Лунное молоко

Глава 9

Пошучивая и пересмеиваясь, бабки повели Монаха к столу.

Инга уже была там — с жадностью пожирала что-то из плошки. Изо рта валились какие-то кусочки, по подбородку стекала слюна, и Монаха, так некстати вспомнившего её навязанный поцелуй, передёрнуло от отвращения. Двоедушница словно поняла это и подмигнула насмешливо, даже не попытавшись отереть губы.

— Садися, садися. — сипловато ворковала над ухом Незабудка. — Сейчас похлёбочки поешь, компотиком заполируешь.

Монах знал, что в доме ведьмы ничего есть не следует, но голод и присутствие говорящего кота ослабили бдительность. Да и выглядела похлёбка очень аппетитно, а уж пахла — не передать как. Взболтав гущину ложкой, он решился и начал хлебать. Варево оказалось вполне съедобным и действительно вкусным, грибы — маслянистыми, картошка — мягчайшей. Монах не заметил, как съел свою порцию и потянулся за добавкой.

— Погодь, милай. Выпей покамись компотику. — Незабудка ловко перемешала стаканы, расставленные Ерошкой на столешнице и под тихое оханье кота пододвинула Монаху самый крайний. — Отсюдова пей. Малиновый компот. Ну же, спробуй. Не тяни.

За спиной Незабудки кот делал Монаху какие-то знаки хвостом, в глазах полыхало отчаяние.

— Ты чегой-то, Ерошка? — притворно удивилась Пална. — Никак блохи закусали или похуже что?

В её голосе прозвучала нескрываемая угроза, и корноухий присел, сжавшись в комок.

— Переиграть меня вздумал? — Ирина Санна прихватила кота за шкирняк. — Забыл, под кем ходишь? У кого службу несёшь??

— За что ты так, хозяйка? — залопотал несчастный Ерошка. — Всё сделал как велено — компоту разлил, к столу подал…

— А сон-травы ты для вкуса добавил? — Незабудка принялась обнюхивать стаканы. — Ровнёхонько в три налил, о нас, сердешный, позаботился.

Глаза её недобро сверкнули, а у Палны из-под платка полезла змеиная голова. При виде её Ерошка задёргался, поджавши под себя хвост, заорал дурниной, прося пощадить.

— Не нарочно я! Для гостей ведь припас! Для энтих двоих. И для девчонки.

— Девчонки? — Монах привстал из-за стола. — Вы меня обманули? Марфа у вас? Куда вы её спрятали??

— А хоть бы и у нас! — отмахнулась от него Пална. — Не лезь в разговоры. Тебя это вовсе не касается.

— Я же говорила, что девчонка здесь! — Инга понюхала свой стакан и отпила глоток. — Что за гадость? Кислятина.

— Не пей! — Монах попытался ей помешать, но Незабудка прихватила его за волосы и с размаху приложила головой о столешницу. Он попытался вырваться из неожиданно крепкого захвата, но не смог шевельнуть и пальцем — тело сделалось чужим, непослушным.

— Что за чёрт! — Монаху всё же кое как удалось повернуться, но сильные руки снова прижали голову к столу.

— Не рыпайся, парень! — проскрипела Незабудка. — Припёрся незваным — так терпи.

Бабкины руки сделались тяжёлыми и ледяными, длинные ногти зацепили исковерканную щёку. Шрам словно пронзило иглой, и Монах на мгновение ослеп от боли.

Словно сквозь ватный слой он слышал отчаянные вопли Ерошки, едва различимый шелест похожий на шипение, насмешливое хмыканье Инги.

— Пусти, хозяюшка! Не хочу со змеёй цуловаться! — не замолкая, верещал корноухий.

— А ну не вой, предатель! — Ирина Санна была неумолима. — Посидишь под замком с неделю, умишку подправишь. Скажи спасибо, что в болото не погнала! В холопы водяному!

