Небо Славян (СИ)

Глава 10

Хазары били стрелами по людям, что находились на стенах. Словене успевали прятаться за бойницами, но та или иная стрела все равно находила свою цель и заставляла человека падать с частокола. В этой битве сошлись два вождя: опытный словенский князь Гостомысл и молодой хазарский хан Тимур.

Степняки, как огненным бичом, хлестали стрелами по Словенску, пытаясь его поджечь, но усилия были пока что напрасными: частокол был пропитан специальным раствором и не загорался так легко.

Гостомысл не вывел в бой все свое войско. Узнав о том, что воевода разбил хазар на переправе, он отправил конных из града, чтоб ударить в спину, но этих сил было недостаточно, чтобы разбить хазарское войско. Степняки же, в свою очередь, очень упорно пытались взять Словенск. Воодушевляемые речами своего хана, они начали штурм стен. Ров в той стороне был засыпан, и они свободно ставили лестницы на частокол и лезли наверх. Словенская дружина держала натиск, но теряла людей. Некуда было отступать русам, все роды были собраны в граде, и гибель грозила всем.

Сам князь стоял на бойницах и принимал участие в битве. Это придавало мужества и веры всем остальным. Рядом с ним был Рат, которого также уважали. Они оба рубились на том участке, где степное войско поставило свои лестницы и лезло наверх. Вдвоем они били хазар направо и налево. Но даже им не удавалось сдержать натиск, врагов было слишком много.

Ворота града также были атакованы. Небольшим тараном хазары пытались выломать их. Словене били стрелами, но им мешали те, кто уже был на стене. Они лезли все настырнее, не давая стрелкам наносить свои удары.

Поняв, что словене увлеклись битвой, Тимур дал указание засыпать ров и начать штурм стены с другой стороны, а этой части войска оставаться на этой стороне. Приказ был исполнен. Степняки разделились на два фронта. Оборону второго участка возглавил Рат, забрав с собой какую-то часть воинов.

Хазары брали верх. Сейчас количество выигрывало, и словене оказались запертыми за стенами без шансов на отступление. Князь мысленно осознавал свою ошибку. Но делать было нечего, впереди или жизнь, или смерть.

Поодаль от битвы, в лесу, стояло пять сотен конных. Это были те, кого князь Словенска отправил из города до начала штурма. Их сердца рвались от боли, их братья умирали на стенах, а они стояли без действий. Но таков был приказ их князя: нужно было выждать момент, нужно было дождаться заставу, и только тогда ударить всем вместе.

Словене бились отчаянно: впереди был враг, позади — свой народ. Сейчас все ложилось на их плечи. Ни один не уходил, не забрав с собой хоть одну хазарскую жизнь. Частокол был уже перекрашен в цвет крови. Ров устлан трупами убитых. Хазарские воины лезли на стены града, прикрываемые своими лучниками. Словенское войско под предводительством князя раз за разом скидывало врага со стен. Но захватчики упорствовали и лезли с еще большим напором. За хазарским ханом было количество, и он этим количеством хотел взять город. Словенская дружина уже не могла задерживать хазар, пытавшихся выломать ворота, те, в свою очередь, били самодельным тараном все чаще и чаще. Ворота пока держались, но оставалось им не так уж и много, рано или поздно они не выдержат и слетят с петель, и тогда волна степняков зальет улицы Словенска. На этот счет у Гостомысла были свои идеи, но до этого еще не дошло, нужно было побить больше хазар, дать им хороший отпор.

Тем временем вовсю кипел бой на другом рубеже городской стены. Рат с малой дружиной сдерживал штурм второго участка. Он впереди всех стоял на стене, и от его руки пали первые хазары на этом участке. Хан Тимур послал сюда не меньше шести сотен, чтобы взять город с этой стороны, а у словенского кузнеца в подчинении было не больше семи десятков. Но эти семь десятков и не думали умирать так просто, они скидывали степняков, не давая им обосноваться на стенах. Но так или иначе, русы гибли, и их становилось все меньше, а вот хазар у стен города было еще достаточно, для того чтобы разорить Словенск и спалить его дотла.

Рат бил своим молотом с короткой рукояткой. Молот был не кузнечный, хорошо сбалансированный, с красивой гравировкой, он выглядел очень внушительно в руках опытного воина. Кузнец был облачен в хорошие латы, щита не имел, его голову прикрывал шлем — все это было его же работы, а значит, качество этой брони было высочайшее. Из оружия был только этот молот, но он им крутил так ловко и быстро, что хазарские воины даже не успевали вскидывать свои кривые сабли, как на их черноволосые головы обрушивались могучие удары словенского кузнеца. Но все-таки парочку раз опытного воина достали. На боку было видно рассечение, не очень глубокое, но болезненное, а из ноги сочилась кровь. Еще на передних воротах Рата достала хазарская стрела. Ногу пробило насквозь, но кость не задело. Обломав наконечник, он быстро вытащил древко и ринулся опять на защиту стен.

