Нездешние

Глава 15

Дата: 03 ноября 2020 года.

Статус: турнир активен.

Количество участников: 13.

В связи с участившимися случаями отравлений растениями, собранными в схронах, напоминаем нашим подписчикам, что самостоятельный сбор растений где-либо за пределами специальных плантаций в Коа, является крайне опасным и может осуществляться только опытными экзоботаниками, прошедшими специальные курсы.

Берегите свое здоровье!

Пожалуй, больше всего в моей новой жизни меня удивляет то, насколько обыденные вещи порой скрывают за собой магию. Вот и сегодня я стою во дворе, окруженном несколькими старыми панельными домами, с детской площадкой посередине, и не могу поверить, что где-то в одном из них, на восьмом этаже живет человек, работающий с древними магическими артефактами из другого мира. Такой человек, по-хорошему-то, должен бы жить где-нибудь в дремучем лесу или в подземной лаборатории, охраняемой спецслужбами. А он живет в обычной панельке в спальном районе, и ему можно позвонить по домофону. Что-то в этом есть такое, неправильное.

Дверь также оказалась вполне обычной, обитой поролоном еще, наверное, до моего рождения. И хозяин тоже не производит мистического впечатления: лысоватый низкорослый мужчина лет пятидесяти, в дешевых очках, заношенной домашней футболке и трениках.

— Чем могу? — интересуется он, приоткрыв дверь, но не приглашая меня войти.

— Я от Артура, — отвечаю я. — За мечом.

— Каким еще мечом? — удивленно спрашивает он. — Да ты проходи, проходи.

Повинуясь его приглашающему жесту‚ я оказываюсь в тесной прихожей с отстающими зеленоватыми обоями и вешаю куртку на шатающуюся вешалку.

— Ты извини, у меня бардак тут, — разводит смущенно руками артефактор. — Проходи в мастерскую. Я сейчас приду.

Комната, куда я захожу, следуя взмаху руки хозяина, больше всего напоминает жилище человека, часто посещающего блошиный рынок. Чего здесь только нет: неряшливо сложенные старые книги в растрескавшихся переплетах; покрытые пылью хрустальные шары, к одному из которых зачем-то приделан электрический провод; странные конструкции из переплетенной тонкой серебристой проволоки; и, конечно же, осколки. Их много, я насчитал несколько десятков самой разной формы и цвета, отчего стеллаж похож не то на новогоднюю елку, не то на коллекцию геолога.

Один из осколков, похожий на маленький синий лист, лежит на какой-то трехногой подставке, установленной на стол, а рядом горит, коптя темным дымом, круглая свечка-таблетка. Похоже, хозяин работал с этим осколком, когда я позвонил в дверь.

Врочем, вскоре он возвращаеися, отвлекая меня от созерцания стеллажа.

— Вот за этой штукой ты пришел? — спрашивает он, протягивая мне на ладони небольшой золотистый осколок, похожий на овальный леденец.

Я киваю. Его фотку Артур показал мне вчера в телефоне.

— Ну, бери. Только какой же это меч? Эта штука просто броню усиливает немного. Артур в самом деле хотел, чтоб я из него меч сделал, но не в моих это силах. Осколок слабенький совсем, первый уровень. Я так только, немного настроил ему быстродействие, но много от него ждать не стоит, так Артуру и передай. Даже деньги брать не за что.

Меня поражает то, насколько это непохоже на то, что сказал мне Артур. Несколько секунд я верчу осколок в руках, а затем до меня доходит.

Это была проверка. Артур хотел узнать, не соблазнюсь ли я мощным оружием и не сбегу ли с ним. Именно поэтому он и передал мне владение осколком. Мне вдруг становится неприятно, словно меня заранее заподозрили в воровстве. Впрочем, еще пару секунд спустя мне удается убедить себя, что без этого никак. Я ведь так и не сдался Артуру, а значит, доверять мне он может лишь с оглядкой. О, нет, он совсем не прост, этот парень!

— Все в порядке? — участливо спрашивает меня артефактор.

— А… да, извините, — говорю я, убирая осколок в карман. — Спасибо большое.

Жилище магических дел мастера я покидаю в глубокой задумчивости. Возможно, именно она мешает мне вовремя заметить опасность.

Выйдя из подъезда‚ я, по сформировавшейся уже привычке, оглядываюсь по сторонам, но ничего подозрительного не обнаруживаю. На новенькой детской площадке несколько детишек в ярких курточках носятся по резиновому покрытию, а на скамейке бабушка кого-то из них читает книгу в растрепавшейся мягкой обложке. Вдоль стены дома к подъезду идет грузная женщина в сером пальто, навьюченная двумя огромными красно-белыми пакетами из супермаркета. И кто-то еще есть у нее за спиной. Я не могу разглядеть хорошенько: вижу только сверкнувшие на фоне мокрого асфальта белые кроссовки и ступаю на землю, чтобы пропустить скупившую весь ассортимент «Ашана» даму, занявшую всю дорожку, а потом пойти к арке.

