Мятежники Акорны

Глава 4

В офицерской столовой стояло множество ароматных свечей. Их трепетный свет танцевал на стенах помещения, но даже запах тающего воска не мог заглушить соблазнительных ароматов готовящейся еды. Ноздри Беккера плотоядно затрепетали. Все прилетевшие на «Кондоре» были голодны и устали, поскольку «короткая прогулка» по кораблю, обещанная им Макостатом, затянулась довольно надолго.

Хотя РК таможенники не нашли, зато в одном из отсеков они наткнулись на ватов и потребовали предъявить их документы. Никаких документов у тех, разумеется, не было и быть не могло. В те времена, когда они родились на Старой Терре, документов вообще не существовало. Не существовало на ватов и никаких компьютерных файлов, но, даже если бы они и имелись, после приключений с оборудованием кхлеви бортовой компьютер «Кондора» все равно работал кое-как. Свалив вину за отсутствие необходимой документации на неисправную технику, Беккер все же сумел уговорить чиновников завершить осмотр корабля.

Таможенники также давались диву, рассматривая Мака. После того как они просмотрели документы на андроида, всплыло имя Кислы Манъяри, и этот факт не на шутку встревожил чиновников Федерации, поскольку оно было хорошо, даже слишком хорошо им знакомо. Однако андроид сумел убедить их в том, что он полностью перепрограммирован и не представляет теперь никакой опасности. Одна женщина, старший офицер карантинной службы, проявила вежливый интерес, и Мак продемонстрировал ей свой серийный номер, а затем подробно рассказал о многих переделках и усовершенствованиях, которым подверг его капитан Беккер. Последней ступенькой в его «карьерной лестнице» стало возведение андроида в чин официального члена экипажа корабля и даже выдача новой формы. Садясь на своего любимого конька, Мак превращался в невыносимого зануду. Под конец от огромного количества деталей и подробностей у таможенников поплыли круги перед глазами, и они поспешили ретироваться, чтобы окончательно не съехать с катушек.

Однако, когда они уже были готовы покинуть борт «Кондора», на связь вышел капитан Макдоналд, связавшийся по просьбе Акорны с лунной базой Маганос. Там никаких сообщений относительно Ари не получали. Но одно послание для Акорны все же имелось — от Хафиза Харакамяна. Это был короткий список того, что Акорна, коли уж она оказалась на Макахомии, должна приобрести на местном рынке. Особое внимание Акорна обратила на один предмет, точнее, на несколько его разновидностей.

Акорну, Надари и Беккера усадили за противоположным от хозяев концом стола. На ужине также присутствовали несколько офицеров Федерации, двое мужчин в нарядах, выдававших их принадлежность к местному духовенству, и молодая девушка почти в такой же одежде. Одеяние это было шерстяным, красного цвета и с длинными рукавами. Наряд одного из жрецов имел причудливую отделку, которая шла вокруг шеи и по краям рукавов. Разноцветный орнамент примерно двух дюймов шириной представлял собой изображения котов, выполненные из драгоценных камней. Одеяние второго жреца также было украшено шитой золотом каймой вокруг шеи и на рукавах, а вот наряд девушки был лишен каких-либо украшений. Тот, что носил самое роскошное одеяние, имел густые черные волосы, шикарную бороду с усами, а вот его товарищ, наоборот, был лыс и гладко выбрит. Заплетенные в косу волосы девушки казались черными, но при ближайшем рассмотрении в пламени свечей отливали рыжим.

Каждый из трех макахомини носил одно, но удивительное украшение — большой камень кошачий глаз. У жреца в богатом одеянии он был круглым, примерно четырех сантиметров в диаметре и висел на толстой золотой цепи на шее. Камень был золотистого цвета и имел черную вертикальную полосу посередине. Кошачий глаз второго жреца был вполовину меньше того, что носил бородатый, имел темно-зеленый цвет и висел на кожаном ремешке, как брелок. Камень девушки, палево-зеленый, был значительно меньше, чем два предыдущих, и также прикреплен на кожаном ремешке, но она носила его на запястье.

Акорну вырастили трое людей-горняков, добывавших минералы на астероидах, и, когда она подросла, у нее неожиданно проявился необычный дар, который оказался очень полезным. Она умела определять геологический состав любого космического объекта — без помощи компьютера или какого-либо другого оборудования, только лишь используя собственную психоэнергию. Благодаря полученному образованию и этому дару Акорна очень много узнала о различных минералах и драгоценных камнях. Камень кошачий глаз, пользовавшийся такой популярностью у местных жителей и который было бы правильнее называть хризоберилл, был не только невероятно красив и считался на этой планете священным (об этом сообщила Надари), но также широко применялся в горном деле и технологиях терраформирования во всех уголках вселенной. Акорна подумала, не станет ли нарушением существующих здесь правил, если она сходит на рынок и купит за счет Хафиза несколько таких камней, поскольку они также значились в списке, который он ей прислал.

Сидевшая рядом с ней Надари вдруг напряглась, а затем улыбнулась бородатому мужчине в богато украшенном одеянии, а он встал, приблизился к ней и взял ее руки в свои.

— Надари, сестра, наконец-то ты вернулась домой! Могу ли я надеяться на то, что теперь ты останешься здесь навсегда?

Большие карие глаза мужчины светились искренностью. Надари растерянно мигнула. Ее родич заметил это, и Акорна сделала вывод, что этот человек очень наблюдателен. Большинство мужчин на его месте, как подсказывал ей опыт, попросту не обратили бы на это внимания.

— Извини, — продолжил он, — мне надо было сразу догадаться, что это вряд ли входит в твои планы. Дсу уже рассказал мне, что ты и твои друзья оказались здесь неожиданно для самих себя, в то время как ваш путь лежал совсем в ином направлении.

Он стал поворачиваться к Акорне. Макостат, видимо почувствовав, что церемония официального представления произойдет сейчас без его участия, поспешил вставить:

— О, мульзар, позвольте мне представить вам всех наших гостей. Свою кузину вы уже успели поприветствовать. Справа от нее — посланник народа линьяри леди Акорна Харакамян-Ли, справа — капитан Йонас Беккер.

— Да, — весело подхватил Беккер, — Акорна — это та, которая с рогом, а я на ее фоне выгляжу инопланетянином.

Акорна улыбнулась, подумав о том, что, как и многие планеты, находящиеся под управлением Федерации, эта населена людьми, внешне не отличающимися от терран. Изучение галактической истории позволило ей выяснить: это объяснялось тем, что Старая Терра во все времена страдала от перенаселения. Пытаясь решить эту проблему, Терра стала создавать колонии в космосе, перед которыми со временем вставала та же самая дилемма. Те терране, которым надоедала теснота, или те, кто по натуре своей были авантюристами и искали приключений, отправлялись осваивать новые планеты.

К тому времени, когда Старая Терра исчерпала свои ресурсы окончательно, терране уже обладали разветвленной сетью колоний, разбросанных тут и там по их участку космического пространства. Они были доминирующей, если не единственной разумной расой на любой планете или луне, которые им удавалось покорить и приспособить к своим потребностям, — как в своей галактике, так и за ее пределами. Она знала: своей ремаркой Беккер пытался, пусть и неуклюже, поддержать ее, выразить свою солидарность с нею.

Но Кандо засмеялся — так, словно слова Беккера на славу повеселили его, и Акорне подумалось, что он, возможно, не настолько уж закрытый человек, как может показаться с первого взгляда.

— А это капитан Скэрадайн Макдоналд, который спас их корабль, провалившийся в болото на Праксосе.

