Мир островов. Рождение.

Глава 6

Владимир очнулся в своей келье спустя трое суток. Все это время с ним был Жан Дао. Все произошедшее с ним мальчик практически не помнил. Возможно это даже и к лучшему. Поскольку обрывки из пережитого приносили лишь неприятные воспоминания: чуткую боль, чувство обреченности, опустошения и неизбежности. Потом яркий свет и избавление от боли с приходом Асалдухи. Бог уже дважды ему помог, не требуя за это вознаграждения. Странные поступки как для бога: Владимира с детства учили, что без подношений боги не помогают. «Но не в случае с Асалдухи», — молча подумал мальчик, и так же молча вознес молитву благодарности к своему бессмертному спасителю. Более того, после инициации он стал чувствовал тонкую нить, что накрепко соединяла его с Асалдухи. Через нее он мог в критический момент просить о помощи, и что-то внутри ему подсказывало, что в этой помощи ему не откажут. Но нить была еще настолько тонкая, что от любого неправильного воздействия могла оборваться. Ему еще предстоит научиться правильно ею пользоваться. И со временем усилить и укрепить ее. Но это потом. Главное что он в этом мире не один, с ним его божественный отец, спаситель и учитель. Правда, Учитель у него Жан Дао или уже нет? То же внутреннее чувство вновь подсказало, что быть учителем Жан Дао остается не долго. Окончательно выяснять этот вопрос Владимир не решился. Прямо спросить у наставника о возникших подозрениях не стоит, а злоупотреблять силой и внимаем бога, даже столь щедрого и милостивого пока нет веских оснований. Сейчас ему нужно восстановить силы потерянные за время инициации. Инициация, что она собой принесла? — задал себе вопрос Владимир. Все вроде осталось на своих местах, но в то же время что-то сильно в нем изменилось. До ритуала Владимир всегда чувствовал себя ущербным, будто в нем отсутствовало что-то важное. Что отсутствовало, он не знал. Даже наставник не смог бы ответить на этот вопрос. После инициации чувство неполноценности ушло, сменившись ощущением целостности и счастья.

Прошла неделя, а Владимира никто не беспокоил, даже учитель. Пользуясь отсутствием внимания, мальчик попросту бездельничал. Проводил время на свое усмотрение, как ему хотелось. За эту неделю он успел обойти практически весь монастырь, даже в планах замахнулся на окрестности, но потом передумал. Особое внимание Владимир уделил колокольне: рассмотрел ее со всех сторон, изучил надписи на самом колоколе. Понять надписи не получилось, так как ни одной знакомой буквы или цифры он не обнаружил. Если это были действительно надписи, а не стилистические украшения, то они были выполнены на неизвестном языке. Зато Владимиру удалось, выяснить для себя, что долго возле колокола находиться нельзя. Чем ближе к колоколу, тем сильнее от него шла сила. Сила настолько огромной мощи, что Владимир мог в ней всецело раствориться и утонуть, как в горной речке. Утонуть в шумной, глубокой и быстрой реке, которая на своем пути не останавливается ни перед чем, смывая или ломая любое препятствие. Мальчик в мыслях предположил, что возможно по этой причине пространство возле колокола всегда пустовало. У Владимира возникла мысль дотронуться рукой до колокола, но практически дотянувшись, юноша не на шутку испугался. У него возникло ощущение, что при касании колокол может его сжечь. В тот же день Владимир попросил учителя рассказать о колоколе. К удивлению мальчика Жан Дао практически ничего о нем не знал или решил утаить от него это знание. Все, что удалось выяснить у наставника, что это древний мало изученный артефакт, частично идентичный порталу. Но более функциональный. Например, если Владимир мысленно представит местность, куда он хотел бы перенестись, то, дернув за веревку колокола, можно мгновенно туда отправиться. Посвященным давно известно это свойства подобных колоколов. Поистине колокол является сердцем любого монастыря Пути. Поэтому монастыри строят вокруг таких колоколов. После слов Владимира, что он хотел прикоснуться к артефакту, но побоялся мощи, идущей от колокола, у наставника резко изменилось настроение в худшую сторону, и мастер грустно посмотрел на него.

Шло время и после последнего разговора наставник словно стал игнорировал мальчика или был очень занят. Владимир в душе надеялся на второе.

Одним утром Владимир проснулся рано, сегодня ему не спалось. Сегодня должно случиться что-то важное, решил про себя мальчик. Быстро одевшись, он направился посмотреть тренировки Мин Дао. Все остальное, в том числе исследования тайных закоулков монастыря, отходили на второй план, когда имелась возможность хоть одним глазком взглянуть на то, что вытворяет зеленый мастер. Когда он прибежал на свое любимое место для наблюдений, оно уже было занято — неизвестный мальчик сидел на нем.

— Доброе утро, — решил познакомиться с новым юным обитателем Владимир.

— И тебе доброе, — развернулся незнакомец.

Незнакомцем оказался Вален. Просто Владимир со спины не узнал его.

— Я давно хотел с тобой познакомиться, — произнес Вален, — еще с момента инициации, но никак не получалось. В прошлую нашу встречу мне едва сил хватило, чтобы дойти до места проведения твоей инициации.

