2.3 Закон гибридизации

2160.10.1 по стандартному времени космических миссий (5 сентября 2163 по земному календарю)

2.3.1

— Привет, Питер? Слышишь меня?

— Лючия?

Пока изображение Питера Эландера с Афины сохраняло устойчивость. Внешне Питер оставался таким, каким она его помнила, а не обросшим и молодым, каким сделал его Практик. Лючия обнаружила эту запись в хранилище — том самом, которое сам Питер назвал Кладбищем. Энграмма была помечена только номером миссии — 512 — и сопровождалась подробной историей всех «заболеваний», начиная от раннего старения и заканчивая блокировками сознания. Все же качество изображения не соответствовало тяжести диагноза.

— Это и вправду ты? — спросил Питер, глаза его округлились от удивления.

— Да, Питер.

Приятно снова посмотреть на его лицо, а тем более увидеть, как он рад встрече. В виртуальном пространстве Лючия могла дотронуться до него, взять за руки и даже ощутить вполне явственный телесный контакт. Кожа Питера была столь же теплой на ощупь, как и его взгляд.

Вдруг улыбка сошла на нет, а Питер посмотрел вниз, на их сцепленные в пожатии руки.

— Я не чувствую, что реален, — несколько озадаченно проговорил он. — Наоборот, кажусь себе подделкой.

— Питер, ты вовсе не подделка. Ты вполне реальное существо.

— Ты говорила, что так будет, еще до нашей экспедиции — предупреждала, что все энграммы возомнят себя реальными созданиями. Что, если я всего лишь фрагмент хитрого кода, запрограммированного на ложь самому себе?

Это именно то, что мы собой представляем, — подумала Лючия, чуть не сказав это вслух, но сдержалась, понимая — это не та правда, которую Питер должен узнать именно сейчас.

— Питер, — проворковала она, нежно поглаживая его руку, — это совершенно не важно. Ты — то, что представляешь собой, а не то, из чего состоишь. Разум и личность много выше уровня их аппаратной реализации. Ты способен всегда оставаться самим собой.

— Все правильно, даже чудесно… но все же, Лючия, кто я? — Взгляд Питера, полный уныния, скользнул по ней. — И раз на то пошло, кто ты? Откуда мне знать, действительно ли…

— Питер, прекрати и подумай: кто задает этот вопрос?

Изображение задрожало, словно трепеща от страха. Картинка побежала, словно телевизионное изображение в условиях плохого приема, и черты его лица стали искаженными. Оно вытягивалось, двоилось и плясало на экране.

— Л-люч-чи!…

Безнадежный возглас распался на части, едва не потеряв последний звук. Изображение окончательно замерло, и Лючии пришлось отключить модель. Питер Элан-дер-512 объединял 154 компонента из Тор, 44 из Геба, взял 919 от Илмаринен и 755 от Рамы. Оставалось протестировать еще около дюжины, но она не знала, хватит ли духу. В то же время дело следовало завершить, и Лючия продолжала работу.

Она нуждалась в Питере так же, как все оставшиеся в живых нуждались в ней самой.

Руководители экспедиций на Деметре и Земине — двух поселений, находившихся под угрозой нападения Морских Звезд, уступив в итоге давлению общества, разрешили части сил уйти еще до начала неизбежной атаки. Призыв Тор к Морским Звездам оставался без ответа, а значит, отсутствовали конкретные основания для надежды на остановку их фронта. Имея варианты, они все же запрограммированы на естественный, то есть следующий прежнему порядку ход событий — большую часть персонала и оборудования заранее эвакуировали на Сагарси.

Лючия помогала, обеспечивая транспортировку, и отчасти как организатор. Перемещая грузы быстрее, чем корабли-прорезатели, Лючия освобождала их для разведки и прочих задач. Зрелище повинующихся ей Даров казалось убедительным — как будто сами Прядильщики помогали выживать человечеству.

Но Лючия вовсе не так наивна, чтобы верить в это. Прядильщики, словно по какому-то капризу, предоставили ей единственное, всего одно средство из многих. Это могло быть случайностью, а возможно — составной частью неизвестного пока сценария. В любом случае она не чувствовала полной уверенности.

Ресурсы, имевшиеся на Сагарси, вскоре пришли в напряжение. За шесть лет после прибытия «Фрэнка Дрейка» эта молодая колония сумела возвести несколько наземных баз и, кроме того, заложила основу для орбитальной станции. Все это не предназначалось для отдыха, а представляло собой инфраструктуру научных исследований. Раздраженных энграмм заставляли делиться вычислительной мощностью много большей, чем было предусмотрено, обеспечивая самое необходимое для связи и частых досветовых рейсов. Даже из виртуальных залов на BSC-5148 Лючия чувствовала ропот и неудовольствие, возникавшие, когда изымались дефицитные ресурсы — пусть и под давлением обстоятельств. Отслеживание движений Ока Морских Звезд и обстоятельное планирование возможных сценариев — обе задачи требовали огромных вычислительных мощностей.

Кроме двух ролей — пилота и символа сопротивления, отнимавших ее время, Лючия находила возможность следовать собственным целям. Действуя на самой высокой из своих тактовых частот, она рылась в архивах Кладбища, пытаясь найти новые обнадеживающие свидетельства.

— Привет, Питер! Слышишь меня?

— Лючия? Это и вправду ты?

Питер Эландер с Эоса смотрел на нее с тем же выражением, что и все другие копии, и, без всякого сомнения, он покажет аналогичные реакции на тесты, которым остальные уже подвергались.

— Полагаю, что я — это я, — ответила Лючия. — Я чувствую, как Лючия Бенк. Я выгляжу, как она, и действую, как она. Не это ли делает меня ею, как думаешь?

Нахмурившись, он подошел ближе, изучая и почти враждебно разглядывая ее лицо. Здесь, в виртуальном мире, глаза его оказались невозможно ясными, а кожа — изумительного, совершенно человеческого тона.

— Значит, ты энграмма, — произнес он наконец. — Такая же энграмма, как и я.

— Да, Питер, именно так. — Причины обойти эту тему не существовало. Как не было и времени на терапию — помощь, оказанную в свое время Питеру с Адрастеи. Теперь ей следовало отыскать быстрый и эффективный способ, чтобы заставить Питера продолжать разговор. И она попыталась: — Ты и я — мы оба лишь пытаемся быть людьми, хотя на самом деле считаться ими не можем. Мы оба несем в себе упрощения, сделанные когда-то, и именно они — причина наших проблем. Мне необходим только ты, чтобы продолжать оставаться в этом мире. Возможно, сам ты подобного чувства не испытываешь. Но или так, или мне придется уйти. Понимаешь? Ты понимаешь, о чем я говорю, Питер?

— Турист и правдоискатель, — сказал он, обращаясь, как уже бывало, к теме давнего разговора, случившегося еще на Земле, а скорее — к последней записи, сделанной перед отлетом и завершавшей перенесенную в энграммы живую память Питера Эландера.

Кстати, сама Лючия хорошо помнила тот разговор, происшедший между их оригиналами.

— Предполагается, что именно туристы толкают вперед тех, кто ищет правду, — заметила она. — Но теперь все иначе. Питер, без тебя я готова разбиться на части. Ты должен мне помочь.

— Помню… — Он замялся, на самом деле что-то припоминая. — Помню Дары… и Прядильщиков…

Она попыталась зацепиться за эти детали.

— Правильно! Ты вышел из сна в момент высадки Прядильщиков на Эосе. Они сами выбрали тебя для общения с Дарами.

— Я, я… — Он схватил Лючию за руку и крепко сжал. — Да тебя там и не было.

— А теперь я здесь. Питер, я вернулась за тобой.

Такая маленькая ложь, но Лючия надеялась, что она поднимет его в собственных глазах.

Однако проблема состояла в другом. Лючия поняла это сразу, как только увидела, как он опустил голову, спрятав лицо. Самооценка не могла дать надежной опоры; похоже, Питер вовсе не имел никаких представлений о самом себе.

— Но кто тогда ты? — спросил он. — И кто я? Если мы — это не мы, тогда…

— Питер, мы — это всегда мы. Ты — Питер, а я — Лючия. Когда-то мы дружили, и одна моя часть все еще хочет оставаться с тобой. Я уже больше не могу бежать, не могу оставить в беде свой народ. Ты должен стать моим якорем, моей надеждой.

Его изображение раздвоилось, затем снова стало четким.

— Я не в состоянии сказать, кто… я…

— Питер, нет!

Бесполезно. Он замер, как статуя, остановившись на полуслове. Лицо потеряло выразительность, и от живого человека остался лишь картонный профиль. Все неуловимое движение, все процессы, как раз и составлявшие то, чем был Питер, остановились; он «ушел».

Лючия отключила его с чувством полной безнадежности, сожалея, что не может выражаться так же жестко, как Кэрил Хацис. Хотелось кричать в пустоту, проклиная всю их миссию и программистов, кодировавших энграммы, — всех, кто должен ответить за это: за самуЛючию, за Питера и за остальных. Как же случилось, что энграммы созданы столь эффективными в работе и одновременно столь нестабильными в долгой жизни? Лючия могла лишь гадать. Если бы разработчики знали, что создают тех, кто станет последними представителями человеческой расы, неужели и тогда эти разработчики проявили бы столько же безответственности?

Пришлось остановиться — к чему теперь рассуждения, это лишь напрасная трата времени. До возвращения на Сагарси у нее оставался час по относительной шкале, так что можно попробовать еще раз. Вызывая из хранилища энграмму миссии за номером 17, имевшей своей целью Хи Геркулеса, Лючия мысленно готовила себя к очередному эмоциональному забегу.

— Лючия? — проговорила очередная энграмма Питера, увидев ее.

— Да, это я. — Лючия явно не могла скрыть скуки. — А ты — это ты. Мне следовало написать это на дощечках и повесить нам на шеи.

— Не ожидал увидеть тебя, проснувшись. — Он осмотрел невыразительную обстановку, произвольно подобранную для оформления виртуального пространства. — Собственно, и не надеялся пробудиться. Я предпочел мрак.

Изображение слегка дернулось, однако сбоя не произошло.

При этих словах в Лючии проснулось любопытство.

— Мрак? Что ты хочешь сказать?

— Мне предоставили выбор, и я его сделал. Кстати, я просил его передать тебе привет.

— Просил кого?

Изображение Питера вновь дернулось.

— Другого Питера, еще на Сотисе.

Лючия принялась лихорадочно соображать, где именно мог состояться такой разговор. Данный расклад совершенно не походил на другие случаи. Ей пришлось побывать на Сотисе: теперь там, благодаря Морским Звездам лишь руины. Версия Питера должна была находиться на Сотисе перед их атакой. И если верно все, сказанное эн-граммой сейчас, должна существовать еще одна копия, работоспособная на тот момент времени. Логика, казалось бы, железная — это и возбуждало ее интерес.

— Меня он называл калекой, раненым. А еще говорил, что это случилось не по вине Кэрил. Он рассказывал…

— Кто это был, что за копия? — перебила она. — Откуда?

— Эпсилон Водолея, — ответил он. — И он говорил…

В этот момент изображение заплясало в третий раз — и снова выправилось, оставшись стабильным надолго.

— Он считал, что я могу и не вернуться, а я все равно предпочел отключиться. Это наилучшая из альтернатив.

— Каких альтернатив?

Ее волнение утихло при известии, что разговаривавшая с ним версия Питера была именно той, что отвергла саму Лючию. Тем не менее ей было интересно.

— Объединиться с ним и стать чем-то еще. — Питер скорчил гримасу. — Может, я и болен, но сам-то знаю, кто я такой. Кем был, — поправился он. — Или, точнее говоря, кем я себя считал.

— Он предлагал тебе… слияние?

— Да, но он уже не был прежним. И он не стал мной. А как я мог стать не тем, кто я есть? Это же самоубийство.

Она задумалась над рассуждением, спрашивая себя, не здесь ли ключ к дальнейшей стабильности его копии. Угрожая лишить энграмму хрупкого ощущения самоидентичности, тот, другой Питер сумел придать этой своей версии более тесную связь с ее собственной личностью. Вопрос: какова ее стабильность и, вообще, продолжится ли такая фиксация?

Единственным способом узнать ответ казалось продолжение разговора.

— Питер, больше тебе не придется выбирать мрак; я смогу поддерживать тебя сколь угодно долго.

Он отрицательно покачал головой.

— Я уже зацикливаюсь, и не хотел бы снова пройти через все это. Все закончится моим отключением.

— Но я… Питер, ты мне нужен.

— Я не в состоянии ни на что повлиять. Ты сама — почти целиком продукт Прядильщиков, вернее, их внеземных технологий. А на что ты способна в их отношении? — Он издал короткий смешок, словно изумившись чему-то. — Бог мой! Если на то пошло, этих Прядильщиков, возможно, уже не существует!

Да ведь он прав, — подумала Лючия, вспоминая, как в 2010 году Питер авторитетно заявил научному сообществу о том, что человечество, по-видимому, одиноко во Вселенной, если верить основным положениям квантовой механики. Да и взять саму миссию — поначалу обнаруживали только одноклеточные и иные подобные формы самой примитивной жизни, что только подтверждало мнение Питера. И что теперь…

— Прядильщики должны будут появиться, — задумчиво проговорила Лючия.

Питер несколько ощетинился:

— Никто еще не доказал, что моя теория ложна. Они могут оказаться не сознающим себя искусственным интеллектом. Если они не занимаются истинно исследовательской деятельностью, если их создатели исчезли из Вселенной задолго до появления разумной жизни на Земле — все, возможно, обстоит именно так, как считаю я.

— А как быть с Морскими Звездами? — спросила она. — А что же Юлы? Или Практик?

— Морские Звезды могут представлять такой же точно искусственный интеллект. Про остальных я слышу в первый раз.

— Они существа из плоти и крови. И я видела их сама.

Он на секунду запнулся, потом продолжил:

— Здесь возможны разные варианты. Раз Прядильщики и Морские Звезды перемещаются по Вселенной в поисках любых форм разумной жизни, они могут брать с собой «попутчиков». Юлы — эта форма жизни могла прийти из совершенно иного континуума; их эволюция может не давать эффекта в развитии, подобном нашему.

— Одно объяснение из всех возможных, — заметила в ответ Лючия. — И не самое правдоподобное. Кажется, здесь ты схватился за первую из попавшихся соломинок.

— А разве оно менее правдоподобно, чем вся наша ситуация? — Сейчас, в их интеллектуальном взаимодействии, Питер казался достаточно живым и устойчивым. — Я могу предложить второе объяснение, если первое кажется тебе не слишком основательным. Возможно, Прядильщики и Морские Звезды принадлежат временному континууму, обратному нашему по направлению. Для нас они идут из будущего в прошедшее. Разве мы говорили с ними когда-либо? Разве видели их?

Лючия покачала головой, и Питер принял ее жест как знак согласия. Он продолжал:

— Это может быть следствием различий в фундаментальных представлениях о причинности. Возможно, мы вообще не способны к взаимодействию, кроме как через посредников, раз векторы времени направлены навстречу друг другу. Мы идем на волне, расходящейся от нашего большого взрыва, а они нам навстречу, к своему большому столкновению — коллапсу. Если они и достигнут еще более высокой ступени в своем будущем, нашего развития это уже не коснется.

Минуту Лючия обдумывала слова Питера, затем сказала:

— Действительно, интересная научная теория, — последние слова она произнесла со значением. — А чем она полезна нам? Может ли она на какое-то время сохранить наши жизни?

Питер пожал плечами.

— Это уже твой вопрос. Что касается теории, понять проблему — значит сделать первый шаг к ее разрешению.

— Вот потому-то мы и нуждаемся в тебе, Питер, чтобы сделать этот первый шаг. Ты должен остаться с нами. — Со мной, — добавила она про себя. — Не мог бы ты попытаться?

Его взгляд стал строгим, секунду он казался совершенно неподвижным, погруженным глубоко в себя.

— Я выбрал мрак, — наконец сказал Питер. — И это единственный выбор, который следовало сделать.

— Но ведь теперь у тебя больше вариантов!

— Ты неправильно меня поняла, Лючия. Это мой единственный выбор. Мой. Этой версии, а не другой, и не возможный выбор моего оригинала. Я знаю, что представляю собой: сбойную программу. Я знаю, что не смогу существовать сам по себе. Но это все мое и именно к этому я привязан. Поскольку ты не в состоянии дать мне, моему разуму, защиту от его тупиков — тогда…

Неоконченная фраза оставляла невысказанным вопрос: может ли она это сделать? Секунду спустя Лючия со вздохом покачала головой — способа, гарантирующего успех, не существовало.

— Тогда боюсь, что должен настоять на моем отключении. Шанс у меня остается. Настанет день, и мрак снова растает. Возможно, что тогда же появится и решение.

Она отвернулась, когда его изображение снова задрожало. Похоже, что до момента полного зацикливания его программы оставалось совсем немного. Все же он был лучшей из реализаций. Лючия не знала, что именно придало энграмме подобное отличие — была ли то встреча с другим Эландером или ситуация выбора «жизнь-или-смерть», — подступало сожаление о надежде, ускользавшей сквозь пальцы.

— А если решение не обнаружится? — мрачно спросила она. — Если ты умрешь?

— Что же, думаю, это решит все мои проблемы.

Вид у него был скорее извиняющийся и необычно незащищенный; и тут Лючия ввела команду на отключение модели и виртуальная беседа превратилась в молчание. Она боролась с ощущением беспредметности своего дела, охватывавшим все сильнее. Желание бросить все и убежать было таким сильным, что она сама не знала, преодолеет ли его при определенных обстоятельствах. Долгая жизнь — это прекрасно, однако Лючия не хотела бы остаться навеки с чувством собственной вины.

Поначалу она спрашивала себя — насколько долгим может стать ее пребывание в Десятой башне. Если она и нашла способ обойти изъяны в собственной программе, и жизнь ее энграммы более не ограничена, не рискует ли она бессмертием, оставаясь с другими? Она не видела причины для пессимизма. Будучи лишь скоплением электронов или, возможно, иной средой хранения информации, она сама запущена как модель, ею только что выключенная, внутри оборудования Даров. И будь оборудование и его программы работоспособны вечно — столько же может крутиться и ее собственная энграмма.

Конечно, если не существует еще что-то, что Прядильщики скрыли от них.

Мысль о цельной модели Питера Эландера, составленной из всех энграмм Кладбища, запущенных параллельно, в кластере, способном поддерживать свое функционирование при зависании отдельных моделей, начала неясно формироваться в ней только с прибытием на Сагарси, вместе с беженцами на своем «буксире».

Первым, что стоило отметить, оказалась необычная активность в районе расположения Даров: туда и обратно непрерывно сновали внепространственные корабли. Вторым — повышенный уровень сверхсветовых коммуникаций внутри системы. Информационный поток нарастал, и Лючия чувствовала это. Когда же сенсоры смогли подключиться к накопителям данных, она окунулась в поток полностью.

То, что обнаружилось, напоминало нечто уже знакомое.

— Лючия, слава Богу, ты вернулась. — Этими словами ее приветствовала Клео Сэмсон, едва присутствие Лючии зафиксировали системы «Фрэнка Дрейка». Голос Клео был настойчивым: — Ты нам нужна, немедленно.

— Зачем? Что у вас случилось? — спросила Лючия. — Я вижу только Пи-1 Большой Медведицы и какие-то вспышки.

Нечто, напоминавшее светящийся шар, описывало окружности вокруг Солнца, сопровождаемое тысячами неистово мечущихся сверкающих точек, двигавшихся по замысловатым кривым на всевозможных околосветовых скоростях.

— Пока мы не в состоянии приблизиться и рассмотреть более подробно. — Лицо Клео на консоли обычной связи явственно выражало ее тревогу. — Мы уже потеряли там трех разведчиков, и я не намерена рисковать более ни одним.

— Так что ты хочешь от меня? — спросила Лючия.

— Раз ты можешь двигаться быстрее, чем наши прорезатели, значит, сможешь подойти, не рискуя себя обнаружить.

А если не смогу?— хотелось ей спросить, однако вместо этого Лючия ответила:

— Я вовсе не военный корабль, Клео.

— Никто не ждет от тебя военных действий. Нам нужно лишь знать, что там происходит. Если это Морские Звезды — возможно, Тор добилась, чего хотела. Если же нет…

Клео не следовало договаривать. Пи-1 Большой Медведицы — действительно большая загадка. Энграммы напоминали детей, случайно захлопнувших дверь чулана. Случись что — и они не смогут открыть ее, чтобы выбраться.

— Ладно, — сказала Лючия, несмотря на обещание больше не возвращаться в систему, где погибли все, кроме нее самой. — Но я не двинусь с места, пока не высажу пассажиров.

Клео кивнула:

— Переключись на Хаб и передай всех внутрь, потом отправляйся на Пи-1 Большой Медведицы. Расскажешь, как там и что, когда вернешься, или передай по мгновенной связи. Оба варианта допустимы. На самом деле я не хочу требовать невозможного — так что, Лючия, немедленно возвращайся, если станет горячо. Ты понадобишься нам здесь, чтобы вернуть все на свои места, но уже потом.

Изображение Клео исчезло.

Лючия помотала головой, оставшись одна в тишине своего виртуального мира. «Вернуть все на свои места», — так сказала ей Клео. Нельзя бежать. Рамки энграммы все еще стесняли Лючию в решениях и планах на будущее. Но с этим она не могла ничего поделать. Остается надеяться на лучшее — на то, что Тор смогла осуществить дело, ею задуманное.

Решив сыграть более активную, чем раньше, роль, она принялась освобождать коридоры и каюты от всех, кого вывезла с Земины.


2.3.2

Эксфорд отвлекся от экрана и взглянул на Кэрил Хацис.

— Я отправляюсь туда.

Эландер понял, что Сол согласится, еще до того, как она успела раскрыть рот. Она медлила пару секунд, размышляя, затем сказала:

— «Эледон», я предлагаю тебе разделиться на два обитаемых корабля. Один для меня, Инари и Клео. Второй — для Питера, Фрэнка и Гу Мань.

Сол мельком взглянула на Эландера.

— Разреши второму кораблю произвести персонализацию с подчинением Питеру.

— Понял, Кэрил.

Питер перешел на другую половину рубки, оказавшись с Эксфордом и сердитой на вид Гу Мань. Рубку тут же поделил надвое прозрачный энергетический барьер, затем граница раздвинулась по контуру рубки и сжалась — сперва до размеров окна, затем до небольшого отверстия, после чего закрылась вовсе. Эландер наблюдал, как половина корабля вместе с Сол последовала своим курсом. На ее лице запечатлелось выражение усталости и беспокойства; исчезая из поля зрения, она не выказала никаких эмоций, не подбадривая и не воодушевляя никого.

Этого делать и не следовало, подумал он. Хотя искусственный разум Собирателя — аппарата, подобравшего их вблизи разбитого куттера и доставивший внутрь «Трезубца», заверял их в полной безопасности путешествия, таких гарантий не существовало. Его понимание безопасности не включало возможности зависнуть под потолком, в очевидно безвыходном положении и просто ждать.

— Она все еще не доверяет мне, не так ли? — сказал Эксфорд, как только Сол скрылась.

— Вероятно, у нее не было оснований доверять, — заметила Гу Мань.

— Мое поведение по ходу миссии было примерным.

Она фыркнула.

Эксфорд покачал головой, изображая разочарование.

— Удивлен твоим неумением прощать, Кэрил. Идет война, и тебе следует научиться принимать помощь, когда ее предлагают.

— И что же ты предлагаешь? — вмешался Эландер.

— Откровенно говоря, не могу открыться тебе, — произнес Эксфорд с искренним сожалением. И тут же улыбнулся: — Видишь, я тоже не вполне тебе доверяю.

Гу Мань закачала головой — пришла ее очередь.

— Давайте двигаться, пора уже закончить этот разговор.

Эландер не ответил, наступило гнетущее молчание. Он полагал, что общее раздражение — скорее следствие усталости, чем прочих обстоятельств. Что делало ситуацию понятной, однако не могло извинить никого конкретно. Следовало решить, не пытался ли Эксфорд вызвать конфронтацию, или у него имелась иная цель. Он давно пытался разъединить их и без того разбитую на фракции экспедицию — еще с Аселлус Примус. Вероятно, так полагал сам Эландер, Фрэнк числил собственную наглость за мерило истинного успеха.

Вокруг появилось кольцо новых экранов. Они показали тот же вид, что открывался с «Эледона»: закругленные помещения цвета слоновой кости, способные вместить не один собор.

— Корабль! С этого момента ты будешь откликаться на имя «Селена», — произнес Питер, выбрав имя одного из входивших в «Эледон» прорезателей. — По окончании перестройки корабля перемести нас ниже, к краю этого зала. Мы намерены там высадиться.

— Хорошо, Питер.

— Это не опасно? — спросила Гу Мань, но ответ «Селены» прозвучал немедленно:

— Внешние условия соответствуют защитным возможностям И-костюмов.

Гу Мань хихикнула:

— Да, но я совсем не это имела в виду.

— Я в состоянии обеспечить лишь той информацией, которой располагаю. Сейчас у меня недостаточно ресурсов для догадок.

Эландер кивнул. Он не знал, что внепространственные корабли способны к умозаключениям.

Корабль мягко причалил к указанной точке. Зал оказался действительно огромным, он нависал над ними, словно пустая тыква. Форма объекта в целом производила впечатление природной, однако детали поверхности выдавали ее искусственное происхождение.

В одной из стен рубки радугой засветился шлюз. Потоков воздуха, способных выдать утечки, не обнаруживалось: тонкая энергетическая преграда все еще отделяла корабль от чужеродной среды. Немного нервничая, Эландер преодолел зыбкую границу, отделявшую шлюз от внешнего мира.

