Начало Отечества

Глава третья Последний оплот

Тяжелые времена пришли на Русь. Второй год длилось кровавое татаро-монгольское нашествие.　

Новый, 1239 год не принес облегчения, хотя надежды и были. После разгрома Булгарского царства, Рязанской и Владимиро-Суздальской земель полчища Батыя, разбив половцев, ушли за Волгу. Степнякам надо было восстановить силы, пополнить войска, отвести в Орду многочисленных пленников, увезти награбленные богатства.　

Тягостная тишина, нависшая над Русью, только иногда прерывалась быстрыми и кровопролитными набегами небольших отрядов.　

«Татарове взяли Переяславль Русский, и люди избили, а град пожгли огнем. Тогда же пал Чернигов».　

Последней твердыней на юге оставался Киев — «глава всем землям русским». Помощи киевлянам ждать было неоткуда. Все дороги к Киеву были отрезаны, а лежавшие на этих путях города-крепости сожжены.　

Стояло знойное лето 1239 года. Киев жил обычной будничной жизнью. Жители города хорошо знали о новом грозном враге, уже разорившем многие русские земли, но у всех теплилась в душе надежда, что кочевники, как бывало в старину, после первого набега ушли в степи и не скоро вернутся на Русь. Князья соберут дружины, и Киев будет спасен.　

Никто не знал, что это напрасные надежды.　

В один из дней город проснулся под звон колоколов Великой Софии — главного киевского собора. Ожили улицы и торговые площади. Послышались удары молотов, звон металла, шум мехов, нагнетающих воздух в горны, — начинался трудовой день ремесленников и торговцев.　

Позже всех, как обычно, проснулись княжеские и боярские терема.　

Встало солнце, лучи его озарили блистательную и богатую столицу, давно прельщавшую степняков своими сокровищами. Киев был защищен надежными по тому времени укреплениями. Город состоял из двух основных частей — «горы» и «подола», которые были окружены валами и башнями. Чтобы составить общее представление об оборонительных сооружениях Киева, следует совершить путешествие в более древние времена.　

Много легенд и сказаний связано с основанием одного из старейших русских городов. Согласно летописному преданию, князья славянского племени полян — три брата, Кий, Хорив и Щек — построили град и назвали его во имя старейшего Киев. По другой легенде, Кий был простым перевозчиком на Днепре. Как бы то ни было, имя этого человека осталось в названии города.　

Первоначально Киев занимал небольшую площадь, которая со временем расширялась. Когда к концу X века Киев вошел в число богатейших городов Европы, тесно ему стало в пределах прежнего детинца. Киевский князь Владимир Святославич по прозвищу Красное Солнышко решил соорудить новую мощную оборонительную стену. Южные ворота получили название Софийских. Перед Софийскими воротами был сооружен глубокий ров, который наполнили водой. А через него перебросили каменный мост. Центральным сооружением «города Владимира» стала прекрасная Десятинная церковь, богато украшенная мраморными колоннами и плитами.　

В первой половине XI века в Киеве вновь начинаются грандиозные строительные работы. «…Заложил Ярослав город великий, у него же града суть златые врата…» Такое сообщение помещено в «Повести временных лет» под 1037 годом. Валы «города Ярослава» непосредственно примыкали к укреплениям «города Владимира» — так создавалась единая система оборонительных сооружений Киева.　

«Город Ярослава» имел трое ворот. Основными являлись Золотые ворота — главный въезд в город, окруженный валами высотой в 14 и шириной в 25 метров. Золотые ворота и Софийский собор стали новыми символами столицы. Собор Софии Киевской, построенный в 1039 году, был самым величественным храмом Руси. София Киевская представляла собой огромное сооружение с тринадцатью куполами. Ярослав Мудрый ее «всякой красотой украсил, и золотом, и серебром, и каменьем дорогим». В этом соборе находилась первая древнерусская библиотека.　

Во второй половине XI— начале XII века шла интенсивная застройка восточной части «города Ярослава» — Михайловской горы. Расположенный здесь Михайловский монастырь был окружен земляными укреплениями. Эта часть Киева получила название «город Святополка».　

Центральная укрепленная часть Киева — «гора» — занимала большую площадь и не знала себе равных по всей Европе.　

«Гора» была со всех сторон окружена посадами. Наиболее крупным из них был Подол. На Подоле находилось Торговище — древнейшая и самая большая торговая площадь Киева. На «горе» жили богатые люди — князь с дружинниками, духовенство, бояре, купцы, а в слободах обитали ремесленники и мелкие торговцы.　

Со всех сторон Киев был окружен кольцом монастырей и укрепленных поселков.　

Таким и увидел Киев в памятный киевлянам летний день 1239 года хан Менгу, двоюродный брат Батыя. Он привел к Киеву один из передовых отрядов. Только Днепр отделял их от города.　