— Тогда, продолжил Вален, — я бы, наверное, упал, если бы не рука Мастера. Все так быстро произошло, да еще настолько интересно, что я даже забыл поблагодарить Мин Дао за поддержку. Мастер Элеонор рассказал, что Мин Дао занимается каждое утро с восходом солнца и до обеда. Вот, пришел исправить ошибку.

— Я тоже хотел с тобой познакомиться, — признался Владимир.

— Вот и хорошо, — ответил Вален. И рассказал, как он пришел в себя в храме Элеонора. Как к нему холодно отнесся целитель, а на попытки поблагодарить лишь прошипел, что не нуждается в благодарностях. Лишь на второе утро, даже находясь в хорошем настроении, холодным голосом сказал Валену, что если он хочет кого-то благодарить за свое спасение, то нужно в первую очередь благодарить Владимира. От этих слов, даже сказанных в таком контексте, Владимиру стало приятно, и он покраснел.

Минуту помолчав, юнга встал на одно колено и на одном дыхании, словно клятву, выпалил: «С этой минуты, я Вален, сын Омара, обязан тебе, Владимир, жизнью»! Тем самым заставив Владимира второй раз зардеться.

— Не расстраивайся из-за целителя, он и со мной грубо обошелся, — все что мог сказать Владимир. Но потом добавил, — а на счет спасения, ты мне ничего не должен, каждый уважающий себя человек поступил бы так же.

Вален на его слова ничего не ответил, но судя брошенному взгляду, Владимир понял, что не каждый мог поступить так же.

С тех пор каждое утро они встречались на тренировках зеленого мастера. За эти встречи Владимир сильно сдружился с Валеном. Бывший юнга к этому времени уже достаточно окреп. Владимиру было интересно с Валеном. Юнга, несмотря на свой юный возраст, много знал, во многих местах побывал, и, главное, рассказывал много интересных историй из свой прошлой жизни. В одном из многочисленных рассказов юнга с грустью поделился, что в ученики его никто из старцев не захотел брать. В нем не было даже искры, как у Владимира, даже малейшего намека на то, из чего можно было бы попытаться вырастить пламя.

Вален наблюдая за движениями зеленого мастера, манеру подобным образом называть Мин Дао и других посвященных, он перенял у Владимира. Эти уверенные и быстрые движения заставляли его забывать обо всем. Забывал о мыслях, что ему делать дальше. Куда ему направиться после полного выздоровления. По большому счету ему идти некуда — «Растиц» разрушен, Омар Сальвиц, усыновивший его, погиб. Пока он не полностью выздоровел, заикнуться о дальнейшем присутствие бывшего юнги в монастыре никто из монахов, если их можно было так назвать, не решался. Но не все вечно, рано или поздно этого разговора не избежать. Радовали лишь две вещи — общение с Владимиром и тренировки Мин Дао. Он мог сутками наблюдать за движениями Мастера. Вспоминался капитан Омар, тот тоже был замечательным бойцом. Благодаря ему Вален уже мог отличить настоящее искусство боя от дилетантства. Омар больше напирал на приемы и тактику. У Мин Дао был похожий и в тоже время другой стиль. Более свободный, подвижный и, главное, разнообразный. Утро за наблюдениями проходило очень быстро. Уходя назад к Элеонору или общаясь с Владимиром, Вален подсознательно с нетерпением ожидал следующей тренировки. И к его радости все повторялось изо дня в день. Приходил, общался с Владимиром, возвращался назад к Элеонору. Целитель не проявлял к нему никакого интереса. Давая лишь ночлег да еду. Возможно, так продолжалось бы и дальше, если бы Мин Дао не сжалился над юнгой. В то утро Вален как всегда внимательно вместе с Владимиром подсматривали за мастером. Мин Дао, как и каждое утро до этого начал тренировку с медитации. После медитации шла разминка короткими, но быстрыми движениями. Заканчивал разминку зеленый мастер всегда одинаково — поочередными приседаниями на левой и правой ноге. После этого начиналось самое интересное, и каждый раз по своему. Сегодня мастер сделал шаг вперед, условно отразил нападения невидимого противника. Сделал защитное движение. Ушел в сторону от ответного удара. И вдруг метнул шест, с которым занимался, прямо в Валена. Мальчик не успел даже сообразить. Но благодаря тренировкам отца, тело само восприняло угрозу. Мальчик с сидячей позы резко упал на спину. Шест шумно пролетел над ним. Кровь ударила в голову. В глазах потемнело. Вовремя он среагировал. Вален считал себя чрезвычайно ловким, и капитан это всегда говорил, но сейчас, не ожидая такого подвоха от мастера, еле успеть среагировать. Не до такой же степени он быстр. Нападение произошло неожиданно, попытался найти себе оправдание Вален, или ему попросту повезло. Просто такой подлости от Мастера он, как ни крути, не ожидал. Вот Владимир вообще даже не успел понять, что сделал мастер, сидит с потерянным взглядом. Мин Дао улыбнулся и сказал:

— Плохо, но сгодишься. Медленный, как черепаха. Если я бы бросил хоть в пол силы, была бы шишка. Я решил заниматься с тобой, но не обольщайся, дам лишь базовый уровень!

