Лунное молоко

Глава 5

— По щёкам её! Хлещи, не боись! — говорок Палны звучал глуховато, но Юлька потянулась к нему, схватилась как за спасительный крючок.

Крики про кару сразу сделались тише, а потом распалась и картинка — исчезли и Улька, и чёрные птицы, и только туман колыхался вокруг серым непроницаемым облаком.

Юлька парила в нём, не ощущая себя, совершенно не чувствуя тела.

Под плавное и неспешное укачивание она начала забываться. Ей уже не нужно было искать ключника, волноваться о Марфе, переживать о своей проблеме.

— Щипли сильнее! Иначе не вытащим. Девка осоловела совсем. Как бы не осталась блуждать! — встревоженный голос прозвучал неожиданно громко.

— Да щиплю я! Не видишь? За что тут хвататься! Ни жирка, ни мясца. Одна только кость!

Кожу на лице неприятно засаднило — словно маленькие иголочки принялись колоться и царапаться. Юлька замычала, завертела головой.

— Что ты там возишься? Хлещи! — рявкнуло в самое ухо, и Юлькину щёку обожгла боль.

Вскрикнув, она попыталась подняться и приоткрыла глаза, однако трио старух увидела не сразу — перед глазами всё ещё плавали комья туманной мути.

Кто-то приподнял её, кто-то подсунул чашку с водой.

— Глотай! Ну же! — приказала Ирина Санна. — Сейчас полегчает. Только попей.

Юлька послушно захлебнула из чашки и плюнула — там оказалось что-то противное, отдающее прелью и острой горчинкой.

— Ты пей, не морщись. Дело нужное. Глотай ещё, чтобы наверняка. — Ирина Санна не отводила чашку от Юлькиных губ. — На палом листе настоечка, на ягоде болотной, оморочной.

— Гадость какая, — где-то недалеко фыркнула Инга. — Коньяку бы ей рюмку — сразу прочухается.

— Согласен, — поддержал Монах. — Только где его взять в Лопухах?

— Юля! Юлечка! — Марфа гладила Юльку по волосам. — Просыпайся! Слышишь? Пожалуйста, не спи!

— Я не сплю… — попыталась ответить Юлька сестре, но выдавила из себя лишь хрип.

— Юля! — Марфа заплакала. — Прости пожалуйста! Я не думала, что так будет!

— После, после поговорите, — Ирина Санна внимательно разглядывала Юльку. — Полегчало тебе? Ушёл туман?

— Д-да… кажется… — сморгнула Юлька, и серые хлопья окончательно растворились. — Я вас вижу… Мне легче. Спасибо.

Она собралась привстать, но бабка удержала.

— Посиди еще. Скопи силу.

— Ириночка верно говорить. — откуда-то сбоку вынырнула Незабудка, подсунула Юльке под нос резко пахнущий пучочек травы. — Хорошо тебе торкнуло. Отчего так?

— Я не знаю… — до Юльки сейчас всё доходило с трудом. Она только теперь сообразила, где находится. — Мы с Мишей вышли, осмотрелись. И сразу увидели их!

Память услужливо нарисовала жуткие образы существ, их неистовый, несущийся вскачь хоровод. И девочку Ульку, и чёрных кружащихся птиц, и крики про кару, что неслись им вслед…

Было это или не было? Может, туман всего лишь наслал морочь? Поиграл с тенями, напугал своей непроглядностью, а остальное додумало её воображение?

Нет, это точно не морочь. Она сама была той Улькой! Смотрела на мир её глазами, чувствовала её боль как свою!

Нужно рассказать об этом остальным. Возможно, ей помогут разобраться, хоть как-то всё разъяснят.

Юлька приготовилась заговорить, но Монах не позволил — принялся сам описывать туман, звучащие в нём невнятные голоса да мечущиеся тени.

— Там были не просто тени… — начала было Юлька, но он перебил, не дал договорить.

— Вот ты устроила! Взяла и отключилась! Сама худышка, а весишь ого-го! Едва дотащил! — Монах потянулся, чтобы поправить ей прядку и вдруг мазнул губами по щеке, шепнул едва различимо. — Молчи. Не говори им всё.

От его прикосновения сердце кувыркнулось куда-то вниз. Юльке сделалось жарко.

