Короли Жути

Глава 11 Король-рогоносец

Из зеркала Клэй выскакивал боком, не совсем понимая, когда именно начал орать во все горло.

Какой-то тип обернулся на крик и удивленно распахнул глаза над повязкой, скрывавшей нижнюю часть лица. Клэй нечаянно врезал ему прямо в лоб; удар носил очень подходящее название – ногами с лету.

Невольные противники одновременно повалились на пол, и Клэй собрался было пуститься в пространные извинения, но неизвестный злобно зыркнул на него, оскалив окровавленный рот, после чего выяснилось, что в руке у странного типа зажат острый кинжал со зловеще изогнутым клинком.

Клэй попытался отползти, но не смог высвободить ноги из-под тела противника и отчаянно надеялся, что первый удар кинжала не окажется смертельным или что неизвестный передумает и сообразит, что ему не желают ничего дурного. Впрочем, особой надежды он не питал.

Гэбриель вывалился из зеркала кувырком, словно его оттуда вытолкнули, и плашмя упал на Клэя, что не улучшило их шансов не быть заколотыми. Тут над ними пролетел Муг, весело улюлюкая, как мальчишка на качелях. Тип с ножом получил еще один нечаянный пинок – на этот раз в челюсть – и угас, как свеча под ураганным порывом ветра.

– Ох, простите, – начал волшебник, поднимаясь на колени. – Я…

– Да ладно, Муг. Он же в отключке. Вдобавок он хотел меня убить. – Клэй дернул подбородком в сторону кинжала, зажатого в обессиленной руке неизвестного.

– Вот грубиян.

– А то, – с готовностью согласился Клэй, решив не объяснять, что напал первым.

Гэбриель перевернулся на спину, отвел с глаз пряди волос:

– А мы где?

Приятели огляделись: просторное помещение, роскошное убранство. На стенах висели картины и яркие шпалеры, потолок расписан фреской с изображением эпизода Войны Возрождения – торжествующее человечество побеждает Жуткую орду, буйствовавшую на развалинах Державы. У дальней стены стояла огромная кровать под белоснежным кисейным пологом.

– Мы в Брайклифском замке, – сказал Муг. – Там же, куда попали и в прошлый раз, – в королевской опочивальне.

– Значит… – начал Клэй.

– Матрик здесь, – сказал Гэбриель.

– Что? Где? С чего ты взял? – удивился Клэй.

Гэбриель пожал плечами:

– Потому что он – король Агрии. Да ты глянь… – Гэбриель указал на кровать.

Само собой, в кровати, среди смятых шелковых простыней, громко храпел Матрик. За прошедшие годы король значительно прибавил в весе.

Муг бросился к кровати и сквозь неплотно задернутый полог прыгнул прямо на спящего, как ребенок, что в свой день рождения будит родителей ни свет ни заря.

– Матрик! Матти! Да проснись же ты, наконец!

Сквернослов, пьянчуга, потаскун, бессовестный вор, а ныне – король одного из пяти великих государств Грандуаля подскочил, отчаянно вытаращив глаза.

– Что? Кто? – Он высвободился из-под волшебника, замахал руками, свалился на пол и заорал: – Убивают!

Двойные двери распахнулись, и в опочивальню вбежали два стражника с мечами наголо. Из зеркала вывалился кто-то, оплетенный клубами оранжевого дыма, – один из громил Келлорека, тот самый амбал с кувалдой, который расплющил бедного Стива.

Клэй в отчаянии смотрел то на стражников, то на амбала, с которым, по уму, стоило разобраться первым. Клэй оглядел его с головы до…

– Может, погодишь минутку? – ошарашенно спросил он.

Амбал хищно оскалился, но, взглянув на солидный стояк у себя в штанах, смущенно отвернулся, хотя вид сбоку картины нисколько не улучшил и по-прежнему не оставлял никаких сомнений.

Клэй открыл было рот, но его опередил Муг:

– Это филактерий. Я его плеснул в реторту. А когда все взорвалось, дым повалил, ну вот и… – В широкой ухмылке волшебника сквозила затаенная гордость. – Как и обещал, действует мгновенно. Один глоток – и ты герой!

