Глава 5

Но они у них уже были. Когда я подбегал к дому, открытый автомобиль Мёрфа уже стоял во дворе под дубом. Рядом папаша и дядя Сагамор читали листовки, как я догадался, привезенные им из города. Лица у всех были серьезные.

— Эй, у меня тоже есть! — крикнул я. — С аэроплана просыпались!

Никто не отреагировал.

— Насколько я понял, — сказал Мёрф, — он уже делит шкуру неубитого медведя.

— Думаешь, он может выиграть? — спросил папаша.

— Не стоит себя обманывать. Именно сейчас у него хорошие шансы. За ним газета, торговая ассоциация и Лига женщин-избирательниц. До заката весь округ по колено утонет в этих бумажках. Он уже продал автозаправку и купил грузовик со звуковым оборудованием.

— Хм, — дядя Сагамор сплюнул табак, — выходит, он действует энергично.

— Выходит, — кивнул Мёрф. — А еще говорят, он скользкий, как угорь. Прошлый раз тебе удалось застать его врасплох, потому что он тебя не знал.

И тут мы услыхали музыку. На дороге показался грузовик с трибуной, раскрашенный в красно-белый цвет, с надписями по бокам и с двумя громкоговорителями наверху. На грузовичке большими красными буквами было выведено:


«МИНИФИ — В ШЕРИФЫ!

МИНИФИ — В КАБИНЕТ, ВОРОВ — В ТЮРЬМУ!»


Мы уставились на все это. Потом музыка прекратилась. Из грузовичка выпрыгнул человек. Это был Кудрявый. На нем был белый костюм и красный галстук. Из нагрудного кармана торчали сигары. А на лице было то же нахальное выражение.

— Привет, народ! — крикнул он дружелюбно. — Не желаете ли сигарку?

Он взялся было за сигару, как вдруг Зиг Фрид, лежавший в тени дерева, словно бы только что признал его и кинулся к нему, зарычав. Шерсть его ощетинилась. Это было необычно: как правило, он был со всеми ласков. Дядя Сагамор с папашей переглянулись. Кудрявый только ухмыльнулся.

— Похоже, собачий голос я уже потерял, — сказал он.

Я схватил Зига Фрида и удерживал его, а он все ворчал. Кудрявый передал сигары папаше, Мёрфу и дяде Сагамору и, облокотившись на машину Мёрфа, заговорил доверительно:

— Первым делом кандидат, стремящийся к победе, должен заручиться поддержкой честных членов общества. Вот почему я прибыл к вам в самом начале своей кампании. — Тут он запнулся и посмотрел на папашу: — Кстати, я рад, что вам полегчало.

— Пустяки! — ответил тот. — Я уже совсем распрямился.

— Ну и замечательно, — продолжил Кудрявый радостно. — Вернемся к политике: я не стремлюсь изничтожать своего оппонента, но факты налицо, господа. У вас нет того сотрудничества с полицией, которого вы заслуживаете. Ваши налоги тратятся некомпетентными людьми. Дела тут зашли далеко. Шериф не справляется со своими обязанностями. И знаете почему?

— Ну, — дядя Сагамор пожевал губами, — по правде сказать, мы особо об этом не задумывались, но, конечно, интересно было бы послушать…

— Так вот, правда в том, — продолжал Кудрявый, — что полиция отстала от времени. Нет у них обученных людей, нет современного оборудования. Стыдно сказать, у них нет даже анализатора запахов и людей, способных с ним работать!

— Да ну?.. — протянул папаша.

— Только сегодня проверял, — подтвердил Кудрявый, — они о нем даже и не слыхали.

— Да, сэр, это просто ужасно! — вклинился дядя Сагамор. — А вы обещаете, что если вас выберут, то достанете такой?

— Уже достал. Он у меня с собой — буду рад вам его продемонстрировать.

Дядя Сагамор так и просиял.

— Вот видишь, — обратился он к папаше, — что значит новый человек на должность шерифа.

Тут Кудрявый достал свой анализатор — блестящий металлический ящик с ручкой и чем-то вроде сопла спереди и с парой встроенных наушников. Сбоку была надпись: «Счетчик Гейгера». Наверное, так называлась компания-производитель. Папаша, Мёрф и дядя Сагамор с живым интересом наблюдали, как Кудрявый включил аппарат и как что-то начало щелкать в наушниках.

— И что же, сэр, значит, когда она э… засигналит?.. — спросил дядя Сагамор.

