Маша и Медведь-3

06. СОЮЗНИКИ

РАЗГОВОРЫ РАЗГОВАРИВАЕМ

Выстроились мы просто: казак впереди, Баграр прикрывает сзади, все девчонки — в середине. При всей своей крупной комплекции, двигался есаул совершенно по-звериному, неслышно. Быстро миновав несколько коридоров, мы остановились на пороге большой кухни, в которой противно воняло горелым из спешно брошенных казанов с кипящим маслом. Савелий сделал нам знак обождать и проскользнул между огромных жаровен. За задней дверью обнаружился серый караульщик, немедленно получивший от есаула оплеуху, от которой сомлел и стёк по стеночке.

Савелий глянул вправо-влево и махнул нам двигаться за ним. Мы миновали завешанный выстиранными простынями задний двор, кособокие сарайки, заросли кустов, потом, и впрямь, какие-то грядки… Выбрались где-то на задворках.

— Тут идём спокойно, в полном праве, чтоб ни у кого и мысля́ дурная в нашу сторону не дёрнулась, — приосанился есаул, и Баграр с ним согласился. Иначе, сказал, всё будет выглядеть ещё хуже — подозрительно.

Больше часа мы добирались до порта по каким-то убогим предместьям. Потом — сквозь лабиринты складов и нагромождения контейнеров. По ходу дела мы узнали от Савелия, что их разведывательно-поисковый корабль отправляется к островам Индонезийского архипелага. Несколько лет назад казачий отряд, сопровождавший какую-то научную экспедицию, сгинул в островах во время бури. Их долго искали, но никого не нашли — ни казаков, ни военных, также участвовавших в обеспечении безопасности, ни хоть кого-нибудь из учёных. После трёх лет поиски были признаны бесплодными и прекращены. Но казачья община продолжала надеяться — они сами собрали средства, наняли небольшой, но быстроходный корабль и отправились ещё раз прошерстить архипелаг.

Савелий поднял руку, мы остановились.

— Вон она, наша посудина, видите?

В просвет меж строениями виднелась причальная площадка и часть покачивающегося на волнах кораблика.

— «Следопыт»? — немного удивлённо спросила Маруся.

— Он, — казак осторожно выглянул из-за угла. — Пасут, ироды! — он цыкнул зубом. — Пока добежим, да с маленькой… Значицца, так. Ждите-ка, я организую.

Он ещё раз поправил форму и неторопливо вышел на открытое пространство. Мы следили за ним с замиранием сердца, но никто казачьему есаулу претензий предъявлять не стал. Савелий поднялся на борт «Следопыта», и буквально через пять минут мы увидели, как на берег спускается целый отрядец, вооружённый до зубов. Я в местном оружии понимала мало, но Анечка уважительно сказала:

— Автоматы!

А Маруся ей:

— Ты вон на те дробовики посмотри!

Полюс ещё один казак снял чехол с установленного на корме похожего черноствольного орудия (только заметно крупнее) и развернул его в сторону порта. Казаки расставились по пути нашего следования цепью, ощетинившись стволами, и мы прошмыгнули на борт под злобными взглядами столпившихся у складов шалиньцев с палками.

На борту спешно готовились к отплытию.

Капитан, невысокий, плотно сбитый, рыжеусый мужик, пожал Баграру руку и велел:

— Пройдите пока вон туда, в каюту, чтоб глаза им не мозолить. А то ишь как зыркают, не ровён час — кинутся.

Мы спрятались в небольшом помещении, в которое довольно плотно были втиснуты: вдоль длинной стенки — узкая койка, впритык к ней, вдоль остатка короткой — очень простой маленький диван, больше похожий на обтянутую кожей скамейку, маленький письменный стол и стул к нему. Набились мы туда, так что дышать трудно стало.

— А давайте иллюминатор откроем? — предложила Маруся.

— Это вот это круглое окошечко? — спросил Баграр. И открыл. И сразу стало слышно, что серые шалиньцы не хотят просто так отступаться.

У трапа «Следопыта» волновалась и гомонила толпа.

— … а я вам говорю, у вас на борту лиса со своим выводком! — визжал кто-то по-китайски, и следом переводчик говорил то же самое на русском, только нудным монотонным голосом: «бу-бу-бу, бу-бу-бу»…

— А ну, молчать!!! — рявкнул, кажется, капитан, и китайская толпа придавленно притихла. — Не ваше собачье дело, кто у меня на борту!!! А ежели лиса — то это наша лиса, русская! Она под защитой Русской Короны, и вам до неё дела нет, ясно⁈ Разговор окончен, мы отходим!

