Надменный герцог

Глава шестая

Вернувшись на фазенду, Джулиет сразу поднялась к себе в комнату. Девушка чувствовала, как силы оставляют ее и у нее совершенно нет желания с кем-то встречаться, а вероятность того, что Тереса обязательно будет расспрашивать о подробностях проведенного с герцогом дня, просто пугала Джулиет. Она не представляла себе, как ее натянутые нервы смогут выдержать такое испытание.

У себя в комнате девушка разделась и направилась в ванную принимать освежающий душ. Потом, завернувшись в купальный халат, она вернулась в спальню и принялась вынимать вещи из пляжной сумки. И только тут Джулиет наткнулась на письмо.

Весь день оно пролежало в сумке, но она была так занята своими мыслями о Фелипе, что совсем забыла о существовании этого письма. Дрожащими руками она открыла конверт и, сев на краешек кровати, стала читать.

Письмо начиналось словами «Дорогая Розмари» на случай, если оно вдруг попадет в чужие руки. Хотя, когда Джулиет прочитала послание подруги, эта мера предосторожности показалась ей излишней. В письме было столько деталей, раскрывающих всю ситуацию, что имя уже не имело значения.

Разумеется, Роберт Линдсей был вне себя от гнева, когда получил письмо Джулиет. Он, как подруги и предполагали, сразу направился к Розмари и потребовал, чтобы та сообщила ему о местонахождении его дочери.

«Я была на грани нервного срыва, — писала Розмари. — Он много говорил о сокрытии информации и угрожал сообщить в полицию. Я думаю, он только пытался запугать меня, потому что твой отец всегда старался избежать лишней шумихи в прессе. А если бы он обратился в полицию, тогда уже действительно ничего нельзя было бы скрыть».

Здесь Джулиет остановилась, чувствуя, как с нее спадает напряжение. Письмо Розмари с большей ясностью, чем все остальное, показало ограниченность жизни Джулиет в Англии. Как современный человек может быть таким близоруким? Неужели отец не видел, что она боролась больше за духовную свободу, чем за физическую? Неужели он совсем не понимает собственную дочь?

Джулиет достала сигарету, закурила и продолжала читать.

«Через несколько дней, ничего от меня не добившись, он принялся за моего отца. Папа, конечно, совсем не знал о нашей договоренности, и я чувствовала себя настоящей предательницей, скрывая от него правду. Когда мы с тобой строили наши планы, то не могли и предположить, что твой отец втянет в это дело столько людей.

Потом случилось самое ужасное. Моя мама по своей доброте прониклась сочувствием к твоему отцу и решила ему помочь. Она предположила, что если ты уехала за границу, то скорее всего не по своему паспорту».

У Джулиет пересохло во рту, она никак не могла унять дрожь в руках, так что письмо прыгало перед глазами.

«Не спрашивай меня, как такая идея пришла ей в голову! Очевидно, твой отец исчерпал все средства найти тебя в Англии, поэтому сразу ухватился за эту мысль. Проверка списков пассажиров, вылетавших из страны примерно в то время, как ты исчезла, показала, что некая Розмари Саммерс вылетела рейсом британской авиакомпании на Барбадос!»

Джулиет упала на кровать. О, Боже, в отчаянии подумала она.

«Можешь представить себе, что я пережила! Особенно, когда вместе с твоим отцом за меня взялись и мои родители. Но не бойся! Я никому не выдала, где ты находишься, и хотя поиски все же привели в Бриджтаун, на своем острове ты остаешься в безопасности. Очевидно, человек, у которого ты работаешь, имеет собственные транспортные средства, а поскольку на Антильских островах таких богатых людей немало, твой отец не сможет быстро найти тебя».

Эта новость позволила Джулиет вздохнуть с облегчением, но все равно она хорошо знала своего отца и была уверена, что Роберт Линдсей так легко не сдастся. Она взяла последнюю страницу письма.

«Теперь я в немилости. Мои родители проявили больше понимания. Они прекрасно осознают, что я не могла тебя выдать, но ты же знаешь, какими методами может пользоваться твой отец для достижения своих целей. Поэтому они боятся, что он может воспользоваться своим влиянием и навредит мне».