Вален не знал, радоваться ему или расстраиваться. Похоже, ему осталось здесь не долго, раз мастер преподаст лишь базовый уровень. Наверное, — подумал юнга, — мастер пожалел его, чтоб выпускать из монастыря в неподготовленном виде.

С тех пор каждое утро, он, Вален, начинал заниматься вместе с зеленным мастером. Мин Дао подошел к тренировкам с самого начала, как будто юнга совсем зеленый юнец. Проверил его реакцию, силу и еще чего-то, чего Вален так и не понял. Пообещал сделать сносного бойца. Чтобы выжить за стенами монастыря будет достаточно. Если конечно не лесть на рожон. Но на это Вален не обиделся, главное, его учат, а там время покажет.

Вот прошла неделя, с тех пор как Мин Дао обратил внимание на Валена. Эта неделя Владимиру показалась вечностью. Теперь, приходя понаблюдать за тренировками Мин Дао, он не любовался совершенством боевых движений мастера, а попросту завидовал Валену самой настоящей белой завистью, если таковая существует. После того, как юнга стал заниматься, он стал уделять меньше времени Владимиру, из-за того что сильно уставал. За этот короткий период мальчик успел так сильно сдружиться с юнгой, что ему недоставало общения с Валеном. Владимир решил, перепробовать все старые занятия. Но они быстро надоели или уже были неинтересны. Заниматься самообучением учитель строго запретил. Нарушать запрет после пережитого на инициации, Владимир не решился. Еще успеет. Тем более, что наставник намекнул, что пока есть возможность отдыха, надо отдыхать, так как в скором времени отдых больше не предвидится. В ту ночь, перед которой Жан Дао предупредил о начале занятий, Владимир не спал. Ворочался. Ждал наступления утра. Когда наконец придет учитель и они продолжат обучение. Жан Дао оказался точен, как всегда. Только зарябился горизонт, он уже был в келье Владимира.

Разговор начал как в прежние времена витиевато и сложно:

— Ты уже прошел через «осознание заблуждений». Сегодня мы начнем новый урок. Ты будешь учиться в темной комнате сидячей медитации. Заниматься медитацией нужно всю жизнь, ибо исчерпать ее смысл или понять до конца невозможно. Она придает силы, наводит на размышления всего не перечесть. Существует три способа медитации: сидение в свободной позе, сидение в позе «одиночного тигля», когда ступня одной ноги лежит сверху другой, и сидение в позе «двойного тигля», когда обе ступни лежат на бедрах ног. Свободное сидение — это Земля. Поза «одиночного тигля» — это человек. Поза «двойного тигля» — это Небо. Для каждой позы существует много разных положений рук. Сегодня мы займемся только свободным сидением. Сядь-ка на пол, спину держи прямо; глаза должны смотреть прямо перед собой, но взор обрати вовнутрь; кончик языка касается верхнего неба, губы сомкнуты, края верхних и нижних зубов слегка касаются друг друга. Ладони лежат на бедрах и обращены вниз. Постарайся сосредоточиться и успокоиться, отрешись от всех мыслей. Это надо делать понемногу в темной комнате. Попробуй сам.

Сказав это, он закрыл единственное окошко в комнате и ушел. После месячного «отпуска» Владимир никак не мог привыкнуть. Хоть он уже отсидел в келье не один месяц и свыкся с темнотой и уединением, но никак не мог собраться. Похоже, за столь короткий срок он растерял все навыки. Медленно, секунда за секундой, ползло время. Ступни совсем онемели, в ногах такая боль, словно их кто-то выкручивает из тела, сидеть уже невмоготу. Держать спину прямо ему обычно было нетрудно, но теперь почему-то и это не получалось. Подтянуться, подтянуться, надо терпеть до конца. Но уж и поясница заныла, на лбу выступила испарина, потекли с лица струйки пота, в голове помутилось. Он потерял сознание и упал. Очнувшись, он понял, что его состояние никто так и не заметил. Похоже, он здесь может умереть и никому не будет до него дела. Отогнав от себя эти грустные мысли, продолжил. Через некоторое время он свыкся. Практически без особого труда уже выдерживая целый день сидения в медитации. Спустя несколько дней, он хорошо освоил «свободный» способ медитации. Через неделю к нему зашел учитель и спросил о результатах.

Владимир рассказал, что он освоил метод. Но никак не может избавиться от мыслей. Во время медитации они периодически посещают его. Что ему делать?

— Ты задал самый важный вопрос, — ответил учитель. — Чтобы устранить мысли, нужно научиться критически их оценивать. Как только тебе является какая-нибудь мысль, немедленно вынеси ей свой приговор. Скажи себе, к примеру: «Это правда». Или наоборот: «Это неправда». Или: «На этом — конец». Если сможешь проделывать такое со своими мыслями, они постепенно сами собой рассеются, и ты сумеешь, как говорится, «войти в покой».

— Сколько мне еще сидеть в этой комнате? — спросил Владимир, ему очень хотелось увидеться с Валеном, расспросить о его успехах. И наконец Владимир решился на вопрос, который его все это время мучил: «Как мне быть с Мастером Элеонором, ведь он напал на меня?»

