Небо Славян (СИ)

Глава 9

Трое пробирались через густые заросли молодой поросли. Двое были словенского роду, а третий был совсем на них не похож, но шли все вместе. Аккуратно отодвигая ветки и смотря под ноги, чтоб случайно не хрустнула ветка, трое воинов двигались все дальше. Шли обратно к заставе. Вид у них был уставший, на лицах отчетливо проступало отсутствие сна последние двое суток, но воины не замечали этого, у них была цель, которая их подгоняла.

За те два дня, что они провели вместе, они очень сблизились. Поначалу они остерегались друг друга, но потом боевое единство взяло верх, они стали ближе — как родные братья. Они рассказали друг другу о себе. Двое из них были опытные воины, один совсем молодой, в сече ни разу не бывавший. Бывалые иной раз подшучивали над ним, подбодряли: мол, первый бой у многих проходит очень весело, ведь ты сам не знаешь, что делать. Молодой словенин, в свою очередь, не обижался, он понимал, что они знают в этом деле толк и говорят больше суть, чем насмешки. Ни у кого не было предвзятого отношения друг к другу, это было маленькое боевое братство, в котором все открыты, в котором нечего скрывать друг от друга. Общее дело их сплотило и сделало братьями, теперь они несли ответ за свое братство.

Впереди шел Скиф, один из старшин заставы, следом за ним Ратмир, младший сын Рата, а за ним Данко, недавно вернувшийся из Новгорода старший сын кузнеца. Все они шли из разведки. Они следили за пешим войском хазар, не отходили от них, были с ними на расстоянии полета стрелы. Теперь они знали замысел врага и спешили с вестями к воеводе на заставу.

Нелегкая задача выпала воинам, и они выполнили ее с честью. Никто не струсил, ни на секунду не подумал о провале, все было сделано так, как задумывалось.

На заставе воины были готовы. Даже тех, кого раньше посчитали малоподготовленными, вооружили, приготовили к бою. Воевода ждал вестей от разведки. Скоро нужно было выступать. Этой ночью вся застава видела, как озарилось небо огнем, как на востоке полыхал пожар. У всех замерли сердца: горят свои деревни, хазарин идет по земле словен, и никто не дает отпора. Всеволод тоже видел это, и он тоже набирался гнева, но опыт не позволял действовать безрассудно. Нужно было дождаться своих людей.

Постоянно была связь с князем. Гонцы гоняли лошадей туда и обратно, не щадя их ни капли. Словенск врага еще не видел, их дозоры не уходили далеко, но дым над деревнями видели все. Гостомысл успел собрать почти весь народ. Делать нечего, град должен был устоять, ибо здесь собран был весь род словенской земли. Сколько людей собрали, князь не сказал, лишь молвил, что стоять будут до конца.

Всеволод прикинул в голове: народу там много, если даже степные нападут, то не всем числом, отбиться наши смогут. Теперь нужно, чтоб вторая половина хазар не дошла до града.

Послышались крики со смотровых вышек. Из разведки возвращались сыны кузнеца, а с ними Скиф. Все, торопясь, бежали к заставе. Ворота были открыты, бояться им было нечего, все просматривалось на много верст, внезапного удара можно было не ожидать.

Воины вбежали за ворота. У каждого была одышка. Их сразу обступила куча воинов, кто-то подал ковш с водой. Все трое жадно принялись глотать воду большими глотками. Никто не расспрашивал, все ждали воеводу, он был старшим, за ним и первое слово.

— Что видели, куда хазары ушли? — Растолкав толпу, Всеволод протиснулся к отряду разведчиков.

— Наш план удался, воевода, они разделились, мы смогли отделить их от коней. — Первым решил ответить Данко.

— Это добрая новость! А что с деревнями, видели, как полыхало ночью?

— Мы не ходили в ту сторону. Как полыхало, видели, но ничего об этом сказать не можем, мы остались с пешими хазарами.

— А что же конные? — Воевода не успокаивался с вопросами.

