Между Мирами

Глава 1. Пробуждение и прочие неприятности

Будильник отчаянно звенел. Я хлопнул по нему ладонью, но не попал — эта зараза уползла на край стола, спасаясь от моего гнева. Меня посетило чувство дежавю.

— Проснулся я, проснулся, — пробормотал я, и химерическая смесь Бакугана и Пикачу опасливо подобралась поближе ко мне, чтобы я смог её выключить.

Уж эти разумные будильники! Кто их только изобрёл! Я сладко потянулся — и только тут вспомнил, что не один. В моих объятиях лежала восхитительная кошечка с Плутона. Её звали Юбиби. И была она некомими.

Если не знаете, что это такое, вбейте в "Google" слово "некомими" — и Интернет выдаст Вам галерею соблазнительных девушек-кошек. С нежными треугольными ушками, громадными глазами и бюстами, похожими на мячи. Все некомими чрезвычайно наивны, доступны и горячи в постели.

Таков закон жанра.

Во всём остальном, неки похожи на обычных девушек. И не стоит их путать с "женщиной-кошкой"! Персонаж комиксов "Marvel" не имеет к ним отношения. Настоящая некомими нежна, ласкова и услужлива. Имеет длинный пушистый хвост, обожает ходить на четвереньках и доставлять радость своему Хозяину. И не испытывает необходимости в одежде.

Употреблять нек следует регулярно, в розницу и оптом.

Чувства стыда некам неведомо.

Основные правила ухода за неками: почёсывать за ушком, гладить по спинке, щекотать под подбородочком и кормить. Можно с блюдечка. Ещё нужно холить и лелеять, и никогда, никогда не бросать на произвол судьбы. И тогда — любовь и "океан секса" вам гарантированы. Вас ждёт множество феерических наслаждений.

На Станции встречаются и кемономими — девушки-белочки, девушки-собачки, девушки-лисички. Последних не следует путать с кицунэ — тут совсем другой коленкор. Кицунэ — могущественные сущности, древние оборотни, а кемономими — лишь плод буйной фантазии японских аниматоров. Они встречаются в эротических комиксах и недетских мультфильмах — в пикантных комбинациях.

Вы можете увидеть их и в реальности — и Вам не нужно покупать билет на Станцию. Достаточно сходить на фестиваль анимэ. Поучаствовать в косплее-переодевании, или заиметь подружку-анимэшницу, у которой в шкафу (припрятанная от глаз зануд-родителей), пылиться одежда девушки-кошки.

Оставим эти философские рассуждения.

Юбиби свернулась в клубочек, положила голову мне на грудь и сладко посапывала. Я погладил её фиолетовые волосы и чувствительные ушки. Она дёрнула ими, словно отгоняя непрошеный сон.

У моей некомими — волшебное тело, напоминающее мне Lorrie Menconi [126] из старых изданий Плейбоя. За исключением груди: грудь у Юбиби настоящее произведение искусства. Такое можно увидеть в компьютерных играх, но никогда — в реальности. Без силикона, конечно.

Есть и ещё кое-что, что отличает её от земных девушек.

Сосочки у неё светло-голубые.

Встречаются неки с тремя парами грудей, как у настоящей кошки, но у Юби — человеческое тело. Она промурчала во сне и перевернулась на спинку. Не удержавшись, я поцеловал её грудь: сначала правый сосочек, потом левый. Радостно улыбнувшись, она открыла глаза и прижала меня к бюсту. Лежать на нём было удобно, как на подушке.

— Мур-мур-мур, ур-ру-ур, — сказала она, запустив пальцы мне в шевелюру.

Сладострастно забросила ногу мне на бедро.

— Хей, хей, Юбиби, — смеясь, сказал я. — Ты же знаешь, мне нужно идти.

Вид у неё стал донельзя обиженный. Я поцеловал её ежевичные губы.

— Юбиби подождёт своего хозяина?

Нека призадумалась.

— Нет! — решительно сказала она. — Юбиби пойдёт вместе с ним!

Она жизнерадостно подпрыгнула и встала надо мной — на четвереньках. Лизнула в щёчку.

— Юбиби будет хорошей кошечкой. Не прогоняйте её, Хозяин!

Я вздохнул. Куда деваться? Такие фантомы, как она, подпитываются любовью своих господ. Если про неё забыть, она может исчезнуть. Я не хочу потерять свою Юбиби.

Она легла на меня, и я ощутил возбуждение от приконсовения её мягкого тела.

— Мурмурмур фурфурфур, — нежно сказала она.

Я в ответ легонько укусил её за нос.

— Ыфк! — она потёрла его лапкой.

Чем больше она будет на людях, чем активнее общаться, чем чаще будут её лицезреть — тем стабильнее её физическая структура. Годятся любые эмоции — от любви до ненависти. Пожалуй, мне стоит взять её с собой. Однажды, когда она прочно войдёт в жизнь других людей, она сможет стать реальной. По-настоящему независимой и материальной.

Я должен сделать это для неё.

Я улыбнулся. Юбиби мурлыкнула и потёрлась об меня своей большой грудью.

— А ну, кыш, проказница!

Я сел на кровати и стал одеваться. Ничего особенного — потёртые джинсы, фирменная рубашка. И футболка под низ. На футболку, конечно, рубашки не носят, но иногда можно. Одним чудаком на Станции больше — не велика разница. Ну, ещё и кроссовки с шнурками. Флуросцентными, синими. Шутовской образ завершён. Люблю я клоунаду, что тут поделаешь.

Юбиби спрыгнула на пол — и принялась вылизывать мех на лапах. А потом игриво потёрлась щекой об мою ногу.

— А куда мы пойдём?

— Работать пойдём, — я потрепал её по шёрстке. — Эх, надо бы тебя, приодеть, что ли… Хотя эксгибиционисток на Станции хватает.

Многие богини отрицают людские одеяния. Половина из них — нимфоманки.

— Не люблю одежду, — надула губки Юбиби. — Она жмёт и натирает.

Она демонстративно подняла хвост трубой.

— Ну не надо, Хозяин, пожалуйста…

— Ноденс с тобой, — махнул рукой я. — Ну, тогда, мы прямо сейчас…

Дверь распахнулась, как от удара тарана. На пороге стояло существо, что могло привидеться в дурном сне. Этакая демоница Неема — ангел проституции, дочь Тувалкаина, одна из суккубов Самаэля.

Глаза подкрашены чёрным, волосы алеют, как лепестки пламени, ногти — длинные и зелёные. На майке вышит паук и подпись: "Мы можем совокупиться, но потом я съем тебя". Джинсовые шорты и здоровенные сапоги-буцы, зашнурованные до самых колен.

Инфернальное создание вперило в меня свой аквамариновый взор и безапелляционно заявило:

— Алекс, ты идёшь со мной. Игры с надувными фантазиями — чуть позже.

Юбиби зашипела. Выпустила когти. Они у неё прячутся в подушечках пальцев, как у настоящей львицы.

Я расхохотался и погладил её по щеке.

— Юля, эта фантазия достаточно материальна, чтобы надрать тебе задницу. Располосовать лицо, так уж точно.

— Пффф! — высокомерно заявила моя напарница и официальная любовница (ибо контракт наш на неприличные отношения заключён у Ноденса — и до сих пор не расторгнут). — Пускай попробует!

Она махнула рукой.

— Я не против пары сисек у тебя в постели. Но будь добр — оторви свою ленивую задницу от кровати и иди со мной! У нас срочное дело.

— Что, правда, что ли? — поразился я.

В последнее время на Станции царит затишье. Что даже странно для целого комплекса, битком набитого богами, злокозненными демонами и паранормальными сущностями — на всех слоях бытия. Это потому, что Ноденс вернулся. В его присутствии даже Князья Ада ведут себя прилично.

— Маленький домовой — большая проблема, — мрачно пояснила Джулия. — С учётом того, что сейчас Самайн…

Я присвистнул.

Может, вы пока не поняли, но для меня — всё стало ясно. Масштаб проблемы обрисовывался с пугающей ясностью. Самайн — гэльское название ноября. А в ноябре есть замечательный праздник — Хеллоуин. Такое действо, когда призраки и неупокоенные духи разгуливают по улицам, зомби карабкаются из могил, пугала снимаются полей и начинают бродить по поселковым дорогам. Пугать хорошеньких поселянок.

А иногда и не только пугать.

В древности на Хеллоуин приветствовали бога зимы.

Неприятности начались позже.

Римляне сопоставляли с Самайном праздник мёртвых — Лемуриями (которые, несмотря на многообещающее название, ничего общего с затонувшей Лемурией не имеют). По поверью, в эти дни призраки бродят по дому в виде вампиров — называемых лемурами или лаврами. Богатая фантазия у древних римлян.

Но это было давно.

Со временем праздник мистифицировался и превратился в демоническое действо.

Именно в эту ночь младые девы пробираются в склепы, чтобы отдаться оживающим мумиям; молоденькие знахарки призывают демонов вожделения; нагие ведьмы устаривают пляски у костра и отдаются всем случайным прохожим.

Уж про Хеллоуин-то вы обязаны знать!

Если вы никогда не делали "лампу Джека" — тыквенную голову со вставленной внутрь свечкой, не покупали клыки в плассмасовом гробике и не обматывались марлевыми бинтами, изображая мумию — то считай, профукали ноябрь зря.

О, эта ночь мрака и тайны!

Скелеты покидают фамильные склепы, чтобы сплясать на кладбище; колдуньи собираются на полянах с поганками, чтобы попрыгать голыми под песню Бритни Спирс; черти заглядывают в окна, шугая стыдливых дев. Как правило, нечисть не причиняет вреда человеку. Хотя напугать может изрядно.

Я задумчиво почесал Юбиби за ухом.

— Мурмяу, — тоненько сказала она.

В Хеллоуин выползает на свет разнообразная нелюдь — как правило, дружелюбно настроенная к человеку. Призраки и духи Самайна блюдут древнее соглашение о мирном проведении макабрической ночи. Но встречаются и те, кто игнорирует правила. Поистине тёмные сущности, которых стоит опасаться. Ткань реальности в эти дни истончается, и в Миры может проникнуть всякое.

Следует быть осторожным в канун Праздника Всех Святых.

Всё это касается других измерений.

У нас на Станции и без того нечисти хватает.

Но даже у нас, в дни ноября повышается приток и спонтанное зарождение различных Сущностей. Например, кошечек из эротических комиксов. Но не только.

Магический потенциал Бытия возрастает, и открываются Врата для потусторонних существ.

И далеко не все из них — невинные овечки.

Нас защищают воины-синигами, японские Боги Смерти, батрачащие на полставки. Хотя прошлую смену и сожрал демон Баку этой весной — но они плодятся пачками, благодаря посвящённым им анимэ.

Да и Ноденс, Великий Охотник — неплохая гарантия мира и спокойствия. Конечно, его нельзя назвать добрым. Просто он обожает охоту. Мы — слишком мелкая добыча, чтобы его интересовать, а вот некоторые иные сущности, как, например, Вельвезул или Абаддон — вполне придутся ему по вкусу.

Среди маркизов и герцогов Ада порой попадаются интересные сущности. Амдусциас, демон-музыкант, недавно закатил шикарный концерт на Восьмом уровне! Вместе с призраками рок-группы. Сатан-рок, мм, пальчики оближешь. Но по большей части они неприятные типы. Вечно заявляются в Общий Зал и требуют жертв.

Но боятся Ноденса, как чёрт ладана. А то совсем бы с ними не было сладу. При одном упоминании Его имени, они бледнеют и зеленеют сверх всякой (положенной демонам) меры. Что не удивительно — наш любимый шеф один из немногих, кто может сожрать Левиафана со всеми порохами.

Я озадаченно потёр лицо ладонями. По правде говоря, я совсем забыл про Самайн. У нас и без того тут — вечный карнавал.

— Да уж, придётся нам поработать, — сказал я вслух. — Вот ведь незадача!

Кошечка вопросительно посмотрела на меня.

Джули не собиралась ничего объяснять.

Но я и без неё всё понял прекрасно.

Неучтённый домовой!

Вот то, что может критически изменить баланс Сил.

Если вы смотрели "Охотников за привидениями", то поймёте, о чём я.

На Самайн у нас бродит куча ведьм, вампиров и пугал с тыквенными головами. Всё это неприятно, но не слишком опасно.

Домовые (они же барабашки, полтергейст, фильги, брауни, паки и прочая мелкая пак-ость), обитают в особом Пространстве-между-Мирами. Если Наши Миры — это комнаты, то домовые обитают в стенах. Они — словно мыши и крысы, прогрызают там норы и создают лабиринт ходов.

Они любят прятаться в стенных шкафах; скрипеть половицами по ночам; постукивать по трубам отопления. В общем-то, безобидные создания. Боятся их только дети. В славянских землях и вовсе — их кормили, поили и всячески ублажали. Английские, и германские сказки пестрят рассказами о Малом Народце, и о том, что он добр к тем, кто им помогает.

Но в любом правиле есть исключения. Среди домовых попадаются пренеприятные типы. Они питаются страхом и паникой, отрицательными эмоциями, растут и становятся сильнее. Порой они перерождаются в боуги или боггартов — так в Англии называют недоброжелательных привидений, пугающих детей. Если вы смотрели пиксаровский мультфильм "Корпорация монстров", то наверняка знаете, что это такое. А при малейшей опасности — уходят в свои зачарованные пространства, откуда извлечь их практически невозможно. Однажды я побывал в таком месте. Одни сплошные лестницы и двери, и выхода нет. Если бы не было со мной Юкико-кицунэ, я бы не вернулся живым…

Но самое паршивое даже не это. А совсем другое. Наша Станция защищена множеством барьеров от проникновения по-настоящему Злых Существ. Её хранит магия Ноденса, Иштар, Будды, королевы Маб, древнеегипетских богов. Но если некто проделает дыру между Мирами…. То появится способ обойти запреты.

И в коридоры и Залы смогут проникнуть поистине нежелательные гости.

Такие чудовища, как Анку или Бафомет; мезоамериканские кровавые боги; энергетические вампиры; Великие Древние, не скованные пентаклями и соглашениями. Чем это закончится — страшно подумать. И я даже не знаю, кого стоит бояться больше — посланцев Люцифера или детей Ктулху.

— А почему мы не вызовем Ноденса? — машинально спросил я. — Ну, или Лаларту и Лалассу?

Джулия только вздохнула. Её полное имя — Джульетта, что удивительно контрастирует с её инфернальным обликом.

— Ну, ты же знаешь, что у Старших Богов есть ограничения. Влияние Ноденса на пространственно-временную структуру столь велико, кхм, что он способен разрушить многие Залы, просто появившись в них. А мы тут, знаешь ли, на Плутоне. С воздухом не густо, да и температура приближается к абсолютному нулю.

Это точно. Если кто-то проделает в стене пролом…

— И всё-таки, обычно он появляется, — возразил я. — Когда ситуация становится критической.

Джульетта задумчиво хмыкнула.

— Большинство залов скреплены символами и пентаграммами, что позволяет им выдерживать присутствие Старших и Древних. Я помню, как Ноденс одной ладонью прихлопнул мексиканского демона с девятью головами. Но всё дело в том, что грядёт Хеллоуин.

— И что? — озадаченно нахмурился я. — Нет, мы, конечно, нарядимся в вампиров и демонов и устроим вакханалию в Центральном Зале, но Ноденс-то тут причём?

— Ну ты балбес, — весело рассмеялась моя экс-любовница. — И где твои конспекты по магофизике? В подобные праздники влияние ВСЕХ сил возрастает. И силы Ноденса тоже. Помнишь главу о призыве Ктулху?

Я задумался, беззвучно шевеля губами.

— "В праздник Хэллоуин надлежит отправиться в уединенное место, возвышающееся над океаном. Возьми эту табличку в правую руку, а левой рукой соверши знак Киш. Трижды прочти заклинание…" [127]

Я остановился и уставился на Джулия вытаращенным глазами.

— О прекрасногрудая Бранвен! [128] Исида, Баст, Иштар и все богини похоти разом! Ты думаешь, что воскреснет Ктулху?!

— Ну, этого я не знаю, — небрежно обронила она. — Не думаю, что столь слабые возмущения способны нарушить его сон….

— Угу, легко тебе говорить, — пробурчал я. — Пробуждение Ктулху сопровождается повальным психозом, целые миры сходят с ума… Но тебе, действительно, нечего терять…. У тебя и так крыша набекрень.

Она весело рассмеялась и показала мне язык.

— Быть ненормальным весело, Алекс. Ты должен попробовать.

Она кокетливо присела в книксене, словно я сделал ей комплимент. И продолжила, как ни в чём не бывало:

— Так вот… Ктулху и Ноденс — существа одного порядка. Раз Хеллоуин увеличивает силу Ктулху, то и на силу Охотника влияет тоже. Ноденс сидит у себя в кабинете, и носу наружу не кажет. Если к нему войти — размажет на молекулы. А то и лептоны [129]. Даже связь с ним работает едва-едва. Всё время какие-то помехи. И апогей этих помех придётся как раз на канун Дня Всех Святых.

Она мрачно посмотрела на меня.

— Так что вытаскивай свою задницу из тёплой кроватки, оторвись от сладкой груди Юбиби, и возьми себя в руки. Нам придётся поработать.

Я только вздохнул.

— Ладно. И прекращай командовать — мы же напарники!

— Тебя пока под зад не пнёшь, — туманно выразилась она.

Я рассмеялся. Ну, в этом имеется доля правды.

