Лизать сахар. Жизнь втроем

ГЛАВА 15

Мэдди всю ночь не смыкала глаз. Странное беспокойство не давало уснуть. В голову лезли нелепые мысли. «Том явится утром, так чего же я дергаюсь?» Наведалась в комнату Тины. Села на стул и смотрела, как безмятежно спит дочь. Тихо встала, в твердом стремлении последовать ее примеру.

– Мама? – сонно пробормотал ребенок.

– Т-с-с, спи, – положила руку на кудрявую голову, погладила.

– Папа?

– Папа видит седьмой сон.

Малышка удовлетворилась ответом и повернулась на другой бок. Девушка покинула детскую, улеглась в постель. Без мужа она была холодной и неуютной. Томми в последнее время постоянно где-то пропадает. Ей показалось, что он снова затеял сомнительные делишки. Убедила себя, что это исключено: он никогда ей не врал. Разве что по мелочам. То, что он стал дерганым и раздражительным, легко объяснить. Она-то вела себя аналогично. Недомогание Тины обернулось катастрофой, справиться с которой могут только деньги. Очень много денег. А ей даже на работу не устроиться – ведь ребенка не на кого оставить.

«Из любого тупика есть выход!» – повторяла Мэдди, пока не задремала. Открыла глаза, когда черный сумрак гостиной сменился на серый. Утро выдалось пасмурным. В комнате было зябко. Часы мерно тикали. Томми уже должен был прийти. Пошла на кухню, умылась. Включила плиту. Она приготовит что-нибудь вкусное. Муж с дочкой будут в восторге – те еще гурманы!

Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра муж домой не пришел.

Крайтон косился на скованные наручниками запястья и не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. Патруль, прибывший на место преступления, обнаружил грабителя с оружием в руках. Рядом валялись расстрелянные им жертвы. При задержании он оказал сопротивление и попытался сбежать. В участок его доставили изрядно помятым.

Томас сидел на стуле, напротив офицера, который допрашивал его больше четырех часов. Полицейский получал удовольствие от процесса: аресты подозреваемых в вооруженном ограблении с очевидными доказательствами вины случаются не каждый день. Хотя преступник отказывался давать показания, и без того было ясно, что налет он совершил не один, поскольку деньги исчезли. Следовательно, его сообщник успел скрыться.

– Вы не осознаете, что сотрудничество облегчит вашу участь? – завел знакомую песню офицер.

Крайтон вздохнул. Что он может рассказать, если не знает фамилий ни Джонни, ни членов банды? Указать подвал? Длинноволосый – подонок, но не дурак, и уже замел следы и свалил из города. Слезно шепелявить «Меня подставили, я не убивал, я хороший мальчик и очутился в банке случайно» – затея нелепая.

– Напрасно молчите! Если признаетесь, кому передали украденные полтора миллиона долларов, то срок заключения уменьшится в разы!

Томас взорвался:

– Я вам описал, как все было! Вам другую версию? Я не знаю, где деньги!

– И охранников тоже убили не вы? – сочувственно покивал инспектор.

– Не я! – крикнул мужчина, сжал кулаки.

– Райе! – на зов в кабинет явился сержант. – Отведите его в камеру, пусть остынет.

Офицер поглядел вслед задержанному. «Еще пара допросов – и дело можно передавать в суд». Для него всегда было загадкой, как отчаянно уголовники стараются убедить окружающих в своей невиновности. Волшебным образом они искренне верят в собственную безгрешность! Сила самовнушения настолько велика, что порой даже детектор лжи признает их святость.

Засов лязгнул, вызвав у Крайтона приступ ярости. Он принялся исступленно пинать решетку и орать, чтоб его выпустили. Инспектор оторвался от написания рапорта, прислушался к шуму и усмехнулся в мохнатые усы: «Ишь, буйный!»

Двое копов вызвались усмирить смутьяна, отперли замок и зашли в камеру, красноречиво похлопывая дубинками по бедрам.

– Тебя поучить примерному поведению? – прогундосил тот, что повыше, и растянул тонкие губы в ехидную улыбку, от чего они совсем исчезли.

Томас попятился, уперся спиной в стену.

– Забоялся? Правильно. Будет немножко больно!

Узник сделал выпад, ударив полицейского в живот. Тот согнулся и получил локтем в затылок. Его коллегу постигла та же участь: охнул и зажал ладонями сломанный нос. Крайтон вырвал пистолет, схватил жертву, приставил дуло к виску и двинулся в коридор. Он должен обрести свободу, чтобы спасти дочь!

– Всем назад! Иначе он покойник!

Четверо полицейских показательно развели руки в стороны. События развивались стремительно, как финал плохого боевика. Сюжеты проносились 25-м кадром, Крайтон не успевал улавливать, лишь стенографировал указания мозга: «Направо. В коридор и налево. В холл. Мимо пункта охраны. Не поворачиваться спиной. Боком». Заложник семенил и без конца спотыкался.

В считанные секунды достиг входной двери, выбежал на улицу и сразу – на проезжую часть. Завизжали тормоза автомобилей. Кинулся наперерез к ближайшему.

– Дверь! Живо открывай! – приказал толстяку, испуганно сжимавшему руль. Оттолкнул заложника, запрыгнул внутрь, потряс оружием: – Поехали, поехали!

Несчастный нажал на педаль газа. Машина рванула вперед.

– Быстрей, быстрей! – беглец посмотрел в зеркало заднего вида: полицейский патруль сел на хвост и не отставал. Преследователи мчались на «Ford Police Interceptor». Накануне в репортаже про доблестные будни стражей закона журналист вещал, что у тачки восьмицилиндровый силовой агрегат от «Mustang» на 4,6 литра, а максимальная скорость -136 миль в час. Угнанная «Toyota» проигрывает. Да и с таким шофером точно не оторваться.

– Останови! Толстяк подчинился.

– Выметайся!

Томас пересел на место водителя, разогнался до 80, 90, 100 миль в час. Лавировал между заполонившими хайвэй автомобилями, рискуя врезаться и разбиться всмятку. Он знал Чикаго как свои пять пальцев. Есть шанс свернуть в закоулок, а там уж он улизнет. Резко вырулил, буквально выпрыгнув с трассы на узкую улочку. «Только бы не задавить никого!» Поворот.

«Наверняка уже сообщили всем постам и включили план «Перехват». Срочно сделать рывок, бросить машину и скрыться на своих двоих».

Поворот.

«Бежать быстро, пока не оцепили квартал. Затем перейти на медленный шаг. Смешаться с толпой. Через день развесят фотографии. Где-то схорониться, обмозговать. Но в тюрьму нельзя. Полтора миллиона! По триста тысяч! Хватило бы и на операцию, и на дом в Эванстоне!»

Поворот.

Вылетел на перекресток. Дорогу переходил какой-то контуженный старик. Чертов, чертов старик! Крайтон осознал, что затормозить не успеет, слишком большая скорость. Дернул руль, машину занесло, и он потерял управление. За долю секунды зрачки зафиксировали серую бетонную стену. Затем зрение пропало.