Монстролли? Я… Так! Мне надоело, что эта мерзость смотрит на меня свысока, — вдруг возмутился Кипсли. — Это меня оскорбляет. Варло!

Варло понял, чего от него ждут, и незамедлительно ударил Гиблла по ногам, и тот упал на колени.

— Так-то лучше, — сказал Кипсли, почёсывая подбородок. — На чём это я остановился? Ах, да! Я хотел помочь тебе размотать этот запутанный клубок в твоей голове. Ты ведь никуда не спешишь, Реджи? — Он издевательски посмотрел в глаза бывшего хозяина, но Гиблл промолчал. — Итак, начну по порядку.

Как я уже говорил, гремлинов ни во что не ставят, с ними не считаются и попросту используют как расходный материал. Это чертовски раздражает, Реджи! Раздражает, что моих соплеменников убедили в их никчёмности. Раздражает, что они веками терпели такое низменное отношение к себе. Но я всё изменю, и гремлины станут самой разрушительной силой в мире. Мы сотрём человечество с лица Земли. И ты будешь свидетелем этому. Да, я не стану тебя убивать преждевременно, тем более ты нам ещё нужен, ведь без тебя сейф в кабинете не открыть.

— Так, значит, Киллиганы говорили мне правду. — Осознание этого, заставило Гиблла почувствовать себя немыслимым дураком. Шестерёнки в голове декана будто бы снова пришли в движение, после долгого застоя, и мысли начали выстраиваться в правильную цепочку. — Выходит, Генри узнал о сейфе от тебя… Ты пытался манипулировать им от имени Фичетта, чтобы… Теперь мне всё стало ясно! А я-то — осёл! — повёлся на его россказни о подготовке к экзамену по притворству и что я заурядный злодей.

— Видишь, ты сам признаёшь себя глупцом. Я рад, что ты начал соображать в правильном русле. Но давай не будем забегать вперёд. Да, мне пришлось использовать его в своих целях, хотя изначально я этого не планировал.

Впрочем, в том, что ты сейчас стоишь передо мной на коленях, а твои коллеги сидят связанные и с заклеенными ртами, вина твоего длинного языка, который ты не умеешь держать за зубами. Вспомни, как три года назад, ты проснулся посреди ночи и прокричал: «Это гениально!». Тебе во сне пришла идея потрясающего изобретения — машины, которая будет способна вытянуть, забрать у сверхгероя его силу и передать её кому угодно; даже злодею. Браво! В коем-то веке ты придумал действительно что-то стоящее. И ты занялся её развитием, её проработкой. Тебя занимали мысли о том, как она будет работать. Ты думал об этом постоянно, даже во сне болтал. Когда же все чертежи и расчёты были закончены и записаны на флэш-карту, ты поместил их в свой проклятый сейф. Но с чего бы вдруг? Почему вместо того, чтобы воплотить чертежи в реальность, ты решил отложить постройку машины на потом?

— Если бы я мог, то давно бы построил её, — ответил Гиблл. — Но ты даже не представляешь сколько стоит реализация такой идеи.

— Хочешь сказать, что вся проблема в деньгах?

— Вот именно.

— Ложь! Наглая ложь! — прорычал Кипсли. — Тебе покровительствует само Министерство зла. Иначе как объяснить то, что тебе удалось вернуть доктора Монстролли обратно в Селтфосс? А как ты объяснишь странные ящики, которые периодически приходят в университет с пометкой «Из Министерства»? Причём, как только подлодка доставляла такой ящик, ты всегда забирал его лично и относил на тридцатый этаж. Запретный этаж! Всем известно, что там находится кабинет ректора, которого никто никогда в глаза не видел. Все считают руководителем Селтфосса тебя, но я знаю, что это не так. Кого ты там скрываешь, Реджинальд?

Кипсли думал, что тот ответит, но Гиблл мочал.

— Не хочешь говорить? Ну, и ладно. Всё равно сегодня я узнаю, кто скрывается за круглой дверью на тридцатом этаже. Но вернёмся к твоей лжи о нехватки средств. Я думаю, что если бы Министерству зла стало известно о таком грандиозном изобретении, то оно с радостью бы выделило необходимую сумму на его реализацию. Но, полагаю, тут решающую роль сыграла твоя корысть, твоя жадность. Ты прекрасно понимал, что Министерство не захочет оставаться в стороне, и тебя принудили бы делиться результатами твоей машины. А ты втайне мечтал стать единственным злодеем в мире со сверхспособностями, ведь тебе не нужны конкуренты. Не так ли? Что ж, в любом случае я рад, что всё так случилось, и чрезмерно благодарен твоей жадности, впрочем, как и зол на собственную недальновидность в то время. Я слишком поздно понял, что с помощью этой машины можно освободить мой народ: когда её чертежи были уже в сейфе.

Тогда я поведал обо всём остальным гремлинам, и мы начали думать, как добыть чертежи. Поначалу мы планировали устроить восстание, но быстро поняли, что оно обречено на провал: в Селтфоссе было слишком много народа, и вряд ли бы нам удалось справиться против сотен злодеев и прислужников. Оставался лишь один вариант — ждать окончания учебного года, когда студенты и большая часть преподавательского состава разъедутся кто куда. Но мы не желали ждать столько времени! И тут всё решил случай — в Селтфосс пожаловал сам Оливер Гад. И по счастливому стечению обстоятельств к его прибытию Монстролли создал то чудовище. Да, я всегда знал, что происходит в его лаборатории, всегда следил за тем, в кого он превращает моих братьев и сестёр, и лелеял мечту, что ему это с рук не сойдёт.