— Конные ушли на восток, в сторону горящих деревень. Судя по всему, они идут к Словенску. — В этот раз отвечал Скиф, он знал расположение деревень и легко догадался о намерениях степняков.

— А что про пеших скажете?

— Они идут в сторону заставы. Судя по всему, они не знают точного направления и идут вслепую. — На этот вопрос также ответил Скиф.

— Сколько их?

— Около трех-четырех тысяч, не больше. — Данко дал ответ воеводе. — Сейчас они в половине дня хода от реки. Думаю, форсировать они ее будут днем позже, в ночь никто не полезет в воду.

— А кто ведет хазар? — Для Всеволода была важна каждая деталь.

— Какой-то военачальник, возраста немалого. Видно, что войско его слушается беспрекословно, сразу виден опыт в походах. — Это замечание сделал Данко.

— Раз ведет немолодой, значит, и сотники у него тоже не первый раз в походе, но нам на руку то, что они пешие, хазарин без коня — воин никудышный! — Воевода задумался. — Застава собрала всех воинов, молодые также собраны, настало время выступить, на переправе мы их встретим грудью.

Это заявление у всех воинов подняло дух, все горделиво начали кричать, поднимать оружие вверх, у всех начала кипеть кровь в жилах, всем хотелось уже помериться силами с врагом, показать, на что способен словенский воин.

— Выступать будем через час. Девятко и Скиф возьмут три сотни конных, уйдут далеко за спину хазарам, мы же встретим их сразу за рекой, не дадим им взять верх числом, по флангам я поставлю по сотне лучников. — Всеволод рисовал на песке план боя для старших, чтобы каждый знал свое место. — Главное — не дать им прорваться. Сначала позволим перейти половине войска, потом ударим, чтоб задние не дали ходу передним, этим же временем лучники будут бить по переправе, засыпая хазар стрелами.

Все смотрели на начерченный рисунок. Никто не возразил. Все были согласны с маневром. Если все выйдет, как задумано, то хазары не смогут ударить всей силой. Данко про себя подумал, что Всеволод очень мудр в ратном деле. Раз он так распланировал, значит, его опыт откуда-то черпался, но откуда — Данко не знал.

Все было готово. Конные выступили почти сразу. Они ушли быстрым маршем глубоко в тыл к хазарам. Пешие, в свою очередь, выдвигались не спеша, проверяли все — от засапожника до того, как наточены копья и как крепки щиты. Брони хватало всем, на заставу постоянно поступало оружие и броня, щиты и мечи. Также многое делалось прямо на заставе. Не зря же их называли воинами границы. Какими были бы они воинами, если бы не у каждого были броня и меч.

Шли все: и молодые, и более опытные — все были в одном строю. Все шли биться за свою землю, за свой род, за свое небо над головой. Двое братьев шли рядом друг с другом. Данко был одет в кольчугу, за спиной был щит, на поясе меч и боевой нож, на ремне висел шлем. Шел спокойно, уверенно, ни одной нотки переживания за грядущую битву. Рядом шел его младший брат, облачен он был почти так же, только вместо боевого ножа был короткий боевой топор. Но в его лице сразу чувствовалась небольшая тревога. Это был его первый бой — испытание, которое должен пройти каждый мужчина в роду. Вот пришло время и Ратмира.

С заставы вышло шесть с половиной сотен пеших, а перед ними — три сотни конных. Заставу оставили на попечении пары десятков старых вояк, которые знали, что делать, если вдруг свои падут в бою. Старые воины не растеряются, как молодые.

К вечеру должны были подойти к переправе. Их главным преимуществом было то, что они были скрыты холмом, который поднимался сразу за рекой. Хазары не должны были увидеть словен, они должны были начать переправу — вот был основной замысел русов. Так и получилось.

Русы подошли к переправе с заходом солнца. Удача шла с ними рука об руку. Перун смотрел на своих сыновей и был доволен ими. Все было тихо, хазары разведку не пустили за переправу, решили переходить так. Всеволод отдал приказание двум своим старшинам развести по флангам лучников. Те, в свою очередь, перебежками, небольшими группами отделялись от основного войска и уходили на фланги. Таким образом, воинов, которые встретят хазар грудью, оставалось совсем немного, но на их стороне была сама переправа. Лес, росший вдоль реки, не позволял степнякам легко выбраться на холм, а именно в этом месте была брешь, где можно было легко по мелководью форсировать реку, и здесь не имелось леса, был коридор. Именно туда решили направиться хазары.