— От нетерпёжа какой! — хрюкнула Незабудка. — Не лезь к девке. Дай прочухаться.

— И не шепчитесь при нас! — Ирина Санна с силой отодвинула Монаха. — Никаких тайн в компании!

— Признавайся! Давай же! — Пална оттеснила в сторонку и Марфу. — Звал тебя кто в тумане? Водил?

— Да тени мы видели, сколько можно повторять! — Монах ободряюще улыбнулся Юльке. — Тени. Больше ничего. Да, Юль?

Она хотела кивнуть, но не смогла — все чувства и мысли были сконцентрированы сейчас на его поцелуе. Зачем он это сделал? Да еще при всех!

— Да очнися уже! Ещё намилуетеся! — Незабудка чуть подтолкнула Юльку. — Огней не видали? Зеленоватых? Гнилушечных?

— Я лично не видел! — повторил Монах с нажимом. — А ты, Юль?

— Я… кажется… не видела… — промямлила несчастная Юлька.

Голова немного подкруживалась, и больше всего хотелось, чтобы её оставили в покое.

— Юль, ты правда нормально? — ладошка Марфы скользнула в руку.

— Да. Я в порядке. Не волнуйся, — Юлька с трудом заставила себя улыбнуться.

— Возьми вот, пожуй! — Инга протянула ей шоколадный батончик. — И силы восстановит. И настроения придаст. Слышите, все, харэ к девушке приставать. Бледнее поганки стала. Дайте в себя прийти.

— Ничё. Ещё нагуляеть… краски-то, — хрюкнула Незабудка. — А Иришке знать надоть — что там было да как.

— Не с теней же её так пришибло, — Пална задумчиво погрызла грязный ноготь. — Хотя, может и с них.

— Может, может, — поддержала её Незабудка. — Вона худушша какая. За травиной не разглядишь. Такую от любого шороху двинеть.

— Так было что или нет? — взгляд Ирины Санны сделался колючим.

И Юлька невольно сжалась, ощутив исходящую от бабки враждебность.

Было! Было! — чуть было не закричала она, но сумела сдержаться и только пожала плечом.

— Ну, ладно. Тени — это предвестье. Вроде воспоминаний они. Напоминаний. Хозяева придут следом, под ночь.

— Какие хозяева? — Монаху стало интересно.

— Дак деревенские, которые под проклятьем. Они иногда возвращаются, бродят среди домов-то. Тута, вишь, всё целёхонько, а попользоваться — нельзя.

— Они представляют опасность?

— А то. — Пална потопала к корзинам. — Поймають — жизню высосуть. Жалеть не стануть.

— Рановато для теней. Они обычно к ночи собирались. — Инга направилась в свою комнату. — Вы как хотите — а я сваливаю.

— Ты знаешь, куда идти? Я с тобой! — Монах вошёл следом, и она тут же перехватила его, прижалась горячим телом, уткнулась в шею лицом.

Он едва удержался, чтобы не коснутся соблазнительного изгиба спины, и поспешно отодвинул Ингу от себя, отшутившись, что боится щекотки.

— Слабак! — презрительно хмыкнув, Инга принялась бросать в сумку какие-то вещички.

Кругом был беспорядок, на полу валялись куски тряпок, разодранная подушка, птичьи перья.

— Что смотришь? Помог бы лучше. Не получается застегнуть.

— Лучше сама! — Монаху не хотелось приближаться. — Я ведь серьёзно спрашивал, Инга — ты знаешь, как попасть к ключнику?

— Мадама всё знает, — Инга послала воздушный поцелуй. — Что дашь за информацию?

Ответить он не успел — Инга неожиданно прыгнула вперёд и повисла на нём.

Вот чёрт! Настырная бабёнка! Не отстанет, пока не получит своё. Заводить амуры не хотелось, Инга была не в его вкусе. Монах терпеть не мог таких нахрапистых и откровенно-наглых…

— Инга, — как можно мягче он опустил её на пол. — послушай…

— Гляньтя! Теперя с этой милуется! Ты, паря, не промах! — в проёме появилась Незабудка. — Вы идётя или возвращенцев ждать будитя?

