Корона Лесной феи

Глава 7. Время открывает свои тайны

Тине не терпелось вновь надеть корону и встретиться с Лесной феей. Девушку все сильнее тянуло к необыкновенному свету, проникающему в ее сознание во время волшебных уроков. Но Эра предупреждала, что слишком часто носить украшение вредно, во всяком случае, пока. «Всему свое время», — говорила она.

В последний раз, однако, их беседа продолжалась дольше обычного. Сначала говорили о деревьях. Об их непохожих друг на друга характерах, об их непрестанном труде во благо всего живого, о тихом колдовстве тенистой сени. Потом Тина перевела разговор на тревожащие ее события. Она очень волновалась за Олли.

— Ты хочешь знать, почему происходит то, что происходит? — отвечала Эра. — Что ж… Всему виной время. Нам кажется, что его течение бесконечно, что у нас есть прошлое, есть будущее… Но это мираж. Время — самый великий волшебник и самый большой обманщик. Оно посмеивается, заставляя все сущее плясать вокруг себя и оставлять на каждом витке свое настоящее. Нам кажется, что время идет вместе с нами, и поэтому мы стареем. А время никогда и никуда не идет — оно питается настоящим, которое мы тратим… Ему и так хорошо. Главное, чтобы все суетились и что-нибудь совершали.

— Плохое или хорошее?

— Значения не имеет. Время гурман и любит разнообразие.

— Но, это же никуда не годится! — изумилась Тина. — Выходит, и Олли, и Нури, и Пит, и Болто, и Пина, и я зря стараемся? А как же пресловутая Судьба?

— Судьба тоже волшебник, но она только повар на службе у Времени.

У Златовласки выступили слезы.

— Бедный Олли, он так верит в свою счастливую судьбу!

— Я знаю, ты очень переживаешь за своего мужа. Поверь, и ты, и Олли Виндибур, и все остальные — вы стараетесь не зря. От вас сейчас очень многое зависит.

— Но как же?

— Предначертанного судьбой не сотрешь, но ее можно изменить. Хочешь знать, в чем секрет?

— В чем?

— Нужно просто не замечать Времени.

— И что будет?

— Живущий вне времени не кормит его своим настоящим и с каждым днем становится сильнее. Дух его крепнет. Твой Олли — крепкий духом. Он сможет достойно встретить испытания, которые приготовила ему судьба.

— А ты знаешь, что предначертано? — Тина даже зажмурилась, так испугал ее собственный вопрос.

— Даже если я о чем-то догадываюсь, то сейчас говорить об этом будет крайне неосторожно. Помнишь, что шепнул тебе старый дуб?

— Помню: «Любовь и вера», — улыбнулась Тина.

— Так вот, вся усмариловая магия — ничто по сравнению с тем, что несут в себе эти два слова! Они составляют основу подлинного, природного волшебства. Те, чья душа хранит эти истинные зерна мироздания — уже волшебники, и для них времени не существует. А те, у кого в душе лишь решето для просева повседневной муки, становятся послушным тестом злых сил, и им всегда не хватает времени. Понимаешь?

— Да.

— А теперь, тебе пора отдохнуть. До встречи, Тина — Златовласка!

Как ни поглощена была Тина уроками Лесной феи, у нее хватало и других забот, связанных с повседневной жизнью Нового Хойбилона. С тех пор, как большинство мужского населения Эред-Бегаса отправилось в военно-морской поход, дел у Тины заметно прибавилось. То, чем раньше занимался Олли, теперь делала его жена. Вот и сейчас Совет поручил ей устроить охоту на огромную сороконожку, бесчинствующую на склонах окрестных гор — последствие безобразий малыша Лило.

Сам сорванец был отправлен с папашей Уткинсом на открытие ярмарки в Новом Хойбилоне. Перед тем как запрячь лошадок, Уткинс долго стенал и умолял дочь пощадить его седины, но, увидев в Тинином взгляде глубокую непреклонность, сдался. И то, только тогда, когда в его присутствии Лило строжайшим образом объяснили: не озорничать, не дразниться, не удирать, не сводить с ума, не пререкаться и, ни в коем случае, не вырастать перед каждым встречным гномом со словами: «Мое почтение, ваша достопочтенность, не сочтете ли вы за труд передать от меня привет Магистру Будинреву?»