– А, понятно, – сказал Гэб, покосившись на бугор в своих штанах.

– Ха, да вы на меня посмотрите! – заявил Муг.

Клэй смотреть никуда не стал – и без того было ясно, чем хвастается волшебник.

Воцарилось весьма неловкое молчание. Наконец один из стражников осмелел:

– Государь, а что… Чего изволите, государь?

Король, обхватив пузо обеими руками, скорчился, будто раненый. Послышался сиплый вздох, фырканье, а потом Матрик, запрокинув голову, безумно расхохотался. Амбал зарычал, как обозленный пес, и покрепче сжал кувалду.

Клэй только этого и ждал. Одним движением он скинул щит с плеча, подхватил за перемычки и мгновенно подставил под удар тяжелого железного молота, предназначавшийся Гэбриелю, который в это время озабоченно пытался скрыть стояк. Кувалда с глухим стуком обрушилась на щит и отскочила. Сильный удар отозвался болью в руках, разрядом молнии пронзил плечи – Клэй уже давно не ввязывался в драки, и прошло слишком много лет с тех пор, как он сражался с достойным противником.

«Что ж, тряхни стариной, Пузочес», – подумал Клэй.

Кувалда снова поднялась, но в этот раз он приготовился встретить удар, с силой отбил оружие противника и хотел было садануть амбала кулаком, однако тот подсуетился и коварно пнул его сапогом в грудь. Клэй отлетел в сторону и пребольно врезался в витой столбик кровати.

Королевские стражники оцепенели, до сих пор не разобравшись, где здесь свои, а где враги. У Клэя таких затруднений не возникало. Амбал пришел в себя и снова занес кувалду, будто топор лесоруба. Никакого подходящего оружия – тяжелого подсвечника или толстого фолианта на прикроватном столике – под рукой не оказалось. Отойти в сторону было нельзя – не хотелось подставлять Гэбриеля под удар, – а потому Клэй бросился на врага.

Кувалда обрушилась на него слева. Клэй прикрыл плечо щитом и принял удар на себя, чтобы не быть отброшенным неимоверной силой. Он присел, уклоняясь от удара наотмашь, а потом резко распрямился, что есть силы приложив противника всей поверхностью тяжелого деревянного щита. Амбал пошатнулся, отступил на шаг-другой. Клэй воспользовался своим преимуществом и дал противнику ощутимого пинка. Амбала вдавило в зеркальную поверхность, и по ней, как по озерной воде, пошли круги.

Клэй обернулся к кровати:

– Муг, как сделать так, чтобы он снова оттуда не вылез?

Волшебник развел руками:

– Не знаю… Просунь туда голову, попроси его, чтобы больше не совался.

– Да ну тебя, Муг… – Клэй начинал терять терпение – легче было справиться с девятилетней Талли, чем с дряхлым волшебником в приступе старческого маразма.

К счастью, Гэбриель сообразил, что делать: он выступил вперед и повалил зеркало на пол, лицевой стороной книзу.

– Спасибо, – сказал Клэй.

Гэбриель натянуто улыбнулся и отвел взгляд.

Громовые раскаты королевского хохота наконец-то сменились негромким хихиканьем. Матрик подошел к стражникам и жестом велел им вложить мечи в ножны.

– Ради всех богов Грандуаля! – воскликнул он. – Что это вы здесь делаете, ребята?

Он осторожно направился к друзьям, словно боялся их спугнуть, как стаю оленей на водопое у лесного озера.

Клэй откинул лезущие в глаза волосы, провел ладонью по взмокшему лбу: короткая стычка его измотала.

– Это долго объяснять, – сказал он.

Муг, сложив руки на коленях, уселся на краешек кровати и заявил:

– Дочь Гэба попала в осаду. В Кастии. Мы идем к ней на выручку. Вот, пришли тебя с нами позвать.

– Ну, или так, – пожал плечами Клэй.