— Это глупый вопрос, — ответил учитель, — Ты не сможешь достичь успехов, если ты будешь нетерпеливым, раздражительным и недоброжелательным. Занимаясь, ты должен постепенно меняться к лучшему. Учись терпению, об этом есть древняя притча:

«Один мудрец тренировал петуха для царя. Через десять дней царь спросил:

— Готов ли петух к бою?

— Еще нет ответил мудрец. Пока самонадеян, попусту кичится.

Еще через десять дней царь снова задал тот же вопрос.

— Пока нет. Еще бросается на каждую тень, откликается на каждый звук.

Опять через десять дней царь снова задал тот же вопрос.

— Пока нет. Взгляд еще полон ненависти, сила бьет через край.

Спустя десять дней царь опять снова задал тот же вопрос.

— Почти готов. Не встревожится, пусть даже услышит другого петуха. Взгляни на него — будто вырезан из дерева. Полнота его свойств совершенна. На его вызов не посмеет откликнуться ни один петух — повернется и сбежит!»

— Будь силен духом, — продолжил нравоучения Жан Дао, — сила духа проявляется тогда, когда противник взглянув в ваши глаза уже не осмеливается бросить вам вызов, а не когда бьет вас снова и снова, потешаясь над вашей «стойкостью». По поводу второго вопроса, Элеонор раскаивается и просит у тебя прощения. Каждый может ошибиться, прости и забудь о его поступке. До этого поступка он был самый добродетельный из нас. На эту тему тоже есть хороший рассказ. Некоего старца посетили монахи: у одного из них был один тяжкий грех, а у других было много мелких грехов. Старец сказал тому человеку, у которого был один тяжкий грех: «Пойди на берег реки, найди там большой камень и принеси его сюда». Тот нашел большой камень и с большим трудом принес его к старцу. Потом старец сказал ему: «Теперь пойди и положи этот камень на то самое место, где он лежал». Конечно, монаху не составило особого труда найти то место, где лежал большой камень. А тем, у кого были мелкие грехи и кто считал, что они живут, как все, потому что ничего особенного не сделали, никого не убили, старец сказал: «Пойдите, наберите мелких камешков на берегу». Когда же они принесли камешки, он сказал: «Теперь пойдите и положите каждый камешек на то место, где он лежал». И монахи, естественно, не могли вспомнить, где лежали камешки. Так случается, что человеку, совершившему один великий грех, проще навести порядок в своем внутреннем хозяйстве, чем тому, кто совершает множество «мелких» грехов.

Наставник замолчал, словно давая время Владимиру на переваривание сказанного. Но Владимиру почему-то показалось, что Элеонор совсем другого мнения, один рассказ Валена о целителе и отношении к юнге, чего только стоит.

— Часто люди говорят не о своих поступках, — прервал молчание Жан Дао, — а о поступках других людей: зятя, свекрови, тещи, дочери, сына, родителей или соседей. Вместо пустой болтовни, лучше задать себе вопрос: в чем моя вина; что я мог сделать, чтобы ситуация изменилась к лучшему, но не сделал? Всегда нужно, прежде всего, искать свою вину, а не винить ближних. Будь снисходителен. Добром отвечай на добро, и справедливостью на зло.

После того, как Учитель ушел, Владимир много думал. Сравнивал слова Учителя со своими поступками. Что он не так сделал, или мог сделать, но не сделал. Окончательно запутавшись в своих мыслях, Владимир попытался делать как ему посоветовали. Отвечать на них: «Это правда», или «Это неправда». И скоро убедился, что дела его пошли намного лучше. Хаос мыслей в голове стал понемногу упорядочиваться. Кажется, он и вправду начал понимать, что значит «погрузиться в покой».

Все время Владимир проводил за изучением способов медитаций. Исключением были сон и приемы пищи. Даже во время еды он не расслаблялся, а уделял время обдумыванию ошибок и достижений. Время от времени Жан Дао посещал его. Постепенно Владимир освоил и другие виды медитации. Потом настала завершающая фаза. Он научился сидеть в медитации и день, и ночь. Не теряя при этом покоя в душе. Не поддаваясь ничему, что могло раздражать его. Ни в себе, ни во внешнем мире. С каждым днем сидения Владимир чувствовал, как растет его внутренняя сила. Как приходит понимание происходящего.

Наконец настал день, когда наставник уверился в его умении медитировать. Утром открылась дверь кельи и прямо с порога, не расспросив ни об успехах или самочувствии мальчика, мастер произнес:

— Следующим этапом будет учение у Фрол Дао, можешь сегодня отдыхать.

И наставник ушел, по своим делам. Что-то менялось в их отношениях с Учителем. Был момент, когда Владимиру показалось, что все вернулось на круги своя, но сейчас он понял, что тогда он ошибся. Радоваться или расстраиваться? Что дальше делать Владимир не знал.

— Дальше будет завтра, — про себя подумал мальчик, — а сегодня — сегодня.