Кандо возбужденно вздрогнул:

— Ах да, Праксос! Разве можно забыть наш федеральный тренировочный лагерь, правда, Надари? Ты ведь тоже через него прошла? Вот уж врагу своему не пожелаю! От всей души благодарю вас, капитан Макдоналд, за то, что спасли мою любимую родственницу с ее друзьями и в целости и сохранности доставили их сюда. Как случилось, что вы оказались поблизости оттуда, да еще в самый что ни на есть подходящий момент?

— Ну, дело в том, что я постоянно летаю по этому маршруту…

— О, простите, простите! — жизнерадостным тоном прервал его Макостат. — Я не закончил знакомить вас друг с другом. Мульзар Эду Кандо сач Пилау дом Мог-Джим, верховный жрец и правитель города Хиссима, а это — его наперсники, брат Бьюлайбаб Фелидар сач Пилау ардо Агорак и маленькая сестра Мью-Шер, хранитель священных храмовых котов.

Акорна уже почувствовала, что с маленькой сестрой Мью-Шер что-то неладно. Когда она думала, что на нее никто не смотрит, то принималась с тревогой озираться по сторонам. Казалось, ей не терпится уйти с ужина. Глаза девушки были почти такими же красными, как ее одеяние, словно она недавно плакала. Акорне непроизвольно захотелось утешить ее, и она послала девушке осторожное мысленное послание. Глаза Мью-Шер удивленно раскрылись, и она посмотрела на Акорну. Было видно, что она просто не знает, что думать.

Когда церемония знакомства закончилась, Кандо оглянулся на Макдоналда. Было ясно: он ожидает, чтобы капитан закончил ответ на вопрос, который был ему задан до того, как Макостат влез в разговор со своими представлениями.

— Значит, вы — верховный жрец? — попробовал увильнуть от ответа Скэрадайн Макдоналд. — Это просто замечательно! Сам я методист… по крайней мере, являлся им, когда существовала церковь, которую можно было посещать. Надеюсь, вы не имеете ничего против этого?

Кандо, казалось, немного смутился, но тут же снова стал наступать на Макдоналда:

— Значит, это у вас метод такой: болтаться возле болотистых планетоидов в ожидании возможности кого-нибудь спасти?

— Ах, это… Нет, сэр, к религии это не имеет ни малейшего отношения. Дело в том, что я коммивояжер и мои интересы лежат в сфере сельского хозяйства. Я продаю и ремонтирую самое разное сельскохозяйственное оборудование и технику, торгую семенами, удобрениями и тому подобным. Поскольку я осуществляю техническое обслуживание машин своих клиентов, у меня есть маршрут, по которому я постоянно летаю к ним, и именно на одном из его участков я услышал сигнал бедствия, переданный «Кондором». Раньше-то я никогда в этих местах не задерживался. Я понимаю, что вы и ваш народ не одобряете… м-м-м… моих способов хозяйственной деятельности.

Акорна поняла, что первоначально он хотел сказать «новых» или «современных», но в последний момент, руководствуясь соображениями вежливости, заменил слово.

Ожидая ответа Кандо, брат Бьюлайбаб внимательно смотрел на его лицо. Акорна ощутила исходящие от него эманации, которых она не уловила от девушки.

(Надари), — мысленно спросила она, — (твой народ обладает способностью телепатии?)

Надари вздрогнула от неожиданного мысленного прикосновения, но вовремя взяла себя в руки и даже не взглянула в сторону Акорны.

(Нет), — ответила она, — (раньше, по крайней мере, не обладал. Мне кажется, лучше не открывать им, что ты являешься сильным телепатом, — продолжила она, — по крайней мере, до тех пор, пока мы не сориентируемся в ситуации).

(Боюсь, что уже слишком поздно), — сказала Акорна, вспомнив изумленное лицо Мью-Шер, — (но я постараюсь что-нибудь придумать). — Она смотрела на Кандо, который, как ей показалось, слушал капитана Макдоналда даже не ушами, а чувствами. — (Не является ли твой кузен одним из немногих телепатов на Макахомии?)

(Не более, чем любой другой, кто отлично умеет манипулировать людьми), — с едкостью ответила Надари.

— Да, действительно, раньше все обстояло именно так, — проговорил Кандо в ответ на последнюю фразу Макдоналда. — Но, на мой взгляд, бывают времена, как, например, теперь, когда перемены становятся жизненно необходимы. Я уверен, что Дсу согласится со мной в этом.

Маленькая сестра Мью-Шер издала тихий и невнятный звук, с надеждой посмотрела на капитана Макдоналда, а затем снова перевела взгляд на Кандо. Бедняжка, похоже, отчаянно хотела что-то сказать, но при этом боролась со столь же страстным желанием вскочить и выбежать из зала.

— В чем дело, золотце? — спросил ее Макдоналд. — Язычок проглотила?

Кандо, как показалось Акорне, не очень понравилось, что капитан переключил свое внимание с него на девушку, но тем не менее он улыбнулся и сказал:

— Если ты хочешь о чем-то спросить капитана, Мью-Шер, можешь задать свой вопрос.

Маленькая сестра сделала глотательное движение:

— Простите, сэр, вы случаем не умеете лечить животных? А точнее — кошек?

— Что-то случилось со священными котами? — резким тоном спросила Надари.

Девушка вздрогнула, словно от удара, и виновато отвела глаза. Кандо напустил на себя озабоченный вид, а брат Бьюлайбаб опустил взгляд в пол, будто демонстрируя, что он не имеет с этим ничего общего.

— Да, мэм, — быстро ответила девушка, словно боялась, что ей запретят говорить. — Вот уже неделю, как кошки, находящиеся на моем попечении, стали болеть и умирать. В живых осталось только четыре, да и те уже два дня как не принимают пищу. Я боюсь, что она… они…

— Успокойся, сестра, — велел ей Бьюлайбаб.

— …уже умрут к нашему возвращению, — с несчастным видом закончила Мью-Шер и сглотнула слезы.

— У этой крошки такое ласковое сердце! — воскликнул Кандо и, протянув руку мимо Бьюлайбаба, погладил девушку по щеке длинным коричневым пальцем. — Она так волнуется за своих питомцев!

— Ничего удивительного, — заметила Надари, — то, что она рассказала, просто чудовищно!

Надари повернулась и бросила на Акорну умоляющий взгляд. Почувствовав, что ей готовы прийти на помощь, Мью-Шер перестала мелко дрожать, утирать слезы и также повернулась к Акорне.

— Дорогая Надари, — заговорил Кандо, — для человека, прожившего столь долго вдали от обожающих тебя людей, ты на удивление привержена нашим традициям. Мне даже кажется, что тебя вернуло к нам именно то затруднительное положение, в котором оказались наши бедные киски, — словно они послали тебе некий зов через необъятные глубины космоса, чтобы ты прилетела и утешила их в то время, когда они слабеют и умирают.

С умилением посмотрев на кузину, Кандо повернулся к окружающим и, не скрывая гордости, сказал:

— Надари — поистине преданная и благочестивая девочка! Она всегда такой была!

Наконец принесли еду.

— О да, она очень благочестива, — согласился Беккер, наваливая на свою тарелку огромный кусок мяса, которое — Акорна могла бы в этом поклясться — было предварительно заморожено, — а также очень праведна и добродетельна.

Затем он продолжил накладывать себе другие угощения, приготовленные, судя по всему, также не из свежих, а из замороженных продуктов. Манера угощать высокопоставленных гостей такой сомнительной кормежкой показалась Акорне довольно странной, тем более что они оказались на планете, которая славилась своим сельским хозяйством. Это намекало на наличие каких-то серьезных проблем — проблем, о которых никто из присутствующих пока не обмолвился ни словом.