Воевода не подпустил войско близко к утесу. Нужно было ударить неожиданно, а если первые переправившиеся хазары увидят русов, то повернут назад, тогда не смогут словене застать их врасплох. В это время Данко стоял выше, чем по колено в траве. Густая молодая трава стелилась ковром по земле. Мысль прошла в голове словенина. Мыслью этой он поделился с воеводой, после чего было решено: словенские воины легли на землю, лицом к небу, ногами к хазарскому войску, близко друг к другу. Если выйти из-под холма, то в глаза бросится только густая трава, войско будет скрыто за ней.

Все лежали молча. Ни разговоров, ни перешептываний — ничего не было слышно. Войско как будто слилось с самой природой. Но за ночь ни один из словен не сомкнул глаз. Каждый думал о чем-то своем, кто-то предавался воспоминаниям, кто-то отдавался мечтам. Все они пришли сюда за смертью своих врагов, и отступать было нельзя. На их плечи возложена была ответственность охранять род словенских людей от врагов, и они не посрамят земли своей. Человеческий разум уходил далеко от осознания того, что, возможно, это последние мгновения, что последний раз человек видит это звездное небо, дышит этим воздухом. Но каждый был горд, что он лежит бок о бок со своими братьями по оружию и что они лежат не на чужбине, а на своей родной земле, а это грело душу каждому.

Данко лежал рядом со своим братом. С ним он провел все свое детство, в драке он защищал младшего, не давал в обиду. Вот настало время, когда они оба станут плечом к плечу и будут биться. В эту минуту, наверное, и Ратмир думал о том же самом, о том, что многому научил его именно его старший брат. И сейчас они должны были все это вспомнить: как они дрались с мальчишками, как стояли друг за друга, но только ставки стали другие, ставка теперь — человеческая жизнь.

На какой-то момент Данко вспомнил о той, о которой спрашивал у своего новгородского друга. И понял, что во всей этой суматохе он совсем позабыл про Бериславу. Нотка беспокойства пробежала в голове у словенина. Но опытный воин быстро ее унял. Он решил для себя: если останется жив и словене побьют хазар, то найдет ее и сразу же возьмет в жены, а коли проиграют бой или же он погибнет, то какая будет разница оттого, что будет дальше, он ее будет ждать уже в другом мире.

Все эти мысли покинули голову воина, и он просто смотрел на звезды, которых в эту ночь было удивительно много.

Утро началось с того, что донесся крик совы. Каждый из заставных знал, что это свои. Это был сигнал, что войско хазар тронулось и начало переправляться. Солнце только начало подниматься из-за леса, потихоньку освещая землю своими лучами. Выпала прохладная роса, даже на словенских воинах были видны капельки росинок.

Каждый насторожился. Нужно было подпустить хазар ближе к себе, но в то же время не дать им резко напасть. Еще не было слышно разговоров на хазарском наречии, но до слуха воинов уже доносилась отдаленная возня, небольшой шум. Только это было слышно словенам. Это могло означать только то, что степное войско еще не перешло реку.

Послышалось двойное уханье совы, это значило, что на берег вступил враг. Оставалось только ждать. Каждый был сосредоточен. Все уже думали о битве, и только томило ожидание, которое, как молотом, било по сердцам людей, ждущих боя.

Уже отчетливо были слышны голоса. Видимо, хазары торопились. Те, кто переправились первыми, помогали следующим, и так, цепочкой, они одолевали крутой берег реки. Всеволод лежал в первых рядах, как и сыновья кузнеца. Он подумал, что пора платить богам кровавую дань и что пришло время показать себя в бою его ребятам, которых он долгие годы обучал, как держать меч, чтобы он знал свою цель.

Третье предупреждение. Настало время битвы.