Но вместо этого я так и застываю на земле у края дорожки, когда из-за спины у женщины появляется знакомое лицо, обрамленное серебристыми волосами. Девушка улыбается мне. На ней крупные темные очки, что выглядит немного нелепо в пасмурный холодный ноябрьский день. Вот только смеяться почему-то не хочется. Вместо смеха меня мгновенно бросает в жар, и я вскидываю руку, посылая энергию в выросший из нее голубой клинок.

— Спокойно, — произносит Сирена, остановившись посреди дорожки и сложив руки на груди. Голос ее снова производит на меня успокаивающее действие, но, кажется, я еще способен себя контролировать. — Я не убивать тебя пришла, а поговорить. Иначе уже убила бы.

Женщина с сумками, никак не отреагировав на эту сцену, продолжает идти к дверям: похоже, Сирена включила негатор. На детской площадке тоже никто не проявляет беспокойства, как будто не обращая внимания на парня с рукой, превратившейся в сверкающее голубое лезвие. Только одна девочка на секунду взглянула на нас с Сиреной испуганными серыми глазенками, но тут же, как ни в чем не бывало, бросилась догонять что-то ей крикнувшую подружку.

Я направляю острие своего лезвия в грудь Сирены.

— Ну, правда, — брезгливо морщится она, словно девушка из хорошей семьи, при которой выругались матом. — Меня такие вещи не впечатляют. Я смогу от тебя защититься, если нужно. А вот ты от меня — вряд ли. Я, вон, специально очки надела, чтобы тебя не смущать. Так что убирай эту штуку, и давай поговорим, как нормальные люди. Тебе к метро? Пойдем вместе.

«Нормальные люди не сбрасывают людей с балкона», — хочется ответить мне, но я понимаю, что этот аргумент не очень-то впечатлит мою собеседницу. Она-то сама явно считает себя нормальной, и ничего такого не видит в своем поведении. А еще я понимаю, что она права: убить она меня может в любой момент. И если до сих пор не убила, значит, ей нужно что-то другое.

Я забираю энергию из осколка, и он с тихим разочарованным жужжанием съеживается до своего обычного размера.

— Вот и славно, — отвечает Сирена, преспокойно поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к арке, за которой гудит широкий проспект. Интересно, она действительно настолько доверяет мне, или просто уверена, что контролирует ситуацию? Мне хочется верить, что я ее тоже хоть немного контролирую. Что если я буду настороже, то смогу вовремя распознать в ее голосе парализующую волю интонацию.

Пройдя через тень арки, мы выходим на тротуар проспекта, и я сворачиваю налево к метро, догоняя Сирену. Она идет молча, уверенной ровной походкой, и словно даже и не думает начинать разговор. Наконец, я не выдерживаю.

— Что тебе от меня надо? — спрашиваю я.

— То же, что и всем остальным, — пожимает плечами девушка. — Чтобы ты признал мое право на наследство и стал моим вассалом. Я предлагаю тебе десять процентов от дохода впадения. Это много. Больше тебе никто не предложит: тем более, Артур. У него и без тебя семеро по лавкам. Кстати, столько же я предлагаю и ему. Можешь передать ему на всякий случай. Хотя я уверена, что он откажется. А вот в твоих интересах принять мое предложение.

— И с чего вдруг такая щедрость? интересуюсь я. — Мне не хочется показывать Сирене, что я абсолютно не понимаю, что значит «десять процентов от дохода владения», много это или мало, и что вообще на это можно купить. Я решил, что постараюсь обойти этот вопрос стороной и расспрошу потом Беса.

— Видишь ли, — произносит Сирена, и в голосе ее сквозит чуть заметное раздражение, у тебя есть одна вещь… которая мне бы тоже не помешала. И я считаю, что предлагаю тебе более чем честную сделку.

— Что же тебе мешает убить меня и забрать ее с моего трупа? — спрашиваю я, стараясь продемонстрировать как можно большее спокойствие. Хотя по спине в это время пробегает липкий холодок.

— Эта вещь, она… сама выбирает кому служить, — неохотно произносит Сирена, глядя куда-то в сторону. — И не исключено, что…

— Что забрать ее у меня силой не получится, так? — спрашиваю я.

