Ловко устроено

Глава 6 Кафе «Казак»

Без четверти десять я начал готовиться, чтобы отправиться на званый ужин.

Одеваясь, я все время думал о полученном письме. Но не оно меня беспокоило. Если бы каждый раз, когда получал подобные послания, я стал бы волноваться, то теперь я был бы уже пациентом лечебницы для умалишенных.

Но мне хотелось знать, кто его послал. Безусловно, не Джуанелла, это — не ее стиль. Я также был совершенно уверен, что это — не Джеральдина. Эта куколка совсем не так вела себя во время нашей последней встречи. Мне кажется, это исходило от ведьмы с рыжими волосами — Эдвани, видимо, она считала, раз я избежал опасности быть отправленным ею на тот свет, то меня может испугать мысль, что кто-то еще, кроме нее, хочет моей смерти.

Без четверти одиннадцать я взял такси, чтобы отправиться в кафе «Казак».

Это — роскошная забегаловка специально для русских, каких много на Монмартре. Я вошел и спросил полковника Накарова. Швейцар проводил меня на первый этаж.

Войдя в отведенный для нас зал, я подумал, что полковник неплохо разбирается в вещах. Зал был великолепно обставлен. Около двери находился бар, который обслуживался официантом. В другом конце стоял приготовленный для ужина стол с цветами и прочими аксессуарами. В одном из углов стояла дюжина ведерок с шампанским. Это был, судя по всему, довольно дорогой ужин.

Не успел я войти, как ко мне направился Накаров. Вы должны мне поверить, что у этого парня была великолепная внешность. Это был тонкий высокий тип, около метра восьмидесяти пяти ростом. У него были черные волосы и небольшие усы. Когда он улыбнулся, я увидел сверкающие белизной зубы. Он был отлично одет и носил костюм с достоинством.

Быстро оценив этого парня, я понял, что такой может причинить много неприятностей, потому что у него был вид очень умного и крепкого человека.

Пока он шел ко мне, я успел оглядеть зал. Это вызвало у меня почти шок, потому что у другого конца бара с Джуанеллой и Джеральдиной беседовала кошечка с красной шерстью — Эдвани.

«У этой ведьмы крепкий желудок», — подумал я.

Накаров приветствовал меня:

— Мистер Хикори, я очень польщен знакомством с вами.

Он щелкнул каблуками, немного наклонился вперед и протянул мне руку. Пожимая ее, я убедился, что у него очень сильные пальцы.

— Счастлив с вами познакомиться, полковник, — ответил я, — но я должен сказать вам, что меня зовут не Хикори и я — не частный детектив. Я — Лемми Кошен. Лемюэль X. Кошен из Федерального бюро расследований Министерства юстиции Соединенных Штатов. Я предпочитаю, чтобы вы знали, что я — должностное лицо.

Накаров улыбнулся, показав свои белые зубы.

— Ну и отлично, — сказал он, — я всегда очень интересовался агентами ФБР, их методами работы. Я восхищаюсь ими.

Это заставило меня внутренне усмехнуться. Я сказал себе, что когда покончу с ним, его восхищение просто улетучится.

Он проводил меня к бару и представил каждому из присутствующих. Было забавно наблюдать комедию, которую каждый играл! Никто как будто не знал другого, а между тем, все прекрасно знали друг друга. Я бы даже сказал, что у каждого было определенное мнение о другом.

Прежде всего он представил меня Джеральдине. Она пожала мне руку. У нее был недоумевающий вид. Я хочу сказать, что ей, по-видимому, было неизвестно, как себя вести. Потом я познакомился с мадам Джуанеллой Риллуотер. Она мне невинно улыбнулась и проворковала, что всегда приятно встретить американца, когда находишься в чужой стране. Я ей ответил, что у меня перехватывает дыхание, когда я знакомлюсь с такими очаровательными дамами, как она. Я поинтересовался, хорошо ли она перенесла путешествие на корабле и не встретила ли знакомых на судне. Она ответила, что не любит море и предпочитает не говорить об этом. После этого она поспешила опрокинуть стакан с двойным мартини.

Наконец, Накаров представил меня Эдвани, взяв ее за руку и назвав своей сестрой. Потом он добавил, что надеется, что мы станем добрыми друзьями. Я уже говорил, что просто восхищен этой рыжей куколкой. Она взяла мою руку и приветливо потрясла ее. Она смотрела на меня глазами такими счастливыми и нежными, что мое сердце чуть не растаяло. Для девочки, которая убила, она держится, что надо. Господь бог выдал ей большую порцию крепких нервов!

