Метаморф Том 2. Красный мир

Глава 12. Путешествовать, не сходя с места

— Чем обязана? — синеволосой волшебнице явно хотелось, чтобы её голос прозвучал с претензией на аристократическое пренебрежение, но легкая запинка в начале речи всё портила.

— Пфф, актриса, — хихикнула Нора, уловив явную фальшь.

Роль важной шишки явно не входила в амплуа Сюнру, хотя кто-то там и говорил, мол, все женщины актрисы. Впрочем, было непохоже, будто новоприбывших сильно заботили наши потуги.

В комнату вошли, один за другим, четверо мужчин, и ещё двое остались снаружи, судя по звукам шагов. Из этой четверки я выделил и отметил одного — его выдавала с головой шевелюра, отливавшая глубоким синим оттенком. Создавалось впечатление, будто иномировые переселенцы изначально, были лишь небольшой семьей, тесно связанной кровными узами.

Некоторые народы в древности так и приобретали ярко выраженные внешние черты — всего лишь потому, что в какой-то момент из всех мужиков в племени выживал лишь один, носатый. Или синеволосый, как в этом случае. Похоже, из иного мира они притащили не только магию, но и дополнительный пигмент в волосах. На Земле-то, из всех возможных сочетаний меланина синий цвет естественным образом получить было никак.

Остальная троица вела себя, как группа поддержки — встав у него по бокам, и проверив рукояти длинных сабель на поясах. Очевидно, группой поддержки они и были. Но был нюанс. Размером со слона, если честно. Странно, что я сразу это не приметил.

— Ты тоже заметил, как они похожи друг на друга? — заговорщически прошептала мне Нора, — Трое из ларца, одинаковых с лица.

Только теперь я обратил внимание, что троица телохранителей синеволосого мага была идентична друг другу, вплоть до родинок на шее и отметин на коже лица. Они даже, черт подери, пахли идентично.

— То есть, никак? — хихикнула Нора. Ещё одна странность.

Проклятые, мать их за ногу, маги! Эти трое, вообще, люди или нет? У меня внезапно возникли по этому поводу серьезные сомнения.

Как бы то ни было, синеволосый маг являлся человеком со всей определенностью. Я мог с помощью обоняния и слуха считывать, до некоторой степени, смену его настроений. Легкий мандраж, готовность действовать… уверенность в своих силах?

Он оказался на вид довольно молодым, хотя его движения были лишены импульсивности, свойственной юности. Он выдвинулся вперед лишь после того, как его сопровождение оглядело пустую комнату, и встало между ним и мной.

Почесав ладонью гладко выбритый, светлокожий подбородок, маг неожиданно вскинул голову и бросил на меня острый взгляд.

— Тут магический фон усилился, — тут же шепнула мне Нора, — Это я так, к слову.

Я хмуро взглянул этому магическому субчику в глаза, внутри которых на мгновение мелькнул какой-то светлый отблеск. Из всего, что сообщила мне Нора, я не понял только одно — когда мне ждать огненный шар в лицо. То, что юридические заморочки Сюнру тут не сработают, я чуял печенкой. Бьют же по ней, родимой, а не по паспорту? Меня, правда, пока не били. Скорее, сканировали магическими способами.

Я всё равно пока планировал корчить из себя миролюбивую зверушку. Дождаться удара в правую щеку, а потом победить врага великодушием и незлобием, как завещал ещё Иисус. Если меня сильно не разозлят, конечно.

Резко от меня отвернувшись, маг взглянул на Сюнру, и в ту же секунду его кислая рожа претерпела чудесную метаморфозу. На ней появилась настолько любезная и дружелюбная улыбка, что мне сразу захотелось приступить к членовредительству. Не дожидаясь, пока к нему приступят незваные гости.

— Что, не узнаешь? — словно удивившись, спросил этот тип у синеволосой волшебницы, — Сюнру, это же я!

— Синон? — растерянно пробормотала Сюнру, в глазах которой проявились признаки смутного узнавания.

Здесь что, каждая собака друг другу знакома, пусть и шапочно? — хмуро подумал я.

— Дражайшая моя родственница! — обрадованно воскликнул маг, верно угадавший, что его узнали. Судя по его виду, от попытки в порыве чувств крепко стиснуть Сюнру в объятиях его сдерживало только присутствие меня в той же комнате.

Иными словами, незнакомого и угрожающего типа, на котором висит убийство родича, ко всему прочему. Так что в дальнейших действиях мага я не обманулся. Изобразив из себя лучшего друга и союзника синеволосой потеряшки, следующим же шагом этот Синон перешел к решению моего «вопроса».

