Немного не в себе

8

— Красное! — решительно сказал Карлос.

— Ты уверен?

Присцилла колебалась, поглядывая на произведение портновского искусства из черных кружев. Она еще не пришла в себя от потрясения, увидев множеством изысканных вечерних туалетов, разложенных в спальне. Ее волнение усугублялось тем, что спальня была ей знакома до мелочей, поскольку она делила ее с Карлосом в период их близости. Кроме того, Присцилла нервничала из-за перспективы вновь оказаться в фамильном особняке де Мелло, хотя ей была обеспечена безопасность и поддержка Карлоса. Больше всего она боялась показаться смешной и нелепой.

— Присцилла, сегодня не тот случай, когда надо слиться с толпой, — сухо напомнил ей Карлос.

Понятно. Значит, черное отпадает.

— По-моему, темно-синее выглядит очень элегантно, — заметила она.

— Надень красное, — сказал он тоном, не допускающим возражений.

— Карлос, но в нем вся спина будет открыта! — запротестовала Присцилла.

Вырез у платья доходил сзади до талии, и держалось оно на тонких бретельках.

— У тебя красивая спина.

Слова были сказаны низким бархатистым голосом, от которого у нее по коже пробежали мурашки. Присцилла знала, что по-прежнему желанна. Карлос доказал это прошлой ночью. Даже когда он ненавидел ее, сексуальное влечение к ней не убывало. Но сегодняшняя ночь предназначалась вроде бы не для этого.

— Но это вовсе не означает, что я должна надеть именно красное платье, — возразила она, уже не в силах отвести глаз от ярко-алого туалета.

А потом ее мысли устремились совсем в другом направлении. Сегодняшним вечером Карлос будет держать ее под руку, им придется танцевать, постоянно касаться друг друга. Не кончится ли все тем, что они окажутся в постели и займутся любовью? А вдруг он попросит ее остаться с ним? Или сдержит обещание и отвезет утром в аэропорт, где ее будет дожидаться Робер с группой туристов, чтобы лететь домой?

— Твои волосы почти закроют вырез. — Чувственные обертона придавали его голосу еще большую бархатистость.

— А я собиралась зачесать их наверх. По-моему, так было бы эффектней. — Ее почти трясло от волнения, которое она никак не могла унять.

— Нет, распусти волосы. И надень красное, Присцилла. — Ей послышалось, что он тяжело вздохнул. — Я оставлю тебя, одевайся. Ванная свободна.

По звуку шагов она поняла, что Карлос направился в соседнюю спальню. Щелкнул дверной замок. Он оставил ее в полном одиночестве, ничем не дав понять, что испытывает к ней сексуальный интерес. Но Присцилла все равно думала об этом. Он сказал, одна ночь… ради справедливости. Отважится ли она на большее? И возможно ли это?

Черт побери! Разве не на это она надеялась прошлой ночью? Наверное, она окончательно свихнулась, если снова готова лезть в пекло. Делай то, что задумано, — принялась сурово отчитывать себя Присцилла. — Раз ванная свободна, нечего терять попусту время.

Тем не менее, принимая душ и потом, нанося макияж, она не могла остановиться и продолжала рассуждать сама с собой о том, что поведение Карлоса по отношению к ней изменилось, едва она согласилась участвовать в его замысле. Если не считать того внезапного пожатия руки, он больше не притрагивался к ней, не говорил ничего, что могло бы подразумевать какой-либо интерес с его стороны помимо ее участия в сегодняшнем ночном шоу.

Есть одно незаконченное дельце, — объяснил он Роберу, когда попросил забросить их с Присциллой в аэропорт Медельина прежде, чем везти туристов в отель.

Робер ограничился вопросом: «Ты так решила, Присцилла?» И получив утвердительный ответ, объяснил группе, что Карлос обеспечил их автобусом в качестве особой любезности его туристическому агентству. А теперь они в качестве ответной любезности должны помочь ему в организации и проведении одной очень важной деловой встречи. Присцилла полетит вместе с Карлосом в Каракас на частном самолете, чтобы уже завтра утром заняться делами.

Никто не стал возражать.

В аэропорту все выглядело по-деловому: не успел автобус остановиться, как их встретил представитель компании де Мелло, чтобы проводить к самолету. Карлосу он вручил кейс, в котором, как предположила Присцилла, содержались важные документы, затем подхватил ее багаж.

Туристы горячо прощались с ними, счастливые, что путешествие подходит к концу. Робер пожелал им удачи, и их быстро повели на летное поле. Самолет взлетел без промедления, а в салоне их ждал накрытый стол.

После ужина Карлос посоветовал ей отдохнуть, чтобы набраться сил, а сам пересел подальше, вероятно, чтобы поработать с бумагами. Почти весь перелет Присцилла проспала — сказались дневные тревоги и переживания последней ночи. Карлос разбудил ее перед посадкой, и запах его одеколона — он успел в самолете побриться — пробудил чувства Присциллы. Позже она поняла, зачем он это сделал: чтобы не занимать ванную комнату. Но тогда, спросонок, она потянулась и чуть не дотронулась рукой до его щеки. Но, вовремя спохватившись, сделала вид, будто убирает со своего лица выбившуюся прядь волос.