— Кто сделает проход? — Инга как ни в чём не бывало напялила пиджачок и, поплевав на ладони, пригладила топорщащиеся вокруг лица волосы.

— Уже сделала, сразу от входа, — объявила появившаяся за товаркой Ирина Санна и подмигнула Монаху. — Помаду сотри. Уж слишком ярка.

Помянув нечистого, Монах полез за платком, а Инга даже не покраснела — подхватив сумку, выскочила вон, не удостоив его и взглядом.

— Пойдём, девочка! — потянула за собой Марфу. — Там по двое можно, проход узкий.

Возмущённая Марфа собралась было взбрыкнуть, но так и застыла перед распахнутой дверью — окрестности поглотила белая мгла, лишь в нешироком проходе-коридорчике можно было увидеть и землю, и пожухлую траву, и даже кусочек серого неба.

— Давайтя, пошли-пошли, — Незабудка погнала всех вперёд.

— После меня! — Ирина Санна шагнула первой, и поманила за собой подруг. — Пална! Незабудка! Не отставать!

Ринувшиеся за ней старухи едва не застряли в проёме. Кое-как вывалившись наружу, шустро засеменили за главной.

Следом отправились Инга и Марфа.

Юлька хотела помешать им — удержать сестру при себе, но Монах показал глазами — пусть идут.

— Я хочу быть возле сестры!

— Они рядом. Не волнуйся. Если понадобится, мы с лёгкостью их нагоним.

Юлька промолчала, не зная, как реагировать на странное желание Монаха пойти рядом. Сначала он поцеловал её, а потом обнимался с Ингой! Как такое понять и принять?

Монах нравился ей. Такого никогда не пропустишь в толпе.

Симпатичный. И мужественный. И шрам совсем не портит лицо, а только прибавляет брутальности.

В голову полезли ненужные сейчас мысли, но голос разума развеял приятное волнение.

— Ты себя когда последний раз видела? Ни макияжа, ни чистых волос!.. У него таких как ты — целый табор. И вообще — на него Инга запала. Так что забудь!

Юлька вздохнула и разом поникла — пусть вкус у Инги и безобразный, зато внешность яркая, а фигура — выдающаяся. Она явно умела себя подать и не терялась в обществе эффектных мужчин.

— Юля! — позвал Монах. — Ты меня не слушаешь?

— Прости. Волнуюсь о сестре, — соврала Юлька и ярко покраснела.

— Не стоит. Марфа взрослая девочка.

— Наверное. Только я к этому не привыкла.

— Что ты видела? Тогда. В тумане. Расскажи мне. Я должен знать.

— Серьёзно? — вдруг разозлилась Юлька. — Ирина Санна, значит, не должна! А тебе это зачем?

— Чтобы разобраться, — Монах был совершенно спокоен. — Ты бормотала про какую-то кару. И задыхалась как от быстрого бега.

— Я и бежала! Спасалась от теней!

— Ты стояла на месте. Возле меня. Только не слышала ничего, не отвечала. Физически ты была рядом, но…

— Ты сам велел не двигаться. — перебила Юлька. — Я хорошо это помню!

— Вначале — да. Но ты не послушалась, вцепилась в меня…

— Я испугалась! Любой бы испугался.

— Всё так. Почему ты не хочешь рассказать?

— Я хотела. При всех. Но ты не позволил!

— Ты молодец, что сдержалась. Ей этого точно не стоит говорить.

— Ты про Ирину Санну? Почему не стоит?

— Она… — Монах чуть замялся. — Она не та, кем кажется, Юль.

Юль — это прозвучало так мило, так маняще, что Юлька на миг растеряла весь воинственный пыл.

— Возьми себя в руки, идиотка! — безжалостно одёрнул её голос разума. — Он со всеми так разговаривает.

— О чём ты? — Юлька заставила себя взглянуть Монаху в глаза. — Как понимать — не та?

— Прямо понимать, Юля. Ирина Санна — ведьма.

— Что? — Юлька запнулась и уставилась на Монаха. — Ты шутишь, да? Нашёл время!

Какие шутки! — голос разума не желал умолкать. — Сама ведь влипла в передрягу. К ключнику приехала. В тумане видения ловила. Инга вон в птицу обращается. Почему же бабка не может быть ведьмой?