Первым же делом Владимир направился к Валену. Наконец он мог узнать о его успехах. Поскольку сейчас было утро, то логично предположить, что они наверняка занимаются с мастером боя. Владимир с радостью в сердце устремился туда. Он не ошибся. За время его отсутствия за Валена основательно взялись. Первым делом, как и самого Владимира, стали обучать медитации. Правда, по другой схеме, более упрощенной и сокращенной. Упор делался в основном на практику. Никаких «осознаний заблуждений». Возможно из-за того, — предположил Владимир, — что Вален не обладает даже искрой магии. Мин Дао начал обучение юнги с уже известных Владимиру трех способах медитации. В некотором сравнении их обучения были идентичны. Задумкой Мастера было пробудить в Валене «ценное» явление, понимаемое лишь инстинктивно, мистически, что позволило бы ему стать причастным к «великому учению Пути». По этой причине медитация больше носила характер образующего идеала и начала, без которых дальнейшее обучение было невозможно. Другими словами, она должна было помочь ему найти «единичное бытиё во всём». В отличие от Омара, — по словам Валена, — Мин Дао отдавал предпочтение внутренней подготовке воина, чем внешним физическим данным. Решающим фактором в деле была выработка силы духа. Настоящий воин должен развить в себе психически уравновешенное состояние для исполнения своих основных, военных функций. Сами же тренировки в фехтовании, стрельбе и т. д. выступали как репетиции собственно боевых действий. Следующим важным этапом, из слов Мин Дао, станет изучение техники «медитация в движении».

Владимир в смущении и с радостью вернулся в свою келью. Смущало то, что он раньше считал, что настоящее владение оружием, это только физическая форма и умение им ловко владеть. А оказалось, это не так. Здесь зеленый мастер видел целую философию, причем свою, не похожую на философию Жан Дао. Как все запутано, но видя мастерство Мин Дао, Владимир ни на секунду не сомневался в истинности учения. Радостным было то, что зеленый мастер прямо сказал, что ему поручено малость подучить Владимира. После этих слов Владимир просто сиял как начищенная до блеска монета. Слова наставника о том, что об отдыхе можно забыть, начинали осуществляться и это несмотря на все предстоящие трудности — радовало.

— Магидов, Магидов, — шептал про себя Артем. Почему ты здесь?! А не у себя дома! В теплой квартирке, на мягком диванчике с холодной бутылочкой пивка и сушеной рыбкой перед «ящиком». Артем насколько реально представил эту волшебную картину из своего прошлого, что у него помутилось сознание. Возвращаться в реальность не хотелось. Лучше вот так стоять и мечтать. Но долго мечтать не получилось, голодный желудок резким спазмом напомнил о себе. Приступ был насколько сильным, что Магидова скрутило. Полежав несколько минут, он дождался пока боль притупилась. Виной, наверное, та травка, которая с голодухи казалась очень даже съедобной. Нечего пихать в рот все, что кажется более-менее приглядным. Если кажется — креститься надо, — вспомнилось из уже прошлой жизни, к которой не вернуться, как ни мечтай.