Воевода резко подскочил, за ним все войско. Перед хазарами как будто из-под земли вырос враг. Этого было бы достаточно, чтобы ошеломить, но тут с обоих флангов пошел залп не по переправе, а по дальним рядам хазар, которые только подходили к реке. Сразу послышались крики и стоны умирающих и раненых людей.

Словенские воины уже все были на ногах и, став плотным строем, тронулись на степняков. Те, ошеломленные, жались спинами к обрыву. Но к тому времени уже переправилось больше тысячи хазар, и пятиться было бесполезно, можно было погибнуть в давке. Кричали сотники и десятники степняков, раздавая команды. Хазары двинулись на русов.

Тем временем с флангов, не переставая, били лучники. Вода в реке была уже красная от крови убитых. Хазары пытались в свою очередь отстреливаться, но все было тщетно, славян скрывал лес, и стрелы не долетали до цели. Первый удар пришелся залпом с обоих флангов, потом били вразнобой, засыпая врага градом стрел. Воевода приказал отдать большинство стрел именно им, остальные забрали конные, которые уши с Девятко и Скифом.

До столкновения с войском степняков оставалось не более двадцати метров. Русы шли плотным строем, сомкнув щиты, шаг не ускоряя, как обучал их Всеволод. В шеренге стояло около шести десятков воинов, за ними шли словене, вооруженные копьями, без щитов. Такова была стратегия воеводы, так они обучались на заставе, так они проводили учебные бои, и сейчас нужно было выполнить все в совершенстве.

Хазары, не умевшие биться плотным строем, просто набирали разгон для массивного удара, желая смести русов своим количеством. Узкий проход не давал степнякам ударить всей массой, и потому им пришлось вытянуться, как змее на солнце. Местность сыграла на руку словенам и оказалась злым роком для хазар. Два народа сошлись в битве.

Данко и Ратмир стояли плечом к плечу, когда лавина степных воинов налетела на их щиты. Удар был необыкновенно сильный, ноги подкосились, но воины выдержали. Сзади помогали свои. Они упирались в спины впереди стоящих, не давая врагу пробить брешь в строю. Нужно было выдержать какие-то секунды, чтобы не сломаться, и словене устояли. Дальше началась бойня.

Сжатые своими и не пускаемые русами хазары оказались зажатыми так плотно, что не могли даже толком размахивать саблями. Первая шеренга словен оказалась также скованной и небоеспособной, но вот следующая, как раз как по науке воеводы, била вовсю копьями. Хазары не могли уклоняться от стремительных ударов копий и потому падали замертво. Следующих ждала такая же участь, они также не могли толком защитить себя и попадали под удары русов.

В первых рядах Всеволод поставил самых сильных своих людей. Этот отбор прошли немногие, и именно они сейчас своими щитами закрывали проход хазарскому войску.

Среди словен еще не было убитых. Полные сил и мужества, они стояли, не ломая строя. Степняки, в свою очередь, налетали на них и находили здесь только смерть, не успев даже толком что-то понять.

Ратмир был уже весь мокрый от сражения. Его шлем покрывала кровь убитых хазар. Он упирался двумя руками в длинный щит и, не давая протиснуться врагу, высовывал его вперед. Таким же образом поступал и его старший брат, но тот уже успел достать меч и, искусно орудуя им, колол степняков. Везде стоял шум, раздавались крики, вопли, лязганье оружия, тупые удары сабель о дерево щита. Хазарское войско не уменьшало напор. Стоя на телах своих убитых товарищей, они вновь и вновь накидывались на копья словен.

Русы ждали, когда хазары ослабят напористость, тогда нужно было молниеносно уловить эту грань и начать наступление. Где-то уже появились потери со стороны словен. Быстро подняв щит, стоящие сзади воины пытались заполнить брешь в строю. С флангов без остановки сыпались стрелы, не давая передышки врагу.