Это уже слишком! Джулиет не могла позволить, чтобы Розмари и ее родители подвергались преследованиям. Конечно, она знала, что отец может использовать любые средства для достижения собственных целей. Не поэтому ли она убежала из Англии? Боже, почему же Джулиет решила, что на этот раз Роберт Линдсей окажется менее жесток? Она поступила неразумно и недальновидно. Втянув в это дело Розмари и ее родителей, она только навлекла на них неприятности.

Но что тут можно было поделать? Вкус свободы, пусть даже в сочетании с сердечной болью, стал для нее самым главным на свете. Рано или поздно ей придется встретиться с отцом, но если он угрожает Саммерсам, то она должна действовать немедленно.

Сначала она дочитала письмо Розмари до конца. В нем не было ни слова упрека, и Джулиет подумала, что имеет самую надежную и верную подругу: вряд ли кто еще согласился бы взвалить на себя такую ответственность, как это сделала Розмари.

Джулиет начала ходить по комнате взад и вперед, обдумывая данную проблему со всех сторон. У нее не было сомнения, что придется связаться с отцом и попытаться вразумить его, хотя попытка может оказаться бесполезной.

Стук в дверь возвестил, что Консуэло принесла чай. От неожиданности Джулиет до смерти перепугалась; все ее чувства были предельно обострены. На какое-то время девушка перестала вспоминать о тех минутах, что провела с герцогом на пляже, но теперь, от мысли, к чему это все может привести, у нее потемнело в глазах. Теперь, когда Джулиет поняла, что ей, возможно, придется немедленно покинуть остров, чувство, которое она испытывала к герцогу, стало пугать ее еще больше. Возможно, она сошла с ума — любая девушка в подобной ситуации обрадовалась бы возможности убежать от безысходности положения, но Джулиет не могла себе представить, как сможет жить дальше, если больше никогда не увидит герцога.

Консуэло поставила поднос на прикроватный столик и как-то странно взглянула на Джулиет.

— Сеньорита Тереса хотела вас видеть, сеньорита, — сказала Консуэло; обычно оживленное лицо женщины было печальным. — Но сеньор герцог сказал, что вы, вероятно, предпочтете пить чай у себя.

Джулиет почувствовала, что краснеет.

— Он так сказал? Спасибо, Консуэло.

Экономка поклонилась и вышла. Джулиет озадаченно посмотрела ей вслед, потом налила себе чаю и стала пить обжигающий напиток. Она презирала себя за слабость. В конце концов, зачем она приехала сюда? Конечно, помимо своего эгоистичного желания вырваться из-под власти отца. Чтобы помочь Тересе! Об этом она сейчас совершенно забыла. Неужели она такая же, как и ее отец, которой может думать только о себе и не о ком другом? Почему она должна бояться отца? Он ведь не сможет подкупить герцога де Кастро, да и силой заставить вернуться в Англию тоже не сможет. Она уже совершеннолетняя и сама себе хозяйка!

Позднее, спускаясь вниз по лестнице, Джулиет весьма скептически думала о своих благих намерениях. Не уступит ли она под словесным натиском отца, как это бывало прежде, когда она встретится с ним лицом к лицу? Сегодня она должна найти самый лучший способ встречи с ним.

Но на сегодня главной задачей была Тереса и необходимость рассказать ей о дне, проведенном с Фелипе, о чем сестра Медисон, несомненно, наплела разные небылицы.

В холле Джулиет встретила Мигеля.

— Сеньорита Тереса еще в постели, Мигель? — спросила она как можно спокойнее.

Тот кивнул.

— Да, сеньорита. Я понял, что сеньорите стало хуже.

— Стало хуже? — нахмурившись, переспросила Джулиет. — Но сегодня утром у нее была обычная простуда, не более того. Почему ей стало хуже?

Мигель только пожал плечами.

— Сестра Медисон говорит, что ее очень беспокоит состояние сеньориты, — ответил он и ушел по свои делам.

Девушка тяжело вздохнула и решительно направилась в то крыло дома, где находились комнаты Тересы. Джулиет было совершенно непонятно, почему обычная простуда могла вдруг превратиться во что-то серьезное.

