Крылья Мальгуса. Ступень Четвертая. Часть вторая

Интерлюдия 10

Аня чувствовала, что, если с ее помощью поймают звонившего, то ей спишутся и старые грехи, и, возможно, часть новых. Ради того, чтобы вернуть себе знания по целительству, она была готова на многое. Ей иногда даже снились сны, как будто из прошлой жизни, где она применяла свои целительские способности, и каждый раз после этого она просыпалась в слезах. Потому что целительские способности применялись не ею, потому что почти каждый день она узнавала о успешном применении новой методики, к которой не имела никакого отношения. Тоска об упущенных возможностях была куда сильнее боли от разбитого Глазьевым сердца. И если бы сейчас ей дали возможность переиграть, она бы сказала: «Иди на фиг, Роман», и не пожалела бы об этом никогда. Во всяком случае сейчас она была в этом уверена.

Но для того, чтобы вернуть целительские знания, нужно было показать себя полезной клану. Работа с магазинами для этого не подходила. Была она успешной, но Аня себя не обманывала — заслуги в том ее было немного, зелья Ярослава прекрасно расходились бы и без ее руководства. А вот поимка неизвестного мага в этом плане была куда перспективней, хоть и опасней. Потому что он был сильным. Настолько сильным, что и Ярослав, и Постников его опасались. Но не настолько сильным, чтобы справиться с Ярославом напрямую. А значит, при встрече один на один проигрыш звонившего мага был предопределен. Осталось только устроить эту встречу.

Аня с трудом удерживалась от того, чтобы позвонить самой и сказать, что она согласна и давайте наконец встретимся и обсудим детали. Но звонить было нельзя: тот, кто проявит инициативу, встанет в положение просящего, что автоматически делает его позицию невыгодной.

Поэтому Аня решила, что нужно дать возможность магу встретиться и без предварительного звонка. С ее нынешним артефактом ей не грозило ничего поэтому она провела неделю, мелькая в разных частях города, якобы высматривая места для магазинчиков. Новый магазин, хотя бы один, был действительно нужен, так что в ее поведении посторонний не углядел бы ничего странного. Так же она стремилась как можно больше бывать в тех местах, где много людей. Вот и сейчас она сидела в кафе торгового центра, через стеклянные стенки которого все прекрасно просматривалось. Но это не уберегло ее от неприятной встречи.

— Привет. — Не замеченный ею Роман Глазьев шлепнулся на стул напротив. — А ты все хорошеешь.

Отвечать Аня не стала, лишь высокомерно приподняла брови, намекая, что ей неприятна и встреча, и тем более, компания.

— Анюта, мне очень жаль, что мы так нехорошо расстались.

Глазьев попытался взять ее за руку, но девушка руку отдернула и спросила:

— Чего тебе нужно?

— Анют, ну что ты как неродная?

— А я разве родная? — усмехнулась она. — Глазьев, мы с тобой чужие люди.

— Но ведь так было не всегда. Если бы не Елисеев, то мы с тобой были бы сейчас женаты, а возможно, даже имели бы ребенка. Неужели у тебя нет желания отомстить тому, кто сломал и твою, и мою жизнь?

— Положим, есть — усмехнулась Аня. — Но, Глазьев, я пальцем о палец не ударю ради тебя, поэтому если у тебя есть желание о чем-то меня попросить, можешь его сразу засунуть в жопу.

— Какая ты грубая, — поморщился он. — Раньше ты такой не была.

— Не я такая, жизнь такая. Ты с папой наглядно показали, что бывает со слабыми и вежливыми.

— Анюта, а если я пообещаю за помощь, что женюсь?

Аня нервно рассмеялась.

— Уже обещал, и я не забыла, чем все закончилось. Ты, Глазьев, полностью зависим от отца. И даже сейчас ты действуешь по его указанию.

Аня била наугад и промахнулась.

— Не выдумывай. Отец Елисеевых вообще решил не трогать, — пробурчал Роман. — Как он говорит, от греха подальше.

— Егор Дмитриевич мне всегда казался умным и осторожным человеком.

— Осторожность иной раз бывает избыточной.

— Знаешь, Глазьев, мне надоел этот разговор. Мне нет дела ни до тебя, ни до твоего отца. — Аня встала и, решив побольней ударить на прощанье, бросила: — Каждый раз, когда ты связывался с Ярославом, ваш клан что-то да терял. С чего ты взял, что в этот раз будет по-другому?

И тут Глазьев выдал то, что заставило Аню не только задержаться, но и опять сесть за стол.

— С того Анюта, что у меня теперь есть союзник, который может с Елисеевым справиться.