В самом деле, момент его перехода через мениск, из одной среды в другую, не обозначил себя никаким ощущением, как не было чувства обжатия И-костюма атмосферой чуждого им корабля. На Эпсилоне Водолея ему случалось быть в вакууме под защитой одного лишь И-костюма, и там тоже все было, как обычно. Ах да, разумеется, раз внепространственный корабль сам заверил их в безопасности — какие еще причины могут найтись для сомнения?

Питер сделал несколько шагов по поверхности цвета все той же слоновой кости. Она оказалась достаточно твердой и совершенно ровной — такой же, как и стены зала. Ни разрывов, ни швов, ни закраин. Ближайшая стена была выгнута вперед, затем она отклонялась вовнутрь и заканчивалась на общей куполообразной крыше. В центре на поверхности купола была округлая площадка. На ней рос целый лес из тонких цилиндров длиной в десятки метров, напоминавших, скорее, свисавшие вниз корни деревьев. Судя по сигналам с радара, «корни» твердые и неподвижные.

Эксфорд и Гу Мань присоединились к Эландеру.

— Ну, что здесь творится? — поинтересовалась Гу Мань, голос ее звонко отдавался в ушах Питера. — Это гостиная или зал ожидания?

Эксфорд погрузился в изучение искривленных, уходящих вверх стен.

— Есть здесь кто-нибудь? — позвал Эландер. Ответа не было. Зато появилось чувство, словно за ними наблюдают. — Эй!

Послышался свистящий звук, похожий на утечку воздуха, — и вдруг Эландер оказался перед серой сферой, зависшей в воздухе не более чем в четырех метрах от него. От неожиданности он отскочил назад, то же сделала и Гу Мань. Обращенная к ним поверхность сферы оказалась испещренной небольшими ямками.

— Эй! — произнес объект и сразу же исчез.

Эксфорд открыл рот.

— Что это было?

Гу Мань, приложив руку к груди, дикими глазами смотрела вокруг себя:

— Какая разница! А куда оно пропало?

— У вас там все в порядке? — донесся голос Сол с «Эледона».

Корабль завис поодаль на безопасном расстоянии и издали казался мыльным пузырем молочного цвета.

— Ты видела? — спросил Эландер.

— Достаточно четко. Его зафиксировал и радар, так что это не иллюзия. «Эледон» полагает — объект пустотелый.

— Он еще здесь? — спросил Эксфорд. — Маскируется?

— Не похоже. Судя по нашим данным, он действительно исчез.

— Ну и зачем говорить «Эй!» — чтобы просто исчезнуть? — поинтересовалась Гу Мань.

Эксфорд зло засмеялся:

— Вероятно, мы испугали его, когда…

Он вскрикнул — объект появился снова, так же внезапно и на том же месте. Все трое в испуге отскочили.

— Я намерен общаться, — произнес объект.

Его щербатое «лицо» немного повернулось из стороны в сторону, словно осматривая присутствующих.

— Ладно, — пробормотал Эландер, пытаясь умерить стучащий в виски пульс. — Во-первых, назови свое имя. И кто послал…

С прежним свистящим звуком сфера вновь исчезла.

— Что же это такое? — Гу Мань недоверчиво осмотрелась по сторонам. — Что за ерунда?

Эландер закачал головой, тоже оглядываясь вокруг. Затем произнес, обращаясь в пространство:

— Ты говорил, что намерен общаться?

— Обеспечение коммуникации — моя основная задача, — сказала сфера, появляясь снова — чуть ближе к Питеру. Эландер вздрогнул, однако на сей раз не отступил.

— Тогда почему ты не отвечаешь? — спросил он.

Молчание — и объект снова пропал.

— Он забавляется с нами, — сказал Эксфорд.

Эландер кивнул.

— Или пытается ввести в заблуждение.

— Я веду общение в соответствии со своими операционными параметрами, — откликнулась сфера, появляясь совсем уже близко от Питера.

Ямки на ее поверхности были глубокими. Вдруг показалось, что от объекта пахнет йодом.

— И что за параметры? — спросил Эландер. Впрочем, уже через секунду Питер понял, что сейчас произойдет — поэтому, упреждая исчезновение объекта, быстро перевел беседу в другое русло. — Если ты сумеешь пояснить свои параметры, мы сможем общаться более правильно. В противном случае мы, возможно, просто уйдем.

— Мои параметры отражают свойства того, кто меня изготовил, — откликнулся объект. — Так же, как и ваши.

— А кто тебя изготовил? — спросила Гу Мань.

Сфера не ответила и исчезла, уже в четвертый раз. Эландеру показалось, что он начал понимать, в чем тут дело.

— Мы являемся копиями наших оригиналов, — громко заявил он. — Мы не вполне идеальны, но нормально функционируем.

Сфера тут же вернулась.

— Я представляю один аспект личности, которая выше меня. Я — один из многих, выполняющих каждый свою задачу.

— Готов предположить: все сказанное нами докладывается личности, что стоит выше тебя.

— Вся информация обобщается и анализируется на предмет ее значительности.

Интересный способ ввода данных, — подумал Питер. Он кивнул.

— Мое имя Питер Эландер.

— Мое имя Астероид.

— Астероид? — спросила Гу Мань. — Что за имя такое?

Сфера развернулась, словно «поглядев» на нее, и пропала.

Эксфорд громко рассмеялся.

— Хорошая работа, Питер. Полагаю, в итоге мы к чему-нибудь да придем.

Гу Мань с подозрением оглядела обоих спутников.

— О чем вы толкуете?

— Астероид отвечает только на утверждения, — пояснил Эландер. — В особенности на те из них, что может воспроизвести применительно к себе. Он игнорирует вопросы.

— Похоже, мы поймали льва за хвост, — с юмором отметил Эксфорд.

— За кисточку на хвосте, — добавил Питер. Ему не хотелось показаться излишне самоуверенным. — Мы еще далеко от головы льва.

— Что бы там ни было, — откликнулся экс-генерал, — голова, ноги, кисточка… Главное, что Тор сумела привлечь хотя бы чье-то внимание.

— Мы этого еще не знаем, — возразил Эландер.

— Возможно, он прав, Питер, — вмешалась в разговор Сол. — В самом деле, Астероид — это же подобие названия Морских Звезд. Не может быть, чтобы это оказалось простым совпадением.

— Подобие — да, но не единственное из возможных, — ответил Эландер, озираясь в необъятном пространстве зала.

Оно было безжизненно и пусто, но не оставляло ощущение — о них не забыли. Питер чувствовал присутствие разума, огромного, превосходящего его собственный, пристально их изучающего, и думал что делать?

— Мы пришли, чтобы говорить с Морскими Звездами, — произнес он, обращаясь в пространство.

— Я пришел, чтобы говорить с вами, — ответил Астероид, выскакивая опять, словно чертик из табакерки.

— Мы предоставили им информацию. — Эландер пытался вспомнить, как Тор называла себя, отправляясь прямо в пылающее солнце Источника, в центре флота Морских Звезд. — Наше сообщение передано Источнику через Канал Связи.

— Вас доставили сюда. Можете свидетельствовать.

— Можем? Нам так не кажется, — возразил Эксфорд.

— Информация, вами предоставленная, недостаточно проверена.

Итак, зал действительно оказался залом ожидания, вдруг подумалось Эландеру.

— Хотелось бы знать, что конкретно происходит, — заявил он вслух.

Вместо ответа Астероид вновь пропал из виду.

Эксфорд только вздохнул:

— Эх, только мы начали привыкать…

Он осекся — стены окружавшего их зала вдруг исчезли. На какой-то момент кругом оставалась сплошная чернота. Исчезли не только стены, но и «Селена», «Эледон» и вообще все. Эландер оказался в одиночестве, зависнув во внушающей ужас мертвенной пустоте.

Неожиданно из пустоты раздался голос Гу Мань, до Питера донесся обрывок вопроса:

— …кто-нибудь?

Никто не отвечал: всех слишком занимала открывшаяся перед ними картина. Они плыли в космосе, незащищенные ничем, и их окружали только звезды.

— Вот здесь Пи-1 Большой Медведицы, — сказал Эксфорд, имея в виду яркое Солнце прямо перед ними.

Фигура Фрэнка, освещенная только звездами, оказалась слева от Эландера.

— Мы действительно там? — спросил Эландер, обращаясь ко всем. — Или это иллюзия?

— Иллюзия. — Ответ подсказала Сол, находившаяся на «Эледоне». — Мы никуда не перемещались с прежней позиции.

— Разве «Трезубец» не мог переместиться? — с сомнением заметил Эксфорд.

— Если бы он двинулся с места, используя тот же принцип, что и куттер, — я уверен, мы не могли бы не заметить, — ответил Эландер.

— Или да, или нет — если здесь мы экранированы от подобных ощущений, — махнул рукой Эксфорд. — Что бы там ни было, главное, что цель уже определена. И мы наконец свидетельствуем.

Гу Мань рассмеялась.

— Свидетельствуем? Но что? Здесь мы вовсе не перегружены деталями.

С последним утверждением Эландеру пришлось согласиться.

— Астероид, мы ничего не видим.

Сфера опять предстала перед ними.

— Этот вид не идеален.

— Он будет лучше с более близкой точки.

— Сам я наблюдаю с позиции того, кто меня изготовил.

— Можно видеть лучше, если позиция того, кто тебя изготовил, будет приближена к объекту.

Сфера повернулась.

Эксфорд высказал собственное заключение:

— Утверждение не касалось тебя лично, поэтому он не намерен отвечать. — Затем он продолжил, обращаясь к Астероиду: — Мы торопимся, однако согласны ждать, пока тот, кто тебя изготовил, найдет для наблюдения более подходящую позицию.

— Время не относится к предмету разговора.

— Возможно, для тебя и не относится, — высказалась Гу Мань. Она не скрывала разочарования. — А наш народ может погибнуть, если вы не сдвинетесь наконец с места!

— Ваш народ никого не интересует.

— А стоило бы поинтересоваться!

Эландер потер виски — у него разболелась голова. Он тщательно обдумывал следующий ход.

— Астероид, уже доказано, что эта система чрезвычайно опасна для любой разведки. Надеюсь, тот, кто тебя изготовил, будет осторожен.

— Тот, кто меня изготовил, избегает опасности многими способами.

— Мы полагаем, кто бы ни скрывался в системе — он ваш враг. Тот, за кем вы гонитесь.

— Те, кто меня изготовил, стараются узнать правду.

— А мы надеемся, что, узнав правду, они прекратят уничтожать наши поселения.

— Я не могу говорить за тех, кто меня изготовил.

— Тем не менее ты обсуждаешь их возможности. Как…

— Мы — мой народ — общаемся в категориях вопросов и ответов, — попробовал объяснить Питер. — Я нахожу твою манеру общения затруднительной.

— Я запрограммирован для коммуникации в строгих границах, не допускающих распространения информации, — ответил Астероид. — Информация должна оплачиваться. Информация должна уравновешиваться встречным потоком.

— Могу лишь предположить. Ты копаешься в наших мыслях. Вероятно, те, кто тебя изготовил, делают то же самое.

— Похоже, ты предполагаешь слишком многое, — вмешался Эксфорд. — Вероятнее всего язык общения они получили от Тор. Если они и в состоянии считывать наши мозги — зачем им делать это? Смешно даже предполагать, что мы заслуживаем их внимания.

Питер кивнул. Сфера крутнулась к Эксфорду при первых звуках его голоса, потом опять повернулась к Эландеру. Казалось, объект переносит свое внимание с одного собеседника на другого.

Он не ожидал услышать ответ на свое предыдущее утверждение/вопрос, потому был удивлен, услышав голос Астероида:

— Сканирование мыслей — не моя функция. Я обеспечиваю процесс выяснения вашей природы. Кто-то должен идти впереди тех, кто меня изготовил, поскольку их задача — оценивать. Те, кто принимает решения, не располагают временем для второстепенных задач.

Эландер ломал голову над следующим построением, когда окружающая картина неожиданно изменилась. Не было и малейшего чувства движения или пространственного перехода, как вдруг он увидел все с иной позиции, располагавшейся гораздо ближе к Пи-1 Большой Медведицы. Эффект оказался головокружительным — на секунду Питер потерял равновесие.

— Раньше этого не было, — заметила Гу Мань, показывая на сияющее кольцо, окружившее Солнце.

— Да, это новость, — подтвердила Сол с борта «Эледона». — Астероид, данная картина не соответствует астрономическим наблюдениям.

— Феномен, наблюдаемый вами, — результат работы тех, кто меня изготовил.

— Не могу определить, что именно они сделали, — отозвался Эландер.

— Без сомнения, мало что из деяний тех, кто меня изготовил, покажется вам понятным.

Эландер кивнул:

— У тебя есть много, очень много информации, за которую мы хотели бы заплатить. Существует ли иной способ расчета?

Астероид крутнулся и исчез, а Эландер мысленно дал себе оплеуху.

— Я вот чем интересуюсь, — тут же вступила Сол. — Не создают ли те, кто тебя изготовил, сознательные трудности для нас — ищущих правду.

Астероид тут же вернулся.

— Мне ничуть не жаль охладить ваше любопытство относительно мотивов тех, кто меня изготовил.

Эксфорд фыркнул.

Картина вновь заметно переменилась. На сей раз все наблюдатели расположились над плоскостью эклиптики и сверху могли рассмотреть Солнце вместе с вновь образованным кольцом. В солнечной атмосфере виднелись быстро кружащиеся темные пятна, а линии магнитного поля изгибались, изламывались, в величественных всплесках высвобождая энергетические сгустки. Прежде Эландеру не приходилось видеть столь восхитительного зрелища.

Кольца света состояли из множества раскаленных шаров, сопровождаемых яркими хвостами и мчавшихся вместе вдоль экватора звезды. Их спиралевидные следы многократно переплетались, накручиваясь друг на друга. Атмосфера звезды отвечала на это по-своему, уклоняясь от невидимых наблюдателям полей и создавая неглубокие впадины, опоясывавшие Солнце — словно затягивая на нем ремень.

Астероид, на некоторое время пропавший, появился опять. Эландер почти уверился, что этот шар — один из миров, обращавшихся около Пи-1 Большой Медведицы.

— Те, кто меня изготовил, не обнаружили свидетельств, описанных вашим эмиссаром.

Питеру потребовалось некоторое время на осознание — Астероид имел в виду Тор.

— Наш корабль атаковали именно здесь, — ответил он.

— Те, кто меня изготовил, не обнаружили свидетельств…

— А Лючия Бенк? Она тоже докладывала об активности, значительной по масштабам. Мы пришли рассказать именно об этом.

— То свидетельства прошлой активности, — возразил Астероид.

— Прядильщики все еще должны быть здесь, — высказала свое мнение Гу Мань.

— Показалось. — В голосе Эксфорда не прослеживалось и тени юмора. — Может, ваша Лючия их спугнула?

Эта мысль несколько ошарашила Эландера. Поскольку Прядильщиков отличала почти параноидальная страсть к безопасности, они действительно могли уйти сразу после случайного визита Лючии. Но зачем уничтожены посланные недавно корабли-разведчики? И почему не был сбит прорезатель самой Лючии?

— Что-то здесь не так, — наконец сказал он, обращаясь к медленно кружившемуся Астероиду.

— Кое-что, — ответила сфера.

Промелькнула быстрая серия сменяющих друг друга изображений, они открывались в окнах на фоне звездного ковра, поочередно появляясь и растворяясь в черноте пространства. Возмущения пространства казались невероятно малыми, но они действительно имели место. Казалось невозможным, что Морские Звезды — при всей своей технике — распознают настолько ничтожные следы чьего-то присутствия внутри невероятно огромной системы.

— Это наши корабли, — сказала Сол. — И они заметили именно ваше присутствие.

— Те, кто меня изготовил, уже определили вашу общность с ними. Их присутствие отвлекает внимание.

— Можем приказать им уйти, если позволите. Пока что мы здесь под арестом, полагаю, вы это осознаете.

— Не существует повода для коммуникации с существами вашего вида. Они будут удалены из системы.

— Вы хотите атаковать именно их?

Вопрос сорвался с губ Эландера прежде, чем он успел обдумать текст. Астероид тут же пропал.

— Ах ты, черт! — выругалась Сол.

— Можешь высказаться еще, — заметила Гу Мань. — Потопят, как котят. Приди мы вовремя — возможно, и был бы толк, а сейчас…

— Прекрати, — бросил Эландер.

Гу Мань обернулась.

— Как ты можешь? Ты слышал, что говорил этот летающий булыжник? Питер, Прядильщики давно ушли! Морские Звезды не остановятся! Да они теперь еще больше рассвирепеют, потому что след еще теплый! Должна сказать, что наши шансы теперь упали до нуля!

— Чушь! — бросил Эксфорд. — Мы еще можем сбежать.

— О да! Если нам разрешат. И если сумеем починить корабль. И если отыщем Практика, причем так, чтобы не вывести на него Морских Звезд. Если, если… трижды проклятые «если»!

Гу Мань помотала головой и направилась прочь.

Она не сделала еще и десяти шагов, как Астероид появился вновь.

— Кое-что есть, — сообщила сфера.

В пустоте повисли новые картины. Они были туманными и нечеткими из-за мощных энергетических полей, казалось, сопровождавших некую масштабную трансформацию, происходящую с миром, когда-то названном колонистами планетой Цзян Ляо. Несмотря на нечеткость и искажения сигнала, место было вполне узнаваемым.

Эландер смущенно уставился на золотистую башню.

— Понятия не имею, каким образом могла оказаться здесь эта конструкция, — произнес он.

— Те, кто меня изготовил, определили конструкцию этого артефакта как принадлежащую тем, кого мы ищем.

— Именно так, — ответил Эландер. — Мы зовем их Прядильщиками. Это существа, строящие данные конструкции и затем оставляющие их нам. Мы зовем их конструкции Дарами.

— Поскольку вы обнаружили здесь одну из них, — вмешалась Сол, — это, несомненно, оправдывает нас.

Сфера развернулась к ней.

— Данный артефакт не отвечает критерию принадлежности к системе.

Гу Мань уже вернулась назад, встав рядом с Питером.

— Не соответствует критерию? — прошептала она. — Вероятнее всего, так и есть.

Он покачал головой и вновь обратился к Астероиду:

— Никогда еще Дары не перемещались в пространстве по своему разумению.

— Тем не менее этот артефакт перемещается. Кроме того, он излучает — на частотах, используемых вами для вашей же примитивной радиосвязи.

— Что за… — Эландер оборвал фразу, начавшуюся, как вопрос вместо понятного Астероиду утверждения. — Нам было бы желательно услышать, а что за информацию он передает.

Пространство заполнил новый голос. Сообщение тронуло исключительно и одного лишь Эландера, зато — до глубины души.

ГОВОРИТ ЛЮЧИЯ БЕНК, ЭКСПЕДИЦИЯ 391 ОБЪЕДИНЕННОЙ ПРОГРАММЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА. ПРИВЕТСТВУЮ ВСЕХ ГОСТЕЙ ЭТОЙ СИСТЕМЫ. ПРОШУ ОТВЕТИТЬ. ПОВТОРЯЮ: ГОВОРИТ ЛЮЧИЯ БЕНК, ЭКСПЕДИЦИЯ 391 ОБЪЕДИНЕННОЙ ПРОГРАММЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА, ПРИВЕТСТВУЮ ВСЕХ ГОСТЕЙ ЭТОЙ СИСТЕМЫ. ПРОШУ ОТВЕТИТЬ.

Лючия? У Питера опять закружилась голова. Появление башни из Даров было уже достаточной загадкой, но трансляция, да еще ее голосом… Как овладела она колоссальной башней, заставив ее сойти с орбиты и отправиться собственным курсом на Пи-1 Большой Медведицы? Что за события произошли с тех пор, как они расстались в Алькаидах.

Вид звездного неба снова изменился. Теперь они находились вблизи одной из ближайших к Солнцу планет. На разных удалениях и в отличных одна от другой орбитальных позициях располагались четыре корабля класса «Трезубец», силуэты их выделялись на фоне солнечного света. В этих ярких лучах искрами сверкали мириады прочих кораблей. Кольцо, опоясавшее звезду по периметру, продолжало сжиматься, хотя эффект этот не был особенно заметным издалека. Выдавали короны, образовавшиеся над полюсами звезды. Громадные языки многоцветной энергии лениво прошивали атмосферу Солнца, дотягиваясь до самых звезд.

— Те, кто меня изготовил, озабочены происходящим, — заявил Астероид.

— Мы не дали им ни малейших оснований для беспокойства, — убеждал Эксфорд.

— Имеются основания считать нас введенными в заблуждение.

— Мы не вводили вас ни в какое заблуждение!

Гу Мань едва не тряслась от ярости.

— Возможно, я знаю, почему они убеждены в обратном, — заметил Эксфорд. — Мы информировали их, что Прядильщики находятся в Пи-1 Большой Медведицы. Далее — появилась башня из Даров, демонстративно приветствуя их. Что создает совершенно очевидную связь между Прядильщиками и нами — теми из нас, что побывали здесь раньше, причем в тех колониях, что уже уничтожены.

— Они полагают нас Прядильщиками? — с изумлением переспросила Гу Мань.

За несколько секунд Астероид несколько раз поменял направление вращения.

— Те, кто меня изготовил, подозревают, что вы завели нас в ловушку.

Эландер отрицательно замотал головой, его охватило ощущение нереальности происходящего.

— Я заверяю, это не входило в наши намерения.

— Мы лишь пытаемся спасти свой народ, — поддержала его с борта «Эледона» Сол.

— Те, кто меня изготовил, были увлечены сюда обманом.

— Мы никого не обманывали!

Ситуация стремительно уходила из-под контроля.

— Если считаете, что мы обманули вас, — воскликнула Гу Мань, — почему не уйдете и не покончите с этим?

Астероид исчез, предоставив Эландеру право дать вполне очевидный ответ:

— Потому что те, кто их изготовил, не видят здесь реальной опасности.

— Никого, кто стал бы их очевидной жертвой, — добавил Эксфорд.

Экс-генерал кивнул в сторону, туда, где открывалось зрелище неописуемого масштаба. Картина менялась с умопомрачительной скоростью, охватывая все миры системы и подавляющее большинство точек Лагранжа. Кругом маячили куттеры и «Трезубцы» среди столпотворения кораблей бесконечного разнообразия форм и размеров. Как противостоять флоту подобного размера и мощи?

У Эландера закружилась голова.

— Астроид, ты сказал, в системе ничего нет? — спросил вдруг Эксфорд.

Ответа не последовало.

— Я мог бы удивиться, опасайся вы атаки извне системы, — настаивал Эксфорд.

Астероид крутанулся, словно в поисках ответа.

Позади него точка обзора вернулась к светилу Пи-1 Большой Медведицы — ослепительной звезде с поясом из огненных шаров. Энергия потоками исходила из ее полюсов, распространяясь сгустками синего и зеленого цветов. Что бы ни задумали Морские Звезды, это несомненно сказывалось на Солнце, на его магнитном поле и на мощности выбросов солнечного ветра. Закругленные силуэты «Трезубцев» медленно перемещались на фоне пылающей атмосферы.

Эландер уже знал, что сейчас произойдет. Это было в его сути, в инстинктах энграммы, оставленных, казалось, на Земле вместе с телом оригинала. Программа тренировок предполагала обоснование окончательного доказательства отсутствия души как феномена, по сути, чисто физического. Как, по словам исследователей, могли они с точностью и правдоподобием воссоздать человеческое существо из ничего, имея только лишь наборы цифровых данных, если бы оригиналы не состояли лишь из этих данных?

И все же Эландер знал.

Он раскрыл рот, чтобы крикнуть, предупредить.

Поздно. Солнце за «Трезубцем» раздулось, как перетянутый пополам воздушный шар — немыслимо быстро, захватывая светящиеся вокруг огненные кольца и распространяясь по всей системе в виде уже двух гигантских шаров, равных сверхновым по силе заряда. Силуэты «Трезубцев» исчезли в энергетической волне взрыва.

— Да что за?… — вскрикнула Гу Мань.

— Началось, — произнес Астероид.


2.3.3

Взрыв Пи-1 Большой Медведицы застал Лючию врасплох. Она только что перебазировалась, заняв позицию как раз над северным полюсом Солнца и наслаждаясь новым видом на открывавшуюся перед ней систему. Однако времени на любование пейзажем не оставалось. «Уши» сверхсветовых коммуникаторов еще не успокоились после разрушения Земины — события, происшедшего всего через час после ее прибытия в Пи-1 Большой Медведицы. Теперь, прыжками перемещаясь во внепространстве, Лючия старалась преодолеть защиту Морских Звезд, запутывая следы.

Что им еще нужно? Лючия чувствовала бессилие и отчаяние. Почему Прядильщики никак не отреагировали на присутствие Морских Звезд, как случилось при первом же появлении людей в системе? И почему Морские Звезды не призвали себе в помощь все превосходство их цивилизации?

Она глянула на Солнце и замерла в недоумении. Что это? Источник энергии? Оборонительная система? Род искусственного разума? Ответа не было.

Внезапно северный полюс Солнца приблизился, одним рывком заняв почти все небо под ней. Первая и паническая мысль — Солнце само сорвалось с орбиты и теперь идет прямо на нее. Нет, слава богу, Солнце осталось на прежней орбите. Оно разорвалось на две части, две быстро расширявшиеся полусферы из звездной материи, с немыслимой скоростью вспухавшие над и под плоскостью эклиптики. Даже на самой высокой из тактовых частот — при том, что скорость газов не может превышать скорость света, — взрыв казался абсолютно ужасающим. Обычная звезда G-класса не может вести себя подобным образом!

Флот Морских Звезд, стоявший вблизи Солнца, исчез в кипящей плазме. Излучения метались по всем известным диапазонам, ослепляя датчики Лючии. Она бросилась в сторону от надвигавшихся ударных волн, нырнув ближе к эклиптике — именно здесь эффект неожиданного катаклизма сказался менее всего. После того как разодранная на части звезда взорвалась, система оказалась между «полом» и «потолком», образованными из плазмы. Пройдет час-другой, и звездная буря до неузнаваемости изменит пейзаж, превратив его в мир, непригодный для жизни любых существ, лишенных высокоэффективной защиты.