— С-с-спасибо… — послушно проскулил тот. — Спасибо матушка-благогодельниццца-а-ааа…

— Может всё же к водяному его? Пока тот в спячку не впал? — Пална потуже перевязала платок, скрывая под ним змею. — Себе другого помощника покличем. На хлебное место много желающих.

— Может, и к водяному. Но это позже, — Ирина Санна направилась к Монаху, подняв стакан с сон-травой, протянула его вперёд. — Испей-ка компотику, молодец, — промурлыкала нарочито ласково. — Уважь бабушек.

— Н-н-не буду… — Монах с трудом сфокусировался на ведьме. — Сами пейте эту отраву.

— Вы гляньте, ещё ерепенится! — восхитилась Ирина Санна. — Придётся выпить, паренёк. Сговорчивее станешь. Приподними его, — скомандовала она Незабудке, и когда та потянула Монаха за завязанный хвост, поднесла стакан вплотную к губам. — Пей. Это нужно. Давай же.

Монах замычал, отчаянно пытаясь увернуться. Как же он проклинал, как ругал себя сейчас! Яга была очень опасным противником. А он, идиот, недооценил её.

— Посмотри на меня, паренёчек, — Ирина Санна продолжала держать стакан у губ Монаха. — Не будь упрямцем, ну же!

Сам не зная как — он посмотрел и полностью оказался в гипнотической власти. Почти не разжимая губ глотнул сонного дурмана, и в голове плавно и мягко сдвинулось, как от хорошего вина.

От полного отключения Монаха удержал Ингин взгляд — удовлетворённый и откровенно радостный. Лицо её казалось сейчас одутловатым, огромным и покачивалось над птичьим телом словно гигантский маятник.

— Инга-а-а, — Монах с трудом смог произнести её имя, — Инга! Ты тоже… тоже с ними?..

— Что Инга, красавчик? Что — Инга? — она скривила блестящие от жирной похлёбки губы. — Поздновато позвал! Мадама ждать не любит! Презрел моё внимание — получи ответку! Жизнь — она непредсказуемая. Совсем как я.

Монах моргнул, пытаясь собраться с мыслями. Сделать это было практически невозможно. В голове шумело и плыло, и чей-то голос всё твердил и твердил: «Обманула! Она тебя обманула!»

Монах напрягся, пытаясь стряхнуть дурноту.

Что же получается — Инга специально завела меня в логово Яги? Чтобы что — отомстить? Или просто нейтрализовать соперника?

«Лунного молока на всех не хватит» — всплыли в голове её слова.

— Послушай меня, парень! — жёсткий палец Ирины Санны ткнул Монаха в подбородок. — Что ты знаешь про лунное молоко? Видел его хотя бы раз?

— Не знает он ничего. — раздражённо бросила Инга. — Как и все — на девчонку надеялся. Поэтому и припёрся сюда.

— Не знает? — Ирина Санна по-змеиному сузила глаза и прикрикнула грубо. — На меня смотреть! Не отводить глаза! Кто-тебе-рассказал-про-ключника? Кто дал наводку?

Обсуждать своего заказчика Монах ни с кем не собирался, для него это было табу даже в таком беспомощном состоянии. Все усилия он направил сейчас лишь на то, чтобы выдержать прожигающий взгляд Яги.

— Молчишь. Ой, зря молчишь, парень. Не получится, значит, у нас по-хорошему. Ну и ладно, ты сам сделал выбор.

— Не получится, не получится! — довольно потёрла ладоши Пална. — В баньку его! К банной матушке под веничек!

— Ни на что не годён! — разочарованно протянула и Незабудка. — В баньку так в баньку. Сейчас отнесём или потом?

— А чего ждать, — Ирина Санна поправила ремень комбинезона. — Ерошка! Разбуди дворовика. Скажи — за делом подняли, парня в баню перетащить нужно.

— А может сам ногами дойдёть? Под заклятку? — Незабудка чуть встряхнула Монаха.

— Не дойдёть. Вишь, как колышить его. Заклятка на таком не сработаеть.