— Обнаруживает местонахождение спиртного, — пояснил Кудрявый. — Все по науке. От этой штуковины не спрячешь никакой контрабанды.

— Ну и ну! — покрутил головой дядя Сагамор.

Кудрявый надел наушники и стал поворачивать ящик в разных направлениях.

— Жалко, тут нет самогона, а то вы могли бы убедиться, как его обнаруживают, — сказал он.

Тут он в задумчивости остановился и сместил направление аппарата.

— Что там? — спросил дядя Сагамор.

— Только я собрался сказать, что не понимаю этого вашего шерифа — как это он не пользуется такими вещами, с ними-то не пропадешь… — Тут он опять остановился, нахмурясь, и стал водить рукой взад-вперед перед аппаратом. — Странно, показывает, что где-то тут спиртное.

Дядя Сагамор был поражен.

— Ну, сэр, — сказал он папаше, — кто бы мог подумать?

— Ш-ш-ш… — прошипел Кудрявый. Он двинулся в сторону. — Правильно, вот здесь.

Он снова прислушался, потом кивнул. Выключил аппарат, отнес его в машину и закурил сигару.

— Ее не обманешь. Ни за что. И это только один из приборов, которые я собираюсь применить, как только меня выберут.

Папаша с дядей Сагамором переглянулись.

— Да что он показал-то? — спросил папаша.

— Видите вон тот старый пень на полпути к воротам? — сказал Кудрявый безразличным тоном. — Так вот, в шести дюймах к западу от него запрятана бутыль с самогоном.

В жизни не слыхал ничего подобного. Тот пень был в доброй сотне ярдов от нас. Папаша с дядей Сагамором тоже были в изумлении, особенно когда мы подошли туда, и Кудрявый очертил палкой место, и мы действительно нашли там пинтовую бутыль, почти полную. Он поднял ее и посмотрел, нахмурясь.

— Э, — сказал он, — видать, аппарат малость разрегулировался. Показал пинту, а тут немножко поменьше. — Отвинтив крышку, он отпил и кивнул: — По крепости близко — показал сотню, так и есть. Посмотрим, что вы скажете.

Он пустил бутыль по кругу. Все сделали по глотку, после чего дядя Сагамор сказал папаше:

— Да, сэр, это величайшее изобретение изо всех, что я видел.

— Да уж, — ответил тот. — Уже и не знаешь, что дальше-то придумают. Видать, большой умник расстарался.

Кудрявый отпил еще и скромно так ухмыльнулся:

— Ну, надо только потренироваться — но я не хочу раскрывать всех карт. Не то автору идеи придется много заплатить. Вы, наверное, слыхали о нем — великий китайский ученый Ван Скрюдак[7].

— Ну как же, — кивнул Мёрф. — Помнится, я читал о таком. Не он ли изобрел пустой бассейн?

Кудрявый протянул бутыль дяде Сагамору и хлопнул его по спине. После двух порций он что-то раскраснелся.

— Ладно, господа, мне надо отправляться на выборную кампанию. Хочу только, чтобы вы знали, что есть такой кандидат, который свое слово сдержит. А вы, — обратился он по-дружески к папаше, — следите за поясницей, чтобы можно было прийти к урне.

И он покатил под музыку своей звукоустановки. Мы же воротились на крыльцо. Папаша с дядей Сагамором были озабочены. Мёрф закурил сигарету.

— Все ясно, — сказал он.

— Зигу Фриду он явно не понравился, — добавил я.

— Может, он схлопотал еще от кого? — предположил папаша. — Их тут много шляется.

— А не от него? — спросил я.

— Может, и от него, — как-то рассеянно согласился папаша.

Дядя Сагамор пока не сказал ни слова. Он покачивался в своем кресле, тер ногу об ногу, губы его шевелились, он о чем-то размышлял.

— Это меня настораживает, — сказал Мёрф. — Что будем делать?

Папаша недоуменно потряс головой. Дядя Сагамор, казалось, их даже не замечал.

Мёрф подождал еще чуть-чуть и засобирался в город. Папаша пошел с ним к машине, а я направился следом. Мёрф уселся за руль, включил зажигание и вновь посмотрел на дядю Сагамора, сидящего на крыльце. В первый раз я видел его встревоженным.

— Как ты думаешь, есть у него идеи? — спросил он папашу.

Тот кивнул.

