Короли Жути

Глава 13 Герцог Крайнийский

Однажды Клэй пытался объяснить жене, в чем разница между виверной и драконом. Пришлось признать, что оба чудовища слегка смахивают на пресмыкающихся и покрыты блестящей чешуей, прочной, как металл. У обоих острые как бритвы клыки и когти, способные пробить железный доспех насквозь, будто яичную скорлупу. У обоих кожистые крылья и по-змеиному гибкие длинные шеи, и оба могут взмахом хвоста рассечь человека напополам. Тут Джинни сказала мужу, что от его объяснений толку мало, так что Клэю пришлось признать, что между виверной и драконом разницы практически нет.

Теперь же, когда виверна приземлилась на склон холма, прямо перед носом Клэя, он наконец-то увидел весьма заметные различия. Для начала – передние лапы виверны были соединены с крыльями, а из локтевого сустава и запястья, в дополнение к загнутым когтям, торчали костяные шипы. Двигалась виверна, опираясь на костяшки пальцев, как обезьяна. Яд шипов на конце длинного хвоста почти мгновенно обездвиживал тягловую лошадь.

В отличие от драконов, виверны не блистали ни умом, ни сообразительностью. Драконы обдумывали свои действия и загадывали наперед; они умели говорить, хотя еще никто, даже Муг, не разобрался в тонкостях драконьего языка. А если дать дракону вескую причину, то он проникался неутолимой ненавистью, как было хорошо известно Клэю и его приятелям.

Виверны же были хищниками, ведавшими лишь простейшие побуждения: охотиться и убивать. Как любого дикого зверя, виверну можно было принудить к повиновению: надо было всего лишь внушить ей, что на свете есть чудовища пострашнее ее самой.

Во всяком случае, так рассуждал Клэй, потому что даже в мерзлой преисподней Морозной Матери нет другого способа заставить виверну нести на себе седока.

В данном случае седоком был друин – о нем вчера упоминал Муг, – который соскользнул на землю по черной виверновой чешуе с той же завидной легкостью, с какой недавно спешился с коня Оболон-хан.

На герцоге Крайнийском был обтрепанный кожаный плащ, длинный, темно-багровый, цвета запекшейся крови; за спиной друина виднелись рукояти трех великолепных мечей в трех богато изукрашенных ножнах. Как и все его соплеменники, друин был высок и сухощав, с бледной, сливочно-белой кожей. Волосы цвета осенней листвы или свежеотчеканенных медяков были гладко зачесаны назад, лишь несколько случайных прядей растрепал ветер. На узком лице герцога с резкими, типичными для друинов угловатыми чертами выделялся хищный нос; за тонкими губами скрывались заостренные зубы, а голову венчали длинные, будто кроличьи, уши с кисточками, опушенные белой шерстью. Левую бровь пересекал старый шрам – спины Матриковых охранников загораживали обзор, но Клэй точно знал, что шрам есть.

С этим друином он встречался и прежде, поэтому хорошо помнил, как его зовут.

– Листопад? – произнес Матрик.

Листопад, сын Веспиана, того самого, который вручил Веленкор Гэбриелю.

Много лет назад Листопад попытался отобрать у Гэбриеля архонтов меч. Попытка не удалась, зато остался шрам на память.

Листопад, герцог Крайнийский, повелитель Жуткой орды.

Клэй задумался, вежливо ли на заседании Совета Престолов выблевывать завтрак себе под ноги. Внезапно ему захотелось оказаться в другом месте, где угодно, а еще лучше – стать кем-нибудь другим. Простым человеком, занимающимся простым трудом. Например, сапожником. Ведь если разобраться, сапожники никогда не наживают себе врагов из числа мстительных бессмертных существ. Ну а если все-таки наживают, то очень редко.

Друин остановился. Короля он будто бы и не услышал. Виверна изогнула шею и подставила друину голову, чтобы он погладил блестящую чешую вдоль челюсти. Судя по всему, виверна была племенной маткой, в два раза крупнее обычных особей, которых Клэй навидался вволю. Тварь испустила звук, подобный мурлыканью десяти тысяч кошек, и бахромчатые складки вдоль шеи и у подбородка затрепетали от наслаждения.