И вот настал момент, когда хазары дали слабину. В этот миг Всеволод закричал нечеловеческим голосом, что и послужило командой для наступления. Впереди стоящие орудовали вовсю. Отбивая удары щитами, они разили мечами каждого, кто был поблизости. Вторая шеренга, метнув копья, взялась за более мелкие щиты, и каждый со своим оружием устремился вперед. Началась рукопашная. Теперь и хазарин мог более свободно рубить саблей. Бой был добрый, уже каждый бился, и было, где развернуться, но все же словене старались сохранять строй, чтобы не дать окружить себя.

Вся трава была красная от крови. Шум не утихал, был самый разгар битвы. Данко бросил свой тяжелый щит и орудовал только мечом. Он владел им весьма искусно, что сказывалось на количестве убитых им хазар. Ратмир бился рядом: прикрываясь щитом, он наносил стремительные удары хазарам. Всеволод хорошо обучил своих воинов, каждый был вынослив, ловок и силен. Один воин заставы стоил десяти, а то и тринадцати хазарских воинов. Перевеса еще не было, степняки не хотели уступать. Большая часть их войска была переправлена, остальные попадали под обстрел русов. Войско словен вытянулось полумесяцем, чтобы затянуть поближе к себе хазарских воинов. Те, в свою очередь, старались не поддаваться маневру русов и наступали ровно.

Потери росли с обеих сторон. Судьба битвы была не решена. Но вот хазарские воины, которые стояли на самом краю обрыва и взору которых раскрывалась степь, увидели черное пятно, стремительно надвигавшееся на них. Хазары пытались подать знак тем, кто был еще на том берегу, но все было бесполезно. Шум битвы и вопли не дали долететь крику тревоги до стоящих внизу хазар. Русам удалось сделать то, что зачастую делали хазары, — ударить в спину конными. Это было поражение для хазар. Их победили их же приемом, не дав ни малейшего шанса на победу.

Конники под предводительством Девятко и Скифа не врезались в войско, а ударили вскользь. Не вступая в ближний бой, они закидывали стрелами пеших хазар. Было такое ощущение, что сейчас все поменялось: хазары перестали быть степняками и отражали набег таких, как они сами, будучи пешими, без своих верных коней. Вся переправа была усыпана телами мертвых воинов. Наверху сеча была в разгаре, но вот внизу была просто-напросто бойня, там шли потери только с одной стороны, и этой стороной были хазары.

Конный русич бьется не хуже степняка, а тем более обученный. Каждый крутился в седле, стрелял со спины, ловко поворачиваясь и выпуская смертоносное оружие. Те, у кого стрелы заканчивались, брались за мечи. Словене, как косой, проходились по войску хазар: разгоняясь и аккуратно заворачивая, они били всех, кто им попадался под руку.

Скиф бился абсолютно без доспехов, обнажив свой торс, который был полностью в ритуальных татуировках. В каждой его руке была сабля, и каждый удар его был смертоносен. Управлял конем он виртуозно: ногами сильно сдавливая ему ребра, поворачивал его, куда ему было угодно. Такой манере езды на коне позавидовали бы даже опытные хазарские кочевники, но им было не до этого. Они сейчас пытались спастись от разящих стрел и грозных ударов словенских мечей. Уже не было команд от хазарских сотников и десятников, все смешались и жались к реке, где обстрел из словенских луков был меньше. Видимо, стрелки, расставленные по флангам, истратили все стрелы и ринулись врукопашную, на помощь к своим боевым собратьям.

Данко пытался не спускать глаз со своего младшего брата, но это не всегда удавалось. Степняков было больше, и потому постоянно приходилось отбиваться от трех, а то и сразу четырех воинов. Но опытный словенин делал это умело, он выходил из схватки с врагом без единой царапины. В походах, в которых он побывал, пешие хазары были самыми слабыми врагами на пути дружины, в которой он служил. Его меч с легкостью разрубал доспехи хазар, не оставляя им ни единого шанса на жизнь. Орудуя двумя руками, Данко резко переходил на одну, а второй доставал свой боевой нож. Его атаки были смертоносны: отбивая удары сабель мечом, он нес смерть ударом ножа.