– В Кастии? – Матрик побледнел. – А как Роза оказалась в Кастии?

– А вот это и впрямь долго объяснять… – начал Клэй.

– Она теперь в банде… – Гэбриель страдальчески заломил руки, как нищий на паперти. – Кастийская республика попросила о помощи в борьбе с Жуткой ордой, вот Роза и откликнулась.

– Ну, или так, – снова буркнул Клэй.

– Матти, мы снова собираем банду! – воскликнул Муг. – Представляешь? Как в добрые старые времена! Все впятером двинем в Жуть!

Матрик застонал и потер глаза ладонями. Король Агрии жил в довольстве и роскоши, но годы брали свое: некогда черные волосы поседели, надо лбом появились залысины, щетина на брылястых щеках отливала серебром. Да и вообще он выглядел усталым, но это, наверное, потому, решил Клэй, что Матрик не выспался: уснешь тут, когда четверо придурков среди ночи врываются в опочивальню и давай почем зря махаться щитами, кувалдами и совершенно неуместными стояками.

– Матти, ну что? Ты с нами? – спросил Муг, удивленный тем, что приятель, услышав такую радостную новость, не проявляет бурного восторга.

– Прости, Муг. Не выйдет.

Муг донельзя расстроился, а Клэй сначала подумал, что Матрик единственный из всей банды обладает хоть каким-то здравым смыслом, но потом, похолодев, сообразил, что и его самого охватило уныние.

Оказывается, все это время он думал, что Матрик пойдет с ними. Видимо, в глубине души надеялся (без каких-либо на то причин), что раз уж его самого удалось уговорить все бросить и отправиться с Гэбриелем в безумный поход в Кастию, то и остальные товарищи по банде тоже согласятся. Все, кроме Ганелона, но оно и понятно. А Матрик любил Гэбриеля, как брата, и обожал опасные приключения.

Король обратился к Гэбриелю:

– Гэб, прости. У меня сейчас дел выше крыши. Лилит, дети… Надо управлять королевством, на границе вот-вот начнется война, да еще этот проклятый совет завтра…

– Совет Престолов назначен на завтра? – с неподдельным интересом спросил Гэбриель.

Матрик провел пятерней по залысинам:

– Да, на завтра. В Линдмуре. И туда заявится этот мудак, Оболон-хан, любитель дрючить лошадей. Недавно мы с ним чуть не подрались. Агрия с Картеей сейчас не в ладах, злобятся, как доходяги за дозу царапки. Этот герцог Крайнийский, орк хренов, выбрал самое поганое время, чтобы… ох, фиг его знает, что он там задумал…

Гэбриель слушал, взволнованно грызя кулак и глядя в никуда. Наконец король закончил перечислять свои беды.

– А можно мы тоже пойдем на совет? – сказал Гэб. – Очень хочется посмотреть на герцога. Вдруг удастся упросить его снять осаду и отпустить грандуальских наемников?

– Ну… конечно приходите, – ответил Матрик. – Чего ж не прийти. Только сначала я должен предупредить Лилит.

Тут в опочивальню и ворвалась королева Агрии, словно злой дух, имени которого упоминать нельзя. На Лилит была весьма откровенная ночная сорочка. Разумеется, прошедшие годы и многочисленные беременности наложили на королеву заметный отпечаток, но ничуть не умалили ее необыкновенной – хотя и суровой – красоты. Равно как и то, что сейчас королева чуть не лопалась от злости. Следом за ней шел высокий мускулистый тип, почему-то без рубахи, зато со встревоженной физиономией и здоровенным мечом.

– Ох, ради Вайла Отступника, что здесь происходит? – осведомилась Лилит.

– Лилит! – Матрик сделал шаг к жене, но между ними вклинился тип с голым торсом. – Сюда пробрался убийца, но ребята… ну, ты же помнишь ребят?

Королева обратила ледяной взор на троих наемников, которые двадцать пять лет назад ради ее спасения рисковали жизнью.

– А что они здесь делают?

Король, совсем как Гэбриель недавно, огорченно заломил руки.