Сделав несколько шагов вперед к Сюнру, словно в порыве её обнять, он «вдруг» обнаружил меня.

— Сюнру, а это ещё кто? Ты взяла себе с островов какого-то дикаря? — удивился он, — Ого ты даешь!

— Это… э-э-э, — девушка неожиданно сбилась с мысли, словно никак не могла сформулировать ничего внятного. Ко всему прочему, она ещё и побледнела, словно пойманный на горячем воришка. Наконец, она беспомощно проблеяла, — Это Виктор! Он, э-э-э…

Нора недовольно фыркнула, пока я переваривал тот факт, что Сюнру блещет красноречием настолько же плохо, насколько хорошо она рассуждает, сидя в кресле. Похоже, от чужого внимания Сюнру просто становилось сильно не по себе. Либо же, у хмыря имелась какая-то своя харизма, которая на меня по понятным причинам не работала.

— Ладно, расскажешь всё по пути домой, — тут же всполошился маг, поспешно беря Сюнру под локоток, — Чего сразу не поднялась в ярусы для знати, Сюнру? Разве Сунаж не передавал тебе чудесные новости?

— О моей семье? — удивилась девушка, которая теперь оказалась загорожена от меня чужим туловищем.

— Конечно! — как о чем-то само собой разумеющемся, воскликнул маг, — Только между нами, тётя Ниола будет не в восторге, что я об этом сообщаю раньше времени. Давай пока отойдем?

Заговорщически приблизив губы прямо ей к уху, он медленно, но неуклонно отжимал волшебницу прочь от остальной компании. Судя по взглядам, бросаемым на нас его мордоворотами, они были решительно против того, чтобы мы шли за ней следом.

— Ты видела, как он её у всех на виду уводит?! — мысленно заметил я, — Втерся в доверие, а потом поманил каким-то секретом и сманивает за собой, как ребенка конфетой.

— Ты хоть раз пробовал сманить чужого ребенка конфетой? — внезапно засомневалась Нора.

— Нет, — признался я, — Но у всяких извращенцев, говорят, как-то получается. Так, всё, — отрубил я, — У нас тут девку уводят, а мы стоим, раскрыв рот.

Нора поддержала меня одобрительным молчанием, так что я принялся действовать, игнорируя недружелюбные взгляды сопровождающих мага.

— Разрешите вас перебить!? — неожиданно выступил я, одним движением скидывая на пол длинный плащ, которым прятал от любопытных глаз щупальца.

Вопреки моим ожиданиям, троица телохранителей не выказала никого удивления такой угрожающей метаморфозе всего в полутора метрах от себя. Единственной их реакцией стало синхронное движение рук в попытке выхватить сабли. Как будто они могли меня ими порубить на куски.

— Перебить в прямом смысле? — кровожадно подобралась Нора, пока я с усмешкой наблюдал за чужими потугами. Возможно, я слишком поверил в себя, но я уже не рассматривал не-магов в качестве угрозы. В стратегию боя они вписывались примерно на том же уровне, что предметы обстановки вроде столов и стульев. И действительно, если бы синеволосый маг меня сейчас атаковал, я бы швырнул в него ближайшего воина, как раньше делал.

Однако этого не произошло. По крайней мере, сразу.

Неожиданно для меня, маг расплылся в пространстве, как сгустившееся над костром марево. Что это, мать вашу?! — яростно подумал я. Невидимость? Телепортация?

Обоняние и слух отказались мне помогать, и это было первым случаем в моей карьере метаморфа. Похоже, маг меня перехитрил. Где его искать, я больше не понимал. С равным успехом, он мог находиться в любом месте комнаты или даже за её пределами, посмеиваясь над недалеким противником.

Взглянув мельком на его телохранителей, я остолбенел, став свидетелем необъяснимой метаморфозы. Никак не изменившись в сложении, их лица стали неотличимы от лица синеволосого мага. На меня смотрели три одинаковых копии, теперь выглядящие даже более неестественными, нежели ранее. Они двигались синхронно, как марионетки, с пугающей грацией и скоростью атакующей змеи. Если раньше я мог поверить в то, что маг выбрал в телохранители тройняшек, то теперь всякие сомнения исчезли.

Это были какие-то магические марионетки!

Я растерялся в первый миг, но всё же моя реакция была много выше человеческой, а наличие дополнительных конечностей открывало новые возможности. Скользнув в сторону от занесенного лезвия меча, я притянул себя в другую часть комнаты, вцепившись щупальцами в дверной проем.