— Однако. Существенное дополнение, — уточнил я. — Нека идёт со мной.

Брови у Джульетты поползли вверх, намереваясь покинуть пределы лба.

— Ну, — осторожно сказала она, — даже оставив позади этические аспекты подобного решения, ты понимаешь насколько это опасно? Она низкоуровневый дух, нестабильный фантом.

— Да, — остановил её я. — Я понимаю. Она — нестабильный дух, низкоуровневый фантом. Я не хочу, чтобы она развеялась, Юльетта.

Наши глаза встретились — и, о чудо! — она первой отвела взгляд.

— Ну, если дело именно в этом….

Джулия выпустила из себя воздух, словно сдувшийся воздушный шарик.

— Ладно, так уж и быть. Пускай топает с нами. Но, о Ноденс неуязвимый! Ты не мог бы её приодеть?!

Я с трудом скрыл улыбку.

— Она говорит, что не любит одежду.

Джульетта возвела очи горе.

— О Ктулху, Азатот и Шуб-Ниггурат! Мало ли, что она говорит! Если ты будешь отвлекаться на её сиськи….

— Не упоминай Великих Древних всуе!

— Мяу! — внесла свою лепту Юбиби.

— О, майн готт!!!

Джульетта потрясла головой, словно там застрял целый кафедральный собор.

— Ладно! Ладно! Берём её с собой. И пусть идёт в неглиже, раз ты настаиваешь. Кстати!

Она повернулась к двери, и внезапно застыла:

— А куда подевалась Юкики? Вот бы чья помощь нам не помешала! Если уж мириться с твоими любовницами — то, по крайней мере, с теми, от которых есть хоть какой-то толк!

— У неё отпуск, — улыбнулся я.

— О, Йог-Сотот и все щупальца его…. Ладно, как-нибудь справимся. Ну, ты готов?

— Как только проведу ежедневные ритуалы, — уведомил её я. — Амулеты, талисманы, ванная, туалет и всё такое.

Моя напарница потёрла виски.

— Ладно, — неуверенно сказала она. — Я подожду тебя на пятой вахте. Иначе я с ума сойду! И, кхм. Неплохо бы, чтобы у твоей кошки прорезались какие-нибудь магические способности. Хотя бы девять жизней для начала. Иначе нам от неё нам никакого проку!

Глава 2. Тыквы и другие неприятности

Джулия была на месте, она машинально подбрасывала и ловила монетку. Но привлекло моё внимание вовсе не это. На вахте нас ждал сюрприз. И не просто сюрприз, а тотальный ошеломляющий ноябрьский сюрприз.

Столько демонов не собирается и в столице Ада.

Я немного ошалел от количества высокопоставленных персон, а Юбиби и вовсе жалобно прижалась к моим ногам и оплела их хвостом. Просторный зал, изукрашенный картинами Гогена (да-да, теми самыми, которые он сжёг, когда понял, что болен проказой) и репродукциями супрематистов (а также магреалистов, кубистов и импрессионистов) был битком забит разнообразными Сущностями.

Настолько необычными, что у меня пошла кругом голова.

Массивной тенью возвышался Цербер[130]. Этакая титаническая собака (здорово смахивающая на мастифа), с тремя головами и хвостом, как у анаконды. Ноденс вытащил его прямиком из Царства Аида в одном из Миров. За что Пёс бесконечно ему благодарен.

Начальником сектора он работает с незапамятных времён — примерно с тех, когда Зевс золотым дождём оплодотворял Данаю, а Европа разгуливала голой по Финикии (по крайней мере, я так полагаю — иначе с чего бы Громовержец на неё запал?).

Страшно подумать, что бы случилось, если бы Повелитель Олимпа восхотел какую-нибудь нибудь Анфису, Федору, Зинаиду или Пелагею? Нам здорово повезло, что мы называемся европейцами [131].

Вот забавная штука с этим временем. Одни существа, попадая на Станцию, утверждают, что ей всего десяток лет, а другие — что она существует едва ли не с сотворения мира.

Впрочем, это вполне нормально.

Это магия!

Кербер сегодня в чёрном жилете и белой манишке. Ему их шьёт на заказ сам знаменитый модельер Юбер Джеймс Марсель Таффен де Живанши. Его призрак работает у нас на полставки. Что любопытно, в Моём Мире, граф Живанши ещё жив — это придаёт пикантность ситуации. Порой у меня возникает неудержимое желание пригласить его на нашу станцию, поболтать со своим фантомом.

Рядом с Кербером стоят две девушки, созданные из текучей воды. Полностью обнажённые, прекрасные и прозрачные. Их тела преступно совершенны, как и полагается телам богинь. Одна из них лукаво подмигнула мне.

Каллипсо и Наида. Я их знал по работе в Девятом Секторе. Водяные нимфы. Одна из них наяда, а вторая — нереида. Элементали воды — стихийные силы морей, рек и источников. Как известно, нимфы благосклонны к людям, и частенько отдаются героям и прекрасным юношам. От взгляда нереиды меня бросило в жар.

Если верить мифам, она — та самая Каллипсо, которая спала с Одиссем. Её отец — Гиас, сын Атланта, поверженного титана, что держит на плечах небесную твердь. Известная особа.

На небольшом складном стульчике сидит высокий человек с головой цапли. Задумчиво что-то чёркает в блокноте. Над его головой висит луна — настоящая луна! — только небольшая. Ну, вроде как нимб у христианских святых. Он поднимает голову и устремляет на меня проницательный взгляд.

Сбоку от него, какой-то оборванец, в шляпе с клюкой, посвёркивает одним глазом. Второй скрыт под засаленной старой тряпкой. У самой стены, вальяжно опираясь на неё, покоится шар. Самый натуральный такой шар — фиолетовый, в жёлтую крапинку. Охристо-карамельные пятна ползают по нему, словно живые. Завораживающее зрелище!

Глаз у него — целая прорва. По всему телу, на крохотных отросточках, наподобие антенн — и даже на щупальцах. Они медленно открываются и закрываются, моргают. И все смотрят на меня. Ну, или точнее, на меня, Джулию и Юбиби.

Одновременно.

Небось, какой-нибудь представитель Галактического Консорциума Сибаритствующих Гедонистов или нечто подобное. С Альфы Центавра.

— Мяу, — грустно сказала Юбиби, и я чешу ей ушко, чтобы не пугалась.

И это далеко не всё!

Боги теснятся, стоят шеренгами. Пышногрудая Баст шлёт мне поцелуй. Двухвостые кошки с невозмутимым видом точат когти о стены — оставляя царапины на титане. Целый ворох божеств статусом поменьше вытягивают шеи, теснятся в задних рядах. Обнажённые ведьмочки парят под потолком на пузатых тыквах. Тыквы скалятся, хихикают и облизываются.

На ближайшей ведьме — полосатые гетры и колдовская шляпа. Всё её тело покрыто руническими символами. Она ловит мой взгляд и так недвусмысленно проводит по губам язычком, что я на мгновение забываю, для чего же я здесь.

— Мы ещё встретимся, — шепчет она.

И вот что странно: её голос змейками затекает мне в уши — несмотря на то, что она далеко.

А позади — за всем этим сборищем небожителей, демонов и чародеев — стоят гекатонхейры. Сторукие великаны. Могучими утёсами они возвышаются, словно горы. О, всемогущие боги! Вот это охрана. Зачем она здесь?

Однажды я видел одного из них. Там, где он шагал, проминался пол. Недаром его имя Бриарей — Тяжёлый. Эти существа способны сдержать титанов. Поистине, это тяжёлая артиллерия, во всех смыслах этого слова. Бриарей, Котт и Гиасс. Тот самый, дедушка Каллипсо. Да уж, такой родни врагу не пожелаешь. А уж себе тем более.

Буду-ка я держаться от нимфы подальше. Хотя греческие нимфы и дали начало термину "нимфомания", но, ей-богу, оно таких жертв не стоит.

Чего ради собралась столь внушительная компания? Джулия дёрнула меня за рукав — и только тогда я узрел, наконец, того, ради кого мы собрались. Он стоял перед Кербером. Точнее, висел.

О, святые угодники!

Я утратил дар речи.

В воздухе парили невообразимые лохмотья, а над ними — голова! В голове горел уголёк и она жизнерадостно улыбалась. Скалилась вырезанными зубами.

Сам Дух-покровитель Хеллоуина! Джек-обманувший-Сатану! Согласно легенде, он обвёл вокруг пальца самого Люцифера — и после смерти Дьявол отказался забрать его в ад. В Раю ему тоже не нашлось местечка: слишком уж азартный он был игрок и выпивоха. Так и странствует Джек по миру — с тыквенной головой и вложенным в неё угольком — который бросил ему на прощание Лукавый.

Пугает и развлекает детей.

Джек некоторое время смотрел на нас, а затем галантно поклонился.

— Рад поприветствовать Вас, юный джентльмен и леди, — произнёс призрак, неожиданно приятным и мягким баритоном.

В его голосе слышался шёпоток листьев и зазывание осеннего ветра в печной трубе. И пахло от него приятно — ноябрьским элем. Сконфуженная Джульетта сделала некое подобие книксена — ого, я даже не знал, что она на такое способна.

— Мне сказали, вы лучшие в своём деле, — продолжил призрак, и в его голосе чудилось то поскрипывание половиц, то потрескивание свечей. — Приятно лицезреть столь достойного юношу и необычную девушку.

Лично мне краска бросилась в лицо. Думаю, Джульетте тоже.

Кербер неловко откашлялся.

— Они и правда, наши лучшие сотрудники в Пятом Секторе… И отлично справились с внештатной ситуацией в прошлом месяце. Я и Ноденс были в отъезде…

Его голос походил на рокот от сползающей лавины. Джек задумчиво склонил голову, словно зачарованный этими звуками.

Смущённый трёглавый пёс умолк. Дух Хеллоуина благодарно кивнул ему.

— О, я вижу, что сей муж и сия девица, вне всякого сомнения — есть сосуды для добродетели и не лишены мужества и отваги, коль не растерялись перед лицом такого паноптикума злокозненных демонов.

Тыква неожиданно подмигнула Керберу, и я усомнился в том, что к словам Джека стоит относится слишком серьёзно. Кажется, он шутник ещё тот.

Внезапно призрак склонился ещё ниже и почесал тыкву длинной деревянной палкой — они торчали у него из рукавов, словно руки у пугала. Его глубокие круглые глазницы, в которых подрагивал алый огонёк, уставились на Юбиби с неподдельным любопытством. Некомими пискнула и ухватилась за мою ногу.

— А кто эта юная особа? — доброжелательно поинтересовался дух.

— Ну, это, кхм, — прокашлялся я. — Сексуальный фантом третьей степени, девушка-кошка.

— Вот как? — удивилась тыква. — Ммм… а почему она молчит?

Юбиби обратила свои глаза на меня.

Они были громадными, как плошки.

— Ну же, — ласково потрепал я её по холке. — Не бойся, поприветствуй достопочтенного Джека.

— Я боюсь, — мяукнула она. — Боюсь разговаривать со столь важными господами.

Бессмертный дух повис перед ней и весело взмахнул палкой.

— Не бойся, дитя, — ласково сказал он. — Я добр к тем, кто не чинит никому вреда. Мы ведь всего лишь шутим здесь, не правда ли? Канун Дня Всех Святых! Oh, All Hallows' Eve! Не правда ли, мои дорогие?

Привидение обернулось к собравшимся, и его голос, неожиданно гулкий и зычный, разнёсся по всему залу.

— Да, да, именно так! — нестройно зашумела толпа богов.

Джек обернулся и улыбнулся.

— Итак…. Прошу прощения у прелестной дамы, что прервал наш диалог. Не страшись меня, славное создание! Скажи мне, счастливо ли ты?

Глаза у Юби расширились. Ещё никто не называл её так. От меня она, конечно, слышала комплименты, но гораздо чаще её именовали "ах ты, негодница!", "кто-это-залез-под-кровать?" или "кошка-брысь!"

— Я счастлива, — мурмявкнула она. — Хозяин меня любит.

— Какая жалость, — искренне огорчилось привидение. — Давненько я не видел столь прекрасных дев! Я бы взял тебя в свою свиту, чтобы по ночам заглядывать в окна горожанам, и с визгом и криком, проноситься по небу, среди пылающих звёзд! Я открыл бы для тебя дверцу в Луне и показал её внутренние покои! Я подарил бы тебе всё золото осени и всё серебро первого снега.

Меня словно окатило горячей волной. Вот он, чудесный шанс для Юбиби! Если она войдёт в свиту Джека… Никакое забвение ей не грозит! Она будет жить вечно! Она станет духом этой вечной ночи. У духа-хранителя Хеллоуина хватит энергии чтобы питать тысячу таких, как она. Джек — призрак чести, и он от своего не отступит.

Я присел на корточки и ласково почесал её под подбородочком.

— Соглашайся, — попросил её.

Юбиби жалобно посмотрела на меня.

— Я не могу, — жалобно сказала она. — Я люблю своего Господина!

Она прижалась ко мне, дрожа всем телом. Ох, горе горькое! Ну да ладно.

— Подобная преданность достойна похвалы, — склонил свою голову Осенний Джек. — Но знайте же, о юная леди, что моё предложение остаётся в силе! До конца Хеллоуина!

Он выпрямился и словно стал больше, заполнил собой помещение. Его голос стал громче иерихонских труб, и он провозгласил:

— А теперь, дамы и господа, боги и небожительницы, займёмся тем, ради чего мы все собрались!

— Да-да, именно так, — согласно зашумели боги, вторя его словам.

И все их взоры немедленно остановились на нас.

Глава 3. Настоящие неприятности

Огромное количество глаз — золотистых и фасеточных, красных и пылающих с вертикальным и горизонтальным зрачком — обратились на нас. Небожители выжидали.

По правде сказать, я почувствовал себя неуютно. Большая часть этих существ могла бы растереть нас одним движением пальца! Что уж говорить о Юбиби, которая обхватила мою ногу, словно спасительный буёк.

И одна только Джулия вызывающе подбоченилась, с лёгким пренебрежением взирая на пёстрое сборище разномастных богов.

Пауза затянулась. Молчание становилось неловким. По правде говоря, я начал недоумевать — чего хотели от нас все эти повелители своих народов? Дух Хеллоуина взирал на нас своими огненными глазами. Он тоже ждал.

Кербер прокашлялся.

— Гав-тяф.

Вышло у него это настолько по-собачьи, что Джулия прыснула от смеха.

— Видите ли, — смущённо сказал он. — Тут такое дело… Неприятность, конечно, большая. И я бы вам, безусловно, помог — тем более, что это область моей юрисдикции. Но вся проблема в том!

Я несколько потерял нить его рассуждений. Кажется, наш Адский Пёс теряется в присуствии Ноябрьского Духа. Встряхнувшись, Кербер продолжил:

— Да, именно в том, что домовые — существа мелкие и неуловимые. Мы полагаем, что это постуканчик — безобидная разновидность полтергейста. Хотя, быть может и пикси, или брауни — любой из мелких пакостников, способных манипулировать с пространством. И ловить подобную мелюзгу при моих габаритах…

Бывший страж ада виновато повёл ушами.

— Не попаду я в большую часть подпространственных коридоров, — огорчённо пояснил он. — Постуканчики делают их под себя, а значит, человек, возможно, ещё с трудом в них поместится, но цербер — точно нет. Конечно, мы бы отрядили вам в помощь ещё кого-нибудь… И, безусловно, вы можете рекрутировать тех, что остаются на Станции.

Но так уж выходит, что большинство богов в эти сутки ужасно заняты. Они возятся со своими народами, и им некогда и шагу ступить. И даже те, что не имеют к Хеллоуину никакого отношения, испытывают влияние посторонних магических эманаций — а они здорово дестабилизируют их эфирное тело.

Вы уже знаете о проблеме с Ноденсом? Он боится и шагу ступить, чтобы не распылить всех нас в вакууме. Большинство Богов испытывают сходные затруднения. И тот факт, что неучтённый домовой превращает пространство нашей Станции в сыр… отнюдь не способствует стабильности обстановки. Боюсь… мы можем послать на это дело только людей…. Как наиболее немагических из всех созданий.

Трёхголовый пёс поколебался.

— Надеюсь, это окажется какой-нибудь безобидный брауни. Просто найдите его и вкатите штраф.

Сказать по правде говоря, я офигел. Настолько, что слова застряли у меня в глотке. Джули высказала мои сомнения вслух:

— Боги бросают всё на нас?!

Кербер ковырнул лапой титан.

— Выхода нет, — оптимистично пояснил он. — Но я уверен, что вы справитесь! Вы здорово проявили себя в деле с Баку. Теперь вы официально возглавляете "дело домового". На время Праздника Всех Святых, под ваше руководство отдаётся вся Станция. Вы ответственны за её функционирование. Боюсь, мне и большинству руководителей секторов придётся временно удалиться.

Он повёл ушами.

— Во избежание хронопроблем. Мы может послужить фактором, дестабилизирующим пространственно-временное поле Плутона.

Вот тут у меня челюсть отвисла окончательно.

— Увы, вам просто некуда деться, — обнадёжил нас наш начальник. — Удачи вам во всех начинаниях!

— Ыпть тыж в тырдым тытым! — сказала Джулия, и я был полностью с ней согласен.

Юбиби вопросительно заглянула мне в глаза. Я не знал, что ей сказать. Боги покидают Станцию? Что за чертовщина! Формально синигами, аргусы, кентавры обязаны будут нам подчиняться, но на деле…. Как мы сможем их заставить?! Мы остаёмся одни в окружении демонов, чудовищ и вампиров.