Мысль, что мне выпал шанс убить первое лицо зла Европы, при этом не наводя подозрений на гремлинов, не давала покоя, и, как только ты пошёл встречать министра, я решил действовать.

Как и всегда, я пробрался по вентиляционной шахте в лабораторию Монстролли…

— Так вот, значит, как ты миновал двери со сканером сетчатки глаза! — воскликнул Гиблл.

— Именно так. Очень удобно, знаешь ли, быть небольшого роста, — усмехнулся Кипсли, — ведь в таком случае вся система вентиляции для гремлина становится разветвлённой сетью ходов, через которые можно тайно попасть практически куда угодно. А учитывая, что Фичетт был ещё и хранителем ключей, то мы могли пробираться даже в комнаты студентов, вот только смотритель не подозревал, что мы втихую используем их. Таким образом гремлины имели возможность подслушивать и следить за вами.

Ярость с каждым словом гремлина закипала в Гиблле всё больше и больше, но он старался её сдерживать: ему было интересно, что же тот скажет дальше.

— Вырубить Монстролли оказалось несложно, тем более я это сделал весьма вовремя — прямо перед тем, как он собирался вколоть чудовищу дозу снотворного. А вот раздраконить его тварь оказалось задачкой посложнее. Но после укуса в шею она наконец рассвирепела и начала крушить всё вокруг. И лишь, видимо, потому, что в нём всё-таки была часть гремлина, она меня не убила, и я смог спокойно забраться обратно в вентиляцию. А дальше ты знаешь… погром чудовища и всё-такое. Жаль, конечно, что министр не пострадал, я так на это надеялся.

А когда я спустился вниз, то Фичетт приказал гремлинам наводить порядок в Общем зале. Я же лишь хотел посмотреть на последствия, учинённые чудовищем. Однако, именно тогда я обнаружил то, благодаря чему я обзавёлся собственной марионеткой в лице Генри Грина.

— Его дневник, — догадался Гиблл. — Чёрт возьми, Киллиганы об этом знали! И говорили правду, что он хотел служить светлой стороне! Какой же я дурак, что не поверил! — корил он себя. — Так, значит, в Норах в кабинете Фичетта он тоже оказался неспроста — он искал дневник.

— Да, и всё равно не нашёл бы, ведь я его хранил в вентиляции. И всё-таки шантажировать его оказалось не так просто. Сперва я хотел подготовить его, и слал записки, принадлежность которых, как я и предполагал, он приписал Фичетту. Но в последний момент он решил воспротивиться и вернуть драгоценный дневничок. Если бы не этот дурацкий запрет на временное ограничение, то он бы никогда не попался моим ребятам, которые приволокли его в Норы к смотрителю. Из-за него Фичетт получил сотрясение мозга и частично лишился памяти! Он даже забыл тебя, Реджи. Если бы это не произошло, то чертежи давно были бы у меня! А так я испугался… Я не думал, что Грин рискнёт пойти на такой дерзкий шаг.

Однако, спустя некоторое время, после выписки Фичетта с больничного этажа, я вновь попытался воздействовать на Грина. В новом послании для него «Фичетт» писал, что память к нему постепенно возвращается и медлить больше нельзя, а на следующий день он должен проникнуть к тебе в кабинет, где получил бы от присланного гремлина необходимые инструменты и инструкцию по вскрытию сейфа.

— И ты всерьёз полагал, что по каким-то инструкциям первокурсник смог бы вскрыть такой сложный сейф? Не смеши меня, Кипсли.

— Он и не должен был его вскрыть. Я всего лишь хотел его подставить. Хотел создать иллюзию того, что о твоём изобретении известно Фичетту, и теперь он охотится за ним. Когда Грин оказался бы в кабинете, то я приложил бы все усилия, чтобы ты застукал его. Несомненно, у тебя возникли бы определённые вопросы к нему. И тогда он сдал бы смотрителя.

— Я всё равно не пойму, как бы это помогло тебе добраться до чертежей?

— Я полагал, что после этого ты забеспокоишься и решишь перепрятать их в другое место. И когда ты открыл бы сейф, я и мои ребята уже были бы тут как тут. Пойми, при таком огромном количестве злодеев в Селтфоссе я не смел начать восстание гремлинов, пока чертежи не оказались бы в моих руках. Но, думаю, можно было бы проделать всё по-тихому — захватить одну из подлодок и свалить.

— Но, я так понимаю, смерть Фичетта нарушила твои планы, — подметил Гиблл.

— Я был крайне взбешён, узнав о внезапной смерти смотрителя в ту ночь. Своей смертью он попросту подставил меня. Он просто взял и сдох! Понимаешь? Сдох в самый неподходящий момент!

— Возраст… Что тут поделаешь-то? — Гиблл рассмеялся.

