LXVIII

Она сказала ему, что устала, только когда они выехали на обитаемые улицы вокруг Северного вокзала, и оттуда они двинулись пешком; они шли и молча глядели друг на друга, пока не добрались до виадука над колеей Северной дороги.

— Пройдем через Парк? — спросила Берта.

— Только по наружной аллее, до Симплонских ворот.

— А не хочешь зайти поглубже?

— Зайдем поглубже.

Они вошли за ограду, где были разрушенные павильоны, теперь Берта вела Эн-2, и они прошли по аллеям, с которых развалины видны были лишь издали.

— Я тебя и здесь искала.

— Здесь, в Парке?

Из развалин, среди высоких деревьев, поднимался дым.

— Ты видишь дым там, в глубине? — спросила Берта.

— Вижу.

— Я здесь уже была сегодня.

— Наверно, это бездомные готовят себе что-нибудь поесть.

— Пойдем, — сказала Берта. — Уведи меня.

— Хочешь, я опять посажу тебя на раму?

— Посади.

Он посадил ее на раму.

— Поедем быстрее, — сказала Берта. — Надо и нам приготовить что-нибудь поесть.

Она опять была такой же, как на площади перед мертвецами, лицо ее сияло от какого-то внутреннего воодушевления, и ему казалось, что у него прибавляется сил и он может быстрее крутить педали оттого, что нужно везти Берту.

— Нам не придется больше ждать?

— Не придется.

— Значит, ты моя жена?

— Жена, если ты согласен взять меня в жены. Ведь ты согласен?

— О, ты всегда была моей женой.

— Я стала твоей женой только с сегодняшнего утра.

— Ты всегда, всегда была моей женой.

— Только с сегодняшнего дня. С этой минуты.

Загрузка...