— Погоди, Ерошка. — неожиданно передумала Ирина Санна. — Попробовать и вправду заклятку? Дворовик если заснул — злющий явится. Он не в баню — себе его утянет, с косточками заглотит.

— Закляткой лучше. — согласилась Незабудка. — Ножками в баню придёть, а там уж как банная матеря захочеть… Предупредить только надо, чтобы себе верхи оставила, а нам — остальное! А то увлечется, сама всё сожрёть.

От стола громко зачавкали — Инга уплетала уже третью порцию похлёбки, абсолютно равнодушная к этому чудовищному разговору.

— Инга-а-а, — зачем-то позвал её Монах. — Помоги, Инга…

В ответ она закатила глаза и, изобразив неприличный жест, отвернулась.

— Поздно. — донёсся до Монаха то ли всхлип, то ли вздох. — Ты меня разочаровал.

— У банной матушки обдериха с обдерчатами гостевають! — проверещал откуда-то сбоку Ерошка.

— Вот напасть-то! — в сердцах сплюнула Ирина Санна, и пол задымился от едких капель. — Когда успели припереться?

— Дак давеча нагрянули. Теперь долго не выедуть.

— Погнать что ли? — Пална воинственно потрясла кулаками.

— Не время ссоры разводить. Пусть их, главное, чтобы из бани не полезли.

— Да что вам, мало что ли? — Инга погладила себя по гладким перьям и сыто отрыгнула. — Его на всех хватит. И с обдерихой поделитесь. И её ребятишек угостите.

— Поделитесь? — взвизгнула Незабудка. — Поделитесь?? В прошлом разе она почти все себе утащила. Больше от нас не получит ни лоскуточка кожи, ни косточки!

— Обойдётся! — согласилась Ирина Санна. — Обдериха меры не знает. Время терпит. Подождём пока табор из бани отвалится.

— А что же с ним? Не хочется руки марать.

— В подпол! — Пална подмигнула товаркам. — Посидить, подумаеть, может чего и вспомнить. А мы тогда и решим — в суп его или отпустить.

Подхватив Монаха под руки, Пална с Незабудкой поволокли его к углу, где помещался вход в подпол. Однако Ирина Санна остановила товарок, пробормотав что-то про заглушку.

— На што она сдалася? От кого заглушать? — удивилась Пална, с пыхтением потянув кверху тяжёлую ляду. — Всё одно косточки в суп отправим, а филей на шашлычок.

— Не хочу ни лишних разговоров, ни неожиданных гостей! — Ирина Санна поплевала на палец и с силой вдавила его Монаху между бровей. Переносицу разом засаднило, на месте пальца осталась яркая багровая отметина.

— Так-то лучше. — удовлетворённо похмыкала бабка и милостиво разрешила. — Теперь опускайте.

— Я пособлю, — Ерошка подкатился к Монаху под бок, и, когда крышка подпола откинулась, удержал его, не дал скатиться по лестнице, с осторожностью начал спускать в тёмную глубину. Благодаря коту и Незабудке Монах ничего не сломал и отделался лишь немногими синяками.

— Здеся оставим, — Незабудка кивнула на груду тряпья. — Прислоним к ним и пусть ожидаеть.

— Как скажешь, — согласился Ерошка, подсовывая Монаху под спину непонятно откуда взявшуюся подушечку-думку.

Монах хотел кивком поблагодарить кота, но смог только опустить веки.

— Вот и справилися, — Незабудка принялась отряхивать с волос паутину. — Здеся ему хорошо будеть. Спокойно.

— И долго ему здеся толочься? — чуть громче обычного поинтересовался Ерошка.

— Это как Иринка решить. Сперва дело сделаем, а после уж спразднуем, угостимся.

— К ключнику собралися? С этой пернатихой?

— С двудушицей. — подтвердила Незабудка. — Вместе будет сподручней.

— Что вы всё возитеся? — красные глаза-прожектора свесившейся вниз Палны присветили темноту. — А ну, вылазьте. У нас ещё план не намечен.