Неизвестно, что за воздействие испытают орбиты планет, но Цзян Ляо никогда уже не будет тем цветущим миром, о котором она мечтала. Его атмосфера или сгорит, если облако плазмы пройдет слишком близко, или он окажется унесенным на далекую от Солнца орбиту и замерзнет. Мечта Лючии: стоять вместе с Питером на вершине какой-нибудь небольшой горы и смотреть на закат, должно быть, утрачена навсегда.

— ГОВОРИТ ЛЮЧИЯ БЕНК, ЭКСПЕДИЦИЯ 391 ОБЪЕДИНЕННОЙ ПРОГРАММЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА. ПРОШУ ОТВЕТИТЬ.

Она не выключала радиомаяк, вопреки всему надеясь на ответ — все равно, от Тор или от Морских Звезд.

— ПОВТОРЯЮ: ГОВОРИТ ЛЮЧИЯ БЕНК, ЭКСПЕДИЦИЯ 391 ОБЪЕДИНЕННОЙ ПРОГРАММЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА, ПРИВЕТСТВУЮ ВСЕХ ГОСТЕЙ ЭТОЙ СИСТЕМЫ. ПРОШУ ОТВЕТИТЬ.

Ответом была только тишина. Что произошло с миссией, посланной людьми для контакта с Морскими Звездами, оставалось загадкой. Хотя, судя по сообщению, переданному Тор, и тому факту, что сами Морские Звезды прибыли к Пи-1 Большой Медведицы, следовало предполагать скорее лучший исход. И все-таки сообщений больше не было, как не было и малейшего намека на то, что экспедиция Тор жива.

Лючия совершила несколько прыжков около эклиптики, опасаясь куттеров или «Трезубцев», или иного нацеленного на нее оружия. Не проявилось и никаких признаков перемещения внепространственных кораблей, несомненно, посланных Несогласием и колонией на Сагарси, чтобы на месте увидеть, что случилось в системе. Лючия опасалась связываться с ними по мгновенной коммуникации.

Продолжавшееся молчание говорило ясно: вся система каким-то образом блокирована. Наиболее логичным казалось предположение, что ответственность за это лежит на Морских Звездах, равно как и детонация Солнца.

Лючия старалась записывать все происходящее. Она понимала, что в противном случае энграммы-астрономы, включенные в состав экспедиций, не смогут простить ее упущение. Само собой, если они останутся в живых достаточно долго, чтобы увидеть эту ценную информацию.

Наблюдать за развертыванием полярных туманностей оказалось просто. Куда сложнее разобрать что-либо у них внутри. Виднелись только смутные, скрытые в клубящихся облаках плазмы образы, странные тени, появлявшиеся и уносившиеся прочь из наблюдаемого ею континуума, испускавшие огромные газовые пузыри, коллапсирующие или расширяющиеся. Казалось невозможным определить, что это на самом деле. Некоторые из образов напоминали «Трезубцы» или другие корабли Морских Звезд. Остальные казались более округлыми, похожими на объекты живой природы, с широкими плавниками и придатками, подобными крыльям.

Истинно — Морские Звезды, — подумала она. — Созданные, чтобы жить в солнечной атмосфере.

Как только на эклиптике распустилась вторая звезда, сразу за орбитой ближнего к Солнцу газового гиганта, Лючия подумала, не стоит ли занять позицию немного дальше? А потом ад обрушился на нее, а любые из мыслимых возможностей для бегства исчезли в один миг.

— Черт! — выругалась Сол сквозь стиснутые зубы. — Мы на линии огня!

Вид окружающего пространства несколько переменился, затем корабль скачком перенес их ниже к эклиптике, где возмущенное пространство вело себя немного спокойнее, потом снова внутрь фронта ударной волны. Линии магнитного поля прерывались и неистово перекручивались. Вокруг метались потоки и сгустки раскаленных газов — казалось, они стояли у жерла действующего вулкана. «Трезубец» покачивало, огромный, длиной в десятки тысяч километров корабль плохо соответствовал такому бурному окружению.

— Астероид! — Голос принадлежал Эландеру. — Мы желаем знать, что происходит!

Сфера не появлялась и не отвечала. Неожиданно все почувствовали новый, более резкий толчок и почти сразу переместились в другую часть системы. Здесь все было по-другому — чистый и более яркий, чем от только что взорванной звезды, свет.

— Источник Всего! — выдохнула Сэмсон.

— Какого черта он тут делает? — спросила Инари.

«Трезубец» снова вздрогнул, и в поле зрения его пассажиров пронеслось что-то яркое.

— Питер, вам лучше вернуться на свой корабль, — сказала Инари.

— Уже, — ответил Эландер.

Эландер едва не оступился: пол буквально ушел из-под его ног. Уходя из-под залпа, «Трезубец» снова переместился — в точку, расположенную довольно далеко от Источника. Он присоединился к рою куттеров и других «Трезубцев», сосредоточенных около Цзян Ляо — планеты, колонизация которой представляла цель «Андре Линде». Корабли окружала призрачная энергетическая пелена, мерцавшая в свете новой туманности словно маршевые огни.

— Кто взорвал Солнце? — спросила Инари.

— Твои догадки пока что не лучше моих, — ответила Сол. — «Эледон»? Что мы видим?

— Пассивное сканирование не обнаруживает за стенами зала никаких объектов.

— Думаю, то же самое покажет и активная локация.

В поле зрения появились зеленые треугольники, волочащие за собой яркие пятна, они волнами устремлялись в направлении кораблей Морских Звезд. Их такими же волнами встречали красные стрелы, голубые хлысты и залпы прочего экзотического оружия. Пространство в местах столкновений двух атакующих друг друга волн возмущенно закручивалось, переплетаясь жестокими потоками энергии в многоцветную, в чем-то даже красивую картину. Поле боя — достаточно обширное — давало место проявлению релятивистского смещения. Вспышки, изначально происходившие одновременно, приходили к наблюдателю волнами; корабли появлялись из внепространства за несколько мгновений до их же исчезновения.

Сол старалась уследить за всем сразу. Атаку треугольников отбили довольно легко, однако их было еще слишком много. Осматриваясь, она пыталась найти источник этих кораблей, но не смогла заметить ничего подозрительного. Чуть больше десятка куттеров, вращаясь, спешили присоединиться к схватке.

«Трезубец», в котором находились они сами, совершил внезапный прыжок в другую систему. Там, в окоченевшей бездне, разворачивался строй нового столкновения. На сей раз противником выступали змеящиеся мерцающие струи. Достигая многих тысяч километров в длину, они выбрасывали из своих окончаний огромные сгустки энергии. Невозможно тонкие на вид, в действительности эти образования достигали в диаметре десятков метров. При разрыве они тут же превращались в дождь из обломков, наполненный наноминами и другими ловушками. Сол видела, как взрываются корабли Морских Звезд, пораженные такими минами, непостижимо быстро проникавшими сквозь обшивку. Некоторые корабли, попав на мины, просто дрейфовали в пространстве — ослепшие, с выведенными из строя системами навигации и связи, становясь легкой добычей зеленых треугольников. Чем больше серых струй выходило из боя, тем больше их появлялось вновь, восстанавливая себя из облаков с обломками.

Эландер приступил к докладу обстановки уже с борта «Селены».

— Мы готовы к уходу в любое желательное для вас время, — сказал Питер; его изображение появилось на переднем плане одного из экранов «Эледона».

— Не останемся и на одну секунду, — согласилась, выглядывая из-за него, Гу Мань, вид у нее был нервный.

— Дискуссии не будет — нет времени, — отрезала Сол. — Объединяем корпуса, остальное обсудим позже.

— «Объединяем» — плохая идея, — возразил Эксфорд. — Когда обстоятельства становятся скверными, лучше видеть только спины друг друга.

— Ничто из того, чем мы располагаем, не даст нам такой надежды, в существующих обстоятельствах.

— И все же подумай, я настаиваю.

— Я уже подумала, и я приказываю: объединяйте корпуса! У тебя что, проблемы, Фрэнк?

— Да, Кэрил, проблемы.

На экране, позади Эландера и Гу Мань, Эксфорд поднял вверх левую руку. С нее капала темная жидкость. Тут же, упреждая вопросительный возглас Сол, раздались два резких, оглушительных выстрела, и оба — Эландер вместе с Гу Мань — оказались на полу.

На экране осталось только крупное изображение Эксфорда, словно настала его очередь командовать «Селеной».

— Питер! — У Сол внутри все оборвалось. — Питер, ответь!

Ответа не последовало.

Вспышка и звук грянули одновременно. Ощущение было такое, словно его ударило по шее пушечное ядро. И-костюм успел поглотить часть энергии, и если бы не его защита, волосы, кожа, мускулы и даже кости немедленно превратились бы в облако плазмы. Этого не произошло, однако и оставшейся части импульса хватило для удара настолько сильного, что Питер полетел на пол.

На какое-то время он остался полностью обездвиженным, ничего не видел и не слышал. Сознания он не терял, а боль подтверждала сам факт его существования. Питер только не мог понять — откуда идет боль. Казалось, изранено все тело, и это ощущение не позволяло мыслить логически. Немногие оставшиеся у него силы пришлось направить на рассуждение — что, собственно, произошло.

Итак, очевидно, что стреляли сзади. Поскольку Гу Мань постоянно находилась в поле зрения, значит, стрелял Эксфорд. Вот только где он достал такой ствол? Лазер, Бог ты мой! И почему он выстрелил?

Усилием воли Питер заставил себя приоткрыть глаза. Поначалу виднелся только красный туман. Затем глаза сфокусировались на изображении и стало понятно: красное — это кровь, залившая весь пол рубки. Посередине лежало тело Гу Мань. Она не шевелилась.

Эландер поморщился. Первый выстрел сделан по нему — раз он не слышал второго, предназначавшегося Гу Мань. Хотя нельзя разобрать, насколько тяжела ее рана — судя по кровопотере, повреждение оказалось серьезным.

Эксфорд-1313 переместился в поле зрения, и Эландер наконец увидел, откуда столько крови.

Предплечье его оказалось сломано, из культи торчало толстое дуло лазера. На уровне запястья находился не только ствол, но и несколько новых конечностей, раскладывавшихся, словно ноги насекомого. Эксфорд стоял посреди пола рубки на коленях, вытянув перед собой остатки своей руки с выдвинутыми на всю длину новыми конечностями. Нескладные «пальцы» со сноровкой хирурга опустились на пол. Эландер слышал, как экс-генерал издал стон, сопровождаемый странным вздохом. Когда он снова встал на ноги, рука Эксфорда уже стала частью самого корабля. Пол вытянулся, следуя за его движением, точно белая патока, формируя геометрически совершенные формы. Выступы и рукоятки на глазах вырастали в кажущихся случайными местах, переходя в новые конечности у запястья Эксфорда. Экс-генерал вырастил себе командный пункт.

Затем рука отделилась от пункта управления, издав при этом чмокающий звук, и из обеих частей на пол полилась кровь. Казалось, Эксфорд ничуть не обеспокоен новой раной: его лицо отражало только сосредоточенность работой.

Эландер анализировал свои шансы. Понятно, что Эксфорд не ожидает от него мгновенного восстановления, иначе он постарался бы принять меры. Значит, есть шанс воспользоваться эффектом неожиданности. Однако проверять на себе превосходство Эксфорда в вооружении не хотелось. Питер подозревал, что в запасе у экс-генерала могут оказаться другие средства, возможно, куда более смертельные, чем лазер.

Эландер лежал неподвижно, пытаясь хоть что-то придумать.

— Получено сообщение от Кэрил Хацис, — доложил корабль, его голос прозвучал точно так же, как на «Эледоне».

— Игнорируй, — просто сказал Эксфорд. — Дай мне ручное управление.

— Функция авторизована. Управление доступно Питеру Эландеру.

— Ладно, Питер мертв, так что не будь педантом и дай мне полный контроль над кораблем. Я не могу делать все сам.

— Ошибка, — отрезал корабль. — Питер Эландер не мертв. Он в нормальном состоянии.

Взгляд Эксфорда упал на Эландера, лежавшего посреди огромной лужи крови. Кроваво-красный глаз лазера снова уставился прямо на него. Эландер, приподнявшись, откатился в сторону — впрочем, недостаточно быстро. Уйти от выстрела он не успел — импульс скользнул по плечу, отбросив его к стене. Удар не стал неожиданным, в отличие от первого, полученного в спину. Его немного оглушило, но не вырубило — что, без сомнения, понравилось бы Эксфорду больше.

В местах, где энергетический заряд пришелся по разлитой на полу крови, превращая ее в горячую плазму, поднимался дым. Еще секунда, и Эксфорд снова выстрелит. Хотя… лазерный луч в задымленном помещении теряет силу. Эландер пригнул голову и решил встать, пока у него есть шанс.

— Бог ты мой! — Он перевел дух. — Хватит уже!

— Ну, ладно, попробуй еще раз.

Эксфорд появился из дыма и приставил к затылку Эландера ствол лазера.

— Послушай, — начал было Питер и замолчал.

— Что? Сказать-то тебе нечего, Питер, и ты не узнаешь, что меня интересует.

На Эландера обрушился новый удар. Мир обернулся белым и болью. Резкий запах сгоревшей крови заполнил ноздри.

Это еще я?— удивился он. — Жарят мои мозги?

Он хотел засмеяться этой идиотской мысли, но не смог — от боли. Нет, это не его мозги. Но он может думать.

С трудом открыв глаза, он увидел Эксфорда: тот повернулся и, собираясь уйти, что-то довольно бормотал.

— Следовало постараться, — смог сказать Питер, его руки искали опору на скользком полу.

Эксфорд-1313 крутнулся на месте. Красный глаз лазера снова уставился на Эландера, однако выстрела не последовало.

— Нет, невероятно, — проговорил экс-генерал. — Я разработал это оружие, способное убить сквозь И-костюм. Его импульса достаточно, чтобы одним выстрелом превратить внутренности в желе. Посмотри на нее!

Тут он пнул ногой Гу Мань. Тело не пошевелилось.

— Мертва? — спросил Эландер.

— Конечно, мертва! Я не в состоянии выносить ее… как и тебя. А теперь сделай одолжение, попробуй умереть еще раз!

Ствол лазера пыхнул прямо в лицо, резкий удар опрокинул голову Эландера назад. Он услышал, как треснули позвонки, во рту появился вкус крови. К своему удивлению, он не упал. Питер выдержал выстрел в упор.

Что-то непонятное происходило в нем самом. Он чувствовал это и в руках, и в ногах. Оно словно ползало под кожей, завязывалось в узлы, а потом распутывало их. Спина сгорбилась, потом снова распрямилась. Заморгав, Питер потряс головой, словно желая прогнать дурной сон.

— Похоже, тебе не хватает огневой мощи, — произнес он, осторожно вставая на ноги.

— Очевидно. — Эксфорд внимательно наблюдал за ним. — Что мне сделать с тобой, Питер? Могу продолжать огонь… но я не сторонник бессмысленных жестов.

Эландер чувствовал силу, разгоравшуюся в нем. И боролся с ощущением собственной неуязвимости. Из того, что он способен выдержать выстрел лазера, вовсе не вытекает абсолютная стойкость к деструкции.

— Так, может, опустишь свою пушку, а?

— Это средство устрашения, и пока что оно имеет свою цену. Помни, хотя твое тело имеет скрытые резервы, то же самое есть и у меня. Дам один совет: не подходи ближе.

Эландер взял паузу. Они стояли друг против друга, в дыму от горелой крови.

— Ладно, Фрэнк, — проговорил он наконец. — Так или иначе, все кончено. «Селена», дай мне линию связи с Кэрил Хацис.

— Питер! — мгновенно прозвучал ответ Сол. — Что это за бред, что происходит?

— Эксфорд, — ответил он, покачав головой. — Снова Эксфорд.

— Господи, Питер! — сказала Сол. — Что это с тобой?

— Я в порядке, но вот Гу Мань… она мертва. На какое-то время Эксфорд сошел с катушек, но теперь, полагаю, все снова под контролем.

Он взглянул на Эксфорда:

— Не так ли, Фрэнк?

Экс-генерал покачал головой.

— Ты снова позволяешь ей командовать. Думал, в тебе больше здравого смысла.

— Пусть так, сегодня мы оба полны сюрпризов, верно? «Селена», у…

Это было последнее, что Питер успел сказать. Эксфорд сделал в его сторону выпад своей вновь обретенной «рукой». Наносверла и лазерные резаки ударили залпом. Эксфорд рванулся вперед — чудовище в человеческом обличье.

Эландер понял, что тоже движется — причем с невероятной для человека скоростью. Он нырнул влево, и в то же время правой рукой, поднятой вверх, старался отвести атакующую его массу. Эти движения, заученные еще оригиналом на курсах по самозащите, задолго до начала подготовки к полету, он получил в «нагрузку» — вместе со всем остальным. Хотя Питер никогда не использовал своего навыка, он двигался изящно и легко, словно с тех самых пор не оставлял ежедневную практику.

Снова полыхнул лазер. Левое плечо Питера пошло назад, независимо от него. Что бы с ним ни происходило — это прогрессировало, и быстро. Эксфорд-1313, жестокий убийца, завис в воздухе — казалось, совершенно неподвижно, — и тут Эландер перевернулся в воздухе, уходя в сторону. Левая нога Питера нанесла жесткий удар вверх и вбок, поразив Эксфорда точно в середину груди. Раздался громкий хруст ломающихся костей.

Нога, ударившая Эксфорда, несколько деформировалась, впрочем, как и грудная клетка, и оба противника отлетели друг от друга. Эландер свалился на пол; боль в ноге казалась сильнее, чем от всех выстрелов лазера, вместе взятых. Эксфорд весил, наверное, тонну!

— Господи! — закричал Питер и откатился в сторону.

— Приступаю к объединению корпусов, — услышал он голос Сол, прозвучавший где-то высоко — над ним и над ощущением боли.

— Нет, подожди, — сказал Эландер. Ему хотелось удостовериться, что экс-генерал больше не угрожает им и их миссии. — Кэрил, дай мне минуту!

— «Селена».

Питер взял паузу, собираясь приказать кораблю выкинуть Эксфорда за борт. Вместо этого он поднялся на здоровую ногу и запрыгал в направлении его лежащего тела. Присев на корточки около Эксфорда, Питер немного потянулся вперед и ткнул рукой в его плечо. Потом перевернул Эксфорда на спину.

По крайней мере попытался сделать это. Эксфорд определенно весил больше, чем должен был бы. Эландер поднатужился. Тело перевернулось.

Эксфорд выглядел так, словно на него упал бетонный блок. Там, куда ударила нога Питера, осталась глубокая вмятина, свидетельствующая о сломанных ребрах, грудине и повреждении внутренних органов. Ни кожа, ни И-костюм не пострадали, однако картина говорила сама за себя.

Как я это сделал? — подумал Эландер. — И кто я теперь, прости меня, Господи!

— «Селена», я прошу изолировать его от остальных. Не впускай и не выпускай никого, пока не получишь особое распоряжение — Кэрил Хацис или мое. Тебе понятно?

— Да, Питер.

Когда граница уже сформировалась, он повернулся к Гу Мань. Как и сказал Эксфорд, ее убил первый же выстрел. Убил — или остановил функции андроида, тело которого она занимала. Если органика, в которой работала энграмма, повреждена не слишком сильно, можно попытаться вытащить ее.

— Питер? — нарушил тишину голос Сол. — Безопасно ли наше дальнейшее объединение?

— Да, — ответил он, чувствуя, как наваливается оцепенение — словно обезболивающее. — Полагаю, что да.

Вокруг Эландера делали свое дело технологии чужих цивилизаций. Он почти ничего не замечал. Снова опустившись на пол, Питер чувствовал, как вся новая сила уходит из него. Что бы ни дал ему Практик — оно не вечно, что совершенно естественно. Очевидно также, что это не решило всех проблем. Да, он смог пережить мятеж Эксфорда, но принесла ли победа уверенность? Да, его сломанная нога срослась сама — прямо на глазах. Но Питеру не требовалось даже смотреть на экраны, на битву, продолжавшуюся у Пи-1 Большой Медведицы. Он и так прекрасно понимал: они все еще безумно далеки от своего дома — они еще там, где не приходилось быть никому.


2.3.4

Лючия уворачивалась от целой волны зеленых треугольников. Обманчиво мелкие издали, вблизи они оказывались длиной примерно вполовину ее собственной. Пока Лючия сама не подставила им борт, треугольники, казалось, предпочитали игнорировать ее и тоже уклонялись от боя. Она проявляла осторожность, впрочем, оставаясь вполне уверенной в собственных силах. Словно самая мелкая рыбешка в самом населенном из океанов, Лючия предпочитала оставаться незаметной.

Вокруг, излучая все виды волн во всех частотных диапазонах, догорала атмосфера Пи-1 Большой Медведицы. Пространство и время еще сотрясали взрывы — словно неведомое, но ужасное оружие настигло наконец свои цели. Лючия прокладывала путь, лавируя между силами, понять которые оказалась не в состоянии. Ослепленная и напуганная, Лючия запрещала себе думать об удаче — которая, казалось, вот-вот отвернется от нее.

Следовало спасаться, пока еще оставался шанс, пока Солнце не взорвалось, говорила она себе — время потрачено впустую в попытках установить контакт с Морскими Звездами. Боже мой, им нет до нас дела! — думала она. — Единственный вариант спасения — бежать и не останавливаться ни при каких обстоятельствах!

А еще Лючия знала: это говорит вложенная в нее программа. Тот факт, что Лючия распознавала это, не изменил ее стремления спастись любой ценой — как не означал и того, что она сбежит немедленно. В ходе взрыва она утратила способность сверхсветового перемещения. Видимо, повлияли образовавшиеся в пространстве-времени складки.

Неужели Прядильщики могли взорвать Солнце, желая иметь простое преимущество в сражении. Взрыв Солнца — тактический прием? Мысль о подобных масштабах заставляла чувствовать собственную ничтожность.

Лючия продолжала маневрировать, уходя от столкновений при помощи двигателя малой тяги. Она уклонилась от куттера и того, что выглядело похожим на гигантского кальмара, собранного из сверкающих колец. Кольца пульсировали, испуская энергию волнами, распространявшимися по усикам километровой длины — до самых концов. Последние испускали красные стрелы энергетических зарядов, отправляя их в быстро вращающееся туловище куттера. Большая часть успешно отражалась, однако некоторые, ударяя по цели, оставляли на ней яркие алые риски, отмечавшие места повреждений выбросом в космос облаков газа и туч мелких обломков.

Куттер бешено маневрировал, но был не в состоянии увернуться от скоплений энергии. Наконец он распался, превратившись в расширяющееся дискообразное облако, разбрасывая по всей системе миллиарды наэлектризованных мощными зарядами обломков. Сразу после взорвался и кальмар с ослепительной вспышкой, похожей на взрыв новой звезды.

Лючия сумела спасти себя от обоих взрывов, укрывшись возле одного из наименее пострадавших астероидов. Не то чтобы здесь было спокойнее… Система кишела сражающимися, оружием и его огневыми трассами. Все смешалось в один клубок, казалось, ничто уже не спасет ее.

Лихорадочно ища пути к спасению, Лючия активизировала энграмму Питера Эландера за номером 17.

— Не понимаю, чего ты ждешь от меня, — заметил Питер, как только Лючия обрисовала ему ситуацию.

Что ж, по крайней мере не пришлось долго объяснять — Питер достаточно хорошо запомнил все при их предыдущей встрече.

— Что ты думаешь о возможных путях выхода? — спросила Лючия.

— Думаю? Мне известно о Прядильщиках меньше, чем тебе. Собственно, теперь ты сама — иное существо.

— Едва ли. Они лишь поместили меня в стеклянную каплю, что, кажется, совершенно бесполезно против их ракет.

— Из тебя получили гетерозисного гибрида, Лючия.

— Получили что?

— Гетерозисного гибрида. То, что иногда получается при скрещивании двух особей: третья, более жизнеспособная, чем первые две.

— Ты рассуждаешь о синергии?

Изображение задрожало.

— Не спеши сдаваться — вот все, что я хочу сказать. Сейчас ты имеешь некоторые возможности. Постарайся не упустить их.

Изображение неподвижно замерло.

— Питер?

Энграмма не отвечала. Быстро очистив память, Лючия перезагрузила программу — ничего не помогало. Интерфейс КоннЦентра давал на экран только «мусор» и перемешанные обрывки воспоминаний:

//метафизическая путаница//

— Как я мог не хотеть?

— //поглощенный пучиной//

— Именно сейчас, Лючия, ты и я…


Лючия вышла из программы. Из несуществующих глаз ее текли несуществующие слезы. Она казалась себе призраком, загнанным в чью-то пустующую могилу. Столь же мертвая, сколь мертвым казался ей Питер Эландер номер 17… как все эти Питеры Эландеры.

Гетерозисный гибрид, — подумала она. — Здравствуй, дорогая!

Из депрессии Лючию вывел звук эхолокатора ее летающей башни, эквивалента обычного сонара: совсем рядом с ней появился внепространственный корабль. В зону видимости, медленно разворачиваясь, вошел «Трезубец». Его обманчиво тонкий корпус и все три выступа были покрыты сполохами электрических разрядов. Отметка эхо-импульса пришла из основания корпуса, где было утолщение и начинались сами зубцы. Казалось, там не один корабль, а два.

Тор, — поняла она. — А возможно, и остальные…

Что-то черное пришло со стороны звезд, коснувшись корпуса «Трезубца». Чем и как — Лючия не уловила, но эффект проявил себя сразу. «Трезубец» изогнулся, распадаясь на две части. Неповоротливая махина сразу же поддалась непреодолимым силам, сея в пространство обломки и облака газа.