В маленькой гостиной никого не было. Джулиет прошла через нее и постучала в дверь спальни. На стук сразу же вышла сестра Медисон. Она знаком призвала Джулиет к тишине.

— Что случилось, сестра Медисон? — нетерпеливо спросила девушка. — Что произошло? Утром Тереса была лишь простужена, а сейчас я узнаю, что ей стало плохо. Почему?

Пожилая женщина взглянула на нее с надменной усмешкой.

— Вам должно быть известно, что мисс Тереса слаба здоровьем, и если для вас простуда не представляет опасности, то моя пациентка — совсем другое дело.

— Могу я увидеть Тересу? — спросила Джулиет, сдерживая раздражение, готовое обрушиться на сестру Медисон.

— Тереса сейчас спит, — с победным видом ответила сестра Медисон. — Я велела ей оставаться в постели до конца дня. Нельзя рисковать жизнью инвалида.

Джулиет скрестила руки на груди.

— Тересу вряд ли можно назвать инвалидом, — резко сказала она. — Герцог полагает, что ее неподвижность не связана с физической травмой.

— Я полагаю, вы имеете в виду эти бредовые идеи о психологической блокаде и тому подобное, — презрительно возразила медсестра.

— В этом нет ничего плохого, — с жаром парировала Джулиет. — Паралич такого рода существует!

— Возможно. — Сестра Медисон гордо выпрямилась. — Но я могу сказать лишь одно. По моему мнению, мисс Тереса никогда не сможет ходить.

Джулиет закусила губу. Ее первым побуждением было тут же устроить спор с упрямой женщиной, которая пользуется абсолютно устаревшими методами лечения, но какой-то внутренний инстинкт подсказал, что этого делать не стоит. Девушке было совершенно ясно, что сестре Медисон нравится необременительная работа в таком чудесном доме, и выздоровление Тересы вовсе не входит в планы медсестры. Неужели мисс Медисон вообразила, что сможет удерживать Тересу в инвалидном кресле сколько захочет? Очевидно, тому способствовало психологическое состояние Тересы, а сестра Медисон к тому же намеренно поощряла неприязнь девушки ко всем, кто старался по-настоящему той помочь. За всем этим крылась не забота о здоровье пациентки, а лишь собственные личные интересы.

В этот момент Джулиет услышала голос Тересы:

— Сестра, сестра! Где вы?

Сестра Медисон повернулась к двери.

— Я думаю, вам лучше уйти, мисс Саммерс. Тереса вряд ли захочет вас видеть.

— Почему вы так решили?

— Не мне вам объяснять! Ведь не я же провела целый день с опекуном мисс Тересы!

— Какое это имеет значение?

На лице медсестры появилось презрительное выражение.

— Вам отлично известно, какое!

— Я знаю, вы поддерживаете в Тересе уверенность в том, что дядя питает к ней далеко не родственные чувства! — не сдержавшись, воскликнула Джулиет.

— Как вы можете знать, какие чувства питает к ней герцог? — сердито бросила медсестра. — Он всегда уделяет большое внимание своей племяннице. Только такая женщина, как Эстелла Винсейро, способна причинить лишние неприятности, возбудив неоправданную неприязнь!

— Сестра Медисон! Где вы? — опять донесся голос Тересы.

Взяв медсестру за руку, Джулиет остановила ее, не давая войти в комнату.

— Я думаю, вам тоже кое-что известно о том, что вы называете неприязнью, сестра Медисон, — холодно заметила она. — Вам, кажется, доставляет удовольствие передавать Тересе все слухи, которые удается собрать? — Джулиет продолжала удерживать медсестру, хотя та и пыталась высвободиться. — Я думаю, вас вовсе не интересует здоровье Тересы! Вас интересует только собственное благополучие!

— Как вы смеете! — возмущенно закричала мисс Медисон.

Джулиет перестала ее удерживать.

— Что ж, продолжайте в том же духе, но помните, что у герцога рано или поздно возникнут подозрения на ваш счет, если состояние Тересы не будет улучшаться!

— Вы говорите глупости! — В голосе сестры Медисон не было прежней уверенности.