— Тебе смешно, да? Что ж, смейся, пока можешь, Реджи. Однако не забывай, в каком положении ты находишься: твоя жизнь и жизни твоих коллег в моих руках. Хотя на кой чёрт мне сдались все остальные? Мне важны лишь ты и Монстролли.

Вы ответите за все свои прегрешения перед гремлинами. Особенно это касается вас, доктор. — Кипсли бросил ненавистный взгляд на злодея в бирюзовом лабораторном халате. — Я заставлю вас выстрадать то же, через что прошли гремлины, над которыми вы ставили ужасные опыты. Но сперва посетим пару этажей. Варло, освободи доктора, — отдал приказ Кипсли. И гремлин незамедлительно поспешил его исполнить.

Когда Монстролли освободили от верёвок и сняли со рта изоленту, то он презрительно произнёс:

— Наверное, очень доволен собой. Да?

— Несомненно, — ответил Кипсли, оскалившись. А затем скомандовал: — Варло, Гимли, Крокет, Лестер и ещё десять гремлинов идут со мной, остальные — избавьтесь от этой мерзости, — говорил он, глядя на связанных коллег Гиблла и Монстролли у фонтана, среди которых были Гортензия Гриндилоу и Джонатан Барк. — Они нам ни к чему. Пусть вода в этом фонтане окрасится их кровью.

Огромная свора гремлинов зарычала и гурьбой набросилась на беззащитных злодеев и прислужников. Они вонзали им ножи в сердце и перегрызали глотки острыми зубами. Словно дикие звери гремлины раздирали их на куски, а затем изуродованные тела перекидывали через край бассейна.

Гиблл и Монстролли с замиранием наблюдали за происходящим, но никак не могли помешать кровавой резне: они прекрасно понимали расстановку сил, тем более, что собственная шкура им была дороже.

Кипсли же махнул когтистой рукой и его приближённые, угрожая ножами, завели Гиблла и Монстролли в лифт. Он зашёл следом за ними и нажал несколько кнопок, после чего лифт доставил всех на девятый этаж, где, собственно, и находился кабинет Гиблла.

Кипсли прекрасно понимал, что бывшего хозяина не стоит недооценивать. Хоть Гиблл высоко ценил свою жизнь, но вполне мог совершить большую глупость и попытаться уничтожить драгоценную флэш-карту, как только сейф откроется. Поэтому он сразу позаботился, чтобы гремлины из его свиты крепко держали Гиблла во время того, как тот будет проходить идентификацию личности по голосу и сетчатке глаза. Однако, вопреки опасениям Кипсли, Гиблл с полным хладнокровием открыл ему сейф, не сделав ни одного лишнего движения.

— Вот она! Вот она моя драгоценная! — воскликнул от радости Кипсли. Он поднял карту над головой, чтобы все её видели, и добавил: — С её помощью мы, наконец, изменим ход истории! Да здравствуют гремлины!

— Да здравствуют гремлины! — отозвалась свита.

— А теперь осталось последнее дело. Реджи, ты знаешь, о чем я — веди нас на запретный этаж.

— Точно хочешь узнать, кто там скрывается? — Гиблл усмехнулся. — Не думаю, что он обрадуется незваным гостям. У него крайне скверный характер.

— Меня не волнует, что ты думаешь или не думаешь по этому поводу. Я сказал, веди! Или ты забываешь в чьих руках твоя жизнь?

— Только не говори потом, что я не предупреждал тебя.

Когда все снова оказались в лифте, Гиблл набрал секретный пароль от запретного этажа. И уже через двадцать секунд они вышли на площадку тридцатого этажа и теперь стояли напротив массивной круглой двери из стали.

— Звони, Реджинальд, — приказал Кипсли.

Гиблл подошёл к двери и только собирался нажать на кнопку рядом, но его указательный палец замер в сантиметре от неё.

— Ну! В чём дело? Жми!

— У меня остался последний вопрос, — задумчивым голосом произнёс Гиблл.

— Валяй. Что тебя интересует?

— Если ты успешно воспользовался вентиляционными шахтами, чтобы пробраться в лабораторию Монстролли, то что тебе помешало проникнуть тем же способом за эту дверь?

— А ты думаешь, я не пытался? О, ещё как! Но каждый раз, как только я добирался до вентиляционного рукава, ведущего в помещение за дверью, я натыкался на какую-то невидимую стену. Я бы сказал, что это силовой барьер, но это не так! От барьера бы меня шарахнуло бы электричеством или ещё что, но тут… К тому же, сидя в вентиляции, до моих ушей время от времени доносились странные звуки и какие-то непонятные слова. Всё это вызывало у меня ещё больше подозрений. Но хватит разговоров. Давай уже, жми! Я хочу, наконец, знать, кто скрывается за дверью.

«О-о, сейчас узнаешь», — подумал Гиблл и, нажав на кнопку звонка, отошёл к доктору Монстролли.

Через секунд десять дверь издала тяжёлый звук, будто кто по ней ударил кувалдой, и медленно отворилась. За ней скрывалась лишь тьма, пугающая и холодная, и ничего более. Гиблл же смотрел на Кипсли и ждал, как тот отреагирует.

Кипсли взглянул на Варло и намекающе мотнул головой в сторону зияющего темнотой проёма.

