15


Вульф распахнул дверь и вошел в дом, по-прежнему неся Рейну на плече, как мешок с зерном. Невольники Ума и Лорн прервали свои занятия и молча уставились на него.

— Вон! — рявкнул Вульф, не давая повода усомниться в своих намерениях.

Увидев, что они не сдвинулись с места, а лишь продолжают смотреть на него, он добавил:

— Немедленно! Найдите, чем заняться во дворе, пока я не позову вас.

Рабы поспешно вышли.

Вульф влетел в свой альков, задернул занавеску и поставил Рейну на ноги.

— Ты с ума сошел! — возмутилась она.

— Точно: я без ума от тебя, — согласился он и потянулся к завязкам ее сорочки.

Но она хлопнула его по рукам.

— Я больше не твоя раба, Вульф. Я не обязана подчиняться твоим приказам. Дай пройти — я ухожу.

Сказать по правде, Рейна хотела Вульфа ничуть не меньше, чем он ее, но сначала ей нужно было услышать желанные слова, и лишь потом она могла полностью покориться ему. Однако, судя по всему, этих слов она никогда не услышит.

— Смирись, Рейна: ты же знаешь, я все равно получу, что хочу. Мы — две страстные натуры, и мы хотим друг друга. Ты моя жена, мы можем удовлетворять любые наши желания.

На этот раз, когда он потянулся к завязкам ее сорочки, ему удалось распустить их. Рейна слабо протестовала, когда он снял ее серебряный пояс, хоть и знала, что это бесполезно.

Сорочка упала на пол, скользнув по ее бедрам. Затем он обхватил ее за талию и положил на кровать.

Рейна уже собралась с силами, чтобы заставить себя спрыгнуть с кровати, но когда подняла глаза и увидела, как Вульф срывает с себя одежду, мысли о бегстве оставили ее. Ее взгляд ласкал его мужественное тело. Его обнаженная фигура была великолепна: мощный торс, руки, подобные стволам деревьев, узкая талия. Несмотря на недавно полученную рану, он выглядел удивительно крепким. Ее взгляд переместился ниже, к его чреслам, где уже гордо возвышалось его массивное и необузданное мужское достоинство.

Она снова посмотрела на лицо Вульфа. Он нагло ухмыльнулся, явно заметив, как пристально она рассматривала его.

— Я тебе нравлюсь?

Рейна фыркнула.

— Ты это и так знаешь. Неужели все норвежцы такие самодовольные?

— У нас, у норвежцев, есть право на самодовольство, — ответил он и, забравшись в постель, накрыл собой ее тело. — Можно, докажу?

В действительности не было необходимости что-то доказывать Рейне — она уже и так обо всем знала. Не будь Вульф так глуп, он бы уже давно понял, что убеждать ее нужды нет, однако он еще не был готов сказать Рейне те слова, которых она так ждала от него. Затем рот Вульфа накрыл ее губы, и все мысли разом вылетели у нее из головы. Все, что она могла сделать, — это ответить на его поцелуй.

Она приоткрыла губы и запрокинула голову, принимая его жгучие поцелуи, откликаясь на них со всей любовью, заполонившей ее сердце. Губы его не были мягкими или нежными, а только откровенно голодными. И она отвечала ему с той же страстью. Их языки сплелись, дыхание смешалось. Когда она уже почти задыхалась, он прервал поцелуй, посмотрел на ее груди, и его мозолистые руки скользнули вниз и обхватили их, прикоснулись к болезненно напряженным соскам.

Противостоять ему, воплощенной мужественности, она не могла. Помоги, Фрейя! Он красив какой-то первобытной красотой и нависает над ней, подобно воину-викингу, уже подошедшему к границам очередного хутора.

— Хочу ощутить твой вкус, — прорычал Вульф, наклонился и лизнул ее твердый сосок, затем почтил вниманием второй сосок.

Он лизал и посасывал, пока Рейне не захотелось завизжать от нетерпения.