Темный объект отошел, решив заняться кем-то еще. Лючия знала: где-то внутри поврежденного «Трезубца» ее друзья, и теперь было ясно, как туда проникнуть.

Сол осмотрелась, уже из объединенного корабля, и увидела, как сперва мигнул, а затем и вовсе ослеп огромный дисплей Морских Звезд. Вид на пространство сражения пропал, и они снова оказались в огромном зале со стенами цвета слоновой кости.

Один из экранов показывал вид потолка с висевшей на нем «люстрой» — скоплением тонких, направленных к полу «соломинок». Возможно, они и проецировали изображение. Сейчас конструкция явно вибрировала, хотя сама Сол не чувствовала никакой вибрации.

— По-моему, что-то случилось, — с беспокойством пробормотала она.

— Сейсмоактивность повысилась, — доложила Сэмсон. — Несколько секунд назад был сильный удар. Думаю, мы сбиты.

— Вопрос в том, насколько опасны повреждения.

Линия мениска от поля, разделявшего две рубки, наконец пропала, и в нос ударил запах горелого. Сол совершенно не смутилась видом пролитой крови и направилась к Эландеру. Тот сидел на полу, разглядывая свою ногу. Лицо его, заросшее бородой, раскраснелось, и Питер уставился в точку чуть выше лодыжки -туда, где еще некоторое время назад был перелом.

— Питер? — Она положила руку на плечо. — Ты как?

— Я в порядке. Посмотри, что с Гу Мань.

Сол направилась туда, где лежало тело. Инари уже осматривала ее, выясняя, можно ли хоть чем-то помочь андроиду. Шею Гу Мань сильно повредило выстрелом в упор. И-костюм защитил ее от лазерного излучения и от разогрева, но не смог предохранить от механического удара. Удар пришелся по черепной коробке и частично по позвонкам. Надежды оставалось мало, и все же Сол старалась, как могла.

Положив руку на все еще активный порт инфракрасного обмена, расположенный под кожей андроида, она получила доступ к аварийным системам. Образ любой из энграмм хранился в энергонезависимой памяти, спрятанной глубоко внутри грудной клетки. Миниатюрное запоминающее устройство испытало сильный удар, но данные сохранило. Времени на глубокий разбор ситуации не оставалось, и Сол просто выгрузила все данные в собственное, более емкое ЗУ, в надежде изучить информацию позже и тогда узнать, что осталось целым.

В любом случае тело шло на списание. Так же, как и труп Эксфорда. Сквозь отделявшую его от остальных мембрану Сол видела сгорбленный силуэт, с продавленной ударом Эландера решеткой ребер.

— Готова поспорить, сучий потрох не совсем еще сдох, — сказала из-за плеча Сол Клео Сэмсон.

— Склонна согласиться с тобой, — ответила Сол. Она поморщилась. — «Эледон», прошу прибраться в этом бардаке. Затем желательно и нам убраться отсюда. Клео, изучи обстановку.

Сэмсон кивнула, направляясь на свое место у консоли управления. Сол опять повернулась к Питеру — тот все еще тупо смотрел на ногу.

— Питер, ты уверен, все в порядке?

Он смущенно посмотрел на нее снизу вверх и спросил:

— Что же я такое, Кэрил? — Он показал на свою лодыжку. — Здесь оно сломалось, когда я ударил Фрэнка — а теперь все нормально. Ты уже видела его грудь, и это сделал с ним я. Боже, он ведь стрелял в меня неизвестно сколько раз, а Гу Мань хватило всего одного выстрела. Что за чертовщина? Что Практик сделал со мной?

Он сказал это с таким отчаянием, что Сол опустила глаза.

— Питер, правда, я не имею понятия, — произнесла она.

— Я изменился… он изменил меня. Я уже не тот, кем был, когда…

Питер недоуменно умолк.

— Никто из нас не остался таким, каким был в тренировочном лагере, — закончила за него Сол.

— Это не то, что я хотел сказать. — В глазах Питера ясно читалась усталость, которой раньше не было: усталость человека, долго боровшегося с самим собой. — Я не тот, кем был до того, как оказался съеден. Он создал меня заново, дал мне плоть и дал тело. Он сказал, что переделал меня по моему собственному образу — но, Кэрил, старый фокусник замешал в тесто и свою долю.

С пугающей скоростью Питер поднялся, опробовав ноги, сгибавшиеся с грациозной легкостью.

— Бог мой, я стал забывать, как выглядел прежде.

— Разве это плохо? — удивленно спросила она.

Питер пожал плечами.

Сол рассмеялась.

— Я с удовольствием приму тебя — нового или старого, в любой момент.

Он подошел вплотную и, взяв ее за плечо, с силой сжал, собираясь что-то сказать.

— Спасибо, Кэрил.

— Не стоит благодарить, Питер. Мы с тобой оба — настоящие монстры, ты и я. Так уж оно получилось. — Она натянуто улыбнулась. — И при более счастливых обстоятельствах мы, пожалуй, могли бы составить достойную пару.

Он неуклюже улыбнулся, отпуская руку Кэрил. Странно, но ее охватило сожаление.

— Ничего не обнаруживаю, — прервала их идиллию Сэмсон.

Сол отвела глаза от Эландера и обернулась к Клео.

— Проверила везде?

Сэмсон озадаченно пожала плечами.

— Нет ни разрывов, ни спаек, ни явных неоднородностей.

— А как насчет этого?

Сол показала в сторону висящей у них над головами конструкции.

— Ничего. Проверь сама, если хочешь.

Сол отвергла предложение, резко помотав головой.

— Итак, нам остается попробовать просто выйти отсюда. «Эледон». — Она изучающее смотрела на экран. — Перенеси нас сюда, вот в эту точку.

Она ткнула наугад, попав в место, где пол переходил в потолок.

— Посмотри, сможешь ли пройти туда?

По экрану пробежал свет, и что-то из арсенала имевшихся у корабля средств пришло в действие, пытаясь проникнуть за казавшуюся мягкой поверхность. Вспышки резкого света отбрасывали лучи во всех направлениях.

Спустя минуту Сол спросила:

— Получается что-нибудь?

— Внутренний слой мягкий и легко проницаемый, — ответил корабль. — За ним более твердая броня, пройти сквозь которую я пока не в состоянии.

Сол мысленно выругалась.

— Попытайся в другом месте. Где-то должно повезти больше.

Прорезатель переместился в новое место — уже по собственному выбору, немедленно принявшись за работу. Все же Сол догадывалась: слабого места наверняка не найдется. Если Морские Звезды настолько искусны в преобразовании свойств любого материала — а все к тому идет, — они вполне могли возвести стену там, где корабль прошел внутрь зала, и замуровать их, сделав вход совершенно незаметным. И если предположить, что с самим «Трезубцем» произошла катастрофа — тогда все они, может статься, навеки заперты внутри его корпуса.

Не может быть, этого не может быть, убеждала себя Сол. Чтобы она пришла сюда просто умереть? Нет, только не это.

— Что, если позвать на помощь? — вдруг предложила Инари. — Нам уже не следует скрывать свое присутствие. — К тому же Несогласие могло направить еще кого-то — просто узнать, что происходит. Дай мы свои координаты, возможно, сюда сможет пройти корабль и всех вытащить.

Сол кивнула в знак согласия, предложение ей понравилось.

— Клео, что скажешь?

— Мгновенные коммуникации все еще не работают, — тут же отозвалась Клео Сэмсон. — И это не эффект экрана, поставленного вокруг нас Морскими Звездами. Извне что-то доходит, но это только шум. Короче говоря, в эфире — полная тишина.

— Что можно сказать о других кораблях?

— Попытки поиска уже были, но не дали ничего нового. Кроме семи кораблей, из которых состоит наш «Эледон», вокруг ничего нет.

— В любом случае следует продолжать. Посылай сообщение с детальным описанием ситуации. Если кто-то пытается нас искать, уловит его и через шум. Мы не можем слышать их, но это не значит, что они не могут слышать нас.

Корабль тем временем переместился к основанию «люстры», пытаясь вырезать отверстие в корпусе.

— Погоди-ка, — сказал вдруг Эландер. — Клео, сколько кораблей опознал в пространстве «Эледон»?

— Семь, — отозвалась Сэмсон. — Что-то не так? Мы вышли, имея восемь; потом потеряли один зонд — при встрече с Плликсом.

— А как же Тор? Ведь она взяла корабль, когда уходила. У нас должно быть шесть.

— «Эледон» доложил, что их семь.

— Здесь должен быть кто-то еще.

— Или кто-то еще, или это Тор спаслась, — сказала Инари. — Может быть, она вернулась за нами?

Сол и Эландер переглянулись.

— Проблемы? — спросила Инари, заметив их многозначительный обмен взглядами. — Разве это не хорошо для нас?

— Зависит от того, в каком виде она вернется, — ответил ей Эландер.

— SOS, SOS. ГОВОРИТ КЛЕО СЭМСОН ИЗ РАСМУССЕНА. ОБРАЩАЮСЬ ОТ ИМЕНИ КЭРИЛ ХАЦИС ИЗ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ КО ВСЕМ КОРАБЛЯМ, НАХОДЯЩИМСЯ ВБЛИЗИ ПИ-1 БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ. МЫ В ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИИ И НУЖДАЕМСЯ В ПОМОЩИ. ПРОШУ ОТВЕТИТЬ.

Свет постепенно отступал, давая место для слов.

— SOS, SOS…

Поначалу мысли едва ворочались, ускоряя свой ход очень медленно. Первыми вернулись понятия; за ними стали связываться одна с другой подпрограммы ментального уровня, сцепляясь, словно зубчатые колеса какого-то сложного механизма.

— ГОВОРИТ КЛЕО СЭМСОН ИЗ РАСМУССЕНА…

Знакомое имя и знакомый голос. Непонятно другое — кто она сама, почему она здесь и почему слышит эти слова? Ощущение таково, будто она вернулась издалека — откуда-то, из места столь населенного, что оказалось невозможным найти там хоть уголок. Оставалось чувство зажатости, сужения собственных границ и забвения; возможно, забвение касалось всего, кроме самой этой мысли, одной-единственной.

— ОБРАЩАЮСЬ ОТ ИМЕНИ КЭРИЛ ХАЦИС ИЗ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ…

Что-то будто щелкнуло — и при звуке имени она поняла, кто она сама.

— ПРОШУ ОТВЕТИТЬ…

Да, я отвечу, — подумала Тор это, и воспоминания заполнили наконец все пробелы, образовав цельную картину. — Но как?

Теперь Тор знала, кто она; но кто расскажет — где она находится и что собой представляет?

Она помнила Нексуса и ту миссию, с которой была направлена к Источнику Всего. Помнила собственное превращение в Канал Связи и странное восприятие этой новой сущности. Помнила головокружительный полет к Источнику и погружение в него — словно она нырнула внутрь Солнца. Помнила, как нечто более цепкое, чем гравитация, сжало ее, потащило к себе и словно засосало куда-то, неведомой силой разъяв на части…

И все, больше в ней не было воспоминаний…

SOS, SOS…

Сообщение от Клео Сэмсон вернулось на начало. Они явно в беде, но живы, и это добрый знак. Морские Звезды могли убить их без всяких церемоний, и тогда ее миссия окончилась бы катастрофой. Секунду Тор анализировала эту возможность. Значит ли обратное, что успех уже достигнут? Что она совершила все намеченное? Если так — получается, загадочные Морские Звезды прислушались к ней и пришли в Пи-1 Большой Медведицы для контакта с Прядильщиками? Что же, они остановили волну миграции?

Главное, что все это заставляет ее продолжать путь.

Тор попробовала ощутить свое тело. Ощущения приходили от всех нервных волокон, но до определенного момента казалось непонятным — есть ли само тело. Белизна отступила, и Тор почувствовала под собой что-то холодное и мягкое. Она лежала на спине, глядя на ярко освещенный потолок рубки. Пошевелив пальцами, согнула ноги в коленях и повертела головой. Поняв первые ощущения, смогла осторожно встать.

Тело, а это явно тело андроида, стояло на полу так легко и естественно, словно ничего не было. Это поразило более всего. Удалось ли совсем избежать повреждений? И вообще, случилось ли с ней хоть что-нибудь?

— Эй! — позвала она наугад. Голос показался прежним.

— ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ОБРАТНО, КЭРИЛ ХАЦИС, — проговорил Нексус. — НА КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ.

Мгновенно исчезли и надежда, и опасение.

— Это снова нереально? — спросила она.

— НЕРЕАЛЬНО.

— Значит — я умерла?…

— А Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ, ЧТО НЕИЗВЕСТНО — ПЕРЕЖИВЕШЬ ЛИ ТЫ СВОЙ ОПЫТ.

— Да, я помню. Но… — она почувствовала легкую головную боль, подступившую к вискам, — если я умерла, тогда зачем опять оказалась здесь?

— МЕНЯ ПОСЛАЛИ, ЧТОБЫ ПОМЕШАТЬ ТВОЕЙ СМЕРТИ, — ответил Нексус. — СИТУАЦИЯ, В КОТОРОЙ ВЫ ОКАЗАЛИСЬ, ДОСТАТОЧНО ИНТЕРЕСНА НА ВЗГЛЯД ТЕХ, КТО ВЫШЕ МЕНЯ. ВЫ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ.

Тор с трудом подавила ярость. Они относятся к ней, как к козявке под микроскопом.

— Мои друзья в опасности.

— ЧТО БЫ ТЫ СДЕЛАЛА, БУДЬ СВОБОДНОЙ? И ПОЧЕМУ?

— Продолжаем играть в ту же бессмысленную игру?

— ДА.

Ответ был прост и резок.

Тор только вздохнула, смиренно разведя руками.

— Ладно, но давай на этот раз покороче.

— ЭТО ЗАВИСИТ ОТ ТЕБЯ, КЭРИЛ ХАЦИС.

— Что я стану делать? Приду на помощь моим друзьям. А почему? Разумеется, потому что это единственно правильно.

— КАК ТЫ МОЖЕШЬ ПОМОЧЬ?

Она пожала плечами.

— Какого ответа можно ожидать, когда я не знаю ничего об их положении.

— ОТДАШЬ ЛИ ТЫ ЗА НИХ СВОЮ ЖИЗНЬ?

Ей не удалось сдержать смешок.

— Опять? Я полагала, что однажды уже сделала это.

— ЭТО ОТНОСИЛОСЬ К СПАСЕНИЮ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. А ЧТО КАСАЕТСЯ КУЧКИ ТВОИХ СПОДВИЖНИКОВ? ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЭТО ДЛЯ СОЛ?

Тор ненадолго задумалась, анализируя противоречивые чувства: обида на Сол сопровождалась глубоко спрятанным своекорыстием. Под пристальным вниманием Нексуса Тор изо всех сил пыталась остаться честной, сделав правильный вывод.

— Да, — сказала она. — Я отдам жизнь за Сол. Она должна вернуться. Это необходимо остальным.

— МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ИЛИ ОДНА ИЗ ЭНГРАММ ВЫПОЛНИТЬ ЕЕ ДЕЛО ТАК ЖЕ ХОРОШО?

Судорога свела мышцы в момент ответа, который Тор ненавидела всем сердцем. Но она сказала правду:

— Нет, мы этого не можем.

— НИЧТО НЕ СОПРОВОЖДАЕТ НАЧАЛО ВСЯКОГО НОВОГО ДЕЛА ЧАЩЕ, ЧЕМ ЗНАНИЕ О СОБСТВЕННОЙ ОГРАНИЧЕННОСТИ. — Нексус сделал паузу, размышляя. — МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ К НИМ И ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО СУМЕЕШЬ. БОЛЬШЕ МЫ НЕ ВСТРЕТИМСЯ.

— Постой! — Она шагнула вперед, жалея о том, что не знает, куда сфокусировано внимание Нексуса: он был везде и одновременно нигде конкретно. — Скажи, что произошло между Морскими Звездами и Прядильщиками? Ты это знаешь?

— А РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ?

— Нет. Ничего не помню.

— ИЗВИНИ. Я НЕ РАСПОЛАГАЮ ДОСТУПОМ К ПОДОБНОЙ ИНФОРМАЦИИ. — Голос Нексуса звучал почти возмущенно. — ЕСТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ МЫ, НИЗШИЕ СУЩЕСТВА, ПРОСТО НЕ МОЖЕМ ВОСПРИНЯТЬ ДО ОПРЕДЕЛЕННОГО ВРЕМЕНИ. ИНОГДА КИРПИЧИ ЗНАНИЯ НАСТОЛЬКО ГОРЯЧИ, ЧТО ИХ НЕВОЗМОЖНО УДЕРЖАТЬ. ОНИ ОБЖИГАЮТ ТАКИХ, КАК ТЫ ИЛИ Я. ИНОГДА ЛУЧШЕ ПРОСТО БЫТЬ С ТЕМ, ЧТО У ТЕБЯ УЖЕ ЕСТЬ, И БЫТЬ ТЕМ, КТО ТЫ СЕЙЧАС, КЭРИЛ ХАЦИС.

Иллюзия рубки куда-то исчезла, и Тор почувствовала, как чужой разум вторгся в ее подсознание. Она старалась держаться того, чем была, но вторжение расширялось и порабощало… и вдруг она снова стала кем-то.


Лючия уходила от группы назойливых когтеобразных созданий, следуя по цепи труб достаточно широких, чтобы вместить десять таких башен, как ее собственная, поставленных одна на другую. Кружащие голову вихри и воронки бросали ее из стороны в сторону, прижимая то к одной, то к другой стенке. Ориентацию непрерывно сбивали жесткие энергетические всплески. Когда внутри массивного транспорта проходили ударные волны — встречные или попутные, — его внутреннее пространство становилось весьма опасным для пребывания местом.

Обитатели «Трезубца» оставались беспомощными. Реагируя на аварию каждый по-своему, некоторые из них стойко пытались устранить повреждение, другие же предохраняли проем от вторжений; они крутились на ее пути, словно какие-то насекомые-переростки. Лючия не имела понятия, были среди них настоящие Морские Звезды или нет, и ее нисколько не занимали подобные вопросы. В ее задачу входило одно: достичь места, где, судя по пеленгу, должны находиться корабли-прорезатели.

Вскоре Лючия оказалась у громадной камеры, объединявшей множество коридоров с совершенно разных направлений. Через камеру шло множество «кабелей», похожих на нити из расплавленного сыра, хаотически пересекавших путь. Лючия лавировала, беспрестанно уклоняясь во все стороны, до предела напрягая свои пилотажные навыки. На той скорости, что требовалась сейчас, ее старый зонд «Чанг-5» не имел ни малейшего шанса. Он неминуемо развалился бы, разрезанный на кубики, словно вареное яйцо, встретившееся в воздухе с теннисной ракеткой. Более массивная башня Даров демонстрировала сейчас все превосходство внеземной технологии, превосходно маневрируя и слушаясь управления.

Полет казался безукоризненно чистым. В какой-то момент Лючия задела «кабель», заставив его колебаться по всей длине. Один из похожих на коготь кораблей, преследовавших ее «башню», тут же развалился, рассеченный на две части, заставив вибрировать уже все «кабели», находившиеся поблизости. Лючия воспользовалась хаосом, чтобы улизнуть в ближайший коридор.

— SOS, SOS. ГОВОРИТ КЛЕО СЭМСОН ИЗ РАСМУССЕНА. ОБРАЩАЮСЬ ОТ ИМЕНИ КЭРИЛ ХАЦИС ИЗ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ, КО ВСЕМ КОРАБЛЯМ, НАХОДЯЩИМСЯ ВБЛИЗИ ПИ-1 БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ. МЫ В ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИИ И НУЖДАЕМСЯ В ПОМОЩИ. ПРОШУ ОТВЕТИТЬ. SOS, SOS…

— Клео, как меня слышно? Это Лючия, ответь.

Последовала короткая пауза.

— Лючия, это что… ты? — вместо монотонного текста она услышала полный удивления голос Сол. — Это действительно ты?

— Это я, — ответила ей Лючия. — И я иду к вам.

— Лючия, мы только что смогли тебя услышать. Вероятно, ты вошла в зону устойчивой связи. Где именно ты находишься?

— Иду в вашем направлении настолько быстро, насколько это возможно, — ответила она. — Если вы еще не поняли — скажу, что «Трезубец» в неважном положении. Следует выбираться, и поскорее. Каково положение у вас?

— Ситуация критическая. Мы заперты в каком-то зале, главные двигатели корабля неисправны. Пытаемся выбраться, но просто не в состоянии ничего сделать. Довольно безысходная картина.

— Сверхсветовое перемещение вырубилось по всей системе, к несчастью для нас. Просто оставайтесь на месте. Я пеленгую положение и вот-вот определю ваши точные координаты. Посмотрим, что можно сделать.

Последовала короткая пауза.

— Не тебя ли мы наблюдали чуть раньше? — спросила, не удержавшись, Сэмсон.

Лючия вспомнила, что ее трансформация случилась уже после начала их миссии.

— Это долгая история. Питер с тобой?

— Лючия, я на связи.

Прошла волна облегчения — приятно чувствовать, что сделано хоть одно доброе дело.

— Питер, я…

Она не успела окончить фразу. Нечто огромное и могучее обрушилось в дальнем конце коридора, вызвав серию взрывов и разбрасывая вокруг волны энергии и обломков. Лючия закувыркалась, теряя ориентацию и пытаясь удержаться среди хаоса. Чувства ее растворились в одном-единственном желании — выдержать, не потерять из виду точку на радаре — отметку далекого корабля, командиром на котором была Сол.

Я иду к тебе, — твердила Лючия. В сумасшедшем потоке, исключавшем всякую возможность радиосвязи, это заклинание помогалоей сосредоточиться. — Я иду к тебе, Питер…

Жесткие шорохи помех прервали Лючию на полуслове. Как ни пыталась Сэмсон, восстановить связь ей не удалось.

— По крайней мере мы знаем, что она снаружи, — высказалась Инари. — И постарается помочь, если ничего не получится у Тор.

«Эледон» все еще безуспешно пытался пробиться наружу. Чем бы ни был материал корпуса — возможностей их корабля оказалось недостаточно, чтобы его разрезать.

— И никаких известий от Тор? — задала вопрос Сол.

— Ее не видно ни в одном из диапазонов.

— Что говорит «Эледон»?

— Мы насчитали семь кораблей, одним из которых может быть она.

— Посмотрим, что за картину покажет нам «Эледон».

Сол приблизила изображение, изучая подробнее сам корабль-кластер. Питеру казалось, он слышит, как Сол, шевеля губами, считает корабли. Еще с момента, когда они расстались с Тор, «Эледон» шел своим курсом в виде двух сцепленных вместе треугольников, наложенных друг на друга и слегка развернутых так, чтобы массивные части верхней фигуры разместились в проемах фигуры нижнего уровня, и наоборот. При такой конструкции места для еще одного корабля просто не нашлось бы.

— Увеличь еще.

Все команды, исходившие от Сол, корабль выполнял мгновенно. Яркие точки разбухли и стали сферами, ненамного отличаясь от картины, представлявшей каждый из кораблей в реальности. С экрана смотрела объемная конструкция, напоминавшая гроздь винограда.

— Ты состоишь из семи кораблей, так, «Эледон»?

— Правильно, Кэрил.

— Так я и думала, — прокомментировала она. — Однако можешь назвать меня дурой, но я вижу только шесть.

— Семь кораблей, Кэрил, — настаивал «Эледон».

— Ладно, тогда где же седьмой? Почему я его не вижу?

— Не знаю, Кэрил.

Она тяжело вздохнула.

— Я слишком устала, чтобы разгадывать загадки и играть в игры. Просто покажи, где именно он находится.

Экран снова принял прежний вид.

— Черт меня побери, «Эледон», — устало произнесла Сол. — Это мы уже видели. Что ты хочешь сказать?

— Седьмой корабль здесь.

— Ладно, ладно. Увеличь изображение и покажи, где он.

Изображение послушно приблизилось.

Сол покачала головой.

— Я не вижу ничего. Приближай еще.

«Виноградины» вышли за пределы экранов.

— Что за ерунда?

— Погоди-ка, Кэрил, — вмешался Эландер, оставив свое место и подходя к экрану. Он ткнул пальцем в изображение. — Что это, «Эледон»?

Прижатый в точке между двумя сферами, потому почти незаметный, виднелся небольшой, белого цвета круг.

— Это корабль, который вы ищете.

— Он является частью кластера?

— Нет, Питер. Это независимый от остальных корабль.

— Но где же он? Раз это не часть нашего корабля, и если он виден на экране — тогда он должен быть виден и невооруженным глазом.

— Поднимите руки те, кто видит подозрительную сферу белого цвета, плавающую в окружающем нас пространстве, — сказала Сол; ее разочарование вылилось в сарказм.

Со странным ощущением, будто его толкнули, Эландер повернулся в сторону, где в обособленной секции их корабля лежало тело Эксфорда.

— Чтоб я…

Сол проследила направление его взгляда.

— Что? Что… там?

Эландер двинулся в сторону границы, отделявшей экс-генерала от остальных. Как только он, осторожно ступая, вошел внутрь, с его движением произошло и раскрытие пленки силового поля. Войдя, Питер сразу же содрогнулся от знакомого запаха горелой крови.

— Питер, что ты делаешь! — Сол двинулась было за ним, но остановилась у едва видимой границы. — Мы даже не уверены, умер ли он на самом деле!

— Сол, это внутри его тела.

Она остановилась, насупив брови.

— Помни: эти корабли способны уменьшаться в размерах почти беспредельно. И одному Богу известно, чем, может статься, наполнено это тело. В нем, вероятно, найдется оружие, приборы и все виды обеспечения.

Остальные подошли к Хацис и замерли возле нее, уставившись на мертвое тело Эксфорда.

— Скорее всего он был немного не в себе, когда затеял все это, — пробормотала Сэмсон.

