Немного не в себе

5

Присцилла безуспешно пыталась придумать, как ей сообщить Роберу, что она проведет ночь с мужчиной, который украл ее сердце два года назад, а затем выбросил, словно ненужный хлам. С мужчиной, который относился к ней как к красивой безделушке, а когда лишился этой безделушки, обрушил свое неудовольствие на ее брата. В любом случае Робер этого не поймет.

Еще одна ночь! Удастся ли ей извлечь из этого свидания хоть что-то положительное: или навсегда освободиться от Карлоса Рикардо де Мелло, или вернуть себе надежду на нечто большее в их отношениях?

Впрочем, в большее верилось с трудом.

Его тянуло к ней, возможно, так же сильно, как ее к нему. Вот на этом она и намерена была сыграть. К тому же он не женат. Не заполучила-таки его пока наследница семейства Арбэлоэс. А может, Элда Регина де Мелло знала своего сына вовсе не так хорошо, как считала?

— Телефон свободен, можешь звонить, — сухо напомнил ей Карлос.

Похоже, ему не терпелось услышать о ее решении остаться с ним.

Присцилла вышла из оцепенения и улыбнулась. Однако улыбка вышла смущенной и растерянной.

— Разговор предстоит не из легких.

Карлос насмешливо смотрел на нее.

— А ты полагаешь, мне было легко, когда я, как дурак, договаривался об автобусе, чтобы помочь выбраться из страны, охваченной волнениями и беспорядками, кучке перепуганных любителей экзотики?

Он был прав. Впрочем, оба они дураки. В определенной степени эта мысль поддержала Присциллу морально.

Карлос явно не собирался отойти от телефона и дать ей возможность поговорить с Робером конфиденциально. Он не скрывал намерения не упустить ни слова из ее разговора. Таким образом, выбора не оставалось и Присцилле пришлось встать рядом с ним, оказавшись в эпицентре его притяжения.

Набрав номер, она тут же повернулась к Карлосу спиной. Пусть слушает, но хотя бы не видит выражения ее лица, пока она будет объясняться с братом.

— Откуда ты звонишь? — встревоженно спросил Робер, как только услышал голос сестры.

— Я все еще в номере Карлоса. Робер, он добыл для тебя автобус.

— Что он за это хочет?

— Никаких проблем. Можешь сообщить моим, чтобы собрались к семи часам в вестибюле отеля с вещами. Все хорошо.

— Все хорошо? — с подозрением переспросил Робер. — Что задумал Карлос, Присцилла?

— Робер, повторяю, он договорился об автобусе. Правда, Карлос не может поручиться, что военные не остановят его на пути к отелю.

Она услышала, как брат тяжело перевел дыхание. Одновременно Присцилла заметила, что Карлос переместился ближе к ней и остановился прямо за ее спиной.

— Естественно! Тогда, как я понимаю, переговоры закончились, — решил Робер, — и ты можешь уходить. Дай мне пять минут, и я встречу тебя у бокового выхода из «Шератона», чтобы…

Руки, обвившие ее талию, привели Присциллу в смятение. Карлос стоял так близко, что тело женщины напряглось. А сердце неистово забилось, когда он стал расстегивать ремень.

— Присцилла?

Она только сейчас поняла, что не расслышала последние слова брата.

— Э-э-э, нет… не надо. Мы еще не закончили, — пролепетала она.

— Мы только начинаем, — прошептал Карлос ей на ухо.

Он уже справился с пряжкой и принялся за молнию на ее брюках.

У Присцилла перехватило дыхание. Все ее существо замерло в ожидании.

— Что там у вас происходит?

Судя по голосу, Робер был на грани срыва.

Присцилле не хватало воздуха, ей стоило больших усилий сосредоточиться. Однако нужно было отвечать, и отвечать быстро!

— Я проведу ночь с Карлосом, Робер, — пробормотала она, чуть не ахнув в трубку, когда ее брюки и трусики были сдернуты на бедра.

— Нет! — завопил Робер.

Но что значило для Присциллы потрясение, испытанное братом, когда она сама уже была во власти Карлоса, который мог делать с ней что угодно. Все произошло так стремительно. Однако отчаянный крик Робера привел ее в сознание. Ей мгновенно захотелось бросить трубку и привести себя в порядок, натянуть одежду.

— Я сейчас приду за тобой!