Бессознательность движения испугала ее. Она не должна продолжать желать его так… так безоглядно. Это глупо. Просто на редкость глупо!

По дороге из аэропорта до квартиры в ней нарастало напряжение. Они не разговаривали. Машина с шофером, которая везла их, тоже принадлежала компании. Это был серебристо-серый «мерседес» последней модели, с сиденьями из телячьей кожи. С того момента, как Присцилла согласилась сопровождать Карлоса этой ночью, ей демонстрировали могущество денег по полной программе.

Вместе в последний раз! В последний! Сегодня ночью их отношения закончатся, и нет надежды все начать сначала.

Искусно оттенив глаза жемчужно-серым, она обвела губы красным карандашом и наложила помаду того же цвета, что и платье, на выборе которого настоял Карлос. Ей пришло в голову, что по крайней мере для двух женщин она определенно явится сегодняшней ночью огненным ангелом возмездия. Или огненным мечом, разрубающим сеть, сотканную из коварства и лжи. А чего еще заслуживали порочные лгуньи, оклеветавшие Карлоса, обманувшие ее, что привело к разрушительным последствиям? Справедливое возмездие…

Закрыв тюбик с губной помадой, Присцилла расплела волосы, расчесала их щеткой, чтобы они легли волной, шелковистой и переливающейся. Карлос всегда предпочитал, чтобы она носила их распущенными. Присцилла надеялась, что это не будет выглядеть неприличным и легкомысленным в глазах других.

Завернувшись в полотенце, она направилась в спальню для самой ответственной части процедуры — одеться так, чтобы соответствовать принятому стандарту гостя на большом приеме в доме семейства де Мелло. От красного наряда дух захватывало. Ткань, мягкая и тонкая, плотно облегала тело, создавая не поддающееся четкому определению впечатление стиля и волнующей притягательности. Присцилла надела великолепные серебряные Цепи филигранной работы, которые каскадом спускались на грудь. Красивые серебряные босоножки на высоких каблуках и элегантная вечерняя сумочка отлично дополняли наряд.

Молодая женщина невольно засмотрелась на свое отражение в зеркале, пораженная метаморфозой, достигнутой без особого труда с се стороны. Воистину красивой птицу делают перья. Даже себе она казалась великолепной, что придало Присцилле столь необходимую ей уверенность.

Она быстро положила в крохотную сумочку губную помаду, носовой платок и немного денег на всякий случай. Часы у кровати показывали одиннадцать сорок пять. Карлос планировал их появление в полночь, которая близилась.

Сказав себе «пора!», Присцилла сделала глубокий вдох и шагнула к двери.

Он ждал ее в центре гостиной, в одной руке держа бокал. Вид Карлоса привел Присциллу в шоковое состояние. Его черный вечерний костюм из дорогой ткани отливал, словно шелковый, и вместе с атласным галстуком-бабочкой составлял разительный контраст с ослепительно белой рубашкой, сидевшей на нем как влитая. Он выглядел таким величественным и таким красивым, что Присцилле стало трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы ходить.

Мужчина-совершенство, — подумала она. Высокий, темноволосый, мужественный, наделенный притягательностью породистого самца, и все это к тому же «упаковано» в одежды изощренной цивилизации. Сердце Присциллы забилось неровно, неистово подавая сигналы, что этот мужчина создан для нее и если она позволит ему уйти, то потеряет единственного спутника жизни. Как воплотить это в реальность? Как?

— «И солнце, и луна, и звезды…» — тихо продекламировал Карлос, и на Присциллу снизошло умиротворение.

Его глаза согрели ее теплом доброты, знакомой, но забытой, воскресив воспоминания о прекрасных временах, когда они были вместе. О временах все сжигающей на своем пути страсти и глубокой, невыразимой нежности. Хмельная надежда ударила Присцилле в голову, заиграла в жилах.

Карлос прикрыл глаза длинными ресницами, и легкая усмешка искривила его губы.

— Ты всех затмишь сегодня. Именно это от тебя и требуется. Хотя я был бы горд представить тебя в любой одежде, дорогая. Пусть ты не веришь мне, но это правда.

— Это мое желание — сделать так, чтобы ты гордился мною, Карлос, — ответила Присцилла, понимая, что он недооценивает важность первого впечатления.

Впрочем, какая ему разница, если сегодняшняя ночь — последняя. Вот если бы ей предстояло войти в их избранный круг, ему было бы небезразлично первое впечатление, произведенное ею на гостей. Но именно сейчас Присцилла хотела почувствовать себя принятой в его мире и увидеть признание в глазах окружающих. Для нее было очень важно с успехом пройти это испытание.

На секунду Карлос озабоченно сдвинул брови.

— Если ты чувствуешь себя неловко… — Вид у него был извиняющийся. — Я не должен был заставлять тебя надевать то, что тебе не по душе.

— Что ты, это красное платье мне очень нравится, — живо заверила она его.