Клэй мысленно поздравил себя за то, что прилюдно не обосрался, в отличие от лошадей. Следуя королевскому приказу и повелительному жесту Оболон-хана, слуги увели встревоженных коней с холма, к толпе зевак у подножья. Там царило оживленное возбуждение: надо же, как свезло, в один день увидели и друина, и виверну. Какой-то тип торопливо устанавливал мольберт и разводил водой сухую краску в плошке – наверняка завтра его творение в роскошной раме будет красоваться на стене какого-нибудь борделя.

Наконец друин обернулся к королю Агрии и четким, ровным голосом изрек:

– Привет… как тебя там… Матрик?

Королева уставилась на мужа:

– Ты знаком с этим отродьем?

Клэй мысленно предположил, что это не самый лучший способ начинать переговоры.

Хотя Совет Престолов и собрался по требованию Листопада, прошлой ночью Матрик объяснил, что приглашенным нужно убедить самозваного «герцога Крайнийского» снять осаду Кастии и распустить Жуткую орду, которую он якобы возглавлял. Грандуальские королевства редко имели дело с далекой Кастийской республикой, но было неразумно (и, в общем-то, жестоко) сидеть сложа руки, когда орда монстров намеревалась уничтожить население целого города.

– Да, мы встречались, – ответил Матрик жене. – Давно.

– Не так уж и давно, – сказал Листопад, поскольку друины воспринимали годы как часы бесконечного дня. – Во всяком случае, для меня. А вот тебя не узнать: постарел, растолстел, обзавелся короной… Какому болвану пришло в голову доверить тебе престол?

Оболон гнусно захихикал. Матрик злобно покосился на него и ответил:

– Да, я король Агрии. – Не сумев гордо выпятить грудь колесом, старый плут выставил вперед брюхо. – А ты… все такой же. Только со шрамом, – добавил он и весьма бесцеремонно подмигнул. – Это что-то новенькое.

Листопад заработал шрам, когда вместе с приспешниками-сильфами внезапно напал на «Сагу» вскоре после того, как Гэбриель получил от Веспиана прославленный меч. Сильфы (этих полукровок, рожденных от союза друинов и смертных женщин, чурались все, кроме их матерей) разбежались или погибли в схватке, а Клэй хорошо помнил, как сам Листопад, сын архонта, залитый кровью, корчился от боли у ног Ганелона, обещая страшно отомстить Гэбриелю и его товарищам.

Сейчас лицо друина оставалось невозмутимым, что по ряду причин очень беспокоило Клэя. Листопад коснулся большим пальцем бледного шрама под левым глазом и произнес:

– По-моему, он мне очень идет.

Тут в разговор вмешался Маладан Пайк:

– Прошу прощения, герцог, но я прибыл сюда не ради…

– Не я, а мы, – ехидно заметила Этна Доши.

Первый Защитник Каскара вздохнул:

– Как скажешь. Мы прибыли сюда не ради ваших с Матриком побасенок. Мы…

– Вы хотите, чтобы я снял осаду Кастии, – сказал Листопад.

– Ну да, – кивнул Пайк, не выпуская из рук боевого топора.

После появления виверны присутствующие так и не сложили оружия – впрочем «герцог» явно намеревался внести смятение и страх в их ряды.

– А как же моя орда? – с притворным удивлением осведомился Листопад. – Неужели вы хотите, чтобы я ее распустил? Хотите, чтобы монстры вернулись в свои лесные логова, расползлись по своим пещерам, затаились где-нибудь в темной бездне и терпеливо дожидались появления какого-нибудь храбреца, который в погоне за славой отрубит им головы?

Пайк, у которого ума было не больше, чем у выщербленного клинка, наконец-то сообразил, что его разыгрывают, и буркнул:

– Типа того.

По губам друина скользнула тень улыбки.

– Сделанного не воротишь. Стрела спущена с тетивы. Кастия падет, и очень скоро. Я не могу ни воскресить погубленную Державу, ни изменить страшную участь Кастийской республики.

Фантрийская посланница покачала головой. Абордажную саблю она все-таки вернула в ножны на поясе, но любовно поглаживала изукрашенную самоцветами рукоять.

– А при чем здесь Держава? И вообще, кто вы такой? И откуда?