В этот момент дверь отворилась и вошел новый посетитель. Это был маленький и тощий человек. Я дал бы ему около пятидесяти лет. Нос у него был как игла, и рожа была довольно странной. Накаров представил и его. Звали его Альфонс Зелдар и, кажется, он был доверенным лицом Накарова и занимался его коммерческими делами. Я пожал руку этой зебре. Он спросил, как я поживаю. Он хорошо говорил по-английски.

Кажется, теперь все приглашенные были в сборе. Я полагал, этот Зелдар должен был говорить со мной о делах Накарова и убедить меня, что казак — деловой человек и что у него есть на что жить.

Мне налили виски. Разговор стал общим. У всех был счастливый и дружеский вид. Но, тем не менее, чувствовалось небольшое напряжение, которое все портило.

Вскоре мы покинули бар, чтобы идти к столу. Посмотрев на меню, я увидел, что оно просто замечательное. Парень Накаров, видно, большой специалист по части гастрономии.

Разговор снова возобновился. Джуанелла рассказывала Эдвани о красотах Нью-Йорка и жизни в нем. Зелдар шептал мне на ухо цифры, а двое голубков, Джеральдина и Накаров, обменивались нежными взглядами и словами.

Я невнимательно слушал сообщения Зелдара о делах Накарова, потому что он говорил мне о балансе и каких-то крупных суммах. Казалось, Накаров обладал большим делом в области импорта-экспорта. Это меня лишь смутно интересовало. Я ждал, когда смогу начать задавать вопросы, а в ожидании можно выпить шампанского. Это не пиво.

Некоторое время спустя после окончания ужина Джеральдина и другие дамы встали и отправились подправить свой макияж. Казак бросился вперед, чтобы открыть перед ними дверь, а Зеддар отправился к бару.

Я сидел в самом конце стола, и все три мышки должны были пройти мимо меня. Джеральдина прошла, не глядя на меня. Джуанелла бросила угрюмый взгляд. Эдвани почти задела меня и положила около моей руки лист бумаги. Я взял его.

Накаров и Зелдар беседовали около бара. Заметив на стуле сложенную газету, я развернул ее, чтобы иметь возможность прочитать послание Эдвани. Вот что там было:

Послание на этом обрывалось. Вероятно, прежде чем она закончила, ей помешали.

Вот это послание! Я не спрашивал себя, что буду делать, я прекрасно это знал.

Разговаривать со всеми этими людьми, как я собирался сделать раньше, теперь не имело смысла, если они решили молчать, то что можно было сделать?

Я оказался в глупом положении, вот и все!

В то же время, если рыжая кошечка имеет что-то мне сказать, это здорово продвинет мое дело. Я не находил никаких возражений против этого свидания, я буду настороже, и она это знает.

Может быть, она начала проявлять беспокойство? После упражнения в стрельбе по моей шкуре, вероятно, она ожидала, что ее заберут. Или она начала пугаться, видя направление, в котором идет дело? Может быть, были перейдены какие-то границы? Иначе зачем бы она обратилась ко мне, если бы не хотела выйти из игры?

Даже если предположить, что она хочет меня видеть, чтобы рассказать мне небылицы, я все равно не потеряю даром времени. Небылицы все-таки лучше, чем ничего.

Я сунул ее листок в карман, свернул газету и пошел к бару налить себе виски.

Я сказал Накарову:

— Послушайте, полковник, я считаю, что вы и я должны побеседовать по нашему делу. Может быть, мистер Зелдар сможет мне подробно рассказать о деле, которое у вас в Швейцарии, импорт-экспорт. Я хочу быть уверенным, что правильно все понял. Но мне кажется, сейчас не время и не место для подобных разговоров.

Он ответил, что согласен со мной.

Тогда я предложил, чтобы он и Зелдар пришли завтра утром в одиннадцать часов в Гранд-отель, чтобы вместе выпить по стаканчику и поговорить. Серж ответил мне, что так будет отлично, но добавил, что есть одна вещь, которую он не понимает: почему это Федеральное бюро расследований заинтересовалось его женитьбой на Джеральдине до такой степени, что послало специально для этого своего агента во Францию?

Он полагает, что Уиллис Перринар нанял бы частного детектива, но причем же здесь агент ФБР? Он посмотрел на Зелдара. Оба они посмеивались и пожимали плечами.

