Неожиданная история мира...

Глава 4. Деньги и Фэн-Шуй

В древности для торговли использовались «натуральные деньги» – имеющиеся в изобилии товары, которые благодаря своей стандартности могли служить мерой стоимости. На протяжении веков в разных странах они были самыми причудливыми. Морские раковины моллюсков каури у первобытных племен Индии и Африки. Зёрна какао у индейцев-майя. Плитки чая у кочевников Монголии или бруски соли в древней Эфиопии. В Японии много веков назад, наряду с рисом и золотом, в качестве таких «денег» использовались металлические наконечники стрел.

Не случайно сам термин «капитал» происходит от латинского «caput» – поголовье скота. Древние греки и римляне задолго до монет в качестве «натуральных денег» использовали именно быков.

Первые в мире настоящие металлические монеты отчеканили 26 веков назад в древней Лидии. Это были уже привычные нам плоские маленькие кружочки, изготовленные из золота и серебра стандартной пробы и украшенные изображением голов льва и быка. Создавший эти деньги лидийский царь Крёз с тех пор считается легендарным символом богатства. А одна из немногих дошедших до наших дней его монет, весом в 10 гр золота, в 2012 год была продана на аукционе за 63 тысячи евро.

Однако все вариации «натуральных денег» и все металлические монеты – из золота, серебра или даже меди – имеют интуитивно понятную стоимость. О бумажных деньгах такого сказать нельзя, формально все они, даже самого высокого номинала – лишь ничего не стоящие клочки из дешевого материала… Расскажем как человечество делало первые, не всегда удачные шаги, на пути к бумажным купюрам.

«Летающие деньги» средневекового Китая

Китай всегда был самой населенной страной планеты, 900 лет назад в китайской империи Сун проживало около 100 миллионов человек. Число горожан в имперской столице Кайфэне перевалило за миллион, в некоторых провинциях доля городского населения составляла 28 %. В России такой уровень урбанизации будет достигнут лишь к началу XX века…

Расцвет городов, экономики и торговли требовал большого количества наличных денег. На 100 млн китайцев девять веков назад серебра и золота банально не хватало – до открытия Америки эти драгметаллы на территории Евразии вообще были очень дороги и редки. Основным денежным металлом Китая в начале прошлого тысячелетия была медь, но к XI веку экономике империи Сун не стало хватать даже меди.

Благодаря развитой китайской бюрократии, история сохранила для нас данные по медной «эмиссии». За первые 167 лет существования империи Сун здесь отчеканили 200 миллиардов монет, общим весом 750 тысяч тонн!

Средневековые технологии не позволяли увеличить добычу руды. К тому же в Китае этому препятствовал знаменитый «Фэн-Шуй». Всеобщее поверье о «сохранении баланса неба, земли и воды» ограничивало вмешательство человека в недра, поэтому многие богатые рудники не разрабатывались. Правительству империи Сун пришлось даже посылать за границу целые шахтёрские экспедиции, чтобы поисками меди и копанием шахт тревожить не своих, а чужих «духов земли и воды».

Злую шутку с богатой империей Сун сыграл и её экономический авторитет – сунские медные монеты «цяни» тогда стали международной валютой для всей Азии, и к дефициту меди добавился отток наличности за границу. Как только ни пытались китайские императоры победить медный «голод» – запрещали вывоз монеты, покупали медь за границей и даже несколько раз объявляли всеобщую конфискацию медной утвари у населения и монастырей.

Поимо дефицита, медная наличность имела ещё один недостаток – физический вес. Границы империи Сун простирались на полторы тысячи км с востока на запад и почти две тысячи км с севера на юг. Оживленная торговля между городами и провинциями, а также уплата налогов требовали перемещения огромных масс медной монеты.