В этот момент Тереса опять позвала ее.

— Сестра Медисон! Что вы делаете? С кем вы там разговариваете?

— Со мной, Тереса, — отозвалась Джулиет и, отстранив медсестру, вошла в комнату девушки.

Ее поразило, что шторы на окнах были плотно задернуты, и свежий воздух совсем не проникал в комнату. Было очень душно, и Тереса, укрытая множеством одеял, явно страдала от жары.

Понимая, что девушке ни в коем случае нельзя переохлаждаться, Джулиет тем не менее сняла с кровати несколько одеял и обтерла лицо Тересы полотенцем.

Девушка с укором посмотрела на Джулиет и произнесла с обидой в голосе:

— Вы были с Фелипе на пляже.

— Да, — подтвердила Джулиет и присела на край кровати. — Мы ездили в Лауганка-Бей. Он давал мне уроки подводного плавания.

Сестра Медисон неуверенно топталась у двери, не зная, как вмешаться в разговор.

— Это сестра Медисон сказала тебе, что я поехала с герцогом? — спросила Джулиет и взяла девушку за руку. Рука была горячей.

— Да. — Тереса теребила уголок одеяла. — Мое состояние ухудшилось.

— Интересно, почему, — пробормотала Джулиет. — У тебя что-то болит?

— Нет. Мне очень жарко и хочется пить.

— Сейчас я тебе дам попить. — Джулиет налила стакан лимонного сока. — Вот. — Она помогла Тересе выпить сок. — Я думаю, твое состояние совсем не изменилось. Вероятно, сестра Медисон напрасно беспокоится. — Эти слова были сказаны с явным сарказмом, которого медсестра не могла не заметить.

Тереса попыталась приподняться на подушках.

— Я хотела встать с постели после ленча, но…

— Вам нельзя этого делать! — вмешалась сестра Медисон.

— Здесь я согласна с вами, — заметила Джулиет, взглянув на медсестру. — У Тересы поднялась температура, но я не могу с уверенностью сказать, вызвано это простудой или пребыванием в душной комнате под тяжестью одеял!

— Не учите меня работать! — гневно воскликнула медсестра — Герцог еще услышит о вашем вмешательстве!

— Уже услышал, — раздался голос герцога, — и честно говоря, полностью согласен с мисс Саммерс. Кажется, вы больше мешали, чем помогали выздоровлению Тересы.

— Дядя Фелипе! — воскликнула Тереса, протягивая к нему руки. — Я весь день так хотела тебя увидеть.

Фелипе взял ее за руки и нежно поцеловал. Потом он повернулся к Джулиет.

— Мисс Саммерс, у вас есть претензии к сестре Медисон?

Джулиет медлила с ответом. Ей вовсе не хотелось, чтобы эту женщину уволили из-за нее, даже если та и использовала методы и далекие от совершенства. Она, Джулиет, была уверена, что со временем сама сумеет убедить Тересу попробовать ходить. Увольнение сестры Медисон могло оказаться слишком поспешным и несправедливым. Ведь у Джулиет не было доказательств, что ее подозрения насчет личных мотивов медсестры на самом деле были верны.

— Кажется, я уже говорила, сеньор, — медленно произнесла девушка, не глядя на герцога, — методы сестры Медисон просто немного устарели, вот и все.

— Хорошо, — согласился герцог. — Мы дадим сестре Медисон шанс изменить их. И тем не менее согласен, что здесь слишком душно и жарко. Немного свежего воздуха с Карибского моря никому не повредит.

Не сказав ни слова в оправдание, сестра Медисон покинула комнату. Джулиет хотела уйти следом за ней, но герцог остановил девушку.

— Ну, малышка, — сказал он, наклоняясь к Тересе, — теперь ты довольна?

Та нерешительно посмотрела на Джулиет.

— Да. А вы… хорошо провели время на пляже?

Герцог только пожал плечами.

— Я учил мисс Саммерс подводному плаванию, — сказал он, уклонившись от прямого ответа. — Возможно, когда-нибудь и ты присоединишься к нам.

Тереса вздохнула.

— Возможно.

Герцог направился к двери.