Воодушевляющая перспектива.

— Но как же так? — в очередной раз озвучила мои мысли Джулия. — На прошлые Дни Всех Святых ничего подобного не происходило! Я читала отчёты Станции: Ноденс просто запирался в магическом бункере, и Хеллоуин протекал тихо-мирно.

— Ну, — мутно пояснил Кербер, — на этот раз всё иначе. Звёзды выстроятся в линию. Намечается Парад Планет! Магические возмущения возрастают неоднократно. Вы же не хотите заснуть в своей постели, а проснуться на азотных снегах Хирона? Если все более-менее могущественные Существа не покинут Станцию… она просто-напросто лопнет, как мыльный пузырь.

Ыптыжь глым плым.

"Не гхыра себе?!" Так кажется, говорят тролли. Не читайте Громыко на ночь. Была такая… известная писательница в Моё Время. Придуманный ей троллий лексикон отлично подходит для данной ситуации. Скоро всем нам наступит полная хвыба. Или как её там.

Чтоб меня логарифмировали флендишным способом!

Нам грозит полная дезитеграция.

Нам конец.

Джульетта глубоко вдохнула… и выдохнула. Видимо, не найдясь, что сказать.

— В ваших руках — вся полнота полномочий, — заверил нас Кербер. — Удачной вам охоты, ребятки!

Охота будет — о, несомненно. Но только кто будет охотится и на кого?!

Огромный, величественный призрак Хеллоуина склонился перед нами.

— Сохраните Станцию до нашего возвращения. А теперь — Дикая Охота начинается!

Он поднял голову и вытащил из лохмотьев рог. Рог был длинным и красивым; казалось, он сделан из рога какого-то дивного зверя. Волшебный дух подул в него, и вибрирующая мелодия запомнила помещение. Она растеклась кругом, как хмельной напиток; она пронзала до кончиков пальцев, и заставляла колотиться сердце.

— Йо-хо-хо! Вперёд, моя свита!

Ведьмы на тыквах и мётлах весело засуетились, заложили крутые виражи под потолком. Боги шумели и гоготали. Все спешили попасть на веселье.

Радовались Хеллоуину.

Оборванец в шляпе свистнул, и откуда ни возьмись, прямо из воздуха к нему спикировала восьминогая лошадка.

— Скачи во весь опор, мой волшебный Слейпнир! — громогласно воскликнул он.

О Ноденс и Великая Охота Его! Так это был Один?! Бог мудрости древних скандинавов? Человек с луной на голове щёлкнул пальцами, и его забрала летающая тарелка. Меня осенило…. Древнеегипетский Тот? Бог мудрости и письма, а так же покровитель Луны [132]? Ого, какие не-люди собрались посмотреть на нас!

А Джек-тыква повернулся ко мне, и…. подмигнул, клянусь Ноденсом, подмигнул!

— Станете духами — загляните на огонёк! — весело добавил напоследок он. — А теперь — прощайте!

И он взмахнул плащом. Словно тёмной пелериной застило глаза.

И когда зрение ко мне вернулось, в зале не было никого.

Повелитель Кошмаров забрал всех с собой. В зале было пусто и одиноко. Только я, ошарашенная Джульетта, да жмущаяся к мне Юбиби, с глазами, напоминающими блюдца.

Думаю, что и Ноденс пропал из своего магически неприступного бункера. Мы остались полноправными и бесполезными хозяевам Станции. И не факт, что она останется целой до Их возращения. Мы застряли на потенциально взрывоопасном объекте посреди бескислородных снегов холодной мёртвой планеты. И никаких шаттлов не предусмотрено.

Это так небожители понимают ответственность, да?!

Я растерянно посмотрел на Джулию.

— Ну, и что будем делать?

Она выглядела не менее расстроенной.

— Ну, я…

— Йахуу!!

С потолка спикировала длиннющая метла, а на ней сидела самая соблазнительная ведьмочка, которую я только видел. Та самая, что мне строила глазки в самом начале.

Правда, теперь уже без тыквы.

— А я тут решила остаться и помочь вам, — жизнерадостно сказала она. — Я из свиты Красавчика Джека, если что. Ну, и какой наш дальнейший план действий?

Джульетта фыркнула, а я расхохотался. Ну, по крайней мере, у нас появился союзник.

С этого можно начинать!

Глава 4. Ведьмочка и прочие прелести

— Меня зовут Самаэлла Лилу Парвати Ноэма Саломея Данталиан! — жизнерадостно сказала ведьма, потрясая руку Джульетты. — Рад с вами познакомится! Можно просто Сэмми.

Она страстно прижалась ко мне всем телом.

— А знаешь, — мурлыкнула она. — Ты красавчик, прямо как Зепар [133].

Отстранилась и нежно чмокнула в щёчку.

— Я из свиты Агалиарепта, демона, умеющего разгадывать любые загадки, — уведомила она нашу ошарашенную компанию. — Поначалу хотела пойти к Андрамалеху [134], у него такие наряды! Ах! Шик! Но потом передумала. Мой начальник — такой красавчик! Обожаю умных мальчиков! У меня от них коленки слабеют…

Самаэлла болтала без перерыва.

— Ух, так мы будем вместе работать? Ой, какая прелесть!

Она присела на корточки и взяла Юбиби за подбородочек.

— Надо же, какое очарование! Недаром Джеки восхитился.

Она нежно погладила некомими по щеке. Представительница семейства кошачьих смотрела на неё большими глазами.

Джулия помотала головой.

— Так! — строго сказала она. — Стоп! Сначала работа! Заигрывание — потом!

Ведьмочка вытянулась по струночке и залихвастки отдала честь.

— Так точно, начальник!

Учитывая, что на ней были только носочки и волшебная шляпа, смотрелось это весьма возбуждающе. Ноги у Самаэллы были длинные, грудь — большая, а талия тонкая. Словом, не мечта, а ведьма для Плейбоя.

Сосочки были крупными и тёмными. Говорят, у всех ведьм такие.

Самаэлла стукнула о пол метлой, как копьём.

— Куда отправляемся, господа хорошие?

А потом всё-таки не выдержала и умилилась.

— Нет, ну какая кошечка! Давно хотела себе кошечку завести!

И присела, почёсывая неку за ушком. Юбиби закрыла глаза.

А мы с Джульеттой переглянулись. А действительно — куда?

— Так, я поняла, — внезапно сказала моя напарница. — Вначале нужно добраться до компьютера. Уточнить, в каких местах были зарегистрированы магические возмущения. А потом… — она поколебалась. — Убедится, что обитатели станции всё ещё нам подчиняются. На деле, а не номинально. Исходя из этого, будем строить план действий.

Я только вздохнул. Джули права.

Остаётся только надеяться, что в процессе нас не съедят.

Эх, Юки, Юкики, ты так нам нужна! Её послушались бы даже Боги Смерти. У пятихвостой свои законы. И привилегии. И пара тузов в рукаве. Лисица и без хитрости — кто такое видал?

— Слушай, Джули, — спрашиваю я. — Почему все умные мысли приходят в голову тебе? А не мне, например? Я как-никак, тут уже вкалываю куда побольше…

Джульетта ложит руку мне на плечо.

— Мозгом наделен каждый, — туманно выразилась она. — Но не все разобрались с инструкцией.

Она снисходительно мне улыбается.

— Но ты не переживай: даже если у тебя проблемы с извилинами — голова всё равно полезная штука. Я, например, в неё ем.

Центральный компьютер Станции — здоровенная штуковина, и находится за Семью Печатями — в буквальном смысле. Пентакли на него накладывал сам Соломон. Я предъявляю допуск, и нам открываются двери — Первые, Вторые… Они покрыты греческим орнаментом и все исписаны заклинаниями на иврите.

Два духа с огненными мечами пропускают нас к процессору, куда мы и входим, объятые трепетом. Впрочем, Самаэлла влетает. Она просунула метлу между ног, и носится она коридорам как угорелая. Нарезает вокруг нас круги.

— Oh! Sleeping in my car! I will pretest you…. - жизнерадостно горланит она на весь Уровень песню Роксетт.

Голосок у неё приятный, звонкий. И поёт она так… сексуально. Прямо аж волосы на голове шевелятся. Аура ведьмовской привлекательности, не иначе.

Центральный компьютер Станции встречает нас ворчанием.

— Ну и где вы шлялись, болваны?!

Его биооптические глаза воззрились на нас с возмущением.

— Мне же ещё пропуски вам выдать нужно! По высшей категории!

Да уж, одушевлённые электронные устройства благодушием не отличаются. Они считают себя великими гениями, запертыми в железных сундуках. В сущности, в этом что-то есть.

И только тут он заметил Сэмми.

— Ого! — сказал ИскИн [135]. — Ого.

Видеокамеры на щупах внимательно изучили ведьмочку — со всех сторон. В том числе, с совсем неприличных. Самаэлла подняла руки и кокетливо повращалась, позволяя ИскиНу насладиться ею в полной мере. Погладила неосторожно приблизившуюся оптику.

Наступило молчание.

— Гм, — наконец сказал компьютер. — Гхм.

После чего он воззрился на некомими. Юбиби робко приподняла лапку, приветствуя его. Она напомнила мне статуи японских кошек, зазывающих прихожан в храмы [136].

— Кгм, — сказал наш визави. — Ладно, получите ваши пропуски. Пароли помните?

— Угу, — говорю я. — Помоги нам во имя Аллаха, Слушающего, Направляющего [137].

Подхожу к терминалу и набираю на клавиатуре 402 — числовую запись атрибутов Аллаха в системе Абджад [138].

— Слушаюсь и повинуюсь, — буркнул он.

В окошке банкомата что-то хрюкнуло, чавкнуло, он облизнулся зелёным языком и выплюнул на поддон два красных кольца. Кольца пламенели и производили впечатление ОЧЕНЬ горячих.

— Не бойтесь, — хмыкнул компьютер. — Они комнатной температуры. То, что вы видите — всего лишь побочный эффект могущества, — он внезапно хихикнул. — Прям как кольцо Всевластия, ёлы-палы.

А затем опять помрачнел.

— Будете у Ноденса — походатайствуйте за меня.

— Обязательно, — заверил его я.

В компьютере у нас сидит джин Файюш, один из могущественных ифритов, запечатанный туда Соломоном. Срок его контракта истекает примерно через 125 тысяч лет. Неудивительно, что он так томится. Говорят, он проигрался Соломону в кости. Ну… следует отвечать за последствия своих деяний.

— Распечатку-то о пространственно-временных аномалиях, которую учудил наш домовой, брать будете?

— Я сброшу себе на наладонник, — соглашается Джули. — Давай, кидай. Потом просмотрю. До Центральных Секторов он не добрался?

— Нет, в основном чудит на нижних этажах.

— И то ладно.

Джули прижимает свой причудливый, похожий на дракона браслет, к мигающему UBS-порту. Глаза дракона загораются красным — закачка удалась.

— Удачи вам, что ли, — грустно напутствует нас ифрит.

— Ага.

Мы раскланиваемся и собираемся уходить. Юбиби замялась в дверях. А затем неожиданно подошла и легонько поцеловала клавиатуру.

— Прощайте.

— Да что уж там… — голос духа потеплел. — Вы это… в любое время. И ведьмочку с собой прихватите.

— Ага!

Уже выходя из хранилища, мы услышали, как джинн весело бормочет себе под нос:

Наши красавицы определённо подходили на роль весёлых. В коридор номер 5 мы попали в приподнятом настроении.

У входа в Главный Зал Джульетта притормозила.

— Знаешь что, Алекс, — медленно сказала она. — А давай-ка мы разделимся. Ты здорово владеешь всей этой обходительностью и велеречивыми речами. Но некоторые духи, эм…. Уважают только силу. А в тебе этого нет. Так что, топай к Хирону, и поищи призрак Холмса. Нам понадобится совет. А я тут попытаюсь разобраться с синигами.

Вот так. Мило меня опустили.

— И прихвати с собой, кхм, свой гарем.

Она посмотрела на меня и рассмеялась.

— И как тебе это удаётся? Собирать вокруг своей особы толпу голых девиц? Ума не приложу. Это какой-то особенный талант. Алекс, ты мог бы достичь… эм, многого в определенных отраслях. Ей-богу, я тебе завидую. Когда я пытаюсь завести знакомство с новыми людьми — только клочья летят.

Ну вот, теперь похвалили. Ушам своим не верю. Комплимент от Джульетты? Апокалипсис грядёт. Бледного Всадника не видали?

Видимо, напарница прочитала у меня всё на лице.

— Ладно, вали уже. Со своими… порнодионками. А я пошла.

Судя по решительному выражению её лица, Духам Смерти не позавидуешь. Двери закрылись за ней — словно Врата Ада. У меня внутри слегка похолодело. Но делать нечего, мы отправились искать Хирона.

Хирон — друг Геракла, мудрейший из кентавров, которого богоравный сын Зевса сам же и убил. Что характеризует нравы Древней Греции. Обычаи Эллады вообще повергают меня в неслабое изумление. К примеру, Зевс породил Геракла от смертной Алкмены, притворившись её мужем, Амфитрионом. Хотел бы я знать, что думал на этот счёт сам Амфитрион.

Впрочем, это лирика.

Когда кентавр понял, что уже не оправится от раны, то добровольно сошёл в Царство Аида. Что самое поразительное, он не затаил обиды на Алкида Амфитрида (это так звали сына Громовержца, до тех пор, пока не обозвали Гераклом). Бывают же люди! Точнее, кентавры.

По дороге нам попались: несколько героинь анимэ с откровенно шарообразными бюстами (они помахали мне ручками); щебечущие чародейки в пикантных нарядах; боевые эльфийки в крохотных клочках одежды. Я невольно задумался — может, я и правда притягиваю к себе девиц? И что всё это значит?

Юбиби так и перемещалась на четвереньках, а Самаэлла весело парила над нами на метле. Она с таким интересом рассматривала Станцию, что я решил — она у нас в первый раз.

Кентавр встретил нас в мегароне [140]. Он сидел на полу, подогнув ноги. У него была седая голова и могучее каурое тело.

— Так и знал, что вы ко мне заявитесь, бездельники! — весело заявил он. — Ого! А это ты кого ко мне привёл?

— Новые сотрудницы на полставки, — туманно пояснил я.

— Ну проходите, садитесь, — благодушно пригласил он.

Задумчиво потрепал голову и расхохотался.

— Да не бойтесь, юницы. Давно уже прошли те времена, когда моё племя нападало на деревушки близ Эриманфа и насиловало хорошеньких девиц. Рана побаливает, да и возраст уже не тот.

— А мы и не боимся, — хихикнула ведьма. — Мы, эм… предвкушаем!

Ого, я и не знал таких подробностей. О сих нюансах мне Хирон не поведал. Заигрывает, что ли? Старый сатир![141]

Я ощутил странный укол ревности. Ещё чего не хватало! Да, бывший друг Геракла обаятелен, смахивает на пожилого Шона Коннери и невероятно харизматичен, но Юбиби преданна мне всей душой (а у некомими иначе и не бывает), а Самаэлла… скоро мы покинем покои кентавра… И снова будем вдвоём. Точнее, втроём. Гм, куда-то меня не туда занесло. Привычка думать о девушках оптом.

Куда садиться, кстати, непонятно. Разве что на пол. Сэмми с филигранной точностью поставила метлу в угол, и уселась на прохладный титан, по-индийски скрестив ноги. Юбиби ловко устроилась рядом — ну конечно, она же японский призрак, привыкла торчать на своём татами. Я же предпочёл стоять.

— Чего желаете, гости дорогие? — доброжелательно пророкотал хозяин.

От Хирона так и веет древностью, античностью. Боги такого впечатления не оставляют. Все они слишком очеловечились, нарядились в костюмы от Версачи, научились пользоваться помадой и причёсываться на пробор. Что особо комично в сочетании с рогами и козлиными ногами. А Хирон — словно только что вышел из оливковых рощ Аттики.

— Рыба, зажаренные голуби, дрозды или воробьи? — поинтересовался он. — А может ласточки? Приправленные оливковым маслом, уксусом и всякими пряностями? Горяченькие, только из кухни. Или ячменные лепёшки?

Всю эту дрянь действительно ели в Древней Греции, уж вы мне поверьте. Наверняка, это полезно. И даже вкусно.

— Мы вот по какому поводу, — говорю я. — Нам нужно привидение Шерлока Холмса. Ну, или какого-нибудь Люпена, на худой конец. Ты водишь дружбу с большинством из них. А найти их на Станции в предвестие Хеллоуина — непростое дело.

На самом деле это не призраки, а литературные фантомы. Сконцентрированная любовь многочисленных фанатов.

В принципе, существует специальная "система поиска призраков", но это программа ещё сыровата и вечно барахлит.

Кентавр стукнул кулаком по ладони.

— Так и знал, что вы будете их искать. Ну, знакомьтесь. Это моя хорошая знакомая — Шейла.

В воздухе что-то замерцало, и проявилась смущённая юная девица в строгом жакете, длинной юбке и клетчатом кепи. Она сделала неловкий реверанс.

— К вашим услугам.

Мы недоумённо переглянулись.

— Шейла?!

— Шейла Холмс, — довольно подтвердил кентавр. — Из одного молодежного сериала. Увы, ни одно Шерлока не осталось. Нестабильные, увы, какие-то они [142].

Глава 5. Поиски начинаются!