Заблокировав другим хватательным отростком очередной удар, я резко вдохнул в себя воздух и растянул губы в улыбке. Похоже, я переоценил мага.

Он предусмотрел всё: зрение, слух. Похоже, даже какие-то магические средства обнаружения не позволили бы его выследить. Однако он не знал, насколько богатый слой информации оставляет запах…

Нет, я по-прежнему не ощущал его. Однако лакуна в пространстве, которую огибали запахи, просто так из ниоткуда не появляется. Верно я говорю?

Оттолкнувшись щупальцами от пола, я издал боевой клич и прыгнул в угол комнаты, в котором ничего не было, на первый взгляд. И на второй, тоже. Обоняние так, вообще говорило мне, что там находится вакуум. Ага, как же.

— Ох и хитрый же маг! — в последний момент успел подумать я, когда мои щупальца со всей силы ткнулись в соткавшуюся в пустоте преграду. Едва не отбив их себе напрочь, я зашипел от боли. Мне показалось, будто они ударили в стальную стену. Похоже, этот орешек сходу было не разломать. Или надо было стучать сильнее.

— Берегись! — крикнула Нора, словно что-то почувствовав.

Интуиция не успела даже предупредить меня об опасности. Впрочем, она и так сильно обленилась, с тех пор как её роль взяла на себя Нора.

Со всех сторон меня охватило чем-то сродни невидимому кокону. Будь это уже знакомые мне телекинетические тиски или что-либо подобное, я бы нашел способ выбраться. Однако сейчас я ощутил себя так, словно на миг выпал из привычного мне пространства. Подобное ощущение под ложечкой живо напомнило мне, о не слишком приятных аномалиях на Земле, и о способностях Айгуль, тоже. Последнее было бы весьма некстати — в последний момент подумал я.

Мир перед глазами мигнул, и в следующее мгновение меня словно прокрутило сквозь мясорубку — пространство сдвинулось в мою сторону, и схватило меня жадной пастью, как вцепившаяся в добычу акула. Пространство стало казаться мне чем-то сродни невидимым нитям, протянутым вокруг меня. На мгновение мне даже показалось, будто я в силах как-то сопротивляться их напору.

Я схватился за них мыслью, словно невидимыми руками, но тут же был вынужден уступить. Это было похоже на подход к штанге, когда твой предел по весу вдвое меньше. Лишь чуть-чуть удалось подвинуть снаряд, а затем рабочие мышцы отказались подчиняться.

Меня протащило вперед резким рывком, словно через невидимый пищевод, и выплюнуло в совершенно ином месте.

— Нора, что происходит?! — лихорадочно озираясь, крикнул я.

Едва я раскрыл рот, как его облепила густая гелеобразная субстанция, которой я был окружен, как утопленник водой. В совершеннейшей темноте я не мог определить её цвет, или сквозь неё что-либо разглядеть, но разлетевшиеся от моего крика звуковые колебания донесли до меня обстановку.

Мне показалось, будто я оказался запечатан в огромный сосуд с толстыми стенами. Тягучая субстанция вокруг меня всё больше казалась янтарной смолой, в которой так любили вязнуть насекомые, чтобы их потом спустя тысячи лет изучали ученые. Последняя мысль не понравилась мне до дрожи.

— Как бы ты не оказался прав, — хмуро заметила Нора, — Мысленная модель от Ноосферы как раз и предполагает, что тебя хотят изучить. Вдохни этот гель, кстати. Кое-что проверим.

— Кхм, что проверим? — кашлянул я, изо всех сил пытаясь не задохнуться от вязкой субстанции.

— Откинешь ты от него копыта, или же нет, — с готовностью пояснила мне Нора, — Если нас взяли на опыты, то этой штукой ты сможешь дышать.

— А если нет? — мысленно пробормотал я, чувствуя себя задохнувшимся от вставшей поперек горла манной каши.

— Тогда нет, — сказала Нора.

Судя по тому, что я до сих пор не задыхался, меня действительно пытались взять живьем очередные магические читеры.

Плохая новость состояла в том, что мои тюремщики не были заинтересованы, чтобы я находился в сознании. В кислородном геле явно содержалась какая-то парализующая добавка, и сейчас я направлял все силы организма на то, чтобы понять механизм её работы и выработать противоядие. Барахтаясь в вязкой жидкости, я вскоре ощутил онемение во всех своих конечностях. Спустя несколько секунд у меня отказало зрение и слух.

