(Не)счастье на мою голову

Глава 45

Андрей

– Так жрать хочется, – проснувшись, Пашка потягивается и зевает. – Может, распотрошим мамины конфеты? – он кивает на заднее сиденье, где лежат две коробочки трюфелей, которые я купил Тине.

Обожаю баловать ее подарками. В этот раз везу ей золотой кулончик с нашими инициалами, две коробки ее любимых горьких трюфелей и новые пряные духи, которые она обожает. Я тоже люблю на ней этот запах. Он просто завораживает и так идет моей жене!

– Я тебе пальцы откушу, только притронься, – шутливо журю малого.

– Бля, и болит все. Ноги просто каменные.

– Зато кубок в кармане. Вы с пацанами молодцы.

– Ты нас так задрочил на полигоне, – хмыкает Пашка, – что если бы мы проиграли, сами себя перестали бы уважать.

– Ну красавцы, – киваю с улыбкой.

– Слушай, ну жрать все равно хочется, – продолжает канючить Пашка и коситься в сторону конфет.

– Даже не думай.

– А зачем везти конфеты? – спрашивает он. – Ну зачем две коробки? Одной не хватит?

– Мама их обожает. Пусть ест столько, сколько хочется.

– На женщин столько бабла надо, – вздыхает Пашка.

– Сколько? – бросаю на него заинтересованный взгляд.

– Дохуя, – невесело усмехается он.

– А есть на кого тратить?

– В каком смысле?

– Прямо сейчас. У тебя есть на кого тратить?

– Да есть там одна. Но такая вся… – он качает головой.

– Влюбился?

– Не знаю, – он трет лицо и смотрит в окно.

– Но нравится.

– Нравится, – выдыхает недовольно.

– А она че?

– Через плечо, – отвечает. – Мурыжит. Заебала уже.

– Хорошая?

– Красивая.

– Красивая и хорошая – это разные понятия, и они редко сочетаются в одной женщине. Вот в маме твоей – да. А в этой девочке?

– Красивая, – повторяет Пашка.

Понятно. Видно, парню нашему стерва досталась. Что ж, и такое надо пережить.

– И че? Много бабла на нее надо?

– Ну нормально, – неопределенно отвечает он.

– Тебе хватает?

– Андрюха, а тебе не нужен человек на подработку в клуб?

– Не хватает, значит, – заключаю я. – Подумаю.

– Ты только недолго думай, ладно? У нее днюха скоро.

– Так может, тебе просто бабла дать?

– Просто каждый дурак сможет. А я сам хочу.

– Похвально. Короче, скажу, если что подвернется.

– Ага. Спасибо. Слушай, а как вообще покорить девушку? – спрашивает он, еще больше отворачиваясь от меня, и я вижу, как краснеют его скулы. Стесняется пацан.

– Да как? Понравилась баба? Подошел погладил. Моя баба. Дубиной по башке – и в пещеру.

Мы с Пашкой ржем на всю машину.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то надо быть настойчивым. Но только в том случае, если видишь, что что-нибудь выгорит. Если интуиция подсказывает тебе, что ни хера хорошего из этого не получится, лучше поищи другой объект. Этот может тебе выесть мозг чайной ложечкой, и в итоге ты все равно останешься ни с чем.

– А если типа чувства?

– А если типа чувства, надо типа действовать.

– М-м-м, – неопределенно мычит в ответ и замолкает.

Спустя полчаса паркую машину у подъезда. Мы с Пашкой забираем свои вещи, я аккуратно беру коробки с трюфелями, и мы поднимаемся домой. За эти два года квартира Тины и правда стала для меня домом. Но не из-за стен или обстановки, а из-за моей жены. Потому что мой дом теперь там, где она.

Внутри все дрожит и обливается кипятком от мысли, что я сейчас ее увижу, а чуть позже смогу потискать. Но надо сначала принять душ. После игры мы с Пашкой не стали тратить на это время. Оба уже хотели вернуться домой. Я к Тине, а он, видимо, к своей неприступной и требовательной.

– Ма, мы дома! – выкрикивает Пашка с порога.