Однако Беккер был настолько увлечен сценой встречи Надари и ее кузена, что не обратил внимания на плохие новости: известие о загадочной эпидемии среди храмовых котов и продовольственную катастрофу, на которую явно указывали малосъедобные продукты, поданные к столу. Акорна тем не менее встревожилась не на шутку.

— Сэр, неужели вы хотите сказать, что среди ваших животных начался мор? Что знаменитые макахомианские храмовые коты, о которых мне так много рассказывала Надари, действительно вымирают? Это же ужасно!

Ответил ей капитан Макдоналд:

— Это действительно ужасно, и я вижу, что сердце этой несчастной крошки разрывается, но на самом деле все обстоит гораздо хуже. Таможенники, которые осматривали «Странник Арканзаса», сказали мне, что беда приключилась не только с кошками. Такую же хворь подхватили и многие другие из обитающих здесь животных.

Он понурил голову, словно погрузившись в глубокие раздумья либо пытаясь что-то вспомнить, плечи его ссутулились. Казалось, что Макдоналд по какой-то причине глубоко опечален бедствием, свалившимся на макахомини.

И не только он. При мысли о том, что загадочной болезнью может заразиться РК, паника охватила и Акорну. Она попыталась установить мысленный контакт со своим мохнатым другом, и вскоре в ее сознании возник отчетливый образ Размазни, как ни в чем не бывало гуляющего по городу. Видимо, прохвост сумел улизнуть с «Кондора» сразу же после того, как был починен роболифт, еще до появления таможенников.

(РК, уж коли ты сбежал с корабля, то знай: здесь свирепствует какая-то заразная болезнь, и она поражает в первую очередь твоих собратьев), — передала Акорна. Надо признать, что раньше она никогда не пыталась наладить с котом телепатическую связь. — (Чтобы не заразиться, ты должен немедленно вернуться на корабль).

Через пару секунд Акорну ожидало настоящее потрясение: она получила прямой телепатический ответ на стандартном галактическом языке, но с примесью типично кошачьего высокомерия.

(Можно подумать, я об этом не знаю! А иначе зачем бы я затащил вас сюда? И, может быть, вы наконец закончите жрать и приметесь за дело? Моим собратьям, священным котам, угрожает смертельная опасность. Я услышал их жалобное мяуканье еще на Вилиньяре. Сейчас я пытаюсь успокоить их, говоря о том, что вы приехали помочь им, так что, пожалуйста, Акорна, ты и все остальные, — не выставляйте меня в неприглядном свете).

Акорна не стала спрашивать кота, почему, имея такую возможность, он впервые вступил с ней в мысленный контакт только теперь. Они с ним бывали в переделках и похуже, но раньше ничего подобного не происходило. Впрочем, РК, как и все остальные коты, делал только то, что хотел сам, и тогда, когда считал нужным. Возможно, внезапная «разговорчивость» кота объяснялась тем, что он оказался на планете, которая являлась родиной для него или, по крайней мере, для его предков. А может, он решил поупражняться в телепатии лишь потому, что ему этого захотелось. Не исключалась и возможность того, что РК впервые столкнулся с чем-то крайне важным, что, по его мнению, заслуживало обсуждения. Умение читать чужие мысли не является таким уж большим подспорьем в понимании другого живого существа — хоть кота, хоть человека. А коты (уж РК — точно) умеют таить свои мысли и намерения.

(Если это действительно ты привел нас сюда, РК, значит, и про опасности, которые подстерегают нас здесь, ты должен знать лучше нашего. Приложи все усилия к тому, чтобы тебя никто не заметил. И, пожалуйста, не вздумай и близко подходить к своим больным собратьям, а то непременно подхватишь заразу. Ты ведь знаешь, как мы все тебя любим!)

(Знаю, знаю. Потому и не боюсь. Ведь, если я заболею, ты меня вылечишь, правда? А теперь снова прошу вас: хватит лопать! Принимайтесь за дело!)

— Посланник, мне кажется, вы хотите спросить о чем-то мульзара Эду? — прервал их молчаливую беседу Макостат вежливым, но очень настойчивым тоном. Видимо, он что-то говорил ей, но Акорна не слышала его, поскольку была занята разговором с котом.

— О да, да, действительно. Но, боюсь, ваш рассказ об эпидемии отвлек меня, — торопливо проговорила Акорна, посмотрев в глаза Кандо. — Мне почему-то всегда казалось, что макахомианские храмовые коты бессмертны.

На самом деле это было не так, но Акорна подумала, что столь наивная реплика поможет ей получить дополнительную информацию.

Эду Кандо засмеялся и, улыбаясь, посмотрел на Надари:

— Неужели подобную нелепицу вы услышали из уст моей драгоценной кузины?

— О нет, просто так говорится в некоторых старинных легендах, вот я и подумала: может, это действительно правда?

— Получая идеальный уход, самое лучшее питание и вообще все, что ни пожелают, они и впрямь живут дольше, чем большинство двуногих, тем более что наш… гм… скажем, образ жизни здесь, на Макахомии, не всегда способствует долголетию. Самым старым макахомианским храмовым котам было по 75–80 лет.

— Так мало! — прошептала Акорна.

— Мало? — удивленно переспросил Эду Кандо.

Мью-Шер смотрела в свою тарелку, без всякого аппетита ковыряясь в еде вилкой. Бьюлайбаб также изображал повышенный интерес к содержанию своей тарелки и, казалось, не замечал ничего вокруг себя.

— Линьяри живут довольно долго и доживают до весьма преклонного возраста, сэр, — заговорила Акорна. Она видела, что, несмотря на их родство, Надари не питает особо нежных чувств по отношению к Эду, и не сомневалась, что у той имеются для этого веские причины. Делом всей жизни Надари была война, и она научилась не растрачивать свою ненависть попусту.

— О, на самом деле? — удивленно вздернул брови Кандо.

— Да, потому что у нас чрезвычайно высоко развита медицина и искусство врачевания. Я, как и другие представители моей расы, также обладаю некоторыми навыками в этой области, поэтому я с радостью взгляну на ваших котов и других животных, чтобы выяснить, чем им можно помочь. Если вы дадите разрешение, я могла бы заняться этим немедленно. Вообще-то — и я говорила об этом еще до прилета сюда — мне хотелось бы провести на вашей планете кое-какие изыскания, и с этой целью я хотела бы задать несколько вопросов здешним жрецам. Однако известие о странной эпидемии среди ваших легендарных кошек настолько расстроило меня, что сейчас я просто не смогла бы заниматься ничем другим, кроме оказания им посильной помощи. Надеюсь, вы позволите мне помочь вашим подопечным? — Акорна одарила очаровательной улыбкой и Дсу Макостата. — Я понимаю, что мне потребуется и разрешение Федерации, и думаю, что в данной ситуации…

— Придется заполнить кое-какие бумаги… — начал было Макостат.

Кандо, судя по всему, пользовался здесь действительно большой властью, поскольку он, не колеблясь, отмел все возражения федерального чиновника.

— Полагаю, мы обойдемся без лишних формальностей, Дсу, тем более что эти люди вернули нам мою дорогую кузину Надари. И если посланник действительно может помочь нашим священным животным, мы должны как можно скорее доставить ее к ним. От этого зависит и слава нашего Храма, и вера нашего народа. Ты пока подготовь документы, а позже, когда посланник справится с постигшей нас бедой, она в свободное время заполнит все необходимые бумаги.

Беккер и Макдоналд кашлянули практически одновременно.