— Нет! — бросила она в лицо Карлосу, желая остановить его. — Нет! — повторила Присцилла и увидела на его лице гримасу похотливого злобного сатира.

Не обращая внимания на протесты, Карлос приподнял ее и посадил на письменный стол, затем взял ее ногу, поставил себе на бедро и принялся расшнуровывать кроссовку. Мысли Присциллы опять спутались — близость его тела, прикосновения завораживали. Но, может, ей следует остановить его натиск? Стоит только ударить ногой…

— Присцилла! — надрывался Робер. — Если это плата за услугу, то он ведет себя как мерзавец!

— Робер, я выполнила твое поручение, — отрезала она, безумно желая закончить разговор. — Все остальное это наше с Карлосом дело. Личное! Понял?!

Одну ногу Карлос уже разул и принялся за вторую.

— Ты сошла с ума? Этот тип снова воспользуется тобой, а потом и думать забудет о какой-то там Присцилле Деламбр! — гремело в трубке.

Вторая нога была свободна, теперь черед за одеждой… и времени на то, чтобы успокаивать Робера, не оставалось. Со стесненным сердцем наблюдая за действиями Карлоса, Присцилла испытывала одновременно и возбуждение, и страх, разрываясь между противоречивыми чувствами. Она не могла устоять перед непреодолимой потребностью узнать то, что хотела узнать.

— Вот и не мешай ему сделать это! — грубо крикнула она брату.

— Значит, сделка с автобусом держится на твоей покорности этому… этому…

Будет лучше, если она ответит спокойно… хотя ее брюки и трусы уже стянуты до икр… до щиколоток…

— Сделай одолжение, Робер, собери и упакуй мои вещи. Я вернусь утром, когда кончится комендантский час.

Карлос встал перед ней, возбужденный, со сверкающими глазами, в упоении оттого, что теперь и ночь, и эта женщина, все принадлежит только ему.

— Присцилла, ради бога! Неужели ты…

Карлос выхватил у нее трубку.

— Отстань Робер! — приказал он. — Нам с твоей сестрой этой ночью предстоит много потрудиться, и это очень, очень личное.

Затем просто положил трубку. И без малейшей паузы принялся стаскивать с нее майку. Руки Присциллы безвольно упали, когда он приступил к последней детали ее одежды. И вот клочок белоснежного шелка уже полетел на пол. Она была полностью обнажена. От быстроты происходящего кружилась голова…

Не давая опомниться, Карлос подхватил ее и на вытянутых руках понес в спальню, словно какой-то отвратительный предмет. Присцилла была так потрясена подобным отношением, что буквально лишилась дара речи. В довершение всего Карлос грубо швырнул ее на постель и хрипло произнес, слегка задыхаясь от предпринятых усилий:

— Вот твое место. Ты ведь так умело используешь эту игровую площадку!

Оскорбительные слова, оскорбительный взгляд, шарящий по ее телу, навели Присциллу на мысль, что поведение Карлоса продиктовано лишь одним — желанием отомстить за то, что некогда она отнеслась к нему как к очередному сексуальному партнеру. Даже хуже того, как к мужчине мимолетного постельного эпизода, который мгновенно утратил ценность новизны. Расхожий ярлык темпераментного латиноамериканского любовника занозой вонзился в его сердце. А она для него? Тоже всего лишь заноза?

Карлос не потерял над собой контроля, полный решимости оставаться хозяином положения. Но какой силы чувство к ней скрывалось за его ощетинившейся гордостью? Если бы она могла пробиться сквозь эту броню…

Соблазнительно изгибаясь, она устроилась на постели поудобнее и перекинула волосы через плечо на грудь.

— Карлос, ты и сам был классным игроком, — ответила Присцилла, улыбаясь своим воспоминаниям. — Жаль, что ты, похоже, утратил свой стиль общения. — Она окинула взглядом его фигуру. — Грубая сила — это печальный признак упадка.

Он разразился невеселым смехом.

— При твоей любви к разнообразию немного грубости не помешает, — сказал он, сверкнув глазами, и стянул с себя рубашку. — Это только придаст нашим отношениям оттенок новизны.

— Но мне не нужна новизна, — искренне призналась Присцилла. — Я всегда считала наши отношения на редкость гармоничными.

— Потому и ушла, чтобы не испортить их, — с сарказмом парировал Карлос.

Они были испорчены еще до моего ухода, — подумала Присцилла.