Хан Менгу приказал войску стать лагерем на берегу Днепра против Киева, «удивился красоте его и величеству его». За рекой лежал богатейший город Руси — долгожданная добыча ордынских ханов. Но силы Менгу были недостаточны, взять такой город могли только объединенные войска завоевателей. Сразу поняв это, Менгу решил пойти на хитрость и отправил в Киев к князю Михаилу Всеволодовичу послов, попытался «прельстить» киевлян и взять город без боя.　

…Князь Михаил проснулся от громких криков у крыльца княжеского терема. Он отстранил слугу, быстро оделся и вышел на крыльцо. Внизу в окружении княжеской стражи стояли ордынские послы. Через переводчика выяснили, что они посланы Менгу-ханом, предлагавшим мир и дружбу князю и повелителю киевлян и требовавшим впустить его отряд в город. За это Михаилу и его родственникам обещали сохранить жизнь и ханскую милость. Князь приказал взять послов под стражу, а сам собрал на совет старших дружинников. Было ясно: коль враги прислали послов, значит, сил у них мало.　

Менгу-хан, начиная переговоры, надеялся выиграть время, отвлечь киевлян и неожиданно ворваться в город. Когда же он увидел, что дружинники и жители города настроены бороться до последней капли крови, то приказал своему отряду отступить и послал вестников к Батыю с подробным описанием города, его укреплений и происшедших событий.　

С тревогой ждали киевляне нового появления врага у стен своего родного города. Воевода Дмитр, которому было поручено «обдержати противу иноплеменных язык безбожных татаров» Киев, готовился к решающей битве вместе с дружинниками и всеми, кто мог держать в руках оружие.　

Все чаще дозоры доносили о появлении вблизи города ордынских отрядов. А однажды город проснулся, обложенный со всех сторон татаро-монгольским войском. «Приде Батый Кыеву в силе тяжьце, многом множеством силы своей и окружи град» — так начинается повествование о взятии Киева татаро-монголами.　

За этой строкой — тысячи и тысячи воинов, табуны боевых лошадей, стада верблюдов, нагруженных боевым снаряжением, осадные приспособления: катапульты, и камнеметы, и стенобитные машины… Лучшие татаро-монгольские полководцы — Субэдэй, прозванный цепным псом Чингисхана, Менгу-хан, Бурундай, разгромивший владимирского князя, — собрались на берегу Днепра.　

Но Киев не думал сдаваться без боя. Все в городе были вооружены и готовы к борьбе. Главные силы были брошены на защиту укрепленных частей — «города Владимира» и «города Ярослава». Только здесь, за крепостными стенами, можно было устоять и спасти древнюю столицу от гибели.　

Спустя много лет безвестный монах составил краткий рассказ о разгроме Киева. «В том же году взяли Киев татары. И святую Софию разграбили и монастыри все. И иконы, и кресты, и все украшения церковные взяли. И людей от мала до велика всех убили мечами».　

Скупа летописная строка. Немного подробностей обороны Киева сохранили древние свитки. Долгие века, почти семьсот лет, эти записи были единственным источником, из которого поколения русских людей узнавали о времени тяжких испытаний, о героизме и мужестве своих далеких предков. Но то, что не смог увидеть и описать летописец, что, казалось бы, навсегда ушло в невозвратные времена и уже никогда и никому не будет известно, — все это бережно укрыла и сохранила для нас родная земля.　

Советскими археологами в Киеве были произведены большие раскопки. Метр за метром лопата и нож археологов расчищали пространство древнего города. И шаг за шагом раскрывалась потрясающая картина борьбы киевлян с захватчиками.　

Борьба продолжалась восемь дней. Обложив город плотным кольцом, враги быстро разгромили и сожгли незащищенные пригороды. После этого начался штурм «Ярославова города». Тучи стрел обрушились на защитников смертельным дождем. Огромные камни, пущенные метательными машинами, проламывали крыши домов. Один за другим сменялись тумены воинов, пытавшихся влезть на городские стены.　

Но первые приступы не принесли успеха. Со стен летели стрелы, дротики и камни, лилась горящая смола. План молниеносного захвата Киева с помощью лобового штурма провалился. Это заставило врага изменить тактику. К городской стене недалеко от Лядских ворот подвезли стенобитные орудия. В течение нескольких суток ночью и днем, раскачивая на цепях огромные, обитые железом бревна, ордынцы ломали стену. Киевляне всячески пытались помешать врагу. Во время раскопок на этом участке городских укреплений было найдено множество скелетов защитников города и осаждавших Киев завоевателей. Здесь же был ранен стрелой возглавлявший киевлян воевода Дмитр.　

Наконец стена не выдержала и рухнула. В образовавшийся пролом хлынули татаро-монголы. Первая линия обороны была прорвана. Начался погром и грабеж «города Ярослава». Запылали дома, полилась кровь тех, кто не успел укрыться в «городе Владимира». Вот как описывает археолог два жилища, открытые в ходе раскопок: «На полу обоих жилищ под обвалом сгоревших стен и кровли был найден разнообразный бытовой инвентарь, находившийся в жилищах в момент катастрофы». Сломанные и обгоревшие предметы быта, украшения, оружие, куски одежды были частыми находками в разрушенных домах киевлян. Их надеждой стал «город Владимира». За его стенами укрылись оставшиеся в живых защитники.　