Варло весь вытянулся и воинственно скомандовал:

— За мной, парни!

Свора из четырнадцати гремлинов смело забежала внутрь тёмного помещения, но уже через несколько секунд оттуда раздались панические крики, сопровождаемые красными вспышками.

— Что? Что там такое, Гиблл?! — рявкнул обеспокоенно Кипсли, но тот лишь ехидно улыбнулся.

В следующее мгновение из проёма выбежали четверо гремлинов во главе с Варло.

— Спасайся, Кипсли! — кричал последний. — Это западня!

Кипсли же словно прирос к полу. Он тысячу раз проклял в мыслях Гиблла. Но тут его схватили под руки два гремлина и уволокли в кабину лифта.

Доктор Монстролли тоже было хотел последовать их примеру, но его остановил Гиблл, удержав за локоть.

Варло же поспешно нажал кнопки «1» и «пуск». Но тут его в грудь ударила красная полоса света, вылетевшая из тьмы, и гремлин замертво рухнул к ногам своего предводителя.

«Вы ещё пожалеете!» — было последним, что услышал Гиблл от Кипсли прежде, чем лифт скрылся из виду.

— Что это было? — обеспокоенно спросил Монстролли.

— Ректор Селтфосса, — последовал невозмутимый ответ Гиблла. — А я предупреждал Кипсли, что у него скверный характер… Идём, я тебя познакомлю с ним.

И Гиблл подтолкнул его в сторону раскрытой двери. Монстролли ещё несколько секунд колебался, но взял-таки себя в руки и переступил порог. За ним следом зашёл Гиблл.

Встав на край полосы света, падающей сюда с площадки, они всматривались в окружающую их темноту. Гиблл был полон хладнокровия. А вот возрастающее с каждой секундой сердцебиение Монстролли выдавало страх доктора — он попросту не знал, чего ожидать. Но устоявшуюся тишину вдруг нарушил хриплый мужской голос:

— Объясни мне, Реджинальд, что гремлины забыли на моём этаже?

— Клянусь, я не виноват, и совсем не хотел, чтобы они вас потревожили, — отвечал Гиблл. — Но эти мерзкие твари предали нас! Гремлины захватили Селтфосс в моё отсутствие. Они пошли против злодеев. В живых остались только я и Монстролли, и то лишь благодаря вам.

— Но с какой целью они захватили Селтфосс? Ради чего?

— Я не знаю, — соврал Гиблл, не желая выдавать тайну о придуманном им устройстве. — Однако их возглавил мой личный гремлин Кипсли, который вознамерился истребить людей, как вид. Он хочет, чтобы Земля принадлежала гремлинам.

— Если я правильно понял, то у них хватило дерзости, чтобы вознамериться захватить мир? Это же смешно! И как же гремлины собираются провернуть такое непростое дельце?

— Если бы я знал… — лукаво ответил Гиблл. — И сейчас, я уверен, они уже грузятся на захваченные подлодки. Они уплывут, и мы никак не успеем им помешать.

— Получается, что теперь у нас нет подлодок, и нам не выбраться с острова без посторонней помощи. Немедленно свяжись с министром зла и доложи о случившемся, Реджинальд. И скажи, чтобы отправил за нами вертолёт. А я пока представлюсь знаменитому доктору Монстролли.

В следующий миг тёмное помещение озарилось светом и Монстролли, наконец, увидел обладателя таинственного голоса. Прямо перед ним стоял человек в чёрном балахоне с накинутым на голову капюшоном, который скрывал глаза незнакомца. В правой руке он держал что-то похожее на барабанную палочку, но Монстролли не придал ей особого значения.

Гиблл же в это время достал из внутреннего кармана плаща коммуникатор и отошёл в сторону.

— Моё имя Морлоу, — представился человек в балахоне. — И я — изгнанный в ваш мир ученик тёмного чародея Бальтазара.

Монстролли только хотел раскрыть рот, чтобы уточнить не послышалось ли ему слово «чародей», но Морлоу сработал на опережение: он взмахнул палочкой в руке, из которой тут же вырвался красный луч и разнёс в щепки один из многочисленных ящиков с надписью «Из Министерства», которыми была заставлена комната.

— Я знаю, какой вопрос вы хотели задать, док. И думаю, своей прямой демонстрацией я дал на него ответ. Хотя этим же, наверняка, породил в вашей голове ещё больше вопросов. А поскольку в дальнейшем нам придётся сотрудничать, то я вынужден поведать всё то, что давно поведал Реджинальду и министру.

— Оливер Гад тоже знает о вас?

— Разумеется, иначе я не был бы ректором Селтфосса. Однако, лучше обо всём по порядку. Но прежде, док, хочу задать вам один интересный вопрос: вы когда-нибудь задумывались от кого произошли гремлины, откуда они вообще взялись?

Монстролли сделал задумчивый вид.

— Я всегда полагал, что они произошли от какого-нибудь древнейшего вида грызунов, ответил он, — или рукокрылых, что, наверное, ближе к истине, ведь они очень похожи на летучих мышей.

— Ничего подобного! Гремлины не являются плодом эволюции ваших млекопитающих, ведь они родом из моего мира…

Морлоу собирался поведать о месте, откуда был изгнан, но тут вернулся Гиблл и доложил, что помощь уже в пути.