В оптовой торговле расчеты шли связками монет по тысяче штук, для чего каждая китайская монетка имела посередине квадратную дырочку. Как жаловался один из летописцев, при обычной торговле на базаре, «когда дело доходит до суммы в три-пять связок, их очень трудно удержать в руках…» Не удивительно, ведь одна такая связка весила 3,5 кг. При крупном опте, например, при расчётах за шёлк и чай, масса денег порой приближалась к массе товара.

Одним словом, к XI веку экономика огромной и богатой империи Сун задыхалась как от нехватки наличных денег, так и от сложности расчётов тоннами медной монеты. Для начала при торговле между далёкими провинциями стали использовать «летающие деньги», расписки, позволившие отказаться от физического перемещения громоздких связок «цяней».

Почти тысячу лет назад на северо-западной окраине империи Сун началась долгая война с соседними племенами тангутов. Содержание армии и боевые действия обходились в 66 тысяч тонн медной монеты ежегодно. И чтобы не перемещать такую массу денег на далёкую окраину, государство стало использовать для обеспечения войск бумажные расписки. Первоначально они заменяли медные монеты только в далёких провинциях, где шла война, и по истечении определённого срока государство гарантировало их обмен на привычные деньги из металла.

Но практика замены монет бумагой оказалась настолько удобна, что вскоре правительство империи Сун поддалось соблазну при помощи этой новинки победить медный дефицит в казне и торговле. Благо Китай уже хорошо знал технологии производства бумаги и массовой печати, но ещё ничего не знал об инфляции…

Бумага для первых в мире купюр изготовлялась из коры шелковицы, а внешний вид уже напоминал современные деньги. Прямоугольник 19 на 9,5 см нёс изображение десятка привычных медных монет и рисунок трёх крестьян, грузящих мешки с рисом. В зависимости от номинала – от 10 до 100 связок монет – купюру оснащала грозная надпись от имени государства: «Во всех областях, провинциях и уездах при частной и казённой надобности употреблять в качестве наличных денег на сумму…»

В 1206 году китайский император Нинцзун, собираясь отвоевать захваченную кочевниками северную часть страны, провёл и первую в мире конфискационную денежную реформу – прежние бумажные деньги принудительно обменяли на купюры нового образца по курсу 2 к 1.

«Бумаги с печатью вместо чеканных дирхемов…»

Кавказ узнал бумажные деньги задолго до их первого появления в Европе. 12 сентября 1294 года жителей и торговцев Азербайджана, Грузии и Армении ошеломило известие – отныне под страхом смертной казни они вместо золотых и серебряных монет должны пользоваться невиданными ранее бумажками… Зато нашего современника эти новые деньги совсем бы не удивили – на прямоугольных листах бумаги присутствовали почти все отличительные черты привычных нам купюр, вплоть до знакомой надписи, предупреждающей о карах за подделку.

Заменяющая серебро и золото бумага появилась на Кавказе семь веков назад совсем не случайно. Вместе с Ираном земли современных Азербайджана, Дагестана, Грузии и Армении в то время составляли управляемое монголами «государство Хулагуидов», автономную часть огромной империи потомков Чингисхана. В 1291 году осевшие на берегах Каспия кочевники избрали правителем Ирана и Кавказа хана Гайхату, праправнука великого монгольского завоевателя.

Победа на «выборах» стоила Гайхату слишком много золота и серебра, розданного монгольской знати, а по наследству новый правитель получил не только покорённые земли, но и разорённую экономику вместе с затяжными войнами в Малой Азии и Сирии. Когда к этим проблемам добавился массовый падёж скота из-за оледенения пастбищ зимой 1293 года, то хан Гайхату, ради пополнения оскудевшей казны, решил воспользоваться опытом далёкого Китая и завести в своём государстве бумажные деньги.

Хан Гайхату на персидской миниатюре

Правившие берегами Каспия завоеватели ещё сохраняли прочные связи с родичами, оставшимися в Монголии. К тому времени дальневосточные монголы уже завоевали все китайские земли, сами в свою очередь покорившись развитой китайской культуре. Не остался в стороне и финансовый опыт Поднебесной. «Бумаги с императорской печатью ходят по всему Китаю вместо чеканных дирхемов, а звонкая монета достается высочайшей казне» – так персидский летописец рассказывает о дебатах при дворе хана Гайхату.