Я висел в полной темноте, ощущая лишь движение собственных клеток, как биение в груди живого сердца. Посторонние мысли перестали цепляться за моё сознание. Отголоски памяти перестали всплывать на поверхности разума. Я забыл даже, что я — человек.

Ощущая лишь сияние собственного разума в пустоте, я внезапно осознал, что могу её пересечь. Ещё не понимая, что я творю, я скользнул своим сознанием прочь. Вон из клетки обездвиженного тела — туда, где я ощущал сердцебиение чужой, живой плоти.

Лидия, метаморф.

— Ну, поехали! — с этими словами, Лидия во весь опор метнулась в сторону центра ракетной платформы. Надо было успеть…

Платформа Цветка-локатора зашаталась на поверхности воды, словно по ней пробежало стадо слонопотамов. Лидии подобное сравнение пришлось жутко не по вкусу, и на то было множество причин.

Во-первых, это было оскорбительно. Она весила много больше, чем какой-то там, жалкий слонопотам! Существуй он в природе, при встрече с метаморфом даже самому крупному из них не оставалось бы ничего иного, кроме как с позором убраться с её пути… Иначе Лидия бы на него наступила, или ещё что похуже.

Во-вторых, платформа была рассчитана и не на такие нагрузки. Предполагать иное, означает оскорбить метаморфа до глубины души. В конце концов, Лидия все всегда делала с запасом, и этот случай не был исключением.

В последний момент, Лидия успела оказаться прямо под протуберанцами ослепительного синего пламени, вырвавшегося из нижней части ракеты посередине Цветка. Температура его была такова, что любое живое существо под ним мгновенно сожгло бы в пепел.

Лидия же, только зажмурила в удовольствии многочисленные глазки по всему телу.

— Хо-орошо-о, — простонала метаморф, чувствуя, как потрескивает от жара её собственный панцирь.

У Лидии иногда случались такие непроизвольные срывы — в конце концов, развлечения в её положении было найти нелегко, а последние дни она только впахивала, как папа Карло. Сейчас она даже жалела, отчасти, что самцы китов решили убраться с её пути, подобру-поздорову. Их было так забавно подбрасывать в воздух! Не камешки же, ей лягушкой по поверхности воды пускать?

Как говорится, положение обязывает.

Ракета с живыми фрагментами её собственного тела удалялась в сторону потемневшего небосвода, чтобы разбросать свой груз в огромном радиусе. После этого, способности Лидии к обнаружению чего бы то ни было на планете, должны были многократно усилиться. Этого момента оставалось теперь только терпеливо ждать.

Конечно, она не планировала все это время без толку сидеть, сложа щупальца.

Она же, немного позднее.

— Жестче давай! Ещё! — прорычала Лидия, растекшись по всей надводной части платформы равномерным слоем, пока щупальца Цветка хорошенько мяли и разминали ей спину. Шипастое покрытие щупалец оказалось тут весьма кстати, хотя метаморф и не предполагала, что однажды станет использовать Цветок-локатор для массажа.

Развлечений посреди моря было немного, поэтому пришлось выдумывать их самой, пока споры разлетались над планетой. Процесс этот был не то, чтобы очень долгий, но достаточный, чтобы Лидия успела сначала заскучать, а потом удариться во все тяжкие. Преследовать рыбу было неинтересно, швыряться касатками тоже, а искать приключения на океанском дне она зареклась — оттуда было слишком долго всплывать.

Оставался только массаж. Для пущего эффекта, она специально видоизменила тело, растекшись по всей горизонтальной плоскости. Хорошо ещё, что Цветок оказался достаточно смышлёным, чтобы в него можно было вложить нужные инстинкты.

В общем, ничего не предвещало беды.

Неожиданное шевеление на границе чувствительности заставило Лидию обрасти панцирем и ощетиниться со всех сторон костяными шипами. Вскинувшись, она резко собралась в единый, шарообразный колобок и оглядела окрестности всеми доступными ей органами чувств.

Ничего. Но тогда, что?

Внезапно Лидия осознала, что источником тревожного чувства было шебуршение детеныша метаморфа, которого она до сих пор считала ещё не пробудившим сознание. Всё это время он находился в, своего рода, коконе её ментальной силы — той силы, что понуждала живую плоть изменяться по её воле.

Детеныш не мог пробиться сквозь него собственной ментальной силой, а значит, особого представления о происходящем вокруг не имел. Это было самой надежной гарантией того, что он будет продолжать спать. Последнее было бы лучше всего.