— В таком случае, чтобы нас забрал вертолёт, необходимо выбраться на склон вулкана, — сказал Морлоу. — Идёмте! Я покажу вам другой выход отсюда.

Чародей провёл их из кабинета в свою спальню, вход в которую скрывало чёрное полотно с изображением герба Селтфосса. И, пожалуй, это была самая странная спальня, которую только доводилось видеть Монстролли и Гибллу в своей жизни: свет здесь был слегка приглушён, а всё помещение кишело маленькими пауками, мирно расположившимся на своих липких сетях.

— Не обращайте на них внимание, — сказал Морлоу, пригнувшись, чтобы не задеть паутину головой. — Я, знаете ли, колдовал недавно… И призвал к себе этих маленьких ребят… Старайтесь их не тревожить, они весьма мне помогли. Просто пригнитесь и идите за мной.

Ни доктор Монстролли, ни Гиблл не страдали арахнофобией, но такое огромное количество пауков даже у них вызвало лёгкое чувство отвращения.

Минуя паутину за паутиной Монстролли замечал, что на некоторых из них присутствуют странные узоры очень похожие на отзеркаленные буквы.

Когда же они прошли к противоположному концу спальни, где на стене с человеческий рост висело зеркало в золочёной раме, Морлоу отодвинул его в сторону, и их взору предстал тайный проход с вертикальной лестницей на десять ступеней, которая заканчивалась железным люком. Морлоу взмахнул палочкой и люк откинулся вверх. В проход упал луч света, а в спальню начал проникать свежий морской воздух. Чародей молча забрался по лестнице наверх, за ним Гиблл, а вот Монстролли не сразу поспешил их примеру. Перед тем, как вылезти, доктор напоследок окинул взглядом комнату и вдруг заметил, что с этого ракурса растянутые всюду паутины будто слились в единое серебристое полотно, и странные узоры в виде букв сложились в слова — Мэри Уайтлтон.

«Что бы это могло значить?» — спросил себя в мыслях Монстролли. «Похоже на чьё-то имя».

— Док, нам долго вас ждать? — донёсся сверху хриплый голос, заставивший Монстролли очнуться.

— Секунду, уже поднимаюсь, — отозвался он.

Забравшись по лестнице, Монстролли выбрался на склон вулкана и встал по правое плечо от Морлоу.

— Как вам вид, доктор? — спросил чародей, не сводя глаз с бескрайних водных просторов атлантического океана. — В моём мире нет такой свободы для глаз.

— В каком смысле?

— Мир, из которого я был изгнан, во много раз больше вашего, но и опасней… Он населён самыми безжалостными и ужасными тварями, каких вы и представить себе не можете. Поэтому города в том мире защищены магическими куполами, через которые им не пробиться. И мы не имеем возможности созерцать столь обширные территории. Выйти за пределы купола — равносильно самоубийству.

И подобно тому, как люди являются высшим звеном эволюции на Земле, так и в том мире ими являются маги — светлые и тёмные. И если светлым магам доступна магия души и сердца, благодаря которой они способны обходиться без волшебной палочки, то тёмным, в том числе и мне, без неё не обойтись. — Морлоу демонстративно вытянул свою волшебную палочку перед собой и добавил: — Как думаете, Монстролли, в чём её особенность? Почему этот обработанный кусок дерева способен давать злодеям моего мира магию подобно той, что используют приверженцы светлой стороны?

— Я… Я не знаю. Это какое-то изобретение?

— В каком-то смысле — да. Но, само собой, не схожее с теми, что способен придумывать Реджинальд. Для изготовления такой палочки необходима частичка волшебного существа, которая помещается внутрь палочки и, собственно, создаёт всю магию. Это могут быть волосы с хвоста единорога, жила дракона, когти пиксей и тому подобное.

— Я не ослышался? Драконы, единороги и пикси? Но я думал, что это вымысел.

— Понимаю ваше удивление, док. Однако в моём мире они вполне реальны. А вот у вас подобные твари превратились в мифы и легенды, хотя во времена Средневековья их было предостаточно. Большая часть из того, что было написано в те века и о чём рассказывалось в старых песнях, есть правда, но по прошествии многих столетий люди забыли о страшных существах из другого мира и стали считать, что всё, что описывали их предки, всего лишь красивые сказки.

Когда в вашем мире наступила эпоха Средневековья, в моём — началась эпоха тотального уничтожения злодеев. Светлые маги в тот период времени были как никогда сильны, мы терпели поражение за поражением, но не собирались так просто сдаваться. И нам пришлось пойти на отчаянные меры — мы принялись разрушать магические купола. И на города обрушилась ярость самых страшных тварей сего мира, тварей, которые во много раз превышали размерами драконов, хотя и с последними было совладать непросто. Мы действовали из принципа — ни нам, ни вам. Для Земли же подобный исход событий был бы равносилен началу сброса ядерных бомб на все города.

В том кровопролитном противостоянии, длящемся сотню лет, погибло немыслимое количество магов — и светлых, и тёмных: чудовища не щадили никого. Тысячи городов были сожжены и разрушены. Казалось, наш мир обречён…

Однако, в самый критичный момент появился Великий Избранный… Чёрт возьми, как же я их ненавижу! — резко выкрикнул Морлоу, от чего Гиблл с Монстролли вздрогнули.