— То же, разумеется, касается и двух этих джентльменов. Вы все наши гости, поэтому оставайтесь здесь столько, сколько пожелаете. Я знаю, что Дсу уже сделал некоторые приготовления для вас, но военная база — место довольно аскетичное, и на поистине комфортные условия тут могут рассчитывать только высшие армейские чины. В наших же апартаментах хотя и нет современных технических чудес, которыми может похвастаться база, зато гораздо уютнее. Люди, населяющие Макахомию, отличаются религиозностью, поэтому все лучшее, что есть на планете, принадлежит Храму.

— Если, приняв ваше приглашение, я окажусь ближе к больным кошкам, то я согласна, — церемонно ответила Акорна, пытаясь не отходить от дипломатического тона.

— Если вы не станете возражать, проповедник, я бы тоже взглянул на ваших пушистиков: что они едят, где спят, — проговорил Макдоналд.

Кандо посмотрел на капитана и улыбнулся. Его позабавило, что этот простоватый мужчина пытается найти название его сану, судя по всему, по аналогии с тем, что было ему знакомо.

— Я имею большой опыт в сельском хозяйстве, и мне известно, что иногда заболевание животных может быть вызвано присутствием нежелательных веществ в их корме или неудовлетворительными условиями содержания. Я могу провести кое-какие тесты и, возможно, найду что-нибудь, что поможет решить вашу проблему.

— Помните, — взвился Макостат, погрозив Макдоналду пальцем, — инопланетные технологии и приборы не должны оказываться за пределами базы Федерации. Использование необходимых специальных знаний с целью излечения столь важных для планеты котов — допустимо, но больше — ничего. Использование на планете современного медицинского оборудования также запрещено.

— А как насчет двух пустых консервных банок и веревки? — попробовал пошутить Беккер. — С помощью этого устройства мы могли бы связаться с домом.

Макостат наградил его кривой ухмылкой:

— Консервные банки также являются продуктом инопланетных цивилизаций, пусть и устаревшим. Ценю ваше чувство юмора, но в данном случае не вижу поводов для зубоскальства. Я сообщил вам о поле подавления радиосвязи, о сканере на воротах, но не упомянул о видеокамерах, у мониторов которых установлено круглосуточное дежурство. Любая предпринятая вами или кем-то еще попытка нарушить существующие правила чревата немедленным выдворением с планеты, весьма крупным штрафом и даже, возможно, арестом вашего судна и даже заключением вас под стражу. Возможно, правила действительно чересчур строгие, но, пока они существуют, я и мои подчиненные будем делать все для того, чтобы они неукоснительно выполнялись. Мы ведь не хотим подвергнуться тлетворному влиянию, верно, Кандо?

— Верно, клянусь хвостами наших котов! — с энтузиазмом согласился мульзар, а затем одарил Акорну лучезарной улыбкой: — И тем не менее если уж нам удалось заполучить искушенного в своем деле целителя, мы обязаны воспользоваться этим шансом для того, чтобы вылечить наших священных хранителей.

Акорна встала:

— При мысли о несчастных больных животных у меня начисто пропал аппетит, капитан-лейтенант Макостат. Пожалуйста, простите меня, но, может быть, мульзар Кандо проводит меня к ним, чтобы я принялась за дело немедленно?

Мью-Шер вскочила, но брат Бьюлайбаб воздел правую руку, призывая маленькую сестру к терпению, и ей пришлось снова сесть.

— Вы уверены, что не хотите продолжить трапезу? — спросил Макостат, и в голосе его прозвучали одновременно разочарование и удивление.

Акорна окинула взглядом стол, уставленный различными мясными блюдами, хлебами и сладостями. Если она правильно уловила настроение своих товарищей, то им кушать, похоже, тоже расхотелось. Впрочем, ей было сложно судить об этом с полной достоверностью, поскольку сама она питалась исключительно свежей зеленью. Что же касается угощений, расставленных на столе перед ними, то они прошли интенсивную обработку и долго готовились, а исходящие от них ароматы были явно синтезированы. Учитывая сложившиеся на планете обстоятельства, этому не приходилось удивляться. Если животных планеты поразила некая эпидемия, их мясо, конечно же, нельзя было употреблять в пищу.

Акорна с виноватым видом покачала головой:

— Изобилие стола поражает воображение, и я бесконечно благодарна вам за вашу щедрость, но дело в том, что представители моего народа — вегетарианцы. Мы употребляем в пищу лишь травы, овощи и иногда — фрукты. Что же касается этих кушаний, то они, боюсь, не самым лучшим образом повлияют на мое пищеварение.

— Я мог бы распорядиться… — начал Макостат, но осекся. Он был искренне расстроен тем, что, отдавая распоряжения относительно меню для ужина, не принял в расчет кулинарные пристрастия высокой гостьи. Но, с другой стороны, откуда ему было знать о них? В конце концов, она же инопланетянка!

Акорна улыбнулась и положила руку ему на плечо:

— Не стоит расстраиваться, коммандер, вы проявили себя как чрезвычайно гостеприимный и любезный хозяин, но все мое существо кричит о том, что я немедленно должна заняться своими пациентами. Пожалуйста, продолжайте без меня. Я голодной не останусь. На борту «Кондора» есть оранжерея с гидропоникой, так что, если у вас не найдется еды, которая бы мне подошла, капитан Беккер и Надари соберут в ней для меня достаточный урожай и принесут прямо в Храм.

— О, у нас имеются и травы, и овощи, — заверил ее кузен Надари. — Этот сезон выдался не слишком урожайным, но в Храме мы обеспечим вас пищей самого высокого качества.

Кандо хлопнул в ладоши, и Мью-Шер снова вскочила, да так резко, что ее стул отлетел назад. Бьюлайбаб поднялся неторопливо и с улыбкой, вытер губы салфеткой и бросил ее на тарелку.

— Видишь, маленькая сестра, твое желание исполнилось, — проговорил Кандо. — Посланник любезно предложила нам свою помощь. Теперь ты должна проводить ее в Храм и лазарет, где содержатся наши священные животные.

— Ваше благочестие, я прошу у вас соизволения сопровождать Мью-Шер и досточтимого посланника. Мне необходимо проследить за приготовлениями к вечернему прибытию наших гостей, — сказал Бьюлайбаб. У Акорны сложилось впечатление, что ему так же, как и маленькой сестре, хотя и по иным причинам, не терпится покинуть это сборище.

— Ты, как всегда, предвосхищаешь мои желания, брат Бьюлайбаб. Я дозволяю тебе удалиться.

Второй жрец и юная послушница отвесили своему наставнику поясные поклоны. Когда же Кандо, отвернувшись от них, снова обратил свое лицо к оставшимся за столом, девушка бросила на Акорну быстрый и многозначительный взгляд из-под густых ресниц. Россыпь веснушек на носу и щеках казалась легкомысленной и детской в сочетании с покрасневшими от слез зелеными глазами, в которых Акорна прочитала горе и одновременно надежду. Руки Мью-Шер были стиснуты так крепко, что наверняка болели, но походка девушки была целеустремленной и решительной. Она первой вышла из зала. Девушка едва владела собой и, казалось, еле сдерживалась, чтобы не побежать.

По силе характера маленькая сестра напомнила Акорне Мати, мысль о последней принесла воспоминание о брате Мати, и сердце снова пронзила острая боль. В непроизвольном движении рука Акорны взлетела к вороту туники и нащупала под ее тканью диск рождения Ари.

Охранники кивками приветствовали брата Бьюлайбаба и Мью-Шер и пропустили их сквозь ворота, а у Акорны потребовали предъявить разрешение на выход с территории базы. Она показала им бумагу, которой ее предусмотрительно снабдил Макостат. Стражник, проверявший пропуск, изо всех сил старался не смотреть на ее рог, но она уловила немой вопрос, ворочавшийся в его мозгу: «Что же это за инопланетянка такая?» Затем он вернул ей бумагу и велел медленно пройти через ворота, которые, как и предупреждал Макостат, действительно оказались оборудованы сканером, предназначенным для обнаружения запрещенных к выносу предметов.

