Непокорная жена альфы [СИ]

Глава 35 Лайнел

Лайнел нес свою жену на руках и прижимал к себе так крепко, как только мог. Сердце в груди учащенно билось еще с тех самых пор, как он почувствовал по нити уз злость и отчаяние нарастающие в Хелен, да с такой силой, что у самого начинало спирать дыхание, а солнечное сплетение сжималось до тошноты.

А потом эта ссора. Лайнел думал, что он перешел черту, что ошейником он уничтожил все то, что столько дней старательно выстраивал в их отношениях, но Хелен его удивила, ответив только угрозой засунуть серебро альфе куда подальше в следующий раз. Но следующего раза не будет. Лайнел сглупил, воспользовавшись этой ринговкой сгоряча, и больше позволять себе так обращаться с женой он не намерен. Он себе этого не простит. Как можно, когда Хелен вновь закрывала глаза на собственное состояние и боль, и единственное, что ее волновало — это судьба близкой подруги. От этого понимания Лайнела колотило. Если сама львица не заботится о себе, то уж ее муж-то должен.

Когда они вошли в дом, Лайнел только скинул ботинки и поднялся со львицей наверх в ванную комнату. Хелен так обессилела, что уже не требовала поставить ее на ноги. Она привалилась головой к плечу и даже прикрыла глаза.

— Хелен, ты спишь? — шепотом спросил Лайнел.

— Нет, — сразу же отозвалась жена, отрываясь от его плеча.

Альфа аккуратно ссадил ее на столешницу около раковины и начал снимать куртку. Хелен вздохнула, но послушно выпуталась из рукавов. Лайнел скинул испачканную вещь на пол под неодобрительным взглядом жены.

— Все равно стирать, — оправдал себя лев и взял с полки чистое полотенце. — Я тебя умою и сотру кровоподтеки с шеи.

— Я могу сама, — вяло отозвалась Хелен, наблюдая как Лайнел мочит и выкручивает махровую ткань.

— Знаю, — он приблизился, вклиниваясь между ног, — но позволь мне.

— Делай что хочешь, — фыркнула львица и приподняла подбородок, давая доступ к своей шее.

Лайнел начал с лица, бережно очищая кожу от пыли и грязи, в которой он сам же ее и вывалял. Хелен прикрыла веки, и Лайнел не торопился, специально медлил, давая себе возможность рассмотреть каждую линию, каждый изгиб совершенной красоты его жены.

— Дыру во мне прожжешь, — промычала львица, даже не открывая глаз.

— Ты очень красивая, — низким, чуть хрипловатым голосом сказал лев. — Невероятная. Совершенная. Моя. Только моя…

Лайнел провел подушечками пальцев по скуле и зарылся ими в висок, а большой палец очертил веко, едва касаясь кожи, по линии пушистых, густых ресниц.

— Не подлизывайся.

— Ох, родная, разреши ты мне — я бы с удовольствием к тебе подлизался, — голос окончательно охрип и завибрировал.

Лайнел провел носом по шелковой щеке, задерживая взгляд на золотых глазах, которые распахнулись и смотрели уж не только с одним показным недовольством. Но сказать об этом Хелен сейчас было чревато.

— Закончил? — львица изогнула вопросительно бровь и усиленно делала вид, что между ними сейчас вовсе не искрится воздух.

— Нет, потерпи еще немного, — улыбнулся Лайнел, возвращаясь к своему занятию.

Кожа на шее уже успела затянуться, остались только алые борозды, но и те к утру должны были сойти. Стерев всю подсохшую кровь с кожи, Лайнел принялся за руки жены, уделяя внимание каждому пальчику. Хелен притихла и моргала уже как сломанная кукла — по очереди закрывая веки.

— У тебя глаза слипаются, — привлек к себе внимание альфа. — Слишком много переживаний за раз.

— Не усну, пока не расскажешь все, — заупрямилась Хелен, и Лайнел знал, что это чистая правда.

Переместившись в спальню, они уселись на кровати напротив друг друга. Хелен излюблено закуталась в плед и внимательно уставилась, готовая слушать историю альфы и клана Хант.