Сторонники бумажных денег, ссылаясь на китайский опыт, убеждали хана, что такая реформа позволит ему сконцентрировать всё серебро и золото в своих руках. Противники же предсказывали неизбежный кризис: «Бумажные деньги вызовут разруху в государстве, причинят бесчестье государю и смуту…»

У хана Гайхату не было ни золота в казне, ни выбора – он решил рискнуть. В июле 1294 года заработали мануфактуры по выпуску бумажных купюр, спустя два месяца новые деньги повсеместно ввели в обращение. «Указ был таков, чтобы тотчас же казнили каждого, кто не будет их принимать» – сообщает летописец.

Бумажные деньги хана Гайхату несли надписи, сделанные на китайском и арабском языках, а по середине изображался круг, в котором указывался номинал купюры – от 1 до 100 «дирхемов» (то есть от 2,5 до 250 грамм серебра). Венчала всё грозная надпись: «Карается тот, кто подделает».

Реформа вызвала шок среди населения Ирана и Закавказья, ранее никогда не знавшего о существовании подобных денег. Открыто воле грозного монгольского хана никто не сопротивлялся, но вся торговля почти сразу замерла. «С неделю из страха перед мечом новые деньги принимали, однако за них людям немного чего давали. Большая часть жителей предпочла убраться и прихватила с собою с базаров товары и съестное, так что ничего нельзя было достать, и люди, чтобы поесть, скрывались в садах…» – фиксирует летописец.

Реформа провалилась, а на землях Армении и Грузии она вскоре закончилась открытым бунтом. Через полгода после выпуска бумажных денег ставший крайне непопулярным хан Гайхату был убит. Его преемник начал с торжественной отмены «злополучных бумаг», публично сжигая на кострах горы купюр и станки для их печатания. Казнили и ответственного за неудачную реформу министра Садр-ад-дина, прозванного в народе «бумажный Садр» – его демонстративно сложили пополам, подобно бумажной купюре, и сломали хребет.

После этих событий на Кавказе ещё шестьсот лет не принимали деньги из бумаги. Уже в XIX веке, когда сюда пришла Российская империя, царские чиновники регулярно жаловались, что местное население не признаёт и не принимает ассигнации. Вплоть до начала прошлого столетия Кавказ оставался заповедником серебряной и золотой наличности.

«Вместо денег учинены бумажки…»

На территорию современной России китайские бумажные деньги впервые попали тоже вместе с татаро-монгольскими завоевателями. Известно, что в 1357 году флорентийские купцы из торгового дома Барди отправились в подчинённый монголам Китай за шёлком. Купцы плыли морем до Крыма, бывшего тогда частью Золотой Орды, а далее сухопутный путь вёл караваны через всю Азию. В крымской Кафе (ныне Феодосии) по требованию монгольских властей итальянцам пришлось обменять свою серебряную монету на непонятные им «жёлтые кусочки бумаги».

Эту финансовую операцию итальянцы провели не без сомнений и тревоги, но для 256 дней караванного пути от Крыма до Китая бумажный груз оказался удобнее металлического, а в далёком Пекине они без труда купили за «бумажки» вожделенный шёлк. Именно так европейцы впервые встретились с бумажными деньгами.

Позднее банкиры Италии не раз рассматривали теоретическую возможность применения подобных банкнот, но сочли, что использование бумажных денег подходит только огромному государству с деспотической формой правления и не соответствует политическим реалиям Западной Европы, раздробленный на множество небольших государств и мелких феодальных владений. Так что потребовалось ещё три столетия, прежде чем Европа дозрела до собственных купюр.