За оградой базы и космопорта стояла обтянутая красной тканью коробка на колесах, запряженная двумя безрогими животными, по внешнему виду удивительно напоминавшими Предков линьяри.

— Нам следует воспользоваться каретой, — проговорила Мью-Шер, направляясь к этому странному экипажу.

— Но его благочестие не давал нам на это разрешение, — возразил Бьюлайбаб, и Акорна уловила в его голосе сдерживаемый гнев.

— Это сэкономит нам время и даст ей возможность спасти больше животных, — парировала маленькая сестра.

— Возможно, — с готовностью согласился Бьюлайбаб, — но мульзар, зная все это не хуже нашего, все же не предложил нам воспользоваться его экипажем. Если он вдруг захочет покинуть аванпост, а экипажа не окажется на месте, нас не спасет даже посланник.

Акорна не думала, что последствия самовольного изъятия кареты на самом деле могут оказаться столь плачевными, но Бьюлайбаб был выше рангом, чем Мью-Шер, и он явно не хотел брать карету. Жрец окинул взглядом затянутые пеленой сумерек улицы города, словно высматривая что-то или чего-то ожидая. Акорна попыталась прикоснуться к его сознанию. Она понимала, что делать это без его разрешения грубо и неблагородно, однако решила, что иного выбора у нее нет. Настроившись на прием мыслей стоявшего рядом с ней мужчины, она ощутила, что он ждет чего-то или… кого-то. Ей захотелось спросить, кого именно, но благоразумие подсказало не делать этого.

Что бы тут ни происходило, это не могло оказаться важнее, чем жизни храмовых котов, нуждавшихся в ее помощи столь отчаянно, что РК даже сбил «Кондор» с курса, стремясь завлечь ее на эту планету. И беспокоился о своих собратьях не один только РК. Мью-Шер тоже была вне себя от нетерпения. Пытаясь разрешить ситуацию мирным путем, Акорна беззаботно сказала:

— Я хороший бегун. Показывайте путь, и мы окажемся у цели очень быстро.

— Если вы действительно легки на ногу, то я не нужна вам в качестве проводника, — с готовностью откликнулась Мью-Шер. — Храм прекрасно виден даже отсюда. Он совсем недалеко.

Посмотрев в ту сторону, куда указала девушка, Акорна увидела трехэтажное здание с двумя коническими башнями и куполом, над которым возвышался шпиль. Храм подавлял своими размерами жилые дома, лачуги и магазины города.

— Тогда — вперед!

И они побежали по направлению к Храму.

Акорна, как и любой другой представитель расы линьяри, была и впрямь отменным бегуном, поэтому ей приходилось даже сдерживать себя, чтобы не обогнать своих сопровождающих. Мью-Шер, правда, тоже бежала легко и быстро. После долгого сидения на борту «Кондора» пробежка по городским улицам доставляла Акорне истинное удовольствие, и к тому же столь быстрое передвижение не позволяло уличным шумам — разговорам и мыслям обитателей этого странного места — засорять ее сознание. В противном случае чувства могли бы притупиться, что самым негативным образом сказалось бы на ее целительских способностях. Тысячи людей вокруг нее плакали, смеялись, разговаривали, кричали, снова плакали… Она блокировала все это, сосредоточившись только на беге и ожидающей ее задаче.

Перед Акорной мелькали каблуки Мью-Шер, позади нее слышался тяжелый топот брата Бьюлайбаба, тонувший в окружающем шуме, отчего казалось, что жрец бежит в другом направлении.

После того как они завернули за угол, взгляду Акорны открылись главные ворота Храма. Рядом с ними, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже стояла девушка. Теперь и сам Храм, и все его украшения можно было рассмотреть как следует. Здание было выстроено в форме исполинского кота, поднявшего одну лапу. Куполом служила голова кота, а его уши и были теми самыми коническими башнями, которые Акорна приметила еще издалека. Приоткрытая пасть животного служила балконом, причем верхняя челюсть исполняла роль навеса над ним. Основная часть здания была закруглена и представляла собой задние лапы и спину огромной кошки, внешняя стена опоясывала сооружение, словно хвост.

Приближались сумерки, но жара никак не хотела спадать. Войдя в ворота, Акорна сразу заметила: внутренний двор спланирован таким образом, чтобы на него попадало как можно больше солнечного света. Наружные стены здания были добрых шести футов толщины, а между первым и вторым этажами они были украшены тонкими планками, уходившими в отверстия в стенах. По груди каменного зверя к балкону в виде раскрытой пасти поднимались две столь же тонкие лестницы. Длинная галерея колонн поддерживала кровлю крытой аркады, расположенной в хвосте истукана и в нижней части его корпуса. Хотя сам Храм был сложен из красно-коричневого камня, колонны были белыми и украшены какими-то странными полосами.

— Сюда, — сказала девушка, подводя Акорну ко входу в Храм. Задержавшись, она обменялась несколькими фразами со стражником, который вслед за этим пропустил их внутрь, проводив изумленным взглядом инопланетную гостью. — А теперь сюда, — через плечо окликнула Акорну маленькая сестра.

Наконец они вошли в комнату, освещенную газовыми лампами. В этом помещении, хотя оно и сияло чистотой, витал какой-то неуловимый дух болезни, едкий кошачий запах, а еще тут пахло кровью и дохлой рыбой.

Пять человек, находившихся в комнате, подняли головы и посмотрели на вошедших.

— Мью-Шер, ты вернулась слишком поздно, — сказала женщина, по возрасту годившаяся маленькой сестре в матери. — Гримла покинула нас. Несколько минут назад у нее начались судороги, а она была настолько слаба, что не выдержала их.

— Нет! — отчаянно воскликнула девушка. — А где все остальные? Я привела целительницу, прилетевшую с другой планеты, она поможет им.

— Да, я могу вылечить ваших котов, — проговорила Акорна, молясь в душе, чтобы это оказалось правдой. — Вы позволите мне осмотреть их?

В этот момент послышался слабый писк, в котором, лишь имея очень богатое воображение, можно было угадать мяуканье. Он исходил от нескольких изможденных, до невозможности костлявых котов размером раза в три меньше шикарного РК. Один из них, с желтоватой шерстью, сделал несколько шагов на дрожащих лапах и посмотрел на Акорну. Глаза животного были наполовину прикрыты.

Акорна направилась к нему, но хранитель кота преградил ей путь.

— Рука инопланетянина не прикоснется к моему Паше! — с вызовом проговорил мужчина. Акорна уже собиралась выложить свои аргументы и объяснить ему, что он ведет себя неразумно, как вдруг хранитель громко ойкнул, отскочил и принялся тереть спину.

— Паша, судя по всему, придерживается иного мнения, — сказала Мью-Шер. — Отойди и дай целительнице заняться делом.

Мужчина неохотно отошел в сторону.

— Сначала я должна успокоить кота и позволить ему познакомиться со мной, — сказала Акорна, желая объяснить, почему она выбрала именно Пашу. Несчастное животное напоминало скелет, обтянутый высохшей шкурой, а пахло так, словно его только что вывернуло наизнанку.

Несмотря на это, Акорна ласково погладила его мордочку.

Она с великой осторожностью гладила и ласкала его, прижимая к своему лицу, терлась щекой о его шерстку и мысленно просила его прикоснуться к ее рогу. Он послушался: обхватил ее рог передними лапами, словно пытаясь удержать равновесие, и потерся о него головой. По телу животного пробежала едва ощутимая дрожь — он пытался мурлыкать, но на этом все и закончилось.