— Мне предсказали грядущее несчастье, — тихо сказала Присцилла, вспоминая, какой наивной была и ничего не видела, пока ее не ткнули носом. — Я ушла, чтобы оно не пало на мою голову.

— Какое еще предсказание? — презрительно усмехнулся Карлос, всем видом выражая недоверие к любым ее объяснениям.

— О твоей настоящей жизни в Каракасе.

Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание, такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.

— Понимаю, — манерно растягивая слова, произнес Карлос, — Романтическая идиллия на Ориноко закончилась. В Каракасе меня ждала куча дел, и ты там не получала моего обычного внимания. Можешь быть уверена, сегодня ночью я верну тебе должок, детка.

И принялся расстегивать брюки.

Присцилла была разочарована, более того — оскорблена тем, что ее низвели до положения сексуального объекта. Хотя, может, он всегда к ней так относился.

Желая уязвить его так же, как он уязвил ее, Присцилла воскликнула:

— Эй, Карлос, твоим теперешним женщинам, должно быть, не хватает остроты, раз тебе понадобилась я, чтобы разнообразить меню!

Удар пришелся в цель. Карлос разозлился, губы поджались, образовав жесткую линию, полыхающий гневом взгляд не сулил ей пощады этой ночью.

— Воображаешь, что ты особенная? — Он разделся и теперь стоял перед ней абсолютно обнаженный — властный и агрессивный, с мстительной ухмылкой глядя на нее сверху вниз. — Впрочем, ты такая и есть. Роскошный эротический десерт! Есть где разгуляться и попировать.

А утром выплюнуть, мысленно докончила Присцилла. Внутри у нее вдруг образовалась пустота. Похоже, в этой игре все карты черные, одни пики и трефы. Ни тебе сердечек, ни бриллиантов. Но даже при таком раскладе нельзя отказываться от надежды на победу. Ни за что нельзя!

— Рискнешь? — небрежно обронила она. — Человеку свойственно привыкать к роскошным эротическим десертам.

Карлос засмеялся. Внезапно лицо его просветлело и приобрело то выражение, которое она так хорошо знала и любила. Сердце Присциллы радостно дрогнуло. А тело ожило, готовое принять его, когда Карлос лег рядом и склонился над ней. Он собрал с ее груди волосы и разложил их веером вокруг головы. Черные глаза горели нетерпением.

— Десерт нужно соответственно оформить, чтобы он был готов к употреблению, — пробормотал он, соблазнительно касаясь ее губ. — Сегодня я собираюсь насладиться им в полной мере.

Готов к употреблению — эхом отозвалось в голове Присциллы. А секундой позже Карлос уже завладел ее ртом и они слились в долгом жадном поцелуе, который разбудил ее голод, голод, от которого она страдала в течение двух лет, тоскливых и пустых.

Если бы она осталась тогда, может быть, Карлос пренебрег бы традицией, чтобы сохранить ее.

Неразумная, безмерная гордыня! Если бы тогда они поговорили откровенно, насколько сейчас все было бы проще и яснее. А вдруг судьба дает им еще один шанс?

Присцилла с наслаждением зарылась пальцами в его волосы, и ее переполнило сладостное чувство обладания. Этот мужчина должен принадлежать ей. Только ей! Другого такого нет на свете.

Внезапно схватив за запястья, Карлос поднял ее руки и прижал их у нее за головой к постели.

— Это моя ночь, Присцилла! Играть будем по моим правилам.

Он склонился, мимолетно коснулся ее губ, провел языком по шее и припал ртом к жилке, бьющейся у ключицы. Затем чуть помедлил. От его прикосновений сердце Присциллы бешено забилось, дыхание прервалось. Удовлетворенный Карлос двинулся ниже, к упругим холмикам грудей с торчащими вверх сосками. Их он подверг мучительно-сладостной пытке — дразнил языком, сосал, покусывал. Карлос умело растягивал удовольствие, вознося Присциллу на гребень наслаждения, пока у нее не вырвалась полумольба-полутребование:

— Карлос… пожалуйста…

Он отреагировал быстро, так быстро, что Присцилла не успела понять его намерения. Перевернув лицом вниз и раздвинув ей ноги коленями, Карлос обхватил ее одной рукой за живот и передвинул назад так, что бедра ее скользнули по его бедрам. Присцилла почувствовала, как он входит в нее резко и глубоко…

Они никогда не занимались любовью в такой позе. Но еще больше Присцилла была потрясена прямо-таки звериной яростью этого совокупления. И в то же время испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение. Вдруг, не выходя из нее, Карлос скользнул рукой к ее грудям, обхватил и сжал их, играя сосками, затем поцеловал в шею. Он поднял в ее душе такую бурю эмоций, какую невозможно было унять.