Мысли отразились у неё на лице, и Монах кивнул — мол, какие тут шутки.

— Ирина Санна — ведьма… — медленно повторила Юлька. — А Пална с Незабудкой? Тоже??

— В каком-то смысле да. Они — три части от целого. — Монах двинулся вперёд по проходу. — Пошли уже, Юля. Нас ждут.

— Погоди. Я пытаюсь понять… Как это — три части от целого? Объясни!

— Почему они с нами толкутся? — Монах задал ответный вопрос. — Лес знают прекрасно. В Лопухах как свои. Возможно, живут неподалёку. Но прилепились к нам. Зачем?

— Не знаю, — Юлька совсем не задумывалась об этом. — Попросились грозу переждать. Ты сам привёз третью! Незабудку!

— Это другое. Она была мне нужна.

— Незнакомая бабка? Зачем?

— Незабудка привела нас с Марфой в деревню. Без неё мы не смогли бы найти Лопухи.

— Я же нашла… — начала Юлька и сбилась. Больше не было ни тумана, ни узкого тёмного коридора — вокруг них поднимался лес!

— Вот и пришли. — Монах внимательно осмотрелся и, кивнув в сторону высокой ели, первый направился к ней. — Давай присядем, дождёмся остальных. Сам я не смогу найти смычку.

— Зачем нам рассиживаться? Нужно идти за ними!

— Ты знаешь — куда? Лично я — нет.

Найти дорогу было и впрямь невозможно. Деревья росли густо друг к другу, образуя почти непроходимую чащу. Могучие кроны занавешивали небо, почти не пропуская дневной свет.

— Где же все? — Юльке сделалось душно. Показалось, что за деревьями прячется кто-то чужой и страшный, не человек и не зверь. Вдруг, это те чудовища из хоровода?! Они, наверное, живут где-то здесь!

— Присядь, Юля. — позвал её снова Монах. — Остальные придут. Не волнуйся.

И Юлька послушалась. Оглядевшись ещё разок, скользнула под широкие лапы, сразу почувствовав себя в безопасности.

Под елью было мягко и уютно — среди рыжеватого мха торчали крохотные грибы. Божья коровка сидела по бледной шляпке, не собираясь улетать. Монах вытянул ноги и расслабился. А Юлька снова подумала про Марфу — мало ли куда затащит сестру Инга.

— За Марфу не волнуйся. Инга ей ничего не сделает. — Монах удивительным образом уловил её мысли. — Она у тебя шустрая девочка. Не простая.

— Это только кажется, — Юлька снова завертелась. — Ты уверен, что остальные придут сюда? Они ведь были впереди нас!

— Уверен. Без нас не уйдут. Ты нужна Ирине Санне.

Желая приободрить, Монах потянулся и погладил Юльку по руке. Их пальцы словно случайно переплелись, и неправильно расценив этот жест, Юлька прижалась к нему, приподняла лицо для поцелуя. Некоторое время Монах задумчиво рассматривал её, а потом вздохнул и нежно коснулся губ.

Они целовались долго, и Юлька забыла обо всём. Где-то на краешке сознания надрывался голос разума, но она не желала его слышать. Жаркая волна затопила её, подняла до небес, обещая впереди сказку и чудо…

Первым очнулся Монах. Мягко отстранившись от Юльки, он взглянул на часы и нахмурился.

— Как быстро пролетело время. А наши ещё не пришли… — он шагнул вперёд, внимательно вглядываясь в окрестные деревья.

Чувствуя себя брошенной и нежеланной, Юлька с трудом вернулась в реальность. Лёгкий ветерок отрезвил её, охладил разгорячённые щёки, и лишь тогда до неё дошло, что Марфы до сих пор нет!

Липкий ужас наполз мгновенно, в голове замелькали жуткие картинки.

— Я иду за сестрой! — Юлька не желала ждать ни минуты.

— Куда? — одёрнул её Монах. — Ты не знаешь леса, не знаешь, где мы сейчас находимся. Как собираешься её искать?

— Как-нибудь! — Юлька избегала его взгляда, ей стало стыдно за свой нелепый порыв.

Как могла она вообще подумать, что интересна Монаху? Помятая и усталая, да еще и с такой проблемой! Особенно с такой проблемой!