В 1664 году новгородский купец Семён Гаврилов жаловался русскому царю Алексею Михайловичу на странные финансовые затеи в Швеции: «Да у них же ныне вместо денег учинены бумажки… и как у нас купят товары, так вместо золотых и серебряных дают нам такие бумажки, и мы на те бумажки покупаем у них…»

Так в Россию поступили сведения о первых в Европе бумажных деньгах, выпущенных крупнейшим банком Стокгольма. «Торговый человек» Гаврилов был непростым коммерсантом, являясь по сути личным представителем московского царя в Швеции. Он только что продал шведам казённой пеньки на огромную сумму в 7 тысяч рублей – на эти деньги тогда в Москве можно было купить целый квартал, 700 изб. Именно поэтому царские архивы сохранили строки из «челобитной» Семёна Гаврилова российскому монарху.

Царя заинтересовали новости о необычной финансовой практике соседней страны. Тем более что Швеция в то время не только контролировала все берега Балтики, но и была главным покупателем российской пшеницы и целого ряда иных товаров. Для царя специально сделали русский перевод с первой в Европе бумажной купюры. Шведы называли её «кредитной картой» (Credityf Zedels) и на русский язык XVII столетия данный термин перевели как «верующая карточка». Российские архивы сохранили эту работу царских толмачей, пользовавшихся купюрой № 11584, номиналом в 25 медных талеров, выпущенной 23 июля 1663 года и подписанной четырьмя директорами Стокгольмского банка.

Банкиры Стокгольма решились на подобный эксперимент с бумагой отнюдь не от хорошей жизни. Весь XVII век Швеция вела успешные, но дорогостоящие войны в Германии и на берегах Балтики. Поэтому золотой и серебряной монеты не хватало как королевской казне, так и всей шведской экономике. Пытались даже наладить выпуск монеты из меди, благо в Швеции было много рудников с развитой металлургией, но медь была настолько дешевле драгметаллов, что медная «монета», эквивалентная 8 талерам, весила почти 10 кг.

Казавшееся панацеей решение нашел Юхан Пальмструк, коммерсант с весьма необычной судьбой. Родившись в Риге, тогда столице шведской провинции Ливланд, он был сыном богатого голландского торговца и обедневшей дворянки Анны Бельской (кстати, дальней родственницы целого сонма русских князей-«рюриковичей»). Юхан Пальмструк много лет представлял на Балтике интересы коммерсантов из Голландии, тогда богатейших в Европе, и хорошо изучил опыт банкиров этой страны. В 1656 году он основал в Стокгольме большой кредитный банк, и с согласия правительства начал выпуск бумажных банкнот, номинированных в золотых, серебряных и медных монетах – от 12 до 1000 талеров.

Первые бумажные деньги Европы были рукописными, заверенными печатями и личными подписями всех директоров банка. Эти «кредитные карты» банк, уважительно прозванный Стокгольмским, обязывался свободно менять на драгметаллы. Однако Пальмстурк вскоре не избежал соблазна «нарисовать» от руки куда больше банкнот, чем имелось драгметаллов в кладовых банка. Несколько лет эта практика приносила плоды, но уже в 1663 году начались трудности с обменом банкнот.

В 1668 году правительству Швеции во избежание скандалов и народных волнений пришлось выкупить полностью обанкротившийся «Стокгольмский банк». Выпуск бумажных банкнот был прекращён, сам Юхан Пальмстурк оказался в долговой тюрьме. Хотя опыт первых бумажных денег Европы оказался абсолютно неудачным, но именно выкупленный властями банк Пальмструка вскоре превратился в Riksbank – ныне существующий Центральный банк Швеции.

Крах «Королевского банка»

Самый знаменитый французский монарх, «король-солнце» Людовик XIV, царствовавший более 70 лет, оставил после себя не только великолепный Версаль, но и огромные долги. Под конец его правления свыше 80 % госбюджета расходовалось на армию, а государственный долг Франции в 17 раз превышал все ежегодные доходы.

