Новая жизнь

ГЛАВА 1

Она сидит в замке. А точнее — в башне. Где-то под крышей. Перед нею — окно, рядом — тумбочка и шкаф. Еще стол. Поломанный и грязный.

— Феофан! Феф! Ты как?!

На подоконнике на коленях стоит черный гэйл с кожистыми крыльями, сложенными за спиной, и пристально смотрит на лежащего перед ним анрелочка, скрестившего руки на груди.

Анрелу дали пощечину. Реакция — ноль. Почесали в затылке — дали вторую. Опять реакция — ноль.

Девушка сидит в углу и наблюдает.

Черный нахмурился, после чего засиял и, приложив руку ко лбу блондина, пронзил его молнией. Фигурка задергалась, задымилась, громкий горестный вопль резанул по нервам.

Руку от дымящейся макушки убрали. Белый дух сел и ошарашенно огляделся по сторонам.

— Где я? — испуганно.

— Тут! — гордо.

— Где — тут? — с подозрением.

Нечистик подмигнул ему и радостно обнял, прижимая вырывающегося белого духа к своей груди.

— Со мной! Феф, как же я испугался! Все-таки не абы кто, а полдуши чуть не сдохло.

Анрел вырвался, отполз и попытался слететь с подоконника на пол. Рухнул, застонал и пополз в угол. Киборг и гэйл задумчиво за ним наблюдали.

— Феф, ты чего?

— Не трогай меня. Мне больно.

— Когда тебя трогают? — с любопытством.

— Когда меня поджаривают, — с укором.

Анрелочек дополз до края свесившегося с кровати одеяла, тут же в него завернулся и глубоко вздохнул, прикрыв глаза.

— Ребята! — подала голос Иля.

Оба тут же уставились на нее.

— Никак хозяйка очнулась, — удивленно, черный.

— Как вы себя чувствуете? — вежливо, анрел.

— Я… я — Илия. Наверное.

— Хм… А я — Иревиль. А вон там — Феофан, — Ей махнули с подоконника, после чего с него элегантно спрыгнули и уверенно пошли к одеялу.

Одеяло испуганно закопошилось. В голубых глазах анрелочка мелькнуло отчаяние.

— Вылазь, — твердо, протягивая руку анрелу.

Анрел замотал головой.

— Я не кусаюсь, — ласково.

Снова мотает, отползая назад.

Рычание… анрела буквально сгребли в охапку, извлекли из одеяла и радостно потащили к хозяйке, удерживая в руках вырывающееся чудо в перьях.

Девушка протянула руку, но на нее та-ак посмотрели, что руку она убрала.

— Итак! — Анрела усадили на пол и радостно плюхнулись рядом, — Мы — отражение твоей души. Как видишь… темная сущность у тебя сильная, крутая и офигенная, — ни тени сарказма в тоне. — А светлая — запуганная и забитая, робкая… жмущаяся к темной.

Анрел как раз пытался отползти, но его поймали за край туники и не отпускали.

— Ну…

— Вот и познакомились. А теперь прости — нам пора.

— Куда?

— На выход, — серьезно, — А ты что, решила тут поселиться? Я против. У Фефа аллергия на пыль.

Анрел чихнул, угрюмо посмотрел на все еще держащего его за тунику Иревиля, и из его пальцев вырвалось что-то белое, тонкое, мгновенно спеленавшее черного духа, надежно его обездвижив.

Девушка зачем-то хлопнула в ладоши. Иревиль громко выругался и начал кататься по полу, пытаясь освободиться от странных пут. Анрел, сидя неподалеку, с интересом за ним наблюдал.

Илия же подхватила Феофана, посадила его на правое плечо и подошла к огромному старинному зеркалу, стоящему у двери.

Хм… как она выглядит? Вопрос актуальный для каждой девушки. В волосы вцепились крохотные ручки, перья крыла мягко щекотали щеку. Анрелочек очень боялся упасть, так как не до конца еще оправился.

— Феф! — с пола, трагически.

— Что? — не оборачиваясь.

— Я… я больше так не буду, — угрюмо.

Анрел обернулся, просиял улыбкой (все это хорошо отражалось в зеркальной поверхности) и ласково пропел всего одно слово. Путы спали, рассыпаясь золотом искр. Иревиль недовольно встал, размял крылья, руки и нагло взлетел вверх, приземлившись прямо на левое плечо. Ухо и щеку тут же укололи шипы на крыльях, и когтистая рука вцепилась в прядь волос, также не добавляя комфорта.

— Хм… ладно. А что же у нас в зеркале? Это… это ты!!! Божественно красивая, сногсшибающе сексуальная! Длинные ресницы, ноги, волосы, руки и так далее. Грудь рвет рубашку, зад — штаны, а на лице сияют губы, очи, затмевая все!

Ну… это я хотел бы, чтобы так было. Очень… Н-да-а-а… Феф, что за внешность они ей подсунули? ГДЕ ГРУДЬ, Я ВАС СПРАШИВАЮ?!

Феф дернулся, поскользнулся и упал, повиснув на прядке волос.

— Держись! — рявкнули в левое ухо, и с плеча соскользнул гэйл, подлетая к анрелу и подхватывая того на руки, после чего бережно водружая его обратно на плечо.

Девушка же все еще разглядывала собственное отражение, глядящее на нее прямо из зеркала.

— Ты как? — с правого плеча.

— Спасибо, хорошо, Иревиль… но я бы и сам справился.

— Можешь звать меня Рёва.

— ?

— Да не бойся, я не злой… а ты такая лапа!..

— ?!