Бой был ожесточенный. Хазары жестоко бились и не уступали русам. Шаг за шагом они брали верх в битве, и трупов словен становилось все больше. Теперь уже князь был вынужден сняться со стен. Степные воины скинули русов и завязали бой уже под стенами внутри города. Словене потихоньку жались спинами вглубь града. В засаде видели, как хазары взяли стены, они также видели и то, что ворота почти выломаны, еще немного — и в город ломанется все войско, но пока свои держались.

Удар за ударом наносили хазары своим тараном, и в конце концов ворота дрогнули. Сильный скрип петель — и одна часть ворот влетела внутрь. Второй удар — и только щепки отлетели от ворот. Проход был открыт. Те из хазар, что стояли в резерве, ринулись вперед, но не на конях, а пешими. Словенск был построен очень компактно, и конный там стал бы просто легкой добычей для воинов. Улыбка сверкнула на лице молодого хана. Его мысль улетела с поля битвы, он уже купался в роскоши награбленного и слушал сладкие речи об удачном походе. Все было так, как он этого хотел.

Гостомысл стоял со своими воинами почти перед воротами, когда хазары снесли их. Он сразу скомандовал отступать вглубь города. Не с боем, а именно бегом. Для хазар это означало лишь то, что словене бегут, и они, увлекаемые боем и мнимой победой, ринулись за отступающими. Словене бежали быстро, они знали, что делают. Бежавших было не больше сотни человек, а вот наступающих становилось все больше и больше. Как огромный змей, хазарское войско входило в город.

Когда пробежали две с небольшим сотни метров, перед словенской дружиной открылась изгородь из остро наточенных кольев. Середина перед ними резко раскрылась и проглотила отступающих воинов. Хазары отставали шагов на пятнадцать. За то время, пока они прошли это расстояние, брешь успела закрыться, и по наступающим был выпущен хороший залп стрел. Такая масса уже не смогла замедлить и тем более остановить ход, и войско кочевников на всем ходу налетело на острые колья заграждения. Первые погибли сразу же, шедшие следом тоже, потом началась ужасная давка.

Оказалось, что на стенах билось далеко не все войско русов. На бойницах сражалось гораздо меньше людей, чем было на самом деле. Этот замысел был придуман самим князем и приведен в исполнение. Ради этого пришлось пожертвовать жизнями тех, кто сражался малым количеством на стенах, но свои жизни они отдали за большую плату. Теперь же началась настоящая бойня. Хазары оказались зажатыми между домами. Впереди стояло словенское войско, сзади жали свои. Было так тесно, что степняки не могли даже развернуться, а вот русы создали себе хорошую площадку для боя. С крыш били лучники, впереди стояли ратники. Им было удобно бить по абсолютно обездвиженному войску. Теперь словене мстили за тех, кто отдал свои жизни первыми, защищая стены города.

Молодой хан еще не мог знать, что его войско попало в ловушку и теперь могло все погибнуть. Он думал, что на улицах идет обычный бой и что хазары сметают последнее сопротивление русов. Но его легкие мысли прервал звук рога. Рядом стоявшие подчиненные вскочили в седла. На горизонте никого не было, но звук доносился из чащи леса, который был за спинами степного войска. Тимур отдал быстрое приказание перегруппироваться. Те конные, что остались в своих седлах, выстроились, чтобы грудью встретить врага. Хан отошел за спины своих воинов и остался в ожидании.

Из леса выехал воин в черной кольчуге, в полном вооружении, под воином — хороший конь, лицо воина было закрыто забралом шлема, в руках — лук с наложенной стрелой. Хазары стояли с насмешкой: что мог один сделать против нескольких тысяч. Тот же, в свою очередь, поднял лук высоко вверх и выпустил стрелу. Через мгновение один из хазарских воинов упал замертво. Секунда — и опять раздался звук рога. Дрожь пробежала по спинам хазар, им этот звук казался жутким и пронзительным. Если бы молодой хан взял с собой опытных воинов, то они ему сказали бы, чей это рог, но сейчас некому было этого сказать, пока он не увидел собственными глазами.