Откуда у малыша возникла уверенность в том, что любой гном каждый день имеет дело к своему Магистру, а Магистр общается с каждым из своих подданных, не понимал никто. Однако Лило не унимался. Гномы, оторопев под его натиском, спешили как можно быстрее ретироваться. Это раззадоривало проказника еще больше.

Когда Лило с дедом отбыли на ярмарку, Тина призвала себе в помощь еще двоих «охотников»: среднего Модла и младшего Прыгла, верных помощников Болто Хрюкла. Пограничники, оставшиеся на материке, кроме тех, кто сторожил крепостные ворота да смотрел за порядком, почти все находились на дальних переходах, охраняя покой жителей поселений. Набеги морков хоть и сократились, но угроза по сей день оставалась.

Прыгл явился в огромном железном шлеме, у которого все время сваливалось забрало. Модл нес на одном плече рогатину, а на другом копье приятеля. Передвигаться с копьем, придерживая при этом рукой забрало, Прыгл не мог.

— Ну и ну! — сказала Тина. — Похоже, вы решили убить монстра головой Прыгла.

— Зато голову не откусят! — обиженно прогудел тот из глубины железного сооружения.

Следы сороконожки вели на «крышку» Бочковой горы. Там, среди редких кривых елок и россыпей каменных валунов, чудище устроило себе берлогу. Об этом говорили многочисленные овечьи и коровьи кости, разбросанные на подступах к убежищу кровожадной твари. Средний Модл пнул ногой обглоданный бараний череп и с видом опытного следопыта заключил:

— Она где-то рядом.

Второй помощник Хрюкла тащился в конце маленького отряда, спотыкаясь на каждом шагу, но упорно отказываясь снимать с головы шлем.

— Вот интересно, — спросила Тина, — зачем шлему забрало, если через него ничего не видно?

— Забрало вещь нужная, — ответил Модл, — только наш Фруди, — первый помощник ткнул пальцем в сторону второго, — глазами до прорезей почти не достает.

И сейчас же, словно подтверждая его слова, Прыгл споткнулся об очередной камень и, растопырив руки, кувырнулся через него, громко вопя и грохая железом..

— Ты что, мы же на охоте! — накинулась на него Тина. — А что если этот тарарам спугнет сороконожку?

Но беспокоилась она напрасно. Пока средний Модл подходил к оглушенному другу, чтобы помочь ему подняться, из-за валунов раздалось жуткое, раздирающее душу шипение. Звук загудевшего от удара о камень шлема и Прыгловы вопли только пробудили у дремавшей гадины аппетит.

Огромное склизкое насекомое высунулось из укрытия, медленно шевеля жвалами. Зелено-черные, в полголовы глаза без зрачков напоминали слепые окна и ничего не выражали. Сама смерть смотрела сквозь них.

Ближайшей жертвой был средний Модл. С хрипом и стрекочущим шумом сотен ног гадина рванулась к добыче. Но Тина бросила навстречу сгусток огня. Крутящееся пламя лишь слегка задело монстра, но сороконожка, издав высокий свистящий звук, притормозила.

Это спасло среднего Модла. Невысоклик успел развернуться и выставить рогатину. Рогатина сжала бока чудовища где-то между третьей и четвертой парой кошмарных сороконожечьих ног. Раздался хруст.

Даже очень сильный невысоклик не сильнее годовалого бычка. А уж бычков-то гигантское насекомое душило как цыплят, проглатывая за считанные минуты. Чудовище со скрежетом сжалось, и его челюсти щелкнули прямо над головой Модла. Охотник отлетел локтей на двадцать в сторону, но рогатина осталась на сороконожке, мешая сделать скачок и спутывая ноги.

В этот момент Тина ударила молнией, на этот раз, угодив гадине в брюхо. Сороконожка подлетела вверх, а затем хлопнулась на спину, задрыгав конечностями. Младший Прыгл и Тина ринулись в атаку на поверженное чудовище. Но не тут-то было. Изумленные охотники увидели, как большая часть сороконожки, дернувшись, оторвалась от продырявленного тела. Живая половина, треща жвалами, как погремушка, понеслась навстречу.