Кораблик загудел моторами, гул голосов на берегу постепенно начал отдаляться, а ветер стал свежее, и уже не так сильно пах жареным жиром, специями и толпами людей.

Не успел корабль покинуть зону видимости порта, как дверь в каюту распахнулась. На пороге стоял капитан, и усы его воинственно топорщились.

— А теперь, господа и дамы, вы мне популярно объясните, что ещё за разговорчики про лис и прочую зоологию?

Из-за спины капитана выглядывали требовательные чубатые лица.

— Ну что, девчонки, объяснять будем или как? — спросил нас Баграр.

— Да погодите вы околдовывать! — внезапно всплеснула руками Анечка. — Свои же они, казаки! Должны понять⁈

— Но-но! — предупреждающе поднял палец капитан. — На всякое колдовство у нас святой православный крест есть!

Маруся устало покачала головой:

— Во-первых. Аня! Ну какое околдовывание⁈ Дремучее колдовство от магии отличается как гвоздь от автомобиля…

— Да я всё путаю… — покаянно прогудела Анечка.

— А во-вторых, — строго продолжила Маруся, — мы тут тоже все православные, и у нас всех тоже кресты, — в этом месте Анечка размашисто перекрестилась, несколько снизив накал напряжённости, а Маруся честно добавила: — Ну, разве что кроме Баграра, он про православие узнал недавно и покреститься ещё не успел.

— Так. А ну, пошли в кубрик! — велел капитан. — А то я ровно в скворечник заглядываю!

Кубрик оказался заметно побольше капитанской каюты, но учитывая, что кроме нас и капитана туда набились двадцать человек казачьего отряда да все свободные члены команды, снова стало тесно.

— Ну что, начнём с начала? — я обвела глазами круг своих слушателей. — Одним хмурым сентябрьским утром одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года на улице города Заранска остановился шикарный золотой автомобиль…

Понятное дело, я рассказывала долго. Потом к моему рассказу присоединилась Маруся, потом Анечка и даже Катюшка, которая давно примечала за нами всякое интересное.

Когда рассказ докатился до нападения серых шалиньцев и их непонятных выкриков, капитан сам себе покивал и спросил кого-то за спинами сидящих казаков:

— Что скажешь, батя?

— Скажу, что не врут, — ответили оттуда.

Вот тут меня словно холодной водой из ковша облили. Сканер-антимаг! Ох, хорошо, что мы тут никого очаровывать не взялись!

А Катюшка подскочила да к этому невидимому голосу меж людьми протолкалась. Вот тогда мы его и разглядели — маленький дедок, чуть повыше Катюшки росточком.

— Деда! — малявка доверчиво взяла его за руку. — А как я тебя не увидела?

Дедок усмехнулся и пригладил ей растрёпанные косички:

— А у меня секрет есть.

— А меня научишь?

— Ну так… научу.

— Ура! — запищала Катя и заскакала солдатиком, потому что особо по сторонам прыгать места не было.

Казаки начали улыбаться.

— Ну, а ты у нас, — капитан повернулся к Баграру, — выходит — медведь?

— И не просто медведь, а ursus sapiens, на минуточку, — важно приосанился Баграр. — Второй алуаз Орентии и лучший боевой маг королевства Гертния по версии королевской канцелярии за прошлый год.

— А «алуаз» это?..

— Навроде вашего графа, пожалуй.

Мужчины переглянулись.

— И… каков же твой истинный вид?

— Вы только не бойтесь! — звонко начала Катюшка. — Я сперва немножко боялась, а потом совсем привыкла, дядя Баграр, он очень добрый… — и тут Баграр преобразился.

Всё-таки человек, даже очень крупный, в сравнении с гертнийским медведем сильно проигрывает. В рядах произошло сдержанное замешательство.

— Ну что, отец, — Баграр смотрел на антимага, — достоин я того, чтобы принять крещение или нет? Что скажешь?

Дедок кивнул своим мыслям:

— Скажу, что каждое разумное существо имеет право выбирать веру и следовать ей. Кто я такой, чтобы возражать против твоего выбора?