Каждый из пограничных воинов бился достойно, несмотря на то, что враг превосходил их по численности. Присматривая друг за другом и прикрывая спины братьев, словене умело секлись. Им на помощь пришли полторы сотни людей, посланных с флангов, это была свежая сила, которая заставила врага отодвинуться назад. Не зная, что происходит на переправе, степные воины пытались одолеть врага, сломать числом, но им не хватало умения. Пеший бой был для них в диковинку. Спешившись, они умели только грабить, и то это происходило не так часто, в основном грабеж велся также верхом.

Ратмир сбил дыхание. Ему уже не раз досталось по шлему, но сталь выдержала удары. Кольчуга на руке была рассечена, но несильно, кость была не задета. Меч словенин потерял, но выручил топорик, который он сунул себе за пояс, с ним было легче справляться, чем с мечом. Щит был весь искромсан от ударов, но не сломался. Ратмир взял себе щит отцовской работы: зная мастерство кузнеца, можно было спокойно брать его. За старшим братом он не успевал глядеть, это был его первый бой, нужно было успевать отбивать атаки и рубить самому. Но он чувствовал, что за ним присматривают, если что, то брат выручит, по крайней мере, он на это надеялся. Подошедшие на подмогу лучники дали немного перевести дыхание Ратмиру, он отступил на пару шагов за их спины, но долго ждать нельзя было, нужно было биться, врагов еще оставалось очень много.

Хазар на переправе почти не осталось. Спрятав луки, словене стали рубить хазар, не давая им разбежаться по степи. Взяв полумесяцем, они набрали скорость и ударили по оставшимся степнякам, смяв их мощным ударом. После началась давка. Пешие не держали конный удар и потому падали на землю уже бездыханными. Скиф не слезал с коня, он был полностью поглощен боем. Он вошел в азарт, и его глаза горели огнем. Воин не щадил никого, его конь был под стать ему, они оба были в крови убитых воинов, казалось, что они единое целое. Уже нельзя было сдержать натиск словен, и хазары поняли, что они проиграли эту битву, если, конечно, это можно было назвать битвой. Скорее, это была резня, в которую попало степное войско. В этот раз у них не получилось обхитрить и ударить внезапно. В этот раз они сами попались в такую же ловушку и были биты, как трусливые собаки.

Хазарские воины, которые были ближе к обрыву, поняли, что уже бесполезно сражаться, что исход этой битвы — не в их пользу. Русы не полезли на холм, чтобы помочь своим: они прекрасно знали, что братья по оружию справляются и теснят врага и тому отступать некуда — сзади степняков тоже ждали русы. Хазары бросали оружие и прыгали с обрыва на тела своих соплеменников, которыми там было все усыпано. Они не бежали, просто становились перед конными: кто-то падал на колени, кто-то просто стоял в ужасе, смотря на горы трупов, усыпанных стрелами словен.

Те, кто еще сражался наверху, видя, что свои сдаются, начинали бежать. Русы выровняли строй, отступили на пару шагов, давая врагу понять, что их войско побежало с поля боя. После чего медленным шагом двинулись навстречу. Послышалось бряканье оружия. Хазары кидали вперед сабли и щиты, под ноги словен, показывая, что они сдаются. Воины заставы стояли, бить безоружных было не в чести у них. Раз уж сдаются, то их судьба будет решаться позже, не сейчас. Сейчас все было по ратному закону: бились они, бились и русы, победил сильнейший, а раз те сдаются, то негоже рубить безоружных, так было заведено еще до них, так поступили и сейчас.

Битва закончилась. Вокруг стоял пронизывающий запах крови. Трава вся была в крови. За спинами русов лежали их убитые братья. В этом бою полегло немало словен, но ценой их жизней гораздо больше пало хазар. Воевода стоял впереди, все видели, что он остался жив, и это воодушевляло еще больше. Разбежаться степнякам не дали, те, кто пытался уйти, получали в спину стрелу и падали замертво. Словене приказали спуститься с холма хазарам, те, в свою очередь, долго не думая, полезли вниз по телам своих соплеменников.

