Король гнева

ГЛАВА 8

Данте

Несмотря на то, что думала Вивиан, я запланировал свою поездку в Европу еще до ее переезда. Штаб-квартиры большинства брендов Russo group располагались на континенте, и каждый год я выделял месяц для личных встреч с главами наших европейских филиалов.

В этом году я выбрал удобное время.

Однако я позаботился о том, чтобы присматривать за Лукой и Вивиан, пока меня не будет. Я назначил Луку на должность продавца в одном из розничных магазинов нашей ювелирной дочерней компании. Он умел общаться с людьми, и то, что его посадили куда-то в бэк-офис, могло бы обернуться катастрофой и для него, и для магазина. По словам менеджера магазина, у него было трудное начало — мой брат никогда не был пунктуальным, — но к тому времени, когда я вернулся в Нью-Йорк, он, казалось, освоился, хотя и с трудом, в своей новой роли.

Вивиан, с другой стороны, освоилась в новом окружении, как утка на воде. Грета и Эдвард рассказывали о ней в каждом отчете, а я, придя домой, обнаружил новую картину в галерее, полотенца с монограммой D&V в ванных комнатах и гребаные цветы повсюду.

— Данте, расслабь свое выражение лица, — сказала Вайнона. — Улыбнись мне... вот так! Идеально.

Затвор камеры щелкнул в быстрой последовательности.

Мы с Вивиан провели утро, делая фотографии для помолвки в Центральном парке. Это было так мучительно, как я себе и представлял, наполненное фальшивыми улыбками и фальшивыми объятиями, когда Вайнона направляла нас в позы, призванные показать, как мы влюблены.

— Вивиан, обними его за шею и придвинься ближе.

Я напрягся, когда Вивиан подчинилась и сделала неуверенный шаг ко мне.

— Ближе. Сейчас я практически могу проехать между вами на тракторе, — пошутила Вайнона.

— Делай, как она говорит, чтобы мы могли покончить с этим, — выдавил я из себя. Чем быстрее я увеличу расстояние между нами, тем лучше.

— С каждым днем ты становишься все очаровательнее. — Голос Вивиан был таким сладким, что я мог бы посыпать им блинчики. — Европа действительно сделала чудеса с твоей личностью.

— Ближе, — подбодрила Вайнона. Если она и уловила нашу враждебность, то не подала виду. — Еще один шаг...

Грудь Вивиан прижалась к моей груди, когда она закрыла оставшееся расстояние между нами.

Мои мышцы напряглись.

— Данте, обними Вивиан.

Ради всего святого.

Поскольку я просто хотел покончить с этой пыткой, я разжал челюсти и положил руки на бедра Вивиан. Тепло пробилось сквозь шелк ее платья, и ее проклятый яблочный аромат снова заполз в мои легкие.

Никто из нас не двигался, боясь, что малейшее движение нечаянно сблизит нас еще больше.

— Я получил интересный звонок от своего бухгалтера, когда был в Париже, — сказал я, пытаясь отвлечься от нашей тревожной близости. — За один день с моей карты Amex было списано сто тысяч долларов, включая десять тысяч на цветы. Не хочешь объяснить?

— Ты дал мне черный Amex, я им воспользовалась, — сказала Вивиан, элегантно пожав плечами. — Что я могу сказать? Я люблю цветы. И туфли.

Перевод: Ты был засранцем перед отъездом, и я выместила это на твоем банковском счете.

Тонкий, но мелкий акт мести. Хорошо для нее.

Нет никого более раздражающего, чем человек, который не может постоять за себя.

— Ясно, — сказал я, стараясь не дышать слишком глубоко, чтобы ее запах не окутал меня полностью. — А полотенца?

— Они были подарком от моей матери.

Конечно, да.

— Дай мне знать заранее, когда ты в следующий раз уедешь на месяц, — сказала она. — Мне нужно время, чтобы спланировать вечеринку, переделать гостиную, может быть, составить подробный список покупок. Удивительно, как много можно сделать, не имея ограничений по расходам.