— С аргусами и синигами всё тип-топ! — жизнерадостно провозгласила моя напарница. — При их поддержке — правила нарушать побояться.

Накрасилась она больше обычного, и напоминает дьяволицу из фильма ужасов.

— Самаэллу мы рекрутируем. Ну, и Юби тоже. Вдруг и будет какой-то толк.

— Я согласна, — ведьмочка перевернулась на метле вверх ногами, задрав босые пятки вверх, и её роскошные волосы свесились вниз, словно полотнище.

Она принялась строить мне рожицы.

Джульетта её проигнорировала.

— Жаль, что ни одного Шерлока нам не досталось. Только зря сходили к Хирону. Шейлу мы не берём — не доросла ещё. Она хоть и привидение, но, гм, всё-таки детское. Нечего подростку делать в нашей компании.

С этим я согласился.

— Может быть, нужно привлечь ещё кого-то… но чем больше компания, тем больше неразбериха. Никого из могущественных сущностей вниз брать нельзя — пространство и так нестабильно. А от слабых толку не будет. Итак, у нас есть ведьма, — она покосилась на разгильдяйствующую Сэмми, — один нерешительный парниша, совершенно бесполезная кошка и я, собственной персоной. Как наиболее ценный элемент. Если мы провалим задание, окажемся в безвоздушном космосе. Внушает.

Она вздохнула. Склонилась к моему уху и шепнула:

— По правде сказать, я не брала бы Самаэллу — мы же ничего про неё не знаем… Но, как-никак, она из свиты самого Джека.

Джули ещё больше понизила голос:

— Мне даже кажется, что он оставил её специально, чтобы за нами присмотреть. Может, она с виду и дура дурой, но чёрт её знает, что там у неё за таланты. Пусть уж будет, как есть. Не стану я её прогонять.

Я покосился на Сэмми. Если она нас и слышала, то виду не подала.

Джулия задумчиво дёрнула себя за мочку уха.

— А Мартиника нам не поможет, как в прошлый раз?

Я отрицательно покачал головой.

— У неё проблемы. Была неосторожной на спиритическом сеансе, и в неё вселился один из духов. Её нашли на концерте Бритни Спирс. Представляешь, Мартиника и Бритни Спирс?! Жрицы сантерии заперли её в отдельном блоке и окуривают благовониями. [143].

Я вспомнил комнату Мартиники, увешанную постерами рок-групп, пожирающих любителей попсы, и поддакнул:

— Мда, незадача.

Джулия почесала в затылке и повысила голос.

— Ну ладно, надеюсь, все прониклись важностью нашей миссии, а то…

Лично я проникся. Нижние этажи станции, отведённые под наиболее мрачных и инфернальных гостей, напоминают сыр. Чудовища и демоны воспользуются этими прорехами, и полезут к нам на Станцию в обход всех законов. А Ноденс с Кербером в отъезде.

Справятся ли синигами с Князьями Преисподней? С Бафометом? [144] С Азазалем? У меня оставались в этом серьёзные сомнения…

Очень серьёзные.

Наш ожидает самый настоящий ад, и это не аллегория. "Doom" отдыхает. Врядли вы можете представить, какое кровавое пиршество здесь могут устроить Вельвезул или Велиал.

И вот, прямо сейчас, мы собираемся совершить прогулочку в эту преисподнюю. Где нас и сожрут с потрохами. Весёленькая перспективка. Юби по малолетству этого не понимает (бедной сексуальной фантазии всего-то от роду год), а Самаээла, кажется, получает от происходящего удовольствие. Что уж говорить о Джули! Панки ловят кайф от самой опасности.

В этой компании один нормальный — я.

А я даже не написал завещания. Впрочем, времени не оставалось. И выбора тоже.

Моя напарница активировала инфобраслет.

— Так, — деловито сказала Джулия, шагая в направлении лифта. — Возмущения наблюдаются на нижних этажах… Э, а это что ещё на чертовщина?

Она затормозила, и вся наша компания тоже. Самаэлла повисла прямо надо мной, так что у меня перед лицом болтались её хорошенькие ножки. Вверх я посмотреть побоялся. В коридоре растерянно вертела головами толпа низкорослых гномов. Он были в кольчугах, шлемах и с боевыми топорами.

— Ась, прекрасная дева, — обратился один из них к Самаэлле. — А не подскажете ли вы, кудыть это нас занесло-то, а? Шли-шли, мы, значицца, штреком, на гоблинов собирались поохотиться, та. И тут бах, трах, чиво-то как засверкает! И — всё.

Что "всё", было понятно по ошарашенным лица гномов. Они никак не ожидали очутиться на Станции. До данного момента они врядли вообще подозревали об её существовании.

Бедолаги.

Хотя, кое-что не понятно.

Почему это они обратились к Сэмми? Ну, что к девушке, это понятно — девушки народ отзывчивый, терпеливый. Впрочем…. Я бросил взгляд на Джульетту. Эм… всё-таки девушки отзывчивые не все. И тут я всё понял. Они приняли её за демона!

Её "боевая раскраска" сегодня была особенно хороша. Уаххаха!

Джульетта бросила на меня озабоченный взгляд.

— Чего веселишься, — пробормотала она. — Быстро дуй на пятый этаж, договорись об внеплановом перемещении. А я — к синигами. Как ты не понимаешь?! У них же нет билетов!!!

— Ох, чёрт!

— Угу… Поиск зайцев временно отменяется! А-а, дьявол. Всё забываю про наручные коммутаторы. Мы ж теперь начальники Станции, едрить его.

Она поднесла запястье к глазам и потыкала там какие-то кнопочки.

— Внимание, синигами. Всем синигами. До поступления новых распоряжений охота на безбилетников временно прекращается. Повторяю: прекращается. Отбой связи.

Она невесело посмотрела на меня.

— Надеюсь, они послушаются. Они как вампиры — жиреют на крови. Предупрежу-ка я еще аргусов. Пусть присмотрят за ними.

Она отошла к стенке и стала отдавать распоряжения.

Джули, командующая богами! Спешите видеть.

Я обратился к гномам:

— Не беспокойтесь, достопочтенные. Скоро мы доставим вас назад, в родные лабиринты, в целости и сохранности.

— А-а, ну-у, это хорошо, — прогудел тот гном, который заговорил с нами первым.

Прочие с осоловевшими лицами косились куда-то поверх меня. Я обернулся. Самаэлла, одетаяв одни только гетры, выписывала в воздухе пируэты. Она подкидывала и ловила свою чародейскую шляпу.

Я их понимаю.

Юби обвила хвост вокруг моих щиколоток и свернулась калачиком у ног. Задумчиво почесала себя за ухом.

— А они хорошие, Хозяин? — спросила она меня.

— Э, кхм, — поперхнулся я. — Как-как? А, ну… я думаю, да…

— Можно я с ними познакомлюсь?

Когда Джули вернулась, Юби пользовалась популярностью у низкорослого народца. Учитывая, что их было семь, в этом было что-то сакраментальное. С Джули пришли два громадных голема. При виде их гномы заметно присмирели.

— Они отведут вас к Вратам. Прямо в ваш мир, — пояснила Джули.

— В наши коридоры-то, значыть?

— Угу.

— Ото ж спасибо тебе, красная девица! — возрадовались гномы. — Вовек не забудем! Кхм… Я можно нам эту… котофею с собой?

— Нет уж, — твёрдо сказал я. — Юби останется со мной.

Юби хихикнула.

— Хозяин меня никуда не отпустит. — Он меня любит!

— Угу, и причём регулярно, — пробормотала Джули. — День ото дня… Ладно, займёмся делами.

Она потрясла браслетом, настраивая его.

— Джек-Тыква забрал всех влиятельных сущностей с собой. Ноденс ушёл сам. И, тем не менее, Станция — мина замедленного действия. Магии тут хватит, чтоб разнести всё к летающим чертям. А на нижних этажах шалит какая-то пакость, превращая пространство в сито. И чем быстрее мы отправимся в путь, тем больше у нас шансов пережить уикенд.

Она обвела нас взглядом.

— Вы хоть представляете, что будет, если этот шутник проделает дыру во внешней переборке Станции?

В других стимулах мы не нуждались.

До Минус Пятого этажа мы добрались лифтом. На первый взгляд, всё выглядело пристойно: коридоры как коридоры, редкие запоздавшие сотрудники, ровный свет лампочек под потолком. Правда, личности поинфернальнее, чем на Верхних Этажах Станции, но это уж, так сказать, дело вкуса. Чего стоит один только здоровенный вервольф в кожаных доспехах, или вон то здоровенное чудище, мирно читающее "Девушку с татуировкой дракона".

Встретила нас полупрозрачная девчушка в заляпанной кровью ночной рубашке — штатная сотрудница Пятого Этажа. Вполне симпатичная девица. Жаль, что холодная и нематериальная.

— Рада вас привествовать, — всплеснула руками она. — Я проведу нас до Сектора 9, где начались возмущения.

Мы сели в тесный свинцовый лифт, разукрашенный жуткими рожицами и непристойными пожеланиями. Лифт двигался бесшумно, но до нас то и дело доносились то завывания призраков, то уханье баньши [145].

Наконец, он вздрогнул и остановился. Приятно, что лифты на Станции движутся не только вертикально, но и горизонтально — оправданное удобство, ибо здесь нет личного транспорта. А Станция, что уж и говорить — огромна.

— Ну вот, мы и пришли, — виновато развела призрак бесплотными руками. — Увы, не смогу провести вас дальше. Там выбросы сырой магической силы, а для эфирной структуры привидения это очень вредно…

Мы поблагодарили её за помощь.

— Но я могу предоставить вам в распоряжение несколько агентов….

При взгляде на троих медведей в бронежилетах и с боевыми секирами, Джульетту покоробило. Медведи увлечённо читали журнал "Развратная Маша". На обложке была девочка в красном белье.

— Нет, — вежливо сказала она. — Знаете, пожалуй, мы справимся сами…

Всё самое интересное началось с сектора 10. До этого, мы шли по обычным коридорам: титан, космические сплавы и наносталь, ответвления проходов, герметично запертые двери, боковые пути.

Но потом…

Коридоры становились всё более и более заброшенными. По титану зазмеились трещины; в нём появились вмятины, словно кто-то долго и упорно колотил в них тараном. На стенах появилась плесень; стало всё больше и больше попадаться прохудившихся, ржавых труб. А я-то думал, наносплавы не ржавеют. Лампочки работали через одну, зловеще мигая — и освещая коридор потусторонним, призрачным светом.

Атмосфера была жутковатой.

Джулия кашлянула.

— Слушай, Алекс… ты тут, всё-таки, дольше чем я…. Это и правда должно так выглядеть?

Я едва не попрыгнул. Её слова разнеслись по коридору неприятным ухающим эхом. Обернулся. И невольно закашлялся.

В смежном коридоре, ответвляющемся от основного, висели девушки. Их спеленали по рукам и ногам, замотали в блестящую серебряную паутину. Из коконов торчали только головы. Висели они вверх тормашками. Их волосы, самых разных цветов — синие, розовые и белокурые, свисали вниз, подметая пол.

Глаза у девушек были закрыты.

Джули сглотнула. Я её понимал.

Даже отвратительные монстры, в ярко освещенном зале, когда за ними следят неусыпные очи стоглазых, а за их спинами маячат синигами, не вызывают таких эмоций. Рано или поздно к ним привыкаешь. Но здесь — когда защиты, у нас, по сути дела и нет… Пожалуй, мы здорово погорячились, когда отказались от охраны. Остается только положиться на неведомые способности Самаэллы. Как-никак она из свиты Джека-Тыквы, а это, хоть что-то, да значит. Вся эта затея отдавала безумством и, судя по всему, до Джулии это тоже дошло. Наконец.

Она кивнула на спеленутых.

— Это точно нормально? — шёпотом спросила баварка.

Если бы я знал.

Может, это зарегистрированные жители Станции, а может — призраки Хеллоуина, или, и вовсе — жертвы чудовищного паука. Я представил себе размеры арахноида и поёжился. Мало ли здесь тёмных коридоров? Когда пространство стало расползаться, и появились дыры между Мирами, всякая дрянь могла наползти…

Я редко бываю на нижних этажах, но сомневаюсь, что с потолка должно течь. Капли падали на титановый пол, создавая причудливый аккомпанемент:

— Тили-бом, тили-бом!

Быть может, это реальность Дня Всех Святых начинает смешиваться к нашей? Это объяснило бы сырость, ржавчину и плесень с глазами, которая пялится на меня с водосточной трубы — уже целых пять минут.

Неожиданно к звуку капель добавился новый звук. Он напоминал шарканье, словно некто брёл, подволакивая ноги. И кто бы это ни был, он шёл сюда.

— Шлёп-шлёп, шлёп-шлёп.

Неведомый продвигался медленно. Мы невольно сгрудились в одну кучу. Звуки разносились по коридору — так, что было неясно: то ли он находится от нас в ста шагах, то ли в десяти. Наконец, их источник повернул за угол.

Это был мужчина в помятом костюме. Он шёл, наклонив голову. Медленно шлепал по поблёскивающим лужам, разбрызгивал грязь. Наконец, он поравнялся с нами. Пахло от него так, словно он только что вылез из могилы.

— Простите, сэр, — сказала Джулия. — Вы не могли бы нам помочь? Подсказать?.. Я насчёт девушек…

Незнакомец поднял голову. Половины лица у него не было, сгнившая кожа обнажила кости — рот был растянут в вечной улыбке. В одной из глазниц копошились черви.

Моя напарница подавилась заготовленной фразой.

А висящие девушки внезапно открыли глаза. Они были огромные и чёрные, словно пришитые пуговицы у куклы Тэдди [146]:

— Тили бом, тили бом! — весело пропели они.

Голоса у них были звонкими и чистыми.

— Тили, — сказала та, что слева.

— Бо-омм! — надула щёки девушка в центре.

И затем все вместе:

— Тили бом, тили бом, тили-тили-тили-бом!

Их жизнерадостная мелодия разносилась по коридору, словно аккорды фортепьяно.

А затем девушка в центре исчезла, словно её кто-то выдернул за паутину. Вверх, в вязкую тьму и неизвестность.

— Ой, — сказала девушка в центре. — А вы что-то хотели узнать?

И вторая тут же подхватила:

— Ой! Ой! Ой-ой-ой! Страшный суд идёт за мной! Бойтесь мрака за спиной!

Она показала мне язык:

— Тили-тили-бом-бом-бом!

Фьюить — и она исчезла. Осталась лишь девушка в центре. У неё были малиново-розовые волосы и она смотрела на нас своими ничего не выражающими пуговичными глазами. А затем разомкнула уста:

— Берегитесь, стар и млад! Нынче с вами будет Ад!

И исчезла испарилась тоже.

И только откуда-то издалека послышалось:

— Тили-бом-бом-бом!

Я обернулся. Джульетта стояла белая, словно мел. Надо же, а я-то думал, ничто не может её напугать. Шаркающий дяденька исчез. Юби, как совершенно невинное существо, даже не испугалась. Самаэлла откровенно наслаждалась ситуацией.

— Хеллоуин грядёт, — сказала она, и в её глазах загорелись зелёные огоньки.

"А ту ли мы выбрали соратницу?" — неожиданно подумал я.

Юби дёрнула меня за штанину.

— А здорово пели мёртвые девочки, да, Хозяин? Паук их съест?

Джульетту вывернуло прямо на пол.

А коридор всё тянулся и тянулся вниз.

Он стал пологим, словно скатывался в Преисподнюю. Джульетта озабоченно смотрела на счётчик магии.

— Судя по всему, нам туда, — ткнула она в направлении стремительно понижающегося коридора. — Прорехи в ткани Мира там больше всего.

Я кашлянул.

— Структура Станции совсем изменилась. Влияние Хеллоуина перекраивает реальность. Ты ведь не думаешь, что мы всё ещё в коридоре 10а?

Джулия спрятала прибор в сумочку.

— Нет, не думаю. Но нужно же с чего-то начинать! Так или иначе, надо идти вперёд. Чем быстрей мы найдём негодника, тем быстрей всё вернётся на круги своя.

— Тут ты права.

И мы пошли вниз, по наклонной плоскости. В стенах распахивались рты и открывались глаза. Они следили за ним и облизывались вслед.

Из сумки Джулии донеслось потрескивание.

— Мы уже близко, — медленно сказала она. — А это ещё что такое?!

Перед нами, закрытые пыльными чехлами, стояли турникеты. Поблёскивающим кубом высилась будка кондуктора. Под ногами был чёрный мрамор с белыми прожилками. Станция метро?

— Что за чепухляндия? Куда подевались коридоры?

Я сжал запястье Джулии.

— Спокойно. Мы давно не на Станции. Как тогда, в деле с Лесом — помнишь? Если только в недрах Хирона не проложена ветка метро. Тайная, для высокопоставленных персон.

Мы предусмотрительно обошли турникеты — мало ли что. Вдруг в них сидят бесы или другая нечисть. Идёшь через такую дуру, а она — клац — и перекусывает тебя зубами.

Мало приятного.

Спустились по ступенькам, и оказались на платформе.

Там было темно.

Платформа была старой и угрюмой. Мрамор потускнел. По полу тянулись трещины, заросшие плесенью и светящимся мхом. Разбитые скамейки валялись в груде мусора. С массивных колонн свисала паутина…. И пауки — здоровенные, размером с кулак. Антрацитово-чёрные, они медленно вращались на серебряных нитях.

— Да уж, не слишком уютно, — поёжилась Джулия. — Ну и развал!