Из леса на всем скаку вылетело около восьми сотен конных. Большинство было во всем черном, такие же, как и тот воин, что выпустил стрелу. Хазары двинулись на них, набирая ход. Две конные массы шли друг на друга. Степняки не успели набрать скорости, и их удар был слабым, по сравнению с ударом загадочного войска, которое вылетело из леса.

Когда оба войска схлестнулись, хазары поняли, с кем они имеют дело. Их взору представились воины, которые орудовали двумя мечами одновременно в конном бою, причем у каждого был черный доспех и у каждого было закрыто лицо. Хазары слышали о черной дружине, которая была в Новгороде, но никогда не видели ее. Иначе ее называли дружиной Перуна. Никто ее не видел, но зато почти все слышали, какие там воины. И вот теперь молодому хану Тимуру в его первом походе, который он думал закончить победой и разгромом Словенска, пришлось встретиться лицом к лицу в бою с дружиной самых лучших воинов из русов.

Так или иначе, степняков все равно оставалось больше. Но это им уже не помогло бы. Увидев, что пришла помощь, из засады вышли пять сотен конников словенской дружины. Одним ударом они оборвали ту нить, которая была между пешими и конными хазарами. Теперь уже перед градом развернулась настоящая битва. Русы бились отчаянно и смело. Теперь все было за ними, оба войска хазар были отрезаны друг от друга. Конные терпели поражение, им даже не давали уйти. Стрелы черной дружины находили каждого, кто пытался скрыться от битвы. Началась такая суета, что хазары позабыли про своего хана. Его нашел чей-то острый меч, и одним движением молодой Тимур был опрокинут на землю с раскроенным черепом.

Русы били всех беспощадно. Всюду слышались одни вопли и лязганье стали. Войско хазар погибало на глазах. Даже такие опытные наездники и конные воины, как они сами, не смогли противостоять дружине Перуна. Вел же эту дружину не кто иной, как старший сын Рата Данко. Никто не знал, что, уйдя из родного дома в Новгород и попав в дружину, он попал именно к этим воинам. После долгой службы эта могучая дружина досталась ему от Хоральда. Теперь он командовал сыновьями Перуна.

После смерти старого варяга Данко тайно наладил связь с заставой. Он хотел защитить свою землю. Сначала это было не так просто, Всеволод ему не доверял, но со временем все пошло лучше. Дружина Перуна и братство заставы носили одни и те же знаки на груди. И те и другие были воинами бога славян. Поэтому-то воевода с заставы так легко и подпустил к себе Данко, потому что он знал его уже не один год.

Сейчас они оба громили хазарское войско, не давая ему ни малейшего шанса. Те, кто стоял в засаде у Словенска во время штурма, сейчас бились с еще большей яростью, они мстили за своих убитых братьев, и их месть была страшна. Степное войско таяло, как снег под лучами весеннего солнца. Меньше часа прошло, как перед градом не стало хазарских воинов. Все они были изрублены, повержены. Никто из них в этот раз не вернется домой не то чтобы с добычей, а не вернется совсем.

В самом граде шла ожесточенная битва. Но словене держали напор. Князь опасался, что хазары ударят им в бок именно с той позиции, куда хан отправил своих людей на приступ второго участка стены. Но с той стороны никто не шел. Не было ни словен, ни хазар. На время это вылетело из головы Гостомысла, пока он сражался в первом ряду, но, когда его сменили, он вспомнил про Рата, который защищал второй участок стены. Он не мог послать туда людей, ведь князь не знал, что творилось перед городом, не знал, что хазары уже, считай, были разбиты, а конные, спешившись, рубились уже на входе в Словенск, очищая его от степной чумы. Но, когда он увидел, что с того конца прорубаются словене, он лично взял два десятка воинов и ринулся к своему другу на помощь. Но помощь уже была не нужна.

Воины отдали свои жизни за этот участок. Чуть больше семи десятков воинов под командованием кузнеца удержали почти шесть сотен хазар, которые пытались взобраться на стены. Никто не уцелел. Всюду были тела мертвых хазар. Словене же были разбросаны кучнее. Видимо, защищаясь и прикрывая друг друга, они на последнем дыхании рубились с врагом, не уступая ему ни одного метра своей родной земли. Рат лежал посреди кучи убитых им воинов. Его латы были изрублены, на голове виднелось сильное рассечение. Если бы не его собственный шлем, то, возможно, смерть забрала бы его иным способом, но она решила по-другому. Видимо, поняв, что взять этого воина в рукопашном бою будет дорого стоить, хазары уложили кузнеца стрелой, метко пущенной в горло, именно в ту часть, где оно было не защищено. Но, даже умирая, он не выпустил из рук свой молот. Это было его оружие, и им он не давал пройти врагу на его землю.