— Я могу вам это объяснить, — сказал я, — дело идет не только о замужестве Джеральдины.

Я рассказал им о Видди Перринаре и добавил, что Уиллис Перринар убежден, что существует связь между обоими фактами. Я осторожно намекнул, что сам не верю в это, но мне поручили проверить это дело, и я, разумеется, должен выполнять свою работу.

Накаров рассмеялся, сказав, что старый Перринар бредит.

Я угостил себя еще несколькими стаканчиками, потом посмотрел на часы. Было двадцать минут первого. Я сказал Накарову, что мне нужно идти, и горячо поблагодарил за вечер. Он с приветливой улыбкой протянул мне руку.

Я широко улыбнулся всем и вышел. На улице я поймал такси и попросил отвезти меня на улицу Клермон. Я чувствовал, что очень заинтересован в свидании с Эдвани.

Дверь дома открывалась автоматически. В глубине холла я увидел лифт и поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, я нашел апартаменты номер семьдесят два. Открыл дверь ключом, который мне оставила Эдвани на полу около моего стула.

Повесив пальто, я вошел в комнату напротив. Это была большая гостиная, красиво обставленная. Горело множество ламп и все были под розовыми абажурами, что создавало интимный уют. Это утвердило меня в мысли, которая мелькнула у меня еще вчера. Куколка употребляет наркотики, а люди, употребляющие их, не нуждаются в ярком освещении, потому что яркий свет больно действует на глаза, когда они выходят из транса.

В углу на маленьком столике были расставлены бутылки и стаканы. Все выглядело комфортабельно и красиво. Легкий аромат духов чувствовался в воздухе, но атмосфера в целом была приятная. Вы, разумеется, понимаете, что я хочу сказать.

Я обошел апартаменты. Спокойствие тут было такое, как в морге без постояльцев. Я вернулся в салон и налил себе выпить. Потом упал в кресло и стал размышлять.

Я спрашивал себя, что эта мышка хочет мне сказать? Она знает, что я — крепкий парень и что она не сможет обмануть меня простой басней. Но я почему-то верил, что она сообщит мне что-то серьезное.

Опыт научил меня, что когда люди занимаются вместе чем-нибудь скверным, у них почти всегда возникают трения. А когда имеются трения, они начинают подозревать друг друга. И тогда один из них начинает съедать другого.

Я могу сказать, что в делах, которые полиция раскрывает, большей частью один парень предает других. И такая крыса первой проделывает отверстие, чтобы улизнуть из банды. И женщины тоже поступают так, если у них имеется зуб против мужчины. Курочка, которая замешана в преступной комбинации, будет так же герметична, как устрица, пока будет верить в верность своего мужчины. Но если она вобьет себе в голову, что ее возлюбленный посылает нежные взгляды в другом направлении, она быстро прогаллопирует в полицию, чтобы выдать его, не теряя и минуты времени.

Я вспомнил, как однажды в Денвер Сити задержал одну куколку и поместил ее в камеру.

Официально я держал ее как свидетельницу, но на самом деле пытался заставить ее заговорить об ее дружке — крупном мошеннике, которого пытался разоблачить. Девица была разумная, невозможно было вытянуть что-нибудь из нее. Я работал с ней четыре дня и испробовал все: обещания, угрозы — ничего не помогало. Тогда мне пришла в голову блестящая мысль.

Сейчас я вам расскажу.

Я взял из протоколов полиции фото ее друга. Он был снят сидящим на стуле. Потом нашел фото одной куколки и соединил оба фото в одно так, чтобы казалось, будто эта куколка сидит на коленях парня. Все было отлично сделано.

Потом я отправился к молчаливой мадам и показал ей это произведение. Это подействовало немедленно. Как только она бросила взгляд на фото, она начала орать так, что чуть не обрушился потолок. И сразу же выложила все, что знала об этом парне, и еще добавила немного к сказанному, чтобы звучало посильней.

Я вас заверяю, любая девочка будет держаться до тех пор, пока не начнет ревновать. И если она думает, что ее обманывают, то менее опасно проглотить пригоршню гвоздей, чем иметь дело с таким крокодилом.

Посреди моих размышлений я услышал, как кто-то подошел к двери. Я сунул руку под пиджак, потому что приготовился устроить конкурс по стрельбе и стрелять первым.

Вошла Эдвани. Она заметила мой жест и улыбнулась. Бросив пальто на стул, она закрыла дверь и направилась к камину. Она осталась там стоять, глядя на меня и улыбаясь с задумчивым видом, что заставило меня колебаться, собирается ли она поцеловать меня или подсыпать яд в мой стакан.