Горела лишь часть плафонов. Тоскливо мигая, и погружая помещение то в полумрак, то в полутьму. Словно невидимые существа грызли их, потребляя свет. Я нацепил волшебные очки: так и есть — крохотные бесенята, жизнерадостно облизываясь, посасывали лапочки. Один из них показал мне язык. Я снял устройство и положил в карман.

К чёрту очки. Только нервируют.

Густая темнота наползала из углов. Тени тянули к нам когтистые лапы.

— Эй, достойнейшие! — неожиданно разнёсся голос.

Густой, сочный, звонкий, он разнёсся по платформе.

— Вы не знаете, где это я, а?

— Мы бы и сам хотели узнать, — с облегчением прорвочала Джулия, обернулась… и осеклась.

На расколотой платформе потерянно стоял громадный всадник без головы. Его тонкие пальцы сжимали уздечку; лошадь сердито фыркала и переступала ногами. Копыта выбивали из мрамора погребальный звон.

Завидев нас, он тоскливо вопросил:

— Я заблудился. Следовал, следовал себе прериями…. А тут… Что это за зачарованная пещера? Для чего я тут?

Джульетта сглотнула. Мне тоже глаза не лезли в горло.

Ответила ему Юби.

— Это метро, милостивый сударь, — почтительно объяснила она. — Мы тут ищем кое-что. А вам, наверное, нужно на поверхность.

Мрачная фигура повернулась в её сторону.

— А как туда пройти?

Голос исходил откуда-то поверх плеч, но там не было ничего.

— Ну, это вам туда, — ничтоже сумняшеся, махнула рукой кошечка. — Прямиком к лестнице.

— Благодарю вас, юная леди, — чопорно ответил наездник. — Я бы снял перед вами шляпу, но увы — её давно сняли за меня, вместе с головой.

И, расхохотавшись собственной шутке, он направился в сторону выхода. Проехал сквозь камень и исчез.

Джули шумно выдохнула.

— Фу! У меня чуть сердце не остановилось. Зря я читала Фенимора Купера… по ночам. Надеюсь, на этом ужасы закончатся.

Она не договорила.

Послышался далёкий грохот и стук колёс по рельсам. Он нарастал, нарастал… А затем внезапно, из туннеля, вылетел поезд. Пугающий, кошмарный. У переднего вагона была голова хищного зверя. Выпустив клубы пара, он притормозил. Вблизи чудовище производило ещё более неприятное впечатление — массивное, истекающее слизью.

Завидев нас, оно жизнерадостно облизнулось — ярким, малиновым языком. Во все стороны полетела слюна. Егоё хищные жёлтые глаза осветили помещение как фонари.

Юбиби пискнула, когда взгляд монстра остановился на ней.

— Ой! Ай!

Джулия дёрнула меня за рукав.

— Смотри, — шёпотом сказала она, — смотри!

В окнах стояли пассажиры. Все они были разнаряжены, как на карнавал. Роскошные платья, кроваво-красные и угольно-чёрные, болотно-зелёные и омерзительно-розовые. Девушки носили шляпки и маски, мужчины — камзолы и шпаги. На многих девушках, кроме масок, более ничего не было.

Они жизнерадостно болтали, пели песни, чокались хрустальными бокалами и пили вино.

Некоторые их них обернулось на возглас кошечки.

Лица, бледные, словно смерть, зубастые и клыкастые, утончённо-аристократические, и опухшие от попоек. Все они внимательно смотрели на нас. Я сглотнул.

Стёкол в окнах не было.

— Быть может, нам сойти? — громко сказал высокий аристократ с длинными тонкими зубами. — Смори, какое угощение. Нежное, сладкое, ммм. Ещё успеем на Карнавал.

— Нет, милый, — остановила его голая девушка в сомбреро. — Эту ночь ты обещал только мне.

— Действительно, я так сказал? — дворянин казался недовольным. — Ну, раз ты так говоришь, дорогая….

И он впился ей в шею. Девушка сладострастно вскрикнула. Юби закрыла лицо руками.

Чудовище-поезд раскрыло свою зубастую пасть и жизнерадостно провозгласило:

— Станция "Станция". Внимание, внимание. Поезд проследует без остановки. Следующая станция — Бесовский Бал!

И с отчаянным, душераздирающим скрипом, поезд снялся с места. Противно застучали колёса. С визгом и пофыркиванием, паровоз-зверь покатился по рельсам. Медленно-медленно, исчез с глаз первый вагон. Во втором с гигиканьем играли в карты зелёные трупы. Третий вагон был пустым. В четвертом — девочка пожирала жаб. Жабы дрыгались и сопротивлялись. Пятый был наполнен смутными тенями.

А затем поезд так разогнался, что превратился в смутную тень. Оставив и после себя вонь и запах дыма, исчез в туннеле.

— Уф, — сказала Джультетта, — и что это было?

— Ну, — невозмутимо сказала Самаэлла, спускаясь с потолка, — это был особый Поезд. Поезд для приглашённых на дьявольские игрища. Я тоже хотела им поехать. Но решила, что с вами будет интереснее. А жаль — там такие вкусные жабы!

Послышался звонкий цокот копыт, и на станцию влетела карета. Вся раззолоченная и пузатая, точно тыква. Её влачили белоснежные кони. Нагая девушка высунулась из расписного окошка:

— Йо-хоу! Спешите, мои верные кони! Мы не можем опоздать на бал!

Кони фыркали и били копытами. Из их ноздрей вырывалось пламя. Они ловко перескочили на рельсы, и с грохотом и звоном утащили карету в проход.

И на станции снова воцарилась тишина.

Джульетта вытащила счётчик.

— Так, — хмуро сказала она. — Кажется, нам туда.

Мы прошли мимо массивных, чёрных колонн в дальний угол станции. Там была ржавая дверь с блёклой, почти полностью выцветшей надписью: "Служебный вход. Не тревожить!"

Джульетта сглотнула.

— И что это значит?

Я молча взял за ручку и потянул. Дверь скрипнула и легко отворилась. Из неё вывалился длиннющий фиолетовый язык — и лёг нам под ноги. Дверной косяк был оторочен зубами. Белыми и блестящими. Язык лениво ворочался на чёрном мраморе.

— Да это же монстр-полиморф, — отшатнулась Джульетта. — И нам надо идти к нему в пасть!?

Дверь приветливо заскрипела, словно приглашая. Она несколько раз раскрылась и захлопнулась, с жутким клацаньем белоснежных клыков. Моя напарница попятилась. Она шла задом наперёд, глядя вперёд невидящим взглядом, как слепая мышь. Я вздохнул. Подошёл и взял её за плечи.

— Послушай, — тихо сказал я. — Ну что с тобой случилось? А где та храбрая девочка, что вечно готовы на любые авантюры?

Джули спрятала у меня голову на груди.

— Я ненавижу метро, — тихо призналась она. — И узкие коридоры. Однажды я чуть не погибла… поезд, на котором я ехала, взорвали террористы… фундаменталисты кхмерского ныряющего божка…. [147] Первые три вагона превратились в мясорубку. Ты не представляешь, каково это, Алекс. Вся станция была в дыму…Повсюду была кровь… Люди превратились в фарш.

Она задрожала.

— Я не хочу даже рассказывать…

Я погладил её по плечам.

— И не надо. Джули, ты же знаешь — это никакой не полиморф. Это просто иллюзион, созданный эманациями Хеллоуина. Нам нужно просто войти. Поверь его счётчиком на всякий случай.

Она утерла слёзы.

— Да, ты прав. Я так и сделаю.

Глава 6. Поиски продолжаются

Мы прошли через зловонную глотку зверя, прямо по липкому языку — и снова оказались в коридоре. На этот раз он выглядел почти нормально. Несколько поганок проросли из стен, но в остальном, он подозрительно походил на Станцию.

— Ага, — воспряла духом Джульетта. — Это уровень минус 9, пятый блок. Я тут бывала. Здорово мы вниз нырнули… Ну-ка, оценим показания счётчика…. Нам туда!

В этом коридоре пространство ещё не успело искривиться. Лишь изредка пролетали летучие мыши или пробегали девушки в костюмах кроликов. На угле коридора 2а и 3а мы узнали, как они размножаются: девушка в розовом костюмчике Плейбоевского зайчика вытаскивала девушек-кроликов из шляпы одну за другой. А те, в свою очередь, вынимали новых.

Просто матрёшки какие-то.

Конвеерное производство.

Кролики были сексапильные и привлекательные. На нас не обращали ни малейшего внимания. Впрочем, наше везение скоро закончилось. Следующий поворот вывел нас на большую неприятность. Вернее, две больших неприятности.

Два толстых тролля разложили костерок прямо посреди коридора, используя обломки стульев и прочей мебели.

— О, свежее мясцо! — жизнерадостно завопил тролль слева, завидев нас. — Само к нам бежит!

— Не то мясо хорошо, что лежит, а то мясо хорошо, что бежит! — прохохотал второй.

Тролли были огромны. Прямо-таки размером с целые горы. Сглотнув, Джульетта вытащила из кобуры пистолет с серебряными пулями. Вряд ли от него будет много пользы. Юби, как всегда, спряталась за меня. Но мы забыли про ещё одного персонажа.

Самаэлла с хохотом спикировала сверху. Сделала крутой вираж, облетела троллей по кругу, и весело напевала:

Подлетев к чудовищам вплотную, она коснулась их лбов волшебной палочкой. Посыпался ворох искр… и вот, вместо троллей, уже сидят два камня-валуна, серые и мшистые.

Ведьма картинно задула огонёк на кончике волшебной палочки и церемонно раскланялась.

— Путь свободен!

— Выпендрёжница, — буркнула Джулия.

Мы обошли троллей по периметру, гуськом. Вблизи они походили на замшелые горы. И уж совершенно точно, от них не благоухало.

Коридор тянулся вдаль.

Следующим, кого мы встретили, была фигура, закутанная в чёрное. Фигура шла неторопливо, на правом плече несла косу, а в левой руке тащила магнитофон. Лезвие поблёскивало, а из магнитофона доносился текст песни.

Я узнал его. "Сектор Газа".

А рядом шли собаки. Они были чёрными, словно уголь, и их глаза полыхали красным огнём. Осанка у них была странная, горбатая, словно у гиен. Они рычали, и из пастей капала пена. У некоторых собак не было голов.

— Это ещё кто, — прижимаясь ко мне, спросила Джулия.

С другой стороны прижалась Юбиби.

Не сказать, чтобы это было неприятно.

— Стигийские собаки, — прошептал я. — Гости из Царства Аида. Впрочем, вон те, безголовые — это Адская Свора. Некоторые считают, что они относятся к Неблагому Двору, а другие — что они служат прямиком Дьяволу. Они могут охотиться как на людей, так и на демонов — мы изредка пользовались их услугами. Потом отказались, после одного неприятного случая.

— Да я не про них, — выдохнула Джульетта. — Вот это кто?!

— А, это, — вздохнул я. — Ну, как кто? Это наша личная, нотариально заверенная Смерть. Из числа штатных сотрудников Станции. У нас тоже умирают. Я с ней немного знаком.

Проходя мимо, Смерть весело мне кивнула. Я шутливо отдал ей честь.

Собаки обнюхали нашу обувь и пренебрежительно отвернулись. Процессия свернула и исчезла в одном из коридоров.

Джульетта плюхнулась прямо на пол.

— Уф, — сказала она. — У меня чуть сердце не остановилось. Ты бы, хоть, что ли, вовремя предупредил!

— Я не был уверен, что это она, — признался я. — Пока она не кивнула в ответ.

После встречи со Смертью дела пошли веселей. Джульетта немного взбодрилась, и уже не шарахалась в сторону при виде здоровенных пауков, безголовых маленьких девочек или напевающих кофе-машин. И мы потихоньку продвигались внутрь Станции — то по настоящим коридорам, то по лабиринтам Мира Фантазии, то по самому краешку реальности.

Очередной коридор привёл нас в тупик. В сложенной из камней стене красовалась ажурная дверь. Она была сделана из красного дерева и выложена пластинками слюды. И вообще, выглядела кокетливо, словно фрейлина на приёме.

Толкнув дверь, мы попали в помещение, похожее на бункер. На полках лежали отрубленные ладони. Вся комната была покрыта плесенью. Плесень была зелёной и у неё были глаза. Девушка в одной майке, без трусов, наставила на нас два пистолета. Пистолеты были огромные, украшенные рунами, и блестели, как золотые.

— А ну, стоять, мерзавцы!!!

В следующий момент на неё сверху упал паук, обмотал её серебряной нитью и утащил её в пробитую в крыше дыру. Вопли девушки затихли вдали. Джульетта не обратила на неё внимания. Как, впрочем, и на окровавленную зомби-медсестру, собирающую в лукошко выросшие на стенах лисички. Как и на громадную кошку, под пузом которой мы находились. Она была ультрамариново-синей, и деловито вылизывала лапы.

— Мяу? — повернула она голову и вопросительно посмотрела на меня.

Её глаза были зелёными, словно ониксы, и огромными, словно луны. В животе кошки открылась дверца, медсестра ловко запрыгнула в неё, кошка стала плоской и просочилась через малюсенькую щель.

Фантасмагория не прекращалась.

Баварка внимательно изучила показания счётчика и сравнила их с данными на наладоннике. Наконец, вздохнула.

— Техника бесполезна. Чертовски фонит. Знаешь, Алекс, — она серьёзно посмотрела на меня. — А здесь действительно очень опасно. Если домовой наделает дырок, Станция может разгерметизироваться. Автоматика отсечёт верхние этажи. Весь воздух покинет Инфернальные Уровни, понимаешь? Никто не пострадает. Сотрудники разъехались по домам на Хеллоуин. Одни только мы, как идиоты — или герои, что одно и то же….

Я положил ей руку на плечо.

— Я знаю. Время от времени я жалею, что взял с собой Юби, но пребывание с нами её укрепляет. Она становится более независимым и многоплановым существом. Уже не таким одномерным, как раньше. Хотя она мне и нравилась и такой.

Я помолчал.

— Юби кое-что для меня значит. Я не хочу, чтобы она лопнула, как мыльный пузырь. Она отличный человек, правда. И она не заслуживает такого. Никто такого не заслуживает!

Джули мне улыбнулась.

— Я понимаю. Ну как, продолжим поиски?

Я кивнул.

— А что мы будем делать, когда его найдём? У тебя есть какой-то план?

— Ну, — сделала неопределённый жест Джулия, — я заготовила пару магических ловушек… будем решать проблемы по мере их поступления.

Мы выбили стекло и через окно снова очутились в коридоре.

Из стены торчала девичья голова. Над ней парил чёрный зонтик. Её локоны слева были зелёными, а справа — угольно чёрными. Глаза были красными, а в руках замурованная прелестница держала чёрное пушистое создание.

— Бегите за кроликом, — сказала она и выпустила его [150].

Бедняга не пробежал и метра. Из стены высунулась тонкая рука с длинными ногтями и сожрала его. Пасть открывалась прямо посередине ладони.

Мы прошли несколько залов, напоминающих готические склепы. Затем последовали комнаты, обставленные в викторианском стиле. Мы пробирались среди комодов, сервантов и роскошных соф.

В стене открылся рот.

— Чего желаете, праздношатающиеся в ночь Хеллоуина? Смотрите, кто-нибудь да и съест вас!

Из стен выросли руки и стали нас хватать, мешая продвигаться. Массивные комоды обзавелись зубами и поскакали вслед за нами.

Мы пропихивались вперёд, когда неожиданно подоспела помощь. На девушке был пёстрый костюм, кокетливая розовая шляпка, и ожерелье из крохотных тыкв. И волшебная палочка в руках.

— Крибле-крабле-бумс! — сказала она. — Вот ваш проход! Поспешайте!

Она легонько стукнула палочкой по стене, и шкаф отъехал в сторону — возмущенно ругаясь. За ним открылся длинный туннель. Мы стрелой пролетели по нему…. И выпорхнули в старинный зал.

Потолок у него был куполообразным. Свечки стояли в лужах оплывшего воска.

Обнажённые девушки лакали из блюдечек молочко.

В углу разместился кладбищенский концерт.

— Бом-бом, тили-бом, — весело пели черепа, аккомпанируя себе на барабанах. Палочками им служили кости.

Двое скелетов, страстно обнявшись, танцевали посреди зала. Их костяшки жизнерадостно постукивали. Кривая ведьма с бородавкой на носу злорадно хихикала. В помещение было полным-полно примечательных персонажей. И все они подняли головы и посмотрели на нас, когда мы влетели в центр зала.

— Это кто ещё такие? — возмущённо заворчала старуха.

У неё оказались зелёные зубы.

— Кто такие, кто такие? — вторили ей духи, парящие в воздухе.

Они походили на призраков, которых изображал в мультфильме Карлсон.

— Нежданные гости, нежданные гости, — проворчало двухголовое существо, кутающееся в меха.

— Еда? — поинтересовалось жабообразное существо с приплюснутой головой.

— Питьё, — возразил манерный повеса в шёлковом сюртуке. На коленях у него сидели две голых негритянки.

— Развлечение! — восторженно захихикали юные ведьмочки, явно незарегистрированные. Но сейчас было бы невежливо напоминать им об этом.

— Развлечение! — согласились с ними все остальные.

Мы обернулись. Выхода больше не было. Его игриво перекрыл шкаф. Кольцо наших новых знакомых сомкнулось.

— В рот мне ноги, — сказала Джулия.

Она вытащила пистолет. Собрание хтонических персонажей напочь проигнорировало её экспрессивную лексику — как, впрочем, и жест.