Я сузил глаза.

Меня не волновало использование кредитной карты. Однажды Лука потратил миллион долларов на нелепую ванну из чистого золота в двадцать четыре карата для пижамной вечеринки. Сто тысяч — это ничто.

Больше всего меня бесило то, как Вивиан все переставляла, пока меня не было. Полотенца и цветы были лишь верхушкой айсберга. На стенах появились новые картины, ароматерапия струилась через скрытые диффузоры, а на месте комнаты для упаковки подарков был массажный кабинет.

Я уехал на месяц и, вернувшись, обнаружил, что мой дом превратился в гребаный Club Med.

— Ты хорошо провела время, пока меня не было, да? — Опасный ток закрутился вокруг моих слов.

— Я прекрасно провела время. — Вивиан запустила пальцы в мои волосы и потянула так сильно, что стало больно. Она улыбнулась. — Дом был таким приятным без всех этих хмурых и ворчливых выражений.

— А я думал, ты будешь скучать по мне. — Я хмыкнул. — Мне больно.

— Я бы извинилась, но забота о твоих чувствах не входит в наши договоренности. Это просто деловая сделка. Помнишь?

Неохотная улыбка коснулась моего рта.

Трогательно.

— Посмотрите на вас двоих. Такие милые. — Вайнона вздохнула. — Данте, почему бы тебе не поцеловать ее в губы? Это будет идеальное фото для завершения съемки.

Моя улыбка исчезла.

Вивиан застыла в моих объятиях. — В этом нет необходимости, — быстро сказала она. — Мы не... мы не любим PDA.

— Здесь нет никого, кроме нас, — заметила Вайнона.

Я потянул за некоторые ниточки и зарезервировал участок парка для фотосессии. Я ненавидел толпы людей. Слишком шумные, слишком непредсказуемые, все слишком .

— Да, но... — Вивиан запнулась. Она была похожа на кролика, попавшего в свет фар.

Раздражение вспыхнуло в ее испуганном выражении лица. Я не хотел целовать ее, но мне не нравилось, что она ведет себя так, будто поцелуй со мной равносилен укусу ядовитой змеи.

— Мы действительно не чувствуем себя комфортно, целуясь в присутствии третьих лиц, — наконец закончила Вивиан.

Она попыталась отойти, но моя хватка на ее бедрах не позволила ей этого сделать.

Мое раздражение усилилось. Мы договорились играть роль любящей пары на публике, но она вела себя не особенно любяще.

— Если вы не хотите, это прекрасно, но это не помолвка без поцелуя. — Вайнона выглядела озадаченной нашим колебанием. — Я обещаю, что не буду скандалить.

— Верно. — Вивиан поскребла зубами нижнюю губу.

Господи. Если бы она колебалась еще сильнее, она бы заняла главное место в меню позднего завтрака Сарабет, с сиропом и всем остальным.

Вместо того чтобы ждать, пока она примет решение когда-нибудь в следующем столетии, я наклонил голову и провел языком по ее губам. Мягко, достаточно долго, чтобы снова услышать щелчок затвора камеры.

Тело Вивиан превратилось из жесткого в твердое. Ее губы разошлись в резком вдохе, и я почувствовал вкус чего-то сладкого, приправленного нотками специй.

Моя кровь забурлила.

Это должен был быть всего лишь быстрый поцелуй на камеру. Мне следовало бы отстраниться, но ее рот был таким теплым и мягким, что я не смог устоять перед новым вкусом.

И еще.

Не успел я опомниться, как моя рука сама собой скользнула вверх. Мои пальцы погрузились в ее волосы и вызвали непреодолимое желание углубить поцелуй. Обхватить кулаком весь этот шелк и тянуть, пока ее рот не откроется для меня полностью, позволяя исследовать и грабить по моей воле.