Когда забрало вновь закрыло мир от младшего Прыгла, он уже, как следует, разогнался, выставив вперед копье. Шутка Тины о том, что копьеносец собрался забодать сороконожку, неожиданно сбылась. Свет померк, и Прыгл снова споткнулся о камень. Пролетев довольно приличное расстояние, он угодил гадине прямо в пасть. Жвалы щелкнули по железу, обхватив шлем как клещами. Но и копье, в свою очередь, впилось в чудовище.

Прыгл отчаянно орал и молотил кулаками по жуткому рылу. Ополовиненная Тиной тварь явно слабела в конвульсиях, а ужасную пасть надежно затыкал железный шлем. Наконец, совместными усилиями сороконожка была повержена. Осталось только освободить голову Прыгла.

Средний Модл взялся за ноги пленника, а Тина — за шлем.

— Эй, Фруди, — пыхтел Модл, — перестань цепляться ушами, а то оторвем!

И, правда, уши у Прыгла были знаменитые, широко и крепко посаженные и всегда ярко красные. Но теперь от переживаний они почему-то побелели.

Впрочем, уже через час довольная компания наперебой рассказывала жителям Норного поселка о победе над невиданным зверем. После средний Модл какое-то время пребывал в задумчивости, а потом спросил у Тины:

— А что, уменьшить ее, сначала, никак нельзя было?

Но Златовласка только пожала плечами:

— С насекомыми у меня почему-то не получается, а Олли рядом нет.

И она огорченно вздохнула.

Как только скрипнула входная дверь, попугаиха Апельсинка, подбиравшая на столе крошки, испуганно отлетела в дальний угол. Она так делала всегда, когда приближался камышовый кот. Но на этот раз в щель просунулась другая любопытная морда с плоской безухой головой, глазами-бусинками и встопорщенными усами.

Увидев стоящую за плитой Тину, морда присвистнула и приняла смущенный вид. Тут же из-за косяка над одной головой появилась другая и подобострастно вытаращилась.

— Ага, — сказала Златовласка, — давненько я вас не видела!

Выдры, кланяясь, торопливо прошлепали на середину кухни и потянули носами.

— Как хорошо-с у вас пахнет-с! — сказала первая.

— Точно-точно-с, преотличнейш-ший запах-с! — поддержала вторая.

Тина жарила рыбу. Убрав сковородку с огня и демонстративно накрыв ее крышкой, хозяйка прищурилась:

— Так вы же сырую едите.

У сестриц-товарок огорченно обвисли усы.

— Нет-нет, что вы, это кошмарное заблуждение-с!

— Это вам-с наш-шептывают всякие-с камыш-шовые, они такие-с!

Выдры дружно закивали.

— Ладно, ладно-с, — передразнила их Тина, — может, вы и овес любите-с?

Зверьки переглянулись и, как ни в чем не бывало, затараторили:

— Любим-любим, и не сомневайтесь, нас повар всегда угощает-с! Правда, только кашей, но с рыбьим жиром-с!

Златовласка сделала изумленный вид.

— Надо же, какой добрый!

Выдры вытаращили глаза и усы:

— Повар человек хороший-с! Точно-точно-с, мы его любим-с! Его-с и крылатого невысоклика Хрюкла — он нас тоже угощал-с!

Тут Тина удивилась по-настоящему.

— Какого такого крылатого? Где вы Хрюкла видели?

— В крепости-с! — хором присвистнули сестрицы.

Увидев, что хозяйка потянулась за жареным окунем, Апельсинка перепорхнула ей на плечо. В этот момент взгляд Тины скользнул за оконное стекло, и сердце ее заколотилось: по дорожке к дому спешил лучащийся широкой улыбкой Олли.

Виндибур подхватил Тину с крыльца и начал кружить: «Раз! Два! Три нерасставашки! Еще?»

— Погоди! — Златовласка шутя оттолкнула любимого. — Что такое должно было случиться, чтобы ты, вот так неожиданно, появился дома?

— Я почувствовал вдруг: мы должны непременно увидеться.

— Непременно?

— И безоговорочно!

Лицо Олли стало серьезней, улыбка растаяла, а на лбу проступила задумчивая складка:

— Пойдем в дом.

Как ни пытался Олли держаться молодцом, у него ничего не получалось. Да разве обманешь любящую душу, выдавая за радостную новость то, что каменным грузом ложится на сердце!