Ее обожгло взрывом наслаждения. Она выгнула спину, прижимаясь к нему, предлагая ему всю себя, без остатка. Прошли долгие минуты, прежде чем его рот покинул ее грудь и стал покрывать поцелуями живот… а затем скользнул ниже. Он издал долгий утробный звук удовлетворения и зарылся в ее влажный центр наслаждения, его язык и зубы привели ее в неистовство. Она невольно задрожала, ожидая, что сейчас он возьмет ее. Но Вульф, очевидно, не спешил. Неожиданно ей захотелось, чтобы он так же страстно жаждал ее, как она изнывала по нему.

Он удивился, когда Рейна оттолкнула его, заставила лечь на спину и оседлала его. Его глаза засверкали, как бриллианты, когда он посмотрел на нее. Когда же он сжал ее бедра своими большими руками и попытался насадить ее на свой напряженный член, она скользнула в сторону. Затем она нагнулась и поцеловала налитую кровью головку.

— Топор Тора! — выкрикнул Вульф, инстинктивно поднимая бедра.

Она глубже насадилась на него своим горячим ртом, стала облизывать его и покусывать, наслаждаясь его солоноватым и таким земным вкусом. Затем она провела языком по всей длине члена, с удовольствием чувствуя, как он твердеет. Вдруг ей захотелось пососать головку. Вульф выругался сквозь зубы и погрузил руки в ее волосы, удерживая ее голову на месте, убеждая не останавливаться.

Она продолжала мучить его, пока он не издал крик и не оттолкнул ее от себя. Она приземлилась на спину, но он в одно мгновение перевернул ее на живот.

— На колени! — прорычал он.

Рейна удивленно посмотрела на него, но выполнила приказ. Тело ее пело и трепетало. Если бы он тянул и дальше, она сошла бы с ума. Когда Вульф стал на колени позади нее, Рейна покосилась на него через плечо.

— Вульф, что…

Его тело напряглось, лицо окаменело от желания, когда он схватил ее за бедра, с силой дернул на себя и вонзился в горячую пещерку. Рейна вскрикнула, когда его массивный член полностью вошел в нее. Это было потрясающее ощущение! Чудесно было чувствовать его внутри себя. А затем он начал двигаться, вонзаться в нее, глубоко проникать в ее тело, а руки его ласкали ее груди, щипали и перекатывали ее соски между пальцами, в то время как губы ласкали шею.

Их тела были единым целым, и они, неистово двигаясь, кончили одновременно. Рейна выкрикнула его имя, испытав невероятное удовольствие. Она качалась на его волнах от одного пика наслаждения до следующего, затем еще до одного, и еще… И каждый раз она взлетала все выше, пока не задрожала от взрыва наслаждения. Она услышала крик Вульфа и почувствовала, как ее наполняет его семя. Затем колени у нее подкосились, и она рухнула под тяжестью содрогающегося мужского тела.

Вульф откатился в сторону, чтобы не раздавить ее, грудь у него вздымалась, воздух с шумом вырывался из груди, он тяжело дышал. Никогда еще он не испытывал такого бездумного, всепоглощающего наслаждения. Каждый раз, когда он и Рейна соединялись, ощущения были сильнее предыдущих, удовлетворение — большим. Потрясающе — вот точное слово. Да что, во имя Тора, она с ним сделала?

Он окинул ее взглядом. Рейна лежала, обессиленная, свернувшись в клубочек, и на ее лице блуждала довольная улыбка. Это он вызвал у нее улыбку! Неожиданно он вспомнил свою возлюбленную Астрид, и эти воспоминания отдались в его сердце ноющей болью. Почему он никогда не замечал такой улыбки на лице Астрид? Хотя первая жена любила его, он ни разу не видел, чтобы она блаженно улыбалась после того, как они занимались любовью. Да и он никогда не испытывал подобного состояния со своей любимой женой.

Положив голову Рейны себе на плечо, Вульф стал слушать ее ровное дыхание, и вскоре они оба крепко уснули.

Погода продолжала улучшаться, по мере того как весеннее солнце прогревало воздух, и вскоре все вокруг покрылось пышным цветом. Мужчины занимались подготовкой драккаров к летним путешествиям и заботились о будущем урожае. У женщин и рабов тоже было полно дел.