Моя кровь запульсировала громче.

Я винил в своих бессмысленных действиях месяц разлуки. Отсутствие заставляет сердце тосковать и все такое.

Это была единственная правдоподобная причина, по которой поцелуй дочери Фрэнсиса Лау не вызвал у меня желания натереть себя отбеливателем.

Вивиан слегка наклонила подбородок, давая мне лучший доступ.

— Мы сделали снимок! — Голос Вайноны выдернул нас друг от друга так внезапно и сильно, как будто кто-то выстрелил из пистолета.

В одну секунду мы целовались. В следующую секунду мои руки исчезли с бедер и волос Вивиан, ее руки упали с моей шеи, а мое сердце колотилось так, словно я только что завершил триатлон Ironman.

Мы с Вивиан смотрели друг на друга в течение застывшей секунды, а затем быстро отвели глаза.

Поцелуй длился меньше минуты, но мой рот хранил отпечаток ее губ. Тяжесть осела на моей коже, как кашемировое одеяло, когда Вайнона поднялась со своего места.

— Вы двое, возможно, самая фотогеничная пара, с которой я когда-либо работала. — Она усмехнулась. — Не могу дождаться, когда вы увидите финальные фотографии.

— Спасибо, — сказала Вивиан, ее лицо порозовело. — Я уверена, что они будут великолепны.

— Мы закончили? — Я снял пиджак и проигнорировал ее укоряющий взгляд. Мы провели эту чертову съемку. Чего еще она хотела?

И почему было так чертовски жарко в середине октября?

— Да, я пришлю вам ссылку на галерею по электронной почте через две недели, — сказала Вайнона, не обращая внимания на мой отрывистый ответ. — Еще раз поздравляю вас с помолвкой.

Вивиан еще раз поблагодарила ее, а я прошмыгнул мимо нее к лестнице, ведущей от Bethesda Terrace. Мне нужно было немедленно увеличить расстояние между нами.

К сожалению, Вивиан вскоре снова пошла со мной в ногу, и мы молча шли к одному из выходов из парка, а я проклинал себя за оплошность.

Не только поцелуй, но и фотосессия в целом. Мне следовало нанять кого-нибудь, чтобы он отфотошопил нас в парке. Тогда бы мне не пришлось иметь дело с... этим.

Беспокойный гул под моей кожей. Я напряг мышцы, когда ее запах донесся до моего носа. Воспоминание о ее рте на моем.

Дело было не в поцелуе, который мы должны были сделать, если не хотели вызвать подозрения Вайноны.

Дело было в том, что я задержался.

Вивиан наконец заговорила, когда мы выехали на 79—ю и Пятую.

— Насчет поцелуя там...

— Это было для фотографии. — Я не смотрел на нее.

— Я знаю, но...

— Ты голодна? — Я кивнул на тележку с едой на углу улицы. Я бы предпочёл искупаться в кислоте, чем обсуждать случившееся.

Вивиан вздохнула, но оставила эту тему. — Я бы не отказалась от еды, — призналась она. Ее брови взметнулись вверх, когда я остановилась перед тележкой с едой. — Что ты делаешь?

— Покупаю завтрак. — Я достал из бумажника хрустящую двадцатку. — Два кофе и фирменные бублики. Сдачу оставь себе. Спасибо, Омар.

Хотя я хотел как можно скорее уехать от Вивиан, я был чертовски голоден. Мы проснулись слишком рано для завтрака, и я не мог купить еду, не купив что-нибудь и для нее.

Я был засранцем, а не хамом.

Я повернулся и увидел, что она смотрит на меня так, будто я отрастил рога и перья посреди Пятой авеню.

— Что?

— Ты в первых рядах с владельцем.

— Очевидно. — Я засунул бумажник обратно в карман. — Я бегаю сюда по утрам, когда у меня есть время, и я перепробовал все тележки с завтраками вокруг парка. Омар — лучший.

