Ключ

Глава 5: Меняет нас окружение. Порой до неузнаваемости. Часть 3

А представлял я из себя невесть что. Типичный представитель «типа сильной половины человечества». Это во времена наших предков отроков учили боевым искусствам сызмальства. И бегать, и прыгать, и стрелять, и на коне скакать, и мечом махать. Чтобы каждый, даже не дружинник мог встать в строй в случае любой напасти. И вставали, и бились, и врагу люлей отвешивали. Поэтому были сильные и ловкие.

Нам это не нужно. Есть танки и самолеты, а на крайний случай — «едрена бомба». Солдатиков же в армию забирают не службу служить, а «долг исполнять». А он заключается в муштре на плацу (чтобы не ходили стадом баранов) и работой во благо генералов, офицеров, прапорщиков и «дедов». Как говорится, первый год ты пашешь, второй — на тебя. Но ключевое слово «пашешь». Нет, иногда вывозят на полигоны и стрельбища — для отчетности. Но точно не для того, чтобы сделать из тебя воина. Поэтому сегодняшние срочники висят сосисками на турнике, а трехкилометровый кросс заканчивают отдышкой. В армии учат только одному — считать. Солдаты считают, сколько дней до дембеля осталось. Офицеры — звездочки, зарплату и пайковые. Генералы — сколько украли на новую дачу.

Спорить не стану, есть и среди мужчин сильные и ловкие. Но это спортсмены или спецназовцы. Первые идут в спорт, чтобы девушек пленять, ставить рекорды и медали зарабатывать. Но это отмазки. Фактически — идут «косить» деньги. Все знают, что профессиональный спорт — это огромный бизнес. Там не для «здорового тела, в котором здоровый дух» трудятся. Изматывают себя ради показателей, поэтому еще неизвестно, где больных больше — среди них или среди нас. Про спецназовцев — это отдельная песня. Потом спою. Я даже не физкультурник. Мой рекорд — стометровка, когда бежал на уходящий автобус.

В общем, обследованием мои (А кто они мне? Коллеги? Товарищи? Соратники? Телохранители? Учителя?) экзекуторы остались недовольны. Зато поиздевались вдоволь.

Меня заставили раздеться до пояса, покрутиться на месте, поднять и опустить руки, присесть, повисеть на перекладине. И палку специальную откуда-то достали и закрепили на дверном косяке в специальные пазы. Я провисел 44 секунды, после чего кисти разжались.

Беглый внешний осмотр меня Стражами заставил их только поморщиться. Больше всего впечатлений оставил мой пресс. У всех он с кубиками, у меня с одним, зато на все пузо. И не плоский какой-нибудь, а шариком — моя гордость. Еще комплект добавляли дряблые мышцы на руках и ногах. И гибкость, как у крепкого утеса, то есть не гнулся даже ветрам.

Но хуже всего обстояли дела с двигательным аппаратом и дыханием. Оказывается, процесс вдох-выдох — это совсем не дыхание, а способ не сдохнуть без кислорода. Настоящее дыхание — это целое искусство. И координация у меня далека от хореографии балерона — движения мои спецам напоминали дергание марионетки на веревочках, но никак не грацию. Ноги ставлю неправильно, осанка никудышная. Я даже подумал, зачем такому недоразумению жить? В общем, мной остались недовольны, а мне от этих вердиктов — стало обидно. Обидно, что тебя прилюдно признали «мешком». Обидно, что произошло это на глазах Ядвиги.

— Да, придется потрудиться, чтобы сделать из тебя человека, — сказала Яна. А я подумал: «Меня даже за человека не посчитали. Эх, делайте из меня что хотите, все равно мне жизнь не мила».