— Ничего, — произнес Магидов, — если за сутки не откинул копыта, значит выживу. Тут же в голову закралась гаденькая мыслишка: «Вот, Магидов, уже и с собой начал разговаривать, как ни крути, а первые признаки шизофрении налицо!» Оно и не удивительно, третьи сутки, как он ушел на поиски Герасима. В первый же день он уничтожил оставшиеся запасы еды и воды, а мог бы растянуть на неделю. Нет, не смог, их и так было мало, да и за неделю оно все испортилось бы, холодильника для хранения в джунглях нету. И как раньше его предки хранили пищу? Надо было лучше учить историю. Знал бы — учил бы. Нее, — в тот же миг подумал Артем, — знал бы, не вернулся бы тогда обратно к бабке, костяной ноге, будь она не ладна. Чего раскис! Прошлого уже не вернуть, надо жить тем, что есть. Во-первых, эксперименты с травками надо прекращать, так не долго и копыта откинуть. Во-вторых, надо раздобыть воду, а для этого есть два надежный источника — дождь и хваленные Герасимом кокосовые орехи. Первого и второго здесь в переизбытке, вопрос заключается только в том, как их достать. На пальму влезть не получилось, по видимому еще не вошел в ту стадию психического расстройства, когда считаешь себя обезьяной, птицей или, на худой конец, Винни-пухом на воздушном шарике. А вот с дождем даже очень хорошо все выходило — раскрывай рот и лови капли, в этом деле главное, чтоб какой-нибудь паразит на лету в рот не нагадил. Если с питьем еще полбеды, то с едой получалась полная лажа. Надо искать то, что точно будет съедобно — живность! Но как изловчиться ее поймать, живность она на мои добрые уговоры и голодные глаза не ведется. Пробовал кидать в нее кинжал — еле единственное оружие потом нашел. Да и живность иногда попадается какая-то подозрительная, демонстрирующая такой же голодно-притягивающий взгляд — и не знаешь наперед, кто еще кем перекусит. Спасало лишь то что Магидов по меркам хищников выглядел не аппетитно или пока попадались сытые животные. Так долго продолжаться не могло, надо и по поводу своей защиты что-нибудь сообразить. Первое, что пришло в голову — дубинка, но ее Магидов откинул сразу. В его случае дубинка, это скорее оружие нападения, чем обороны. Ему необходимо хищников держать на расстоянии. Копье!!! Да. Это было то, что ему и нужно. Не медля больше ни секунды, Артем начал поиски нужного древка. Сегодня был его день! Подходящее древко нашлось после десяти минут поиска, но оставалась одна трудность, которую поначалу Артем проигнорировал — древко еще росло из земли. Магидов на радостях успешного поиска кинулся его ломать, даже не обратив внимание на то, что вокруг предмета его поисков десятиметровая пустота. Каким же было его удивление, когда хворостина вырвалась у него из рук, и в ответ хлестнула его со всей дури, доступной растению, прямо по лбу. В Артема аж в голове загудело и он потерял сознание. Очнулся в очередной раз с огромной шишкой и жуткой головной болью. Вот везет же, как утопленнику. Но если Артем думал, что это самое плохое, что с ним могло случиться — он ошибался. Магидов не мог пошевельнуться, корни так называемой хворостины вылезли из-под земли, и плотно окутали его. Вот незадача. Осмотревшись вокруг, Артем стал замечать небольшие холмики земли — могилки, первое, что пришло в голову. Дерево оказалось хищником. Вот блин, накаркал — подумал Артем. Попытки вырваться ни к чему не приводили, корни лишь сильнее его обвивали. Потом корни стали проникать в него. Артем завопил. Продвижение корней прекратилось, как будто дерево упивалось болью человека. Дерево — энергетический вампир, он такого даже в ужастиках по телику не видел, а уж на себе испытать и не мечтал. В подтверждение его мыслей, дерево снова сделало больно Магидову. Артем закричал и начал впадать в панику. Его крики и боль лишь оттягивали момент смерти, а не саму смерть. Это Артем понял, как дважды два. Оставалась одна ниточка, ниточка надежды, на ту чушь, что нес Герасим, насчет его магических способностей. Надо поверить в себя, что он все может, если есть в этом мире гоблины, орки и другая непонятная хрень, значит есть и магия. Вот эта живая злобная деревяшка тому подтверждение. Будь что будет. Хуже уже точно не будет. Хочешь моей боли — получи. Магидов как будто сжал всю свою боль в комок и отпустил. В глазах на миг потемнело, но результат принес ожидаемый результат. Как показалось Магидову, дерево, словно губка высосало предложенное и с еще большей силой потребовало добавки. Артема скрутило и всего пронзило корнями. Если он пока жив, значит, не пострадали основные органы, возможно потому, что жуткое дерево-убийца пытается использовать его по максимуму.

— Хочешь боли, так подавись, гнида! — выкрикнул Артема.

Словно поняв смысл его крика, дерево в предвкушении зашумело листвой. И Магидов дал. Неосознанно он понял, причину первого неуспеха. Он собрал всю свою боль, унижение, горести, но их было недостаточно, чтобы насытить хищника и Тема потянулся в поисках вокруг себя. Силы печали и боли захлестнула его. Она была разлита вокруг, особенно много возле самого дерева-хищника, где погибло не одно живое существо. Силой воли он не дал себе утонуть в этой боли, потерять свое я. Понемногу, по чуть-чуть, он стал собирать все доступное, все то, к чему он смог дотянуться, в одно целое, в один комок. Мир вокруг посерел, словно потерял краски жизни, или это показалось Магидову. Но в этот момент, Артему было не до этого. Хищник радостно зашелестел листвой и обвил стеблем Магидова, словно любовница руками, чтобы побольше вытянуть драгоценной пищи. Похоже, у дерева, если оно есть, лопнуло терпение, и оно, не дожидаясь никаких пригласительных разрешений, накинулось жадно на пищу. Дерево выкачивало темную энергию, но ее количество не уменьшалось, а наоборот росло. Дерево впервые за много сотни лет насытилось до предела и словно с неохотой прекратило тянуть энергию. Выкачивать-то оно прекратило, но Артем не прекратил отдавать, сквозь себя, а дальше по проникшим корням он всей доступной силой вливал и вливал, с каждой секундой все больше и больше. Словно совершенствуя свое умение, познавая новые способности. Хищник возмутился, если это можно было так назвать, и попытался приструнить Магидова, сделав ему еще больней. Но разве могла жалкая боль по меркам испытуемых Артемом мучений, принести какой-нибудь результат. Даже убив Магидова, начавшийся процесс уже нельзя было остановить. Осознав это, дерево потянуло корни обратно. Но и Артем интуитивно чувствовал, что если он не освободится от накачанной энергии, его просто разорвет от ее переизбытка, и он в спешке, в один миг отдал все накопленное. На этот раз действительно все посерело, на глазах Магидова джунгли вокруг стали увядать и сохнуть, да и его кожа прямо на глазах стала стареть, ссыхаться. Дереву-хищнику досталось больше всего. Оно изгибалось, хлестало вокруг, но ничего не смогло сделать — кровожадная гадина погибала. Погибало, и, словно осознавая это, решило унести с собой источник своей смерти — Артема. В критически важные для жизни минуты, восприятие окружающего у людей сильно обостряется, и сейчас Магидов четко понял намерения своего захватчика. Не давая совершить задуманное хищником, Артем непонятным образом разорвал стянувшие тенета и протянул руки. Руки почему-то серые, так вечерние сумерки, схватили стебель и сломали. Пришло осознание — выжил, и, не осознавая, зачем он делает Артем сломал стебель еще в одном месте, как раз так, что получилось замечательное древко. И сделал то, что уже вошло в привычку — потерял сознание.

