22

Рано утром следующего дня в «Белый гусь» прибыл посыльный от Потемкина с официальными бумагами, в которых значилось, что генерал Горлов назначается командиром отряда, который отправляется на юг на помощь войскам, уже ведущим боевые действия против повстанцев, возглавляемых Пугачевым. Полковник Селкерк назначался его заместителем.

Мы с Горловым сразу же приступили к организации и смотру нашего войска, но оказалось, что оно состоит из опытных волонтеров, а не из рекрутов, так что нам оставалось только подобрать пять-шесть офицеров. Среди профессиональных наемников, живших в «Белом гусе» и близлежащих гостиницах, недостатка в желающих не было.

Целый день наши соседи по «Белому гусю» — Макфи и норвежец Ларсен приводили людей, и мы беседовали с претендентами на офицерские должности, стараясь выбрать наиболее подходящих. Разумеется, самого Макфи и Ларсена мы взяли в первую очередь. И весь день я невольно возвращался мыслями к Беатриче. Очень хотелось увидеться с ней, но я никак не мог придумать предлог. Мне было трудно сосредоточиться на делах, и поэтому я облегченно вздохнул, когда Горлов объявил, что на сегодня достаточно и мы можем вернуться в свои комнаты.

Через несколько минут в дверь постучали. Я открыл и с удивлением увидел Тихона, позади которого стоял нахмурившийся Горлов. Впрочем, так он хмурился, когда пытался скрыть улыбку.

— Сэр… Я… это… мы… — Тихон оглянулся на Горлова, который ободряюще кивнул ему. — Сэр, мы с мамой… хотели… это… пригласить вас на ужин, если вы не заняты вечером, сэр!

Я взглянул поверх его головы на ухмыляющегося Горлова.

— У меня много дел и много знакомых, с которыми я могу поужинать, Тихон, но уж если ты меня приглашаешь, то я не могу отказаться. И для меня будет большой честью познакомиться с твоей мамой.

Глаза у паренька радостно заблестели, а грудь часто вздымалась от сдерживаемого восторга и нетерпения.

— Ну, так пойдемте же! Прямо сейчас! Петр ожидает на улице. Мама приготовила пирожки с мясом. Граф Горлов уже готов…

Я молча снял с вешалки шубу, а Горлов, пропуская меня в дверях, подмигнул и сжал мое плечо.

Петр действительно ожидал в старой карете Горлова, и колеса застучали по проступившей через подтаявший лед мостовой. Петр, видимо, знал дорогу, и вскоре мы очутились в одном из торговых районов Санкт-Петербурга. Здесь не было дворцов, но дома стояли добротные, а магазины и лавки чистенькие и опрятные, некоторые из них даже были покрашены, что в северной столице являлось свидетельством достатка.

Мы остановились у дома с белым фасадом. На калитке была нарисована иголка с ниткой. Петр погнал карету в ближайшие конюшни, а мы подошли к двери. Тихон на секунду задержался перед входом и оглянулся на нас. Горлов снова ободряюще кивнул ему. Комната, в которую мы вошли, была типичной швейной мастерской. Повсюду висели и лежали готовые и наполовину готовые платья, костюмы, мундиры, а также разноцветные ленты и куски ткани — сукна, бархата.

— Мама! — позвал Тихон.

Из соседней комнаты отозвался женский голос, который показался мне смутно знакомым.

Мы прошли в следующую комнату, где был накрыт небольшой стол. Женщина как раз ставила на стол блюдо с дымящейся картошкой. Она подняла голову, и я обомлел. Это была та самая портниха, которая обмеряла нас у князя Мицкого и шила нам мундиры.

— Здравствуйте, господа. Тихон, может, познакомишь меня с гостями?

— Мсье… капит… полковник Селкерк, — выдавил из себя Тихон.

— Мадам, — я поцеловал ей руку. — Рад снова видеть вас и наконец-то познакомиться.

Она с улыбкой кивнула и покосилась на Горлова.

— Итак, генерал? Вы снова пришли?

— Я надеялся, что меня не прогонят, — ответил Горлов.

— Что ж, может и найду для вас лишнюю тарелку, — ответила женщина, хотя стол был сервирован на четверых.

За ужином я узнал, что маму Тихона зовут Мартина Ивановна Шевлова и что она вдова. Ее муж был убит шесть лет назад во время войны с турками, и о нем она отзывалась очень коротко: «Он, глупец, отправился туда и сгинул ни за грош, но пока он жил с нами, он был добр к сыну и ко мне». Я слушал ее, а Горлов, по-моему, больше смотрел, хотя и пытался скрыть это. Обращался он к ней по имени-отчеству или «мадам».

— Что же вы не кушаете, генерал? — с едва заметным сарказмом спросила Мартина Ивановна Горлова, который так засмотрелся на нее, что забыл о еде. — Или мне называть вас «ваше сиятельство»? Что-то не так?

— Ну что вы, что вы! Все прекрасно.

— Тогда почему не едите?

— Я всегда ем не торопясь, — ответил Горлов. Он, конечно, соврал. Когда он был голоден и оказывался за столом, то ел все подряд, не останавливаясь, и лучше было поберечь пальцы, если ты сел с ним рядом.

— Какая приятная неожиданность — видеть хорошие манеры у русского дворянина.

— Если вы так чутко к этому относитесь, то я съем все до крошки прямо сейчас… М-м… очень… очень вкусно… просто изумительно, заявляю это при всех.

— О, значит, вы знакомы с хорошей кухней? Это удивляет меня даже больше, чем хорошие манеры.

Тихон, ничего не понимая, переводил взгляд с матери на Горлова. Разговор продолжался в том же духе, и каждый раз женщина выбивала гостя из седла. Но, по всей видимости, он ничуть не обиделся, и когда Мартина Ивановна с сыном вышли на кухню с тарелками, Горлов, наклонившись ко мне, заметил:

— Великолепная женщина, не правда ли?

— Без сомнения, — без колебаний согласился я.

— Знаешь, я ведь заходил сюда вчера, — сообщил он. — Она мне еще тогда, у князя, приглянулась.

— А ты знал, что Тихон ее сын?

— Ты что? Нет, конечно. Я взял адрес у князя, чтобы… э-э… поблагодарить ее за прекрасно сшитый мундир.

— Горлов, мне казалось, что между нами нет секретов, но вижу, что это не так.

— А ты думал… — начал было Горлов, но тут в комнату вошла Мартина Ивановна, чтобы забрать оставшиеся тарелки, и он, подождав, пока она выйдет, продолжил: — А ты думал, я лягу спать, пока ты проворачиваешь свои дела при дворе? И представь мое изумление, когда мне открыл Тихон. Я тут же вспомнил, что его мать портниха. И вот стою я перед ней и что-то бормочу насчет того, что очень доволен сшитым мундиром и хотел бы в знак благодарности дать ей еще немного денег. А она, молча так, смотрит на меня, а потом отказывается от денег. Я, говорит, свой гонорар получила, а лишнего мне не надо. Представляешь? Вот это женщина!

Горлов снова умолк, поскольку хозяйка поставила на стол самовар и принесла клубничное варенье. Ягодки в нем были маленькие, явно выращенные в теплице, но варенье показалось мне просто восхитительным.

Когда Петр увозил нас, Мартина Ивановна с сыном стояли в дверях и махали нам вслед.

Итак, Горлов нашел перед походом то, что нужно солдату — хотя бы тень любви и надежду, которая будет согревать его сердце. Надежду на то, что кто-то в этом мире будет горевать, если ты не вернешься с поля боя, или будет счастлив твоему возвращению.

Загрузка...