— Идём мы, идём, — Незабудка огляделась и погрозила пальцем дальнему углу. — А ты готовься! С планом столкуемся — за тобой спущуся. И чтобы без выкрутасов мне! Поняла?

— Поняла, — шепнула темнота, и Монах сообразил, что это была Марфа!

Когда крышка подпола захлопнулась, он долго привыкал к мраку, не спешил первым заговорить с девчонкой.

В темноте кто-то ползал, попискивал, касался кожи чем-то мокрым и липким.

Возле уха негромко прищёлкнуло, ковырнуло щёку чем-то твёрдым и тупым.

— Пошёл! — Монах попытался сдуть невидимку, но тот лишь сильнее вцепился коготками в лицо.

— А ну, брысь! — подползшая из темноты Марфа прихватила существо рукой и, вскрикнув, отшвырнула от себя.

— Кто это был? — прошептал Монах.

— Не знаю. Оно невидимое!

— Если опять притащится — дави ногой.

От подушечки-думки, что подложил кот, медленно распространялось тепло. И тело постепенно оживало — Монах смог, наконец-то, шевельнуться!

— Чувствую себя мешком дерьма! — прохрипел он с усмешкой, пытаясь поменять позу.

— И пахнешь так же. — порадовала его Марфа, ничуть не смущаясь такой откровенности.

— Ну, спасибо! Не знал!

— В экстренных ситуациях человек всегда сильно потеет. Но от тебя другим разит, каким-то вонючим растением, что ли. — проинформировала Марфа. — Переиграли тебя бабульки. А я думала — ты крутой.

— Был когда-то, — сплюнул Монах. — А теперь вот сдулся.

— Пить надо меньше!

— Как не выпить, когда угощают. Бабульки-то щедрые попались, влили мне особой настоечки! Ею весь и провонял.

— Это баба Яга! — Марфа удивила его в очередной раз. — Ирина Санна. Она — баба Яга! Прикинь?

— Как догадалась?

— Видела её ногу! — Марфа сморщилась и тихо всхлипнула. — Она нас сожрёт, да? В сказках Яга ест человечину.

— Возможно и ест, — Монах принялся растирать себе поясницу. — Меня эта кодла точно сожрать собирается. А ты у них для другого дела.

— Я должна найти лунное молоко. — Марфа уткнулась подбородком в коленки. — Кто бы мне сказал — что оно такое!

— Думай! — велел Монах. — Вспоминай! Наверняка ты что-то знаешь!

— Да что я знаю! — возмутилась Марфа. — То же что и все! Баба Катя говорила — как увидишь, сразу поймёшь! Но где я его увижу?

— Ага! — Монах даже забыл, где находится. — Значит в этом замешана баба Катя?

— Ну… да… — смешалась Марфа. — Она мне и про маску объяснила…

— Про маску-у-у? — изумлённо протянул Монах. — Вот с этого момента требую подробностей!

Марфа вздохнула и стала рассказывать. Чувство вины давно уже тяготило, и она обрадовалась возможности поделиться переживаниями хоть с кем-нибудь. Признаваться в содеянном симпатичному мужику было немного стыдно, но сейчас Марфу это мало волновало.

Всё началось с деревянного ящичка — шкатулки с черными пятнами на крышке. Марфа обнаружила её в прежней квартире, когда рылась в чулане в поисках «интересного старья». Под «старьём» подразумевались дешёвенькие украшения, флакончики от духов, заколочки, одежда — всё то, что носила её мать в молодости. Тогда-то в одном из узлов она и увидела невзрачную коробку и, если бы не эти самые пятна, ни за что бы её не достала.

От коробки шёл едва уловимый запах гари — по-видимому её когда-то пытались сжечь.