— Наверно, вкусненькие, — облизнулось гротескное подобие жабы.

— Нет-нет, не убивайте их сразу, — взмолились ведьмы. — Лучше сначала помучим.

— Помучим, помучим! — жизнерадостно завопили бестелесные духи.

Полупрозрачные негодяи носились в воздухе, как ошалелые. В помещение стоял стон и завывание. Я невольно сглотнул.

А затем послышался громкий звон.

— ДИНЬ-БОМММ, ДИНЬ-БОММ!

Первые удары разорвали воздух.

Словно где-то били огромные часы. Мы зажали уши руками. Вибрирующий звук нарастал. Он проникал даже через ладони.

— Динь-бомм, динь-бомм!

Неприятным холодком отзывался в животе.

Мелодия агонизирующего металла заполнила помещение. Все окружившие нас вампиры, духи, ведьмы и прочая нечисть словно окаменели. Хорошенькая колдунья, одетая в мужскую рубашку и хлопковые трусы, завопила.

— Аааа! Хелллоуин начался!

И все кругом подхватили:

— Хеллоуин начался! Хелллоуин начался!

Призраки, мумии, колдуны и волшебницы подхватили друг друга за руки и стали плясать. Отплясывать канкан. Тыквы щёлкали зубами. Негритянки прошлись по полу на руках. Вампиры станцевали зажигательно фламенко [151] с деревянными вешалками. О нас забыли.

А затем повеса воскликнул:

— Пора! Пора!

Ведьмочки расхватали стоявшие у стены мётла, пылесосы и ступы, оседлали их, похватали своих ухажёров, и с визгом и хохотом унеслись прочь. Никому не нужные вещи со стуком падали на пол. Мы остались одни, посреди пустого зала.

Джульетта сглотнула.

— Мы спасены?

Я растерянно оглянулся.

— Ну, вроде как…

Один из гробов, сваленных в кучу у стены, заскрипел. Крышка с грохотом повалилась на пол. Из него показалась мумия, с огнём в глазах.

— Угуммумуммм??? — спросила она.

— Как-как? — вежливо поинтересовалась Джульетта, пятясь назад.

Мумия сорвала бинты с нижней части лица.

— Я вовремя? — вопросила она.

— Э… ну, я не знаю…

— Я вечно опаздываю, — огорчилась новая знакомая.

Создание размотало ткань на голове — и неожиданно оказалось вполне миловидной девушкой, с золотистыми локонами и васильковыми глазами. Она озадаченно осмотрелась вокруг.

— А вы не знаете, Бал ещё не начался?

— Нуу… — сказал я, осторожно подбирая слова. — Э… Ваши коллеги уже улетели…

— Вот негодяи, — возмутилась она. — А ведь Себастьян обещал меня дождаться! Зря я, что ли, пила яд в 1865-ом?! Когда он уломал меня превратиться в упыря?! А сам-то небось нашёл себе кровососку помоложе…

Девушка села внутри саркофага, нетерпеливо стягивая бинты. Из-под ткани показалось красивое тело. Без малейших признаков одежды.

— Я с ним разберусь, — погрозила неведомо кому кулачком она. — Пусть он мне только попадётся!.. Хей, все мётлы позабирали?! А на чём же я тогда полечу?! Ну, была не была!

Она оседлала старый, забытый всеми контрабас, и с залихватским воплем вылетела из помещения.

— Не попадайтесь паукам размером с собаку, — крикунла она напоследок. — Они могут съесть ваше лицо!

Я мы снова остались одни. Лишь серые мыши, сражающиеся в углу за кусок сыра да глазастые сколопенды, свисающие из углов, составили нам компанию.

— Ну вот, Хэллоуин и начался, — сказала Джульетта.

По коридорам проносились летучие мыши. Где-то ухала сова.

— Да уж, — сказал я.

Теперь из комнаты вело сразу четыре хода. Мы выбрали самый левый и пошли.

Коридоры всё меньше и меньше напоминали Станцию.

Из пола выросли мухоморы с синевато-зелёными шляпками. Мухоморы были размером с кулак, и росли они плотными кучками. У них были миниатюрные рты, и они что-то недовольно бормотали, порой чертыхаясь, когда мы шли мимо них.

Стены затянула белая плесень. Она мягко сияла, заполняя помещение колдовским светом. В углах сидели плюшевые мишки. Они держали в руках изогнутые чёрные свечи. Огоньки у свечей были зелёными. Они нетерпеливо потрескивали.

— От этого места мне как-то не по себе, — пожаловалась Джульетта. — Никогда не видела ничего настолько унылого.

Я был полностью с ней солидарен.

— Впрочем, нужно заметить, что здесь стильно, — справедливости ради заметил я. — Смотри, вот у этого мишки нет глаза, а у того — была операция на животе. Видишь, он заштопан грубыми нитками? Ему ещё не сняли швы. Это привносит дополнительные депрессивные штрихи в общую картину.

— Пожалуй, я бы обошлась и без них, — призналась баварка.

Однако, я уже вошёл в раж.

— Голубые мухоморы придают нотки эклектичности в атмосферу всеобщего уныния. Я бы сказал, в этом есть нечто сюрреальное. А вон те сломанные куклы у стены — служат символом отчаяния. Впрочем, не хватает какого-то завершающего постулата. Чего-то такого, подытоживающего, глобального. Решающего аккорда безумия и кошмара.

Станция подумала-подумала, и со мной согласилась.

Медленно и торжественно, под звуки таинственных труб, на стене появилась надпись:

"Вы все умрёте!"

— Как это мило, — пробормотала Джульетта.

Надпись была зелёной. От неё изумрудными линиями тянулись вниз тонкие потёки. Словно слёзы русалки. Мы прошли ещё метров двести. Появилась новая надпись. Она была сделана большими готическими линиями, и была густо-красной. В цвет клубничного варенья.

Она гласила.

"Нет, ну точно умрёте! Не верите, да!?"

Самаэлла остановилась возле стены и поколупала надпись пальцем.

— Так это же джем, — удивлённо сказала она. — Вишнёвый.

Надпись потекла и исчезла. Вместо неё появилась ещё одна. На этот раз чёрная:

"Тьфу, неинтересно с вами".

Юбиби лизнула её.

— Шоколад!!!

Стена обиделась.

"Идите уже отсюда! Тоже мне, умники нашлись"

И мы пошли.

Мы шли по коридору вдоль многих дверей. Двери были натыканы, как бабушки на паперти. Иногда мы наугад открывали их.

Первая была стальной, вся покрыта облупившейся краской и на ней была криво прибита табличка: "Спуск в подземный мир. Опасно для жизни. Не входить". Мы подёргали за ручку — было закрыто. За второй сидела девушка, в короне из золотой фольги, с двумя мышами на ладони. Её ноги торчали из тыквы, а вид был изумлённый.

Следующая комната напоминала склеп. Вдоль стен стояли саркофаги, а в центре — массивное кресло из резного дерева. На нём восседал молодой человек с тонкими, аристократическими чертами. В руке он держал цепочки, которые тянулись к кожаным ошейничкам — а те, в свою очередь, охватывали шейки трёх девчушек. Девицы колленнопреклонно стояли у трона. И были обнажены.

— Эммм… — неожиданно побледнела Самаэлла. — Кажется, мы ошиблись дверью.

Юноша поднял голову.

— А, моя милая Сэмми. Не желаешь ли присоединиться?

Ведьмочка присела в книксене, который смотрелся нелепо без пышных юбок.

— Увы, мой наижеланнейший Господин. Я должна помочь моим друзьям в одном важном деле.

Юноша прищурился.

— Отказываешь Князю Ада, вертихвостка?

У девушки подкосились колени, и она упала на пол.

— Я искуплю, Господин, позже, — с трудом пролепетала она.

— Так и быть, — ухмыльнулся демон. — Я дарую тебе прощение. Но за тобой должок, Сэмми. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит.

— Безусловно, Господин, — выдавила она из себя.

Он сделал небрежный жест рукой.

— Можешь идти.

И хищно ухмыльнулся.

— А я тут позабавлюсь.

— А кто они такие? — неожиданно поинтересовалась Джульетта.

Её прохладный тон внёс диссонанс в общее раболепие обстановки.

Ведьма воззрилась на неё с вселенским ужасом: она явно не считала разговор с Хозяином здравой идеей. Хотя бы сколько-нибудь здравой. И я склонен был с ней согласиться.

Юноша посмотрел на неё и провёл по губам змеиным языком.

— Они те, кто хотел вызвать Повелителя Разврата — и не озаботился соблюдением формальностей.

Он взял одну из девушек за подбородок. Она горько улыбнулась, по щекам текли слёзы. Лицо демонического создания раскрылось в улыбке. От ушей и до ушей. В буквальном смысле этого слова.

— И я покажу им, что такое настоящее наслаждение.

Голос демона был звучным, словно глас тысячи труб. А зловещие нотки в голосе не сулили ничего хорошего.

— Я переполню их удовольствием — так, что они будут молить о прощении.

Его раздвоенный язык скользнул в ротик девушке.

— Я переполню их болью, ибо что есть боль, как не наивысшая форма наслаждения?

Он сардонически улыбнулся и оттолкнул несчастную. Девушка свернулась у его ног, скуля, как побитая собака.

— Я научу их получать от боли удовольствие. И когда они переполнятся экстатическим страданием, я их отпущу.

— Ты покалечишь их? — ровно спросила Джульетта.

Демон приподнял бровь.

— Покалечу? О нет. Есть иные способы причинять боль. Я заполню их экстазом настолько сильным, что он превратится в свою противоположность. Я превращу их в сосуды удовольствия, в тончайшие арфы, на которых сыграю свою мелодию. И тебе стоит поспешить, юная дева, пока я не решил, что и ты достойна моего внимания.

Самаэлла дрожащими руками закрыла дверь.

Ведьмочка безвольно сползла на пол.

— Это был Асмодей…. Повелитель разврата. И я Ему задолжала! О боже! Мамочка, роди меня обратно! Вы хоть понимаете, что такое разврат в Его понимании?

— Ну, в общем-то, нет, — хмыкнула Джульетта.

— Мой маленький должок в прошлый раз, обернулся месяцем в клетке с отвратительными чудовищами! Которых я должна была удовлетворять! Ой, и зачем я пошла в ведьмыыыы…..

— На кой чёрт ты ему перечила? — тихонько спросил я у Джулии, пока Сэмми предавалась самобичеванию.

Джулия недовольно пожала плечами.

— Никто не позволит ему калечить невинных девушек. Он не у себя в Пандемониуме. А на Станции. Здесь свои законы.

Я невольно оглянулся. Коридор выглядел так, словно был сработан из грубого камня. С потолка капало. Солёным и красным.

— Хм, я не совсем уверен… В том что мы дейтвительно на Станции.

— И это не важно, — твёрдо сказала моя напарница. — Я невосприимчива к магическим эманациям. Просто пошла и надрала бы ему задницу.

Это верно, чувствительность Джулии к магическому влиянию почти нулевая. Не совсем бесполезное качество на Станции, когда кругом кишит куча разных созданий. Однако всё-таки, Асмодей, Дьявол вожделения, один из Князей Ада… Никто не проверял, как далеко нечувствительность к магии может зайти.

Ох, и безумная же моя бывшая возлюбленная. Не за это ли я её и любил?

Тем временем Сэмми почти успокоилась. Дверь, через которую мы вошли, утонула в стене. Куда идти, было непонятно.

— Эх, подсказал бы нам что ли, кто нибудь, направление, — вздохнула Джульетта. — Мы совсем заблудились, дьявол меня раздери!

И тогда на стене, расплавленным золотом, проступили буквы:

— Идите налево.

И мы пошли.

Глава 7. Поиски завершаются!

Отовсюду доносится зловещий хохот, из углов ползли тени. Стены искривлялись, словно хотели упасть на нас. Коридор неприлично вилял. Порой, потолок становился всё ниже, так что нам приходилось идти на четвереньках. Мелкие бесы в коридоре играли в чехарду. Мимо нас, вальяжно маршируя, прошла процессия кукол. У них были пуговицы вместо глаз.

Большой сиреневый кот, словно сшитый из различных кусков, с любопытством наблюдал за идущими паровозиком мышами. Завидев нас, он поспешно вскочил на задние лапы, и приветственно взмахнул шляпой.

— Не хотите ли испить со мной ноябрьского эля?

— Это что ещё за… некропокемон? — пикнула Юбиби.

Кот жизнерадостно улыбнулся. Во рту у него было целых три ряда зубов, один за другим. Ухо было проколото, и в брови пирсинг.

— Я кот профессора Фракенштейна, юная леди, — учтиво пояснил он. — Он собрал меня из наилучших частей всех котов. А вы очаровательны, мррр мррр… Могу ли я пригласить вас на свидание?

— Ой, — смутилась Юбиби. — Ну, я не знаю…

— Пусть я холоден снаружи, в моём сердце боль и стужа… — неожиданно продекламировал кот — и потёрся о ногу некомими.

Его шерсть вздыбилась. Юби наблюдала за ним, как заворожённая.

— Но прекрасен я внутри! Вскрой меня и посмотри!

Он обвил хвостом её запястье. Юбиби ласково почесала кота за ухом. Он опрокинулся на спину и растопырил все четыре лапы.

— Мы с тобой одной крррови…. Ты и йааа….

Его жёлтые глаза закрылись, и, в тот же миг, спохватившись, он вскочил на ноги.

— Ох, простите. Я же обещал вам кружечку эля.

Он церемонно раздал нам глиняные кружки. В напитке плавали мелкие мошки и листочки, но запах шёл дивный. Не удержавшись, я отхлебнул — и в тот же миг пространство изменилось. Я увидел крохотные пятнышки на стене. Я увидел рыжие точечки на радужке глаз Юбиби. Я слышал запахи — сотни, тысячи запахов разных существ. Я увидел, что на шляпе Сэмми сидит брауни. Он весело дёргал её за нос.

— Аппчхи! — она чихнула.

Я взял мелкого паршивца двумя пальцами и выкинул в коридор. Улетая, сказочный персонаж смотрел на меня безмерно удивлёнными глазами. Наверно, никто так раньше не обращался с его невидимым пакостничеством.

А затем всё вернулось на свои места. Юбиби терпеливо втолковывала поникшему коту, что не может выйти за него замуж:

— Понимаешь, Джеральд, — ого, оказывается, у него имя есть, — у меня есть Хозяин. А у Хозяина есть я. Я не могу его бросить. Как жаль, что мы не сможем сыграть свадьбу в той маленькой деревушке, как ты и хотел…

— Да, жизнь несправедлива, — сказал кот, утирая слёзы. — Я сохраню воспоминания о тебе, как величайший дар.

— Тпру, — сказала Сэмми. — Не надо так убиваться. Ты же никогда так не убьёшься! И вообще. А не хочешь ли ты пойти ко мне котом? — она задумчиво наморщила лобик. — У меня должность вакантна. А то, понимаешь, ведьма и без кота. Непорядок.

Глаза у Джерри загорелись. Ей-богу, как изумруды. Они вспыхнули в полумраке, подобно фонарям.

— А что, можно? Правда?

Самаэлла пожала плечами.

— Почему бы и нет?

Котяра моментально запрыгнул к ней на коленки и потёрся головой об животик.

— Мурр мурр урра! Мурр фурр урра! О, как я устал быть вечно один, в холодные ноябрьские ночи! О, как я мечтал о славной, тёплой, нежной хозяйке!

Он сладко потянулся.

— Предатель, — горько сказала Юбиби.

Кот повернулся к ней.

— Нет-нет, моя милая. Ты же понимаешь, это чисто профессиональные отношения. Так записано в ведьмовском контракте.

— Прффф, — фыркнула нека. — Так я тебе и поверила.

Кот прижал лапы к груди:

— Верь мне! Я никогда бы не стал тебе лгать!

— Наша компания разрастается, — пробормотала Джулия. — А домового мы так и не нашли.

И отхлебнула эля. Я последовал её примеру. Зрение на миг утратил чёткость. А когда вернулось, я заметил, на плече у Самаэллы сморщенного старичка. Совсем крохотного.

— Эм, Сэмми, — осторожно спросил я. — А что там насчёт твоего приживальца? Это твой фамильный чёрт?

— Ты о чём? — недоуменно уставилась на меня она.

— Ну, хм, такой старикашка, который сидит у тебя на плече и пялится на грудь.

— Ааа?! Ты серьёзно?!

Я протёр глаза.

— Да… Кажется, он стал видимым после котейского эля.

— А ну-ка, погоди, погоди….

Она лихорадочно зарылась в сумке. Вытащила причудливые, снабжённые множеством рычажков очки. Повертела какие-то винтики, настраивая, и нацепила на нос. Оглянулась.

— Аааа!!!

От неожиданности ведьма плюхнулась на спину.

— Это что ещё за извращенец?!

Старичок соскочил с её плеча, и… Неожиданно вырос в размерах, становясь видимым. Раздался, навис над нами массивной тенью. Теперь он походил на великана. И улыбка у него была на редкость паскудная.

Он оглянулся, и распахнул в стене дверь. Которой ранее и в помине не было. Махнул нам шляпой и шагнул туда.

— Аааа!!! — завопили мы все разом. — Это же он!!! Домовой! Не упусти его!

И всей толпой ринулись за ним.

…. И вывалились внутрь помещения. Это была комната, но какая-то странная. Она была роскошно обставлена: софы, комоды, табльдоты и сервант. Она была завешена гобеленами и устлана коврами. А ещё — в ней были двери.