— Завтра я буду занят работой, но послезавтра мы все вместе полетим на Барбадос и посетим там магазины, ладно? — Он улыбнулся. — Тебе нравится такая идея, Тереса?

Глаза девушки засияли.

— О да! А это возможно?

— Почему же нет? В конце концов, тебе нужно привыкать находиться среди людей. К тому же мы можем подобрать для твоего гардероба что-нибудь очень красивое.

Когда герцог ушел, Джулиет немного успокоилась. Она очень нервничала в его присутствии, но после его ухода ей стало грустно. Зато Тереса перестала вроде бы расстраиваться из-за того, что герцог провел этот день не с ней. Джулиет должна бы радоваться, но это было невозможно, когда все ее существо тянулось к человеку, который находился совсем рядом и в то же время так далеко.

Вечером Джулиет опять вернулась к письму Розмари. Нетрудно уйти от ответственности, когда тем самым не причиняешь большого вреда другим людям, но теперь ее отец серьезно осложнил всю ситуацию.

И тут в голову Джулиет пришла идея. Герцог сказал, что через два дня они поедут на Барбадос. Если она каким-то образом свяжется с отцом и сообщит, что в такое-то время будет в его клубе, то там они вполне могут встретиться. Она не сомневалась, что отец непременно приедет на встречу, и тогда лично сможет ему объяснить, почему она так поступила, и при этом не выдаст свое местонахождение.

Джулиет задумалась. Теоретически все выглядело прекрасно. Но беда была в том, что отец всегда имел на нее огромное влияние, и даже сейчас девушка сомневалась в своей способности ему противостоять.

Она стала ходить взад и вперед по комнате и курить одну сигарету за другой. Встреча с отцом была единственным выходом, единственной возможностью снять с Саммерсов ответственность за свой поступок и сохранить уважение к себе, но все равно Джулиет было страшно. Она попыталась представить, как воспринял бы ее поступок человек, воспитанный на принципах викторианской морали. Сталкиваются ли другие девушки с подобными проблемами? Вероятно. Тогда почему она, Джулиет, чувствует растерянность, попав в трудную ситуацию?

Интересно, что решил бы герцог де Кастро, расскажи ему девушка всю правду? Он, возможно, посочувствует ей, так как вообще с пониманием относится к людям, но, скорее всего, сочтет ее безответственной представительницей общества, которое насаждает неповиновение, и скажет, что отец имеет полное право распоряжаться жизнью дочери. Во всяком случае Джулиет не решалась рисковать, потому что тогда с большей вероятностью могла бы оказаться в Лондоне, даже без вмешательства своего отца, и вновь попасть в золотую клетку. Может быть, деньги и заставляют мир двигаться, но для нее, Джулиет, это движение превратилось в бесконечную карусель, закружившую ее до изнеможения.

Погасив сигарету, она спустилась в гостиную, где стоял телефон. Подняв трубку, Джулиет дождалась ответа оператора и назвала номер клуба «Хаузер-Риф», где обычно останавливался ее отец, приезжая на Барбадос.

Управляющий очень обрадовался, узнав ее голос. Джулиет старалась говорить очень тихо, чтобы никто не услышал ее.

— О, мисс Линдсей, — воскликнул управляющий, — очень рад вас слышать. Ваш отец провел у нас несколько дней. Он искал вас, но безуспешно.

— Я знаю, мистер Максуэлл, знаю, — спокойно ответила Джулиет. — Послушайте, а вы не можете сказать, где он сейчас?

— Я полагаю, в Лондоне, мисс Линдсей. После деловой поездки в Нью-Йорк он хотел лететь домой.

— Понятно. Видите ли, мистер Максуэлл, я хотела вас попросить об одолжении.

— Слушаю вас, мисс Линдсей.

— Не могли бы вы позвонить моему отцу в Лондон и сказать ему или его экономке мисс Мэндерс, что буду в вашем клубе в пятницу, скажем… в три часа? Передайте ему, что если он хочет меня увидеть, пусть ждет там.

— Вы будете у нас в пятницу? — удивленно воскликнул управляющий.

— Да, да! Мистер Максуэлл, не теряйте времени. Я знаю, что в Лондоне уже ночь, но мой отец в это время еще не спит. Вам известен номер нашего телефона в Хампстеде?