Юлька едва не застонала, с силой ударила кулачком по ближайшему стволу..

— Юля, только не нервничай… — начал было Монах, но она перебила.

— Как я могу не нервничать, если Марфы до сих пор нет? С ней точно что-то случилось! Я чувствую это! И не собираюсь бездействовать!

— Теоретически они с Ингой могли добраться до ключника, — признал, помолчав, Монах. — И теперь ждут, когда к нему придём и мы.

— Но как мы можем прийти, если не знаем дороги??

— Умница! Согласилась наконец. Тебе нельзя уходить в неизвестность. Здесь опасные места, Юля.

— Я всё равно пойду! Зачем я только отпустила Марфу… — запричитала Юлька, озираясь.

Каждая секунда казалась ей теперь нескончаемо длинной. Волнение за Марфу и собственная дурость давили тяжёлым грузом, не позволяли усидеть на месте — требовали хоть какого-то действия.

Теперь её мыслями завладело видение. Для чего его показали? И почему именно ей? То место тоже звалось Лопухи. Значит ли, что она побывала в прошлом деревни? И эта девочка — Уля — кто она? И что их связывает? Неужели — кровь? В роду у Юльки не было никого с таким именем. И бабушку, и прабабушку звали иначе. И всё же Юлька ощущала необъяснимую связь с девчонкой. Возможно потому, что им обеим посулили кару.

Послышался тихий треск, прошуршали палые листья…

Повернувшись на звук, Юлька заметила движение — будто кто-то шмыгнул за дальнее дерево, не желая выдавать себя. Она успела заметить краешек рабочего комбинезона и седые короткие волосы, перехваченные шнуром.

— Ирина Санна! Там! — Юлька кивнула в сторону, где скрылась шустрая бабка. — Это точно она! Я не могла обознаться!

— Молчи! — шепнул ей в волосы Монах. — Побудь здесь. Я схожу посмотрю.

Не дожидаясь её реакции, он медленно направился вперёд, ловко лавируя между крепких стволов. Шёл не скрываясь, но старался ступать осторожно, чтобы не создавать лишний шум. Юлька следила за Монахом не отрываясь, не зная, что лучше — послушаться и остаться, или побежать следом.

— Эй, — прошелестело позади, и она резко подскочила. Знакомый дядька, что подвозил её до Лопухов, улыбался сквозь мохнатую бородёнку, махал призывно кепкой, кивал.

— Вы! — бросилась к нему обрадованная Юлька. — Как хорошо, что мы встретились! Нам нужна помощь! Мы с Мишей заблудились!

Дядька молча продолжал улыбаться. И всё манил и манил Юльку к себе. И вот ведь странно — он стоял совсем близко, но Юлька никак не могла до него добежать!

— Юля! — позвал откуда-то Монах. — Юля! Где ты? Отзовись!

— Зачем он кричит? — пробормотала Юлька. — Сам же предупреждал, что нельзя.

— Юля! — голос Монаха постепенно отдалялся и звучал теперь едва слышно. — Юл-я-я-я! Ты где?

— Да здесь я! — Юлька, наконец, обернулась и не увидела ни сосны, под ветвями которой ещё недавно провела несколько счастливых минут, ни Монаха.

Над головой громко прострекотала сорока — заливистой издевательской трелью. Юлька даже увидела, как мелькнул в ветвях длинный хвост — чёрный-синий, с металлическим отливом.

Сорока прострекотала опять, сбившись в конце на язвительный смешок. И вторя ей, зычно грянуло отовсюду:

— Эй! Эй-ю эй! Эге-ге-гей!

И взвился лес — захлопал, заулюлюкал, зашумел!

Юльку подхватило, подбросило кверху. Замотало от ствола к стволу!

Оглушённая, не понимая, что происходит, она пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, но только изодрала ладони о грубую кору. Хлёсткие ветки цепляли за волосы, хватали за лицо и шею, царапали, кололи! Юлька зажмурилась и сжалась, чтобы хоть как-то уберечь глаза.

— Эй! Эге-гей! Эй-ю эй! — визжало отовсюду, дёргало и щипало, тащило в стороны, пытаясь разорвать.

Казалось, что этому не будет конца, и всё же чудом Юльке удалось удержаться на месте — обхватив руками тонкое дерево, она прижалась к прохладному стволу.