И крестил его. Можете себе представить, немедленно, прямо на палубе корабля, использовав в качестве купели надувную спасательную лодку!

Баграр прикрыл лапой нательный крест и сказал мне:

— Это очень странно, ведь в нём нет ни одного камня, но я чувствую поток энергии, который течёт мне прямо в сердце.

Я в свою очередь спросила:

— Как думаешь, может быть, нам следует отправиться с ними, ведь их путь тоже лежит к тёплому морю?

— Именно об этом я и хотел поговорить.

Баграр ушёл и отсутствовал почти два часа. Вернулся смурной.

— Мутные дела, Муша. Несколько раз в год пропадают корабли. Четыре, если быть точным. Больше местным везёт, поэтому до поры до времени никто данных не сопоставлял. А эта команда приехала, начала наводить свои справки и случайно обнаружила такую вот закономерность. Сообщили в посольство, те переслали телеграмму в столицу…

— И?..

— От географического общества пришёл ответ, что циклическая связь, вероятнее всего связана с сезонными усилениями ветров и штормовой ситуации в целом в данном регионе.

— Но ты же понимаешь, что это возможно?

— Понимаю. Но чую другое. И ещё. Все местные в голос твердят, что это происки набирающей силу лисы.

— Поэтому на нас так взъярились?

— Да. Эти серые ребятки — монахи какие-то местные, чуют магию. А из крупных магов у них много столетий только лисы. Причём, резвились они здесь так, что реки крови текли.

— Ничего себе…

— С другой стороны, — Баграр вдруг сделался похожим на лектора, — мы не слышали версии противоположной стороны, так что здесь свидетельские показания приобретают черты слухов, местами перетекающих в предания и сказки.

— Понятно. Так что про крушения?

Баграр подпёр щёку лапой.

— Я провёл диагностические замеры. Нашлись некоторые личные вещи: письма, награды, фотографии. Так вот, как минимум трое из разыскиваемых живы. Для точного определения местоположения довольно далеко, однако парадоксальным образом район назначения лежит в той же стороне, где я чувствую присутствие вантийского мага. Плюс рассказы о набирающих силу лисах… Мне не хочется думать, что он нашёл в лице лисы союзника, но если это так… дуэт получится до крайности неприятный.

— И что в итоге? Мы идём с ними или будем искать в Дальнем свой корабль?

— Идём с ними. Я… заключил союз с этим антимагом. Вдвоём у нас есть надежда.

— Ты нас-то со счетов не сбрасывай! — аж подскочила я.

— Откровенно говоря, Муша, я надеялся оставить вас в безопасном месте…

Надо ли говорить, что я возмущалась? Так вот, я возмущалась! Всю оставшуюся до Даляня дорогу, сколько там часов осталось.

И, тем не менее, подходе к порту Дальнему Баграр очень серьёзно спросил нас:

— Девочки, может быть, вы всё-таки останетесь? Приобретём вам домик, займётесь самосовершенствованием?

Но мы сказали «нет». Я — потому что боялась снова потерять Баграра. Маруся — потому что сочла, что это её долг. Аня подумала, что мы можем без неё не справиться. А Катя от перспективы остаться в чужой стране с чужими людьми пришла в такой ужас, что этот вариант отпал сам собой.

ГОЛОВНОЙ ДЕПАРТАМЕНТ ГОРОДСКОГО МАГОУПРАВЛЕНИЯ ГОРОДА ЗАРАНСКА

Тимофей Егорыч, начальник городского магоуправления, некоторое время сидел, вертя в руках телеграмму. Потянулся к телефону. Набрал номер главы оперативного отдела:

— Иван Семёныч? М… Никаких… Ага… Забирай своих с югов… Что?.. Нечего, говорю, в южных губерниях толочься!.. Да! Надо было сразу Макария слушаться, так нет, поволоклись!.. Да нету их там, чего ещё пробовать! Телеграмма пришла, видели их в

Тяньцзине!.. В Тяньцзине, говорю, не ослышался! Да! Всё, отбой.

Тимофей Егорыч некоторое время сердито смотрел на телефон. Ну, что, своим разнос дал, теперь надо думать, что вышестоящему начальству говорить будем…

В СИНЕМ… ОЙ, НЕТ, В ЖЁЛТОМ МОРЕ

На следующее утро наш «Следопыт» кинул якорь в порту Дальнем.