— Ну, допустим, так, — отвечает моя собеседница, поправив очки на носу. — Только не думай, что это сделает тебя неуязвимым. И я, и твой Артур, и прочие: все мы такие добрые, только пока Врата не открылись. Там все будет по-другому.

— Ничего себе, добрые, — усмехаюсь я. — Особенно, ты.

— Я такая же, как и все, — резко произносит Сирена. — Тебе кажется то, что я делаю, ужасным? Но это единственный путь. К этом рано или поздно придет каждый, кто всерьез хочет победить. Я просто пришла рано.

— Нет, не единственный, — отвечаю я. — Артур…

— Я знаю, что говорит Артур, — устало обрывает девушка. — Но он просто не знает, какие ставки в этой игре. Не знает, что такое Тир-на-Ног. Если бы он знал, он понял бы, что для того, чтобы попасть туда, любые средства годятся.

— А ты, стало быть, знаешь? — спрашиваю я.

— Я знаю, — твердо отвечает Сирена. — Я там родилась.

«Вот это да!» — проносится у меня в голове. До сих пор я думал, что нездешние если и попадают туда, то очень ненадолго. Сирена молчит несколько секунд, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

— И как там? — спрашиваю я.

— Ты этого не сможешь себе представить, — с грустью в голосе произносит Сирена. — Серьезно, все, что я могу тебе сказать, даже на сотую долю не передаст того, как там прекрасно. Там даже воздух другой: густой, но в то же время совершенно чистый. Когда ты попадаешь туда, он опьяняет тебя, едва не сбивая с ног. Когда я первый раз оказалась здесь — мне тогда было лет пять — то первым моим впечатлением была духота и серость. Здесь всегда душно и всегда серо по сравнению с тем миром, понимаешь? Ты можешь подняться на Эверест, поехать на бразильский карнавал, обожраться наркотиками, но ты никогда не получишь здесь таких ярких ощущений, которыми там наполнены самые обычные вещи.

— Именно поэтому все нездешние здесь так несчастны? — вырывается вдруг у меня.

— Угу, — кивает она. — Вот только вдвое несчастнее тот, кто понимает, чего лишился, оказавшись тут. На самом-то деле, вы все никакие не нездешние. Вы родились тут. Из всех нынешних претендентов по-настоящему нездешняя только я.

На несколько секунд между нами повисает тяжелая пауза. Мне не хочется даже поворачивать голову в сторону Сирены и не только потому, что я все еще боюсь ее.

— В Общем, я думаю, ты понял, — произносит, наконец, она, прерывая затянувшееся молчание. — Ради того, чтобы вернуться домой, я готова на все. Совсем на все. И поэтому лучше быть на моей стороне.

— А если не буду, ты внушишь мне убить Артура и сделать харакири?

Сирена усмехается.

— А что, если на самом деле я не могу внушить человеку ничего такого, чего он сам никогда не хотел бы, пусть даже в глубине души? Вот взять, к примеру, тебя. Неужели тебе никогда не хотелось прыгнуть с балкона?

На секунду я словно вновь оказываюсь там: порыв ветра бьет в лицо, а я застываю, перекинув ногу через перила балкона и с ужасом глядя на несущиеся по шоссе машины, кажущиеся с такой высоты игрушками.

По моему телу пробегает холодная скользкая дрожь. Я останавливаюсь и делаю шаг назад, словно хочу отойти от края пропасти. И в то же время я с неприятным чувством понимаю, что Сирена в чем-то права: в минуты стыдной жалости к себе, я не раз думал, что хочу умереть, и открытое окно казалось самым простым выходом.

— Вот видишь, — произносит Сирена, и в ее голосе звучит торжество. — Так что же плохого я делаю? Я просто нахожу в голове у человека то, что в ней и так есть, а потом…

— А потом используешь это. Не морочь мне голову! Можно как угодно это называть, но ты заставляешь людей умирать ради своей выгоды.

— Вовсе не только умирать, — пожимает она плечами. — И не только ради выгоды. Я вообще многое делаю совершенно бескорыстно. Вот смотри.

С этими словами она догоняет идущего впереди понурого парня моих лет в черной куртке и пару минут что-то говорит ему на ухо, а затем спускает очки на нос и заглядывает ему в глаза. Парень некоторое время удивленно смотрит на нее, а потом начинает кивать. Минут пять продолжается странный разговор, после чего парень вдруг срывается на бег. Я вздрагиваю и даже делаю рывок, чтобы остановить его: мне кажется, что он сейчас бросится под автобус.

Сирена останавливает меня мягким движением руки. Парень же, вместо того, чтобы выбежать на дорогу, догоняет идущую впереди девушку с крашенными черными волосами и россыпью значков на рюкзаке, и начинает ей что-то с жаром говорить.

