Лёд моих диких снов

Чужая война

Бог прячется,

Как только слышит выстрелы...

Аль Квотион

Бритоголовому строю не было конца и края. Все сновали туда-сюда по перрону, прощаясь с близкими. Я стоял посреди всего этого действа с сигаретой в руках. Меня то и дело задевали, извинялись и вновь толкали.

- Странная суматоха, - поделился я с Максом.

- Последние минуты свободы, - с жизнерадостной улыбкой проговорил друг, впитывая лучи солнца и радуясь жизни.

- Как по мне, так свобода начнется там, - ответил я, не разделив его энтузиазма.

- Конкретно твоя – возможно.

Я ухмыльнулся, поглядев в сторону толпы гражданских, стоящих едва ли не каждый со слезами на глазах.

По мне слезы лить некому, - подумал я отдаленно, сбрасывая пепел под ноги.

Верка, хоть и пришла провожать, испоганила весь настрой очередным скандалом. Пропустив все мимо ушей, я просто развернулся и ушел. Она ещё долго сыпала вслед проклятья, но, благо, другие голоса ее быстро заглушили.

Затушив окурок, я вскочил на ступеньку поезда. Бросил последний взгляд на ясное небо со слепящим солнцем и вошёл в тамбур.

В нашем вагоне уже нечем было дышать от сигаретного дыма и паров спирта.

Макс уселся перед окошком и все с той же тупой улыбкой уставился на перрон.

Я привалился рядом, отрешённо глядя себе под ноги.

- Похож, - услышал я брошенное в мою сторону пьяным в стельку соседом.

- Что?

- На Карпа, говорю, похож, - пояснил он, посмотрев на меня мертвым взглядом.

- Не понял.

- Семыч, отстань, - попросил его друган, хлопнув пьянчугу по плечу.

- Пуля в череп его унесла. И остальных положили. У меня на глазах. Всех положили. - Несвязно поделился он со мной, смотря прямо, без вызова. А взгляд пустой.

- Перепил. С кем не бывает? - Влез его друг, подсовывая ему новую порцию водки.

- Не лезь, - спокойно попросил парень, отмахнувшись от водки. - Он понимает. У него взгляд такой же.

- Отдохни, Семыч. Желторотиков не пугай. Контрактник, - пояснил он нам, словно в этом слове крылся весь смысл пространного бреда этого самого Семыча.

- За своей шальной возвращаешься? - Спросил я, без особого желания ввязываясь в разговор.

- Зовут, - коротко ответил Семыч.

- Кто? - Не понял Макс, посмотрев на собеседника со снисходительной улыбкой, принимая все за пьяный бред.

- Не ты, он поймет, - кивнул в мою сторону. На миг в его глазах появилась искра эмоций и тут же пропала. Он уткнулся в одну точку и замер. Мышцы лица окаменели, словно он был уже не с нами.

Поезд, издав последний гудок, тронулся. Вагон потихоньку начал заполняться. "Желторотики", как прозвал нас компаньон Семыча, тихо переговариваясь, занимали свободные места. Глаза некоторых светились предвкушением. Большинства же убитой тоской оторванного от груди младенца. Но взгляд последнего вошедшего мне не понравился сразу. Слишком дерзкий, слишком самоуверенный.

Притупившаяся после разговора со странным соседом злость вновь взбунтовалась. Требуя выхода, найдя себе равного соперника. Увидев мою заинтересованность, молодой человек дерзко ухмыльнулся.

- Строптивая телка у тебя, - поделился он со мной. - Я бы вдул ей по самые кишки, чтобы захлебнулась своими проклятиями.

- Что сказал? - Я поднялся на ноги. Макс вцепился в мой локоть, принуждая угомониться.

- Дима, Дима, - пискляво передразнил он Веру, сложив руки на груди.

Общая панорама резко поплыла. В поле зрения остался только этот урод с дерзкой улыбкой. Мгновение. И мой кулак добрался до его кривящегося рта. Другое мгновение. И я уже сижу на нем, занося кулак для очередного удара.

Мне хватило и минуты, чтобы выбить из него дурь, пока нас не растащили. Двое парнишек, лет восемнадцати, вытащили его в тамбур. Остальные притихли, оборвав все разговоры.

- Гниль, - сказал Семыч в образовавшейся тишине. Я залпом выпил водку из его стакана и вышел в тамбур покурить. Этого придурка там уже не было.

- Слышишь?

- Что? - спросил я у материализовавшегося за моей спиной Семыча. Уголок его губ дрогнул, словно он хотел улыбнуться.

- Опять зовут. Как выпью, так зовут.

- Не пей, - ответил я, чувствуя, как злость, найдя выход, медленно отступает.

- На трезвляну все хорошо помнится, - сказал он, привалившись к двери с сигаретой в зубах. - Легко убить, если не медлить.

- Убьешь – отпустит?

Он перевел на меня ничего не выражающий взгляд и покачал головой.

Я докурил и ушел, оставив его наедине с голосами. Больше я Семыча не видел, но этот странный разговор и мертвый взгляд долго не выходил из моей головы.