— Ты справишься! Ты можешь! Ты должна! — твердила себе как заклинание, изо всех сил стараясь не раствориться в панике.

Крики сделали будто потише, схлынули куда-то в лесную глубину.

Но Юлька никак не могла успокоиться, так и стояла у дерева, не решаясь оглядеться.

Под пальцами что-то вилось и пушилось, будто длинные тонкие водоросли или лишайник. И пахло странновато — гнильцой да сыростью, чем-то сладковатым и резким, противным.

Дерево шевельнулось, заворочалось под руками, медленно-медленно поплыло в бок, увлекая Юльку за собой.

И тогда она приказала себе открыть глаза и посмотреть.

Как оказалось, Юлька обнимала вовсе не дерево! А что-то живое и страшное! Длинное, тощее, ни на что не похожее!

Несуразное существо с телом-стволом и крупной человеческой головой таращилось на неё с высоты своего роста, и лицо было знакомое — дядькино! — с застывшими, словно высеченными чертами.

Существо что-то сказало, неразборчиво, непонятно. А потом подхватило Юльку и с силой куда-то зашвырнуло!

Юлька не успела даже вскрикнуть, как оказалась на холодной земле — неподалеку от неприметного и пологого холма.

Деревья остались далеко позади. Вокруг рос лишь редкий кустарник да клонились книзу чахлые травы. Холм же был почти лысым, только на верхушке невысоким уродцем торчало одинокое дерево, перекрученное да перевязанное узлами по стволу, с трепещущими унылыми листочками.

Всё здесь казалось каким-то неправильным, ненастоящим. Ни одна птица не подала голоса, не пролетела в сером, словно нарисованном небе. Не было ни насекомых, ни поздних цветов. Ни ветра, ни малейшего движения воздуха! Лишь тихий шелест, похожий на плач, не смолкая лился откуда-то сверху.

Нужно было что-то делать — шевелиться, вставать, но Юльку не держали ноги. Измотанная и потрясённая, сидела она посреди тропы и без единой мысли смотрела на холм.

— Смычки находятся возле пещер… возле пещер… возле пе-ще-ры, — в голове словно включили заезженную пластинку. Дядькин голос всё повторял и повторял одно и тоже. — Возле пещеры… возле пещеры… смычка… смычка… посмотри!..

Юлька послушно посмотрела — в самом низу у земли и правда что-то темнело, какое-то небольшое отверстие, издали похожее на вырытый лаз.

— Иди к нему, — повелел голос. — Там вход! Торопись, пока не опали все листья!

Какие здесь листья? — тупо подумалось Юльке, и в этот момент по щеке мазнуло что-то стылое и влажное, а потом соскользнуло на колени.

Юлька подняла и положила на ладонь пожухлый красноватый листок. Края у него были как зубчики и легонько вздрагивали от её прикосновений.

От листа шёл едва уловимый звук — тот самый тихий плач, который она уловила вначале. Но разве такое возможно — чтобы листья плакали?

— Уходи-уходи-уходи! — снова завело в голове. — Торопись! Иначе опоздаешь!

Голос откашлялся и умолк.

И следом посыпались листья. Словно водопад, хлынули они вниз с одинокого дерева, образовав вокруг Юльки подобие тусклого цветного ковра.

Самый первый, тот, что спланировал к ней на колени, вдруг оторвался от руки и потянулся к холму — в ту сторону, где темнела пещера. С трудом поднявшись, Юлька поковыляла следом — не понимая, что делает и зачем.

Лаз оказался довольно большим. Листок нырнул в его черноту и завис красной светящейся точечкой. Поколебавшись всего лишь секунду, Юлька полезла за ним. Она равнодушно подумала, что сейчас сорвётся и упадёт в бездну, но нога неожиданно нащупала ступеньки! По ним Юлька и стала спускаться, всё ниже и ниже — в холодную затаившуюся черноту.

Спускалась она долго, и с каждым шагом слабели ноги да сердце продолжало трепыхаться под пятками.

Листок-маячок плавно плыл впереди, но Юлька не пыталась его догнать. Она просто шла, не задумываясь, надеясь на то, что ступени когда-нибудь окончатся.