— Теперь она — любовь всей его жизни, — с ироничной улыбкой заявляет Сирена. — Ну, или, по крайней мере, ближайших нескольких дней. Потом без подпитки морок сойдет, конечно.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — говорю я, глядя на растерянное лицо девушки, слушающей парня, достав из уха наушник.

— Скорее всего, — легко соглашается Сирена. — А может, и выйдет. Кто знает? В любом случае, играть роль бога очень приятно.

Мне так и не приходит в голову, что на это ответить, до того момента, когда мы добираемся до входа в метро.

— В общем, я сказала, а ты слышал, — произносит Сирена, остановившись на гранитных ступенях перехода. В ее голосе не звучит явной угрозы, но он становится твердым: серебряный колокольчик превратился в железный. — Десять процентов тебе и десять Артуру. Кто надумает — дайте знать мне через "Вестника". И учти: второй раз я не предлагаю.

С этими словами она грациозно разворачивается на пятках, и спустя пару секунд я уже ее не вижу. Что довольно странно, потому что толпы вокруг нет, и затеряться совершенно негде.

— Я не буду ей отвечать ничего, — уверенно произносит Артур. Он сидит на краю Круглого стола, покачивая в воздухе ногой в черном кроссовке. Кроме нас в Тронном зале никого нет.

— Ты думаешь, это ловушка? спрашиваю я.

— Для меня почти наверняка, — отвечает он. — А вот что касается тебя, она, может быть, вполне искренне предлагает тебе союз. Ну, насколько к ней вообще применимо слово «искренне».

— И что же? Дело выгодное?

— В принципе, да. Она, кстати, сказала правду: я тебе десять процентов пообещать не могу, ты уж извини. Пять максимум.

— Потому что «семеро по лавкам»? — спрашиваю я, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал слишком едко.

— Ну, а ты сам не видишь, что ли? — он хлопает ладонью по столешнице, чуть скривившись. — У меня есть обязательства, и с каждым днем их все больше.

Некоторое время мы молчим, и в гулкой тишине просторного зала слышится лишь треск факелов.

— Ей правда может быть так сильно нужно это? — я достаю из кармана зеленый камень, разглядывая его на ладони.

— Похоже на то, — отвечает Артур, наклоняясь к моей ладони и тоже пристально глядя на камень. — Знаешь, я раньше никогда не видел эти штуки. Говорят, в них правда скрыта огромная сила, но они очень разборчивы в выборе хозяина. Возможно, Сирена знает о них куда больше — она же была в Тир-на-Ног. Может быть, она даже знает, чем ты мог привлечь слезу. И хочет иметь тебя на своей стороне.

— Не буду я на ее стороне никогда, — отвечаю я, сжимая слезу в ладони.

— Я очень на это надеюсь, — кивает Артур.

Закрыв за собой дверь своей комнаты, я снова достаю из кармана слезу.

— Что ты такое? — тихонько спрашиваю я. — Или кто?

Я жду, что в ответ увижу какой-то образ, который подскажет мне ответ.

— Я часть, — слышится вместо этого в моей голове тонкий голос, который я и до этого слышал пару раз, общаясь со своим талисманом. Он очень красивый, но все же есть в нем что-то, немного отталкивающее. Наверное, потому что он явно чужероден. Он не мужской и не женский и какой-то слишком отстраненный. Впервые услышав его, я почему-то подумал, что, если бы тысячелетнее дерево могло говорить, оно говорило бы именно так.

— Часть чего? — переспрашиваю я.

- Часть того, что предначертано. Как и ты. Только ты более важная часть.

— Неужели? — удивленно спрашиваю я.

— Да, — отвечает голос. — Ты сможешь сыграть роль. Ты подходишь. Мне чужд твой мир, но я не желаю ему зла. Поэтому мне нравится, что у твоего мира есть ты.

— Какую же роль я смогу сыграть? Роль тирна?

— А разве ты хочешь им быть? — переспрашивает слеза.

Откровенно говоря, я не слишком задумывался об этом. А правда, хочу ли я? Я ведь совсем не знаю, каково это.

— Я хотел бы увидеть их мир, — говорю я.

— Ты увидишь, — отвечает голос. — Ты много увидишь. Если сумеешь выжить.

— Ты правда… что-то вроде советника? — говорю я.

Я не слышу голоса в ответ. Образ, который приходит в мой разум… больше всего он похож на кивок головы. Сопровождаемый грустным вздохом.

— Тогда посоветуй мне. Что мне делать?

— Я посоветую тебе лечь спать. Узел затянулся. Он начнет развязываться завтра.

Несколько секунд я стою в полной тишине. Ну, и как прикажете засыпать после такого?