— Итак, — проговорил я, — как поживает мадам Серж Накарова? — Она слегка пожала плечами.

— Откуда вам это известно? — спросила она. — Вы это знаете точно или только предполагаете?

— Судите сами, — ответил я. — Во-первых, вы мне сказали в тот вечер, что вы не русская, а француженка. Затем Джеральдина сообщила мне, что у Накарова есть восхитительная сестра с совершенно замечательными волосами. Тогда я сразу же понял, что вы — его жена. Назовите это предположением или как хотите.

Она ничего не ответила.

— Во-вторых, — продолжал я, — в течение моей долгой карьеры я встречался с разного сорта мошенниками, но никогда не встречал брата, который заставил бы сестру убить кого-нибудь ради него. И наоборот, я часто видел людей, которые заставляли это делать своих жен, потому что жена, можно сказать, — помощница мужа. Вы уловили?

Она утвердительно кивнула головой, потом налила себе в стакан водки.

Резко повернувшись ко мне, она сказала:

— Это верно, я убила вашего друга Уилкса.

— Это — не открытие для меня, — отреагировал я, — но я хочу знать, почему вы налили яд в его стакан? Что вам сделал этот парень? Вот это вы должны мне сказать.

Она сделала гримасу.

— Я намереваюсь рассказать вам много вещей, — произнесла она.

Эдвани села в кресло напротив меня, держа в руке стакан с водкой. Она была спокойна, как всегда. У меня было такое ощущение, что эта девочка никогда не волнуется, разве только из-за любви. И у меня окрепло впечатление, что если она отдала свое сердце парню, то никогда не простит, если он начнет жонглировать им.

Она продолжала:

— Естественно, меня очень беспокоит, что случилось с мистером Уилксом, но тем не менее, я не из тех женщин, которые придают слишком большое значение человеческой жизни, особенно когда дело идет о жизни постороннего человека.

Я кивнул головой.

— Все это очень хорошо, Эдвани, — прервал я ее, — если бы бедный Родни мог нас слышать, он, безусловно, был бы в восторге, что вы совершенно не жалеете его.

Я встал и прошелся по комнате, чтобы поставить свой стакан на стол. Потом я остановился напротив Эдвани и стал пристально смотреть на нее.

— Итак, — сказал я, — вы хотите пожаловаться на Сержа? Парень ведет себя не так, как следует? Я могу высказать вам свои предположения?

— Прошу вас, — нервно откликнулась она. — Все ваши предположения меня очень интригуют.

— О'кей, — произнес я. — Так вот, что я предполагаю. Прежде всего, это то, что вы и Серж заинтересовались семьей Перринар исключительно ради похищения Видди. Серж приехал в Нью-Йорк с единственной целью подготовить это дело. Приехав туда, он познакомился с Джеральдиной и она влюбилась в него. Серж был в восторге, потому что это упрощало все дело.

Эдвани слушала меня, не шевелясь. Я продолжал:

— Серж и в самом деле привлекательный парень. Видди Перринар тоже почувствовал к нему живейшую симпатию. Они вместе проводили время. Серж говорил всем, кто хотел его слушать, что он хочет жениться на Джеральдине и что ради этого он и задержался в Нью-Йорке.

Я остановился, чтобы снова сесть в свое комфортабельное кресло. Откашлявшись, я продолжал:

— Потом настал день похищения. Банда Сержа схватила Видди. Но сначала это не было замечено, потому что этот паренек уже исчезал не раз на несколько дней. Все считали, что он должен скоро снова появиться.

Эдвани была по-прежнему неподвижна. Я закурил сигарету и продолжал:

— Серж оставался там еще месяц, затем вернулся в Париж. Он, безусловно, писал Джеральдине, что безумно любит ее и хочет получить разрешение ее отца на брак. Он считал, что, продолжая этот любовный роман, он в безопасности, никто не заподозрит его в похищении Видди.

Я остановился на минуту, чтобы посмотреть на нее. Малышка удобно устроилась в кресле и молчала. Я продолжал свое повествование:

— Но Серж не учел характера Джеральдины. У этой куколки есть воля. Она решила не прозябать больше в Нью-Йорке, а напротив, быстро прибыть в Париж, чтобы соединиться с Сержем. Она думала таким образом заставить папу Перринара скорей согласиться на брак, считая, что он побоится скандала.

Эдвани утвердительно кивнула.