— Как представлю, что ты — моя вторая половинка… ути-пути…

— ИРЕВИЛЬ!!!

У уха что-то сверкнуло, черная клякса рухнула на пол, застыв в жуткой позе. Девушка отшатнулась, случайно на нее наступила, тут же отпрыгнула и удивленно уставилась. Взгляд черного говорил о многом. Смерти в муках ей желали как минимум.

Анрел сидел на плече, хмурый и сердитый. На пол не смотрел, но косился.

— Оправится? — Феф. Угрюмо.

— Да, — неуверенно.

Косились все сильнее.

Девушка осторожно отлепила от пола временно обездвиженную тушку и сунула ее в руки анрелу.

— Лечи давай. А то умру — будешь убийцей, — дергая ножкой.

Шокированный дух прижал к себе хрипящего нечистика и осторожно кивнул. После чего мягко засветился белым и с силой прижал больного к груди.

Иревиль вздрогнул, выпучил глаза, завопил как резаный и стал вырываться, агонизируя на глазах.

Нахмурившаяся Илия тут же вырвала его из объятий сосредоточенного анрела и, двумя пальцами придерживая за крыло, подвесила перед носом, разглядывая дымящуюся половинку своей души.

— Что опять не так? — вежливо спросила она.

— Меня благословили, — с ужасом сообщил пациент, глядя на удивленного анрела, как на спичку, оказавшуюся ядерной боеголовкой.

— Но ты… жив?

— Если бы он еще и "аминь" прошептал… крылья и рога отвалились бы точно.

Ей демонстрируют отпавший хвост. В алых глазах шок, рука, держащая хвост, чуть дрожит. Духа осторожно посадили обратно на левое плечо и вернулись к созерцанию отражения.

— А из зеркала на Илию смотрела высокая девушка нескладной наружности. С короткими светло-русыми волосами, скелетистая и тощая — что сзади, что спереди (я про грудь). Пытающаяся выпрямиться в надежде, что еще не все потеряно, — грустно декламировал занимающийся самолечением гэйл. — Ребра четко обозначились. Их уже можно пересчитывать. Лопатки выпирают буграми, кожа… проблемная. Особенно лица. "И это киборг?" — спросите вы! "Да!" — мрачно сообщу я. Не красавица. Ну да ничего, бюст — не главное в нашей жизни… а в ее случае — и все остальное тоже.

Медленный поворот головы в сторону улыбающегося гэйла, пытающегося прилепить хвост на место.

— Не говори так! — справа, — Вы очень красивы. Почти совершенны! — Анрел? На душе девушки теплеет, она медленно улыбается. — И неважно, что только в душе. — Добил. — Главное — не внешняя красота, а внутренний мир. Помолитесь, и вперед!

Тяжелый вздох, отвернуться от зеркала и пойти к двери.

— Так голой и пойдешь? — снова слева.

— Да, — все еще спокойно.

— Не. Мне-то что. Иди хоть как. Но учти, голые дистрофики на улицах этого мира приговариваются к осмеянию и тыканью пальцами. Могут и обхамить, — задумчиво.

— Одеяло! Возьми одеяло! — заволновался анрелочек и рванул к сему предмету, мужественно пытаясь его поднять.

Силенок не хватало, так что он его скорее волок, чем нес к киборгу.

Гэйл с умилением за ним следил.

— Какой хорошенький, — улыбнулся он. — Мой! — с гордостью.

Девушка только кивнула, отбирая одеяло и накидывая его себе на плечи. Завернувшись, почувствовала, как у уха что-то колется и режется. Вспомнила — на плече что-то сидело. Пришлось доставать Иревиля, отряхивать и сажать обратно. Ее пообещали лично пытать в аду. Анрелочек же уже уселся справа и довольно улыбался, тяжело дыша от перегрузок.

— Ну и как я выгляжу? — неуверенно. Подвязавшись шнуром от гардин и вновь стоя перед зеркалом.

— Как-как… — задумчиво, слева. — Как скелет в одеяле, вот как… сногсшибающе! — язвительно.

— Рёва, ну зачем ты так? — расстроенно, справа.

Нечистик замер и расплылся в счастливой улыбке. Ее начали тыкать локтем в щеку.

— Нет, ты слышала? Рё-ова. Блин, я в аду!

— Так плохо? — удивленно.

— Так круто, — фыркнув.

Анрелочек хмурился, соображая: что он такого брякнул.

— А… я думала, что гэйлы и анрелы друг друга недолюбливают… а ты Феофана прямо-таки обожаешь, — поправляя шнур и понимая, что далеко она с этим одеялом не уйдет.

— Ну… вообще да. Но, во-первых, я не гэйл! А отражение темной половинки твоей души, хоть и маленькое… а во-вторых, анрелы — существа чистые, светлые и наивные, что ли. А каждому грязному и порочному хочется хоть раз в жизни заполучить в вечное пользование частицу такого вот света, — Красный как рак Феф смущенно рассматривал сложенные на коленях руки. — Чтобы мучить, издеваться, прикалываться… и все равно получать любовь в ответ. Это же круто! — Анрел сменил цвет на белый. На Рёву смотрели с ужасом, переходящим в возмущение. — Он же как котенок. И никуда от меня не денется, ибо мы — одно целое. Так что… — мечтательно.

Но тут его перекрестили и благословили одновременно, обрывая на самом интересном.

Через валяющегося на полу Рёву с дымящимся крестом на лбу пришлось после этого переступить и идти к двери уже без него. Ни она, ни Феф на нечистика даже не покосились. Потом догонит. Сам. Если захочет.