(Не)счастье на мою голову

Глава 27

Тина

Мне кажется, я сейчас умру. Мы почти всю ночь занимались сексом, потом поспали три часа, а теперь я медленно скольжу по члену Андрея, не сводя с него взгляда. Его глаза горят восторгом и такой похотью, от которой каждая частичка моего тела воспламеняется.

Он сжимает мою грудь, сводит ее вместе, а потом отпускает, оставляя свободно покачиваться практически перед его лицом. А потом Андрей обездвиживает мои бедра своими большими ладонями и начинает вколачиваться снизу. Я вскрикиваю от переполненности ощущениями. Меня буквально распирает изнутри, и это не образное выражение. У Борзого такого размера член, что я думала, он порвет меня за эту ночь. И сейчас, чувствуя такую наполненность и то, как он попадает в самую чувствительную точку, вколачиваясь на грани боли, я познаю новый для себя уровень удовольствия и кончаю за считанные секунды. В который раз за эти сутки.

Все же права была Карина, когда говорила, что секс с молодым мужчиной хорош в первую очередь тем, что этот мужчина просто неутомим. Не успев отдышаться от прошлого раза, он уже инициирует новый.

Мне очень жарко. И я задыхаюсь. Но я так наполнена не только членом Андрея, но и счастьем, что даже думать об этом боюсь.

– Ты любишь завтракать в постели? – спрашивает Андрей, когда чуть позже мы лежим на кровати и смотрим друг на друга с дурацкими улыбками на губах.

Я обессилена, но это приятное бессилие. То, какое бывает только когда расслабляешься полностью и позволяешь себе поплавать в этой неге.

– Не знаю, – отвечаю я. – Никто никогда не приносил мне завтрак в постель.

– Тогда я буду первым, – отзывается он и целует меня в лоб. – И единственным, поняла? – с напускной строгостью добавляет он, а я тихо смеюсь. Даже не так. Хихикаю, как девчонка. Рядом с Борзым вся моя взрослая серьезность куда-то улетучивается. Хочется совершать необдуманные поступки, наслаждаться каждой минутой жизни, вести себя безрассудно и плевать на последствия.

Андрей поднимается с кровати и, как есть, голый, топает на кухню. Там снимает презерватив и выбрасывает его в мусорку, а потом достает сковороду и крутит ее, взявшись за ручку.

– Омлет или глазунья?

– Если скажу “бенедикт”, ты офигеешь? – смеюсь я.

– Не офигею, но сейчас эти замороченные яйца готовить не буду.

– Господи, он даже знает, что такое яйца бенедикт, – бормочу и прикрываю глаза ладонью, сползая по подушке ниже. – Кошмар.

– Что ты говоришь? – спрашивает Андрей, включая плиту и вытяжку над ней.

– Говорю, повезло мне с тобой!

– А, это да, – довольно отзывается он и, подмигнув, возвращается к готовке, пока я тут – вся такая несовершенная – обрастаю комплексами.

Закрадывается мысль, мол, повезет же кому-то с мужем, и от нее неприятно сжимаются внутренности. Впервые я допускаю, что между нами с Борзым может быть что-то серьезное. Серьезнее, чем секс или приятное совместное времяпрепровождение. И тут же всплывают воспоминания о том, что мой официальный статус за последние двадцать с лишним лет не изменился. Так что с Борзым это все, скорее всего, временно. Ни один мужчина не захочет быть у женщины на вторых ролях.

И опять я возвращаюсь к тому, что Андрею было бы лучше найти себе ровесницу, а не волочиться за взрослой теткой с богатым жизненным опытом. Ну ладно, пока он наиграется, я успею насладиться. Зато будет что в старости вспомнить.

После завтрака в постель я звоню сыну, чтобы убедиться, что с ним все нормально, и наконец Андрей везет меня домой. Правда, узнав, что я сегодня и завтра выходная, он пытался настоять на том, чтобы я осталась. Но я подозреваю, что и в этот раз он не даст мне выспаться, а у меня так редко выпадают два дня подряд выходных, что я хочу насладиться бездельем. А еще, мне кажется, надо сделать хотя бы крохотный перерыв, потому что между ног приятно, но ощутимо саднит после эротического марафона, устроенного мне Борзым.

– Как же не хочется тебя отпускать, – припарковав машину у моего подъезда, бормочет Андрей, потираясь своими губами о мои. А я радуюсь тонированным стеклам, потому что вокруг ходят люди.

– Мне надо отдохнуть, иначе я сотрусь, – смеюсь я.

– Со временем привыкнешь.

– Вот именно. Со временем. На это нужно время, а попытка воплотить все свои фантазии в первую же ночь делу не поможет.

– О, моя сладкая секси-мамочка, я и половины не воплотил.

– Мне даже страшно представить, какие еще фантазии у тебя были обо мне.

– Все правильно, бойся. Там столько извращений. Но с каким удовольствием я все это буду проворачивать, м-м-м, – он снова целует меня. – Выспись как следует, а в три часа утра я за тобой заеду.

– Во сколько? – отстраняюсь от Андрея и смотрю на него с непонимающей улыбкой.

– В три часа утра. Хочу показать тебе кое-что.

– А это обязательно показывать в такое время?

– А что? Не сможешь проснуться? Могу забрать вечером, а в три разбудить твердым членом, – соблазнительно улыбается он и играет бровями. Ну змей-искуситель, не иначе.

– Так а зачем именно в такое время?

– Сказал же, хочу показать кое-что. Туда надо приехать рано утром. Оденься потеплее, чтобы не замерзнуть, ладно?

– Ты…

– Я… – севшим голосом произносит Андрей и трется своим носом о мой. – Что – я, секси-мамочка?

– Ты не оставляешь путей для отступления, – улыбаюсь я.

– И пленных не беру, – добавляет он и опять целует мои истерзанные губы. – Ну беги. Выспись как следует. Я буду здесь ровно в три.

– Хорошо, – киваю и, чмокнув Андрея, выхожу из машины, прихватив свою сумку.

– Черт, все время забываю, что я джентльмен! – летит мне вдогонку.

– Сейчас, когда вокруг столько любопытных глаз, тебе лучше забыть о джентльменстве, – отвечаю и, захлопнув дверцу, иду к подъезду.

Бабульки, оккупировавшие скамейки, словно куры – насест, нестройным хором отвечают на мое приветствие, провожая внимательным взглядом до самой двери подъезда. Ну все, быть мне теперь дворовой проститукой, не меньше. Но даже эта мысль и страх поселиться сплетней на длинных языках соседок не омрачает моего настроения.