— На берег пойдём? — спросила нас Маруся.

— Да уж, неплохо было бы ногами по твёрдой земельке пробежаться, — мечтательно потянулась Анечка.

— Ага, мы пойдём по городу ходить, а они без нас уплывут, — с неожиданно прорезавшейся подозрительностью проворчала Катюшка.

— Катенька, ты чего придумала? — удивилась рассудительная Маруся. — Кто же нас в чужом городе одних оставит?

— А он и не чужой! — выложила козырь Катя. — Тут русский порт и военная база, православная миссия и эти ещё… дипламачические люди сидят. Я в книжке читала! Самая безопасность. Договорятся да оставят нас тут, при церкви хотя бы. Будем сидеть, куковать.

На меня мгновенно напали те же параноидальные подозрения.

— Нет уж, я в город не пойду! С Баграра станется, «из лучших побуждений»! А ты сиди тут потом, изводись! Да и не справятся они без нас, я уверена. Или два мага — или четыре, разница есть? Да ещё Аня со своей подпиткой.

— А из церкви нас запросто отправят обратно в гимназию, — глубокомысленно изрекла Анечка.

— Как бы нас в тюремный изолятор не отправили, — мрачно поправила её Маруся. — Нет, знаете, что-то перехотелось мне по земельке гулять.

Так что на берег в порту Дальнем мы сходить не стали. Сидели спокойно в выделенной нам каютке, немногим более обширной, чем капитанская, время от времени поглядывая на берег в круглые окошечки. Дожидались, пока «Следопыт» возьмёт груз продуктов и свежей воды.

А Баграр (накинув человеческий вид, конечно) с есаулом и священником-антимагом куда-то ходили. По возвращении Баграр заглянул к нам в выделенную «девчачью» каюту, спросил:

— Гуляли?

— Что-то не хочется, — ответили мы хором.

— М-м, ну-у. Вот, получайте тогда амулетики.

— Амулетики? — первой оживилась Катя.

— Ну… по-местному… о, ладанки! Чтобы на вас магоблокировка отца Филарета не действовала. Когда до боя дойдёт, ему разбираться некогда будет, по площадям станет крыть.

Мы разобрали овальные плоские медальончики из грубой кожи. Внутри прощупывалось что-то твёрденькое, как будто кусочек дерева. Верёвочки к ним были пришиты тоже не самые тонкие — видать, чтоб запросто не оторвались.

— Надеть и носить, не снимая! — строго велел Баграр.

Ну, не снимая, значит, не снимая…

Следом за Баграром, дождавшись, пока корабль отчалит от пристани, в комнату постучался есаул Савелий:

— Барышни, простите великодушно, я к Анне Алексеевне. Можно? — спросил он Анечку.

— Входите, — чинно ответила она, — присаживайтесь.

— Присаживаться покуда несподручно-с, а вот, не откажите принять, — Савелий жестом фокусника вытащил из-за спины букетик пушистых хризантем и большую блестящую коробку. — Шоколадные.

— Мне, право, неловко, — Анечка слегка пошла розовым румянцем.

— Так от души же, Анна Алексеевна!

Подозреваю, они бы ещё раскланиваться друг с другом начали, но в тесном помещении каюты выполнять подобные упражнения было решительно невозможно. Аня и так вынужденно стояла колом посреди, не зная, куда девать руки, а Савелий топтался у порога. Маруся, закатив глаза, незаметно для есаула слегка толкнула Аню в бок и приняла его коробку.

— Премного благодарны вам, Савелий… э-э-э…

— Никитич, — подсказал тот.

— Да, Савелий Никитич. Заходите вечером на чай, буде представится такая возможность. Посидим, побеседуем.

— Благодарю за приглашение, — есаул всё-таки поклонился, для чего ему пришлось попятиться назад, и дверь каюты распахнулась, — всенепременно!

— Маруся, ты что! — зашипела Анечка, когда мы, наконец, снова оказались исключительно в девическом кругу. — Какой чай⁈

— Ну, какой-то чай они здесь пьют? — пожала плечами Маруся. — Я ж тебя не замуж выдаю. Посидим, разговоры поразговариваем. Спроси его что-нибудь про прежние походы, мужчины хвастаться любят, пусть рассказывает. Заодно и поймёшь, стоит его второй раз на чай приглашать или нет. Да и нам не так скучно сидеть…