Друин поглядел на Этну Доши, как на мышь, обнаруженную в тарелке салата:

– Из леса. Зовите меня Листопадом или герцогом, как вам больше нравится. А Держава… – Длинные уши чуть дрогнули. – Прошлое определяет сущность каждого из нас. Важно помнить, что было прежде. Время – круг, история – колесо. Впрочем, людям это трудно понять. У вас память коротка, а ум ограничен.

Доши хотела было резко возразить, но Листопад продолжил:

– Не сочтите это за личное оскорбление. Я попросту напоминаю, что человеческая жизнь быстротечна, а сами люди не отличаются дальновидностью и склонны повторять ошибки наших с вами предков.

Герцогское объяснение не особо впечатлило адмиральскую дочь.

– А с каких это пор Крайния стала герцогством? – резко спросила она.

Листопад презрительно усмехнулся:

– Как только Кастия станет моей – а это произойдет очень и очень скоро, – я буду вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. Назову ее герцогством, а себя буду именовать герцогом. Или вы предпочитаете, чтобы я носил более высокий титул? К примеру, король? Или император? Или архонт?

«А ведь Муг был прав, – подумал Клэй. – Герцогом друин назвался нарочно, чтобы у властителей Грандуаля не возникло лишних опасений. Только вот зачем это ему нужно? Он и так стоит во главе ужасающего воинства, мощь которого превосходит все армии Престолов, вместе взятые».

За шелковыми завесами паланкина мелькнула рука в белой перчатке и слабый отблеск золотой маски; султана что-то сказала одному из трех министров, тот обернулся к Листопаду и, кашлянув, произнес:

– Моя досточтимая госпожа, султана Нармерии, Нареченная Визана, Летнего короля, Владычица Пылающего престола, Глашатай алчных пустынь, Бич Змеиного племени, Усмирительница думидийских великанов, Вековечная врагиня палаптийских кентавров, желает узнать, как вы повелеваете Жуткой ордой.

– Я ими не повелеваю, – ответил Листопад. – Я их принуждаю.

– А в чем разница? – полюбопытствовал Оболон-хан.

– Повелевать ордой невозможно. – Речь друина звучала странно: он почти не раскрывал рта, будто стесняясь своих заостренных зубов или просто не желая тратить лишние силы на разговоры. – Мои соплеменники затвердили это давно – и слишком поздно. Орду можно лишь заставить – увещеваниями, угрозами и грубой силой.

– Вот и заставил бы их убраться из Кастии! – воскликнула Доши.

Лилит что-то резко прошептала на ухо Матрику. Король заморгал и дернулся, словно его внезапно разбудили:

– Да, кстати, давайте-ка присядем…

– Я постою, – сказал Листопад.

Крылья виверны вздрогнули, будто затрещали паруса под шквальным ветром.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами король.

Лилит немедленно вознаградила его недовольной гримасой из своего обширного репертуара. Разумеется, королева утомилась, но ей, женщине, которая собиралась в скором времени единолично править Агрией, сейчас не следовало требовать кресло.

Друин обернулся к Первому Защитнику, и Клэй увидел шрам от раны, нанесенной Веленкором. Шрам пересекал не только бровь, но и глаз; поврежденный кошачий зрачок растекся по всей радужке, и теперь взгляд разномастных глаз друина внушал безотчетную тревогу.

– Представьте, что вы во главе полчища жестоких воинов вторглись на земли вашего злейшего врага, сразились с его армией на поле боя и попрали ее.

– Попрали? – прошептал Муг. – Кто сейчас так выражается?

«Тот, кто попирает врагов», – мысленно предположил Клэй.

– Противник засел за высокими стенами крепости, и, хотя приступом взять ее не удается, в скором времени укрытие превратится в могилу. Однако же и ваше войско изголодалось. Им были обещаны кровь, плоть и неисчислимые сокровища и к тому же возможность вволю насладиться восхитительным зрелищем полного поражения заклятых врагов, которых они сами же и сотрут в порошок.

– Знакомая картина, – пошутил картейский хан, однако рассмеялись только его спутники.

– Орда – небывалое воинство, и я посулил им Кастию. Были бы они людьми, наверное, их можно было бы отговорить. Но они – не люди… – Листопад произнес эти слова веско и размеренно, будто наслаждаясь каждым. – Они нелюди, дикая нечисть. Они олицетворяют все ваши страхи – и ведомые, и неведомые. Никто не сможет их остановить. Даже я.