Ей было безразлично, что Карлос все контролировал. Нежная и послушная, она подчинялась всем его молчаливым командам до последнего, пока он, обессиленный, не рухнул на постель, по-прежнему сжимая Присциллу в объятиях.

И словно не было расставания! Всем существом она наслаждалась чувством единения с ним. Карлос Рикардо… Светлый ангел или темный демон? Какая разница? Это был ее мужчина. И когда он снова начал гладить и ласкать ее тело, Присцилла подумала только, что Карлос так же, как и она, еще не утолил свой голод.

Но ей Карлос не позволял любить себя, и она постепенно утратила это чувство единения с ним. Осознание того, что происходит на самом деле, холодными щупальцами сжало сердце, убивая надежду, которую Присцилла лелеяла. Карлосу было безразлично, что она чувствует, это только подогревало его.

Он наслаждался, ощущая себя хозяином положения. Ее хозяином…

Вот он, ответ, который она тщетно искала в течение двух последних лет: у них с Карлосом Рикардо де Мелло нет и не могло быть будущего! Здесь ее ничто не удерживало. Придя к такому убеждению, Присцилла нашла в себе силы рывком высвободиться из его объятий и спрыгнуть с кровати.

Вслед ей понеслась ругань. Выбрав ванную комнату как наиболее безопасное место, она вбежала туда и заперла за собой дверь. Присцилла дрожала с головы до пят, в голове царила путаница. Тем не менее, одно она знала твердо: никогда, ни при каких обстоятельствах, чтобы Карлос ни сказал и ни сделал, она не позволит ему распоряжаться собой!

Стремительное, паническое бегство Присциллы привело Карлоса в крайнее изумление… и нарушило его планы. Внезапно, без всяких причин полное послушание сменилось откровенным неприятием. Однако звук захлопнувшейся двери ванной был настолько очевидным, что побудил его быстренько припомнить, что же он такого натворил.

Присцилла не выражала протеста или недовольства. Физическую боль он причинить ей не мог. Ее тело отзывалось на ласки, к тому же он контролировал каждое свое движение. Так почему же она вырвалась и убежала?

Разумеется, он помешал ей опутать его своими чарами. Больше он не позволит обращаться с ним как с игрушкой. О чем и предупредил опытную обольстительницу с самого начала. Возможно, Присцилла не верила, что кто-то способен устоять перед ней, и расстроилась, осознав всю тщету своих усилий. В таком случае, он нашел правильный подход к ней: никаких поблажек или она тут же запустит в него свои коготки!

Карлос лениво потянулся, стараясь избавиться от досады, что задуманная им игра сорвалась. Ну ладно, пусть помается в ванной, пусть позлится. Если Присцилла полагала, что может противостоять его решимости, то теперь убедилась в обратном. Впрочем, он уже и так получил то, что задумал, и наслаждался при этом каждым мгновением. Большего ему и не надо.

Мрачно улыбаясь, Карлос спустил ноги с кровати. Она умоляла. И он дал ей то, о чем она просила. Надеюсь, своенравная красотка будет помнить эту ночь до конца своих дней, — со злорадством подумал Карлос. — Пусть знает, со мной шутки плохи!

Часы на столике у кровати показывали одиннадцать сорок семь. Еще и полночь не наступила, а ведь обещала провести с ним всю ночь. Как это похоже на Присциллу — одни обещания, и ничего больше. Типичный случай.

Карлос достал из шкафа гостиничный купальный халат, закутался в него и направился в гостиную к мини-бару. Проходя мимо ванной, он услышал, как шумит душ. Смывает грязь, — подумал он с сарказмом. Если есть справедливость на земле, ей это удастся не больше, чем ему за прошедшие два года.

В гостиной так и остался гореть свет. На полу была разбросана одежда Присциллы. Без нее она никуда не денется, ухмыльнулся Карлос, наливая себе выпить. Рано или поздно ей придется выйти и собрать свою одежду. Вот будет волнующий момент!

Отхлебнув глоток виски, Карлос поморщился. Десерту положено быть сладким, а он таким не был. Понимание того, что сокровенное желание невыполнимо, лишь усилило горький осадок в его душе.