— А я думала, что ты ешь только икру и человеческие сердца.

— Не будь смешной. Икра ужасна на вкус с человеческими сердцами.

Смех Вивиан вызвал странное ощущение в моей груди. Изжога? Исследуем позже.

Я взял еду и передал ей один из бумажных стаканчиков и завернутые рогалики. — Я плачу за качество, а не за цену. Дорогое не всегда равно хорошему, особенно когда речь идет о еде.

— На этот раз я согласна. — Она последовала за мной к ближайшей скамейке и подоткнула платье под бедра, прежде чем сесть. — Но нужно проверить температуру в аду.

Уголок моего рта приподнялся, но я сгладил его, прежде чем она заметила.

— Одним из моих любимых ресторанов до его закрытия было это крошечное местечко в китайском квартале Бостона, — нерешительно сказала Вивиан, словно решая, стоит ли делиться со мной этой информацией, даже когда слова покинули ее рот. Если бы ты не искали его, то пропустил бы его. — Декор выглядел как что-то из начала девяностых, а полы были подозрительно липкими, но там были лучшие пельмени, которые я когда-либо пробовала.

Любопытство взяло верх.

— Почему он закрылся?

— Владелец умер, а его сын не захотел им заниматься. Он продал его кому-то, кто превратил его в мастерскую по ремонту электроники. — В ее голосе прозвучала тоскливая нотка. — Мы с семьей ели там каждую неделю, но, думаю, мы бы перестали туда ходить, даже если бы он оставался открытым. Теперь они ходят только в места, отмеченные звездами Мишлен. Если бы они увидели, что я ем из фургона, у них бы случилась коронария.

Я сделал медленный глоток кофе, обдумывая ее слова.

Я полагал, что Вивиан находится под полным контролем своих родителей, но, судя по ее тону, в семье Лау не все было идеально.

— Когда мы были детьми, мы с братом ходили в одно место в центре города, — сказал я. — Moondust Diner. Район был ловушкой для туристов, но в закусочной были лучшие молочные коктейли в городе. Два доллара, стаканы размером почти с нашу голову. Мы ходили туда каждую неделю после школы, пока наш дедушка не узнал об этом. Он был в ярости. Сказал, что русские не часто посещают дешевые забегаловки, и поручил кому-то провожать нас домой сразу после школы. После этого мы больше туда не возвращались.

Я никому не рассказывал о закусочной, но поскольку она поделилась о пельменной, я почувствовал себя обязанным ответить ей взаимностью.

Поцелуй действительно испортил мне голову.

— Молочные коктейли за два доллара? Я была бы кошмаром дантиста, — пошутила Вивиан.

— Мой тоже не был моим самым большим поклонником.

Закусочная Moondust все еще существовала, но я уже не был ребенком. Моя тяга к сладкому угасла, и у меня не было времени на ностальгию.

Мы молча ели еще минуту, прежде чем я сказал:

— Должно быть, все сильно изменилось после того, как бизнес твоего отца пошел в гору.

Мне всегда пригодится больше информации о Лаусах, и если кто и знал Фрэнсиса хорошо, так это его дочь.

По крайней мере, это была причина, по которой я не уходил, хотя и доел свою еду.

— Это мягко сказано. — Вивиан провела пальцем по ободку своей кофейной чашки. — Когда мне было четырнадцать лет, мама пригласила меня на разговор. Речь шла не о сексе, а о том, с кем я должна и могу встречаться. Я могла быть свободна с любым человеком, с кем хотела, если он соответствовал определенным критериям. Тогда же я узнала, что меня ожидает брак по расчету, если я не найду никого подходящего в течение определенного времени.

Я так и предполагал. Новые денежные семьи, такие как Лаусы, обычно пытались повысить свой социальный статус с помощью брака. Старые семьи тоже так поступали, но они делали это более тонко.