– Они пришли через зеркало… – произнес Матрик одновременно извиняющимся и умоляющим тоном; Клэй подумал, что если бы собаки умели разговаривать, то примерно так бы оправдывались перед хозяином за обосранный ковер.

– Милый, я же не спрашиваю, как они сюда попали, – ядовитым медовым голоском произнесла Лилит. – Я спросила, что они здесь делают.

– Да-да, конечно. Они собираются в Кастию.

– В Кастию? – с отвращением переспросила королева. – Зачем?

– Понимаешь… – Король неуверенно поглядел на Клэя.

– Это долго объяснять, – сказал Клэй.

В ковердейлском кабаке подавали так называемый королевский завтрак, который включал в себя подгоревшую яичницу из двух жиденьких яиц, обильно посыпанную черным перцем и политую густым красным соусом – Шеп именовал его «помидорной кровью», – а также хлеб, обжаренный до угольков, и, если повезет, пару кусочков груши, помятой не хуже самолюбия бездарного барда.

В общем-то, оно и неудивительно, но на самом деле Шеп не имел ни малейшего представления, что именно подавали на завтрак королю. Оказывается, по утрам на королевском столе красовались огромные стопки пышных золотистых оладий, щедро политых кленовым сиропом, пышущие жаром булки и караваи, изящные фарфоровые блюдечки с соленым маслом, ломтики тщательно поджаренного хлеба и невероятное количество варений – черничное, клубничное, малиновое, ежевичное, абрикосовое, виноградное, инжирное, а еще удивительная штука под названием апельсиновый конфитюр. Муг, как ни старался, слово «конфитюр» правильно произнести так и не смог. Стол ломился от пластов свиной грудинки, сочных колбас и яиц такой невероятной нежности и свежести, что Клэю послышалось гордое кудахтанье несушек на кухне.

Все это великолепие полагалось запивать либо свежевыжатым соком – яблочным, апельсиновым, клюквенным, – либо сухим белым вином, либо чаем с нежным цветочным ароматом, либо прохладной водой, для вкуса подкисленной соком южных лаймов, либо крепким фантрийским кофе, который Матрик глотал жадно, будто противоядие от отравы, выжигающей ему внутренности.

Клэй решил было, что это один из лучших завтраков в его жизни, но Лилит, сидевшая напротив короля в дальнем конце длинного стола, все испортила, объявив о своей беременности.

Неожиданная новость застала короля врасплох, с полным ртом оладий, – судя по всему, королева умела выбирать самое подходящее время для своих заявлений. Бокалы застыли на полпути ко рту, звон вилок стих, только пятеро детей Матрика продолжали есть и болтать, не обращая никакого внимания на разговоры взрослых.

В обеденном зале, кроме Клэя и его друзей, сидели еще несколько человек. Слуги то и дело входили в сводчатые двери, уносили пустые блюда, вносили новые яства, чтобы король и его гости могли утолить голод. Вдоль одной стены зала, у высоких окон, стражники замерли по стойке «смирно», а в нескольких шагах за стулом королевы стоял ее личный охранник, по виду – северянин, тот самый, что полуголым сопровождал ее ночью. Он был моложе, чем поначалу решил Клэй, и, хотя был чересчур смазлив, выглядел человеком способным. Нос его, типичный для каскарцев, напоминал загнутый соколиный клюв. Охранник не отрывал зачарованного взгляда от королевы.

Клэй подозревал, что охранник – любовник Лилит, что придавало ее неожиданному заявлению особую пикантность.

Муг медленно захлопал в ладоши, усугубив и без того неловкую тишину.

К тому времени король ухитрился проглотить и гордость, и непрожеванные оладьи.

– Прекрасная новость, солнышко, – сказал он.

– Правда? – Ледяная улыбка Лилит сочилась презрением. – Предсказатели обещают, что родится мальчик. У вас будет новый братик, – сообщила она квинтету своих отпрысков, сидящих рядком на одном конце стола.