— Когда он сказал, что может вывести нас всех с «Эледона», я не могла и подумать ни о чем таком, — в тон ей повторила Инари.

— Так же, как и все мы, — согласился Эландер. — Однако если в момент повреждения «Эледона» корабль Эксфорда еще не был активизирован, тогда существует вероятность, что его маршевый двигатель в порядке, и все, что нам нужно, — извлечь его наружу.

— Питер, будь осторожен, — предупредила Сол. — Пусть всю работу делает «Эледон». Он, — и Кэрил показала в сторону трупа, — все еще может оказаться миной-ловушкой.

Эландер криво усмехнулся. Действительно, вполне здравое предположение, учитывая особенности характера Эксфорда. Должно быть, у генерала имелись планы на любой непредвиденный случай.

Тело совсем не изменилось с момента, когда его оставили в «камере хранения», и все же Питер опасливо изучал его внешний вид. «Насекомоногий» инструментарий безвольно свисал из переломанной руки. Носком ботинка Эландер осторожно пнул тело, затем стукнул посильнее, тем самым убеждая себя в окончательно мертвом состоянии Эксфорда.

И снова он отметил странное отсутствие колебания тела. Оно как-то не так отвечало на пинок — словно весило действительно больше, много больше, чем должно.

Что неудивительно, — подумал Питер, — когда знаешь: в нем, должно быть, похоронен целый корабль-прорезатель.

Он толкнул тело еще сильнее, и голова Эксфорда изменила положение, откинувшись немного в сторону. Питер опасливо отскочил. Впрочем, Эксфорд вовсе не собирался смотреть в его сторону, а выражение на его мертвом лице было далеким от упрека. На нем осталось, скорее, удивление.

Прежде чем обратиться к компьютеру корабля, Эландер перевел дух.

— «Эледон», я приказываю тебе вскрыть тело Фрэнка. Как — не имеет значения, можешь использовать силовое поле или все, что хочешь.

— Где предполагается сделать надрез?

— Выше пояса, — пояснил, намечая линию, Эландер. — Вдоль этого шва.

Что-то прошелестело в воздухе, и невидимое глазу лезвие рассекло одежду Эксфорда именно там, где указал Эландер. Кожа на теле Эксфорда-1313 не отличалась от кожи остальных андроидов, и тем не менее Эландер рассматривал ее с опаской, ожидая подвоха. Разрез перешел на брюшину, и живот генерала открылся, словно страшный безгубый рот. Крови вытекло немного — Эксфорд мертв достаточно давно. Со смешанным чувством Эландер наблюдал, как «Эледон» сквозь жир и брюшную мускулатуру пробирается к кишечнику.

— Я обнаружил препятствие, — доложил корабль через несколько минут после начала препарирования.

Эландер подался вперед.

— Удали все, что мешает, и затем дай мне посмотреть.

Загустевшую кровь удалили; открылась поверхность белого цвета, которая не могла принадлежать органическому объекту.

— Глазам своим не верю, — пробормотала Инари. — Эта сволочь могла в любой момент перенести нас домой.

Эландер распорядился:

— «Эледон», извлеки объект из тела Фрэнка. Ты в состоянии сделать это сам?

— Да, Питер, — подтвердил корабль.

С тем же шелестом разрез на трупе расширился, и появился новый — крест-накрест с первым. Тело Эксфорда изогнулось, и относительно тонкий слой ткани вывернулся наружу. Словно при каком-то сюрреалистическом кесаревом сечении, из полости вышла белая, покрытая сгустками крови сфера, размером чуть больше головы взрослого человека. Она высвободилась, издав отвратительный хлюпающий звук, и застыла, повиснув в воздухе.

Тело Эксфорда на заднем плане выпрямилось и скользнуло на бок, более никому не нужное.

Эландер обошел кругом мини-корабль. Даже сейчас ему с трудом верилось, что перед ним вход в настоящий прорезатель пространства. Сейчас он казался просто большим мраморным шаром, перепачканным красной краской. В первый момент Питер растерялся, не зная, как попасть внутрь. Если эта операция связана с увеличением размеров корабля до нормальных, тогда он разорвет их рубку на части.

Правильное решение пришло от Сол, и оно оказалось до обидного простым. Странно, как он сам не додумался.

— «Эледон», — обратилась Сол к кораблю, — можно ли объединиться с кораблем Фрэнка, пока он еще в этом состоянии?

— Да, разумеется, — ответил информатор «Эледона».

Эландер взглянул на Сол и слегка кивнул.

— Ладно, «Эледон», сделай это, но соблюдай все предосторожности и держи нас в изоляции.

Эландер сделал шаг вперед: крошечный кораблик двинулся в направлении стены. В месте контакта со стеной его встретила небольшая ямочка, а затем окровавленная сфера оказалась втянутой прямо в поверхность, исчезнув за ней в один «глоток». Под ногами прошла легкая вибрация, однако иных признаков изменений не ощущалось. Загадочные технологии сами придавали материи любой нужный облик, направляя энергию поля по новым путям. На противоположной от них стене беззвучно появилась овальная дверь из непрозрачного материала. Питера будто приглашали войти.

— Открой, «Эледон».

Дверь отворилась со слабым «пуфф», выровнявшим давление. Эландер вошел первым, попав в короткий коридор, ведущий дальше в корабль Эксфорда. Питер ступал осторожно, с определенной опаской.

Пол под ногами резко вздрогнул. Остановившись, чтобы сохранить равновесие, Эландер, обернувшись через плечо, вопросительно глянул на Сол.

— Это снаружи, — пояснила она. — По «Трезубцу» наносят довольно реальные удары.

Питер двинулся в глубь корабля. Он направлялся в рубку, справедливо полагая найти все нужное и полезное именно там.

Рубка не была обычным постом управления, как в обыкновенном корабле-прорезателе. Стены расчерчивали ряды покрытых стеклом ниш и охлаждаемых контейнеров с цифровой памятью. Питеру пришлось подумать, прежде чем он смог вспомнишь что-либо подобное. Эти конструкции, с четкими металлическими поверхностями, не походили на изделия Прядильщиков с их округлыми контурами. Скорее, они выглядели продуктом военных технологий. Ато, что в их происхождении сыграли роль люди, не вызывало вообще никакого сомнения. Вдоль одной из стен располагались девять белых сфер, идентичных той, что Эландер обнаружил внутри Эксфорда.

Питера сильно «зацепила» идея подобной вложенности.

Корабль-прорезатель, несущий в себе корабль-прорезатель с кораблями-прорезателями, — подумал он. — Цепь можно продолжать до бесконечности — пока не доберешься до самых основ мироздания.

Он попытался открыть одну из ниш, но та оказалась надежно запечатанной. Сквозь заиндевевшее стекло он мог видеть лишь контур — в нем неясно угадывались формы человеческого тела, — однако увидеть лицо Питеру не удалось. Ниши соединялись с банком твердотельной памяти при помощи системы кабелей, здесь же стояло несколько мерцающих экранами дисплеев. Изображение на них загадочно подмигивало.

Пока Питер изучал схему, он понял наконец назначение ниш. Несомненно, они представляли собой «колыбели» для выращивания андроидов и среди нанотехнологического окружения выглядели чем-то вроде обычных микроволновых печей. Питер не видел подобного со времен тренировок на Земле, и хотя каждый корабль той волны имел подобное оборудование, само количество образцов подобной техники, собранных вместе, его сильно поразило.

— Какого черта, зачем ему понадобилось столько…

Пока Питер формулировал свой вопрос, ответ родился сам собой.

— Питер?

Оторвавшись от своих мыслей, он обернулся и увидел, что у входной двери замерла Сол. Она уже собиралась войти, когда их взгляды встретились.

Она внимательно смотрела на ряды с «колыбелями». Их было всего двадцать, и в каждой находился наполовину выращенный андроид. Эландеру не требовалось проверять содержимое, чтобы выяснить, чей конкретный образ они имели.

— Более чем достаточно, чтобы воевать, — сказала Сол, несколько побледнев.

Эландер вполне понимал ее состояние.

— Кэрил, он с самого начала не собирался помогать нам. Он точно знал, что шанса у нас нет. Вот почему он всегда пытался отколоться от нас. Этот подонок пошел с нами, чтобы «колонизировать» собственный мир.

Сол покачала головой.

— И если бы не ты, он мог бы улизнуть со всем этим.

— Я и сейчас могу, — раздался голос позади них.

Одновременно обернувшись, они увидели Эксфорда, стоявшего на полпути между ними и дверью.

От удивления Сол отступила на шаг назад.

— Ты же умер, — растерянно проговорила она.

— 1313-й мертв, — сказал Питер, обращаясь к Сол. — А это еще один Эксфорд. Так, что ли, Фрэнк?

Эксфорд расплылся в натянутой улыбке, демонстрируя оружие, которое он направил прямо на них.

— Я 1041-й, — признался он. — Приятно увидеться снова, Кэрил.

— Ты был здесь все время, — догадалась она. — 1313-й был просто курьером. А ты — посылка.

— Я рассада, если хочешь. И я наблюдал за вами при помощи его органов чувств и видел, как вы убили его. Размышляя, стоит ли показаться, я решил повременить — это, знаете, всегда безопаснее. Вы могли и не докопаться до правды. Если бы произошло именно так, вскоре у меня была бы свобода перемещения — иди куда угодно.

— Теперь идти уже некуда, Фрэнк, — заявила Сол.

— Кэрил, не думаю, что в твоем положении следует угрожать мне. — 1041-й посмотрел на свое оружие, а затем, к их удивлению, отбросил его в сторону и обратился к Эландеру: — Я понимаю, что, вероятно, не смогу вас убить, но у меня есть стойкое ощущение, что вы позволите мне уйти своим путем.

— Боюсь, ты сильно заблуждаешься, — ответил Эландер.

— Возможно. — Тут Эксфорд взглянул на Сол. — Однако я так не считаю.

— Почему?

— Кэрил, ты все еще надеешься преуспеть, — спокойно объяснил он. — Возможно, так будет, и, возможно, ты даже выживешь. Но что касается лично меня — я совершенно точно уверен, что буду жить и здесь, и во многих, многих иных местах. Нам еще придется встретиться, и мы еще будем развиваться — параллельно друг другу. — Голос его был спокоен. — Однажды я сказал тебе, что это большая галактика и что мы можем сосуществовать мирно. И я вовсе не лгал. Но такого может и не случиться. Обойдитесь со мной плохо сейчас — и первым из колонизированных мной миров станет ваш мир. — Он пожал плечами. — Выбор за вами.

Эландер вышел вперед, сжав кулаки.

— Предупреждаю, Кэрил, — сказал Эксфорд, пятясь. — Отзови свое чудо природы, прямо сейчас.

Эландер рассмеялся. Он вовсе не собирался бить Эксфорда; Питеру нужно было его оружие. Подобрав его, он покачал увесистый ствол в руке.

— Что это? — спросил он Фрэнка. — Лазер, как и тот, у 1313-го?

— Точно такой.

Эландер взглянул на Сол. Подняв оружие одним быстрым движением, он направил его на Эксфорда.

— Как думаешь, Кэрил, стоит ли закрыть его под замок или просто пристрелить сейчас и больше не мучиться?

— Он в чем-то прав, — сказала Сол, с выражением напряженного отвращения. — Мы не в том положении, чтобы делать врагов из его копий.

— Не позволяй влиять на себя, — заметил Питер. — Он способен сеять свои споры? Мы умеем то же самое, причём нас больше. Кстати, за нами преимущество в генетическом плане, и это предопределяет большую устойчивость потомства. Кроме того, мы — гетерозисные гибриды.

Эксфорд рассмеялся.

— Возможно, так. Но ведь этого совершенно недостаточно. В этой Вселенной человек человеку волк и нужно быть только первым, чтобы не оказаться в итоге последним.

Эландер сжал в руке оружие. Пол корабля снова задрожал под ногами. Что бы ни случилось с «Трезубцем» — вряд ли это улучшение. В их распоряжении нет времени для дискуссии на тему выживания в отдаленной перспективе.

«Бессмертны ли мы, — спросила однажды Лючия, — или нам суждено умирать тысячи раз?»

Он спустил курок. Грянул выстрел, на какое-то мгновение оглушивший и ослепивший их. Питер не был снайпером, но на такой дистанции… Эксфорд оказался на полу, и вместо головы в его И-костюме лежало только кровавое месиво.

— Господи! — Сол так и задрожала от увиденной картины. — Боже, Питер, ты убил его!

— В этом состояла вся идея.

Он опустил лазер, чувствуя кожей тепло от выстрела. Еще он чувствовал слабость в ногах и дрожь в руке, нажавшей на спуск. Питеру не стало плохо, и у него не возникло ощущения вины. Но он мог утверждать совершенно уверенно — не прибавилось и чувства собственной силы.

Сол подошла к Эксфорду проверить пульс.

— Теперь трупов уже два, — сказала она, поднимаясь. — Одному Богу известно, сколько их еще будет.

Эландер не мог отвести взгляда от страшного месива внутри совершенно прозрачной оболочки И-костюма.

— Еще утром я казался человеком, что и мухи не обидит. Сейчас, ближе к вечеру — убил уже двоих.

— Вернее, одного, но дважды, — поправила его Сол, забирая лазер. — Если тебе от этого легче — он вовсе не человек. Он просто эпидемия, моровая язва человечества. Ты совершил благое дело.

Прозвучало не вполне убедительно.

— А я? Разве я сам — человек? — продолжал Эландер. — Частично — человек, но также Юл, а еще Практик.

— Питер, мы постепенно становимся теми, кем должны стать, чтобы выжить. Это закон жизни, не так ли? И если мы не те, кем предполагали стать, или если мы не принимаем себя такими, какими стали, — она пожала плечами, — тогда, могу предположить, последует только наше неминуемое вымирание.

— Сол! — послышался из коридора голос Инари. — Посмотри на это!

Ее лицо приняло озабоченное выражение.

— Ну, Питер, тебе уже лучше?

Он кивнул, удивленный собственным хладнокровием. Он был в полном порядке.

— Ладно, — сказала Сол, становясь за его спиной. — Приберем все это безобразие потом.

Вместе они вышли в рубку «Эледона», где на всех экранах сразу демонстрировалось одно изображение. Пылающий диск размером во всю стену, цвета красного золота в середине и сверкающе белый по краям.

— Спасатель? — с надеждой спросила Сол.

— Никакого ответа ни в одном диапазоне, — нервничая, пожала плечами Сэмсон. — Чем бы это ни было — оно гораздо сильнее, чем мы.

Эландер вместе со всеми молча стоял, глядя на экран и ожидая нового сюрприза.


2.3.5

Лючия продолжала свое путешествие в самой экстремальной обстановке. Решимость, с которой она стремилась навстречу Питеру, не ослабевала, но не следовало проявлять безрассудство. И разбиться напоследок совсем не хотелось.

Она вела свою золотистую ракету по изгибающимся трубкам, лавируя среди смятых переборок. Ее И-костюм принял вид желеобразной капли — состояние, обычное при отсутствии содержимого. Использовать его защиту в адском чреве «Трезубца» — столь же бессмысленное дело, насколько бесполезно открывать зонт с приближением волны высокого прилива.

Отметка на локаторе неуклонно приближалась. Несмотря на обилие тупиков и растущее количество обрушений, Лючия пробиралась все глубже в самое нутро «Трезубца», попав в зону, где находились огромные, похожие на тыквы образования. Размером с ее башню, каждый из этих объектов соединялся с соседним при помощи стекловидных нитей, многие из которых не выдержали внутреннего напряжения «Трезубца» и уже раскололись. Среди мерцающих осколков и гула разрушения все еще находилась точка, обозначавшая цель — слабая, но стабильно высвечиваемая отметка сонара.

Наконец она достигла области, внутри которой находились Питер и его спутники. Они застряли в ней, как в ловушке, и теперь у Лючии возникла новая проблема: как, черт возьми, вывести их оттуда? Не обнаружив нигде явных признаков входа или пролома, она растерялась — ни оружия, ни оборудования, способного пробить стену, в башне не было. Разочарованию не было предела: оказаться совсем рядом с Питером — и что же?…

Позади внезапно вспыхнул яркий свет — ослепительно белый и очень жаркий. Что-то ослепительно белое и блестящее облетело вокруг ближайшего тыквоподобного объекта, резко остановившись прямо напротив нее. Лучи света, явно когерентного, расходились в стороны, словно предмет изучал то, что находится вокруг него, обходя окружающее и пробуя на вкус — точь-в-точь усики муравья. Лучи проникали сквозь обшивку башни, и Лючия вздрагивала от их почти физического прикосновения.

Однако ее саму лучи игнорировали, сосредоточившись вместо этого на части стены «Трезубца», заключавшей в себе Питера. Приняв всю энергию маленького «солнца» в одной точке, темный материал тут же начал плавиться.

— Там внутри — люди! — закричала Лючия, бросаясь вперед.

— Знаю, Лючия, — ответил чеканный и строгий голос. — Я в силах помочь им.

При звуках знакомого голоса ее пронзило головокружительное ощущение — происходящее казалось нереальным.

— Кэрил?

— Я Тор.

— Ты? Но…

— Лючия, мы не слишком отличаемся друг от друга.

В самом деле, — думала она, постепенно вникая в сказанное, — похоже, это недалеко от правды.

Но если Морские Звезды и вправду дали Тор то же самое, чем Прядильщики наделили Лючию, тогда они смотрели друг на друга, находясь по разные стороны баррикад.

Перед ней был корабль, немного похожий на футбольный мяч, с отверстием на одной из своих сторон и размером примерно в половину роста Лючии. Жесткий, казавшийся когерентным свет, как будто исходил от самой поверхности шара. Он излучал совершенно естественный, чистый свет — так, словно стоял неподвижно, хотя на самом деле пребывал в движении. Что придавало сиянию несколько смазанные очертания.

Тем не менее прошлое до некоторой степени объединяло их. Обеих роднило человеческое происхождение.

Стена, отделявшая их от «Эледона», сильно нагрелась, и там, куда Тор направила свое сконцентрированное сияние, ее поверхность приобрела ярко-оранжевый цвет. Пятно свечения все расширялось, и наконец на него стало больно смотреть. Сильные электромагнитные помехи заполнили эфир, и уровень сигнала принял столь высокие значения, что Лючия забеспокоилась о возможности привлечь к себе ненужное внимание.

— Уверена ли ты в том, что делаешь? — спросила Лючия.

Тор не ответила. Теперь раскалилась уже половина стены, однако материал не поддавался. Лючия подумала: насколько высока вероятность просто свариться внутри этой посудины? Выдержат ли такой жар их прорезатели?

Без всякого предупреждения Тор отвела ослепительную «горелку», и исходившее от стены сияние начало ослабевать. Несколько секунд ушло, пока привыкали глаза, затем Лючия увидела, как на стене словно вырисовывался чей-то неестественно яркий глаз: ярко горящие края окаймляли отверстие зрачка — там экзотический материал уступил энергии Тор.

— Выходите, пока это возможно!

— Тор? — Голос, принадлежавший Сол, звучал удивленно и недоверчиво. — Неужели это ты?

— Не время, Сол, нужно уходить.

— Она права, — вмешалась Лючия. — Конструкция «Трезубца» уже утратила стабильность. В любой момент может произойти взрыв.

— Лючия?

Настал черед Питера удивляться.

— Приятно снова слышать твой голос, — откликнулась она, чувствуя радостное облегчение. — Однако давай побережем удовольствие на потом. Нужно выбраться отсюда прежде, чем события примут нежелательный оборот.

— Да, это важнее всего, — согласилась Тор.

Пространство и время содрогнулись вокруг них — недалеко взорвалось что-то очень большое, распространяя волны по остову «Трезубца». Гравитационные волны вызвали внутреннее напряжение материи, на мгновение изменив геометрию пространства, после чего все снова вернулось на свои места.

Семиглавый внепространственник медленно вышел из отверстия, оказавшись в относительной свободе. Белая окраска резко контрастировала с видом обожженных стен.

— Следуйте за мной, — приказала Тор и отошла в сторону, сопровождаемая вихрями световых пучков.

Затем она повернулась вокруг оси и включила ускорение. Внепространственный кластер, как мог, старался поспеть за ней. Лючия прикрывала их с тыла. Так они и шли, пролагая дорогу на волю из распадающегося на части «Трезубца».

— И кто теперь босс? — спросила Сэмсон с кривой усмешкой, пилотируя шедший за Тор «Эледон».

— Я бы сказала — она, — ответила Сол, кивая на экран. — Посмотрите, я хочу сказать, она…

Сол замялась, подбирая нужное определение.

— Изменилась? — подсказал Эландер.

Сол кивнула:

— Да, верно, изменилась.

Правда состояла в том, что сама она была унижена. Можно предполагать все что угодно относительно неспособности энграмм к изменению. Разбираясь в их поврежденных кодах, вмешиваясь в их операционные параметры, Сол еще не умела полностью преодолевать их ограничения и возвращала энграммы в строй лишь на некоторое время. Надеясь отыскать чудесный рецепт и обойти проблему в будущем, она так и не смогла совершить задуманное. И что же? Все решило вмешательство пришельцев: сначала они помогли Эландеру, а теперь пришла очередь Тор.

Сол доподлинно не знала, что же произошло с Лючией, но безошибочность, с которой прирученная ею башня Даров вышла на след «Эледона», и тон, прозвучавший в ее голосе, когда Лючия разговаривала с Питером, предполагали в ней столь же глубокие изменения, сколь значительной представлялась перемена ее облика. Наконец, гетерозисный гибрид — как сам назвал себя Питер — оказался, по всей вероятности, тем самым существом, в жизнестойкости которого они крайне нуждались и сейчас, и в более отдаленной перспективе. Теперь Сол вполне довольствовалась бы и маленьким спасательным плотиком — попадись он на пути.

Температура среды резко взлетела вверх — они проходили узкими коридорами. Вскоре условия оказались столь же жесткими, какие встретились им еще в поврежденном куттере. Но в данном случае все было хуже: распад «Трезубца» продолжался сам собой. Трудно ожидать, что кто-то сможет отправить столь огромный корабль на переплавку. Не видно было и признаков работы местных Плликсов. Определенно одно: «Трезубец» стал очередной жертвой законов физики.

Такого Сол не видела давно, еще со времен гибели Солнечной системы. Вокруг открывались протяженные разломы, разбрасывая обломки стен и перекрытий, паривших повсюду, словно пепел в клубах пламени. «Эледон» содрогался. Белое пятно, обозначавшее положение Тор, вдруг пропало, перекрытое воющей и грохочущей волной, встряхнувшей корабль, как игрушку. Почти оглушенная, Сол услышала речь корабельного информатора, докладывавшего о полученных повреждениях, как вдруг над всем этим гулом зазвучал утробный рык, одному Богу известно, откуда исходивший. Могло показаться, это звал на помощь сам погибающий «Трезубец».

Ударная волна рассыпалась, пройдя сквозь них, и Тор появилась снова — сияя, как солнце, прикрытое облаками. Грохот постепенно сошел на нет, и виртуальный бортинженер «Эледона» прекратил читать «молитву», перечисляя свои неполадки. Стон агонии «Трезубца» утих.

Как только датчики обзора вернулись в строй, открылась ясная картина оставшегося от Пи-1 Большой Медведицы.

— О Боже! — вырвалось у Эландера.

Сол молчала, под впечатлением увиденного.

Центральную часть системы словно кто-то вымел. От Солнца остались лишь два все еще расширявшихся фронта газоплазменной смеси, рассредоточенных параллельно эклиптике. Часть распыленной взрывом материи уже остыла и начала оседать в виде пестрых, словно покрытых кляксами, туч обломков. Оставшееся продолжало гореть красноватым, злым пламенем — исключая два впечатляющей красоты сине-желтых выброса, расположенных на местах, бывших некогда полюсами звезды, а теперь едва различимых во мраке.

Первое впечатление от системы, подумала Сол, конечно, то, насколько темной она стала. С разрушением Солнца и распределением его энергии на огромном пространстве видимый свет почти пропал. Впрочем, это лишь сделало продолжающуюся битву еще более жесткой, лишив корабли защиты света и тени. Яркие вспышки и трассы выстрелов продолжали сверкать в тысячах схваток, а их голубое или красное смещения объяснялись и огромными скоростями, и нарушениями пространственно-временного континуума. Наиболее массивный всплеск света, происшедший позади наблюдавших систему людей и сопровождавший последние моменты жизни «Трезубца», едва смог высветить гигантские облака газа и пыли, да и то продолжался около секунды. Похожие облака громоздились везде, куда ни падал взгляд Сол: они расширялись и сливались вместе там, где еще разворачивались военные действия.

А что стало с планетами? Не веря собственным глазам, Сол в отчаянии опустила голову. Даже увидев гибель Солнца, она все же не осознала истинных масштабов сражения. Да, звезды представляли собой театр для самых жестоких игр природы — переменчивых и крепко закрученных, и тем не менее у планет редко когда сдувало или выжигало всю атмосферу.

Здесь, однако, все было именно так. Цзян Ляо, некогда похожая на Землю, превратилась в ничто. Атмосферу большего из двух газовых гигантов сорвало, а от ядра этой планеты остались только облака из миллионов зазубренных хрупких обломков. Плазма и скопления мелкой щебенки отмечали места, где все еще находились части бывших планет, а сами их ядра, пребывавшие когда-то в жидком, расплавленном состоянии, уже остыли до состояния мерцающей, едва теплой лавы. Планетарные кольца и малые луны превратились в неразличимую массу останков, заполонившую всю систему.

Итак, Пи-1 Большой Медведицы стала местом, совершенно лишенным жизни — тем не менее битва между двумя сверхрасами продолжалась.

— Не могу смотреть на это, — сказала Инари бесцветным голосом.