— Я так понимаю, твои родители не были поклонниками твоих бывших. — Если бы они были, мы с Вивиан не были бы помолвлены.

— Нет. — Тень прошла по ее лицу. — А как насчет тебя? Есть бывшие, на которых ты думал жениться?

— Меня не интересовал брак.

— Хм. Я не удивлена.

Я бросил на нее взгляд.

— В смысле?

— Это значит, что ты помешан на контроле. Ты, вероятно, ненавидел — и до сих пор ненавидишь — мысль о том, что кто-то придет и перевернет твою жизнь. Чем больше людей в семье, тем сложнее контролировать свое окружение.

Должно быть, мой шок был очевиден, потому что Вивиан рассмеялась и одарила меня полуулыбкой—полунасмешкой.

— Это довольно очевидно по тому, как ты ведешь хозяйство, — сказала она. — Кроме того, во время еды ты тщательно следишь за тем, чтобы твои блюда не соприкасались. Ты кладешь мясо на верхнюю левую часть тарелки, овощи — на верхнюю правую, а углеводы и злаки — на нижнюю. Ты делал это в доме моих родителей и в мой первый вечер у тебя, перед тем как уехать в Европу.

Она потягивала свой кофе, умудряясь выглядеть царственно, даже когда пила из бумажного стаканчика.

— Помешанный на контроле, — резюмировала она.

Меня охватило неохотное восхищение.

— Впечатляет.

Я с детства был очень осторожен в прикосновениях к продуктам. Не знаю почему, но вид и текстура смешанных продуктов вызывали у меня мурашки по коже.

— Это входит в обязанности, — сказала Вивиан. — Планирование мероприятий требует пристального внимания к деталям, особенно когда имеешь дело с такими клиентами, как у меня.

Богатые. Титулованные. Требовательные.

Ей не нужно было говорить, чтобы я понял, что она имеет в виду.

— Почему планирование мероприятий, а не семейный бизнес? — Мне было искренне любопытно.

Вивиан пожала плечами.

— Мне нравятся ювелирные изделия как потребителю, но у меня нет интереса к корпоративной стороне бизнеса, — сказала она. — Управление Lau Jewels не было бы творческим начинанием. Это было бы связано с акционерами, финансовыми отчетами и тысячей других вещей, которые меня не интересуют. Я ненавижу цифры, и я не сильна в них. Моя сестра Агнес — та, кто любит эти вещи. Она возглавляет отдел продаж и маркетинга компании, и когда мой отец выйдет на пенсию, она займет пост генерального директора.

После моего ухода не останется ни одной компании, которую можно было бы возглавить.

Небольшое беспокойство кольнуло мое нутро, но я отмахнулся от него.

Ее отец заслужил то, что его ожидало. Вивиан и ее сестра — нет, но разрушение и сопутствующий ущерб идут рука об руку. Такова была цена ведения бизнеса.

— А как насчет тебя? Ты когда-нибудь хотел заняться чем-то другим? — спросила Вивиан.

— Нет.

Я всю свою жизнь готовился к тому, чтобы возглавить Russo Group. О другой карьере я даже не задумывался.

— Мой отец отказался возглавить компанию, поэтому именно я должен был продолжить традиции Руссо, — сказал я. — Отречение никогда не было вариантом.

— Твой отец мог, а ты нет? Это кажется несправедливым.

— В мире бизнеса нет такой вещи, как справедливость. Кроме того, мой отец был бы дерьмом на посту генерального директора. Он из тех, кто больше заботится о том, чтобы понравиться, чем о том, чтобы выполнить работу. Он развалил бы компанию в течение нескольких лет, и мой дед знал это. Именно поэтому он не подталкивал его к тому, чтобы занять руководящую должность.

Слова вырвались сами собой.

Я не знал, зачем рассказываю Вивиан о своей семье. Час назад я бы скорее спрыгнул с Эмпайр-стейт-билдинг, чем потратил бы еще одну минуту на то, чтобы играть с ней в любезности.