(Не уходи от нас, не сдавайся), — мысленно просила его Акорна. Подняв глаза, она увидела, что из отверстия в потолке на нее пристально смотрят два блестящих, как монеты, глаза РК.

(Помимо мертвой королевы, я вижу еще троих. Ты можешь оживить ее? От остальных самцов мне ничего хорошего ждать не приходится).

Акорна попыталась освободиться от Паши, но тот вцепился в нее всеми четырьмя лапами. Она послала ему мысленный приказ отцепиться, но кот только глубже засовывал голову ей под мышку.

РК издал негромкий звук, который мог бы исходить от любой другой кошки, после чего Паша спрыгнул на стол и подошел к своей миске, чтобы проверить ее содержимое. Направляясь к другому коту, Акорна слышала довольное урчание и чавканье, доносившееся от миски с едой.

— Чудо! — воскликнул один из жрецов.

— Звездный Кот послал нам чудо, — согласился второй, а третий сказал:

— Эта пришелица действительно великий целитель, Мью-Шер. Где ты нашла ее?

Акорна не услышала ответ маленькой сестры. Она занималась с очень красивым золотисто-рыжим пушистым котом. Правда, когда она взяла его на руки, ей показалось, что животное ничего не весит. Она мысленно болтала с ним, неся самую невероятную чепуху, но кот не возражал. Наоборот, ему это даже нравилось.

— Как его зовут? — спросила она у Мью-Шер, стоявшей рядом с третьим котом.

— Хаджи, — ответила девушка дрожащим от слез голосом.

Хаджи был очень слаб. Как и у Паши, его глаза были наполовину прикрыты, из пасти текла слюна, десны покрывали свежие язвы. У кота даже не было сил дотянуться до рога Акорны, и он лишь безвольно положил лапы ей на плечи. Наклонив голову, она прижалась щекой к его шерсти и словно бы случайно потерлась рогом о бок животного.

— Бедный Хаджи! Где у тебя болит, мой дорогой мальчик?

(Уф, мне кажется, я сейчас сам заболею), — пришло мысленное послание от РК.

(Тш-ш-ш), — приказала ему Акорна, а затем снова обратилась к Хаджи:

— Успокойся, успокойся, бедный маленький котик, несчастный мальчик. Ведь тебе уже получше, правда? У тебя уже ничего не болит?

Акорна склонила голову, заглянула коту в глаза и всунула кончик рога в его полуоткрытую пасть. Язвы на деснах животного мгновенно исчезли, веки, вздрогнув, открылись, и глаза его теперь смотрели ясно и осмысленно, напоминая большие и чистые кристаллы оливина.

Немного охрипшим голосом кот вдруг заорал: «Мя-у-у» — и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами от груди Акорны, словно ураган, метнулся туда, где стояла его миска. Залитое слезами лицо Мью-Шер выражало благоговейный трепет и одновременно надежду. Девушка уже спешила к ней, прижимая к груди еще одно животное, шерсть которого свалялась, превратившись в подобие войлочного панциря.

— Это наша Гримла, госпожа посланник-доктор. Она еще теплая и не окоченела. М-мне кажется, я улавливаю слабое дыхание. Может, она еще не окончательно ушла от нас? Может, п-просто… устала? Посмотрите ее, пожалуйста!

Акорна погладила кошку, и ее ладонь ощутила, что бок животного едва заметно, но все же вздымается. Последняя из девяти кошачьих жизней еще не покинула ее. Гримле повезло, что «Кондор» успел вовремя. Прилети он чуть позже, и ей не уцелеть. Жизнь в старой королеве-кошке едва теплилась — тонкой, слабо пульсирующей ниточкой, но все же теплилась. Акорна видела, как эти крохи жизненных сил уходят, отчаянно цепляясь за кошачьи усы, кончики волос, отчего те едва заметно шевелились.

— Бедная сладкая девочка, — проговорила Акорна и, наклонившись, погладила прекрасное некогда животное, лежавшее сейчас в бессознательном состоянии на руках Мью-Шер. Сердце послушницы билось с удвоенной силой, словно пытаясь передать часть своей энергии сердцу кошки.

И снова, делая вид, что осматривает животное, Акорна будто ненароком прикоснулась к кошке своим рогом. Гримла сделала глубокий вдох, чихнула и, открыв глаза, дважды моргнула. А затем — села на руках Мью-Шер.

— Ты притворялась, правда? — с улыбкой спросила Акорна. — Как же ты напугала своих друзей! Ах ты, негодный котенок!

Произнося эти ничего не значащие слова, она покачивала головой, приглашая Гримлу поиграть с ее рогом. Однако вместо того, чтобы играть, старая королева выпрямилась и аккуратно положила свои бархатные лапки поверх рога Акорны, затем лизнула его кончик своим сухим шершавым языком и стала слезать вниз. Акорна поймала ее и поцеловала в макушку, но в следующий момент Гримла освободилась и, спрыгнув на пол, отправилась на поиски своей миски. На полпути она остановилась, обернулась и посмотрела на девушек. Акорна могла бы поклясться, что на ее мордочке было написано выражение искренней благодарности. Довольное урчание Гримлы было слышно даже на расстоянии в несколько футов. Затем она приветственно махнула хвостом, подошла к миске и уткнулась в нее носом.

После того как Акорна вылечила Шер-По, последнего из храмовых котов, она сказала:

— В этом помещении необходимо провести тщательную уборку: все предметы, все поверхности промыть горячей водой с дезинфицирующим раствором, а затем насухо вытереть. Хотя ваши священные коты и выздоровели, здесь все еще могут оставаться переносчики инфекции.

— Переносчики? Кто они такие, доктор? — спросил один из жрецов. — Покажите мне этих негодяев, которые убили столько наших славных котов-хранителей, и я разорву их на куски голыми руками! Мой уважаемый компаньон Педибастет был первым из священных животных, который покинул нас. Так кто же эти переносчики: дьявольские твари или, может, колдовские заклинания, насланные на нас шаманом враждебного племени?

— Вообще-то я имела в виду мутирующие нановирусы, — сказала Акорна. На лицах окружающих отразился еще больший испуг, нежели прежде. Она попыталась объяснить: — Я не знаю точно, что вызывает эту болезнь, но причиной большинства заболеваний являются существа такие же, как животные, только очень-очень маленькие. Настолько крохотные, что их нельзя увидеть. Они незаметно проникают внутрь человека или животного, нападают на них изнутри, и здоровые превращаются в больных. Если вы не хотите, чтобы эпидемия распространялась дальше, чтобы ваши коты снова заболели, вы должны поступить так, как я сказала. Вымойте, вычистите, выстирайте здесь все, что только можно: подстилки, подушки, дорожки, отверстия, в которые пролезают ваши коты. Если они вдруг снова подхватят ту же инфекцию или если вы приведете сюда новых котов и они заболеют, я уже ничем не смогу помочь, поскольку меня здесь не будет.

— О нет, — воскликнула Мью-Шер, — во второй раз я этого не перенесу! Неужели вы не можете оставить нам какое-нибудь лекарство, магические заклинания или научить нас искусству врачевания?

Акорна задумалась. Если даже она пойдет на жертву и оставит им частицу своего рога, как однажды она уже сделала на Рушиме, это не поможет всем страждущим излечиться от их многочисленных болезней. Именно по этой причине линьяри старались не афишировать перед посторонними необыкновенные свойства своих рогов, которые лечили, очищали воду и воздух. Но пока она не выявила возбудителей инфекции, которая уничтожала храмовых котов Макахомии, она не могла тешить себя надеждой на то, что победила болезнь, излечив всего несколько ее жертв.