— Не хочу, чтобы между нами были секреты, поэтому я не стану ничего приукрашивать.

Львица как-то странно посмотрела, но тут же кивнула и отвела глаза.

— Все началось с мудаков, которые похищали оборотней. Совсем малышню и подросших, а бывало и совсем взрослых. Сама прекрасно знаешь об этом. До того как люди изобрели свой отвратительный наркотик, уничтожающий в оборотне человека за двадцать четыре часа, стать отреченным по собственной глупости было очень не просто. Уничтожить в себе все человеческое, отдаться на волю зверю — путь в никуда, невозвратный. И люди понимали, что так могут заставить нас перебить своих же, ведь отреченные опасны для всех. А затем начались похищения. Эксперименты над связью двух ипостасей, которые так и не увенчались успехом, зато сколько жизней было загублено? Не счесть.

Лайнелу понадобилась несколько секунд, чтобы унять свой гнев и попытаться рассказать все отстраненно, хотя он был вовсе не уверен, что это у него получится.

— Я тогда только перешагнул порог своего двадцатилетия. А Ева, уже два года как была завидной невестой. Она ждала свою пару, своего истинного, с которым у нее уже закрепилась связь. Его звали Михаэль. Они хотели соблюсти все традиции, дождаться его двадцатилетия и поставить метку в день великого солнцестояния. Знаешь, как много бы я отдал сейчас, чтобы увидеть Еву такой же счастливой как тогда? Мы с ней были друзьями с самых пеленок, я и не знаю жизни без нее. Но мог бы узнать.

Лайнел почувствовал комок в горле, но не хотел показывать жене, насколько сильно он все это переживает до сих пор.

— Мой отец, вожак Южных львов, как и твой — не мог оставить похищения без внимания. На нашу территорию попасть было нереально, но одной семье пришлось проводить роды вне стаи. И по пути назад их малыш был похищен. Отец собрал отряды поисковиков, а у Михаэля был от рождения исключительный нюх, намного лучше многих. И он пошел добровольцем, несмотря на опасность, на уговоры Евы и своей семьи. Он был не из тех, кто мог остаться в стороне, когда видел чужое горе.

— Он не вернулся? — тихо спросила Хелен, уже прекрасно понимая ответ.

— Нет, — Лайнел стиснул кулаки, впиваясь ногтями в ладони. — Может пойди я тогда с ними, то все было бы иначе. Не могу перестать думать об этом, но какой толк?

— Почему ты не пошел?

Нервный смешок вырвался против воли, и мужчина прикрыл глаза.

— Я искал свою партнершу, — наконец сказал он. — Я был молод, по уши влюблен и когда она пропала, для меня больше не осталось ничего вокруг. Ни одной мысли в голове, только навязчивая идея, что ее тоже забрали. Я не слушал ни отца, ни маму, ни друзей. Мне будто напихали в уши толстый слой ваты. Я ослушался приказа отца и ушел один на поиски.

— Нашел?

— Нашел. В ближайшем человеческом мегаполисе. С мужчиной, к которому уже возникла связь. Та львица, для нее я стал пустым местом, помехой на пути к счастью с человеком.

— Поэтому ты так относишься к людям? — Хелен спрашивала осторожно, видно, что подбирала слова.

— Отчасти, — не стал кривить душой Лайнел. — Но больше из-за того, сколько боли они принесли нам. Сколько жизней забрали своими попытками нас извести.

— Это не значит, что все поголовно виновны в этом преступлении. Среди них есть и хорошие, честные, добрые люди. Пусть у них не так развиты связи с окружающими, как у нас, но это не делает их хуже. Они просто другие.

— Возможно ты права, и возможно тебе когда-нибудь удастся убедить меня в этом.

Хелен кивнула и закусила губу, ожидая продолжения истории о прошлом. И Лайнел не стал больше оттягивать этот момент.