Кашель у Торы почти прошел, и, таким образом, все члены семьи пребывали в добром здравии. Сын Ольги и Хагара за время отсутствия Рейны вырос и окреп. Рейна была очарована ребенком и играла с ним, как только выдавалась свободная минутка. Ей становилось грустно при мысли о том, что своих детей у нее никогда не будет.

Она также впадала в уныние из-за того, что Вульф не говорил ей ничего такого, что могло бы изменить ее решение развестись с ним. Она хотела любви, но довольствовалась лишь страстью. Любая наложница могла дать Вульфу то, что он получал от нее. Рейна знала: Ума ждет не дождется от Вульфа предложения разделить с ним ложе. И хотя Рейна старалась по-доброму относиться к невольнице, та не считала ее тем человеком, чьим расположением не следует пренебрегать.

Рейна как-то попыталась поговорить с Умой, но та заявила:

— Хоть Вульф на тебе и женился, он никогда не простит тебе того, что ты датчанка.

— Мои отношения с Вульфом совершенно тебя не касаются, Ума, — заметила Рейна.

— Когда-то ты была одной из нас, — напомнила рабыня, — пока не применила к хозяину свои уловки. Посмотрим, что будет, когда ты надоешь ему.

Но Рейна не собиралась оставаться на хуторе так долго. Она боялась, что Ума права относительно чувств Вульфа, и не хотела ждать, когда тот и правда устанет от нее. И хотя для своих родных они были женаты, Рейна больше не видела причин оставаться с Вульфом. Ей стало очевидно, что она бесплодна и никогда не сможет подарить мужу ребенка вместо того, которого он потерял, когда погибла Астрид. Она скорее выйдет замуж за Рагнара, чем будет жить, презираемая любимым мужчиной.

Чем теплее становилось и чем больше весна вступала в свои права, тем сильнее охватывало всех радостное волнение в ожидании альтинга. Приближалось время, когда люди смогут пожаловаться на своих обидчиков, рассчитывая на справедливый суд Рупора закона. Нарушивших закон карали, имущественные споры разрешались, а мужчины и женщины объявляли о своем намерении вступить в брак и просили Рупор закона освятить их союз.

Женщины шили новые одежды из шелка, сатина и парчи, привезенных Хагаром из Византии. Альтинг был еще и великим празднеством, во время которого друзья собирались вместе и рассказывали о своих делах, о том, кто родился и кто умер.

Пока братья не приехали, Рейна коротала время в ожидании приятного момента, когда Вульф признается ей в любви. Как он мог заниматься с ней любовью с таким неистовством, такой первобытной страстью и при этом не испытывать к ней никаких нежных чувств?

Неужели любовь к умершей жене по-прежнему горит в его сердце? Неужели поэтому он не может полюбить ее? Если так, значит, он никогда ее не полюбит, и она просто теряет время, находясь рядом с ним. Любить мужчину, который не может ответить на твое чувство, совершенно безнадежно.

Через несколько недель после возвращения на хутор Вульфа Рейна проснулась среди ночи от звука голоса, тихо зовущего ее по имени. Поскольку спала она чутко, то сразу же отозвалась, стараясь говорить негромко, чтобы не разбудить Вульфа.

— Кто это? — спросила Рейна.

— Хагар.

Рейна потянулась за рубахой. Хагар не стал бы звать ее, если бы дело было не срочное.

— Кто-то заболел?

— Да, мой сын. Он задыхается. Прошу, поспеши.

Уже полностью одетая, Рейна вышла из алькова.

— А вчера Ролло был здоров, — задумчиво заметила она. — Но с маленькими детьми всякое бывает, ничего нельзя знать наверняка. Я возьму сундучок и сейчас же приду.

— Давай понесу, — предложил Хагар, когда она сняла свой сундучок с полки. — Наверное, тебе лучше сообщить Вульфу, куда ты идешь.