Разорив «город Ярослава», враги начали штурм последней укрепленной части Киева. Легенды рассказывают нам о последних часах обороны, когда ордынцы ворвались в основную цитадель. Исследования археологов наполнили эти сообщения точным и ясным содержанием.

В одной из частей «города Владимира» раскопана мастерская ремесленника, погибшая во время татаро-монгольского штурма. Человек, работавший там, оставил мастерскую неожиданно. Горел горн, в сосудах была разведена краска, в порядке лежали инструменты. Дом сгорел так быстро, что из него не успел выбраться кот, обгоревший скелет которого нашли на полу.　

Последним убежищем осажденных стала Десятинная церковь, в которой закрылись сотни киевлян. По словам летописца, она рухнула после того, как множество людей, спасаясь от врагов, забралось на крышу и своды. Однако современные специалисты считают, что от этого мощный храм не мог разрушиться. Видимо, татаро-монгольские стенобитные машины и здесь сделали свое дело.　

В западной части церкви археологи обнаружили тайник. Здесь было найдено несколько скелетов, железные заступы, два деревянных ведра, веревки, а также множество драгоценностей и богатых украшений. В сторону от тайника был прорыт ход, через который пытались выбраться спрятавшиеся там люди. После того как рухнули стены и своды, они пробовали проложить ход к склону горы и через него выйти на свободу. Лопаты, ведра, веревки — это орудия, которые использовали погребенные под обломками.　

Таков раскрытый археологами последний эпизод грандиозной катастрофы, превратившей самый богатый город Европы в руины.　

Мужество русских воинов и простых граждан, самоотверженно боровшихся за свою свободу, восхитило и удивило даже такого бессердечного и жестокого человека, как Батый. Когда к нему привели израненного воеводу Дмитра, он велел не чинить ему никакого зла и отпустить.　

Батый понимал, что такого человека невозможно склонить к измене, и не стал ему предлагать ни богатства, ни почестей за службу в своем войске. Он решил выказать великодушие, за которым скрывался хитрый политический расчет: пусть все непокорные русские князья узнают, что он ценит мужество и честность, и пойдут к нему на службу.　

Через пять лет после погрома Киева через разоренную Русь пробирался в ханскую ставку посланец папы римского францисканский монах Плано Карпини. «…Татары произвели великое избиение в стране Руссии, — отметил он в своих записках, — разрушили города и крепости и убили людей, осадили Киев, который был столицей Руссии, и после долгой осады они взяли его и убили жителей города… Этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведен почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве».　

Не только мощный Киев с его многотысячным войском до конца боролся за свою свободу. Почти каждый русский город, даже самый маленький, упорно сопротивлялся завоевателям.　

Тридцать лет назад было раскопано Райковецкое городище — остатки небольшого города Райки, построенного на высоком мысу при слиянии двух рек. Со всех сторон город был обнесен валами и рвами.　

Батый сжег город в 1241 году, и никогда больше жизнь здесь не возобновлялась. Поэтому все сохранилось так, как было в момент разгрома.　

Многие жители города погибли под обломками сгоревших построек. Раскопав городище, ученые открыли картину сражения. В руках погибших жителей были мечи и луки. На городском валу, укрепленном деревянными срубами, найдены останки дружинников с застрявшими в костях стрелами, с проломленными и рассеченными черепами. Рвы и валы, окружавшие город, усыпаны стрелами. Мирные жители гибли в жилищах, погребах, печах, где они пытались скрыться от неприятеля. Здесь же найдены обгоревшие бытовые вещи — ведра, миски, чаши, горшки.　

Прямо в крепостных воротах был обнаружен скелет с засевшей в нем стрелой. Так погиб один из безымянных защитников города, ринувшийся навстречу проникшим в город врагам.　

Маленький город был сожжен дотла. Все его жители погибли, некому было восстанавливать жилища и мастерские, и город навсегда исчез с лица земли.　

Дымилась в развалинах обескровленная Русь… Наступали долгие времена иноземного ига, тяжелого гнета татаро-монгольских феодалов, грабительских облав, непосильных поборов и кровавых расправ. «Это иго не только давило, — писал К. Маркс, — оно оскорбляло и иссушало душу народа, ставшего его жертвой». Но орды завоевателей, истощенные непрерывным четырехлетним сражением, не смогли продвигаться дальше в глубь Европы. Ценою своей свободы, ценой жизни тысяч и тысяч русских людей Русь погасила гигантский вал нашествия и спасла европейские народы от порабощения. «Пока Россия слепла в дыму пожарищ, — писал Александр Сергеевич Пушкин, — Европа строила дворцы!..»