Со стаканом в руке он подошел к окну и уставился на огни города. Присцилла права: переливающаяся огнями Богота поразительно красива и действительно похоже на волшебную страну. Как и она сама, — со злостью подумал Карлос. — Обманчивый фасад, обещающий чудеса, но несущий разрушение.

Завтра утром он отправится по этим улицам, чтобы добраться до базы. Опаснее, чем оказаться под колесами автобуса. Глупость какая-то эта сделка… И все ради встречи с Присциллой. Но зато он чувствовал себя победителем. Еще большая глупость — выигрывать-то было нечего! Она ясно дала понять: в ее сердце нет и не было любви к нему. Ее привлекал только секс.

Когда-то он верил, что, кроме секса, между ними существует нечто большее. А оказалось, это большее ощущал только он, черт побери! Какая радость ему от победы, зачеркнувшей то последнее, пусть мучительное, что оставалось от истинного чувства. Короткое упоение местью… и снова пустота.

Карлос допил виски и решил, что, пожалуй, ему все равно, погибнет он завтра на улицах города или нет. Будущее представлялось ему настолько мрачным, что, казалось, жить просто не имело смысла.

Присцилла выключила в ванной свет, как можно тише повернула ручку, медленно приоткрыла дверь и, затаив дыхание, прислушалась. Из комнат не доносилось ни звука, зато сердце ее билось так громко, что могло бы разбудить и мертвого. Может, Карлос махнул на нее рукой и лег спать? Присцилла горячо молилась, чтобы так и оказалось.

В ванной она провела больше часа, пытаясь прийти в себя и смыть с себя даже воспоминания о прикосновениях Карлоса. Даже вымыла и высушила волосы, до которых он дотрагивался. Придерживая махровое полотенце на груди, Присцилла отважно проскользнула в короткий коридорчик, соединявший спальню с гостиной, и быстро устремилась в последнюю. Свет не горел, но она и без света найдет свою одежду. Как ни противно было надевать вещи, которые Карлос буквально сдирал с нее, выбора не было.

Трусики, брюки, лифчик, майка… Она торопливо натягивала их на себя. Через минуту, в полном облачении, Присцилла уселась на пол, чтобы обуться. Почувствовав себя более уверенно, она поднялась на ноги и обернулась в поисках места, где можно было бы провести остаток ночи.

В следующее мгновение она замерла, в шоковом состоянии уставившись на дверной проем, ведущий в спальню. И снова ее закружило в водовороте чувств, а в голове не осталось ни одной разумной мысли. Присцилла не могла оторвать взгляд от человека, одно присутствие которого травмировало ее психику. Человека, систематически разрушавшего все хорошее, что было между ними.

Присцилла определенно знала, что Карлос следил за ней, наблюдал, как она собирала и надевала на себя одежду, добавив еще одно унижение к тем, которым он уже подверг ее.

Слава богу, на нем был халат, но такой белоснежный, что, казалось, он почти светился, создавая странный контраст с темным, дьявольски красивым лицом Карлоса Рикардо де Мелло. Правда, теперь он выглядел менее напряженным, и в глазах не было блеска одержимости. Из-под полуопущенных ресниц он с усмешкой смотрел на нее, но насмехался он не только над ней — над собой, над всем миром и всем сущим в нем.

— Я так понимаю, ты не собираешься разделить со мною постель, — тягуче произнес он.

— Ты получил свой кусок мяса, Карлос, — холодно ответила она.

Он пожал плечами.

— Я потерял вкус к нему.

Присцилла покраснела от скрытого в его словах презрения.

— Отлично! — огрызнулась она. — Я к тебе тоже вкус утратила.

Карлос как можно небрежнее махнул рукой в сторону входной двери.

— Можешь уйти, когда тебе вздумается. Ты свободна.

— А, понятно, тогда ты сможешь нарушить свое обещание! — в ярости воскликнула Присцилла.

— Твое дальнейшее пребывание здесь абсолютно необязательно, — холодно ответил он. — Если боишься выйти на улицу, позвони брату. Уверен, он с готовностью проводит тебя назад, в отель.

— Нет! — решительно отрезала она, ненавидя его с той же силой, с какой некогда любила. — Я останусь до окончания комендантского часа, как договорились. После того как ты использовал меня, словно шлюху, я не дам тебе возможности уклониться от обязательств, которые ты взял на себя.