У конных оставалось сил больше. Пешие славно рубились, их силы истощились сильнее. Вовремя подоспевшие две сотни с флангов помогли выровнять ход боя и опрокинуть врага.

Всеволод сидел на груде щитов, перед собой воткнул окровавленный меч. К нему присоединились Данко и двое воевод с заставы, Скиф и Девятко. Скиф и старший сын кузнеца пожали друг другу руки выше кисти и приобнялись, они были рады видеть друг друга, причем каждый закончил бой без единой царапины, с немалым числом убитых хазар на счету.

Нужно было торопиться. Главное войско степных воинов шло к Словенску. И, скорее всего, уже было на подходе. Каждый из заставных людей был на счету, и оставлять их на охрану хазар было бы слишком роскошно. Причем нужно было оставить не один десяток, а десяток воинов Всеволода стоил сотни хазарских. Надо было решать судьбу побежденных. Воевода взял это на себя.

— На нашу землю ступил враг, победи он нас, пощады ждать не стоило бы. — Всеволод говорил тяжело, годы брали свое, и он еще не успел отойти после битвы. — Я скажу сразу за всех и возьму ответственность за судьбу хазар. Из оставшихся воинов оставить десяток самых отважных и лучших бойцов, забрать у них оружие и доспехи. На всех выдать один нож и отпустить в ту сторону, откуда пришли. Если их бог к ним милостив, то они дойдут до своего дома и всем расскажут, какова милость словен. Остальных, — воевода сделал небольшую паузу, — остальных порубить. Таково мое решение, я говорю за всех, и ответ перед богами держать мне.

Никто не стал оспаривать решения воеводы. Сначала опросили всех, каждый выделил парочку хазар, которые отважно рубились, из всех них собрали десяток, сняли с них доспехи, выдали один нож на всех и отправили в ту сторону, откуда они пришли. Их проводили два десятка конных, пока хазары совсем не скрылись из глаз. Тогда словене воротились назад.

Остальных ждала иная участь. Они были врагами, захватчиками, которые пришли разорять землю русов. Каждый из хазар стоял на коленях. Кто молился, кто молча смотрел в землю. За их спинами стояли словенские воины, приказ был ясен и приведен в исполнение, ждать нельзя было. Послышалась команда, сверкнули лезвия, и мертвые хазары снопами начали падать лицом в окровавленную траву.

В этот момент никто не думал о жалости, в каждом был гнев, почти каждый потерял кого-то из друзей или родных, это же была месть за них. Кровная месть.

Все хазары были мертвы. Данко обходил трупы мертвых воинов, всматривался в их лица. Он привык видеть все это. Ему это все было жутко знакомо. В его душе не было ни печали, ни скорби. Спокойствие и чувство долга перед родом — вот что двигало его вперед. Но его младший брат был далеко не в таком состоянии. Ратмир впервые видел столько убитых, столько крови. Он не потерял рассудок, все это не было ему противно, просто это было что-то новое для него. Именно после таких поступков становятся мужчинами, и он понимал, что он вырос из подростка в настоящего мужа, у которого нет места жалости или отчаянию. И он быстро освоил это.

Всеволод собрал всех. Воины смотрели на него с гордостью. Для них было честью биться бок о бок рядом с таким мудрым воином. К нему подошел Скиф.

— Хазары подошли к Словенску, их больше, чем мы побили здесь, нужно спешить.

Воевода молча выслушал его. Долго не думая, он кивнул головой и дал приказ:

— На заставу! Оттуда — к Словенску!

Конные двинулись вперед, уходя все дальше и дальше. Пешие шли следом. Марш был ускоренный. Требовалось меньше чем за сутки добраться до града, или же можно было не успеть. Там, конечно, отпор дадут, но хазар больше, а военного люду в крепости меньше. Перевес сейчас был на стороне хазар. Да и место там было удобное для всадников. Оставалось надеяться только на крепость частокола и на глубокий ров, который словенские люди так усердно копали для защиты своего города.

Никто, кроме Данко, не знал, что на помощь к словенам идут еще люди. Они должны поспеть к битве за град. Одно беспокоило сейчас воинов: лишь бы городские продержались.