— Перед тем как покинуть вас, я сделаю все, что в моих силах, — сказала она наконец. — А вы пока не приводите сюда новых кошек…

В этот момент с потолка наполовину спрыгнул, наполовину свалился РК. Сначала Акорна подумала, что прохвост подбирается к Гримле, однако, приземлившись на пол, он застыл в неподвижности и не пошевелился даже тогда, когда Паша угрожающе зашипел на него. Вместо того чтобы защищаться или броситься в атаку, РК издал тонкий, жалобный звук, какого Акорна еще никогда не слышала от него. А для того чтобы она наверняка поняла его, кот передал ей слабенькое телепатическое сообщение.

(Я плохо себя чувствую), — говорилось в нем.

(А ведь я тебя предупреждала), — не произнося ни слова, ответила ему Акорна. Остальные коты уже окружили их плотным кольцом.

— Какой Храм охраняет этот? — спросила Мью-Шер, указывая на РК. — Он из степей?

— Нет, — ответила Акорна, поднимая тяжеленного по сравнению с остальными РК. Поскольку тот, судя по всему, подхватил инфекцию буквально только что, он, естественно, не успел потерять в весе. Акорна, разумеется, не имела ни малейшего желания открывать жрецам правду. Ей не хотелось, чтобы ее и Беккера казнили за то, что они путешествовали в компании священного макахомианского храмового кота. — Это наш друг — мой и капитана Беккера. Он прилетел с нами на космическом корабле. Кот, прямо скажем, не больно-то умный, но зато преданный товарищ.

Она стала тереться лицом о щеки кота, стараясь, чтобы ее рог как можно чаще и крепче прижимался к его мордочке, и ворковала что-то, на первый взгляд, нежно-бессмысленное, однако на самом деле это означало:

(Я ведь говорила тебе, предупреждала, что ты можешь подхватить эту заразу! А ты… Упрямая ты тварь!)

РК освободился от ее объятий и, посмотрев на нее вновь просветлевшими глазами, ответил:

(А я тогда же сказал, что ты вылечишь меня, если я заболею).

— А по-моему, он выглядит точь-в-точь как храмовый кот, — проговорил один из храмовников, который не опекал ни одного из священных животных. — В данный момент он похож на храмового кота даже больше, чем все наши — истощенные от недоедания и громко пукающие.

— Со всем уважением, ваше преподобие, позвольте мне сказать, что посланник — не только наш гость, — заговорила женщина в одеянии жрицы. — Она наложила свои чудодейственные руки на наших священных хранителей и спасла их от неминуемой смерти. Мне кажется, мы не должны оскорблять ее недоверием.

— О, конечно нет! — с притворным дружелюбием воскликнул мужчина. — Я вовсе не хотел обидеть госпожу посланника!

Однако взгляд его бегал из стороны в сторону, а улыбка казалась фальшивой. Акорна поняла, что в ближайшее время он предоставит кузену Надари полный отчет о произошедших здесь событиях и не забудет упомянуть о внезапном появлении РК.

— Все в порядке, — беззаботно сказала Акорна. — Но сейчас мне, с вашего позволения, хотелось бы отдохнуть. Исцеление забирает очень много сил.

— Если пожелаете, вы можете оставить своего хранителя здесь, ваше превосходительство, — с неподдельной заботой в голосе проговорила женщина, ухаживавшая за Шер-По.

РК тем временем уже успел обнюхаться с местными котами, но, сочтя их слишком слабыми для того, чтобы заводить с ними дружбу, запрыгнул на плечи Акорны и удобно устроился там на привычный манер, обвив ее шею наподобие мехового воротника. Его голова и передние лапы свешивались с левого плеча, а задние лапы и хвост болтались справа, доходя до середины руки Акорны.

Она засмеялась и сказала:

— Похоже, он недвусмысленно выразил свои пристрастия.

— Я провожу вас в гостевые комнаты, — проговорила Мью-Шер и пошла к выходу. Когда, идя по коридору и углубляясь внутрь Храма, они сделали очередной поворот, Акорна сказала:

— Пожалуйста, передайте вашему верховному жрецу, что мне и РК нужно вернуться на наш корабль. Там я смогу исследовать маленьких животных, которые стали причиной болезни, и, возможно, найду способ победить их. Если мне повезет, я смогу оставить вам лекарство, которое вы используете в том случае, если болезнь вернется. И, возможно, я научу вас тому, как готовить это лекарство.

Акорна полагала, что, взяв у РК анализ крови, она сумеет изготовить на его основе вакцину против таинственной болезни, но в Храме, естественно, не было необходимого для этого медицинского оборудования. А принимая во внимание строжайший запрет Федерации на использование на планете любых современных технологий, она лучше проделает все необходимое на «Кондоре».

— Мне кажется, вашему другу лучше оставаться на борту корабля вплоть до отлета, — шепнула Мью-Шер. — Если о нем узнает еще больше здешних людей, боюсь, ему не позволят вернуться с вами. Особенно с учетом того, как много в последнее время погибло наших хранителей. Может статься, перед самым вылетом вы обнаружите, что он бесследно исчез.

Акорна решила, что настало время выполнить свои обязанности посланника и поговорить с человеком, заслуживающим доверия.

— Этот кот имеет огромное значение для моего народа, — сказала она, полагая, что эта фраза послужит дополнительным аргументом и объяснением того, почему РК путешествует с ней. — Вы должны понять: планета, на которой живет мой народ, была разрушена дважды на протяжении только моей жизни, и еще раньше мы пережили огромные лишения.

Девушка кивнула столь обыденно, будто разговор шел о погоде.

— Макахомия не подверглась разрушениям и уничтожению, а вот мой дом и семья — да, — проговорила она. — Мы объединились с кланом Кандо и послали наших воинов сражаться на их стороне. Поэтому, когда на наши дома напали, мы оказались беззащитными. Не было никого, кто смог бы заступиться за нас. Моя мать и брат были убиты, и из всей семьи в живых осталась я одна. Только я приветствовала наших воинов, когда они вернулись домой. Среди них был и брат Бьюлайбаб, кузен моей матери. Именно он убедил мульзара в том, что я сумею хорошо справляться с кошками, особенно с Гримлой, опекун которой был убит в сражении. Впрочем, я перебила вас, — сказала девушка и поднесла ладонь ко рту, словно для того, чтобы заставить себя замолчать. — Извините, я очень невоспитанна. Продолжайте, пожалуйста.

И Акорна продолжала:

— Во время первого нападения мой народ, захватив лишь самое необходимое, покинул родную планету. Это был настоящий исход. Они хотели взять с собой и кошек, которых называли пахантийирами. Мне об этом известно лишь из преданий. Я сама родилась в космосе, где меня и нашли совершенно случайно в спасательной капсуле. Я даже не помню родителей и лишь недавно вернулась к своему народу.

— Правда? А я-то думала, что вы происходите из знатной семьи и очень известны, если в столь молодом возрасте достигли такого высокого положения. — Увидев, что Акорна терпеливо ждет, пока она закончит, девушка спохватилась и снова прижала ладошку к губам: — Ой, да что же это я! Снова вас перебиваю. Простите меня, пожалуйста!

Акорна улыбнулась:

— Отчасти вы правы. Своим положением я действительно обязана тому, что меня удочерили, причем даже не одна, а фактически несколько знатных семей.