Очнулся Магидов, как всегда, от боли. Больно — значит еще жив, — вспомнил Тема фразу. Вчера, или когда это было, неизвестно, сколько он провалялся без сознания, он практически погиб. Живой, но какой ценой. Вспомнив, что творилось с его кожей, как она старела и увядала на глазах, он встрепенулся. Наверное, сейчас выглядит, как глубокий старик. Осмотр тела порадовал и в тоже время огорчил. Он остался таким, как и раньше — молодым человеком тридцати лет. Все было бы замечательно, если бы не цвет кожи. Вместо бывшего нежно-розового оттенка холеной кожи, ну, по крайней мере в тех нежных местах, которые были защищены от жестокой реалии джунглей, она потемнела, стала сероватого оттенка. Но больше всего пугали нарывы, возникшие в местах проникновения корней. Да и остатки корней торчали из его тела. Артем быстро повыдергивал все, что мог, но что-то ему подсказывало, что много частиц и частей от корней остались в самом теле, и их можно удалить только при хирургическом вмешательстве, которое ему не видать в этой глуши. Влип так влип. Главное не сдохнуть теперь от заражения кожи, а то будет как-то обидно, — подумал Артем. Желудок резко скрутило — организм уже требовал пищи. Сейчас, сейчас, — прошептал Магидов, — вот злополучное копье сделаю и схожу, поохочусь. Главное, второй раз не попадись, — всплыла гаденькая мыслишка. Да уж, второго раза он точно не выдержит. Магидов собрал обрывки корней и полученный кровью и потом стебель. Взяв более тонкую часть древка, Артем попытался ровно посередине сделать надрез, чтобы туда потом вставить острый камень или кинжал. Но все напрасно, дерево оказалось насколько крепкое, что час работы ничего не принес, лишь негативный результат — окончательно затупился нож. Сломать древко таким образом, чтобы получился острый край — тоже не получилось. Любые попытки Магидова хоть как-то заострить новоявленное копье ни к чему не привели. Хорошо, что он догадался тогда сломать в двух местах, но почему не догадался, блин, сломать второй раз под углом. Хотелось жрать, именно жрать, что угодно или кого угодно. Магидов осмотрелся, в поисках чего ни будь съедобного — хоть бегающего или ползающего. Но до таких крайностей не пришлось опускаться, судьба преподнесла щедрый подарок — гнездо какой-то птицы. Наверное, птицы, воруя яйца из гнезда Магидову было не до идентификации владельца гнезда. Блаженство. После обильного чревоугодия даже боль притупилась. Надо было поджарить, — подумалось Артему, — было бы вкуснее и безопасней. Но на чем, — как отрицание пришла вторая мысль. Еще бы попить, — подумал Магидов и, прихватив полученную палку-копье и затупленный кинжал, Тема отправился на поиски кокосов.

Кокосовую пальму удалость вскоре найти. Еще оставалось на нее влезть. Влезть никак не получалось, Артем беспомощно обхватывал стебель пальмы, не в состоянии даже пролезть вверх пару метров. Оставленные растением-хищником раны жгли огнем, да и общая слабость привносила свою лепту. От отчаяния Артем зарядил палкой-шестом по пальме. При столкновении палка посерела и прошла сквозь пальму. Не почувствовав никакого сопротивления с деревом, Магидов потянулся вслед за палкой и шлепнулся. И хорошо, что шлепнулся, так как пальма завалилась на то место, где он стоял раньше.

— Вот те на, — вырвалось у Магидова, — меч-самосек.

Но, осмотрев пальму, он понял, что это не так. На месте удара ствол дерева попросту иструхлявел. Артем, аж остолбенел от своей догадки. Чтобы подтвердить свое предположение, он ткнул палкой в другое место пальмы, дерево распалось на две части.

— Отлично, — про себя произнес Магидов, — да это топор для лентяев, такая себе палочка-выручалочка, магический посох, то есть как раз для меня. Не придется мучиться с раскалыванием орехов.

Но как всегда Артем ошибся, помучиться все-таки пришлось — от малейшего прикосновения, орех распадался трухой. От бессилия Магидов отбросил выручалочку. Палка ударилась об соседнее дерево и отлетела, не причинив тому ни малейшего ущерба.

— Так-так, — подумал Артем, — значит, палка работает, только когда находится в моих руках. Взяв выручалочку, так про себя решил ее называть Магидов, он, выбросив все мысли их головы, просто ударил соседнее дерево — ничего не произошло.

— Ага, — обрадовался Тема, — и ударил с мыслью причинить вред. Магидов еле успел отскочить от падающего на него дерева.