Мёрф почесал голову и сказал:

— Раньше я бы так не тревожился, но тут нашла коса на камень. Этот Минифи хитрец, каких поискать. Вне всяких сомнений, он собирается выиграть. У шерифа шансов нет.

Папаша согласно кивал.

— А коли выиграет, — закончил Мёрф, — нам, брат, крышка.

Он уехал. Папаша вернулся на крыльцо и ждал, когда дядя Сагамор скажет хоть что-то, но тот, казалось, его не замечал. Он так и провалялся остаток дня в кресле и за ужином не сказал ни слова. Мы пошли спать. И наутро он снова уселся на том же месте в той же позе, пожевывая табак и не говоря никому ни слова. Даже смешно. Он вроде бы не болел и не сердился на нас, казалось, он просто про нас забыл. Так было до полудня.

Часа в два папаша пошел к нашему фургончику, стоявшему возле дома. Он был небольшой — туда вмещались наши матрасы и маленький печатный пресс для распечатывания наших программок для скачек. Я заглянул внутрь — папаша возился там с прессом. Я спросил, что он делает.

— Я подумал, может, нам придется вернуться на ипподром, — нехотя ответил он.

— Ну-у, — протянул я, — давай не поедем. Здесь так здорово!

— Понятно, — отвечал он. — Но что-то не вижу я тут будущего. Совсем не вижу.

И тут мы услыхали, как приближается автомобиль. Это был Мёрф. Он остановился под дубом, и мы поспешили к нему Выглядел он еще более обеспокоенным, чем прежде.

— Просто кошмар! — сказал он. — Взгляните!

На сиденье у него лежали листовки с портретом Минифи Кудрявого, ощерившегося, словно кот. Под портретом было написано:


«ХРАБРЫЙ

СПОСОБНЫЙ

ЧЕСТНЫЙ

МИНИФИ — В КАБИНЕТ, ВОРОВ — В ТЮРЬМУ!»


— Его команды по всему округу раздают это тысячами, — пояснил Мёрф, — везде, где только можно. Ей-богу, стоит где-нибудь остановиться, как тут же тебе это прилепят на спину. Майор Кинкэйд выпустил даже обращение к Минифи с призывом соблюдать официальные ограничения. Вчера вечером он собрал митинг на тысячу человек. Говорил ловко так и умно: и за процветание-то он, и за матерей, и за американский флаг, и за то, чтобы посадить Сагамора Нунана в тюрьму.

— Не больно-то здорово, а? — покрутил головой папаша.

— Здорово? — переспросил Мёрф. — Не то слово. Шериф рвет и мечет. Впервые за восемь лет ему надо соревноваться. Он понимает, что шансов у него в самом деле нет.

Они пошли на крыльцо показать листовки дяде Сагамору и все ему рассказали. Он только хмыкнул. Мёрф немножко посидел расстроенный в ожидании ответа, потом поднялся и сказал:

— Что ж, остается только ставить на него пари. Хоть выиграть чуть-чуть, чтобы было на что отсюда убраться.

Дядя Сагамор все смотрел куда-то вдаль.

— Однако надо поторопиться, — сказал Мёрф. — Пока ставки хорошие: три к пяти.

Дядя Сагамор выплюнул табак и утерся ладонью.

— Я бы никуда не спешил, Мёрф, — сказал он.

Тот так и просиял.

— У тебя появились идеи? — спросил он.

— Мало ли что может случиться за десять дней. Ставки изменятся или еще что-нибудь…

Больше он ничего не сказал. Мёрф подождал немного и уехал. Папаша курил сигару, сидя на ступеньках. Минут через двадцать дядя Сагамор поднялся, словно бы решившись на что-то:

— Надо бы съездить в город, Сэм. Хочу купить кое-какую мелочевку.

Я запрыгал, мечтая поехать с ними, но дядя Сагамор сказал, что они могут вернуться поздно. И они уехали на грузовичке. К ужину они еще не вернулись, и я пожарил колбасы себе, дяде Финли и Зигу Фриду. Когда стемнело, я расстелил на крыльце свой матрас и лег. Среди ночи я услыхал, как рядом со мной устраивается папаша, но когда после восхода я поднялся, они уже позавтракали и опять засобирались в дорогу, предупредив, что их, возможно, не будет целый день.

— А для тебя мы нашли работу, — сказал папаша. — Будешь получать доллар в день.

— Ух ты! А что надо делать?

— Лущить кукурузу — там у амбара ее куча — и складывать в мешки.