Остекленевший взгляд ее сосредоточился на Источнике Всего. Он находился на средней из некогда существовавших орбит, вернее, за той из них, где оканчивалась обитаемая часть системы. Сияние Источника поблекло, теперь он скорее походил на подмаргивающую лампу дневного света, завязанную в узел вокруг темного, неровной формы основания, пульсировавшего внутри светящихся колец. Все укрывал светящийся смог, и определить, что именно происходит с Источником, казалось весьма нелегко. Сол пришло в голову сравнение с человеческой зиготой — вернее, съемкой процесса ее деления, роста и нового деления.

— Куда пойдем дальше? — спросила Сэмсон, адресуя вопрос всем сидевшим в рубке.

Сол в сомнении пожала плечами.

— Не имею представления, но думаю, следует пойти за Тор — чем точнее, тем лучше.

Тор мягко маневрировала, проходя северным скоплением звездного газа и обломков. Двигаясь с ускорением в десятки «же», тройка кораблей вскоре достигла околосветовой скорости. Обломки с силой били по защитным экранам, и Сол точно знала, что они не предназначены для этой цели. Корабли-прорезатели обычно перемещались во внепространстве, а не в реальной Вселенной. На высокой скорости даже молекула, встреченная на пути, способна разнести корпус на части.

— Она уводит нас из зоны интерференции, — предположила Лючия. — Находясь в световом конусе взрыва, мы не можем использовать внепространственные двигатели. И не сможем спастись, пока не выберемся из зоны.

— А каким же образом выбираться из этого конуса, если мы лишены основного хода? — спросила Сэмсон.

— В космосе возмущения пространства не всегда симметричны, — пояснила Тор. — Можно найти неоднородности.

— И мы направляемся к одной из них?

Сол подождала секунд тридцать, пока не стало очевидным, что Тор отвечать не собирается.

— Она все больше и больше напоминает тебя, Сол, — прокомментировала Сэмсон.

— Что проку для нас во всем этом, — вдруг возразила Инари. — Наш основной двигатель все еще неисправен.

— Что да, то да, — согласился с ней Эландер. — Но теперь с нашим кораблем объединен корабль Эксфорда — и мы воспользуемся его двигателями.

Инари кивнула, но в глазах читалась отстраненность, словно она давно утратила способность удивляться. Впав в прострацию после первого шока, Инари придет в себя не скоро — через часы, а может, и дни.

Тройка вошла в светящиеся голубым облака. Спектральное смещение вызвала, вероятно, их огромная скорость. Их окружала звездная пыль, от обшивки «Эледона» шли странные высокочастотные звуки — это взвесь рикошетом отлетала от силовых щитов.

Схватка между Морскими Звездами и Прядильщиками постепенно исчезала в красноватой мгле позади. Прощальный взгляд Сол отметил, как, словно гнездо со змеями, извивается подбитый Источник Всего, а к нему со всех направлений слетаются чужие корабли всевозможных форм и размеров. Систему освещало пламя последней битвы. Поверх волны инфракрасного излучения от взрыва Пи-1 Большой Медведицы виднелись тысячи точек более высокочастотного спектра.

Тем не менее признаков погони никто не заметил, за что Сол была весьма признательна провидению.

Что-то виднелось впереди, угрожающе нарастая сквозь расходящиеся облака. Это оказался остов куттера многокилометровой протяженности, украшенный многочисленными кратерами взрывов. То ли окончательно мертвый, то ли еще жизнеспособный, вскоре и он остался позади.

И все же расслабляться было еще рано. Конвой ускорил движение, и напряжение, не отпускавшее присутствовавших в рубке, возросло. Они опять разгонялись — прямо сквозь тучи звездной пыли. Просто невообразимо, задумалась Сол, ведь они проходили через взвесь вещества, еще вчера находившегося в самом центре горящей звезды. Эти размышления странным образом принесли с собой лучик надежды: раз Морским Звездам случилось претерпеть подобную трепку — впервые за десятки тысяч лет, — значит, выживание человечества возможно.

Земина и Гебадолжны были пройти критический момент еще несколько часов назад. А в случае если Око несколько отклонилось от первоначального расписания, могло быть атаковано и поселение на Сагарси.

Они продолжали молча нестись сквозь облака пыли. Вдруг видимость стала быстро улучшаться, и сквозь редеющий туман наконец показались звезды. Инари без всякого стеснения разрыдалась. Сол сдерживала эмоции — но побоялась даже мельком взглянуть на своих соратников.

Потом словно ниоткуда послышался слабый, искаженный помехами человеческий голос:

…докладывают сДеметры, что…

…Око замечено в 09:20…

…снижение общей активности, кроме отдельных точек…

…нечему радоваться…

— Свяжись с ними, — мгновенно отреагировала Сол. — Скажи, что мы скоро прибудем.

— Говорит «Эледон» из системы Пи-1 Большой Медведицы. Вызываю всех, кто находится в моем районе. Как меня слышно? Прием.

— «Эледон», слышу вас хорошо, — незамедлительно последовал ответ. — Откуда вы взялись?

— Долгая история, — ответила Сол. — Кто на связи?

— «Фарида», — ответил тот же голос. — Господи, да мы, ребята, считали вас погибшими!

— Мы более чем живы, и мы идем домой — конечно, если все еще есть, куда возвращаться.

Нечему радоваться…

— Круг замкнулся, но мы пока держимся. Милости просим и вас: посмотрите на охотников за сигналами. Они тут везде.

Словно по чьей-то подсказке, рядом с Тор появилось нечто угловатое, серебристого цвета. По сверкающему корпусу объекта бегали малиновые энергетические сполохи, смыкавшиеся в волны яркого свечения.

— Сагарси, — неожиданно произнесла Тор и исчезла куда-то, сопровождаемая вспышкой яркого света.

Угловатый охотник за сигналами переключил свое внимание на следующий корабль из состава конвоя. Золотистая башня окрасилась оттенком малинового света. Лючия подошла к объекту поближе, и красные сполохи охватили ее корабль.

— «Эледон», — скомандовала Сол. — Курс на Сагарси. Лючия, надеюсь, мы встретимся уже там. Готова?

— Стартую сразу за вами.

Малиновые сполохи царапали обшивку ее башни. Сол сильнее сжала губы — она понимала, что корабль Лючии совершенно беззащитен против чужого разведчика. Мысленно она подгоняла «Эледон», как могла, не желая приносить Лючию в жертву лишь для того, чтобы прикрыть отход. Не в первый раз проклинала она слепое повиновение поведенческим моделям, так часто приводившее энграммы прямо в лапы смерти.

Все куда-то исчезло, и под ними наконец-то разверзлась бездна внепространства. И тут же Сол почувствовала, как рубка сжалась в размерах, и ее стены словно сблизились.

— Мы сделали это, — объявила Инари с радостным смехом. — Мы и вправду сделали это!

— Кажется, да, — согласилась Сэмсон.

— До поры, до времени не стану слишком радоваться, — проговорил Эландер тоном раздражающего всех зануды. — Мы все еще не имеем понятия, куда прилетим.

Сол кивнула.

Нечему радоваться…

Слова эти еще звенели у нее в ушах. Снизив частоту процессора, Сол откинулась на сиденье, собираясь провести остаток пути домой в полном молчании.


2.3.6

Выход из внепространства состоялся прямо над северным полюсом Сагарси. После тесноты «Эледона» и ужаса Пи-1 Большой Медведицы вид простого, без всяких прикрас, солнца BSC-5148 подействовал как глоток свежего воздуха или чистой воды: он стал истинным наслаждением. Голубой мир Сагарси простирался у их ног, а белые облака, закрученные в объемные спирали, парили над ледниками и замерзшими океанами. Звездное небо оставалось чистым, без всяких пылевых туманностей или иных следов военных действий. Этот мир не походил на Землю, но для Эландера он казался вторым из лучших в мире мест.

Едва оказавшись в реальном пространстве, они тут же услышали голоса, шумно приветствующие прибытие «Эледона».

— Сол! Ты сделала невозможное!

Клео Сэмсон устало смотрела со своего места за пультом корабля. Ее изображение и голос видели и слышали со всех экранов.

— Мы сделали это, — твердо возразила Сол, устраиваясь поудобнее. — И ты сама сделала это.

— Спаслись мы чудом, — серьезным тоном произнесла руководитель экспедиции с «Фрэнка Дрейка», сразу прекратив неумеренное веселье. — Мы уже потеряли Земину и Деметру; последнее, что слышали из эфира — информацию о нападении на Гебу. Лючия рассказала, что Морским Звездам надрали-таки задницы около Пи-1 Большой Медведицы; это так? Возможно, теперь-то они остановятся!

Эландер изучал корабли, расставленные около Даров Сагарси. Здесь находились десятки кораблей в самых различных конфигурациях. Самой большой была, без сомнения, конструкция, принадлежавшая Несогласию — передвижной ковчег существ их вида. На ближней к Хабу орбите обращалась вокруг планеты башня Лючии. Должно быть, она шла во внепространстве намного быстрее, если заняла орбиту до прибытия «Эледона».

— Что ж, не будем терять надежду, — сказала наконец Сол. — Вероятно, Тор могла бы сказать нам больше.

— Она уже здесь, — заметила Сэмсон. — Где-то здесь. Последний раз ее видели занятой обследованием границ здешней системы. Одному Богу известно, что именно она ищет. Она так и не объяснила…

— Не поговорить ли нам об этом позже? — устало бросила Сол. — Мне нужно выбраться наконец из проклятой жестянки.

Сэмсон кивнула, и лицо андроида расплылось в извиняющейся улыбке.

— Разумеется. Дай всего пять минут, пока мы освободим Сухой Док, и все закончится.

Сэмсон отключила канал связи, а Эландер посмотрел на экран, словно ожидая увидеть еще одно лицо.

Ждать не пришлось.

— Здравствуй, Питер, — сказала Лючия.

С экрана она показалась такой же, какой Питер запомнил ее еще на Земле — более ста лет назад. Темно-карие глаза смотрели прямо на него, тепло и с какой-то умной живостью. Казалось, перед ним идеальный образ с ее ожившего художественного фото.

Но, совсем как настоящий фотограф, Питер почувствовал — это фото, и за ним нет объемной реальности. Сейчас Лючия оставалась только изображением, имиджем не первой копии, начавшим терять нюансы тональных переходов, и так же, как любая картина-копия, навсегда утратила часть очарования оригинала. Все же, несмотря на все случившееся со времен старта с Земли, она старалась остаться все той же Лючией, какой привыкла быть, и поэтому держалась напряженно.

— Лючия, привет, — просто сказал Питер. — Рад, что ты снова выкрутилась.

Она засмеялась:

— Не ожидала, что это займет столько времени.

— А кто из нас ожидал?

Быстрая тень беспокойства прошла по лицу Лючии и исчезла.

— Питер… кто мог подумать… что мы кончим именно этим. Ведь мы сделали то, что нашим оригиналам даже не приснилось бы и через тысячу лет.

— И еще более того.

Она снова рассмеялась, на сей раз более естественно — вероятно, с началом разговора напряжение спало, — и предположила:

— Кажется, нам есть чем гордиться.

Он кивнул.

— Что да, то да.

Лючия медлила, и стало понятно, что ее внимание отвлечено.

— Я общалась с Тор, — сообщила она. — Она сказала, что я должна поговорить с Сол.

Оригинал всех Хацис выступила вперед.

— Я здесь, Лючия.

— Я…

К ней снова вернулась озабоченность.

Хацис быстро посмотрела на Эландера, потом снова на экран.

— Лючия, что?

— Я хотела бы измениться.

Хацис нахмурилась:

— Измениться? И каким же путем?

— Тор рассказала, что ты в состоянии помочь… так же, как помогла ей.

Сол холодно прищурилась:

— Что же именно она тебе рассказала?

— Только то, что ты перепрограммировала ей энграмму, сделав код более гибким.

Сол не обратила никакого внимания на пронзительный взгляд, брошенный в ее сторону Инари.

— Это не совсем так, Лючия, — задумчиво произнесла Сол. — Я лишь внесла ряд произвольно измененных параметров, чтобы проверить степень их влияния на поведение. И это все. Не думаю, что располагаю неким тайным знанием как переделать каждого, влезая в его сознание извне. Надеюсь, я все же найду простой способ дольше сохранять целостность вашей психики. Если нет, — пожав плечами, она обвела рубку взглядом, — что ж, думаю, уже через несколько лет мне придется остаться в одиночестве.

— Кэрил, я действительно желаю перемен, — упрямо настаивала на своем Лючия. — Эта башня может поддерживать мое существование вечно, но какой в том толк, если в итоге суждено оказаться на уровне растения. Кладбище Питеров… — В ее глазах, обращенных к Питеру, мелькнуло нечто похожее на извинение. — Боюсь, все Питеры умерли.

Эландер нахмурился:

— Что ты имеешь в виду, говоря «они умерли»?

— Зависли. — Лючия словно оправдывалась. — Мне правда жаль, Питер, но это из-за меня… Я… Я нуждалась в них… Точнее, мне нужен именно ты.

У Эландера вдруг появилось странное ощущение — словно кто-то и в самом деле погулял по его могиле. Видимо, Лючия впитала несколько последних «звуков» из его уходящих копий — как некий странный, виртуальный вампир. Одна часть его самого внутренне возмущалась, а другая не видела в этом ровно ничего примечательного. Те его версии не оставались им самим в полном смысле: это все нереально. Всего лишь сбойные отражения некоего оригинала. Эти копии утратили четкость так же, как утратила былую четкость Лючия, теперь смотревшая на Питера с экрана. Тот факт, что некогда он сам казался одним из них, вовсе не делал остальные энграммы Питера ближе. Его трогала лишь мысль о том, через что им пришлось пройти.

— Я не знаю, как их вылечить, — продолжала Лючия. — И даже не знаю, можно ли вылечить вообще. И я не хочу уйти не просто потому, что не в состоянии это остановить… просто…

— Лючия, не рви так сердце, — прервала ее стенания Сол. — Все уже поняли, что ты хотела сказать. Я буду счастлива помочь тебе, просто не могу ничего обещать.

— Если хочешь, — предложил Питер, — я тоже попытаюсь помочь.

На виртуальном лице Лючии было написано искреннее облегчение:

— Это… просто замечательно! Спасибо тебе!

Эландер успел поймать скептический взгляд Сол. Он вспомнил Практика. Конечности Питера вернулись к обычному состоянию после, как сама собой исцелилась сломанная нога. Никакого необычного жжения, как случилось после нападения Эксфорда, он больше ни разу не чувствовал. Как будто ничего и не произошло. Как будто…

Хацис кивнула, то ли уступая давлению, то ли в знак искреннего согласия. Глаза ее вдруг покраснели, а лицо стало таким, каким ни разу не было за все последние дни.

Клео Сэмсон с Сагарси вышла на связь, объявив, что Док свободен. Клео Сэмсон с Эледона подтвердила информацию, мягко выведя их корабль на курс «домой».

Внутреннее пространство Даров на Сагарси не было заполнено до отказа, но народу собралось довольно много. Большая часть Юлов предпочла присутствовать «живьем», чтобы скоординировать действия Несогласия и новой импровизированной инфраструктуры, созданной энграммами. Большинство представителей расы людей, напротив, физически не присутствовали — они использовали интерфейс связи КоннЦентра. Тут и там сновали многочисленные роботы телеприсутствия — они катались и бегали по полу, карабкались на стены и даже летали по коридорам. Возвращение Тор и ее миссии ненадолго приостановило подготовку к эвакуации. Члены экспедиции моментально растворились в толпе, отвечая на вопросы.

Эландер, напротив, сослался на переутомление и предпочел уклониться от общества. Из-за всего, что Питер совершил в последнее время, многие смотрели на него, как на неудачника. После многочисленных сбоев его энграммы трудновато избавиться от крепко прилипшего клейма, но теперь Питер по крайней мере мог прикрыться своим «недомоганием».

Попав через Хаб в башню Лючии, он наконец оказался в полной тишине.

— Питер, привет, — сказала Лючия, как только он появился в башне.

По воздуху прошла легкая дрожь, и Питеру показалось, что рядом с ним мелькнула радужная пленка.

Испугаться он не успел — хотя желание отпрыгнуть в сторону непроизвольно появилось.

— Ну, здравствуй еще раз, Лючия. — Он скосил глаза, оглядывая ее полунамеченные в пространстве формы. — Неужели я вижу именно то, о чем подумал?

— И-костюм? — Лючия развела руками, словно демонстрируя свое новое платье. — Хочешь, и у тебя будет такой.

— У меня?…

Он внимательно смотрел на ее прозрачный образ.

— Ты что, и вправду способна это сделать? Выдать костюм по заказу?

— Дары — несколько сложнее, чем ты мог бы даже вообразить.

В это я как раз способен поверить, — мысленно ответил Питер.

Наступило молчание, и он не знал, что сказать. Когда-то это было легко, но это именно было — в прошлом.

Он больше не тот человек, изменились и его чувства — они стали чем-то другим. Напротив, чувства Лючии не изменились вовсе, они, как показалось Питеру, лишь утратили прежнюю силу. И он знал точно: Лючия оказаласьспособна обходиться без него долго — ровно столько, сколько оставалась в компании одних только звезд. А он просто боролся, чтобы выжить.

И теперь, стоя перед Лючией, Питер ясно видел, насколько же они разные. Собственное тело все еще представляло для Питера загадку, а сущность Лючии казалась необъяснимой в принципе. Что произойдет, думал он, если они попробуют испытать что-то вполне естественное — например, поцелуй? Окажутся ли ее ощущения в И-теле такими же, как ощущения женщины, или прозрачная оболочка — это лишь холодный и неживой «пластик»? Питер не торопился узнать, и само по себе такое поведение уже говорило о том, насколько сильны внутренние изменения, происшедшие в нем. А когда-то он мог бы отдать буквально все ради одной невероятной возможности: прижаться губами к ее губам…

— Я сканирую все, что происходит поблизости, — произнесла Лючия. — А хочешь, мы послушаем, о чем они сейчас говорят?

Питеру показалось, что она, как и он сам, испытывает неловкость, и совершенно не удивился этому. Последнее, что ему бы хотелось видеть — человеческую (или нечеловеческую) толпу, хором рассуждающую о политике. И все же это лучше в сравнении с их неловким молчанием.

— Пожалуй, — согласно кивнул Питер, — почему нет?

Отметив про себя, что она улыбнулась, Питер все еще не был на все сто процентов уверен в ее реакции.

— Сюда.

Лючия развернулась и зашагала по направлению к Темной Комнате. Он последовал за ее прозрачной фигурой, давно знакомыми коридорами направляясь туда, где однажды уже был, отдыхая во время «подзарядки». Питера охватила чернота, приятная, как теплая ванна. Это вызвало тревожные воспоминания — в прошлый раз Питер принимал такую «ванну» еще на Адрастее, как раз в день прибытия Прядильщиков.

Странное чувство, — подумал он, — кажется, что это случилось миллион лет назад.

Тогда, попав в Темную Комнату впервые, Питер остался совершенно один. Сейчас же с ним сама Лючия. Хотя Питер не мог видеть, он чувствовал ее присутствие физически, эмоционально, казалось, даже улавливал движение ее мыслей, пока Лючия витала вокруг, бестелесная, словно дух.

Слова и картины падали на него из темноты, поступая в сознание через интерфейсы КоннЦентра. Руки Лючии вызывали ощущение мягкости и уверенности, и его чувства воспринимали виртуальный контакт с ней тоньше, чем саму реальность.

— Несогласие послало корабли с целью найти Практика, — сказала она, показывая на навигационные карты. Там — на всем пространстве Освоенного Космоса, и вне этой зоны, пунктирными линиями обозначались курсы прорезателей, места их стоянок и пунктов назначения. — Мы пока не знаем, куда он делся. Прошло уже семь дней с момента, когда он ушел, и с ним остальные, а за такой срок можно оказаться на удалении в три тысячи световых лет и более — то есть вне зоны действия мгновенной сверхсветовой коммуникации.

— Может быть, Тор ищет именно их? — спросил Питер.

— Может быть.

Он почувствовал неуверенность в ее голосе и понял, что даже Лючия не может сказать ничего о намерениях Тор.

— А Несогласие? — спросил он. — Не думают ли они, что Практик может вернуться назад, если услышит об успешном контакте миссии Тор с Морскими Звездами?

— Рискну предположить, что ответ зависит от встречной реакции самих Морских Звезд. Возможно, да — если все пройдет более или менее гладко. Тем не менее, даже если он не вернется, если предпочтет продолжать свой путь — уверена, некоторые из Юлов все равно вернутся.

Эландер кивнул в ответ:

— А как насчет Гебы? Есть ли новости оттуда?

— Есть, и довольно плохие.

Лючия открыла файлы с донесениями разведчиков с Гебы. Знакомая картина тотального уничтожения в исполнении Морских Звезд: быстрое, методичное и жестокое.

— Не понимаю, почему они все еще делают это? — задумчиво произнесла Лючия, пока Эландер изучал данные. — Ведь Тор уже объяснила им, что происходит.

ЕСТЬ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО НАС ВВЕЛИ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ.

Он вспомнил ее башню, сияющую на фоне враждебной и черной бездны.

ТЕ, КТО МЕНЯ ИЗГОТОВИЛ, ПОДОЗРЕВАЮТ, ЧТО ВЫ ЗАВЕЛИ НАС В ЛОВУШКУ.

— Так, по-твоему, получается…

Она на мгновение задумалась, затем продолжила:

— То есть, по-твоему, они пришли на встречу уже после происшедших событий? Они заранее обвиняют нас в том, что произошло с ними потом?

— Лючия, честно говоря, я понятия не имею, что именно они думали, — ответил Питер. — Но, да, такая вероятность существует.

Она замолчала, размышляя над ситуацией.

— Неблагодарное занятие — рассуждать на такую тему, — наконец тихо произнесла она.

— Нет, — возразил Питер. — Это не так.

Он вспомнил собственные ощущения, когда узнал, что повинен в гибели Солнечной системы, что, сам того не ведая, привлек Морских Звезд на погибель оставшихся представителей человечества, используя обыкновенный сверхсветовой коммуникатор. Тогда его переполняло ощущение вины независимо от внушаемой себе мысли о том, что он не мог заранее знать об опасности. В тот момент никто еще не знал о Морских Звездах и тем более не предполагал, что использование технологий Прядильщиков может разгневать эти создания. Люди просто наслаждались своей свободой — словно стайка рыбьей молоди, перенесенная волей судьбы в океан из уютной тихой заводи и не встретившая до поры ни одной акулы.

И все же время прошло, принеся осознание: он лишь ускорил момент катастрофы, не будучи сам ее причиной. Морские Звезды неизбежно напали бы на Солнечную систему по мере своего продвижения в Освоенном Космосе. Несколько дней ни в коем случае не могли иметь значения для конечного результата.

Возможно, рассуждал он, иначе почувствуют себя те, кто виноват в разрушении единственной из оставшихся в космосе человеческих колоний. И снова та же ситуация — они не станут последними представителями человеческого рода. Останутся другие, где-то в глубине космоса они скачут от одной звезды к другой, укрываясь за спиной Практика. Наконец, не нужно забывать об Эксфорде. Нет сомнения, он тоже действует где-то, неизвестно, где именно, продолжая собственную миграцию сквозь галактические просторы, или скорее распространяя по ним свои споры, словно злокачественная опухоль.

Эландер и Лючия молчали, продолжая подслушивать разговоры остальных. Они следили за обсуждением всех тем, начиная политикой и заканчивая сплетнями. Координация действий нескольких сотен энграмм, в той или иной степени поврежденных, требовала такой отдачи от руководства всей миссией и создания той инфраструктуры, которых просто не было. Имелись, конечно, кое-какие импровизированные методики, но чаще они замыкались на проблемах одинаковых энграмм, разбросанных по разным экспедициям.

Угрюмое собрание копий Отто Вира требовало от руководства дополнительных ресурсов для своих научных исследований — особенно в свете взрыва новой звезды в Пи-1 Большой Медведицы. Прочие искали утешения и даже терапии, разговаривая друг с другом или в небольших группах — числом до трех разных версий. Такой вариант общения заметно превалировал: если общим правилом устанавливалось, что Оуэн Норсуорси и Налини Ковистра должны поддерживать дружеские отношения, значит, так и будет, причем во всех вариантах копий. И наоборот, трещины в отношениях, сформированные давно, еще на Земле, вели к вечному антагонизму, распространявшемуся к звездам.

Бурное кипение потока информации несколько утихло. Убаюканный, Питер поплыл морем несовершенных человеческих эмоций, постепенно погружаясь в дрему; мысли стали путаться, все замедляя и замедляя свой ход, и наконец он заснул. Разобраться, где заканчивался мрак Темной Комнаты, а где начиналось бессознательное состояние, было непросто, так что переход из одного в другое произошел мягко и естественно. Но Питер даже и не пытался сопротивляться. Он просто принял это, легко позволив себе скользнуть в глубокий сон, уплывая стечением информационного потока общих и ничего не значащих разговоров около Сагарси.

— Спи спокойно, Питер.

Эти слова он услышал последними, почти провалившись в овладевшее им оцепенение.

Снов он не увидел.

— Если нам суждено спастись, — спустя неопределенно долгое время произнес голос, — это значит, что главная работа только начинается. Куда мы, собственно, направляемся? Где живем? Как управляем собой? Господи, да как можно говорить о создании нормального общества, если мы имеем всего шестьдесят одних и тех же особей, воспроизводя их снова и снова?

Эландер, казалось, узнал голос, но все еще не мог определить личность говорившего. Моргая, он пялился в темноту, стараясь отыскать в ней опорные точки. На некотором расстоянии виднелась открытая дверь, а за ней странного вида веретенообразное создание, матово-серое и со светящимися глазами.

— Над этим люди и пытаются работать. — В принадлежности этого голоса сомневаться не приходилось: говорила Лючия. — Вероятно, тебе, Роб, следовало бы пойти и поговорить с ними, вместо того чтобы сидеть здесь и беседовать со мной.