— Избранный? — переспросил доктор. — Что это значит?

— Это значит, что когда зло набирает обороты, то обязательно появится тот, кто положит всему конец. Тот, кто сможет остановить даже армагеддон. Таковыми их назначает сама вселенная или судьба, выбирайте, что вам больше нравится. Но факт остаётся фактом — они слишком часто рушат планы злодеев. Вы задумывались, док, почему ваша Земля до сих пор никем не захвачена?

— Потому что весьма непросто противостоять сверхгероям: у них есть сверхспособности, а у нас — лишь наш ум и коварство.

— Ничего подобного, доктор Монстролли. Причина вечных поражений кроется именно в существовании таких Избранных. У каждого злодея есть такой, включая меня, Гиблла и вас.

— У меня есть Избранный?

— Определённо, док. И он попытается вас остановить, когда вы будете представлять угрозу мирового масштаба. А так как вы теперь сотрудничаете со мной, как и Гиблл, то…

— Стоп! Но мы же не договаривались ни о каком сотрудничестве.

— Я полагаю, мы о нём договорились ещё в то время, когда благодаря мне вас вернули в Селтфосс и вы избежали испытания на Изоляторе совести.

— Так это были вы, а не Реджинальд!

— Вот именно. Он лишь сообщил о случившемся, и мне пришлось потолковать с министром, чтобы вас отпустили.

— Но зачем я вам? У вас же есть волшебство. А это, я полагаю, огромная сила.

— Вы абсолютно правы, магия — это невероятная мощь в руках злодея. Однако, стоить принимать во внимание некоторые детали. Во-первых, я недостаточно силён, как вам кажется, ведь я был изгнан на Землю будучи учеником. А во-вторых, не подобает зазря разбрасываться такими кадрами, как вы и Гиблл. Он — гениальнейший изобретатель, вы — потрясающий генетик, и я уверен, вы определённо мне пригодитесь, когда я начну претворять свой план по захвату Земли в жизнь.

— И в чём же он состоит? Да и какую роль в нём должны сыграть мы?

— В таком случае вам следует дослушать мой рассказ, чтобы я смог в деталях его описать.

Так вот, когда, казалось, спасения ждать неоткуда, явился Великий Избранный. Только он по древним свиткам смог познать секреты древней магии и передать их сторонником света. Вместе им удалось восстановить защитные барьеры над городами, таким образом оттеснив часть тварей. Но оставалась одна нерешённая проблема: что делать с оставшимися под куполом существами, которые всё ещё представляли серьёзную опасность? И Великий Избранный предложил создавать смертельные порталы, в которые следует заманить тех существ. Но магия — вещь несовершенная, и вместо убивающих ловушек светлые маги открыли проходы в ваш мир. Проходы, через которые возможно попасть на Землю, но вернуться обратно — нельзя. Их это тоже вполне устраивало, и они начали изгонять злодеев вместе с оставшимися существами.

Именно так драконы, кентавры, тролли и прочие создания моего мира, среди которых были и гремлины, попали на Землю. Благодаря сверхгероям того времени человечество смогло их истребить, однако одному виду удалось-таки избежать их немилости. Да, я говорю именно о гремлинах. Во многом так произошло благодаря вашим злодеям: они смекнули, что, кто бы ни были эти странные существа, они обладают почти человеческим разумом и готовы следовать тёмной стороне. Хотя спустя много столетий гремлины сами позабыли откуда родом.

Тёмным магам же повезло меньше… В то время люди впервые увидели реальную, а не надуманную, магию. Они были напуганы, и эта боязнь привела к тому, что на нас начали охоту не только сверхгерои Средневековья, но и инквизиция.

Таким, как я, некуда было бежать: вернуться в свой мир не представлялось возможным, а противостоять сверхгероям оказалось не так просто.

Тысячу лет светлые маги очищали мой мир от тёмных, и тысячу лет нас преследовали сверхгерои на Земле. И в конце концов нас истребили, как истребили и прибывших с нами существ. За это время мой мир остался почти без злодеев и новых магов ссылали всё реже и реже. Остались лишь самые стойкие и скрытные, подобно моему учителю Бальтазару.

Несколько лет он обучал меня тёмной магии. Он возлагал на меня большие надежды и всегда говорил, что, возможно, мы — одни из последних злодеев, которым суждено низвергнуть светлых магов и дать им последний бой. Возможно, именно мы сможем восстановить баланс между добром и злом. Однако, его логово обнаружили до того, как закончилось моё обучение. Не смотря на то, что учитель был достаточно силён, ему не удалось в одиночку противостоять четырнадцати магам. Я же был ещё слишком зелен, чтобы хоть как-то повлиять на исход сражения в логове. Смерть учителя стала итогом того дня, меня же пленили и дали право выбора — смерть или изгнание. И я выбрал последнее.

Одиннадцать лет назад я попал в ваш мир. Приспособиться к нему оказалось не слишком сложно, ведь у меня была волшебная палочка. С её помощью я принял человеческий облик, чтобы не вызывать подозрений, и овладел английским языком.