— Вы ее купили? — спросил я.

— Ну да. И кое-что еще.

Они опять уехали. Я быстренько оделся, что-то съел, кинул пару кусков Зигу Фриду. Тот схватил их на лету и залаял, прося еще. Я дал ему еще, и мы отправились к амбару. Там лежала куча всякой всячины, словно они побывали на громадной распродаже.

Амбар находился левее дома, ярдах в семидесяти пяти от колодца. Туда дядя Сагамор ставил свой грузовичок и туда же сгрузил все это добро. Во-первых, гору кукурузы в початках. Во-вторых, мешки с сахаром и еще восемь деревянных бочек, какие-то трубы, медные детали, распиленные дубовые сваи. Я пересчитал сахар — оказалось тридцать мешков. Похоже, начинался какой-то бизнес. «Здорово», — подумал я. Когда дядя Сагамор разворачивал бизнес, все вокруг начинало бурлить.

Усевшись на ящик, я начал лущить зерна, а шелуху кидать в ведро, которое потом вытряхивал в мешок. Только я принялся за второй мешок, как услыхал звуки машины с дороги. Это была полиция.

Они остановились перед домом и выпрыгнули наружу. Это были шериф и Бугер. Они стали озираться по сторонам. Шериф позвал дядю Сагамора. Потом они увидали меня и бросились ко мне. Бугер был повыше и чуть опередил шерифа. Он увидал сахар, ухмыльнулся и прорычал:

— Ага, вот оно!

Подбежал, отдуваясь и утираясь платком, шериф. Оглядев все вокруг, он глубоко вздохнул и сказал шепелявя:

— Билли, где Сагамор Нунан?

— Они с папашей уехали в грузовике с час назад.

— Он сказал, куда они собираются?

Бугер закончил пересчитывать мешки с сахаром и опять ухмыльнулся.

— Тут тридцать мешков, шериф, — сказал он, — полторы тонны.

— А погляди на эту кукурузу! — добавил шериф.

— А эти бочки, и трубы, и пустые баки, — восхитился Бугер. — Ну, мы его достали, шериф. Теперь-то вы выиграете выборы. Можно ли было себе представить, что он настолько туп, чтобы оставить все это прямо на открытом…

У шерифа ухмылка с лица сползла, он снова вытер лицо:

— Постой, Бугер, ты еще молодой. Ты не знаешь его так, как я.

Я не мог понять, о чем они толкуют, и спросил, что случилось. Они не обратили на меня внимания.

— Да яснее же ясного, шериф, — начал Бугер.

Тот вздохнул:

— Вот об этом-то я и говорю. Когда имеешь дело с Сагамором Нунаном, держи ухо востро. Я это нюхом чую. Все это лежит открыто, и купил он это у того, кто — он это точно знал — обо всем мне сообщит.

— И что же тогда это значит? — озадаченно спросил Бугер.

Шериф присел на ящик:

— Просто никогда не знаешь, что он сделает дальше…

Бугер понимающе кивал.

— Кстати, как вы думаете, зачем здесь эта сетка? — спросил он.

Прежде чем шериф успел ответить, с пригорка спустилась повозка. Это был мистер Джимерсон, живший недалеко от нас, ближе к шоссе. Он был в широкополой соломенной шляпе. Вид у него, как всегда, был унылый. Остановив мулов прямо перед нами, он спрыгнул с облучка и поздоровался с шерифом. Безо всякого интереса оглядев все наше добро, он подошел к изгороди.

— А ты зачем здесь, Марвин? — спросил шериф.

Мистер Джимерсон взял пригоршню табаку, посмотрел на него и ответил:

— Он меня нанял построить свинарник.

— Свинарник? — переспросил шериф. — Да у него же нет свиней.

Мистер Джимерсон сплюнул и потряс головой:

— Ни единой.

Он зашел в амбар, поковырялся там и вышел.

— Что ты там искал? — спросил шериф.

— Два на четыре.

— Что?

— Он хочет, чтоб я еще построил навес. Сказал, что найду материал внутри под сеном. Вот я и проверял.

Шериф вздохнул и поглядел на землю, потом с безнадежным видом обратился к Бугеру:

— Вот видишь, свиней у него нет, а он собирается построить свинарник. И все, что нужно для самогоноварения, лежит у него открыто. А что-то самое обыкновенное, к примеру доски для крыши, спрятано под сеном, чтоб никто не знал.

Загрузка...