Произнесенное вслух имя помогло Питеру вспомнить собеседника: Роб Сингх. Роб был одним из пилотов миссии, потерявших свое призвание из-за Прядильщиков с их новыми кораблями-прорезателями.

— Политика — не мое дело, — ответил Сингх. — Гораздо больше меня интересует вопрос, почему все так происходит. Из-за того лишь, что проблему можно просто выкинуть из рассмотрения, вовсе не следует, что мы должны прекратить всякие исследования. Все вопросы, поставленные нами при изучении Даров, до сих пор остаются нерешенными. А Прядильщики — все еще та же загадка, какой были всегда.

— Что здесь происходит? — спросил наконец Эландер.

— Ой… Питер, прости, пожалуйста, — извиняющимся голосом произнесла Лючия. — Мы совсем не собирались тебя разбудить.

— Не стоит беспокоиться, — ответил он. — Как долго меня не было?

— Недолго, — успокоила его Лючия. — Около часа.

— Всего-то? — Странное ощущение — такое, словно Питер заснул в неловкой позе, и мышцы лица немного затекли, а мир вокруг никак не хотел принимать ясные очертания; все это, разумеется, виртуально. — Я полагал, что просплю по крайней мере неделю. Но я, кажется, восстановил силы.

— И ты не единственный, — сообщил Сингх.

Эландер попытался стряхнуть с себя сон.

— Что произошло на Пи-1 Большой Медведицы? — спросил он. — Кто-нибудь что-нибудь понял?

— Пока еще невозможно сказать ничего определенного, — ответил Сингх. — Конус от взрыва все еще расширяется, поэтому наши разведчики стараются держаться на расстоянии. Там все еще идет бой. Что касается победителя — нам совершенно ничего не известно. Поверишь ли, многие сочиняют каламбуры на тему: что осталось от звезды…

Эландер слабо улыбнулся. К сожалению, в это верилось легко: второстепенные обстоятельства часто провоцируют заурядных людей на ничего не значащие рассуждения.

— Ну а вы-то что? — спросил Эландер. — Чем занимались вы сами, когда я отключился?

— Лично я изучал файлы с материалами вашей миссии. Знаешь, они исключительно интересны: за несколько дней мы узнали так много нового!

— Я тоже просмотрела их, — заметила Лючия. — Мне они кажутся скорее нагромождением малопонятных фактов.

— Может, и так, — ответил Сингх. — Но они могут дать и некоторые ответы — конечно, если ты готова воспринять их. Мне запомнился момент разговора, где ты говоришь об одной из энграмм Питера, с Хи Геркулеса.

Эландер помнил эту энграмму. Он просил разрешения на объединение собственной памяти с этой энграммой — и получил отказ. Вероятно, последние моменты жизни этой энграммы остались с самой Лючией.

— Почему? И что он тогда сказал? — спросил Питер.

— Он изложил теорию, согласно которой пути эволюции Прядильщиков и Морских Звезд могут не пересекаться с нашим развитием — по крайней мере в пределах его обособленных квантов. Один из вариантов, описанных им, состоял в такой идее: чужие движутся во временном континууме, направленном противоположно нашему, следуя, таким образом, к большому финальному столкновению. В противоположность этому, наша Вселенная идет от большого взрыва — к тепловой смерти или к чему-то вроде этого.

— Игры разума, — заметила Лючия. — Он всего лишь бился с собственными, ограничивавшими его сознание начальными условиями.

— Что не лишает его рассуждения смысла, — возразил Сингх. — Вспомните, как говорил Астероид. Он мог разговаривать только утверждениями.

Эландер помнил этот факт: странное сферическое создание, подразумевавшее свою позицию как последней инстанции для общения с Морскими Звездами. Не мог он понять другое: каким образом все это связано с запинающимися рассуждениями его собственной покалеченной копии?

— Ладно. Так что из этого?

— Ты хотя бы понимаешь, почему он не мог говорить по-другому? — продолжал гнуть свое Сингх.

Эландер нехотя заметил:

— Излагай свою теорию, я буду слушать.

Робот Сингха сменил позу, оставаясь двери.

— Я верю: Астероид потому мог изъясняться только при помощи утверждений, что к нему неприменимы нормальные правила разговора. Постановка вопроса всегда идет до следования ответа, но только не в случае, если его хозяева «просматривают» разговор в обратном ходе времени. Как мог Астероид дать ответ раньше, чем он услышит вопрос? Или, выражаясь еще яснее — зачем ему задавать свой вопрос, если с его точки зрения мы уже ответили на него?

— Чего-то я не понимаю, — пробормотала Лючия.

— Ая, кажется, понял, — сказал Эландер. Он переместился к двери, где радостно дергался и стрекотал робот. — Роб считает, что общение между существами из двух противоположных друг другу временных континуумов возможно лишь квантами — или утверждениями.

— Точно! — согласился Сингх. — Это интерфейс между совершенно несовместимыми мирами.

Эландер снова вернулся к тому странному и неловкому разговору, вспомнив собственное удивление — как могут столь могущественные создания испытывать такие непонятные затруднения в общении? Сингх предложил им вполне разумное объяснение; если он был прав, это означает, что они открыли еще одну консервную банку — с червями. Проблема в одном: как заставить расползшееся содержимое опять собраться в банке?

— Вероятно, это вносит новые сложности, — высказала Лючия ту же самую мысль. — В своей вселенной они наблюдают увеличение энтропии. И что же, там с течением времени все становится лишь более упорядоченным, но не наоборот?

Глазки робота закрутились, словно изучая темноту комнаты.

— Вот здесь и находится суть вопроса. Как ни неестественно это звучит, но они могут идти к нам с той стороны, где вселенная находилась в момент своего переворота — оттуда, где даже вектор времени принял противоположное нашему направление. С их точки зрения, они направляются в будущее — в свое будущее.

— Тогда с их позиций, — развивала мысль Лючия, — они вовсе не те, кто разрушает Дары. Они те, кто их строит! Для Морских Звезд разрушают Дары как раз Прядильщики!

— Вполне вероятно, — согласился Сингх. — Однако нам не известно, придерживаются ли Прядильщики того же, то есть противоположного нашему хода времени, что и Морские Звезды, или нет. Если нет, все становится еще сложнее для понимания.

— Боже всемогущий! — оторопело произнесла Лючия. — Неужели в науке и такое возможно?

— Гипотетически — да. Существует предположение о том, что такой обратный ход времени характерен для так называемой темной материи, хотя ее следов пока не обнаружено. Возможно, она представляет собой материю, совершающую во времени путешествие к большому столкновению. Впрочем, я лишь излагаю теории.

— Идеи интересные, — заметил Эландер.

Выйдя из Темной Комнаты, он оказался рядом с роботом Роба.

— Но откуда они могут идти? — озадаченно спросила Лючия. — Насколько далекое будущее мы рассматриваем как их прошлое?

— Сегодняшние оценки дают примерно пятьдесят миллиардов лет или около того, до момента поворота вектора времени.

— Чертовски большой временной отрезок, — вздохнула Лючия.

— Но отнюдь не невозможный.

— Чтобы держать свое направление во времени, — продолжал рассуждать Эландер, мысленно обращаясь к теориям, о которых не вспоминал долгие годы, — они должны оставаться на определенном расстоянии от остальной части Вселенной. Они способны общаться с нашей Вселенной, однако лишь при помощи слабых взаимодействий. В противном случае они рискуют развернуть свой вектор времени по направлению нашего.

— Что же они могут предпринять? — спросила Лючия.

— Не знаю. — Эландер что-то напряженно соображал. — Что, если и Морские Звезды, и Прядильщики — из будущего? Предположим, они вместе путешествуют в наше прошлое, но все, что мы можем видеть — находится слишком далеко от нашей части Вселенной и от нашего временного континуума, обступающего их, как растущий коралл обрастает риф.

— Именно то, что я пытался представить, — кивнул Сингх. — Кажется довольно странным, что миграции Морских Звезд и Прядильщиков всегда вместе, связанные друг с другом во времени, словно нитка с иголкой, тогда как остальные формы жизни обживают эту нитку, пытаясь устроить на ней свой дом. В некотором смысле они уже утратили свой вектор времени, раз причинность в пределах нитки спуталась в такой беспорядочный клубок, что причинность эта уже не имеет своего первоначального значения. Действительно ли Дары предоставляют Морские Звезды или Прядильщики? Действительно ли Морские Звезды или Прядильщики уничтожают Дары? Действительно ли мы спровоцировали битву в Пи-1 Большой Медведицы, или мы ее закончили? Прибыли ли Прядильщики в эту систему сорок три года назад, или это был их исход из системы? Возможно, с их точки зрения, они только сейчас прибывают в нее?

— Или всегда были там, — добавил неопределенности Эландер.

Скептицизм Лючии почти физически заполнил Темную Комнату.

— Лично я предпочитаю другую теорию, — едко заметила она.

— Разумеется, — парировал Сингх. — Потому что ее легче принять. И как раз поэтому я не доверяю такой теории. Если Прядильщики раздавали Дары, чтобы сбить со следа Морских Звезд, пока сами они не уйдут, это автоматически превращает их в истинных виновников всего замысла. И наоборот, освобождает от обвинения нас самих.

— Обвинения в чем, — переспросила Лючия.

— Разумеется, в том, что мы выдали расположение Прядильщиков Морским Звездам, — пояснил Сингх.

Эландер вынужден был признать теорию Роба Сингха весьма интересной. Картина взаимно противоположных связей, пронизывающих все пространство-время и соединяющих две его противолежащие точки, казалась странной, но завораживающей. А кроме того — сурово фаталистичной. Теперь ему казалось нереалистичным сравнение с кораллом, выросшим и давшим приют богатой экосистеме. Скорее напрашивалась аналогия с липкой бумагой от мух, заманивающей в ловушку всякого, кто окажется достаточно близко. И для тех, кто однажды попал в спутанные сети причинности, спасения может больше и не быть: нить окажется прочной. Лишь в крайних точках — в начале и в конце сдвоенной временной последовательности — дается шанс ускользнуть со сцены.

Следовательно, вопрос вот в чем: где именно в будущем находится эта точка возможного отрыва? Оказалось ли человечество — или то, что от него осталось, — пойманным в ловушку на миллионы лет, как Юлы, или их спасение близко?

— Вполне возможно, разрешить сомнение способен Практик, — сказал Эландер после некоторого раздумья. — Если впереди они обнаружили еще некоторое количество Даров, значит, миграция продолжается, и она не зависит от того, что произошло в системе Пи-1 Большой Медведицы.

— Наверное, кто-нибудь его спросит, — заметил Сингх. — Когда найдет.

— Если найдет, — криво усмехнулась Лючия.

Эландер не мог вечно оставаться взаперти, и сам понимал это. С течением времени, осаждаемый напоминаниями со стороны Сол, Питер сумел представить собственную, осмысленную в спокойной обстановке картину событий. Не зная заранее, как примут его точку зрения, он тем не менее понимал: его собственная роль убийцы двух Эксфордов и разрушителя фабрики по производству андроидов — центральная.

Лючия всюду сопровождала Питера, облаченная в свое И-тело — сначала в Хаб, затем в Библиотеку, где проходило его главное «расследование». Он работал с материалами, пользуясь рабочим местом руководителя экспедиции, со всем вниманием и скрупулезностью, на какие был способен. Понимая, что события двух прошедших недель невозможно рассматривать изолированно, Питер все же заметил — его руки вспотели, когда дошло до описания сцены с Эксфордом-1313. Ощущение, как от удара его ноги с хрустом сминается грудная клетка, прессуя внутренние органы, оставалось ужасающе натуральным. А запах сгоревшей крови, опасался Питер, вообще невозможно позабыть.

Затем они отправились в Медицинский Центр, где планировали подробное обследование тела Питера. Инструментарий, имевшийся для этого в Четвертой башне, значительно превосходил все, что Питер видел когда-то на Земле, и он заранее испытывал трепет перед тем, что может обнаружить в нем Кингсли Оборн — самый близкий к медицине член экспедиции, тысячи участников которой не имели человеческого тела в полном смысле слова. Стиснув зубы, Питер без звука вытерпел сканирование таинственных датчиков, метавшихся туда и обратно вдоль тела — чувствуя, как странные нанопотоки струятся по всем его тканям.

Выводы Оборна казались неопределенными. Он действительно обнаружил свидетельства обширного вмешательства в тело Эландера на клеточном уровне, однако не мог понять смысл произведенных изменений.

— Сейчас я работаю над новой конструкцией тела для андроидов, — задумчиво произнес он, теребя подбородок там, где у обычных людей должна расти борода. — И если удастся внести в нее то, что Практик внес в твое тело…

— Из какой ты экспедиции? — спросила его Лючия.

Оборн с нескрываемой завистью окинул взглядом ее И-костюм.

— Торус-10. Я смотрю в будущее — чтобы вернуться к жизни, как только все кончится.

— Чтобы жить?

Биотехник неопределенно пожал плечами.

— Хотелось бы. Хотя понятно, что если все разбегутся по углам, ничего хорошего с нами не произойдет. Нам придется держаться вместе. Потом, когда все встанет на свои места, можно говорить о переходе к нормальной жизни.

— К жизни в обновленном теле?

Оборн посмотрел на Лючию.

— Разумеется. Кому хочется навеки остаться только с КоннЦом?

Эландеру еще не приходилось слышать этого выражения, так что он немного смутился, что не ускользнуло от Лючии. Все выяснилось, когда Лючия и он остались в Медицинском Центре одни.

— Имеется в виду КоннЦентр, — пояснила она Питеру. — Кое-кто из андроидов открыто презирает состояние, когда их запирают в виртуальной реальности, даже несмотря на факт, что интерфейсы КоннЦентра предоставляют более комфортабельную среду и в целом удобнее, чем искусственная плоть. Есть, разумеется, и оборотная сторона: над «Конами» смеются за их тупость и медленные реакции, естественные для программной модели.

Эландер хмыкнул, гадая, не становятся ли они свидетелями проявления нового, уже внутреннего несоответствия культур? Что, если с развитием событий в будущем это перейдет в конфликт между андроидами, облеченными в плоть и бестелесными энграммами? Возможно, тогда люди без реального тела, подобные Лючии, помогут смягчить расслоение общества.

— Можно представить себе энграмму безтела, но можно ли вообразить тело без энграммы? — вдруг спросил Питер, обращаясь к Лючии.

— Возможно, да, — ответила она. — По крайней мере, думаю, кто-то работает над этим, пока мы разговариваем.

На общем пространстве странного виртуального пейзажа Несогласия Эландер смог уловить неясные признаки того, что часть чужих существ помнит события, происходившие с ними в начале миграции. Из тех, кто остался, чтобы стать подвидом Мечтателей — таких набралось несколько. Но хотя они помнили, как Прядильщики впервые посетили их родной мир, воспоминания их были нечеткими и скучными. Учитывая пластичность, свойственную мозгу Юлов, все они со временем оказались в значительной мере переработанными.

— Мы утратили все, — сказал Питеру один из старейших Юлов, не имевший специального статуса, но которому, однако, разрешалось высказываться от лица тех, кто сохранил эту расу. — Миллиарды погибли на обжитых нами лунах, горевших, как муравейники. Пламя пожрало все, созданное нами. Двуличию нет дела до наших требований. Оставшиеся в живых встретили Практика, и рок, преследовавший Юлов, отступил.

Эландер выслушал повествование с интересом, думая о том, каково это, осознавать конец исхода, продолжавшегося тысячи лет. Он не вполне доверял встроенной в его сознание способности понимать речь Юлов, однако почувствовал в словах старейшины определенную печаль, когда тот рассуждал об альтернативе их общего освобождения. Имел ли в виду смерть этот последний из выживших представитель родного мира Юлов, или он еще надеялся выйти на свободу? Вполне вероятно, в глазах Юлов один из выходов не казался лучше другого. Ничто не слишком после тысяч лет эмиграции.

Вид, к которому принадлежал этот гигант, путешествовал с Прядильщиками достаточно долго — дольше Юлов — и достиг, таким образом, понимания их могущества, так же, как и еще одного: менее развитая раса может стать лишь паразитом на теле более мощной цивилизации.

— Это рассвет новой эры, — сказала Сол, и ее голос ясно и громко прозвучал среди Юлов и подключенных к среде общения энграмм.

Эландеру были хорошо знакомы ее сомнения относительно той роли, которую сама Сол играла среди сообщества энграмм, однако Питер не собирался демонстрировать этого.

Сол продолжала речь:

— Что за будущее ожидает наши расы — неведомо никому, но раз мы встречаем его с уверенностью и достоинством, тогда…

— Что ж, давай встречай его, Кэрил, — прервал ее знакомый голос. — Полагаю, ты встретишь его тем же образом, которым встречала все, а именно некомпетентно. Вообще, я готов доказать, что ты не переживешь этот год.

По собранию словно прошла волна.

— Фрэнк? — переспросила Сол. — Каким, черт возьми, образом ты проник…

— Не имеет значения, как я проник, — снова оборвал ее Эксфорд. — Имеет значение лишь факт: я уже здесь.

Казалось, он развлекается.

— Знаешь, Кэрил, я слышал об уверенности и достоинстве, но ведь эти слова — твоя обычная риторика, не так ли? И все, что я вижу, это покорное стадо, корабль, полный дурней, оцепенело сидящих в ожидании пяты, которая придет и просто раздавит их.

— В то время как ты будешь строить планы и изучать собственные возможности, да? — негодуя, произнес Эландер. — Почему бы тебе не оставить свои разглагольствования, Фрэнк, мы это уже слышали.

— О, доктор Эландер, я полагаю, — не без ехидства заметил Эксфорд. — Жертва неудачной практики Практика. Скажи, каково тебе состоять частью этого шутовского собрания? А когда все человечество уйдет в никуда, что, будешь ли вспоминать сделанное тобой в Солнечной системе? Ты хотя бы задумываешься о миллионах погибших там? Они на твоей совести, потому что ты никогда не мог свести вместе даже две простейшие мысли, ты…

Смешок Эландера прервал Фрэнка.

— Вероятно, ты когда-то был способен ударить меня — один раз, но не более, Фрэнк. Давным-давно я даже испытывал к тебе симпатию, но теперь не могу вызвать в себе даже жалость.

— Я весьма тронут: такие манеры — и у гибрида…

— Обвиняя нас в риторике, ты сам отчасти причина этого. Если можешь обратить к нам большее, чем слова, — давай, не стоит тратить время. Нам ни к чему пустые разговоры, Фрэнк.

Ответ Эксфорда прозвучал жестко:

— Поговори со своей вывернутой наизнанку подругой, Питер.

Он исчез, растворившись в гомоне мыслей остальных присутствовавших, принявшихся с жаром обсуждать его явление. Эландер не стал задерживаться, в его намерения входило срочно вернуться в собственное тело. Со звуком сорвав с себя органический шлем, он вышел из соединения с Несогласием. Помощник из Юлов, стоявший рядом, предложил ткань, чтобы обтереть лицо, но Питер оттолкнул его и устремился на поиски Лючии.

И-тело не нуждалось в физическом контакте сенсорами присутствия, так что Лючия ждала Питера возле него самого, пока тот разбирался со своими виртуальными соединениями.

— Что произошло? — спросил он, взяв Лючию за прозрачные руки.

Его собственные руки дрожали.

— Он пришел ко мне, — ответила та. — Фрэнк-Топор. Он пытался войти в меня, чтобы потом овладеть и башней.

Запечатленное скорее в невидимых полях, чем на прозрачной внешней оболочке, ее напряженное состояние казалось ему очевидным. Оно выражалось ясно — и позой, и чертами призрачного лица. Для того, кто состоит из чистого разума, не имея даже собственного тела — ничего, что можно было бы назвать своим, психическое вторжение могло представлять собой настоящее физическое насилие.

— Ему удалось?…

Она отрицательно покачала головой.

— Темная Комната не пустила его. Он не смог попасть туда. Там, в ее глубине, могу находиться только я. И все же он пытался, а когда не удалось — хотел меня ранить.

— Но теперь-то ты в порядке?

Питер осмотрел ее И-тело в поисках видимых повреждений, но не обнаружил ничего подозрительного. Умом он понимал — тело должно выглядеть идеально, независимо от происшедшего внутри ее хранившегося в башне сознания.

— Все нормально. Но я рада тому, что теперь он ушел. По-моему, Тор сделала большую ошибку, связавшись с ним.

Питер кивнул. Эксфорд доказывал, что Вселенная — это жестокий мир и такое место, где лучше всего выживают создания наиболее бесчеловечные и жестокие.

Внезапно Лючия освободилась от рук Питера и слегка наклонила голову, словно прислушиваясь к звукам, которые могла распознать только она.

— Что там? — спросил он, увидев, как выражение ее лица становится все более озабоченным.

— Это Тор, — ответила Лючия. — Она вернулась.

— А что Практик? Он вместе с ней?

— Нет. Послушай.

Дотянувшись, она коснулась руки Питера. Тут же Эландер включился в КоннЦентр, увидев со стороны всю систему. Тор сверкала, словно многохвостая комета, сияя на ближайшей к Сагарси орбите.

— …вернулась, — донеслись ее слова. — И я принесла вам плохие вести.

Эландер завертел головой.

— Что за плохие вести? — спросил он, не без удивления услышав собственный смоделированный голос. — Это связано с кем-то еще?

Тор не ответила на вопрос, продолжая:

— Вам следует немедленно покинуть это место.

— Покинуть? — спросила Клео Сэмсон уже с поверхности планеты. — Но почему? Мне кажется, здесь вполне безопасно.

Внезапно за сиянием, исходившим от Тор, все увидели загоревшуюся в небе крошечную точку, словно там явилась еще одна новая звезда.

— Нет, — проговорила Тор, — вы не в безопасности.

— О черт! — Голос принадлежал одной из энграмм Кэрил Хацис — КоннЦентр увеличил изображение вспыхнувшего в небе объекта. Он казался нестабильным и ярким, выдавая быстрое внутреннее движение. — Это Око.

— Господи!… — пробормотала Сол. Все было ясно. — Мы все знаем, что это. Эвакуация, по всем станциям, быстро!

— А куда? — спросила одна из энграмм. — Бежать-то нам некуда!

Сол ответила не сразу, и в напряженной тишине все ждали, что скажет им единственное из живых существ, каков будет ее последний довод.

— Я возвращаюсь назад, к Солнцу, — сказала она. — Остальные могут действовать по собственному разумению.

— Сол, — громко выкрикнул кто-то, — но…

Она не позволила говорившему закончить:

— Я больше не буду убегать, как животное, — резко заявила Сол. — Если мне случится умереть, пусть это случится на моих условиях, а не на их. — Секунду она медлила, только секунду: — Если я умру, пусть это произойдет там, у меня дома.

Эландер не знал, что делать — плакать или аплодировать. Щелкнув выключателем, Сол вышла из виртуального пространства.


2.3.7

При виде открывшегося перед ней Ока Лючию охватил страх смерти. Первым ее желанием было бежать вместе с остальными. Пусть и устав от такого бегства, Лючия понимала: уйти от Ока ей будет несложно. В движении она останется совершенно недосягаемой.

Страх превратился в ужас, как только она вспомнила, что Питера физически нет с ней рядом. Он оставался на «Мантиссе-Б»: два скачка и один корабль-прорезатель отделяли его от спасения. Ужас только усилился после заявления Сол.

Я больше не буду убегать, как животное.

Если Питер пойдет с Сол или если Лючия не сможет его спасти, тогда она останется окончательно отрезанной от всего. В свободном полете. Затерянная во Вселенной. Кажется, время остановилось: Лючия принимала решение, что делать дальше.

Однако на долгие раздумья времени не было. Внимание Лючии привлекла паника, охватившая Сагарси. Эфир пронизывали голоса, они кричали, задавали вопросы, предположения и обвинения. Во всем чувствовалось отчаяние — даже Лючия не могла противостоять всеобщему напряжению.

Сквозь доносившиеся из эфира панические возгласы Лючия уловила произнесенное много раз имя Фрэнка Эксфорда. Едва ли это могло быть сюрпризом, учитывая, что именно он вызвал Морских Звезд к Бейду. Эксфорд не стал бы думать дважды, случись снова предать возможных союзников. А короткая пауза между последним исчезновением Эксфорда и появлением Ока лишь укрепляла подозрения в умах оставшихся на Сагарси.

Несмотря на эмоции толпы, Лючия понимала: в данном случае Эксфорд явно ни при чем. С Сагарси вообще не случилось ни одной трансляции по мгновенной связи. А предположение, что Морские Звезды предприняли свое нападение из-за сообщения, переданного Тор, вовсе не имело смысла — акт подобного геноцида никогда еще не был связан с использованием простой, не мгновенной коммуникации.

Лючия была взволнована. Ее И-тело мчалось рядом с Питером, а он торопился к ближайшему эвакуационному пункту. Там уже стояла толпа, ожидая прибытия очередного внепространственника. «Мантисса-Б» начинала распадаться на части, отпуская на свободу корабли, разлетавшиеся вокруг, как семена одуванчика — только под действием солнечного ветра. Другое место предназначалось для сбора тех, кто не разделял самоубийственных представлений Сол. Сам по себе Алькаид — воистину, «старшина в процессии плакальщиков» — стал местом, предназначенным судьбой для перегруппирования беглецов и принятия их решения о дальнейшем маршруте. При расстоянии в сто световых лет от Солнца, эта система представляла собой самый дальний уголок Вселенной, куда когда-либо добирались энграммы.

По моему мнению, но не в соответствии с вашим…

Решение Сол разорвало мрак неопределенности, превратив его в паническое бегство. Столь же жесткие, как и сама перспектива остаться, просто отдав себя на растерзание Морским Звездам, ее слова положили предел неопределенности и страху. Судя по гулу голосов, который могла слышать Лючия, большинство предпочло следовать за Сол. Многие из уже принявших это решение призывали остальных примкнуть к ним.

И-тело Лючии с бессилием наблюдало, как Эландер выбрал свой путь — вслед за Сол.