Может быть, поцелуй вызвал короткое замыкание в моем мозгу, а может быть, все дело в том, что это был мой первый момент полуспокойствия после смерти деда.

Последние несколько месяцев голова болела одна за другой. Организация похорон, шантаж Фрэнсиса, бредни Луки, помолвка и поездка в Европу, обычные деловые и общественные обязанности, которые я должен был выполнять.

Было приятно посидеть и подышать минутку.

— Кстати, о моих родителях, они хотели бы с тобой познакомиться, — сказал я. Представить им Вивиан было головной болью, которой я надеялся избежать, хотя и знал, что шансы отгородиться от них на год или сколько там нужно, чтобы разорвать помолвку, были невелики. — Мы проведем с ними День благодарения.

Согласно докладу Кристиана, Лаусы не были большими любителями Дня благодарения, так что Вивиан не должна была слишком расстраиваться из—за того, что пропустит праздник со своей семьей.

Не то чтобы меня это волновало.

— Хорошо. — Она сделала паузу, очевидно, ожидая дополнительной информации. Когда я не предоставил никакой информации, она спросила: — Твои родители живут в Нью-Йорке?

— Немного дальше. — Я выбросил свою пустую кофейную чашку в стоящее рядом мусорное ведро. — Бали.

Пока что. Мои родители не проводили в одном месте больше трех месяцев подряд уже несколько десятилетий.

Рот Вивиан приоткрылся.

— Ты хочешь, чтобы мы полетели на Бали к твоим родителям на День благодарения?

— Мы пробудем там неделю. Мы улетаем в воскресенье и возвращаемся в следующий понедельник.

— Данте. — Она говорила так, будто изо всех сил старалась сохранить спокойствие. — Я не могу просто уехать на Бали на неделю, не предупредив об этом менее чем за два месяца. У меня есть работа, планы...

— Это праздничные выходные, — сказал я нетерпеливо. — Что ты планируешь? Парад Мэйси в День благодарения?

Она скомкала обертку от бублика, сжимая руку в кулак.

— Я должна вернуться в понедельник утром на встречу с клиентом. Я буду уставшей, с пересадками...

— Тогда мы улетим в субботу. — Мои родители были теми, кто настоял на том, чтобы мы остались на неделю. Работа Вивиан давала мне хороший повод уехать пораньше. — Мы возьмем мой самолет и остановимся на вилле моих родителей. Ничего особенного. Мы едем на Бали, черт возьми. Все хотят поехать на Бали.

— Дело не в этом. Мы должны советоваться друг с другом по таким вопросам. Ты мой жених, а не мой босс. Ты не можешь просто сказать мне прыгнуть и ожидать, что я прыгну.

Боже, это было утомительно.

— Учитывая, что это я заплатил за твои туфли и цветы, думаю, я могу сделать именно это.

Я понял, что это было неправильно, как только слова покинули мой рот, но было слишком поздно брать их обратно.

Вивиан резко встала. Ветерок трепал ее юбку по бедрам, и проходящий мимо бегун глазел на нее, пока я не прогнал его взглядом.

— Слава Богу, ты снова показал свое истинное лицо, — сказала она, ее щеки раскраснелись. — Я уже начала думать, что ты человек. — Она выбросила свою чашку и обертку. — Спасибо за завтрак. Давай больше этого не делать.

Она ушла, ее плечи напряглись.

За своей тележкой Омар покачал головой и нахмурился, глядя на меня.

Я проигнорировал его. Какая разница, что это было сказано по-дурацки? В то утро я уже ослабил бдительность больше, чем следовало.

Вивиан была дочерью врага, и мне следовало бы помнить об этом.

Я еще немного посидел на скамейке, пытаясь вернуть прежнее волшебство, но спокойствие ушло.

Когда я вернулся домой, на прикроватной тумбочке меня ждал чек ровно на сто тысяч долларов.