— Когда Михаэль погиб, Ева едва не сошла с ума. Мне страшно вспоминать, что тогда с ней творилось. И я ничем не мог помочь, я терял ее и был не в силах ничего изменить. Единственный просвет в ее глазах можно было увидеть только рядом с Зои. Если бы не младшая сестра, Ева ушла бы вслед за своей парой. И видя эту любовь к Зои, мой отец решил повлиять на Еву через нее. Как вожак, он больше не мог закрывать глаза на загулы, травяные настойки, которые делали даже не травники нашей стаи, на то как здоровая молодая львица разрушает себя. Отец верил, что хороший муж сможет помочь Еве преодолеть ее горе.

Лайнел невесело усмехнулся.

— Даже тогда, ничего не зная об узах, я был против. И сейчас, прочувствовав что это такое, я еще больше не понимаю отца, который обрел узы с мамой не самым легким путем. Еву насильно собирались поставить в пару, грозя первой выдать замуж Зои, и тогда я не смог сдержаться. Бросать отцу вызов было глупо, но другого пути не было. Второй раз предать друга и позволить ей бороться в одиночку, когда у нее на это не было сил.

— Выиграл?

— Смеешься? — Лайнел с силой потер лоб пальцами. — Конечно проиграл! Даже сейчас не уверен, что справлюсь с ним. Он размером с гризли! Клыки толще моих лап! Но я сражался достойно, не смотри на меня так подозрительно!

Хелен выставила ладони вперед и подняла вверх брови. Не верила паршивка, но старательно делала вид, что это не так.

— Как наследник юга, я был вправе отказаться от титула и покинуть клан, забрав с собой несколько оборотней. Я указал на Еву и Зои. И отцу пришлось отступить, ведь еще тринадцать львов заступились за меня, желая покинуть клан вместе с нами, признав во мне своего вожака. У него был выбор — биться насмерть или отпустить нас. Честно — я до последнего не верил, что нам дадут уйти. Думаю, мама помогла и с отцом, и с родителями Евы и Зои, которые не собирались их никуда отпускать, но уже не могли повлиять на дочерей так, как им бы хотелось. Я так скучаю по ней, по маме…

— Только по ней? А отец…

— Мы никогда не понимали друг друга.

— Уже много лет прошло!

— Да уж, и эти годы я позорил его имя. Ты думаешь, что одна считаешь наш клан отвратительным?

— Я не… — поспешила поспорить Хелен.

— Не криви душой, — остановил ее Лайнел. — Мы вовсе не образец, признаю. Но я делал все, чтобы сохранить вверенные мне жизни.

Хелен хотела поспорить, это было видно по глазам и напряженному лицу, но молчала, давая Лайнелу возможность выложить всю свою правду. И за это альфа был ей благодарен.

— Эта территория была закреплена за мной с рождения — один из плюсов быть наследником правящего клана, даже бывшим. Когда мы прибыли, здесь был только один большой дом и он стал для нас общим. Первым делом я поставил Еве жесткие рамки. Она должна была взять себя в руки и перестать заниматься саморазрушением. И если не ради себя, то ради Зои, которая покинула теплый родительский дом ради нее. А после все мои мысли занимало только одно — нарастить нам мощь и силу, которая будет способна противостоять опасности. И мне пришлось приглашать к нам одиночек, львов которые жили среди людей, но готовы были вернуться в стаю. Кто-то приживался, кто-то уходил. И я не зря так спешил с этим. Как только до других кланов донеслась весть о нас, о том, что правящий клан больше не имеет отношения к этой территории, к нам начали цепляться стаи, решившие отбить такой лакомый клочок земли. Постоянные сражения выматывали, мои львы жили в напряжении и страхе. Я почти сдался тогда, но появились Мейсон и Феликс, еще несколько крепких оборотней, и мы смогли отстоять свое. Потом пришел Норман, а пол года назад и Шейн. Поверь, среди всех, кто хотел попасть в стаю — они не самый плохой вариант. Они управляемы, подчиняются законам и очень сильны. Они признают во мне вожака…

— Пока, — буркнула Хелен.

— Пока, — согласился Лайнел.

— Раз ты сам пережил чужие набеги, зачем точно так же стал разорять другие кланы?