Не удивительно, что регент Филип Орлеанский, возглавивший страну после смерти «короля-солнца» в 1715 году, хватался за любые возможности хоть как-то исправить финансовую ситуацию. Показавшийся спасительным рецепт пришёл от шотландского банкира Джона Ло. Впрочем, изначально иностранный банкир обаял главу государства необычайным умением выигрывать в карты.

Джон Ло (1671–1729)

Джон Ло, будучи авантюристом с бурной биографией, однако не был карточным шулером – его везение в азартных играх строилось на математическом расчёте. Опытный коммерсант, сын шотландского банкира, успевший поработать с банками Англии, Голландии и Италии, он считал себе ещё и выдающимся экономистом-теоретиком. За карточным столом банкир сумел убедить правителя Франции в том, что государственный банк, выпускающий бумажные деньги, спасёт разорённое «королём-солнцем» государство.

Филип Орлеанский, регент при малолетнем Людовике XV, тут же ухватился за идеи шотландского банкира. В 1716 году в Париже учредили Banque General – «Главный» или «Общий» банк Джона Ло. Акционерами банка стали многие аристократы, а регент поддержал проект законодательно. Был принят закон, что бумажными банкнотами Banque General отныне будут взимать налоги и принимать плату за товары, на которые существует государственная монополия (в первую очередь во Франции той эпохи это была необходимая всем соль).

Купюра в 10 ливров Banque General

Такие меры тут же породили спрос на бумажные деньги Banque General. Тем более, что государство тогда активно «портило» металлическую монету, всё более понижая в ней содержание драгметаллов при сохранении номинала. Джон Ло объявил, что его банк гарантирует беспрепятственное конвертирование монет в банкноты и обратно. При этом расчеты в банке строились не на «порченой» монете, а на расчётном «серебряном экю» с неизменным содержанием золота и серебра.

За два первых года банк Джона Ло успешно выпустил банкнот на 40 млн ливров (около 15 % всего бюджета Франции тех лет). Вдохновлённый регент Филипп Орлеанский в 1718 году продавил закон о национализации банка – отныне детище Джона Ло, в котором он оставался главным руководителем, официально превращалось в Королевский банк, Banque Royal.

Получив государственный статус Джон Ло и регент Филипп тут же «включили печатный станок». За два следующих года Banque Royal напечатает банкнот в 65 раз больше, чем за аналогичный период до этого. Номинальная стоимость бумажных купюр в два раза превысит стоимость всех имевшихся в стране металлических денег.

Стремясь сохранить стоимость банкнот, Джон Ло и его высокий покровитель предпримут целый ряд нестандартных ходов. Сначала введут приём налоговых платежей исключительно бумажными банкнотами «Королевского банка», потом ограничат хранение металлической наличности суммой в 500 ливров – всё превышающее подлежало конфискации. Апогеем стал введённый 21 мая 1720 года запрет на хранение золотых монет и ограничение любых сделок серебряной монетой небольшой суммой в 1,5 ливра.

Фактически за два года металлические деньги были вытеснены и заменены бумажными от Banque Royal, массовая эмиссия которых вызвала трёхкратный рост цен. Джон Ло понимал всю рискованность такого шага и пытался изъять часть бумажных денег с рынка. Для этого он пустился в аферы с выпуском сверхдоходных акций различных «колониальных компаний» по освоению Канады, Луизианы и других заморских владений Франции. Акции по дутой спекулятивной цене путём агрессивной рекламы и различных манипуляций продавались в обмен на банкноты. По сути, банкир создал «финансовую пирамиду» в масштабах всей страны.

Ситуация балансировала на грани, пока в Париже к концу 1720 года не начались бунты «обманутых вкладчиков». Многие требовали казни банкира, и Джону Ло пришлось бежать из Франции. Его «Королевский банк» рухнул.

Как видим, первые попытки Европы перейти на изобретённые в Китае бумажные деньги были не слишком удачны…