Его озабоченность сменила довольная полуулыбка.

— Прекрасно! На мой взгляд, оно тебе очень идет. Буду наслаждаться завистью всех мужчин на приеме.

Поставив бокал на стол, Карлос направился к выходу, чтобы галантно открыть перед нею дверь. В его улыбке предвкушения было что-то дьявольское.

— Пошли, Золушка, пора ехать на бал.

С нервным смехом Присцилла заставила непослушные ноги двигаться. Элда Регина де Мелло вряд ли годилась на роль злой мачехи, а Марсия Арбэлоэс уж точно не была похожа на уродливую сводную сестру. Но втайне Присцилла надеялась, что для них будет большим потрясением увидеть ее сегодня идущей под руку с Карлосом.

Серебристый «мерседес» дожидался их. Шофер помог Присцилле сесть с одной стороны заднего сиденья, пока Карлос, обойдя автомобиль, занял место с другой.

Итак, скоро начнется последний акт спектакля. Еще каких-нибудь пять минут, и актеры выйдут на сцену, думала Присцилла. Интересно, сколько людей будут поражены ее появлением с Карлосом де Мелло, наследником состояния, от которого, несомненно, ждали, что он будет ухаживать за наследницей такого же огромного состояния.

Неожиданно тревожная мысль поразила Присциллу, и она резко обернулась к Карлосу.

— А что же будет с семейством Арбэлоэс? Это не испортит ваших деловых отношений?

— Мне все равно, Присцилла. Что будет, то будет, — сказал он спокойно и твердо.

Что это — безрассудство? Секунду она всматривалась в лицо Карлоса, но разобрать его выражение было трудно в ночном освещении. Он откинулся на спинку сиденья и, похоже, полностью расслабился. Хотя она ощущала в нем сдержанную силу и целеустремленность, решимость смести все на своем пути, утвердить свою волю во всем происходящем.

— За меня не беспокойся, Присцилла, — тихо произнес он. — Какими бы ни были последствия сегодняшней ночи, я предпочитаю, чтобы меня знали как человека независимого, а не как человека, которым можно манипулировать.

— Для меня все это в новинку. Ну, эта сторона твоей жизни… твое общественное положение.

— Мне было важнее, чтобы ты узнала меня просто как человека.

— Думаю, неправильно разделять себя таким образом, Карлос.

— Я ошибался, — согласился он. — Ты заставила меня понять это, Присцилла. И я тебе глубоко благодарен. Человек не может жить двойной жизнью, он должен всегда быть верен себе.

Присцилла вдруг поняла, что сегодня ночью для Карлоса речь идет не столько о справедливом возмездии, сколько о его свободе. Значит, этот прием приобретал куда более важное значение, чем она полагала. Карлос наверняка относился к нему как к поворотному моменту в своей жизни. И все это благодаря ей?!

У Присциллы даже холодок пробежал по спине. Нет, заспорила она сама с собой, я только послужила катализатором. Он был несчастлив. Возможно, он был несчастлив много-много лет. В душе он считал, что время, потраченное на любовный роман с ней, украдено им у той жизни, которую он находил тягостной. Вот, вероятно, почему так велико было его разочарование и ожесточение, когда она порвала с ним.

Но любил ли он ее по-настоящему? Или она была для него только тем, в чем он нуждался, своего рода протестом против той замкнутой системы, в которой родился? Отдушиной для чувств, которые он не мог позволить себе в той жизни? Убежищем, где он скрывался от давления, казавшегося неизбежным злом? Как много всего в нем было такого, о чем она даже не подозревала.

Присцилла любила его тогда, и сейчас продолжает любить. В интуитивном порыве она потянулась к нему и слегка сжала руку.

— Сегодня ночью я с тобой, Карлос. К чему бы ты ни стремился, я на твоей стороне.

Она не успела убрать руку, как он крепко схватил ее и зажал в ладонях, заряжая ее своей энергией, которая и возбуждала, и успокаивала.

— Это обещание, Присцилла? — спросил он, и даже в темноте его глаза блеснули такой надеждой, что ее сердце ёкнуло.

— Да, — прошептала она.

— Тогда и солнце, и луна, и звезды прольют на меня свой свет сегодня ночью, — сказал Карлос и засмеялся, откинув голову, давая выход какой-то беззаботной радости.

Присцилла в изумлении уставилась на него, а он поднес ее руку к губам и нежно перецеловал пальцы. Глаза его увлажнились, но победная улыбка блуждала на губах, когда он произнес:

— Спасибо тебе. Хотя обещание тебя ни к чему не обязывает. Я бы не хотел, чтобы ты пожалела о нем. Ты свободна выбирать и поступать так, чтобы тебе было хорошо.

Свободна… Сердце Присциллы заныло, прогоняя прочь глупые надежды, не подчиняющиеся никаким доводам здравого смысла. Карлос не хотел, чтобы она связала с ним свою жизнь. Их сегодняшнее партнерство — временное, пока их объединяет общая цель — поиск справедливости. Затем их пути разойдутся. Более ясно свою позицию он выразить не мог.