Она подразумевала Гилла, Калума и Рафика, космических горняков, ставших ее назваными отцами. Кроме того, существовал еще дядя Рафика — хитрый и богатый Хафиз, который, узнав о том, что она не уродец и не мутант, а представитель инопланетной расы, не поместил ее в свою коллекцию, а удочерил. А еще был ее душевный друг мистер Ли, который также удочерил Акорну и, прежде чем умереть от болезни, подтачивавшей его организм на протяжении многих лет, помог ей избавить планету Кездет от детского рабства и проституции.

Затем Акорну отыскала Нева, сестра ее матери, и вернула на нархи-Вилиньяр, где ее удочерила Прародительница Надина.

Капитан Беккер тоже стал для нее почти родственником, и Акорна воспринимала его как своего дядю. Именно он спас Акорну и ее возлюбленного Ари от неминуемой, казалось, смерти. И наконец, сам Ари, ее супруг, с которым она прожила пусть недолгие, но чарующие дни до того, как он исчез в ходе проводимых ими исследований Вилиньяра. А сегодня она всем сердцем чувствовала любовь и поддержку со стороны семьи Ари: его матери Мири, его отца Карлье и его сестры Мати.

Размышляя обо всем этом, Акорна не могла не признать: несмотря на то что сейчас с ней нет ее Ари, ей все же очень повезло со всеми семьями, приемной дочерью которых она стала.

— Как бы то ни было, когда для моего народа пришло время спасаться бегством, пахантийиров и след простыл — всех до единого. Они бесследно исчезли, и с тех пор никто не видел ни одного из них — ни живого, ни мертвого. Видевшие их утверждают, что РК очень похож на этих животных. А Надари Кандо, прибывшая с нами, говорит, что РК является типичным представителем храмовых котов Макахомии. И коли уж я оказалась на вашей планете, мне необходимо выяснить, состоят ли в родстве пахантийиры и макахомианские храмовые коты, и если да, то насколько близким может быть это родство.

Мью-Шер задумчиво посмотрела на РК, а затем снова перевела взгляд на Акорну:

— Это вполне возможно, хотя, должна признаться, я мало знаю о других мирах. Живя на этой планете, мало что можно узнать. Его благочестие очень хорош в… пересказе… различных учений и истории. Но мы слишком давно существуем в полной изоляции. Скоро подойдут другие, и мне почему-то кажется, что ваши планы не найдут поддержки у его благочестия.

— В таком случае мне, пожалуй, лучше не встречаться с его благочестием в ближайшие часы. Похоже, сейчас — самый подходящий момент для того, чтобы я вернулась на корабль. Здесь есть какой-нибудь запасной выход?

— Да, существует один путь, ведущий отсюда, — ответила девушка. Она поколебалась, словно споря сама с собой, но затем продолжила: — Идти по нему страшновато, но вы, должно быть, обладаете большим мужеством, коли осмелились проделать такой долгий путь от вашего дома до Макахомии. Кроме того, рядом с вами — хранитель. Помните, он защитит вас, и не бойтесь ничего, с чем бы вам ни пришлось столкнуться.

— Я не испугаюсь, — заверила ее Акорна.

Приняв решение, Мью-Шер махнула рукой, призывая Акорну следовать за ней:

— В таком случае поспешим, и я покажу вам дорогу.

Пройдя через целый лабиринт коридоров, они вышли из главного здания Храма и оказались в узком дворике. Посреди буйной растительности располагался колодец, а вокруг него — столько фонтанов, что Хафиз при виде их разрыдался бы от зависти. Этот внутренний дворик находился внутри крытой аркады. Мью-Шер провела Акорну и РК между колоннами и стеной. Достигнув места, где крыло здания в виде хвоста примыкало к «туловищу» Храма, Мью-Шер надавила на один из камней, и в стене открылся проход. Он был недостаточно высок для Акорны, и даже миниатюрной Мью-Шер пришлось бы согнуться для того, чтобы войти в него.

— Идите все время прямо, — сказала она. — Коридор тянется всего футов на шестнадцать и упирается в заброшенное помещение. Постарайтесь, чтобы вас никто не заметил, когда вы будете выходить, иначе можно нарваться на неприятности. Вы очень бросаетесь в глаза, так что, думаю, вам лучше набросить что-нибудь на голову.

С этими словами Мью-Шер протянула Акорне большой шарф, какими обычно накрывали головы обитатели Храма.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — пообещала Акорна.

— И еще раз напоминаю вам: ничего не бойтесь, — проговорила на прощание Мью-Шер. — Вам ничто не угрожает, а если бы и угрожало, хранитель не даст вас в обиду.

Акорна нырнула в отверстие в стене. Через несколько шагов проход стал выше, и теперь она могла выпрямиться в полный рост. Мью-Шер, оставшаяся возле входа, помахала им рукой и сказала:

— Торопитесь, сюда кто-то идет. И… счастливого пути.

Затем входное отверстие закрылось, и воцарилась тьма, а звуки, доносившиеся из внутреннего дворика, угасли подобно пламени свечи. РК, которого Акорна держала на руках, напрягся. Шерсть его встала дыбом, а когти впились в локоть девушки. Желая успокоить кота, она погладила его по голове и ощутила, что уши животного плотно прижаты. Из глотки РК раздавалось низкое угрожающее ворчание.

А потом то, что первым донеслось до слуха кота, услышала и Акорна. Из стен справа и слева от нее доносился странный зловещий звук, какой издает сыплющийся песок или шипящая змея. Акорна прислушалась. Звук стал громче, а затем превратился в невнятное бормотание. Вскоре она уже могла разобрать отдельные слова.

Акорна успокаивающе погладила РК по голове и продолжала прислушиваться — теперь уже не только ушами, но и сознанием. Смысл слов она разобрать не могла, но тон, которым они произносились, не вызывал сомнений. В нем звучало нетерпение, злость, разочарование и страх. Буря эмоций, бушевавшая в них, обрушилась на нее и кота. РК все чаще и сильнее хлестал себя хвостом по бокам. Он раздулся и стал вдвое больше своих обычных размеров, но рядом не было никого, кроме Акорны, чтобы запустить в него свои когти.

Его ворчание становилось все громче, а вместе с этим в череду непонятных слов вплелось такое же ворчание — глухое, но постоянно усиливавшееся, которое под конец перешло в вибрирующий рев. Акорна подумала, что на эту вакханалию звуков сейчас сбегутся все, кто находится в Храме. Однако скоро рев уступил место другим, более спокойным звукам — низкому горловому урчанию. РК перестал хлестать себя хвостом, его уши были уже не прижаты к голове, а настороженно стояли торчком. Шерсть вдоль его хребта опустилась. Акорна не могла уловить мысли животного, но кот явно успокоился и издавал такое же утробное урчание, как и те создания — кем бы они ни были, — которые обитали в стенах этого Храма.

Мью-Шер услышала звуки, доносившиеся из-за стены, и по ее коже побежали мурашки. Гримла жалобно мяукнула. Девушка была рада, что подвернулась возможность познакомить Акорну с обитателем стен. Предстояло столько всего объяснить, столько спросить, но в Акорне она чувствовала сильного и преданного союзника. Инопланетный посланник непременно поможет ей, если только им удастся не вызвать подозрений у ее врагов.

Когда раздался рев, Мью-Шер уже успела добраться до помещения, в котором обитали кошки, и спустила Гримлу с рук. Ее хвостатая подруга не могла сейчас ничем помочь. Кошке еще предстояло восстановить силы. Мью-Шер не хотелось покидать Гримлу и остальных котов даже на короткое время, но она не могла оставаться в Храме, не узнав, что происходит. Оказавшись снова в темноте внутреннего двора, она быстро изменилась, вспрыгнула на верхнюю кромку стены и перемахнула через нее.