— Я ему скажу, — предложила Ума, приподнявшись на своей скамье.

— Спасибо, — отозвалась Рейна и вышла во двор, даже не задумавшись над неожиданным предложением Умы: ребенок был болен и нуждался в ее помощи.

Дом Хагара весь светился огнями. Рейна, войдя внутрь, услышала хриплое дыхание ребенка, а затем — странные звуки, будто он отчаянно хватал ртом воздух. Она поспешила к Ольге, которая старалась успокоить сына.

— Благодарение Фрейе, ты пришла! — воскликнула Ольга, протягивая ребенка Рейне.

— Давно он в таком состоянии? — спросила Рейна.

Она положила малыша на стол и развернула пеленки, чтобы осмотреть его. Ролло был крепким малышом и, по словам Ольги, за свою короткую жизнь болел нечасто.

Рейна нахмурилась, заметив, что его грудная клетка сильно вздымается каждый раз, когда он делает вдох.

— Ты ему поможешь? — взволнованно спросил ее Хагар.

— Я уже видела детей, которые так тяжело дышали и хватали ртом воздух, — сказала Рейна. — Чаще всего это происходит весной и летом, когда появляется зелень и распускаются цветы. Я приготовлю настой клевера, ты или Ольга должны попробовать заставить его выпить настой, а я пока сварю корень лопуха и разотру его в кашицу, чтобы сделать примочку.

И Рейна немедленно приступила к работе. Когда настал новый день, Ролло уже дышалось легче. Рейна провела с ним весь день и лечила его разными травами. Вечером она сообщила Вульфу, что собирается провести ночь в доме Хагара на случай непредвиденных осложнений.

— Да ты просто не хочешь ложиться со мной в постель! — прорычал Вульф.

— Твой племянник болен, я всего лишь пытаюсь его вылечить, — отрезала Рейна.

Вульф, громко топая, удалился. Он злился, когда Рейна не ночевала в его постели. Теперь, когда Рейна принадлежала ему, он постоянно ревновал ее, если она хотя бы недолгое время проводила не с ним. Он знал, что рано или поздно приедут ее братья, и тогда она, может быть, уедет с ними. Вульф пытался убедить себя в том, что она не так много значит для него и что он переживет ее отъезд, но понимал, что это неправда. Рейна стала важной частью его жизни и была крайне необходима его семье.

Так ли уж плохо, если он откроет Рейне свое сердце, — вот о чем он начал задумываться. Сможет ли он когда-нибудь закрыть глаза на то, что она датчанка? Ему придется это сделать, если он хочет, чтобы они жили счастливо, как муж и жена.

Домой Вульф вернулся не в духе, сразу же сел за стол и приказал подать себе рог с пивом. Ума поспешила выполнить его приказание, но не ушла, а стояла и ждала, пока он не сделал добрый глоток.

— Ты чего-то хочешь, Ума? — спросил ее Вульф.

— Когда вернется Рей… то есть хозяйка? — спросила Ума.

— Она останется в доме Хагара столько, сколько понадобится, — она лечит моего племянника.

Ума подняла голову и зазывно посмотрела на Вульфа.

— Вам, должно быть, одиноко. Такому могучему мужчине обязательно нужна женская ласка. Я была бы счастлива как-то услужить вам.

— Ты хочешь занять место Рейны в моей постели, — ровным тоном произнес Вульф.

Ума просияла.

Вульф тяжело вздохнул: эта мысль даже не приходила ему в голову. Ума, конечно, была довольно привлекательна, но она не была Рейной.

— Вынужден отклонить твое предложение. Если бы я тебя хотел, я бы давно уже взял тебя в свою постель. На хуторе хватает рабов-мужчин. Выбери среди них кого-нибудь и примени к нему свои чары, а мне ты неинтересна.

Ума, опустив голову, отошла. Вульф задумчиво смотрел ей вслед, вдруг задавшись вопросом, почему она не вызывает у него никакого желания — да и никогда не вызывала. Может, потому что Вульф испытывал неутолимую страсть к Рейне? Чем больше он об этом думал, тем больше ему хотелось, чтобы Рейна не исчезла из его жизни. Несмотря на свою ненависть к датчанам, Вульф понял: Рейна нужна ему и в доме, и в постели.