Я познавал ваш мир постепенно и очень был удивлён, узнав, что здесь не водятся волшебники. Однако, тут хватало своей мерзости в лице сверхгероев.

Поначалу я не знал, как мне быть… Вернуться в свой мир я не мог, а Земля весьма пришлась мне по вкусу, но наличие сверхгероев не позволило бы её захватить. И у меня оставался лишь один выход: стать сильнее в магии.

С эпохи Средневековья сосланные на Землю тёмные маги оставили весьма солидное наследие из книг по колдовству, которые по прошествии веков попросту превратились для людей в исторические ценности и теперь хранились в музеях, национальных библиотеках стран или же затерялись у знатных коллекционеров и старьёвщиков. Несмотря на то, что на моей стороне было волшебство, разыскивать и похищать книги оказалось делом весьма непростым. К тому же, довольно часто мне в руки попадали жалкие подделки — книги о магии, выдуманные людьми. Но те, что были написаны тёмными магами, я ценил дороже золота и каждую раздобытую книгу впитывал в себя, как губка. И всё-таки той информации, что я получал из них, мне было мало, и я слишком много времени тратил на поиски таких книг. Но в один прекрасный день всё изменилось… День, когда я познакомился с Оливером Гадом.

Как известно: большее зло притягивает зло, не уступающее себе, а потому моя встреча с министром была лишь вопросом времени. Я бы даже сказал, это было неизбежно. В его руках была власть и ресурсы, в моих — магия. Поведав ему свою историю, а также продемонстрировав доселе невиданную им силу волшебства, мне удалось склонить его к взаимному сотрудничеству. Оливер Гад был готов оказать мне любую помощь, какая потребуется: он полностью уверовал в то, что я — новая надежда зла и послан вселенной в ваш мир неслучайно, а с целью истребить всех сверхгероев и посеять всюду тьму.

— И это возможно? — задумчиво спросил Монстролли.

— Министр посчитал, что — да, — отвечал Морлоу, всё также глядя на горизонт, со стороны которого к вулкану приближались гороподобные серые тучи, метающие яркие ветки молний. — Я же потребовал у него тихое, спокойное место, где мог бы заниматься колдовством, и он отправил меня в Селтфосс, сделав ректором. А дабы я не был обременён ничем другим, кроме самосовершенствования, он назначил Гиблла моим заместителем, что было весьма правильным решением — ему требовался свой человек в университете, мне же — тот, кто держал бы меня в курсе событий, происходящих внутри этого логова. И благодаря Реджинальду я узнал о таком выдающемся злодее, как вы, доктор Монстролли.

Вы ведь обратили внимание как много в моём кабинете ящиков с пометкой «Из Министерства»? Чтоб вы не мучали себя догадками, скажу сразу, в них книги, датируемые эпохой Средневековья. По моей просьбе люди Оливера Гада рыскали по всему миру в их поисках и затем отправляли в Селтфосс. Им была дана чёткая установка: искать только оригиналы книг того периода времени на тему магии. Хотя сами подчинённые министра не знали истинной причины, по которой им приходится выполнять такой странный приказ. Поэтому с уверенностью могу сказать, что о моём существовании на данный момент известно лишь трём людям: министру, Гибллу и, собственно, вам, док.

И возможно, что сейчас у меня не было бы никакого плана, и я продолжал бы штудировать наследие своих предшественников, если бы однажды не заметил, что во многих книгах начала шестнадцатого века часто упоминается человек по имени Корнелий Агриппа. Причём упоминался он в весьма скверном свете равно как людьми, так и изгнанными магами. Люди называли его чернокнижником, оккультистом, астрологом, алхимиком и писали, что он продал душу дьяволу. Волшебники же отзывались о нём, как о великом хвастуне, одном из последних изгнанных в этот мир чародеев, который замышлял нечто грандиозное, но о своих планах никому не желал рассказывать, обосновывая это тем, что намерен стать единственным хозяином Земли, и конкуренты ему не нужны. Несмотря на то, что он практически открыто пользовался магией, ему довольно долго удавалось оставаться труднодоступной мишенью для сверхгероев, так как ему покровительствовали правители Германии, Италии, Англии и Франции. Он намеренно заручился их поддержкой в обмен на обещание обогатить их страны. Но на самом деле он лишь обогащал свой карман. Он постоянно требовал денег на собственные цели, продолжая говорить, что скоро всех озолотит, и ему охотно верили. Но всякому терпению есть предел, и когда с него начали требовать выполнения обещания, то он всякий раз сбегал в другую страну к новому покровителю…

И всё-таки грозная рука сверхгероя настигла его в Гренобле во Франции. Он так и не успел претворить свой план в жизнь.

Я же не мог обойти такую личность стороной, и теперь людям Оливера Гада было дано задание искать любые старинные источники, где было бы хоть малейшее упоминание о Корнелии Агриппе.