Клэй с интересом наблюдал за поведением детей. Самые младшие, двойняшки, захихикали и продолжали есть. Лилиана, чья смуглая кожа резко контрастировала с ярко-синими глазами, без особого восторга выслушала известие, – очевидно, ее нисколько не вдохновляла перспектива обзавестись еще одним приставучим братцем. Толстяк Керрик раскрыл рот от изумления – так широко, что видны были остатки еды за щеками. Самый старший, Даниган, рыжеволосый и конопатый, кивнул, не поднимая взгляда.

– Не хочу нового братика, – заявил Керрик.

– И я не хочу, – добавила Лилиана.

Мать холодно посмотрела на них:

– Что ж, я вот тоже не хотела рожать ни двенадцатифунтового увальня, ни девчонку, а пришлось. Жизнь полна несправедливости. Керрик, отдай горох сестре. Ты уже объелся, вот-вот лопнешь, а она тощая как глиста.

Тут уж и Клэй ошарашенно разинул рот. Понятное дело, и Керрик, и Лилиана немедленно разрыдались. Глядя на них, в голос завопили и близнецы. Даниган сосредоточенно уминал яичницу.

Матрик пригладил поредевшую шевелюру.

– Ш-ш-ш, успокойтесь, мама не хотела вас обидеть… Она просто… – Король в отчаянии поглядел на гостей. – Все потому, что она ребеночка ждет, вот и куксится. Верно, солнышко?

– Да, именно поэтому, – сказала Лилит. – А еще я устала. Пожалуй, прилягу, вздремну перед советом. Локан, будьте так любезны, проводите меня в опочивальню.

– С превеликим удовольствием, – ответил каскарец тоном, полностью подтвердившим недавние подозрения Клэя.

Сладкая парочка удалилась под ручку. Матрик, которого это, похоже, ничуть не задевало, продолжал успокаивать детей:

– Керрик, доедай горох, он очень полезный. Лилиана, девочка моя, налей сока младшему братику, а то он ненароком опрокинет на себя кувшин. Вот и умница.

Клэй завороженно следил за другом. В прошлом Матрик слыл отчаянным сквернословом, ловким мошенником и бесшабашным гулякой, который каждый вечер появлялся в подпитии и в обнимку с новой подружкой, а то и с двумя сразу, если был в ударе; удачливый вор и безжалостный убийца орудовал своими любимыми кинжалами Рокси и Грейси (так звали шлюх, лишивших его невинности), будто алчными клыками, а его добычей был весь мир.

Кто бы мог подумать, что он станет не только прекрасным отцом, но и толковым королем? В его правление Агрия процветала, да и детей он превосходно воспитывал сам, без помощи Лилит. Позавтракав, дети вежливо попросили разрешения встать из-за стола, поцеловали Матрика на прощание и ушли на занятия к своим наставникам.

Матрик отпустил стражников, а после того, как слуги принесли кофе, попросил их удалиться. Клэй с ужасом заметил, что Муг высыпал в свою чашку половину содержимого сахарницы.

– Я люблю сладкое! – объяснил волшебник.

Матрик вытащил откуда-то фляжку, плеснул бренди себе в кофе и теперь рассеянно помешивал его, глядя в никуда. Муг залпом проглотил кофе, ткнул в сахарницу обслюнявленным пальцем и принялся его облизывать.

– Знаешь, Матти, а жаль, что… – сказал волшебник.

– Ш-ш-ш! – остановил его король, покосившись на дверь в кухню, потом наклонился через стол и прошептал: – Заберите меня отсюда нафиг.

– Чего-чего? – заморгал Гэбриель.

Король с нарочитой медлительностью раздельно произнес каждое слово:

– Заберите. Меня. Отсюда. Нафиг.

– Как это? – удивился Муг. – Ты же король! Ты же сам сказал, что у тебя дел выше крыши. Дети…

– Дети не мои! – оборвал его Матрик. – Ты что, ослеп? Я их, конечно, обожаю, как пожрать на дармовщинку, но их зачатие – не моих рук дело. Ну или как-то так. Я в этом участия не принимал.