Князь молча смотрел на этого могучего воина. Сыновья Рата, возможно, тоже погибли, а возможно, они сейчас бьются под Словенском. Он понимал, что никто не смог бы удержать здесь хазар, кроме Рата, и он сделал это ценой своей жизни.

Сейчас как раз двое сыновей словенского кузнеца бились в первом строю воинов, которые прорубались в сам город. От их рук пало больше всех хазар. Рядом с ними шел их друг, который приглядывал за обоими братьями. Из них никто еще не знал, что их отец отдал свою жизнь за словенских людей. Братья ловко орудовали мечом и топором, выкладывая дорогу из мертвых воинов. Это были последние остатки хазарского воинства, которое пришло грабить и убивать на землю словен. Но вышло все иначе. Русы победили, а степное войско было уничтожено.

Битва закончилась. Потихоньку угасали крики, лязганье оружия и команды старшин. Дружина Перуна не участвовала при зачистке Словенска. Они отошли к лесу и стали там лагерем. Им нужно было дождаться Данко и получить от него указания. Всеволод со своими бойцами, число которых сильно уменьшилось с того момента, как они вышли на переправу, остался под стенами, они искали павших и помогали раненым. Остальные же были заняты помощью тем, кто сегодня первым принял бой.

Начиналась суета. Оказалось, что князь не оставил в граде весь люд, а приказал ему уходить в лес, чтобы можно было пожертвовать всем городом ради спасения рода словенского. Вскоре был послан гонец, и люди повалил обратно к граду. Огромные толпы торопились на поле брани. Когда они подошли к Словенску, то их взору представилась ужасная картина: ворота были выбиты, всюду трупы людей, стоны раненых, в одной части стены была навалена куча хазар. Запах гари витал в воздухе. Хазарам не удалось поджечь стены, а сам город они и не пытались.

Люди разбрелись по всему полю. Каждый спешил к своим. Кто-то падал, узнавая своих, кто-то в надежде продолжал искать. Словенские мужи все же смогли разбить врага, но это далось им дорого. Немало воинов пало в этих двух битвах, но они сражались за свой род, и предки смотрели на них сверху и были горды.

И словенский кузнец Рат теперь смотрел на своих сыновей, которые склонились над телом отца. Он видел их горечь, ведь они не смогли показаться перед отцом после битвы, сказать, что они живы, что они рубили хазар и не было степнякам пощады. Но Рат наблюдал за ними из другого мира, видел, как они прорубались в город, как не щадили своего оружия так же, как это оружие не щадило врагов. Теперь все было кончено. Ратмир и Данко стояли перед лежащим на щитах телом отца, и горечь была у них в горле, но они были горды тем, что они являлись сыновьями этого поистине сильного человека, который повел бы за собой тысячи воинов, и те, несомненно, пошли бы за ним, как это сделали семьдесят мужей словенского рода. Это было горечью не только для сыновей, но и для всего града.

В этот день горечь витала по задворкам Словенска. Не только Ратмир и Данко лишились своего отца. Многие семьи лишились своих отцов, братьев, мужей, сыновей. Только слезы не лились, родные были горды ими, ведь они ушли с честью, как полагается мужам своего рода.

На следующий день пылали костры. Волхв Велимудр отправлял души павших в иной мир, туда, где они начнут новую жизнь, там они будут охотиться и растить детей, сеять хлеб и защищать его от врагов. Они буду жить новой жизнью и смотреть, как в старой их дети идут по пути Прави. Всему этому помогал Велимудр, который проводил обряд. По всей словенской земле стоял дым от погребальных костров.

Хазарам же была уготовлена сырая земля. Их тела освободили от доспехов, одежды и всего прочего. Поодаль от града скидали тела в овраг и засыпали солью, потом засыпали землей так плотно, чтоб ни одна собака не могла докопаться до врагов словенских.

Добро, что было собрано у хазар, было разделено поровну. Часть ушла в Словенск, вторая часть — народу, а третья была платой Перуновой дружине.

Позже Данко признался, что эти люди стояли за ним и по его приказу вступили в бой. Всеволод это подтвердил, но попросил прощения у князя за то, что утаил от него. Гостомысл не гневался, а наоборот, назначил Данко вторым воеводой на заставу, вместо погибшего Девятко.

После этого набега произошли перемены. Ушли люди, на замену им пришли новые, но самое главное, народ остался крепок, не сломлен, а это было важно в такое суровое время.