Она добьется от него чертова автобуса, даже если это будет стоит ей жизни!

Выражение уязвленной гордости снова появилась на его лице.

— Я дал тебе слово.

— Вот я и посмотрю, как ты его сдержишь утром. — В глазах Присциллы светилось откровенное недоверие. — Поскольку в моем обществе ты находишь не больше удовольствия, чем я в твоем, предлагаю тебе вернуться в постель, а я попробую устроиться здесь.

— Благодарю. Ты сделала свой выбор, — насмешливо ответил он. — А теперь спокойной ночи.

Карлос удалился в спальню, оставив Присциллу в состоянии крайней растерянности и разочарования. Ясно, что теперь он относился к ней как к пустому месту, даже спорить не стал. Несколько минут она испытывала острое желание пойти за ним следом, высказать ему все, что о нем думает. Но какой смысл? Ему все равно. И даже если она пробудет в номере до утра, не было никакой гарантии, что Карлос сдержит слово. Зато совесть ее будет чиста.

Присцилла подошла к окну и поискала заколку, которую Карлос снял с ее волос. Почему-то ей казалось крайне важным восстановить тот внешний облик, какой был у нее, когда она переступила порог номера. Обыскав весь пол и не найдя заколки, Присцилла решила, что Карлос положил ее в карман.

«Кругом одни потери», — уныло она подумала, подходя к письменному столу.

Позвонив портье, Присцилла попросила разбудить ее в половине шестого. Звонок, разумеется, разбудит и Карлоса. Таким образом, он узнает, что она провела в его номере всю ночь. Успокоившись, что теперь не проспит, Присцилла выключила свет, сдвинула два кресла и свернулась калачиком, уповая на то, что усталость сослужит ей в эту ночь добрую службу.

Но неожиданно, словно из глубины сердца, поднялись и хлынули слезы. Они пробивались сквозь опущенные ресницы и скатывались по щекам. Тихие горькие слезы, слезы одиночества. Лучше уж выплакать их сейчас — завтра утром она снова должна быть сильной.

— Присцилла…

Услышав свое имя, Присцилла с трудом разлепила веки и посмотрела затуманенным взглядом. Рядом с креслами стоял Карлос и хмуро взирал на молодую женщину. У него были влажные после душа волосы и чисто выбритое лицо.

«Почему он будит меня?» — вяло подумала Присцилла. Неужели я проспала и теперь Карлос недоволен, что я все еще в его номере.

И вдруг мысль о том, что Робер ждет ее возвращения и беспокоится, заставила Присциллу в панике выбраться из кресел и закричать:

— Который час?

— Времени еще достаточно, — успокоил ее Карлос. — Сейчас только около половины шестого. Я заказал завтрак в номер и подумал, что ты, наверное, захочешь освежиться до того, как его принесут.

— Завтрак? Для меня? — Присцилла была поражена.

— Для нас двоих.

Стук в дверь сообщил им о прибытии официанта. Карлос пошел открывать дверь, а Присцилла уставилась ему в спину, смущенная таким поворотом событий. Теперь она разглядела, что он полностью одет. На нем была темно-синяя рубашка, черные джинсы и такого же цвета кроссовки.

Чего ради он вырядился в такую рань? Этот вопрос не давал ей покоя, пока она шла в ванную, а затем приводила себя в относительный порядок, чтобы во всеоружии встретить наступающий день.

Правда, лучше бы Карлос не видел ее такой! Покрасневшие глаза и припухлые веки были красноречивее всяких слов. Вряд ли их удастся полностью привести в порядок с помощью холодной воды, так что Карлос легко догадается о ее слабости. Растрепанные волосы пришлось расчесывать пальцами. Разгладив руками смятую во время сна одежду, Присцилла собралась с духом, чтобы предстать перед своим мучителем в последний раз.

Завтрак был накрыт в гостиной. Карлос уже сидел за столом и ел. Его пристальный взгляд вызвал у Присциллы чувство незащищенности.

— Я налил тебе кофе, — сухо сообщил он.

— Спасибо, — автоматически ответила она, хотя малейшее напоминание об их недавней близости было ей сейчас ненавистно, и ничего принимать от него она не собиралась.

Карлос указал рукой на стул напротив себя, заметив, что она не двинулась с места.

— Не церемонься, детка, ты можешь поесть и здесь.

— Я не голодна. — Это было чистой правдой. — Я просила портье разбудить меня в пять тридцать. Не ожидала, что ты поднимешься так рано.