Тина выходит в прихожую и улыбается, глядя на нас. Я слегка прищуриваюсь. Что это она накрашенная дома? Всегда смывает косметику, как только переступает порог квартиры. А тут при полном боевом раскрасе. Меня хотела порадовать? Так я люблю, когда она без макияжа. Она тогда как будто голенькая передо мной. И улыбка… какая-то слегка замороженная. Может, за неделю успела отвыкнуть от меня? Да ну, бред.

– Привет, мои путешественники, – произносит она, и мне кажется, голос у нее как будто простывший.

Сначала Тина целует Пашку в щеку, а потом на несколько секунд прижимается своими губами к моим. Я пытаюсь притянуть ее к себе, но она мягко выскальзывает, стрельнув взглядом в сына. Я хмурюсь. С каких это пор мы не обнимаемся при Пашке? Ла-а-адно. Может, ей типа надо немного времени, чтобы привыкнуть ко мне после возвращения? Так мы не первый раз с Пашей уезжаем на соревнования и чемпионаты. Херня какая-то.

Сбросив обувь, Пашка направляется в ванную.

– Сынок, мой руки и за стол, – говорит Тина.

– Ага, – отзывается он, а она идет на кухню.

Ловлю в коридоре и, развернув, впиваюсь в ее губы поцелуем. Они слегка припухшие. Отстраняюсь и осматриваю ее лицо. Здесь полумрак, и я едва могу рассмотреть любимые черты.

– Ты не заболела?

– Нет. А что?

– Да голос какой-то, будто простыла.

– Нет. Не знаю, может, от того, что у меня целую неделю не было такой практики домашних разговоров, как обычно? – шутит она, но даже эта шутка звучит натянуто.

– Все нормально?

– Да, все хорошо, – она поглаживает меня по груди, а потом снова пытается выкрутиться из моих объятий, но я лишь сжимаю ее крепче.

– Я тебе новые духи привез.

– Очень вовремя, мои как раз заканчиваются, – улыбается она. Что-то мне, блядь, не нравится в этой улыбке! Не могу вкурить, что не так. А Тина успорно делает вид, что все хорошо.

– А еще купил подарочек.

– Ну зачем, Андрюш? У меня все есть.

– Все есть, а такого нет.

Достаю из кармана коробочку и передаю ей. Тина ее открывает и смотрит на кулончик.

– Очень красиво, спасибо.

– И трюфели твои любимые, – добавляю я, внимательно впившись взглядом в ее лицо.

Что, блядь, не так, а? Вроде все как обычно, но иначе. Она какая-то замороженная. Как будто между нами выстроила ледяную стену.

Пашка выходит из ванной, и мы с Тиной разрываем объятия, чтобы посторониться и пропустить его на кухню.

– О, котлетки, – довольно тянет он. – Ма, а пирожки с чем?

– С луком и яйцом, – отвечает Тина, и ее голос просто пропитан сталью. Я бросаю на нее обеспокоенный хмурый взгляд. – Вы ужинайте, а я пойду душ приму, ладно?

Быстро развернувшись, она скрывается в ванной. Я заглядываю на кухню.

– Приятного аппетита.

– Ага, – отвечает Пашка, наминая пирожок и накладывая салат себе в тарелку.

– Я сейчас с мамой поговорю и присоединюсь.

– Ага, – так же отзывается Пашка и натягивает наушники на голову.

Закрываю дверь на кухню и подхожу ко входу в ванную. Стучу.

– Тина, открой.

– Андрюш, поешь. Там все остынет, – отзывается она, и на последнем слове ее голос срывается.

– Малыш, открой дверь, – настойчивее прошу я. Она никогда не запирается. Пашка, видя, что включен свет, всегда постучит и не войдет, пока не разрешат. Я поступаю так же. А сейчас дергаю ручку, но дверь заперта. – Тина!

– Андрей, ужин, – произносит она так, будто у нее кто-то умер. Голос севший и дрожащий, а потом она срывается на рыдания.

– Блядь! Тина, открой дверь, иначе я вынесу ее к хуям! – рявкаю я.

Сердце разгоняется и уже практически ломает ребра. В висках так долбит кровь, что я практически ничего не слышу. Если какая-то сука в мое отсутствие обидела мою женщину, эта сука уже одной ногой в могиле.

– Тина! – ору и долблю кулаком дверь.

Наконец замок поворачивается, и моя жена буквально падает в мои руки, захлебываясь рыданиями.