Королевство стеклянных глаз [СИ]

Глава XVI: Казнить нельзя помиловать

— Ты совсем свихнулся?!

Клодия выглядела так, словно её, а не Королеву, Кеннет только что поцеловал: ярко-красный румянец, пятнами проступавший на набелённом лице, и в противовес ему — побледневшие искусанные губы. Сейчас она не казалась красивой, хотя раньше, возможно, младший Каррингтон и смог бы счесть её таковой: слишком холодно и колюче смотрели широко распахнутые глаза.

— Вы сказали, я должен с ней сблизиться. Что вам не нравится?

— «Сблизиться»?! Ты должен был стать её любимой игрушкой, заставить её рассказать, где прячется её брат — и только!

Волнение и злость в голосе первой фрейлины не порождали никаких эмоций, кроме вполне здорового возмущения. Кеннет сжал руки в кулаки, подходя немного ближе:

— А если я решил сблизиться так?! Что-то не помню, чтобы вы мне запрещали! Я знаю, что делаю. А у вас каша в голове!

— Заткнись уже, а? — лениво бросил кто-то из-за портьеры. Знакомый голос, да и лицо показавшегося человека оказалось знакомым. Тот самый долговязый парень, изображавший на свадьбе «жениха». Кажется, впервые он заговорил с королевской «игрушкой» напрямую.

— Эрик! — предупреждающе воскликнула первая фрейлина и замахала руками, словно пытаясь взлететь. Долговязый отмахнулся от неё, как от назойливой мухи:

— Сколько можно, Клодия? Долго ещё этот мальчишка будет мнить себя центром вселенной?! Мы бы справились и без него. Надо было сразу прикончить его и не приводить сюда, но ты…

— Эрик! — повторила Клодия. Повторила уже скорее беспомощно, чем действительно надеясь остановить. К голове прилила кровь, сильно закололо в висках, как если бы туда ритмично втыкали по десятку крохотных булавок. Эрик приблизился и с совершенно учительскими интонациями пояснил:

— Ты — наша страховка. На случай, если не сработает основной план.

— Стоп-стоп! — Кеннет схватился за голову. — Какой ещё основной?!

Клодия, переминаясь с ноги на ногу, нервно закусывала губы. Может, ей хотя бы станет стыдно? Не она ли распиналась, что только он, и никто другой, может освободить их из-под гнёта Королевы, и всё такое? А он тоже хорош — сходу поверил!

— Завтра у кукол заканчивается завод. Как только они встанут, мы отберём у Королевы ключи и сами заведём кукол. Может, они приведут нас к её брату. Может, придётся выбить правду из неё самой. Мы точно не знаем пока, как именно всё обернётся.

— Я не понял, — происходящее выглядело настолько странно, что младший Каррингтон мог лишь озадаченно моргать. — В чём прикол? Зачем я?..

— А если бы что-то пошло не так? Если бы, к примеру, мы не успели забрать ключи вовремя? Следующий шанс только через месяц. А так… была вероятность, что ты тоже пригодишься.

«Тоже пригодишься», как же… одно дело — чувствовать себя героем, спасителем, лишь по воле которого другие станут свободными. Другое — эдаким хлипким страховочным тросом, которым обвязалась пугливая альпинистка. Как же, вдруг лопнет основная верёвка — крепкая, гораздо более надёжная, чем жалкая страховка. Кеннет передёрнулся: даже думать о себе в таком ключе было противно.

— А почему вы мне не сказали?!

— А то я не знаю, как бы повёл себя мальчишка вроде тебя! — фыркнула Клодия. — Ты и сейчас-то ведёшь себя, как ребёнок. Совершенно не думаешь о последствиях. И почти наверняка злишься. Пойми, — её голос снова стал мягче, — каждый из нас в чём-то герой. Каждый нужен на своём месте. Даже ты. Но лишь тогда, когда действует по плану, а не принимается за самодеятельность. У нас всё продумано, так что постарайся больше не делать глупостей. Королева — чудовище. Её брат — такой же, как она.

— Она — ребёнок, — чуть слышно возразил Кеннет: он больше не верил спокойной, слишком слащавой первой фрейлине. — И она — просто дура. Её ещё можно исправить.

— «Исправить» можно сломанную куклу, а не человека, — на лицо Клодии набежала тень. — Дети Мастера — самое чудовищное, что он оставил нашему королевству.

— А я думал, вы хотите уничтожить его кукол, — всё ещё пытался разобраться в происходящем младший Каррингтон. Ответом ему послужили лишь два недоумённых взгляда — Эрика и Клодии:

— Куклы не злы сами по себе. Они — инструмент, не более. Но дети Мастера — жестокие, порочные существа. И они неисправимы, что бы ты ни думал. Ты не жил здесь столько, сколько мы. Ты не видел, на что они способны…

Дальше Кеннет не слушал: что толку в пустой болтовне? Снова это мерзкое ощущение, когда от тебя ничего не зависит, когда ты пляшешь под треск впивающихся в руки кожаных ремней. Разве он может теперь что-то изменить? Завтра Клодия и Эрик приведут в исполнение свой план, кажущийся теперь достаточно логичным. А он? Что делать ему? Напоследок предложить Королеве «поиграть», зная правду?

Младший Каррингтон всегда считал себя достаточно взрослым и сильным. И что же, «взрослые и сильные» не понимают, что Шарлотта и её брат — просто глупые дети? Дети, запертые под замок собственным отцом в красивом дворце, похожем на девчачий кукольный домик. Дети, которые вместо живых существ привыкли видеть вокруг себя мёртвые глаза — нарисованные или сделанные из стекла. Дети, которых, чёрт возьми, собираются судить, как взрослых. Разве больных положено казнить, а не лечить?..

… Ты не видел, на что они способны…

… Мальчишка вроде тебя…

… Постарайся больше не делать глупостей…

Надеясь, что за ним не последуют, Кеннет бросился бежать. Может, он и глупый мальчишка, и всё такое. Но кое-что он ещё может изменить.