— Мне предстоит отправиться из отеля сразу по окончании комендантского часа, — небрежно ответил он.

Присцилла встревожилась. Не удирает ли Карлос специально, чтобы ему не могли позвонить по поводу автобуса?

— Отправиться куда? — спросила она. — В городе закрыты все учреждения, никто не работает.

Он неопределенно пожал плечами.

— По личному делу.

Присцилла смотрела, как он ест круассан, и все внутри нее кипело от возмущения. Как можно быть таким равнодушным к жизненно важным проблемам других людей!

— А что, если автобус не придет в семь часов? Где тебя искать? — с раздражением поинтересовалась она.

Карлос посмотрел на нее взглядом, в котором читалось полнейшее безразличие.

— Кто ж его знает?

— Это не ответ, Карлос! — взорвалась Присцилла, выведенная из себя его хамским тоном.

Уголок его рта иронически дрогнул.

— Уж какой есть, детка. Принимай его или не принимай — твое дело.

Нет, это просто невыносимо! Накопившиеся в ней боль и разочарование, вопреки гордости и здравому смыслу, требовали выхода. Голос ее дрожал от эмоционального накала, до которого он довел ее:

— Никогда я не использовала тебя так, как ты использовал меня этой ночью! Не знаю, почему ты решил, что можешь обращаться со мной, как тебе вздумается, но на этот раз я не примирюсь с твоими очередными ложью и увертками!

У Карлоса, видимо, пропал аппетит. Враз перестав жевать, он недоуменно уставился на нее.

Присцилла поперхнулась, но потребность выговориться была слишком велика:

— Я пойду за тобой следом. Я не спущу с тебя глаз, пока обещанный тобой автобус не будет стоять у входа в отель «Пальмира». Я буду…

— Когда это я тебе лгал? — резко спросил он.

— Не притворяйся! — Его вопрос словно сдетонировал бомбу замедленного действия. — Как удобно, не правда ли, делать вид, что не существует никакой Марсии Арбэлоэс, и жить со мной!

— Я не женат на ней! — отрезал Карлос.

— Верно, но, как сказала твоя мать, вы обручены. Твоя мать, от встречи с которой ты так тщательно оберегал меня, пока я жила с тобой в Каракасе. Именно она объяснила мне, как на самом деле все обстоит в твоей жизни.

— Когда это произошло? — потребовал ответа Карлос.

— Накануне того дня, когда я ушла от тебя. После того, как ты в очередной раз уклонился от приглашения матери.

Он так резко вскочил со стула, вид его был настолько угрожающим, что Присцилле захотелось оказаться от него подальше. Но запугать ее было не так-то просто. Правота была на ее стороне, и Карлосу придется ответить за свое поведение.

— Почему ты скрывала это от меня?! — бросил он ей прокурорским тоном.

— Это ты скрывал от меня! — предъявила она ему встречное обвинение.

— Ты позволила моей матери, вечно сующей нос не в свои дела и умело манипулирующей людьми, испортить наши отношения! Ты не обратилась ко мне и поспособствовала Элде Регине осуществить ее замысел, не задавшись ни единым вопросом! — обрушил он на Присциллу весь свой безумный гнев. — Бессердечная! Нет в тебе ни преданности, ни доверия! И ради такой, как ты, я рискую жизнью!

Она недоуменно уставилась на него, завороженная проявлением столь сильного негодования.

— Жизнью?

Карлос вызывающе вздернул подбородок. Живое воплощение мужественности.

— Возвращайся в отель и жди меня там! — не терпящим возражений тоном приказал он. — Если автобус не придет, то уж не по моей вине.

— Ты? Ты сам поведешь автобус?

Но Карлос уже отвернулся от нее и быстро направился к двери. А она… она осталась со своими неразрешенными сомнениями.

— Карлос! — крикнула она.

Мысль, что она может никогда больше не увидеть его, внезапно поразила Присциллу, заставив покрыться холодным потом страха. А ведь ей о столь многом еще нужно было спросить его.

Дверь закрылась с негромким стуком.

Присцилла мучительно приходила в себя от потрясения. Все вдруг утратило свой смысл. Она не знала, чему верить. Если Карлос вернется с автобусом… что тогда?

«Возвращайся в отель и жди меня там!»

Его приказ был исполнен здравого смысла. К тому же что еще ей оставалось делать? Карлос-то ведь ушел.