Очень много дверей.

Двери были повсюду — в стенах, в потолке, в полу. Они располагались горизонтально и вертикально, и косо — под углом. Арочные и прямоугольные, квадратные и двустворчатые. Из пластика и дерева. Домового в комнате не было. Всё было тихо. Мы растерянно сгрудились в центре комнаты.

— Вот это мы попали, — тихо сказала Джулия. — Сэмми, ты не чувствуешь, за какой он дверью?

Ведьма беспомощно пожала плечами.

— Здесь сплошной магический фон, — пожаловалась она. — Я не чувствую толком ничего.

— Раздери меня Шуб-Ниггурат….

— Попробуем любую?

Я хмыкнул:

— А вдруг там вулкан или монстры? Домовые — мастера по созданию ловушек. Видал я один раз такое: девушка открывает дверь — а оттуда рука: цап-царап, и нет сотрудницы… Нашли её через месяц. В зеркале женского туалета. Пришлось вавилонских чародеев звать, чтобы выковырять её оттуда….

— Ух ты, — заинтересовалась Сэмми. — И как там, в Зазеркалье? Ей понравилось?

— Ну-у… — неуверенно протянул я. — По-моему, у неё родинка переместилась с левой груди на правую… и вообще, она до сих пор странная. Эмпус подозревает, что мы вытащили не ту.

Джули вспылила.

— И что ты предлагаешь? Сидеть здесь и ждать?!

— Ну, можем прилечь, — предложил я. — Вон какие удобные софы.

— Алекс, я всегда знала, что ты — шут гороховый!

Юби стало скучно. Хозяин с бывшей Хозяйкой всегда ругаются, как заведённые, а маленькой кошечке нечего делать.

Одна из дверей находилась в полу. Прямо перед ней. Малявка подцепила ручку лапой и отворила её. И зажмурилась от представшего её взору великолепия.

Бесконечные просторы космоса открылись её глазам. Там были звёзды, закручивающиеся в спирали галактики. Туманности и метеориты. Один из них пролетел рядом с ней. Прямо перед расширенными глазами Юбиби мелькунла серая, изъеденная космическим ветром поверхность. Мелькнула и исчезла.

Юбиби испугалась и прикрыла дверь.

Оглянулась — никто не заметил?

Хозяева ругались, не обращая на неё внимания. Самаэлла увлеклась изображениями на гобеленах. Юби приоткрыла в полу ещё одну дверь. Под ней было море. Плавали золотые рыбки. Она робко коснулась воды лапой — и возмущённо фыркнув, отскочила. Дверь захлопнулась сама собой.

Вода была мокрой! Вот это подлость!

Юбиби терпеть не могла мыться. Ну разве что, когда Хозяин её моет — но это совсем другое… Нет, двери в полу какие-то мутные. А вот в стене? Кошечка подошла к стене и потянула дверь на себя.

За дверью был Глаз. Громадный, здоровущий глаз — самый большой, какой только Юби доводилось видеть. Он моргнул и с удивлением уставился на неё. А затем сместился, и появилась пасть. Усеянная зубами. И она зарычала:

— Арарарараррррр!!!!

От его вопля у Юби волосы зашевелились на голове. Кажется, за дверью был шкаф, сообразила она. Небольшой стенной шкаф. А чудовище туда впрессовано. Из шкафа вылетели канареечного цвета щупальца, все в малиновых бляшечках, и оплели её тело. Потянули к клыкастой пасти.

И тогда Юби тоже завопила:

— Аааааа!!!!

Пасть довольно щёлкунла зубами и облизнулась — фиолетовым языком. Зубы были загнуты внутрь, и с них капала слюна.

Все, находящиеся в комнате, подпрыгнули.

— Чёрт возьми! — ахнула Джульетта. — Скорей!

Она и Хозяин бросились к некомими и принялись тянуть её в другую сторону. Юби показалось, что она сейчас разорвётся. Самаэлла лупила чудовище кулачками. Щупальца возмущённо отбивались.

— Да колдуй же их, ты, колдуй! — вопила Джульетта.

— Не могу, — пыхтела Самаэлла, — тут фон такой, всё волшебство рассеивается! А, придумала!

Она впилась в щупальце зубами.

— Умппффф!

Её глаза стали, как два блюдца.

— Вкуфно! Карамельные!

— Да ты что?! — поразилась Джульетта. — Дай-ка, я попробую….

Чудовище поспешно втянуло щупальца к себе. Компания всей гурьбой надавила на створку и закрыла дверь. Раздалось хлюпанье, глухие удары — и всё затихло.

— Уффф, — многозначительно высказалась Джульетта, сползая по стеночке на пол. — Ну и сильная же, зараза!

Она брезгливо вытерла руки от слизи.

— А что, правда, карамельное? Или ты хотела его испугать?

Сэмми задумчиво лизнула пальцы.

— Не, не карамельное. Скорее… вкуса лимонного желе.

Она засунула большой палец в рот и пососала его, словно чупа-чупс.

— Мм, вкусняшка!

Я обессилено подовинул себе стул и плюхнулся на него.

Если бы потерял Юби, я не смог себе этого бы простить.

Джульетта хихикнула. Ласково потрепала кошечку по затылку.

— Алекс, — ворчливо сказала она. — Следи получше за своей подопечной. Вечно она влезет, куда не надо.

Но тон был добрым, и Юби не обиделась.

— Вот ещё, — возмутился Хозяин. — Это всё ты меня отвлекла. С дурацким спором.

— Ага! — возопила девушка. — Значит, это я виновата?!

— А нет, я, что ли?!

— Не неси фигню, а то уронишь!

— Кто бы говорил!

— Ох, да не ведите же себя как стадо хобгоблинов!!!

Юбиби опять стало скучно.

Двери трогать нельзя, так чем же заняться?

Она с любопытством подошла к столу. На полированном дереве стояли флаконы. Ярлычки гласили: "Выпей меня". Флакончики были разноцветными: красными, лиловыми и зелёными. Зелья в них мерцали и бурлили. Манили своей загадочностью. Юбиби ужасно захотелось взять их в руки, подержать. А то и проглотить.

Она стянула со стола один фиал.

Фиал был прозрачным, и внутри кипела золотистая жидкость. Она искрилась, словно фольга. Юбиби виновато оглянулась. Хозяин, конечно, хороший, но ни за что не даст ей попробовать неведомое зелье. А оно наверняка вкусное!

Напиток был привлекательным, манящим. Некомими внезапно почувствовала, насколько сильно у неё пересохло в горле. Она воровато отвинтила пробочку и одним махом опрокинула декокт.

Её глаза выпучились. Вкус у напитка был изумительный! Словно фанта, что Хозяин покупал в дьюти-фри у Восьмых Ворот. Напиток приятно пощипал ей язык и пощекотал желудок. Разлился волшебной прохладой по телу. Ай, хорошо!

Та-ак, надо попробовать что-нибудь ещё!

Она пригляделась к небольшому флакончику причудливой формы с пузырчатым светло-изумрудным варевом. Надо и его глотнуть. Быстренько, пока Хозяин не видит. Она откупорила бутылочку и посмаковала зелье.

Ах, словно тархун!

Так-с, так-с, так-с, а что тут ещё? Хозяин ругается с Джульеттой, это у них обычное дело: как сойдутся, так и начинают препираться! Наверное, любят друг друга: недаром же говорят: милые бранятся, только тешатся.

А ещё говорят: чем бы дитя тешилось, лишь бы не вешалось.

Нет, это уже из другой оперы. Это Хозяин про неё так говорит. Вот, значит, зелья пить можно! Она же тешится, и всё тут! Приободрённая этой мыслью, Юби присмотрелась к третьему флакону. В нём булькало что-то коричневое. Возможно, кока-кола? Она открыла пробочку и принюхалась. Запах был непонятный.

Она ещё раз оглянулась. Хозяин возмущался, Джульетта огрызалась. Самаэлла с любопытством рассматривала гобелен — на нём несколько чудовищ изгалялись над эльфийкой. Юби торопливо глотнула напиток.

— Ай-яй! Жжётся!

Ой. Кажется, она сказала это вслух. Головы всех троих медленно обернулись к ней.

— Ты что, — завопил Алекс. — Не смей пить эту дрянь!!! Или что…. Ты уже выпила?!

— Ну…. - смущённо поскребла пол лапой кошечка. — Я… а было нельзя? А там было написано "выпей…"

Хозяин беспомощно махнул рукой и сел на пол.

— Ну, нельзя же делать всё то, что тебе говорят, клянусь Юпитером…

Юби поразилась:

— Что, в самом деле?!

Страшное подозрение родилось в её юной головке:

— И вас слушаться тоже нельзя?!

— Меня — другое дело! — возмутился Хозяин. — Но не эти же бестолковые надписи не пойми где…

Юби задумалась. Информация была новой и непонятной. Неожиданно она ощутила странное чувство в груди.

— Ой. Ой.

Бвумм….

С густым смачным звуком грудь увеличилась размера на два.

— Аай!

Юби обалдело прижала руки к груди. Теперь у неё был четвертый, а то и пятый размер. Это было непривычно. Грудь перевешивала.

— Зелья начинают действовать, — шепнула Сэмми. — Что же будет дальше?

Шширх! И волосы Юби внезапно стали зелёного цвета. Юби изумлённо уставилась на свои лапы. Мех искрился и переливался.

"А что, мне даже идёт", — подумала некомими.

— Ну, пока всё безобидно, — вздохнула Джулия.

И тут — ббаамм!! Мир стал стремительно уменьшаться. Юби осознала что падает. Стол стал огромным, монстры на гобеленах — гигантскими, а Хозяин превратился в великана. Ай! Что же с ней происходит?! Она упала прямо в пушистый ковёр, но теперь ворс доходил ей до пояса. И игриво щекотал её в пикантных местах.

Она жалобно посмотрела вверх.

Такого она не ожидала.

Хозяин аккуратно взял её за хвост и положил на ладошку.

— Мда, — сказал он. — И что же нам теперь с тобой делать?

Его голос был, как раскаты грома, и Юби зажала ушки.

Великанша Самаэлла, груди которой были, как горы, сказала:

— Я помещу её в волшебный шар. Пусть передохнёт пока. Нам будет даже проще без неё в Лабиринте. Мало ли куда ещё она влезет.

Хозяин вздохнул.

— Ладно, валяй.

Раздался тонкий звук — и Юби оказалась внутри помещения. Его стены искрились и были полупрозрачными. Потолок — куполообразный. В комнате стояла кровать и небольшой телевизор. Юби улеглась на кровать и свернулась клубочком. Обняла подушечку, вышитую морскими звёздами. Она надеялась, что с её Хозяином в её отсутствие ничего не случится!

Джульетта спрятала шар в сумку.

— Ты всё-таки не способен заботится о подопечных, — буркнула она. — Что же будет дальше?

Мне было стыдно. Очень. Надеюсь, мы найдём способ расколдовать Юбиби, когда всё завершиться. А если нет… Ну, она всегда сможет завести дружбу с феями и микроэльфами.

Я вздохнул.

— Так что же мы будем делать?

Самаэлла пихнула меня в бок.

— Посмотри, — прошипела она.

Я обернулся. Здоровенный сервант хлопнул дверцей… и облизнулся. Длиннющим зелёным языком.

— Эй-эй, — дёрнул я Юлию. — Тут что-то не того…

И вся мебель бросилась на нас.

— Ааа!!! Бежим!

Мы рванули за ручку ближайшую дверь и провалились в темноту.

— Это ещё что такое?!

Джулия притормозила, да так резко, что мы налетели на неё.

Мы стояли на лестнице. Она вилась — бесконечным серпантином, прихотливыми восьмёрками — в полной пустоте. Ступеньки сбегали вниз, а потом вверх, тянулись в воздухе, подобно тонкой змейке. И не было ни неба, ни пола, ни потолка, ни преисподней.

Не удержавшись, я посмотрел под ноги. Всё та же пустота — беспредельная пустота, пронизанная лестницами — вплоть до тех пор, пока они не превращались в ниточки и не исчезали вдалеке. Думаю, они тянулись и дальше — всё дальше и дальше, до бесконечности.

— Упс, — сказала Самаэлла.

А между лестницами висели двери. Они парили в пустоте, деревянные и стеклянные, массивные и ажурные, узкие и широкие, арочные и прямоугольные. С золочёными ручками, с витражными вставками, с прихотливой резьбой.

— Где мы? — почему-то шёпотом спросила Джулия.

— Понятия не имею, — ответил я ей. — Наверно, в одном из Зачарованных Пространств, которые создают домовые. Нужно быть осторожным. В подобных местах всё развивается по своим законам — отличным от законов привычного мира.

— И что же мы будем делать?

Я пожал плечами. Обернулся. Дверь, через которую мы прошли, растворилась. Растаяла прямо на глазах. Мы стояли посреди лестницы, ведущей из пустоты в пустоту.

А над нами висели двери — таинственные, недостижимые.

— Однажды я бывал в подобном месте, — признался я. — Но тогда со мной была Юкико. В зеркальном лабиринте. Отражения выбирались из стёкол и нападали на нас. К счастью, магия кицунэ сильнее магии постуканчиков…

— Пройдём немного вниз?

Я увидел, как глаза моей напарницы загорелись интересом.

— Если ты хочешь. Хотя, я думаю — это бесполезно. Единственный выход отсюда — через Двери.

Я невольно обернулся на парящую за нами ведьмочку.

— Хорошо, что всё-таки Самаэлла с нами. Надеюсь, она подбросит нас до Дверей. На своей метле.

Ведьма показала мне язык.

И мы пошли вниз. Лестница бесконечно вилась среди пустоты. Мы будто попали в картину сюрреалиста: косо развешенные двери вокруг — и более ничего.

— С другой стороны, — заметил я, — эти Двери вовсе не обязательно ведут на Станцию. Нужно быть осторожными.

— Да уж, — буркнула Джулия. — Мы уже были осторожными. И к чему это привело? Даже если эта пакость ведёт в Парк Юрского Периода или в другую Галактику, выбора у нас особенно нет…

Ступеньки были отполированными. Лестница причудливо извивалась: порой мы оказывались вниз головой. И, тем не менее, не падали вниз. Так и шагали — то вниз головой, то вверх ногами. Верх и низ — здесь условное понятие.

Спустя шагов триста Джулия хмыкнула.

— Становится скучновато. Я ожидала чего-то более впечатляющего.

Она задумчиво постучала каблуком по полированному материалу.

— Хорошо хоть, тут есть перила. А то бы — шух! — и нету нас… Интересно, как далеко падать?

— Думаю, бесконечно.

Внезапно мне стало неуютно.

— Но только знаешь, — медленно сказал я. — Я тут припомнил… Согласно мнению Эразма Потсдамского, зачарованные пространства — это не просто вотчина домового. Он не просто творит их — он создаёт их внутри себя. Они являются его частью. Таким образом, судя по всему… мы находимся в желудке подозреваемого.

— Чего-о?! — подпрыгнула Джулия. — А что ж ты раньше молчал?!

— Только сейчас припомнил, — признался я.

Некоторое время мы стояли в тишине. А затем…

— Уахахаха!

Отовсюду послышался замогильный хохот. Казалось, смеялось всё. Двери подпрыгивали, дорожку завертело, мы соскользнули с неё и полетели в пустоту…. Где нас подхватила Самаэлла и поднесла к ближайшей двери. Судя по весёлому выражению лица, её это здорово развлекало.

Я ухватился за метлу, а Джулия — за меня. Самаэлла рванула за ручку, и…

Мы ввалились в забегаловку, судя по виду — ирландский паб. Беспардонный домовой весело мчался по чужим столам. На пути опрокинул стаканчик какого-то пойла, и ринулся в другой конец зала.

— Хватай паршивца! — взревели мы и помчались за ним.

Публика — здоровенные мужики, покрытые наколками и пирсингом, не обратили на нас ни малейшего внимания. В помещении стоял дым карамыслом и крепкая ругань. Посетители лакали из горла и играли в карты.

— Хватит с тебя! — звонко воскликнула готичная барменша, с нарисованным ирландским флагом на левой груди, и хлопнула одного из них бутылкой по голове.

Парень рухнул рядом со стойкой, его приятели подхватили его подмышки и оттащили к свободному столу. Домовой показал нам нос и… был ухвачен за шкирку брутальным верзилой. С пунцовеющим ирокезом, проштампованными ушами и руками, покрытыми татуировками от самых плеч.

— Это ваш мелкий негодник? — вежливо поинтересовался он, обращаясь к Джульетте (думаю, опознал в ней родственную душу), но пялясь при этом почему-то на Сэмми.

Ну, конечно. На нашей ведьмочке только гетры.

— Наш-наш, — проворчала Джульетта, извлекая из сумки складную пентаграмму захвата. — Подержите-ка его, плиз, минутку…

И в этот момент беглец извернулся и укусил его за палец.

— Bullshit, — сказал ирландец и ослабил хватку.

Домовой выскользнул из пальцев и упал на пол. Побежав к стене, он распахнул там дверцу и был таков.

— Врёшь, не уйдёшь, — сказала Сэмми, и длинным ногтем нацарапала на стене дверь побольше.

Словно папа Карло. Упёрлась в неё плечом и распахнула внутрь.

— Всем спасибо за содействие, — официально заявила она завсегдатаям. — Команда? Вперёд!!!