В тот вечер, поужинав с семьей, Вульф удалился в свой дом, жалея, что не может забрать с собой Рейну. Она показалась ему уставшей и явно нуждающейся в отдыхе. Он пожелал всем спокойной ночи и пошел к себе, чтобы уснуть в одиночестве. Ночью он почувствовал, как Рейна скользнула под шкуры и прижалась к нему, ее тело было теплым и манящим.

— Рад, что ты решила присоединиться ко мне, — прошептал он ей на ухо. — Ты, должно быть, смертельно устала.

Когда она не ответила, он положил ее голову себе на грудь и быстро уснул, успев подумать о том, как хорошо будет заняться с ней любовью, когда они проснутся утром. Утреннее соитие — прекрасный способ подготовить тело к дневным заботам.

Рейна отошла от колыбельки Ролло. Первый раз за последние два дня она позволила себе расслабиться. Ребенок спокойно дышал и мирно спал. Больше она для него ничего сделать не сможет.

— Лучше тебе пойти домой, — посоветовала ей Ольга. — Ты вылечила моего ребенка, и я благодарна тебе. Ты так измучилась! Я пошлю за тобой, если понадобится, но сомневаюсь, что в этом возникнет необходимость. Возьми с собой факел, на улице уже темно.

Рейна последний раз бросила взгляд на спящего ребенка и кивнула. Она устала и с нетерпением ждала того момента, когда окажется в постели с Вульфом и ее согреет его большое тело.

Она набросила на плечи плащ, вынула факел из крепления в стене и тихо ушла, чтобы никого не разбудить. Воздух на улице был бодрящим, и она постаралась побыстрее пересечь двор. В доме было темно, если не считать догорающего в очаге огня. Рейна поставила факел в свободное крепление, повесила плащ на крючок и, обо что-то споткнувшись, пошла в альков Вульфа. Подавив зевок, она отдернула занавеску… и замерла.

В альков проникало достаточно света, чтобы разглядеть две фигуры, прижавшиеся друг к другу под шкурами: крупная, явно мужская фигура почти полностью закрывала собой меньшую фигуру женщины. Вульф и…

Рейна подобралась поближе, стараясь в тусклом свете рассмотреть женщину, занявшую ее место в постели Вульфа.

Ума!

— Пусть Хельм[5] заберет тебя, Вульф! — крикнула Рейна достаточно громко, чтобы разбудить спящих, уютно завернувшихся в меха.

Вульф резко выпрямился, на лице его читалось изумление.

— Рейна?

— Очевидно, ты не ожидал, что я вернусь сегодня, — прошипела Рейна. — Так значит, вот какой брак ждет меня с тобой? Но я не согласна! Можешь сделать Уму своей наложницей, мне все равно.

— Уму? О чем это ты?

Рядом с Вульфом выпрямилась Ума, ее обнаженные плечи белели в бледном свете. Вульф повернул голову и уставился на Уму.

— Молот Тора, Ума! Что ты делаешь в моей постели?

— Не прикидывайся невинным, Вульф, — потребовала Рейна. — Похоже, тебя устроит любая женщина. Я тебе не нужна.

Вульф стал на колени, схватил Уму за руки и сбросил ее с кровати.

Рейна окинула Уму оценивающим взглядом. Теперь, когда бесформенная рубаха не скрывала ее тело, оказалось, что в соответствующих местах у нее просто роскошные изгибы. Какой мужчина сможет устоять перед ней? Очевидно, не Вульф.

— Ты ничего не имел против, когда я забралась в твою постель! — Ума надула губы. — Я просто хотела утешить тебя.

— Пошла вон! Поговорим об этом завтра.

— Не вышвыривай наложницу из постели ради меня, — нежно проворковала Рейна. — Я могу поспать и в доме Хагара.

— Вон! — заорал Вульф, увидев, что Ума не торопится уходить.