— Мы начали с тех, которые первыми пришли к нам. Я собирался показать всем, что будет, если они надумают сунуться на нашу территорию еще раз. И месть, не скрою — я хотел отомстить. Во мне бушевало столько всего и я нашел этому простой выход. В расплату мы забрали немногочисленные ценности, припасы, и тогда Мейсон предложил взять львиц — зачем оставлять их в слабой стае? И я повелся, не понимая, что за этим последует. Я был слеп. Походы на другие общины стали регулярными. Я хотел сделать из своих львов отменных бойцов, вырастить в них силу и мощь, и за каждую победу я позволял им забрать, что пожелают. Львицы, поначалу я правда считал, что им у нас будет лучше. Меня подвели собственные законы. Я не хотел контролировать жизни львиц моей стаи так, как делал это мой отец — и я дал им свободу. Вступление в пару — по желанию, оставаться свободным — по желанию. Я хотел, чтобы каждая могла управлять своей жизнью. Но в итоге все обернулось в то, что мы имеем сейчас. Общая охота всегда была опасна для них — в пылу бега за дичью львы нередко переключали внимание на свободных самок. У нас были неприятные прецеденты. После этого я какое-то время сам водил их на охоту отдельно, но потом стало просто не хватать сил и часов в сутках. Я ввел закон на обряд метки и наказание за его несоблюдение — бой с вожаком насмерть. Но это стало обоюдоострым мечом. Да, их не могли присвоить насильно, но при этом Мейсон нашел как прижать их, не нарушая законов стаи. И справедливости ради — не всех львиц мы привели силой. Взять хоть Келли и Лесли, они сами пришли к нам.

— Ты мог остановиться, не ходить в другие кланы, не забирать к себе львиц, — Хелен говорила тихо, но в ее голосе все равно проскальзывали нотки возмущения и несогласия.

— Сильные львы нужны были стае больше, чем стая — им, нельзя требовать подчинения, не давая ничего взамен. А Мейсон и его дружки в случае опасности принимают больший удар на себя. Это недостойно вожака, но так я спокоен за тех, о ком есть кому горевать.

Хелен с силой выдохнула и прикрыла веки. Она усиленно думала о чем-то, пока не вскинула голову и не подползла ближе, заглядывая Лайнелу в глаза.

— Но сейчас стая окрепла, — львица вцепилась ладонями в предплечье альфы, она взволнованно кусала губы. — Сейчас у тебя достаточно львов, которые готовы защищать нашу стаю потому что это их дом, а не из-за свободных нравов и своей выгоды! Нельзя и дальше прятать их от опасности за чужими спинами. Это того не стоит, ты так не думаешь?

— Думаю, — выдохнул Лайнел и опустился лбом на плечо жены. — Давно пора было что-то менять, но я все откладывал, говоря себе — еще чуть-чуть, еще пара тройка новых львов в стае… Потом ты сбежала от меня, Люди, теперь возникла угрозы возобновления похищений, да и в столице не спокойно. Что-то назревает. Что-то масштабное.

— Так будет всегда, если ты ждешь идеального момента — его не случится.

— Ты права, родная. Поэтому я уже отказал Мейсону в новом походе, и более того, завтра я объявлю перед всей стаей о дате церемонии вступления в пару, и впервые я собираюсь сделать ее межклановой.

— Львицы из общего дома…

— Я буду биться за каждую из них сам. И чтобы показать всю серьезность моих намерений — в этом году я не отдам ни одну из них. Те, кто увидит в них свою пару, придут в следующем году, не сомневайся. Я хочу показать нашим львицам, что в будущем они могут не бояться выступить в круг, чтобы обрести пару.

— Ты сможешь победить всех претендентов? — Хелен была так удивлена, что даже говорила шепотом.

— Сомневаешься во мне? — улыбнулся альфа и потерся носом о бьющуюся жилку на шее. — Хочешь заключим сделку? Если я не уроню ни капли своей крови…

— Нет, — перебила Хелен, и Лайнел почувствовал, как его голову и плечи обнимают родные руки. — Я и без этого поверю тебе.