— Я понял тебя, — словно живому существу, сказал палке Магидов. И про себя подумал: «Все, крыша поехала окончательно, уже с палками разговариваю».

После десятка испорченных орехов, Артем, неожиданно для себя добился первого желаемого результата — небольшой протрухлевшей дырочки в скорлупе, которую потом можно было легко проткнул кинжалом. Наконец он смог насладиться кокосовым молоком. Еще пару раз поэкспериментировав, Тема понял, что выручалочка работает на определенном расстоянии, и величина этого расстояния измеряется желанием причинить определенную величину вреда. Напившись до не хочу, Магидов с чувством выполненного долга завалился спать.

Нормально отоспаться не удалось. Всю ночь снились кошмары — что он окружен сотней деревьев-убийц, и они тянут к нему свои ветки, корни. Хватают и пытаются задушить, утянуть под землю. После каждого такого сновидения, Артем в поту и с криком просыпался, а раны жгли, как будто они были только что получены.

День прошел в поисках Герасима. Артем, ожидая предстоящей ночи и возможных сновидений, — содрогался. Раны еще больше воспалились.

— Вот сейчас бы, — подумалось Артему, — сюда Герасима, он бы вмиг полечил меня своими травами. Но появление полуорка ничего не предвещало, а ночь неустанно приближалась.

— Попробую не спать, — подумал Артем, и тут же отбросил эту идею, — не, так не получится, человек без сна долго не выдержит. Надо встречаться с предначертанным лицом к лицу.

Первый же сон заставил забыть о сказанном — Артем снова с криком проснулся, отбиваясь от окруживших его деревьев. Магидову резко стало плохо, затошнило и закружилась голова. Тело ломило, как будто оставшиеся части дерева растут внутри него.

— Я устал, — подумал Артем, — надо поспать и восстановить силы. Только он заснул, как снова проснулся от ужаса. В эту ночь ему в очередной раз не удалось выспаться. Взошедшее солнце принесло облегчение, словно оно отогнало часть страха. Осмотрев тело, Магидов вначале обрадовался, за эту ночь раны практически затянулись. Но на теле стали визуально видны линии, которые он вначале принял за вспухшие кровеносные сосуды. Приглядевшись, он понял, что оставшиеся части дерева, что попали под кожу, обильно произрастали внутри него. Да еще произросли так плотно, опутав его с ног до головы, что образовали подобие темной мелкой сетки, если ее натянуть на тело.

— Что за зараза! — завыл Магидов.

Артем встал и побрел дальше, куда, он уже не думал. Он шел вперед. На этот раз он, Артем Магидов спекся, и от смерти уже не отвертеться. Сколько шел, Тема не знал, и даже не заметил, как упал и заснул. Дневной сон был без кошмаров, он летал. Наверное, я уже умер, подумал он. Вспомнились предыдущие сны, непонятная слово загадка — Млогри. Это слово манило к себе, словно живое существо, и Артем подался соблазну. Его потянуло вдаль, лететь было безумно приятно, это тебе не отбиваться от деревьев-убийц. На горизонте показались развалины замка, то, что это не простое нагромождение камней, а именно развалины замка всплыло само собой. Внезапно его полет оборвался, будто он наткнулся на невидимую стену. И эта стена попыталась обхватить, скрутить и заточить Артема. Магидов не на шутку испугался. Это что, новый кошмар?!

— Беги, — в голове раздался чужой и в тоже время знакомый голос, — беги, еще не время, ты еще слаб, чтобы появляться здесь.

— Я ведь умер? — попытался спросить у неизвестного голоса Магидов.

— Еще нет, но ты на грани, практически перешагнул одной ногой серый полог, — ответил голос, — ты слишком много зачерпнул темной силы, тебе надо уравновесить ее светлой, выжечь страхи и скверну из своей души, иначе точно погибнешь.

— Как я могу ее уравновесить, — в очередной раз спросил Артем.

— Солнце, радость, есть много чего светлого, используй, — уже совсем тихо ответил голос. Как будто кто-то глушил его. Да и самому Артему стало еще хуже, невидимая стена настолько сдавила его, что не дыхнуть.

— Кто ты? — с трудом задал вопрос Артем, — и где я сейчас?

— Все узнаешь, в свое время, главное беги, — с отчаянием уже совсем еле слышно прошептал голос.

И Магидов прислушался к рекомендациям незнакомца и рванул к своему телу. Но не получилось. Стена его заточила. И он ударил, ударил уже знакомой темной силой. Стена застонала и прогнулась. В это место, словно в единственную возможность спастись, Артем рванул и вырвался.

Далеко от Артема к главе Высшего круга Магнефикусу вбежал самолично Кардас, глава смотрящих хранителей. Магнефикус еще никогда не видел Кардаса в таком виде, всегда собранный и уверенный, сейчас он выглядел испуганным и растерянным. Кардас прямо с порога, нарушая все принятые церемонии, выпалил:

— Происходит нечто ужасное. Замечено огромное использование темной энергии. Защитная стена, созданная еще при первом главе Высшего круга прорвана

Услышав эти слова, Магнефикус схватился за сердце и сел, а в голове пробежала тревожная мысль: «Неужели все началось, неужели он вернулся, как и обещал».