Первый Защитник помрачнел, как грозовая туча. Доши пожала плечами и переглянулась со спутниками, а хан что-то буркнул одному из воинов Вороновой стражи. Лилит недовольно зашептала на ухо понурому Матрику. Гэбриель сквозь спутанные пряди немытых волос пристально смотрел на друина, будто пытался разгадать какую-то сложную головоломку. Герцог пока еще не заметил остальных членов «Саги», потому что они стояли за спинами королевских гвардейцев.

«Вряд ли он обрадуется встрече с Гэбриелем», – подумал Клэй и в который раз пожалел, что все они явились на совет.

Завеса паланкина еще раз дрогнула, и султана в золотой маске опять сказала что-то своему министру. Тот кивнул, оправил одеяние и обернулся к друину:

– Моя досточтимая госпожа, султана Нармерии, Нареченная Визана, Летнего короля, Владычица Пылающего престола, Глаша…

– Да спрашивай уже! – оборвал его Листопад, нетерпеливо прянув ушами.

Клэй знал, что друины обладают неким «предвидением», как называл его Веспиан, то есть способностью предсказывать ближайшее будущее, а значит, им было заранее известно, что сделает или скажет собеседник. Из-за этого даже благодушно настроенный друин выглядел раздраженным, потому что отвечал, не дослушав вопроса.

Ну и разумеется, это делало их охренительно опасными соперниками в схватке.

Нармерийский министр, попавший из огня да в полымя, вопросительно уставился на свою госпожу. Золотая маска чуть качнулась, и министр, облегченно переведя дух, продолжил:

– Султана желает узнать, ради чего вы призвали нас на совет, если не намерены вести переговоры? Чего вы добиваетесь? Или вы просто хотите над нами поизмываться?

Листопад вздернул подбородок и облизнул губы. Длинные уши затрепетали, пальцы сжались, словно нащупывая рукоять меча. Видно было, что друину очень неловко – наверное, предположил Клэй, оттого, что он давно не имел дела ни с кем, кроме чудовищ и монстров.

– У меня… – начал Листопад и замялся, как будто выискивал подходящее выражение из своего архаичного словарного запаса. – У меня к вам просьба.

– Какая? – подозрительно спросил Матрик.

Листопад развел руками, улыбнулся – почти очаровательно, если бы улыбка не обнажала кинжально-острые зубы, – и произнес:

– Ничего не предпринимайте.

Все молчали. К вечеру ветер усилился, в прохладном воздухе пахло дымком. Зеваки у подножья потянулись к реке, где ждали лодочники, чтобы до темноты переправить желающих на другой берег.

«Каждому хочется первым вернуться в Брайклиф, похвастаться любопытными вестями, – сообразил Клэй, не сводя глаз с бледного герцога и громадной черной виверны. – А на самом деле до конца еще, наверное, далеко…»

Молчание нарушила Этна Доши.

– Как это? – спросила она.

– Мне известно, что вы хотите отправить войска в Кастию, – ответил Листопад. – А я говорю, что этого делать нельзя.

– В смысле, ты просишь этого не делать, – встрял Оболон-хан, решительно опустив ладонь на рукоять сабли.

Гэбриель покосился на Матрикову спину. По пути на совет Матрик объяснил, что правители Грандуаля собираются послать войско в поход, чтобы либо освободить Кастию, либо уничтожить всех засевших там чудовищ, если освобождать будет некого. Земли Крайнии были плодородными, а высокие горные хребты надежно защищали страну от Жути. Те, кто уцелел после распада недолго просуществовавшей Грандуальской империи, основали в этих краях Кастийскую республику, которая процветала вот уже триста лет, а незадолго до осады Кастии несколько кастийских сенаторов перебрались в Пятипрестолье и попросили там убежища. Сейчас они обещали щедро вознаградить тех грандуальских правителей, которые помогут спасти город от бесчинств Жуткой орды.

– Подумайте, во что вам обойдется эта затея, – сказал Листопад. – Солдат надо вооружить, кормить и платить им жалованье, ради которого они согласятся на битву с ордой. Вдобавок до Кастии напрямую через Жуть – больше тысячи миль, а потом надо преодолеть Императорскую Мантию.