Мы вывалились на дискотеку, не особенно отличаясь от местной публики. Девушки срывали майки, оставаясь в одних только шортах. Парни трясли головами, зелёные и красные дреды плясали, подобно языкам пламени. На высоком пандусе танцевали стриптизёрши. Разноцветные пятна стробоскопа, подобно стрелам, вонзались в толпу.

Музыка гремела так, что ушам было больно. Суровой вибрацией прокатывалась по телу и взрывалась где-то в животе. Пол дрожал. Парни и девушки, раздетые самым причудливым образом, отплясывали так, что казалось — у них оторвутся ноги и руки. Вот-вот.

Электрические гитары визжали. Удары барабанов походили на ядерные взрывы. Домового нигде не было видно. Какая-то размалёванная девушка с миндалевидными глазами ухватила Джулию за талию и поцеловала. Глаза у баварки выпучились. Нагую Сэмми тут же взял в оборот какой-то красавчик. Они лихо отплясывали подобие румбы. Возле меня извивалась блондинистая азиатка. Внезапно меня осенило.

Я вытащил из сумки и одел очки.

Наш беглец сидел передо мной и корчил рожи. На плечах у хорошенькой девушки. На девушке были красные трусы и прозрачная майка. Она покачивалась под ударами ритма, как тростник под порывами ветра. Я приобнял девушку и поцеловал её — и сцапал домового, прежде чем она поняла, что произошло.

Впрочем, моя партнёрша не сопротивлялась. Она прильнула ко мне и засунула свой язычок ко мне в рот. Домовой отчаянно извивался в моей пятерне. Азиатка прильнула ко мне со спины. Я шлёпнул девушку по заднице. Она сладострастно поцеловала мою шею. Воспользовавшись тем, что мой рот освободился, я крикнул:

— Сэмми! Я его держу!

Выскользнул из объятий обеих девушек (они мгновенно притянулись, словно магнитом) — но увы, слишком поздно. Домовой растворился в воздухе, Сэмми ухватила меня, я — Джулию, и мы провалились в новый мир.

Казалось, наш кросс никогда не кончится.

— Хватай паршивца!!!

Пространство расползлось, словно старая тряпка. Разошлось по швам — и нашему взгляду предстала уютная ванна. Ванна была наполнена, и в ней сидела девушка. Она блаженно мылила грудь, и мурлыкала что-то под нос. Грудь у неё была большая и красивая, пена стекала с неё радужными клочьями.

Коленки девушки торчали из воды, а между ними плавали пластмассовые уточки.

Старичок уселся на край ванны, болтая ногами. Мы замерли, затаив дыхание.

— Девонька, а, девонька, тебе хорошо? — вопросил он.

Девушка открыла глаза. Вытаращила их. Глотнула воздух ртом. И, наконец, завизжала.

— Уиииииииии!!!!

Прижала руки к груди. Набрала воздуху в грудь, перевела взгляд на нашу компанию — чумазую, запыленную и изодранную, и поперхнулась криком. Её глаза стали, как два блюдца.

Она сказала:

— Ик. Ик.

— Думаю, что хорошо, — жизнерадостно сказал домовой. — А будет ещё лучше!

Он легонько подул в её сторону, и губки с мочалочками словно взбесились. Они поднялись в воздух и закружились в вакханалическом хороводе. А потом набросились на девушку и поставили её на ноги. Полотенце туго скрутило руки. Щёточки принялись намыливать ей грудь — по собственному почину. Девушка икала не переставая.

— Ай, красавица! — причмокнул губами старичок. — Ай, краса-девица! А ну-ка мы ещё вот так!

Он легонько ударил ладошкой по воде, и на стенах внезапно появились постеры:

"Гигантская утка похищает девицу! Смотрите прямо в кинотеатрах!"

Девушка издала очередное "Ик!", и пластмассовая уточка стала расти. Всё больше и больше — вот она достигла размера бройлера, хищно щёлкнула клювом… и тут изящная тонкая рука ухватила дедка за шиворот.

— Ай-яй таким негодником быть, — сказала её хозяйка.

Постеры пропали, уточка суматошно хлопнула крыльями и улетела, мочалки отпустили девушку и посыпались в ванную. Нагая незнакомка шлёпнулась на пятую точку.

— Извините за беспокойство, — белозубо сверкнула улыбкой Самаэлла, и подмигнула девушке. — Если понравилось — повторим. В другой раз.

И виртуозно застегнула пространство, как молнию.

Мы вернулись на коридоры Станции.

И сгрудились вокруг старичка. Видимо, лица у нас был грозные, ибо он запаниковал.

— А я что, я ничего, — шмыгнул носом он. — И пошалить-то уже нельзя…

— Пошалить? — фыркнула Джулия. — Да ты чуть всю Станцию к чертям не разнёс! Тут такое творилось!!! Поезда зомби! Всадники без головы! Приближённые Дьявола!!! И какого чёрта тебя не учуяли синигами?!

Домовой потупился.

— Так я местный, тутошний. Почто на меня нападать? У меня вот и прописка есть, все документы…

— Правда, что ли? — поразилась Джульетта.

Против воли я хихикнул.

— Какие у тебя документы? Усы, что ли, и хвост?

Вредитель насупился.

— Обижаете, господин начальник. Всё у меня как положено, чин по чину, заверено и оформлено, подписи проставлены, и шкафчик мне выделен, да. Я своё место знаю.

— Да ну, ты что? — скептически заявила Джульетта. — А чего ж тогда вразнос пошёл? Документы покаж, паскудство мелкое! Ща как депортируем тебя в открытый космос!

— Ну чего сразу в космос-то? — заторопился правонарушитель. — А вот они, мои бумажки…

Джульетта брезгливо взяла засаленную "корочку" и стала читать.

— Спригган, Брадопулос Аристофан Матвеевич [152], прописан в блоке 29, комната 4а… Выделен шкаф, с ограниченной свободой действия…

Её глаза расширились.

— Как-как, — пролепетала Джульетта. — Так это же моя комната…

Спригган внезапно вырос, великаном вознёсся над нами:

— Это ты виновата! — обвиняющее тыкнул он в неё пальцем. — Это ты выгнала меня из шкафа! Отобрала мою монетку! Обесчестила меня! Повергла меня поруганию! Какой я спригган без клада?!

— Что? — оторопела Джульетта. — То самое пенни, которое у меня внизу завалялось?

— Да! Ты его забрала!

Она извлекла из кармана старенький английский пенс — тот самый, который я видел в Центральном Зале. Уставилась на него, как зачарованная.

— Так это я виновата? Всё из-за него?

Домовой всхлипнул, заламывая руки.

— Он самый! Мой славный, моё сокровище! Я нашёл его на исходе октября, хранил, протирал и лелеял…. Раньше у меня клады были, и монеты там всё бесчисленные, из червонного золота… Что витязи позапрятали, да короли, да могучие чародеи… А теперь вон, один кругляшик, и тот отобрали, бессердешные!

На глазах у домового выступили слёзы. Он вытер их мохнатой лапой — и снова стал таким, как раньше, маленьким и неприметным.

— Сироту всяк норовит обидеть…

— Дай-ка мне свою лапу.

Командный тон Джулии прервал причитания сприггана. Он тут же подозрительно спрятал руки за спину.

— Зачем?

— Да дай ты, я говорю!

— Нет, не дам!

— Я тебе щас головушку-то откручу!

После недолгой борьбы, девушке удалось разжать одну из его ладоней. Она с силой впечатала туда монету.

— На, держи. Храни и владей.

Спригган окаменел. Он смотрел на монету, сверкающую у него на ладони, как крохотный кружок солнца.

— Эх, Алекс, — сказала Джулия. — По-моему, нам тут нечего делать. Не буду я его оформлять. Невиноватый он. Жертва…. Моего произвола.

Надо же! Совестливая Джули — это нечто из разряда сюрреализма.

Она помялась:

— Забирай своих баб и пошли отсюда.

— Моих баб? — возмутился я. — Какие же они мои?

— А то чьи же, — проворчала Джульетта. — Вечный твой талант собирать кругом обнаженных девок. И чего они к тебе липнут, прямо как на мёд? Может, ты внебрачный сын какого-нибудь эробожка?

Я прыснул от смеха.

— Ну, скажешь тоже!

— Ей-богу, не понимаю, что они в тебе находят? Помнишь твою первую пассию? Ну, из тех, что я застала. Луноликую красавицу из Турана [153]. А вторую? Она была прекраснее Венеры Киприды, а кожа — как наилучший карнакский мрамор!

Да, в Джулии порой просыпается поэтесса.

— Нет, я конечно понимаю, что язык у тебя хорошо подвешен. Ты сладкоречивый и меточивый, как Аполлон. И всё равно, не понимаю, чего ж их так к тебе тянет!

Переругиваясь и смеясь, мы шли вперёд, по коридору.

Пройдя метров десять, я обернулся.

Словно по мановению волшебной палочки, со стен исчезала плесень, потёки воды и узоры ржавчины. Моим глазам представали всё те же, до боли знакомые и любимые стены из титана. Волшебство Хеллоуина рассеивалось.

Юбиби снова приобрела свой настоящий размер. И освободилась из шара. Самаэлла на метле, кошара на четвереньках, светящийся, как монета, спригган и лоскутный кот шли за нами.

Быть может, в словах Джульетты действительно есть толика правды?

— Эй, ну и где ты застрял? Пошли, Алекс, надеюсь, Станция простоит долго. Мы здорово потрудились.

Мы сели в лифт и поднялись на свой этаж. Станция выглядела как-то непривычно. Ни тебе размалёванных озабоченных ведьм, ни клацающих зубами скелетов. Чего-то не хватало.

— Йо-ху-ху!!!

Навстречу нам внезапно выбежали Орест и Настя, из соседнего Сектора, в пугающих масках. Мы высокомерно проигнорировали их и свернули в соседний коридор.

— Эй, ну вы чего?! — донеслись до нас возмущённые вопли. — Совсем не испугались?! Проникнитесь духом Дня Всех Святых!

Джулия кашлянула.

— Не знаю, как ты, — сказала она, обращаясь ко мне, — а я сейчас собираюсь завалиться в свой блок, поставить диск со "Зловещими мертвецами" и напиться до потери пульса. Не хочешь составить мне компанию?

Я мог бы расценить это как намёк, но вот беда — мы оба держались на ногах с заметным трудом.

— С удовольствием, — хмыкнул я. — Я думаю… мы завалимся всей честной компанией. Если ты не против. А начальство подождёт!

Глава 8. Эпилог — всё хорошо, что хорошо кончается!

Когда всё закончилось, мы собрались у Ноденса. Кабинет был тесным, и мы набились в него, как шпроты в банку. Ко мне прижималась гологрудая Самаэлла и ничуть не менее гологрудая Юбиби.

В последний раз, когда я был у шефа, его кабинет был намного просторней. Там были софы, гобелены и плазменный телевизор. А сейчас он больше напоминал каморку. Правду ли говорят, что кабинет Ноденса — часть его самого? Как зачарованное пространство спригганов. И он каждый раз меняется согласно его пожеланиям? Неужто и грудастая секретарша в приёмной — его деталь?

А я-то с ней флиртовал, глазки строил….

На Станции можно ожидать чего угодно.

На этот раз шеф избрал образ громадной пиявки. Лоснящаяся туша возносилась над нами, подобно желеобразной горе. Здесь же находился и Бродяга Джек. Уголёк в тыкве вспыхивал жизнерадостно.

— Отличный получился Хеллоуин, друзья! — воскликнул он, как только мы набились в кабинет, и хорошенько утрамбовались. Я явственно ощущал под рукой бюст Юбиби. Упругий, как подушка.

Джек взмахнул рукавами. Его одеяние было всё так же непрезентабельно.

— Мы напугали мир до полусмерти! Мы прокатились по небесам на карете из костей! Мы хохотали в печных трубах! Бросали лягушек в окна! Вгоняли смертных в страх и трепет! И всё благодаря вам.

Он отвесил нам почтительный реверанс.

— Вы отлично справились, юные стражи.

Полы его изодранной одежды подмели паркет.

— Спасибо Вам, Александр, за мужество и целеустрёмлённость. Они были весьма кстати. Благодарю Вас, Джулия, за энергичность и милосердие. Без вашего деятельного участия поиски не завершились бы. И тебе спасибо, моя славная Сэмми, за то, что приглядела за этими, вне всякого сомнения, достойными смертными. Без тебя бы это путешествие могло закончиться плачевно.

Мы с Джулией переглянулись. А Джек продолжил.

— И ты, моё милое создание. Я не забыл тебя.

Джек наклонился и с любопытством воззрился на мою девушку-кошку.

Он был так близко, что я мог рассмотреть каждую жилку на его высохшей тыкве.

— Ну как, ты не надумала пойти в мою свиту?

Юбиби спряталась за меня.

— Нет-нет, — пискнула она. — Простите меня, Джек… вы были бы замечательным Хозяином, правда. Но… это не для меня. Я люблю своего Хозяина.

Могущественний призрак вздохнул.

— Ну, что ж, мне жаль. Позволь же одарить тебя на прощание.

Дух Хеллоуина легонько коснулся Юбиби своей палкой. Её словно осыпало ворохом искр. Свет в глазницах Джека замерцал.

— Теперь ты полностью настоящая, — тихо сказал он, — от кончиков ушек до кончика хвоста. Жаль, что не согласилась пойти со мной. Но — такова судьба.

Он выпрямился и взмахнул рукавами.

— Прощайте, Хранители Станции! Прощай, великий Ноденс. Благославляю всех, с кем довелось повстречаться. Надеюсь, мы увидимся в следующем году!

"О нет!!! — мысленно взмолился я. — Только не это!"

А всемогущий дух задумчиво почесал тыкву палкой.

— Вечно я о чём-то забываю. А, да. Ты, Сэмми, вернёшься со мной?

— Ну, — задумчиво ущипнула кончик носа озорная ведьма, — Пожалуй, я… ненадолго задержусь.

— Что ж, я так и думал, — подмигнул нам всем Джек. — Приятно было повидаться! Ужасных вам кошмаров!

И взмахнул плащом.

— Зайдёте к Калигуле за премиальными, — утробно сказал Ноденс, и пинком пространственно-временного континуума выставил нас из кабинета.

— Ну вот, — возмущённо пробурчал я. — А я-то думал, они будут нас чествовать всей компанией. Как отправлять на убой — так целая теомахия, а как поздравлять — так в уютном кабинете…

Джулия рассмеялась.

— Небось, желал разухабистую вечеринку? Ну и тщеславный ты, Алекс!

— Ещё какой, — ворчливо ответил я. — Мы рисковали жизнями, тратили личное время, вместо того, чтобы пугать знакомых — как все нормальные человеки…

— Миу, — сказала Юби, огорчённо заглядывая глаза. — Хозяин, но ведь сейчас всё хорошо?

— Конечно, — сказал я, смягчаясь, — просто хочется немного признания. Благодаря нам эта паршивая Станция стоит на месте.

— Мгм, — сказала Самаэлла, — может, я опережаю события, но кажется, призвание идёт к тебе, красавчик.

И правда: шум и гам нарастал.

Мы повернули за угол.

— Уиииуууу!!!! — сразу три симпатичные ведьмочки повисли на мне телами. — Вот он, наш герой!

Где-то надо мной взорвались хлопушки. Меня обсыпало конфетти.

— Приветствуем Алекса и его непобедимую команду!

И нас окутал гром аплодисментов.

— Э… — только и смог сказать я.

Мы стояли в Центральном Зале. Поперёк стены была натянута громадная лента. Готическим шрифтом на ней было выведено: "Да здравствуют спасители!"

Помещение были битком набито — людьми и существами. Ассирийские человекобыки, китайские львы, младые нимфы, винторогие фавны и станционные привидения — все единодушно рукоплескали нам. Знакомая мне фигура, рыжехвостая и задорная — верхом на могучем, вымершем смилодоне — подняла руку вверх и скомандовала:

— Спасителям Станции — гип-гип ура!

— Ура! Ура!! Ура!!! — грянули Боги и титаны, и пол заходил ходуном.

Мне пришлось заткнуть уши.

А три нагих ведьмочки меня так и не отпустили. Самаэлла подмигнула мне поверх их голов.

— Сегодня все девушки твои, Алекс, — преувеличенно громко шепнула она мне, — Но завтра, когда всё войдёт в привычную колею, — подмигнула она, — я хочу чтобы ты принадлежал только мне!

— Миу, — возмущённо пискнула Юбиби.

— Ну, и ещё кошке, — смягчилась Сэмми.

Я настолько изумился данному высказыванию, что даже не знал, что сказать.

— Хей-хо! — крикнула Юкико, привлекая внимание. — А теперь — все в пляс! Играют музыканты из безвременно почившей рок-группы Британии! Прямиком из самого Ада! Все пьём и веселимся! Вечеринка начинается! Не стесняйся, налетай — все бокалы разбирай! Выпивка за счёт Ноденса!

Одобрительный рёв был ей ответом.

В середине празднества мягкие губы Джулии коснулись моего уха.

— Знаешь, красавчик, — спародировала она манеру Сэмми. — У тебя есть ещё один повод для радости. Ну, помимо того, что тебя тут все боготворят и хотят.

— Мда, — сипло выдыхаю я, — и какой же?

Она смеётся.

— Я проверила сумму премиальных.

— И какова же она?

— Ну-у, — задумалась Джулия, фамильярно обнимая меня за шею, — если ты когда-нибудь хотел купить личную яхту — ну, или там, зафрахтовать Анджелину Джоли на выходные — самое время исполнять свои желания!

И бурное веселье накрыло нас с головой.

Постскриптум