Заинтригованная Марфа, конечно же, заглянула внутрь и была сильно разочарована неприглядным содержимым. В шкатулке всего то и было, что простенький кулон на шнурке и маска из непонятного тонкого материала. Позже баба Катя рассказала ей, что кулон — это знак коловрата. И про маску тоже рассказала. А до того Марфа пристала с расспросами к матери, но та только плечами пожала, пробормотав что-то про бабушкин хлам.

— Из деревни старьё. Я никак с ним не разгребусь. Ты раз взялась — пересмотри всё, там половину нужно выбросить.

Марфа вяло пообещала помочь, и тут же забыла. А шкатулку перенесла к себе — собиралась разгадать её содержимое. Для чего-то ведь бабушка хранила эти странные вещицы. Кулон, ладно, он мог служить украшением. А вот маска — маска вызывала стойкое отторжение.

Марфа никак не могла сообразить как она крепилась к лицу, ни завязочек, ни резинки на маске не было.

Чёрная, шелестящая, легко сминающаяся под пальцами маска почему-то пугала и одновременно притягивала к себе Марфу. Примерить её девушка не решалась — при мысли о том, что поверхность маски коснётся лица Марфу охватывала дрожь.

От маски веяло чем-то тревожащим, даже — опасным. Временами казалось, что она словно живое существо! И наблюдает через узкие прорези для глаз за Марфой!

Отправившись жить к Юльке, Марфа прихватила с собой и ящичек. Сестре она так и не показала находку, даже ничего не сказал о ней. Собиралась, но каждый раз откладывала — находились какие-то дела.

В тот вечер, когда всё произошло, они опять поругались. Вдоволь нарыдавшись, Марфа разглядывала в зеркало покрасневшее лицо, почти сливающееся с огненно-рыжими волосами, и люто ненавидела Юльку!

Почему, ну почему вся красота досталась старшей! Это несправедливо! Это неправильно!

Чуть позже, стоя над безмятежно спящей Юлькой, Марфа снова и снова упивалась своим несчастьем. Хотелось завыть, перевернуть кровать, ударить Юльку! Копившаяся внутри злость требовала выхода. Нужно было что-то сделать — немедленно! Сейчас же!

Метнувшись к себе, она достала маску, и, с минуту помедлив, наложила её на Юлькино лицо.

Вот теперь ты другая! — мелькнула злорадная мысль. Сфотать что ли, на память?

Маска пришлась как раз впору. Она словно обволокла кожу сестры и начала легонько подрагивать, словно силилась вобрать в себя Юлькины черты.

Заметив это, Марфа испугалась. И попыталась стащить маску с Юлькиного лица.

Получилось у неё не сразу, Марфа отдирала маску с усилием, освобождая миллиметр за миллиметром. На удивление Юлька не проснулась, и на её коже не осталось ни повреждений, ни следов.

А вскоре началось это — так Марфа называла проблему сестры.

И началось из-за маски! Марфа была почти уверена в этом. А баба Катя подтвердила её правоту…

— Маска с тобой? — Монах не стал ни смеяться, ни ругать.

— Со мной. Я хочу показать её ключнику.

— А мне покажешь?

— Зачем?

— Интересно.

— Хорошо, — отвернувшись, Марфа зашерудила под толстовкой, но Монах остановил. — Не теперь. Давай позже. Когда выберемся отсюда.

— Почему? Испугался? — отчего-то захотелось уязвить его.

— Чтобы Яга не прознала. А то ведь отберёт.

— Я и сама хотела ей отдать. — призналась Марфа. — Сначала спросить что это такое, а потом, если захочет, подарить.

— Ты дура? — Монах постучал по голове. — Её беречь нужно! Маску. Беречь!

— С чего вдруг? — Марфа моментально взъерошилась.

— С того! Мы не знаем её силу. Может потребуется повторить примерку. Чтобы… чтобы снять заклятье с Юли!

Марфа собралась возразить, но в углу завозилось, забормотало негромко. Груда хлама приподнялась, и из неё полезло что-то пыхтящее и лохматое, распространяющее волны удушливой вони.

— Не дыши! — успел крикнуть Монах, а потом Марфа вдохнула…