— Проклятье! — вздохнула Лидия. Очень некстати детеныш пробудился…

Дело в том, что ему было смертельно опасно пытаться пробиться сознанием через кокон её силы. Слишком велика между ними пока, разница. Слишком нестабильны были ещё, сущность и самосознание детеныша. Если бы ему не повезло некоторое время развиваться самому по себе… Лидия могла сейчас ненароком поглотить его, как океан поглощает попавшую в него каплю влаги.

От последней мысли, метаморф замерла от неописуемого ужаса. Она сотни лет мечтала, чтобы её вид продолжил жить и множиться, так что теперь перспектива стать причиной исчезновения детеныша, была её худшим кошмаром. Новорожденного метаморфа следовало срочно выпускать на волю.

— Проклятье! — повторила Лидия, лихорадочно озираясь вокруг. Как назло, единственный подходящий носитель для разума метаморфа был только один, да и тот условно.

Цветок-локатор потянулся к Лидии своим отростком, следуя вложенной в него биологической программе. По некоторым причинам, этой программой сейчас было разминать и массажировать ей спинку, но в текущем облике сделать это было невозможно. Оставалось только тыркаться в её шарообразное, ощетинившееся шипами тело, пока Лидия задумчиво изучала своё творение.

— Слишком большой для такого малыша, — проворчала метаморф.

Последнее означало, что детеныш никак не сможет управлять его жизненными процессами напрямую. Так-то, метаморфу даже кровеносная система не особо нужна — питательные вещества можно напрямую прогонять межклеточной диффузией. Лидия заставляет клетки своего тела проворачивать такой фокус, например, даже без осознанного вмешательства.

С другой стороны, всё это время Цветок был жизнеспособен и без силы метаморфа — Лидия специально создала его способным к автономному существованию. Значит, детеныш точно не испарится в поисках нового вместилища спустя пару часов, а то и раньше.

Альтернативой было только вселять детеныша в тело какой-нибудь рыбы. У последнего был жирный минус — у рыбы уже есть свои побуждения и инстинкты, и вселение в неё метаморфа не заставит их испариться. В конце концов, детеныш же пока ничего не соображает.

Кончится это тем, что Лидии придется гоняться за той рыбиной, в которую она его заселит.

— Тьфу! — метаморф при этой мысли сплюнула в океан кипящей кислотой. Выбор был сделан.

Повернувшись в сторону Цветка-локатора, Лидия сосредоточилась, создавая нечто сродни коридору… лакуне в её ментальном поле, куда моментально устремился разум детеныша. Уже вскоре, рефлекторные телодвижения Цветка-локатора замерли, как по команде.

У нервной системы её творения появился новый хозяин. Жаль только, пока бестолковый, как новорожденный котенок.

— Не хотела придумывать тебе имя до встречи с Виктором, — проворчала Лидия, разглядывая свою, получается, правнучку.

Детеныш метаморфа пошевелила многочисленными щупальцами, словно испытывая свои возможности. Её разум осторожно коснулся сознания Лидии, и тут же отпрянул, словно от удара током. Лидия ощутила смутное чувство родства, и отблески чужого, восторженного испуга.

— Раз сидишь в Цветке, то имя тебе тоже нужно придумывать цветочное, — строго сообщила ей Лидия, — Роза отпадает… а то знавала я одну Розу, чтоб она провалилась, маньячка. Из-за неё все наши проблемы.

— В общем, будешь пока Лилией, — подытожила метаморф, в ужасе прикидывая, как будет воспитывать свежее пополнение в таких условиях. Впервые за все время, метаморф родился не как детеныш человека, и не рос в облике человеческом. Всё это обещало Лидии просто гору проблем, к которой она пока даже не знала, как подступиться.

Самой большой проблемой пока было то, что имя детеныша отличалось от её собственного всего одной буквой.

Лилия встретила известие о том, что она более не безымянный детеныш, радостно откупорив клапаны с водородом внизу надводной платформы. Вырвавшийся под огромным давлением газ на выходе раскалился до огромной температуры и в считанные мгновения, загорелся.

Фонтан огня поднялся на высоту нескольких десятков метров, и похоже, был виден даже из космоса. Об этом мимоходом подумала Лидия, меланхолично отряхивая свой панцирь, прокоптившийся до обгорелой корочки.

По крайней мере, теперь она не будет скучать до получения сигнала с орбиты. Последнее должно произойти с минуты на минуту.