— Вы очень верно все сказали.

— Благодарю, — сказал я и широко улыбнулся. — Хорошо. Но вот папаша начинает сомневаться в Серже. Он очень взволнован исчезновением Видди. Он начал находить связь между исчезновением Видди и пребыванием в Париже Сержа. Он отправляется в Министерство юстиции и там поручают Родни Уилксу отправиться на место и изучить сценарий, который разыгрывают Джеральдина и ее возлюбленный.

Я покинул свое кресло и отправился налить себе выпить. Потом я продолжал:

— Родни ничего пока не удалось выяснить. Тогда в Вашингтоне решили направить сюда меня. Первую вещь, которую Джеральдина попробовала сделать, — это подкупить меня, чтобы я все бросил, и тем самым упростить дело, так как она непоколебимо верила в своего Сержа. Она отказывалась верить, что он может быть замешан в похищении Видди. После того как я сообщил ей, что я — агент ФБР, я пообещал, что приму все необходимые меры, чтобы она не могла выйти замуж за Сержа в этой стране. Это страшно задело ее и она заявила мне, что просто перейдет к нему жить. Ну, что ж, Эдвани, вероятно, это-то вас и затронуло. Вам было совершенно наплевать на ту сентиментальную мизансцену, пока это была мизансцена, облегчающая похищение Видди. Но этот проект сожительства, который предлагала Джеральдина, начал вас беспокоить. У вас появилась соперница, которая, не раздумывая, устраивает свою жизнь! И, возможно, Сержу это тоже улыбается! Пока речь не могла идти о свадьбе, вы предоставляли им возможность шушукаться, ведь вы знали, что он не может жениться на ней, пока вы — его жена. Но если они сойдутся без всякой мэрии, это вас совершенно не устроит. И тогда вы заявили Сержу, что если он будет заниматься не делом, а Джеральдиной, то вы начнете сердиться! Но Серж отправил вас прогуляться. И тогда вы решили поговорить с Лемми. Разве я не прав, Эдвани?

— Это все было неплохо сказано, — ответила она. — У вас, безусловно, есть воображение, мой друг.

— Во всяком случае, — сказал я, — некоторые вещи — не плод моего воображения. Одна из реалий заключается в том, что Уилкс мертв. Если вы хотите говорить, то теперь самое время. Почему вы убили Уилкса?

Она ответила совсем просто:

— Я была сердита на него, но никак не предполагала, что он умрет.

Только этого еще не хватало! Вы понимаете, Эдвани не предполагала!

— Очень жаль, — сказал я. — К несчастью, Уилкс мертв, хотя вы этого и не предполагали. Но мы еще вернемся к этому, а в настоящий момент я хочу задать вам другой вопрос.

— Валяйте, — согласилась она. — Я полностью в вашем распоряжении, мой очаровательный Лемми.

— Сегодня вечером, — начал я, — как раз перед тем, как отправиться на этот ужин, кто-то прислал мне записку в отель. Кто-то был недоволен моей нескромностью. Мне советуют поскорее убраться отсюда, если я не хочу оказаться в Сене мертвым на следующее утро.

Эдвани изумленно посмотрела на меня.

— Это нехорошо, — сказала она.

— Спасибо за сочувствие, — поблагодарил я. — Значит, вам ничего не известно об этом письме? Я считал, что оно, безусловно, исходит от вас.

Она сделала протестующий жест.

— Зачем бы я написала это, — возразила она, — раз я собиралась встретиться с вами? Будьте рассудительны, мой дорогой Лемми.

— Понимаю, — согласился я. — Тогда это сделал Серж. — Она улыбнулась.

— Честно, я ничего не знаю. Вам нужно спросить об этом его самого. Иногда он говорит правду.

Она молча курила, потом произнесла:

— Хотелось бы мне знать, могу ли я доверять вам полностью? — Вот это штучка! В течение секунды я боялся, что меня хватит удар. Пот стекал по моему лицу и я вытер его платком. Я не знаю никого, кто был бы так хладнокровен, как эта девочка. Когда мое дыхание восстановилось, я заговорил:

— До настоящего времени не доверять мог только я. Кто из нас разыграл небольшую сцену? А теперь я советую вам говорить.

— Я спрашиваю себя… — проговорила она. — Я спрашиваю себя… — Потом она посмотрела на потолок с ангельской улыбкой на лице. Я ничего больше не говорю. Я жду. У меня есть время, потому что теперь я уверен в одной вещи: эта девочка предложит мне торг.