(Не)счастье на мою голову

Глава 44

Тина

Борзый наглец. Он прет, как танк, не оставляя мне возможности избежать его напора. Так случилось и в тот раз. Мы еще много раз спорили о том, где будем жить, но в итоге все равно сошлись на том, что построим дом рядом с Агатой. Правда, Андрей пошел на уступки, и переехал к нам с Пашкой, сдав свою квартиру каким-то художникам.

В самом начале я никак не могла привыкнуть к тому, что в доме появился еще один мужчина. Не то чтобы я удивлялась каждый раз, когда видела Андрея в своей квартире. Но теперь была вынуждена научиться согласовывать с ним свои планы. Для меня это оказалось крайне непривычно. Зато Андрея, кажется, ничего не могло выбить из колеи. По его поведению можно было сказать, будто он всю жизнь готовился к роли моего мужа. Хотя тут надо не забывать о его навыке манипулирования моими эмоциями. Так и пролетели два года, за которые я успела не только привыкнуть к присутствию Андрея в своем доме, но и научиться тосковать, когда он уезжает на несколько дней.

Выйдя из такси после работы, я забегаю в супермаркет на первом этаже моего дома, чтобы купить батон, который хочу использовать для котлет. Андрей ругается на меня, что я вообще после работы делаю что-то, кроме отдыха. Но сегодня мои мужчины возвращаются с соревнований по страйкболу, и я хочу порадовать их домашней едой.

Совсем недавно мы отпраздновали восемнадцатилетие Пашки, и на семейном совете было принято решение о том, что, когда наш дом будет полностью готов, мой сын останется один жить в нашей квартире. Он уже достроен, и сейчас там идут отделочные работы.

Когда я роюсь в сумочке в поисках ключей, мой телефон звонит мелодией, установленной на мужа.

– Уже соскучился? – игриво спрашиваю я, отвечая на звонок.

– Просто адски, моя девочка, – мурлычет Андрей в трубку. – Залюблю, когда вернусь.

– Пашка тебя не слышит? – спрашиваю я.

– Он дрыхнет в наушниках. Так набегался, что еле ноги доволок до машины.

– Вы уже едете назад?

– Да, часа через три должны быть дома.

– Хорошо. Мне уже не терпится обнять вас.

– Обнять? Меня тоже только обнять? Я рассчитываю, что сегодня ты задушишь в своих объятиях то, что у меня ниже пояса.

Я краснею, вполне явно представляя себе то, о чем он говорит.

– Андрюш, – произношу слегка хриплым голосом.

– Домой купить что-нибудь? – он резко переводит тему, я же своим поплывшим мозгом даже не сразу это улавливаю.

– Что?

– Мы можем заехать в супермаркет. Или закажем доставку?

– А, нет, – бормочу и киваю соседке, которая проходит мимо. Делаю шаг в сторону, чтобы пропустить ее. – Дома все есть.

– Не надрывайся после работы, ладно? В крайнем случае съедим по бутеру и выпьем чаю. Ладно, малышка, скоро увидимся.

– Люблю тебя.

– И я тебя, моя девочка.

– Веди осторожно.

– Все сделаю, как ты сказала, – с улыбкой в голосе отвечает Андрей и прерывает звонок.

На свой этаж я буквально взлетаю. Внутри все трепещет от скорой встречи. Я не виделась со своими мальчиками целую неделю. Осознаю, что поболтала с Андреем, но так и не спросила, победила ли их команда в соревнованиях. Ладно, спрошу, когда вернутся. Пусть спокойно ведет машину, не отвлекаясь. А то, как всегда, начнет с запалом рассказывать о том, как все прошло. А на трассе это небезопасно.

Вставляю ключ в замок и пытаюсь провернуть, но у меня ничего не выходит. Хмурясь, берусь за ручку двери, чтобы подтянуть ее, но вдруг нажимаю, и дверь открывается. Не поняла? Я что, с утра не заперла дверь? Я всегда ее запираю. Может, из-за суеты, потому что опаздывала, забыла. Но нет же. Закрывала… Кажется…

Аккуратно толкаю полотно и делаю шаг в квартиру. Меня встречает тишина и полумрак прихожей. Я шумно выдыхаю и расслабляюсь. Точно забыла. Ненавижу суету. Я тогда теряюсь, становлюсь несобранной. Правда, раньше я никогда не бросала дверь незапертой, как бы ни спешила. Но сегодня возвращаются мои мужчины, и я с самого утра сама не своя.

Заперев дверь, сбрасываю шлепанцы на каблуках. Ставлю сумку на комод и уже разворачиваюсь, чтобы пойти на кухню, как замираю. В горле застревает крик, когда я вижу перед собой… Ровинского.

Моргаю, как будто пытаюсь таким образом избавиться от видения. Но вот он – живой и, кажется, даже здоровый. Я чувствую, как пересыхает в горле, и не могу из себя ни слова выдавить. Только открываю и закрываю рот, словно выброшенная на берег рыбка.

– Онемела, Цыпленок? – хрипит Ровинский. – Так рада меня видеть, что язык отнялся?

Он хватает меня за локти и дергает на себя так резко, что я едва не теряю равновесие.

– Нет! – удается выкрикнуть мне.

Но Ровинский уже разворачивает меня спиной к себе, вжимает бедрами в высокую обувницу и хватает за волосы. Резко потянув за них, он задирает мою голову, и я встречаю его взгляд в зеркале. Юра прижимается щекой к моей и скалится, как дикое животное.

– Что же ты, сука, не дождалась любимого мужа, м? – шипит он, скривившись от отвращения. – Плохо тебе было со мной, блядь такая? Или молодого хуя захотелось? Так я тебе сейчас покажу, что и старый еще кое-что может.

Он начинает задирать мое платье, а я бьюсь в его руках. Пытаюсь сопротивляться, отбросить его руку, но он постоянно дергает меня за волосы, выгибая мою шею в нужную ему сторону. Я пытаюсь кричать, но Ровинский сжимает мои волосы еще сильнее. Его грязная лапа уже вовсю шарит под моей юбкой, а я готова попрощаться с волосами, только бы не дать ему сделать то, что он задумал!

– Заткнись, тварь! – рявкает он. – Тебе же все равно, кому свою дырку подставлять! Так почему бы не мужу?!

– Ты мне не муж! – рыдаю я. Выплевывая эти слова, секунду наслаждаюсь тем, как это прозвучало, но потом сожалею о них.

Ровинский снова дергает рукой, только теперь уже вперед. И так больно впечатывает меня лбом в обувницу, что у меня за веками взрываются звезды и темнеет в глазах. Его мерзкие губы касаются моего уха.

– У тебя три дня на то, чтобы развестись со своим пацаном. Три, Цыпленок, – шипит он. – Через три дня я твоего ублюдка покалечу. Навсегда сделаю инвалидом. Он будет жрать через трубочку.

Еще раз стукнув об обувницу, Ровинский отпускает меня и выходит из квартиры. Я медленно сползаю на пол и, прижавшись виском к обувнице, захожусь в рыданиях.

Мне нельзя ничего говорить Андрею. Он в первую очередь обеспечит проблемы себе. Борзый настолько импульсивный и резкий, что может устроить какую-нибудь дичь. Я точно знаю, что просто так он это не оставит. Как же хорошо, что его не было дома, когда приходил Ровинский! Теперь мне надо сделать так, чтобы Андрей ничего не понял. Завтра я обязательно придумаю, что делать дальше. Пойду в полицию. Если Ровинский на условно-досрочном, я напишу заявление, и пусть его снова посадят.

Медленно доковыляв до ванной, включаю свет и смотрю на себя в зеркало. Надо замазать лоб. Он уже краснеет. Там наверняка будет синяк. А еще придумать, что сказать Андрею, если он его заметит. А пока как-то успокоиться и нанести толстый слой тонального крема.