Красная Пашечка

УДИВИТЕЛЬНОЕ ДЕЛО (Лев Шейнин)

Вряд ли кому памятна любопытнейшая история, приключившаяся с бывшей русским царем Петром Первым, и уж наверняка никто не знает, какую роль в его жизни сыграл известный некогда Капитан Немо, никакого, впрочем, отношения к подводному плаванию не имевший, но тепло отзывавшийся о своем всемирно известном тезке за пренебрежение к общепринятым законам.

…В то далекое время я был мальчишкой и работал старшим следователем в городской прокуратуре.

Ранним утром мне сообщили, что ночью при загадочных обстоятельствах исчез гражданин средних лет, атлетического сложения, по паспорту Романов Петр Алексеевич, к суду ранее не привлекавшийся, но известный в городе под кличкой «Медный всадник». Как выяснилось позднее, вместе с ним пропала и его породистая лошадь, которая, как это ни странно, по утверждениям знатоков, составляла с гражданином Романовым одно целое.

— Разыскать в течение суток! — коротко приказал прокурор.

— Не завидую вам, — посмеиваясь, сказал мне мой начальник, милейший Рубен Константинович, — дело сложное. Я возлагаю на вас всю ответственность и, таким образом, слагаю ее с себя. Но помогу чем возможно. Рассчитывайте на меня.

Слегка подумав, я приказал привести ко мне из камеры известного грабителя-рецидивиста Капитана Немо, прозванного так за справедливое сердце и умное выражение лица. До революции он слыл грозой сыскного отделения бывшей Российской империи и криминальных полиций всех европейских государств.

Он появился в кабинете несколько хмурый, но, увидев меня, просиял, улыбнулся и отвесил изысканный поклон.

— Я позволю себе надеяться, — проговорил он, — что только чрезвычайные обстоятельства заставили вас потревожить меня. Ибо, утром сон особенно крепок и доставляет весьма большое удовольствие, даже если… гм… приходится ночевать, извините, в тюрьме. Не примите это на свой счет, прошу вас. А теперь, извольте, я весь внимание.

Я смотрел на Ивана Павловича именно таким, было его настоящее имя, на одухотворенное, хотя и несколько утомленное лицо, и в голове у меня возник дерзкий план. Я решил сделать ставку на доверие. В двух словах рассказал о случившемся и попросил, если возможно, помочь.

— А что я буду за это иметь? — спросил он, лучезарно улыбаясь.

— Ровным счетом ничего.

Его лоб избороздили морщины, и мысли некоторое время плутали по извилинам мозга, пока не приняли следующее словесное воплощение:

— Какая низость, какое мещанство — украсть коня, невзирая на пошлый запах лошадиного пота! Не имею чести лично знать пропавшего гражданина, но вполне разделяю ваше волнение. Лично я не мелкая сявка и не терплю фраеров. Я, заметьте, тридцать лет воровал и грабил. Но я люблю советскую власть, уважаю законы и лично вас, Лев Романович. И поэтому изнываю от возмущения и пухну от чувства протеста. И готов под честное слово оказать криминалистике любые услуги. Вы знаете мои принципы: пропажа будет, человека не будет.

С этими словами он встал, отвесил земной поклон, помолился на мою фотографию, которую всегда носил в левом, внутреннем кармане пиджака, и отправился на главную секретную малину по адресу Зеленый бульвар, дом 7, квартира 30. Для скорости и успеха дела я дал ему нашу единственную машину и все свои наличные деньги. А сам остался в кабинете, раздираемый противоречивыми мыслями.

— Если твой подопечный сбежит, тебя повесят, — сказал добрейший Рубен Константинович и, вздохнув, ушел намыливать веревку.

Тем временем Капитан Немо собрал всех главных воров на секретной малине. Прикатав нашему шоферу обождать внизу, он присоединился к собравшимся и произнес такую речь:

— Срам на ваши светлые головы! — так начал он, делая жест, которому позавидовали бы Кони и Плевако. — Вы троглодиты капитализма, а не честные советские уголовники! Вы буржуазная накипь на чистом теле обновленного общества! Пусть я умру от геморроя, если совесть не скажет вам свое презрительное «фэ»! Мало вам что ли оттопыренных карманов и прочих соблазнительных объектов! Всем нам сгореть в адском пламени позора. Признавайтесь, каины, кто увел эту проклятую статую?

Тут встал король налетчиков Филька-Профессор и, размазывая густые слезы по волосатой груди, признался, что это не его рук дело. Зяма-Хмырь высказал предположение, что кражу совершил не одессит, а какой-нибудь приезжий ублюдок из Москвы, Винницы или другого мелкого города.

— Надо найти! — решили все, вставая. — Иначе в дальнейшем просто невозможно воровать, имея нечистую совесть и пятно на мундире. У нас скандально мало времени. Итак, к делу! За Капитаном общее руководство, остальные — по местам!

Двадцать четыре часа в городе не было зарегистрировано ни одной кражи. За полминуты до истечения суток, данных мне на расследование, Капитал Немо вошел в мой кабинет, держа под мышкой злополучное творение Фальконе, аккуратно завернутое в газету.

— Только теперь я понял, как интересно работать сыщиком, — признался он, передавая мне пакет. — Но мне, знаете ли, поздно менять квалификацию. Кроме того, надо еще предстать перед судом, в чем, правда, я не испытываю ни малейшей потребности.

Мы расстались, я крепко пожал ему руку. Ой растроганно поцеловал меня в темя, где тогда росла еще богатая шевелюра, во что теперь, увы, трудно поверить.

— Пора ставить крест на прошлом, — сказал я на прощание. — Пора завязывать, Капитан. Не то время. Сами видите, как поворачивается жизнь. Идите, Иван Павлович. Я верю, вы еще будете полезным членам.

Суд, состоявшийся вскоре, учел его героическое поведение и не влепил ему по совокупной.

Что добавить в заключение? Много воды утекло с тех пор, много запутанных дел было распутано, но этот случай никогда не изгладится из моей памяти.

А с Капитаном Немо мы снова встретились. Простите, с бывшим Капитаном…

Иван Павлович трудится сейчас воспитателем детского сада. Скоро он собирается на пенсию и от нечего делать примется за мемуары, в которых главным действующим лицом буду я.