– Ты… – начал Клэй и поспешно понизил голос: – Ты имеешь в виду, что…

– Я имею в виду, что близнецы были зачаты, когда я рыбачил в Фантре. Я имею в виду, что у Лилианы отцовские глаза, а у меня они не синие! Я имею в виду, что Керрик в десять лет намного крупнее, чем я в двадцать, а уж Даниган… – Матрик раздраженно провел рукой у головы. – У меня в роду рыжих не было и нет, вроде бы сразу должен был сообразить, так ведь нет же, надо было еще четырьмя обзавестись, чтобы заметить, что каждый чуть-чуть смахивает на Лилит, а чуть-чуть – на дворцового библиотекаря, или на нармерийского посланника, или на проклятого садовника, что ухаживает за розами… А я-то думал, что он голубок! Ох, не тебе в обиду будь сказано, Муг.

Волшебник в очередной раз лизнул обсахаренный палец:

– С чего бы мне обижаться?

– А теперь она опять залетела! – горько рассмеялся Матрик. – Вот спорим на мое королевство, ребенок вырастет высоким, как дерево, и мамкину титьку будет тискать не хуже благородного сэра Локана, вшивого каскарского ублюдка!

– Так ушел бы – и дело с концом, – предложил Гэбриель.

– Не получается, – простонал Матрик. – Гвардейцы не пустят. Они, видите ли, питают исключительную верность к Лилит, только я в толк не возьму, с чего бы это.

Клэй, в общем-то, догадывался, с чего бы это.

– А зачем ей держать тебя при себе? – спросил он.

– Так ведь она боится, что я уйду и обзаведусь законным наследником. Однажды пригрозила меня прикончить, если задумаю удрать, и вот теперь, похоже, хочет сдержать слово. Помнишь того типа в опочивальне, которого ты пнул, когда сквозь зеркало проскочил? Это и был убийца, его Лилит ко мне подослала. Между прочим, не первый и, клянусь мерзлой преисподней, если я тут еще задержусь, не последний. Мне надо уносить ноги, так что без вашей помощи не обойтись. Лилит вряд ли найдет дураков, которые сунутся за мной в Жуть.

– Погоди, значит, ты пойдешь с нами в Кастию? – с лучезарной улыбкой спросил Муг.

– Конечно пойду, – ответил Матрик. – Вы, придурки, – моя настоящая семья.

«Вот оно, то самое теплое чувство…» – подумал Клэй.

– Самое трудное – выбраться отсюда, – продолжил Матрик. – Понятное дело, после совета.

– Так ведь можно через зеркало, – напомнил Гэбриель.

Матрик покачал головой:

– Нет, Лилит его уже реквизировала. Заявила, что оно представляет угрозу для безопасности дворца. Она, конечно, права. Клянусь нечестивыми мертвяками, я совсем забыл, что эта штука – портал, иначе давно бы сиганул в него, и прости-прощай.

– Да, через главные ворота нам не выйти, – рассудительно сказал Муг. – А на остальные выходы она, наверное, поставит охрану.

– Безусловно, – согласился король.

– Муг, у тебя же волшебная сума! – воскликнул Гэбриель. – Туда все, что угодно, поместится. Матрик в нее спрячется, и мы вынесем его из дворца.

Волшебник замотал головой:

– Там вакуум.

– Там что? – не понял Гэбриель.

– Пустота. Нет воздуха. Матти будет нечем дышать. Вот честное слово, я однажды туда кошку засунул, а она… – Муг удрученно вздохнул. – В общем, ничего не выйдет.

– А вы украдите меня, – предложил Матрик. – Прикинетесь разбойниками, дадите мне в морду, прорветесь сквозь стражников. Напишем письмо с требованием выкупа…

– Лилит сразу поймет, что это мы, – сказал Клэй. – Ну и убивать без нужды не хочется.

Муг хлопнул ладонью по столу так, что чашки задрожали.

– А, знаю! – воскликнул он.

Все посмотрели на волшебника.

Он улыбнулся и грустно подмигнул Клэю:

– Только это рискованно.