— Конечно, мисс Линдсей. Но вы уверены, что необходимо звонить ему именно сегодня?

— Это очень важно, разве вы не понимаете? — нетерпеливо сказала Джулиет. — Ему нужно время, чтобы добраться к вам. И чем скорее он узнает, что я жива и здорова, тем лучше.

Без лишних вопросов мистер Максуэлл принял ее объяснение. Джулиет прекрасно понимала, что та информация, которую он представит Роберту Линдсею, позволит мистеру Максуэллу рассчитывать на благодарность со стороны ее отца, ничего при этом не теряя.

— Все понятно? — быстро спросила Джулиет, заслышав шаги в холле.

— Конечно, мисс Линдсей. Мы будем ждать вашего приезда.

— Спасибо, — сказала она и повесила трубку.

Джулиет вышла в холл, готовая объяснить, что звонила в аэропорт Барбадоса по поводу недоразумения с оплатой ее проезда, но никого там не увидела. Холл был пуст.

Нахмурившись, она направилась наверх в свою комнату и закрыла за собой дверь. Вопрос о том, слышал ли кто-нибудь ее разговор по телефону, сразу отошел на второй план, потому что ей предстояло решить гораздо более серьезные проблемы. Надо было все тщательно обдумать. Джулиет должна найти такие слова, которые убедят отца, что она не могла поступить иначе.

На следующий день герцог, как и предупреждал, провел весь день в делах. Он уехал из дома рано утром и вернулся только к вечеру. Несмотря на все ее неприятности, Джулиет отлично провела день с Тересой, под настороженными взглядами сестры Медисон, которая, кажется, чувствовала, что пока проигрывает Джулиет. Тересу, видимо, удовлетворило объяснение дяди, что на пляже он давал мисс Саммерс уроки подводного плавания, только и всего.

Однако сама Джулиет стала в этом сомневаться. Там на пляже был момент, когда они с герцогом особенно остро ощутили присутствие друг друга. В том не было ничего удивительного. Без ложной скромности она могла бы назвать себя достаточно привлекательной девушкой, поэтому реакция герцога была вполне естественной для нормального мужчины, оказавшегося в подобной ситуации. Ее собственные чувства были совсем иного свойства, но Джулиет знала, что всем ее надеждам вряд ли суждено осуществиться. Эстелла Винсейро больше подходила герцогу по возрасту и по национальности и непременно хотела заполучить его в мужья. Джулиет была уверена, что Эстелла ни за что не отступит от своей цели. Особенно после того, как забота о Тересе перешла к новой компаньонке, Эстелла непременно постарается приблизить тот день, когда станет хозяйкой фазенды де Кастро.

После ленча, когда Тереса отдыхала в своей комнате, а Джулиет читала книгу в саду, на фазенде появилась Эстелла. С радостной улыбкой она устремилась к Джулиет.

— О, Розмари, — с воодушевлением воскликнула сеньора Винсейро, — вот вы-то мне и нужны!

Джулиет почему-то сразу насторожилась. Эстелла всегда проявляла к ней дружеское расположение, но сейчас девушка не испытывала к ней доверия, хотя и не понимала еще, почему. Очевидно, разобравшись в своих чувствах, Джулиет стала более подозрительной, но возможно, что дело было и не в этом.

— Здравствуйте, сеньора, — тихо произнесла она. — Какое дело привело вас ко мне?

Эстелла села напротив Джулиет в шезлонг и вздохнула.

— Это самое красивое место на Вентерре, — заметила она, не отвечая на вопрос. — Вы, должно быть, успели полюбить этот остров.

— Да, — призналась Джулиет. — Но я думаю, и на других островах не менее чудесно!

— Вы так думаете? Возможно, вы правы. Просто все эти острова сразу заставляют меня вспоминать герцога, поэтому Вентерра — самый любимый мой остров, к тому же здесь находится мой дом.

— Конечно, — согласилась Джулиет, чувствуя в словах сеньоры Винсейро какой-то скрытый намек. — Я могу предложить вам чаю?

Эстелла сдержанно улыбнулась.