Когда Рейна повернулась, чтобы вслед за Умой выйти из алькова, Вульф схватил жену за руку и рывком бросил ее на кровать.

— Я не звал Уму в свою постель, — прорычал он.

— Я не верю тебе, Вульф. Отпусти меня. Я возвращаюсь в дом твоего брата. Я лучше буду спать на скамье, чем займу место Умы рядом с тобой.

— Я уже сказал, что не звал Уму в свою постель, — повторил Вульф сквозь зубы.

— Только не говори, что Ума осмелилась залезть к тебе на свой страх и риск, — язвительно произнесла Рейна, — потому что в это мне как-то трудно поверить.

— Ложись. Разберемся утром. Я скучал по тебе, женушка.

— Нет, я ничего для тебя не значу. Я для тебя всего лишь лекарь твоей семьи.

— Рейна, будь благоразумна! Разве я не сказал, что женюсь на тебе, в присутствии всех твоих родичей? Зачем мне было так поступать, если бы я не хотел, чтобы ты стала моей женой?

— Тебе было нужно мое умение врачевать.

— И это тоже, но я также хотел получить тебя и для собственного пользования.

Рейна соскользнула с кровати. Вульф протянул к ней руку, но не поймал. Поняв, что свободна, она в два шага преодолела расстояние до занавески и выскочила в зал. Она уже успела покинуть дом Вульфа и дойти до середины двора, прежде чем Вульф сообразил, что произошло. Бросив взгляд через плечо, Рейна увидела, что он стоит в дверях — обнаженный бог во всем своем великолепии.

Вульф отвернулся. Он ничем не заслужил такого отношения Рейны. Затем на глаза ему попалась съежившаяся в углу Ума, и он направился к ней. В его серебряных глазах сверкал едва сдерживаемый гнев.

— Я жду объяснений, женщина! — проревел он.

— Рейна вас не заслуживает, — заскулила Ума. — Когда вы пустили меня в свою постель, я подумала, что вы хотите меня.

— Молот Тора! Я был сонный и принял тебя за Рейну. При первой же возможности я найду тебе нового хозяина.

— Нет, хозяин, умоляю! Я не хочу покидать вас. Я буду хорошо себя вести, обещаю.

— Поговорим об этом позже, — прорычал Вульф, не давая ей надежды остаться его рабыней.

Вульф снова вошел в альков, быстро оделся, зажег факел от тускло светящихся в очаге угольков и выбежал во двор. Да будь он проклят, если возьмет на себя вину за то, чего не совершал! На сей раз Рейна повела себя неразумно. Он ничем не заслужил ее презрение.

Когда он вошел в дом Хагара, там царила тишина. Подняв факел повыше, он стал искать Рейну и вскоре обнаружил ее на скамье у двери, свернувшуюся под волчьей шкурой.

Расправив могучие плечи, он подошел к скамье и остановился, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Рейна, казалось, спала, но Вульфа было не так-то легко одурачить.

— Я знаю, что ты не спишь, Рейна.

— Возвращайся к своей наложнице, — злобно прошипела она.

— Ты несправедлива ко мне, — мрачно произнес он.

Рейна села, ее зеленые глаза сверкали от гнева.

— Я все прекрасно видела.

— Я не звал Уму в свою постель. Ты же знаешь, как крепко я сплю. Она молча вползла ко мне под шкуру. Между нами ничего не было.

— Расскажи это кому-нибудь, кто тебе поверит!

Рейна фыркнула.

Он схватил ее за руку и одним грубым рывком поднял на ноги.

— Ты возвращаешься в мой дом, где тебе и место.

За их спинами вспыхнул огонь.

— Что здесь происходит?

И Рейна, и Вульф резко обернулись и оказались лицом к лицу с рассерженным Хагаром.

— Идите ссориться на улицу. Уже поздно, все спят. Или, по крайней мере, спали, пока вы двое не начали ругаться. В чем дело-то?

— Спроси Вульфа, — буркнула Рейна.

— Я ничего не сделал! — отрывисто бросил тот.