— Что с ними будет? — спросила она, предлагая вопрос вниманию Тор. Сверкающий гибрид пока что не двинулся со своего места на орбите. Казалось, Тор предпочитала держаться на заднем плане событий, бессильно наблюдая за безумием эвакуации. Ее лучи освещали путь уходящим во внепространство кораблям. — Не попытается ли Око следить за ними?

— Уследить за ними по отдельности достаточно сложно, — ответила Тор. — Что касается всех в целом — думаю, направление перемещений будет перехвачено.

— А что решила ты, Кэрил? Уйдешь, спасаясь бегством, или последуешь за Сол?

В наступившем молчании Лючия услышала неуверенность. Тем не менее она знала: решение будет принято, и очень скоро. До прибытия в систему куттеров оставалось совсем немного времени.

Она мысленно переключилась в точку присутствия собственного И-тела, следовавшего за Питером. Вместе с ним в рубке тетрады, назначенной по маршруту следования Сол, оставалось еще около нескольких десятков андроидов. При всей его необычно бородатой внешности — Питер весьма основательно оброс — Лючия точно знала, что он чувствует: это ощущения загнанного в угол.

— Не могу поверить, что ты уходишь с ней, — сказала она Питеру.

Он посмотрел прямо на нее, покачав головой:

— Лючия, это не твое дело.

— Но это решение — ошибка! Ты сам знаешь!

— Что ошибка, что не ошибка, — ответил он, — все это мои проблемы.

— Но… — Она споткнулась на слове. Как же звезды?— хотела крикнуть она. — И как же мы с тобой?

Воспоминание — вот они, вместе, держась за руки, на Цзян Ляо — все еще оставалось в ней, оно казалось все еще сильным, несмотря на уничтожение той станции вместе со всем освоенным их экспедицией миром в Пи-1 Большой Медведицы. Пусть того солнечного будущего, о котором она мечтала, больше нет, но это не означает, что следует терять надежду.

Тетрада отчалила от «Мантиссы-Б» и завершала подготовку к прыжку в Солнечную систему, как вдруг в Лючии созрело импульсивное решение. Нельзя просто стоять и смотреть, как Питер собирается убить себя сам. Став вплотную к Питеру, она положила свою прозрачную руку на его плечо. Одно мысленное усилие — и ее И-тело, тут же потеряв свою форму, словно поток воды окатило Питера с головы до ног, распространяясь поверх его тела и его И-костюма.

— Что за?…

Она лишь напрягла волю, и Питер замолчал. Мысленно Лючия вышла из тела, направившись к компьютеру корабля, который назывался «Хуан-ди».

— Открыть внутренний замок воздушного шлюза! — скомандовала она. Игнорируя протесты Эландера и смущенные взоры публики, они прошли к шлюзу коротким коридором, который вел из рубки. — Закрыть внутренний замок шлюза!

Из-за сжатых зубов Питера послышалось какое-то мычание. Лючия немного ослабила хватку, дав ему высказаться.

— Не делай этого! — пробубнил он. Казалось, звук раздается прямо у нее в голове. — Лючия! О боже, дай же мне уйти!

— «Хуан-ди», продуй шлюз.

Окружавший их шум исчез, остался только слабый звук, вибрация которого проникала через подошвы ног. В то же время голос Питера оставался по-прежнему громким.

— Пускай я не могу тебе помешать, — продолжал он, — тогда я вообще не буду разговаривать с тобой! Я остановлю свой процессор! Я отключусь! Посмотрим, на что я сгожусь тебе в этом случае, а?

Лючия поколебалась, но лишь на мгновение. Заставив его жить, она сохранит шанс восстановить и его эн-грамму. Если же Питер умрет — не будет и этой слабой надежды. Нетрудный выбор.

— «Хуан-ди», открой внешнюю дверь шлюза.

Остатки воздуха со свистом утекли в пустоту. Их встретило яркое свечение Ока, казалось, следившего за тем, как Лючия тащит дрыгающего ногами Эландера в космос.


Лючия мысленно перешла в башню. «Хуан-ди» все еще оставался на виду яркой точкой на звездном поле, а точка Питера светилась рядом с ним. Включив двигатели малой тяги, Лючия повела свой корабль сквозь трассы хаотично перемещавшихся прорезателей, в то время как вокруг уже светились голубые огни, возвещавшие о начавшемся прибытии куттеров.

Паника среди отбывающих беглецов перешла в лихорадочное бегство, и Лючия слышала их безнадежные возгласы, проклятия и даже мольбы, адресованные Морским Звездам, впрочем, совершенно глухим. Последние из доставшихся людям Даров золотом сверкали в лучах яркого солнца, а над ними уже заносили острый карающий топор. Лючия, как и все остальные, знала: никто не способен изменить ход событий. Все, что еще можно, это попытаться спастись.

Энергетические поля с толщиной крыла бабочки и силой титана сомкнулись над Эландером и накрывшим его И-телом, увлекая их вслед за пролетающей мимо башней. Лючия подобрала его, взяв под свою защиту. Куда именно направиться, она еще не решила. В отсутствие данных о Практике сложно решиться на прыжок в неизвестность. Но где-то должна найтись точка, попав в которую, можно оказаться в безопасности; определенно существует и граница, за которой исчезнет угроза быть уничтоженными Морскими Звездами.

Внезапно Тор объявила, словно войдя в ее затруднительное положение:

— РЕШЕНО. Я ИДУ НА BSC-5581.

Ее голос дошел до Лючии как раз тогда, когда половина кораблей с беглецами исчезла, словно увлеченные одной внезапной волной. Среди них и «Хуан-ди».

— Почему? — только и успела спросить Лючия, и тут яркая точка, обозначавшая Тор, тоже исчезла.

Куттеры шли низко, над самой Сагарси, быстро сбивая башни одну за одной, словно это были веточки. Времени на раздумья не оставалось: наступил момент для решительных действий. Подобно личной подписи, у каждого из чужих кораблей был свой, особый стиль движения в пространстве — у куттеров, «Трезубцев» и их более экзотических сородичей. Тор, ставшая не менее загадочным созданием, не представляла собой исключение и, двигаясь во внепространстве, оставляла позади вполне четко определяемое возмущение, что облегчало следование Лючии по ее маршруту.

— Извини, — сказала она, оборачиваясь к Питеру. Они как раз пересекали область пространства-времени с несложной геометрией. — У меня не было выбора.

— Избавь меня от твоих извинений, — отрезал он. Освободившись от плена ее И-тела, Питер оставался запертым внутри корабля. Лючия предоставила ему полный доступ ко всей телеметрии, но это не интересовало его. — Ты наплевала на мои желания, так что давай кончай все это дерьмо.

Лючия было продолжила оправдываться:

— Но я действительно хотела…

— Если ты хотела, — проговорил он, — не следовало действовать против моей воли. И не стоит трудиться, предлагая мне весь этот вздор — как ты старалась для моей же пользы или для остальных. Меня на это не купишь. Ты сделала так лишь потому, что тем самым обеспечиваешь собственное бегство.

Обвинение довольно обидное — ведь сказанное попросту не было правдой. Однако на выяснение отношений времени не было. Они уже выходили из внепространства около BSC-5581. Мир этот некогда назывался Гебой, и он все еще догорал. Эландер замолчал, вероятно, понимая, что есть вещи выше личной свободы. Лючия и Тор все еще оставались одни в мертвой системе. Если сюда и придет кто-то из выживших, это случится позже.

— Что теперь? — спросила Лючия.

Тор ничего не ответила. Вместо этого она направила вниз, на руины лежащего под ней мира яркие лучи, словно тестируя насыщенную дымом атмосферу. Лючия опять вспомнила об антеннах — таких, какие бывают у насекомых, и ей захотелось узнать, хотя бы когда-нибудь, о чем теперь думает Тор.

В этот миг высоко над эклиптикой загорелся огонек, и сердце у Лючии замерло. За ними опять следило Око. Тор не стала тратить время на обсуждение.

— HD-132142, — сказала она.

Прежде чем Лючия успела ответить, Тор вновь отправилась в путь, оставив ее башню под холодным и пронзительным взором Ока.

— Если мы собираемся за ней, — заметил Питер, — я бы не советовал тебе долго думать.

Не имея альтернативы, Лючия последовала его совету, прежде чем куттеры успели отрезать им путь.

Прибыв в HD-132142, она обнаружила систему пустой, а саму Тор летающей в отдалении над еще одной разрушенной колонией. Огонь догорел, но по поверхности планеты еще стелился дым. Мрак, должно быть, продлится еще несколько месяцев, если не лет.

Через несколько мгновений после ее прибытия Око зажглось вновь, проступая сквозь облака, словно новое солнце.

— BSC-5423, — сказала Тор и снова исчезла.

На сей раз Лючия не раздумывала. Она опять ушла во внепространство, ориентируясь по следу Тор.

— Это никуда нас не приведет, — сказал Питер. В его голосе еще звучала обида, но уже не было злости. — Продолжая так, ты рано или поздно окажешься там же, где и Сол. Можно с тем же успехом отправиться прямо туда и избежать всех этих метаний.

Лючия тоже заметила систему в перемещениях Тор. Система HD-132142 включала Деметру, третий по счету мир из только что разрушенных Морскими Звездами. Земина, следующая на очереди, находилась в BSC-5423. Тор явно отрабатывала цепочку в последовательности, обратной порядку разрушения. Но почему?

Вскоре после их прибытия к руинам, некогда называвшимся Земиной, над системой опять появилось Око. Тор мгновенно отправилась дальше, Лючия пустилась за ней, держась вплотную. Так они прибыли на Расмуссен — в систему BSC-5070.

— Чем же ты занимаешься, Кэрил? — спросила Лючия сразу после прибытия в систему. — И что тебе нужно?

— Симметрия, — просто ответила она.

— Симметрия? Что, черт побери, происходит?

Появление Ока снова прервало их краткую беседу. Тор снова исчезла.

Лючия последовала за ней: у нее не оставалось иного выбора. Если у перемещений Тор и была какая-то цель, Лючии следовало узнать — какая именно.

— Что понимать под термином «симметрия»? — задала она вопрос уже около Лямбда Ауриги.

— Если у нити есть один конец — найдется и второй, — ответила Тор и отправилась своей дорогой.

В системе Тета Персея Лючия спросила:

— Ты имеешь в виду разнонаправленные нити времени, о которых толковал Роб?

— Твоя терминология неадекватна.

Питер горько засмеялся, пока они следовали к Торусу-10.

— Она всегда была высокомерной сучкой, — зло заметил Эландер. — Но если она думает вывести Морских Звезд обратно тем же путем, по которому они пришли…

— Не думаю, — ответила Лючия.

Она с трудом могла принять саму вероятность осуществления подобной схемы. Тор если и права, то не более чем наполовину. И здесь Лючии не хватало не только терминологии: ее разум просто по определению не способен был оперировать такими понятиями.

По-видимому, Тор располагала немалыми возможностями. В красноватом свете звезды Лайтена Лючия вдруг увидела, как Тор скачком подошла ближе к Оку. Око угрожающе засветилось, и через мгновение Тор уже была на пути к очередной системе. Лючия последовала за Тор, а по ее следу за ними шло Око.

В системе Грумбридж-1830 Тор опять повторила свой маневр и опять была отвергнута. В Йота Ботис, казалось, удалось подойти ближе всего — и снова Око отогнало ее прочь. Вблизи Хи Геркулеса Око выскочило на них прямо над позицией Тор, заставив ее отпрянуть. Так продолжалось и дальше. Лючия словно наблюдала странную игру в классики, но в масштабах расстояний между звездными системами и с угрозой в виде куттеров, постоянно ждущих где-то рядом.

— Чего она хочет? — спросил Эландер по дороге к очередной системе. — Объединить свой «корабль» с «кораблем» Ока? Бог ты мой!

— Это был бы огромный шаг вперед в области гибридизации, истинно мичуринский опыт, — заметила Лючия. — Лично я не подозреваю Тор ни в чем подобном. Скорее всего Око не попадает в класс объектов, с которыми возможно объединение.

— Что ты хочешь сказать?

— Любое создание имеет собственный почерк — то, каким способом оно выходит из внепространства. Любое — за исключением Ока. Оно не оставляет пространственных волн никакого рода. Нет вообще никакого ощущения движения: оно просто появляется.

— Что ты такое говоришь?

— Я утверждаю — это не корабль.

— Тогда что? — озадаченно спросил Эландер.

— Полагаю, отверстие от своего рода червоточины.

Около Бета Гончих Псов они наблюдали, как Око сверкнуло над еще одним из опустошенных миров. Теперь, когда светлая идея уже осенила ее, решение показалось Лючии вполне очевидным: к чему посылать вдаль корабли, когда есть другое средство пронизать время и пространство. Уже зная о прочих чудесах, имевшихся у Морских Звезд и Прядильщиков, нужно ли слишком удивляться технологии «червоточин»? Когда Морским Звездам не следовало подходить слишком близко — вне зависимости, по какой именно причине, — все, что приходилось сделать, это открыть свое окно в системе, исследование которой было необходимо. Увидев происходящее — послать туда куттеры. Излучение Ока представлялось побочным продуктом существования окна — как кровь, капающая из ранки.

Вопрос состоял в другом: что находится по другую сторону червоточины? Куда реально она ведет? И что заставляет интеллект, наблюдающий за окном, исполнять вместе с Тор этот странный танец?

Они миновали Вегу и Сотис — две жертвы страшной битвы при Бейде. Око равнодушно проследовало мимо руин, а затем танец продолжился. Тор подходила к глотке «червоточины» ближе и ближе, словно хотела, чтобы ее проглотили.

— Так или иначе, но я не вижу никакого смысла, — нетерпеливо высказался Эландер. — Когда Око обнаружит Сол, оно выведет куттеры на нее и на остальных, и все закончится.

Лючия соглашалась, подозревая, что и Тор рассуждает точно таким же образом. По мере их продвижения от системы к системе Сол все время приближалась, атанец принимал угрожающий оттенок. Постоянно исследуя периметр «червоточины», Тор не обращала на Лючию и Эландера ровно никакого внимания. Игнорируя любые вопросы Лючии, она тем не менее предполагала, что за ней неотступно следуют. Лючия понимала, что она просто наблюдатель, свидетельствующий даже о том, что не в состоянии понять.

Так они прибыли в НD-92719 — систему, показавшуюся вначале неотличимой от других: чужое Солнце над чужим миром и черное, обугленное лицо планеты, некогда похожей на Землю.

Внезапно Тор заговорила.

— Я дома, — сообщила она за несколько секунд до появления Ока. — Здесь все началось.

Лючия никак не могла понять значение слов «я дома», пока не проверила файлы с архивами всех экспедиций. В системе HD-92719 находилось поселение, имя которого носила Тор.

— Что ты сказала, Кэрил? — переспросил Эландер. — Это место, где началось что?

У Тор не оставалось времени на ответ, даже если бы она и хотела ответить. Око раскрылось прямо над нами, сияя, словно сверхновая звезда. Приняв угрожающе большие размеры, оно заняло полнеба. Оно было явно больше, чем раньше, однако Лючии все еще казалось, что это лишь оптическая иллюзия. Через мгновение она поняла: Око на самом деле расширялось.

— Боже правый! — пробормотал Эландер.

С перемещением границ Ока ближе Тор исчезла, оставив после себя лишь ослепительную белую вспышку. Лючия приготовилась было следовать за ней, но судя по волновому следу, оставленному Тор, ее трасса шла вовсе не из системы. Она устремилась в самое сердце открывшегося перед ней явления.

Сквозь вакуум вскипели потоки радиации, и одновременно Око пошло вперед, а его вмиг замутившаяся поверхность выбрасывала неистовые потоки и всплески. Тонкие органы чувств, доставшиеся Лючии от Прядильщиков, улавливали присутствие геометрий неясного рода и диких возмущений пространства-времени. Внутренняя часть червоточины казалась практически живой, пульсируя с симметрией, воспринять которую сознание Лючии просто отказывалось.

Затем, совершенно внезапно, что-то хлестнуло по ним — язык из чистой энергии белого цвета. Лючия почувствовала резкое движение, ускорение, проникновение, дезориентацию…

Время отступило, и осталось туманное забытье. Лючии показалось, что ее внутренняя частота упала до самого нуля, оставив ее неподвижной, тогда как весь мир продолжал двигаться мимо.

Потом все затихло, и даже Око куда-то исчезло. Лючия посмотрела вокруг, не понимая, что и как с ними произошло.

— Где мы?…

Эландер замер на середине своего вопроса, так и оставшегося без ответа.

Вокруг была не HD-92719 — их опять куда-то перебросило. В центре, на месте звезды, крутился водоворот бешеной энергии. Система, в которой они оказались, в последние дни снова претерпела большие перемены, однако Лючия узнала ее сразу.

— Пи-1 Большой Медведицы, — еле слышно произнесла она.

— Какого лешего нас сюда занесло?

— Вероятно, именно сюда и вела «червоточина».

— А где тогда Морские Звезды? Что произошло с битвой? Лючия обследовала систему на всех частотах — никого.

— Они ушли, — просто сказала она.

— Я это понял. Вопрос — куда?

— Откуда мне знать? — огрызнулась Лючия.

Питер взъерошил рукой волосы и тяжело вздохнул.

— Извини, — сказал он. — Просто я…

Он запнулся.

— Просто что, Питер?

— Просто система выглядит слишком пустой, — сказал он после небольшой заминки. — Слишком тихо. Я просто не хочу надеяться…

Он снова остановился, качая головой.

— Я боюсь надеяться…

Лючия никак не могла понять, о чем он толкует. Обследуя систему, они внимательно искали любые виды активности — и ничего не находили. Но просто потому что здесь нет ни Источника Всего, ни «Трезубцев», ни куттеров, разве можно сделать вывод, что чужие ушли насовсем? Не слишком ли это — надеяться, что странный танец Тор каким-то непостижимым образом спас их всех?

Как и Питеру, Лючии не хотелось делать поспешные выводы. Тем не менее система действительно опустела. Никакого движения, только руины планет и разбитые вдребезги астероиды.

Они ждали, не появится ли Око, но ничто не нарушало дикое в своей красоте зрелище газовых облаков, бывших некогда центром системы и ее светилом. Они ждали, не вернется ли Тор — она тоже не появлялась.

— Может быть, они просто продолжили движение, — предположил Эландер. — Возможно, своим танцем Око просто вывело нас за пределы их дальнейшего маршрута от одной системы к другой?

После паузы он добавил:

— Но вероятно, тогда мы просто теряем здесь время?

У Лючии перехватило дыхание. Время не имело значения, но мысль о его безвозвратной потере могла вести к депрессии.

— Так куда ты хотел бы отправиться?

Он нисколько не колебался, хотя мог бы — для приличия.

— К Сол, — упрямо ответил он. — Я хочу домой, и хочу видеть, что осталось от дома.


2.3.8

Юэй/Эллил

Юэй/Эллил шагнул с корабля, ступив на поверхность безымянной планеты. В лицо ударил поток плотного воздуха, и держать равновесие стало трудновато. Опустившись на одно колено, он запустил одну из рук в грунт, пытаясь привыкнуть к обстановке.

Ю-Кван тут же помогла ему подняться.

— Плохая идея, Юэй.

Неяркий свет солнца добавил коже зеленого оттенка, так что вид у нее был решительно нездоровый. Что вполне соответствовало тому напряженному выражению, с которым она совершила короткое путешествие по поверхности планеты.

— Со мной все будет нормально, — заверил Юэй.

— Ладно. Просто, чтобы ты был в курсе: если умрешь, я не смогу дотащить тебя обратно.

В знак согласия он просто сдвинул вместе лицевые пластины и тут же подумал: она ведь не понимает мимического языка Юлов. Его же переполняла такая радость, что он просто-напросто лишился дара речи. Приближалось поистине удивительное событие.

Почва под его ногами была каменистой и вовсе не выглядела плодородной — но это была настоящая земля! Сжав горсть в ладони, Юэй смог оценить ее структуру. Да, впервые за многие и многие циклы он стоял на поверхности настоящей планеты. Ее тяготение давило вниз, погодные условия не внушали оптимизма, солнечный свет едва достигал значения, принятого на «Ман-тиссе-А». И все же именно здесь он чувствовал себя в своей тарелке.

Искупление в нем зашевелилось. Ощущая скручивающиеся под кожей усики, Юэй подумал, что оно нуждается в том, чего он уже не может дать. Перерастая своего хозяина, оно должно перейти к следующей фазе.

Вероятно, роды будут тяжелые, рассудил он. Что ж, не стоит сожалеть. Странно, но страха Юэй не ощущал.

— Ладно, — сказала Ю-Кван, — что теперь?

— Думаю, теперь я понял, — сказал Юэй. Острое желание свободы, исходившее из находившегося внутри Искупления, раскрыло перед ним вопросы, никогда до того не возникавшие. — Теперь я знаю, что означает имя «Гоэлы».

— Юэй, избавь меня от этой мистики, — ответила она. — Сейчас не время для явления чуда.

Он только рассмеялся. Впервые за все его циклы Юэй почувствовал — он по-настоящему жив!

— Я больше не Юэй, — спокойно ответил он. — Все меняется. Я на пути к освобождению.

— Ты меня нервируешь.

Он понимал ее страх так же ясно, как чувствовал желание того, что находилось внутри него, вырваться на волю.

— Двуличие ушло, — сказал Юэй.

Ю-Кван внимательно посмотрела на него.

— Откуда тебе знать?

— Это известно Практику. Он всегда знает то, что нам еще недоступно. Практик чувствовал, как они уходили из этой Вселенной.

— Так мы спасены? — Она помедлила, явно пытаясь привыкнуть к этой новости, и в то же время не в силах поверить, не поняв сути происходящего. Вид быстро меняющегося облачного неба, казалось, воспроизводил картину ее спутанных мыслей. — Нам, что… больше не нужно бежать?

— Вы можете вернуться домой, Кэрил/Хацис. Именно так, как вы и хотели.

— Как и вы.

— Есть вещи, недоступные Юлам/Гоэлам.

— Знаю, вы путешествовали долго… но есть ведь навигационные карты. Уверена, можно отыскать любую дорогу.

— Ты не понимаешь меня, — пояснил он. — У нас никогда не было дома.

Ю-Кван внимательно посмотрела на него.

— О чем это ты толкуешь?

— «Гоэл» означает «изготовленный», — сказал Юэй.

Простая формула, высказанная вслух, вызвала некое внутреннее тепло, заливая светом участки мозга, обычно покрытые сумраком.

— Не понимаю.

— Нас создал Практик, — снова объяснил Юэй. — Мы служили ему, помогали во всем и просто поддерживали компанию. Мы давали основание для продолжения его миграции. Вероятно, мы смоделированы с видов, существовавших до нас, возможно, их было несколько. Каким бы ни было наше происхождение, память, данная нам, была фальшивой. Это миф, давший нам чувство самосознания и в то же время начисто лишенный стремления вернуться к чему-либо… или найти что-то еще… впереди. Мы представляли собой идеальных спутников. Практик лгал нам все эти годы, — добавил он.

— Ты совсем не кажешься разочарованным, — заметила Ю-Кван. — Он использовал вас в своих целях так же, как собирался использовать нас.

— А как долго ваши энграммы смогли бы продержаться без его помощи? Возможно, и вы были чем-то полезны — однако не без выгоды для самих себя. Лишь переделанные Практиком, вы могли бы выжить во Вселенной — той, где действует Двуличие.

— Это не давало ему права…

Юэя больше не занимали ее доводы. Вот-вот должно было произойти нечто более важное, что-то, способное оправдать всю прошлую ложь Практика.

— Теперь я понимаю, — прервал он Ю-Кван. — И знаю, что должен делать.

Юэй расставил руки, повернувшись к ветру, и распахнул И-костюм.

Холод зло прошелся по груди и плечам. Первобытный ветер впивался в кожу, больно, до крика, цепляя каждый из его нервов. Внизу И-костюм разошелся до талии, оставляя прикрытой лишь спину, потом сполз с рук, и поясница осталась незащищенной.

— Что ты делаешь?

Юэй не обратил на протест Ю-Кван никакого внимания. Воздух чужого мира вызвал в его теле совершенно новые, волнующие чувства: казалось, в нем просыпается каждая клетка. Придерживая И-костюм около шеи, Юэй старался продлить каждое из этих последних ощущений своей жизни. Полностью подняв надкрылья, он словно парил, отдав себя воле ветра.

Ю-Кван хотелось схватить его, затащить обратно в рубку, но она оставила эту мысль — рядом со странным шипящим звуком пронесся шквал ветра, казалось, сопровождаемый туманом. Мгновение понадобилось, чтобы Юэй понял — это исходит от него самого. Его кожа трескалась, словно от огня, клочки отрывались на ветру, разбрасывая его, Юэя, генетический материал.

— Я сам — Искупление! — крикнул он, перекрывая нарастающий шум.

— Остановись, Юэй! — вскрикнула Ю-Кван. — Ты погибнешь!

Это не беспокоило его. Более того, Юэй принимал свой конец добровольно, уже зная: его личная смерть несет жизнь этой пустынной планете, она дает новый мир, в основание которого ляжет его, Юэя, тело, ставшее генетическим материалом. Искупление сыграет роль катализатора, вызвав рост совершенно новой биосферы. Здесь будет его дом.

Что его смерть перед лицом подобной трансформации? Кто откажется отдать жизнь ради будущего своего народа, ради того, чего этот народ был изначально лишен, сам того не зная?

С чувством выполненного предназначения Юэй раскрыл И-костюм, спокойно приняв данное ему судьбой.

— Юэй!

Последнее, что он услышал, был отчаянный призыв Ю-Кван.

Слова потеряли смысл. Имя перестало ему принадлежать. И пока ветер разносил семена по поверхности планеты, его оставшаяся часть еще не верила в реальность происходящего.


Загрузка...