— Здесь я чувствую себя как дома, — сказала она. — И если я хочу чаю, могу просто попросить об этом.

— О да, конечно, — смущенно сказала Джулиет. — Я лишь подумала… — она умолкла.

Эстелла огляделась по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет:

— Скажите мне, — сказала она, наклоняясь вперед, — я слышала, ваши отношения с Тересой заметно улучшились.

— Мы с Тересой подружились, если вы это имеете в виду, — сухо ответила Джулиет.

— Конечно, конечно. Именно это я и имела в виду. Очень хорошо, Тереса признала вас. Признание — это самое главное, вы не находите?

Джулиет только кивнула в ответ.

— Однако, не только по этой причине я пришла поговорить с вами, Розмари. Я хочу кое-что рассказать вам о Лоре Уэстон.

Джулиет вздрогнула.

— Тереса уже рассказывала мне о своей предыдущей компаньонке, сеньора, — вежливо сказала она.

Все поведение Эстеллы, то как она называла Джулиет по имени и несколько доверительный тон, было явно направлено на то, чтобы расположить девушку к себе, но та уже явно сомневалась в искренности сеньоры Винсейро.

— Я так и думала. Ведь она была просто в восторге, когда Лора совершила такую глупость, что влюбилась в герцога. Однако я отношусь к этому делу с большим пониманием.

— Но какое отношение данная история имеет ко мне, сеньора — сказала Джулиет с легким чувством раздражения.

— Не понимаете? Возможно. Тем не менее я чувствую, что должна рассказать вам о той сложной ситуации, в которую попала Лора. Видите ли… — Эстелла опять оглянулась по сторонам, — Лора была… как бы это сказать… весьма привлекательной девушкой, привыкшей к постоянному вниманию мужчин. — Она усмехнулась. — В конце концов, всем известно, что американцы более раскованно ведут себя с женщинами, не так ли? Во всяком случае, когда Лора приехала сюда, настроенная на романтическое приключение, и познакомилась с герцогом де Кастро, которого все считают очень красивым мужчиной, то приняла его интерес к ее работе за нечто более личное!

— Печально! — сдержанно заметила Джулиет.

— Да, не правда ли? — Эстелла произнесла свои слова с должной степенью участия. — И конечно, когда герцог узнал о ее… увлечении, ему ничего не оставалось, как уволить ее. — Она вздохнула и выразительно развела руками. — Для Лоры это не было трагедией — ведь они с Тересой никогда не ладили. Большую часть времени они ссорились, поэтому отъезд мисс Уэстон был воспринят даже с облегчением.

Эстелла наклонилась, чтобы поправить ремешок своих изящных босоножек.

— Но вы, Розмари, вы совсем другое дело. Вы нравитесь Тересе, она привязалась к вам, и я верю, что с вами она действительно сможет поправиться, особенно после того, как вам удалось приструнить эту Медисон. Эта сестра мне никогда не нравилась, и чем скорее ее уволят, тем лучше.

— Спасибо вам за веру в мои скромные силы, — сказала Джулиет, нервно кусая губы. — Если это все, то я…

— Нет. Нет, Розмари, не совсем. — Эстелла задумалась, вероятно, подыскивая слова. — Дело в том, что я приезжала сюда вчера, когда вы с герцогом были на пляже. Мне об этом сказала Консуэло.

Джулиет с самого начала поняла, что Эстелла клонит именно к этому, но все равно девушке стало не по себе.

— Да, — дрогнувшим голосом произнесла Джулиет.

— В этом все и дело. — Эстелла поджала губы. — Моя дорогая Розмари, я не хочу обижать вас, но… боюсь, вы можете попасть в ту же ловушку, что и несчастная Лора.

— Я не думаю… — начала Джулиет, но сеньора Винсейро прервала ее.

— Подождите, пожалуйста. Я знаю, вы девушка благоразумная, и не хочу, чтобы неправильно меня поняли. Но как я уже сказала, Розмари, герцог относится к тому типу мужчин, которых женщины находят неотразимыми…

На этот раз Джулиет прервала Эстеллу.