— Он затащил Уму к себе в постель. Я видела их вместе.

Брови Хагара полезли вверх.

— Это правда, брат?

— Нет, это неправда, — возразил он.

Повисла гнетущая тишина.

— Я не звал Уму в свою постель. Она сама ко мне залезла, пока я спал.

— Ха! — вырвалось у Рейны.

— Иди домой, Вульф, — сказал Хагар. — Вы с Рейной можете обсудить это утром.

— Без Рейны я не уйду. Место моей жены — в моем доме и в моей постели. Твой сын излечился от болезни благодаря умениям Рейны, и ей больше не нужно ночевать в твоем доме. Не вмешивайся, Хагар.

Хагар вздохнул.

— Мне плевать на твои семейные неурядицы, но только если они не выходят за пределы твоего дома. Пожалуйста, уходи, чтобы я мог вернуться в постель.

— Хагар прав, — сказал Вульф. — С нашей стороны невежливо выяснять отношения в его доме, да еще и среди ночи.

Сказав это, он перебросил Рейну через плечо и направился к выходу.

— Вульф, поставь меня! — завопила Рейна. — Нечего демонстрировать силу, меня этим не впечатлишь!

— Я прекрасно знаю, чем тебя можно впечатлить, — прорычал Вульф. — Слишком много ночей я провел, не ощущая тепла твоего тела. Пора тебе уже исполнить супружеские обязанности.

— Я уверена: Ума с радостью займет мое место в твоей постели.

— Я в этом не сомневаюсь, однако Ума — не та женщина, которую я хочу затащить в постель, она мне не нужна.

Когда они добрались до дома Вульфа, он распахнул дверь и буквально влетел внутрь.

— Ты! — крикнул он, ткнув в Уму пальцем. — Убирайся! Я решил твою участь. С этого момента твоим хозяином станет Хагар. Я только что подарил тебя ему. Будь благодарна, что я решил не продавать тебя, как обещал.

Сорвав с крючка свой плащ из грубой шерсти, Ума выскочила за дверь. Вульф отнес Рейну в свой альков и бросил ее на кровать. Она приземлилась на четвереньки, но он толкнул ее, и она перевернулась на спину.

— Лежи и слушай, что я тебе скажу, дикая кошка. Думаешь, я могу хотеть Уму, когда у меня есть ты?

Она упрямо поджала губы.

— Я датчанка.

— Я это прекрасно помню.

— Ты никогда не хотел жениться на мне, мой отец и братья просто вынудили тебя заключить этот брак. Как только я тебе надоем, ты затащишь в свою кровать Уму или другую такую же.

— Никто не вынуждал меня признаваться твоей семье в том, что мы любовники. Я мог бы уехать без тебя и никогда не вернуться. Почему ты не хочешь понять, что нужна мне?

— Ты хороший воин, Вульф, и страстный мужчина. Да, нам хорошо в постели, но мне этого недостаточно. Я хочу…

— Чего ты хочешь? Любви? — Он насмешливо хмыкнул. — У меня была когда-то любовь, но я ее потерял. Любовь — чувство очень ненадежное. Я не желаю открывать свое сердце, чтобы снова не страдать. Почему мы не можем радоваться тому, что у нас есть? Я не испытываю ненависти к тебе, Рейна. Это невозможно. Кроме того, я пошел против своих убеждений, чтобы быть с тобой.

Рейна покачала головой.

— Этого недостаточно, Вульф. Во что же ты веришь, если не в любовь?

— В честь, гордость, клятву, даже если я и нарушил свою, женившись на тебе. Я сделал то, чего клялся не делать, — и все ради тебя. Несмотря ни на что ты, датчанка, теперь моя жена.

— Завтра я стану в дверях и во всеуслышание объявлю о своем намерении развестись с тобой, — заявила она.

Серебряные глаза Вульфа стали дымчато-серыми.

— Никакого развода не будет. Я докажу тебе, что нам суждено быть вместе и что чувство, которое ты зовешь любовью, — всего лишь пустой звук, который ничего не значит.


Загрузка...