Олли был поражен и растерян. Оказывается, ОНО существует. То самое, Последнее заклинание, придуманное Стратусом Кронлероном перед своей нелепой гибелью. Придумать-то он придумал, а вот применить его не смог. И нынче заваренную магом кашу предстояло расхлебывать ему, Олли Виндибуру.

Все это Олли недавно узнал от старого Брю. И про завещание Хранителя, и про Последнее заклинание, и про колечко в стене пещеры на Безымянном острове. Кстати, ведь он же сам его видел, да решил, что это очередная безделушка из какого-нибудь сундука и не придал ему никакого значения. А тут еще история с теткой Зузилой… Оказывается, свиток с завещанием преспокойно лежит в их доме, в сундучке папаши Уткинса!

Тина внимательно слушала, стараясь не перебивать, пока Виндибур не закончит.

— Так значит, Последнее заклинание существует! Ой, Олли, пойдем скорей! — с этими словами Златовласка бросилась в комнату отца.

Они не верили своим глазам. И, правда: в сундучке папаши Уткинса вместе со всякими бесполезными вещицами лежал драгоценный древний свиток, посеревший от времени. Развернув его, Олли и Тина почти хором, полушепотом прочитали завещание.

Ниже, уже другой рукой и на другом языке было начертано Последнее заклинание. С минуту невысоклики сидели на полу, потрясенные значительностью мгновения. Затем Олли, словно продолжая прерванный монолог, сокрушенно проговорил:

— Но почему я? Почему я должен это делать? Разрушать с таким трудом познанное чудо! Ведь Последнее заклинание отменит все волшебство! Не останется ничего — ни управления стихиями, ни волшебных переходов, ни Пининых дворцов, ни Питова флота! Собака моя погибнет, а друзья проклянут меня…

Олли затих и сел на пол, обхватив голову руками.

— Бедный мой! — Тина прикоснулась губами к его волосам. — Я ведь знаю, как тебе тяжело. Но вспомни: Хранителю было гораздо тяжелее, а он решился… Мы не должны его подвести, слышишь?!

Виндибур встал и посмотрел на Тину так, как будто увидел впервые.

— Пойдем! — сказал он, стиснув в кулаке свиток. — Там еще кольцо… Надо разобраться.

Тина не переставала удивлять своего возлюбленного. По пути к волшебной двери перехода она рассказала о том, что слышала от своей наставницы: про колечко, подаренное Хранителю Лесной феей из забытого народа эльфов.

— Мне кажется, — Тина, — оно имеет отношение к настоящему, природному волшебству. Эра говорит, что усмариловая магия — фальшивка. Очередное искушение, придуманное Злом. Вот Кронлерон и попался на удочку. Думал, что усмариловые заклинания создает всем во благо, а на самом деле, Зло просто воспользовалось его умом и руками! Но есть такое волшебство, которое никакому Врагу не по зубам. Лесная фея называет это магией Любви.

— Ну, надо же! — Виндибур даже остановился. — И ты у нее этому учишься?

— Так… понемногу, — скромно ответила Златовласка.

Безымянный остров встретил влюбленных быстро пролившимся дождиком. Морской воздух перемешивался с запахами мокрой земли, подбадривая и побуждая нахохлившихся было птиц продолжать скомканные песнопения.

В пещере теперь было пусто и скучно. Олли и Тина прошли в дальний зал и остановились в углу у льстивого зеркала.

— Ну-ка посвети, — попросил Олли, доставая из кармана свиток и разворачивая его.

— Ой, смотри! — вдруг воскликнула Тина.

Один из камней засветился розовым светом. Сначала еле-еле, а потом все ярче и ярче. По стене побежали отсветы, поплыли тени, составляя отдельные буквы и складывая их в слова. «Не обольщайтесь могуществом, дарованным Черным Врагом!» — хором прошептали невысоклики.

В небольшой нише, в клубе легкого розового тумана лучилось колечко с непонятными символами на ободке.

— Вот это да! А почему же раньше оно не загоралось? — удивился Виндибур. — Наверное, оно без свитка не может.

Стоило Олли протянуть руку к кольцу, как оно с тихим звоном отделилось от стены и упало прямо в раскрытую ладонь невысоклика.

— Возьми его, — тихонько проговорила Тина, — оно само к тебе пришло.

— Только что с ним теперь делать? — кивнул Олли и аккуратно опустил теплое колечко в потайной кармашек.