— Сеньора! Могу вас успокоить. Мне отлично известно положение герцога. К тому же я не настолько глупа, чтобы принять мимолетный интерес герцога ко мне за что-то более серьезное. Очевидно, сеньор де Кастро пригласил меня на пляж, потому что ему одному было скучно.

Напряжение исчезло с лица Эстеллы, и она пристально посмотрела на Джулиет.

— Я верю, что вы говорите это искренне, Розмари.

— Разумеется, — с легким раздражением воскликнула Джулиет, потому что в данный момент ее сердце разрывалось. Но это была не любовь. И то, что она почувствовала на пляже, была не любовь. Не могла ею быть. А было какое-то наваждение. Любовь — нежное чувство, а не ужасный монстр, который держит ее в плену.

Эстелла улыбнулась с явным удовлетворением.

— Я рада, что вы все понимаете, дорогая. Мне было очень трудно говорить на эту тему, но Фелипе просто не осознает, какое воздействие может оказывать на слабых, впечатлительных женщин.

— Я не отношусь к их числу, — сдержанно сказала Джулиет. — В отличие от португальских женщин, англичанки стремятся к полной независимости! К тому же я вовсе не считаю герцога самым неотразимым мужчиной! — Она произнесла это с горячностью, которая заставила Эстеллу с интересом посмотреть на нее.

— Вы хотите сказать, что в своей жизни вы были знакомы со многими мужчинами? — спросила сеньора Винсейро.

Джулиет равнодушно пожала плечами.

— Конечно, — как можно беспечнее сказала она. — Вы же не думаете что в Англии принято выходить замуж за первого встречного, обратившего на тебя внимание?

— О, да, я совсем забыла, что в наших странах разные обычаи. — Эстелла произнесла это надменным тоном, давая почувствовать собеседнице свое превосходство.

— Если у вас все, сеньора, я хотела бы уйти. — Джулиет встала. Ей захотелось оказаться как можно дальше от Эстеллы. Все подозрения относительно этой сеньоры подтвердились. Эстелла Винсейро могла становиться весьма жесткой, когда возникала угроза ее планам. Джулиет даже начала сомневаться, было ли полностью оправдано внезапное увольнение Лоры Уэстон. Возможно, та только лишь заинтересовалась герцогом, а Эстелла, боясь соперничества, поведала ему о чувствах девушки в таком искаженном виде, что вызвала неудовольствие столь ревностного поборника приличий, каким являлся герцог де Кастро.

И тут в голову Джулиет пришла еще одна неприятная мысль. В самый первый день, когда она впервые сказала герцогу, что Тереса влюблена в него, он отреагировал почти мгновенно. Если Эстелла пыталась навязывать герцогу свое мнение, то он, очевидно, не всегда с ней соглашался. Одержимая идеей, что любая женщина, только увидев герцога де Кастро, сразу начинает строить планы, как бы заполучить его, сеньора Винсейро убеждала в том и герцога, но он не очень ей верил. А когда она, Джулиет, рассказала о Тересе, то тем самым поддержала Эстеллу. О, Боже, в каком положении оказалась она, Джулиет! У нее появилось искушение бросить все и вернуться в Англию с отцом, если завтра они встретятся.

Но Джулиет знала, что не сделает этого — не сможет. Она должна довести свое дело до конца, даже если ей самой и придется при этом нелегко. Здесь была Тереса, которая со временем, Джулиет была в этом уверена, поймет абсурдность своих чувств к человеку, по возрасту годившемуся ей в отцы.

Было ясно, что Тереса нуждается в компаньонке, особенно сейчас, когда Эстелла показала свое истинное лицо. Сеньора Винсейро не заботилась ни о ком, кроме себя. Тереса была ненужным препятствием на ее пути, и она нашла той компаньонку, чтобы освободить герцога для себя. И если от частой смены наставниц девушка страдала, Эстеллу это ничуть не трогало.

Зато сейчас Эстелла была сама любезность.

— Я очень рада видеть в вас свою союзницу, Розмари, — ласково сказала она, но Джулиет только медленно покачала головой и пошла к дверям дома. Девушка не могла говорить. Неожиданно у нее сдали нервы, и ей уже было безразлично, что подумает Эстелла о ее внезапном уходе.