«Какое непритязательное название для высоченных обледенелых гор, где не меньше чудовищ, чем в Кромешной Жути», – подумал Клэй.

– Добираться до Кастии придется несколько месяцев, если не больше. А сколько бойцов сгинет в пути? В лесах обитают кошмарные твари, с которыми не совладать даже мне. Ваши солдаты станут добычей людоедов, попадут в голодные пасти деревьев или умрут от черногнили…

Муг вздрогнул и искоса поглядел на Матрика, который еще не знал о состоянии здоровья друга. Разумеется, «состояние здоровья» было весьма обтекаемым выражением, в данном случае означавшим «неминуемую и невыносимо мучительную смерть».

– К тому времени, как ваши изрядно поредевшие и донельзя измученные войска доберутся до Крайнии, Кастия падет под натиском моей невообразимо огромной орды, а сама орда разрастется еще больше. Со всех сторон к руинам города потянутся монстры-падальщики, будут пировать на трупах. Вам нас не одолеть. Я победил армию Кастийской республики, хотя к ней и примкнул легион ваших знаменитых наемников. И над вами я тоже одержу победу, вот только вашему войску будет некуда бежать и не останется стен, за которыми можно укрыться. А на поле битвы я вас уничтожу.

Солнце клонилось к закату. Длинная тень друина уткнулась в грандуальских владык, будто копье. Порывистый студеный ветер пробирал до костей. Агрийские гвардейцы заметно встревожились, и Клэй вспомнил, что рассказывал Матрик об умертвиях, бродящих по Острову в ночи.

– И сколько бойцов соберет каждый из вас? Пять тысяч? Десять тысяч? Все равно этого будет недостаточно.

«А ведь он прав», – подумал Клэй.

Безусловно, Жуткая орда – не вымуштрованное войско, но, по слухам, численность ее превышала сто тысяч. Грандуальские армии дойдут до Крайнии усталыми и обессиленными многомесячным переходом через глухие леса и горы, а вдобавок у врага будет огромное преимущество в силе и сноровке. Обычные бойцы – даже прославленные каскарские воины – значительно уступали наемникам. Мир в Грандуале царил уже несколько десятилетий, и солдатская жизнь сводилась к парадам и караулам, а в перерывах – ко сну, к картам и костям.

Может, придворные гвардейцы и отличали острие меча от рукояти – если честно, среди них попадались отличные бойцы, – но даже не догадывались, что кокатрис взглядом обращает плоть в камень, а буки почему-то не видят желтого цвета. А между прочим, при случае эти знания могут спасти жизнь. Нет, решил Клэй, если обычные солдаты столкнутся с Жуткой ордой, то для них все закончится так же плачевно, как и для Кастийской республики.

Грандуальские владыки понимали это не хуже Листопада, который беспечно произнес:

– И драгоценные жизни развеются по ветру как дым. Кто из вас готов отправить войска на верную смерть?

– Я б лучше морской воды нахлебалась, – сказала Этна Доши, – но, по-моему, герцог дело говорит. Кастия отсюда далеко, а от Алдеи – еще дальше. Моя повелительница вряд ли пожелает отправлять войска на запад ради безнадежной затеи.

Гэбриель вздрогнул, как от удара.

Матрик сжал кулаки и обернулся к фантрийке:

– Но ведь это обрекает кастийцев на верную смерть! Так нельзя!

– Отчего же нельзя? Можно, – возразила Лилит. – Практичнее надо рассуждать, Матрик.

– А я согласен с королем, – заявил Маладан Пайк. – Многие прославленные наемники ушли на запад, и я не хочу бросать их на произвол судьбы. Кстати, любой из моих воинов запросто справится с десятком гоблинов. Даже с сотней. Вот спорим на моего любимого скакуна?!

«Да он только и делает, что лошадей на кон ставит, – подумал Клэй. – Просто удивительно, что добрался до Линдмура верхом».

Оболон-хан кивнул Матрику:

– Пусть меня конь вздрючит, но я тоже согласен с Матриком. Если Агрия двинется на запад, то с ней поскачет и Картея.

Листопад, презрительно усмехаясь, обратился к Маладану Пайку: