Небеса подождут

ГЛАВА 10

«Надо выпить», — подумала я, в сердцах рванув на себя дверь «Белой лошади» — моего любимого паба во всем Западном Хэмпстеде. Кстати, находится этот паб, можно сказать, в двух шагах от дома, в котором я жила, пока была жива, да и от того, в котором я обитала теперь, тоже недалеко. «Нет, надо просто напиться». И как можно скорее.

— Бокал сухого белого вина, — выпалила я первому же бармену, попавшемуся мне на глаза. — Большой.

Бармен вздернул брови.

— Тяжелый денек?

— Можно и так сказать, — вздохнула я.

Я взяла бокал, ушла с ним в самый темный уголок паба и устало опустилась на стул. Что же мне теперь делать? Кому придет в голову отвешивать пощечину потенциальному боссу во время самого важного собеседования в жизни? Мне, вот кому. Я успела с треском завалить задание, а шел всего третий день.

Можно было бы позвонить и извиниться, но я понимала, что даже самое жалобное «простите!» ничего не изменит. Вероятность того, что Грэм скажет что-нибудь вроде: «О, вы просите прощенья! Как это мило! Я больше не считаю вас чокнутой сучкой, явившейся из преисподней. Работу хотите?» — была ниже нуля.

О, черт. О, черт, черт, черт. Что я наделала? Как же я теперь, проклятье, смогу познакомиться с Арчи? Я ничего не знала о нем, кроме места работы.

Я обхватила голову руками и обвела взглядом паб. Он совсем не изменился с последнего раза, когда мы заходили сюда с Дэном. Те же стены, забранные темными деревянными панелями, тот же дубовый паркет, липкий от пролитого пива, те же стропила — такие низкие, что Дэну приходилось пригибаться, когда он сюда входил. В отличие от ярко освещенных винных баров, в «Белой лошади» освещение было тусклым. Здесь горели только настенные светильники, накрытые пыльными красными абажурами, да на столиках и подоконниках мерцали свечки, воткнутые в пустые бутылки. Что-то очень теплое и успокаивающее было в темных уголках и нишах этого паба. Там можно было на несколько часов спрятаться от всех на свете со своим бокалом или кружкой. Может быть, именно поэтому мы с Дэном так часто замечали здесь разных известных людей. Правда, сейчас тут в помине не было ни Пита Доэрти,[36] ни Сэди Фрост,[37] но завсегдатаи, по обыкновению, сидели на своих местах. «Соня» устроился в излюбленном углу. Он сидел и дремал с раскрытым ртом, а перед ним на столике стояла полупинтовая кружка с горьким пивом. «Покупательница» сидела за одним из круглых столиков посередине зала. У ее ног, обутых в шлепанцы, стояли два пакета с продуктами. Боб Болтун, как обычно, восседал рядом со стойкой, и бармены не обращали на него никакого внимания. Несмотря на весь ужас моего положения, мне было приятно вернуться в знакомую обстановку. Здесь я чувствовала себя в безопасности. «Посижу тут, — решила я. — Буду потягивать вино и смотреть на людей, пока не напьюсь. По крайней мере, с тем, что связано с Арчи, я сейчас ничего поделать не могу. Подожду до завтра».

Громко звякнул колокольчик над дверью, я подняла голову. Бокал с вином качнулся, я его едва успела удержать. В паб вошли Джесс и Анна.

Мои Джесс и Анна. Мои лучшие в мире подруги.

Раскрыв рот, я смотрела, как они идут к стойке. Обе выглядели чудесно. Джесс, моя самая близкая подружка студенческих лет, теперь работала в театре художником-гримером. Она осталась такой же, какой я ее помнила, — невысокая, худенькая, немного неряшливая. Ее черные волосы были стянуты в не слишком привлекательный хвостик, закрепленный серебристой заколкой. Платье-сарафан было надето поверх белой футболки, на ногах красовались несуразные тупоносые ботинки. Но при всем том она буквально светилась от счастья. «Наверное, у нее все хорошо со Стюартом, — подумала я. — Это прекрасно».

Итак, у Джесс, похоже, дела шли отлично, но при взгляде на Анну я просто ахнула. Ее волосы стали короче и лежали более гладко, чем всегда. На смену светлым кудряшкам пришло ровное каре. Кроме того, Анна сменила форму одежды — она отказалась от хипповских широких юбок и блуз-размахаек в пользу джинсов, туфель на высоких каблуках и обтягивающего голубого топа с низким вырезом, благодаря которому была хорошо видна соблазнительная ложбинка между ее грудями. Она выглядела ослепительно — другого слова просто не было. Все мужики в пабе оторвали глаза от своих кружек, когда она села у стойки. «Вот это да, — подумала я восхищенно, — интересно: может быть, у нее появился кто-то новенький?»

Я познакомилась с Анной три года назад на вечеринке у одного из друзей Дэна, и мы с ней сразу сошлись. Она меня ужасно смешила. Более забавных людей я в своей жизни не встречала. После университета она целый год зарабатывала, исполняя танец живота, чтобы поехать вокруг света. Во время этого путешествия она плавала с дельфинами, жила в непальской семье, работала в детском доме в Румынии, прошла тропой инков и выучила три языка. А потом она вернулась в Лондон и устроилась на потрясающую, высокооплачиваемую работу в Сити.

Как раз перед тем как я умерла, Анна охотилась за донором спермы. Она была одержима идеей забеременеть до того, как ей исполнится тридцать пять. Говорила, что ее биологические часы тикают все громче. Но мужа Анна не искала. То есть она даже любовника не искала.

«С мужиками покончено, — заявила она, когда после полуторагодичного романа с Джулианом стало ясно, что он ей изменяет. — Всякой дряни от них больше, чем радости. А чтобы ребенка родить, мне мужик не нужен. Достаточно спермы».

Она даже составила список тех качеств, которыми должен был обладать этот потенциальный донор спермы. Качества были такие:

1) Приятная внешность.

2) Рост (не менее шести футов, но не более шести футов и пяти дюймов).

3) Ум (ученая степень обязательна, предпочтителен IQ выше 115).

4) Чувство юмора.

5) Теплота, страстность.

6) Наличие узкого круга близких друзей.

7) Хорошее здоровье (очень, очень важно).

8) Никаких болезней, передающихся половым путем (само собой).

План у Анны был такой: найти подходящего мужчину, затем начать с ним встречаться, чтобы выяснить, удовлетворяет ли он ее запросам, затем уговорить его сходить в клинику и сдать сперму до того, как у них впервые произойдет сексуальная близость. После этого Анна собиралась объявить своему избраннику, что намерена принимать противозачаточные таблетки. Потом их сексуальные отношения могли продолжаться до тех пор, пока она не забеременеет, после чего Анна собиралась порвать с этим мужчиной, ни слова не сказав ему о своей беременности. Ну а потом не отвечать на его звонки и вообще исчезнуть из его жизни. Пережить беременность в одиночку — таков был ее план.

Мы с Джесс пытались ее отговорить, но уж если Анне что втемяшится в голову — пиши пропало. Она всегда добивалась своего, чего бы это ни стоило. Она была готова на все, лишь бы только заполучить правильного мужика. Она пробовала мини-свидания,[38] знакомства через Интернет, ужины в темноте (говорила — «страшновато»), свидания в зоопарке, балы холостяков («засилье лысеющих горлопанов»), свидания с опасностями («на американских горках легко испортить прическу»), но своего идеала Анна так и не нашла.

Я не спускала с нее глаз. Они с Джесс, держа в руках бокалы, пошли через зал. Не нашла ли Анна кого-то с тех пор, как я умерла? Не поэтому ли она так радикально сменила имидж?

О, боже. Они двигались прямо ко мне. А вдруг они меня узнают?

Нет. Двое мужчин за соседним столиком допивали свое пиво, и Анна с Джесс решили дождаться, когда они освободят места. Один из мужиков, встав, уставился на Анну.

— Привет, секси, — мурлыкнул он, поправляя галстук.

Анна презрительно усмехнулась.

— Размечтался, лузер.

— Много теряешь, — пожал плечами мужчина.

— Только если ослепну, — парировала Анна. — Ты в зеркало давно гляделся?

Джесс хихикнула. Мужики ретировались. Джесс села ко мне спиной. Она была настолько близко, что я ощущала аромат ее духов. Уже несколько лет она не меняла духи. И мне был знаком этот сладковатый цветочный запах. В моем сознании он соединялся с Джесс.

Я зябко поежилась. Я сидела так близко от своих лучших подруг и не могла сказать им ни слова. Треклятое правило мутации означало, что я даже не могу признаться им в том, как мне их не хватает.

— Ну, — проговорила Анна, наклонившись к столику, — как твои дела?

Джесс потрогала заколку.

— Неплохо. Работали над новой постановкой «Как вам это понравится». Работа была тяжелая, и кое-кто из актрис меня здорово взбесил, но в жизни есть вещи поважнее работы. Знаешь, я много думала об этом с того дня, как…

Джесс посмотрела на Анну, и та закончила за нее:

— Как умерла Люси.

— Да. С тех пор все изменилось. Я стала другой. Мы со Стюартом стали другими. Мы теперь намного ближе.

Взгляд Анны смягчился.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о переменах. — Она притронулась к волосам. — Когда моя парикмахерша спросила, хочу ли я чего-то новенького, я сказала «да». После смерти Люси меня как подменили, и мой стиль уже не годился для той, какой я стала. Дико звучит, да?

— И да, и нет, — ответила Джесс. — На самом деле, Анна, я говорила не о поверхностных, не о внешних переменах, а о…

Анна рассмеялась.

— Хочешь сказать, что я поверхностна?

— Вовсе нет, — торопливо заверила ее Джесс.

— Я скучаю по Люси, — сказала Анна, поглаживая краешек бокала пальцем. Маникюр у нее был что надо. — Ты знаешь, что она всегда мне звонила по воскресеньям ровно в десять утра? Я ей говорила: не звони мне до полудня, потому что я люблю поваляться, но она упорно продолжала меня будить. Меня это жутко раздражало, а теперь я по этому тоскую. И просыпаюсь в воскресенье в десять утра, а телефон молчит.

О… О, Анна. У меня вино комом встало в горле, и я поспешно проглотила его, чтобы не поперхнуться и не привлечь к себе внимание.

— Ты Дэна видела? — спросила Джесс. — Я все собираюсь ему позвонить, но не знаю, стоит ли.

— На самом деле пару дней назад я ему звонила, — сказала Анна, поставив бокал на стол. — Он сказал, что произошла какая-то жуть и что ему хотелось бы со мной об этом поговорить. В четверг вечером мы с ним договорились посидеть тут.

«Вот это да! — подумала я и чуть не подскочила на стуле. — „Жуть“ — это я. Он подумал, что увидел меня рядом с домом. Вот почему он хочет поговорить с тобой, Анна. В четверг, — мысленно повторила я. — Нужно будет прийти в этот паб в четверг. О, мой бог! Я снова увижу Дэна».

— Я так рада, что ты с ним увидишься, — сказала Джесс. — Когда я с ним разговаривала на похоронах, мне показалось, что он совсем ни с кем говорить не хочет.

Анна вздохнула.

— Ну да, конечно. Только разве его можно за это винить?

— Наверное, нет.

Они снова умолкли. Анна вертела в пальцах ножку бокала. Странно было смотреть на них — без меня. Мы всегда проводили вечера либо все втроем, либо я куда-нибудь шла с одной из них. В моем присутствии они отлично ладили, но никогда нигде не бывали вдвоем без меня. Впечатление складывалось такое, словно без меня между ними дружбы нет. Приятно было видеть, что в конце концов они сблизились.

Анна поставила бокал на столик, подперла подбородок руками и уставилась в одну точку над моей головой. «Поговори обо мне, — мысленно попросила я ее. — Поговори о том, что случилось, когда вы меня нашли». Понимаю, желание узнать, что происходило после твоей смерти, выглядит патологично, но у меня осталось столько вопросов без ответа! Кто обнаружил меня на полу в коридоре? Много ли людей пришло на мои похороны? Похоронили ли меня рядом с мамой и папой?

— Ну, — прервала молчание Джесс. — А как поживает донор спермы? Ты все еще в поиске?

Анна вздернула брови и пожала плечами.

— В каком-то смысле. Отчасти, мне бы надо поторопиться — мало ли, вдруг я помру…

Я рассмеялась. Ничего не смогла с собой поделать. Смех получился так себе. Вернее было бы сказать, что я хрюкнула. Анна посмотрела на меня, нахмурилась и перевела взгляд на Джесс.

— Что? — спросила Джесс.

Анна снова глянула на меня.

— Ничего. О чем я говорила?

— О том, что тебе надо бы поторопиться, на случай, если ты умрешь…

— Ну да, да. Это как бы одна моя половинка так считает. А другая думает, что ничего у меня не выйдет. При моем везении я рожу мальчика, и вырастет из него полный подонок.

Джесс рассмеялась, и они с Анной чокнулись.

— Я скучала по тебе, Анна. Нам стоит встречаться каждую неделю.

Анна улыбнулась.

— Я с радостью, Джесс. Кстати. Мне очень нравится твой сарафанчик. Где ты его купила?

Потом они целый час говорили о тряпках, туфлях и магазинах, и я заскучала. Когда ты мертв, тебе нет никакого дела до того, во что ты одет (Клер, правда, это не все равно). Я заказала себе еще несколько бокалов вина и потягивала его все время, пока мои подружки болтали о том о сем. Я все ждала, что они вернутся к разговору обо мне или Дэне. В какой-то момент они вдруг начали вспоминать об одной нашей совместной ужасной вылазке на природу, когда я среди ночи отправилась по нужде без фонарика, зацепилась ногой за растяжку чужой палатки и рухнула плашмя на парочку, предававшуюся радостям секса. Мне так трудно было сдерживаться — ужасно хотелось присоединиться к подругам, посмеяться вместе с ними.

К десяти часам вечера я была сильно, очень сильно пьяна и сидела, опустив голову на столик. Мне просто хотелось закрыть глаза на пару…

Меня разбудил бармен.

— Эй, — сказал он. — Половина двенадцатого. Пора по домам, девочка, у которой выдался неважный денек.

Я посмотрела на него мутными глазами.

— А?

— Так ты уже забыла про свой неудачный денек? Вот и славненько.

И верно, забыла. Напрочь забыла о том, что врезала по морде Грэму Веллингтону и тем самым лишилась любых шансов познакомиться с Арчи.

Я бросила взгляд на столик, за которым сидели Анна и Джесс. Их уже не было.