Многие годы мне присылали бесполезную макулатуру, в которой не было ничего достойного моего внимания, но в конце концов ко мне в руки попало, что ни на есть, самое настоящее сокровище — личный дневник Агриппы, который всё это время хранился в музее Лувра в Париже. В нём он описывал, как будучи молодым он пытался открыть портал обратно в свой мир, но все его старания приводили к одному и тому же результату: перед ним появлялась вращающаяся воронка с возможностью попасть всем желающим из того мира на Землю, а вот наоборот — нет. И тогда в его голове созрел потрясающий план: он вознамерился призвать из того мира всю мерзость, всех самых ужасных тварей, что водились за пределами магических городов. Он прекрасно понимал, что если он это сделает, то Земле неминуемо придёт конец, и вряд ли все сверхгерои смогут остановить эту нечисть. Да и что в итоге останется ему? Он попросту станет беспомощным клопом, которого раздавят те, на кого он так рассчитывал. И он понял, что необходимо научиться их контролировать прежде, чем они ворвутся на Землю, необходимо получить новое заклинание. Но вот загвоздка: как узнать, сработает ли оно на тех существах? Будут ли они ему в дальнейшем подчиняться?

Агриппа полагал, что вряд ли сверхгерои успели найти и истребить изгнанных на Землю существ, среди которых были и драконы — создания, пусть и не дотягивающие до исполинов, которых он собирался призвать, но всё-таки тоже солидных размеров. И если заклинание контроля подчинит их, то наверняка подчинит и более гигантских тварей.

Те деньги, что он долгие годы получал от правителей различных европейских государств, Агриппа тратил на строительство замков с глубокими подземельями, где планировал держать драконов, и целые армии наёмников, которые соглашались их изловить.

Десятки тысяч людей погибли пытаясь поймать хоть одного дракона живьём. Для простых людей это была задача практически непосильная, однако спустя много лет им удалось-таки совершить невозможное, и Агриппа, наконец, получил в своё распоряжение живого дракона. Методом проб и ошибок он принялся испытывать на нём заклинание за заклинанием…

И вот, когда ему удалось подчинить дракона, он решил, что настала пора перейти к осуществлению коварного замысла. И возможно, ему удалось бы захватить Землю, да вот только он упустил из виду одну очень важную деталь: забыл про Избранного. Того самого, который был назначен судьбой убить его, но Агриппа не позаботился о том, чтобы предотвратить нежелательный исход, не позаботился о том, чтобы устранить своего врага. Мало того, он даже не пытался его найти, за что, собственно, и поплатился жизнью.

Я же намерен осуществить его замысел. И у меня для этого есть все необходимые знания, которые я почерпнул из дневника горе-чародея. У меня есть богатый и властный покровитель в лице Оливера Гада, а также весьма талантливые союзники. Да, я имею ввиду вас, док, и Гиблла. Я не собираюсь совершать ошибок Корнелия Агриппы, а потому приму любую помощь. Но прежде, чем приступить к осуществлению плана, я должен устранить своего Избранного. И я знаю, кто он.

Вы сами видели, сколько паутины в моей спальне. Но вот обратили ли вы внимание, что на ней пауками выведены латинские буквы?

— И если взглянуть на паутину с определённого ракурса, то можно прочесть два слова — Мэри Уайтлтон, — задумчиво сказал Монстролли.

— А вы весьма наблюдательны, док, — заметил Морлоу. — И всё-таки, кто бы ни была эта Мэри Уайтлтон, именно она является моим Избранным, а если быть точнее — Избранной, что должна убить меня.

— Странно, что я не заметил этого, — пробурчал под нос Гиблл, словно сожалея о возможности отличиться.

— Тебе просто надо быть чуть более внимательным к мелочам, Реджинальд, — ответил Морлоу.

— Так, значит, у зла появился реальный шанс одержать победу над добром. Это воодушевляет, — восторженно произнёс Монстролли. — И всё же у меня остался один единственный вопрос.

— Задавайте, док.

— Реджинальд не раз говорил мне не трогать братьев Сендж. Как бы Роуэл не умолял избавить его от Добронрава, я не должен был ему помогать в этом. И Гиблл сказал, что таково ваше указание. Но зачем? Зачем вам понадобились сиамские близнецы?

— Всё дело в чистой душе, док. В магии она играет не последнюю роль и может понадобиться в любой момент. Держать ради этого в Селтфоссе героя было бы слишком опасно, а вот братья Сендж — другое дело. Хотя их душа весьма своеобразная, я полагаю. Наверное, чтобы вы меня правильно поняли, она, как я думаю, напоминала яблоко с гнильцой. И если бы мне срочно понадобилась чистая душа, то гипотетически получить её можно было бы, ампутировав голову Роуэла. Удалив всю гниль, в остатке был бы человек с чистой душой. И вы даже не представляете, как сильно я был зол на вас, док, когда узнал от Гиблла, что вы сделали всё с точностью до наоборот. Ваше счастье, что мне так и не понадобилась чистая душа.

Выслушав ответ чародея, Монстролли почувствовал себя неловко, словно провинившийся ребёнок. Он посмотрел на Гиблла, но тот молча взирал вдаль.

Гигантские серые тучи приближались к вулканическому острову, испуская яркие молнии и донося до слуха троицы оглушительные раскаты грома, от которых содрогалась земля под ногами. Чародей, инженер и генетик взирали на всю эту устрашающую красоту и видели в ней особое знамение. Морлоу же символично поднял палочку вверх и медленно, но твёрдо произнёс:

— Грядёт буря…