Новые территории

СЕРЫЕ ПТИЦЫ (Мроган)

Совещались до темноты в лагере пленных. Мои предложения были просты: пройти в юрту, отдать мешок с монетами, откуп, причём, именно медными, чтобы он выглядел весомее, потом упрекнуть Архаика в неточном выполнении договора, высказать ему недоверие и предложить выделить конвой, потом самому или с тем, кому он доверяет, пойти и выкупить первую сотню. Пленных предварительно перегнать через Дверь на выбранную сегодня площадку с десятком часовых, на склоне спрятать еще десяток лучников, причём заранее, чтобы рабы этого не знали. Всех своих снабдить лётными камнями для авральной ситуации. В случае обострения — напасть на сопровождение, стрелять, душить, или, как вариант, связать и увеличить свой бакшиш. Или удрать ве'рхом…

Тихо тлел костёрик, на колдовских скамьях у палатки сидели Пашка, Клер, отец, Хатакр, вот и вся моя гвардия, точнее, воинский штаб. Дома они сидеть отказались, предпочитая свежий весенний воздух и отсутствие лишних ушей… Пашка, доказывая свою точку зрения, бил кулаком по невидимому врагу, он считал, что торговля — это глупость и, раз уж мы ввязались в открытое нападение, надо дело доделывать… Как с крутизны, если уж побежал, то до конца, нечего тормозить. Клер с ним соглашался. Отец плёл несуразицу типа лобовой атаки. Хатакр, всю жизнь проживший в условиях тонкой приграничной политики, наоборот, предлагал деньги Аламан-Сар-Пашу отдать, раз уж обещано, а пленных оставить и продавать поштучно так, как мы делали раньше, объявив об этом родственникам через торговцев. Всё равно же доход, а риска меньше.

Я опасался, что в Дверь трудно будет протиснуть сотню пленных, не умеющих, да и вовсе не желающих протискиваться. Чем чреваты резкие движения около тонкой пространственной мембраны? Не знаю. Может, ноги оторвёт, а может и похуже что-нибудь… Не проводить же эксперименты для выяснения… А ещё было большое подозрение, почти уверенность в том, что нам подготовлена ловушка, в которую я охотно сую голову. Слишком уж легко и быстро согласился командующий… Но, с другой стороны, как мог архаик знать, что однажды утром я свалюсь к нему в юрту? Или это такая тонкая импровизация?

Кто знает, не стояла ли в запасе у командующего ещё одна тысяча для развития успеха? И не пробирается ли она сейчас скрытно по болотистой пойме реки, чтобы напасть с другой стороны города? Это же стандартный приём — напасть там, где не ждут. Подходящих мест было два: выше по долине, около клана Дикой Кошки, где стояла Средняя Башня, или ниже, в местах, куда мы совсем никогда не заходили, считая их практически непроходимыми. Фантазия моя гуляла вовсю, хотя отрезвляющим было хотя бы то, что у архаика нет связи и передать приказ о нападении он может только гонцами… А это — время, и немаленькое… Впрочем, это — если у него не было своего колдуна… Или ещё одного предателя среди наших…

Слишком высокие ставки в игре заставляли принимать во внимание и такой вариант. Если сам Калигон проболтался, что хотел ещё круг назад снести с холма наш город только от ревности, от того, что сюда побежали его вассалы, то почему не предположить, что и он, даже раньше сынка, прислал парочку доносчиков… Но и у них быстрой связи нет, значит, даже если шпионы что-то узнают, то на сообщение потребуется дней десять, за это время можно несколько битв провести. Был и противоположный вариант. Если возня с продажей пленных и с нападением была отвлекающим манёвром, то решающий удар мог подготавливаться на любом краю Объединённого королевства, да хоть, в Иллирии…

Решение пришло в ругани, со скрипом и в компромиссном виде. Ясно, что нужна дополнительная разведка и оттяжка по времени. Поэтому завтра с утра мне идти к архаику, отдать мешок монет и прощупать его намерения. Но предварительно облететь всю долину от Гнилого Тракта до начала болот, чтобы узнать, где стоит войско. Если всё нормально, то начинать перевод пленных.

Пашке группами летучих организовать осмотр тростника от города в сторону русла реки, искать затаившихся воинов. Вряд ли они будут ожидать разведки с неба и большой лагерь найти нетрудно, если он вообще есть. Клеру возглавить конвой и лучников. Хатакру — обследовать долину от Сторожевого до Средней башни, отцу — закрыть кольцо вокруг города дозорами, чтобы исключить возможность доставки донесений. Как ни прискорбно, особое внимание при этом уделять проверке своих… Ну, и обеспечить нормальный цикл жизни, как и всегда.

На этом и разошлись. Мы с отцом в Дверь, домой, а остальные остались следить за всё ещё опасными пленниками. В кабинете на столе я нашел высыхающие рисунки, и среди них набросок маленького озера в обрамлении цветущих кустов, Фарис-Та не выдержала и, несмотря на мои просьбы не разглашать чужую тайну маленького поселения, перенесла свой восторг на кусок грубой ткани, а это означало, что я нашел себе помощницу в странствиях. Похоже, она уже оправилась от нервного потрясения, а мою болячку на лбу мы объяснили немного неудачным приземлением…

Наутро с мешком денег в рюкзаке я обновил путь по новому рисунку. Дверь появлялась по волшебству, привыкнуть к этому чуду я пока не мог и вышел на вчерашнюю площадку в весьма романтическом настроении. Сияющий ещё дремал за горизонтом, прохладный туман налетал снизу, а пока я припрятывал в кустах мешок с монетами, вымок до половины тела от удивительно красивой росы, ожерельями свисающей с мелких цветов… Мысль, что сейчас придётся общаться с мерзким, жуликоватым архаиком, не умещалась в голове и отбросив её, я полетел искать главную тысячу…

Все горы мира по своей конструкции очень похожи на ломаные пеньки деревьев с плоскими вертикальными корнями, которые на Земле растут в тропиках, типа сейбы… От скального массива горы уходят в стороны змеями хребты, которые ветвятся, идут в самых разных направлениях, создают бесчисленные карманы, долины, ущелья, как правило, собирающие воду ручейками. И неважно, какие у них размеры, принцип один для всех.

В степи найти отряд можно легко, на большом расстоянии, просто поднявшись повыше. Скрыться негде. А здесь даже невысокая гора, на которой я вчера неуклюже приземлялся, расставила свои куриные лапы в стороны. Войско нашел не сразу. Пришлось полетать, чтобы увидеть то, что напугало гарпега — типичный хассанский лагерь с пёстрым ковром спавших ещё воинов, обходившихся без палаток, несмотря на весенний ночной холод, дымы костерков, юрта архаика и палатки начальников вокруг неё…

Несмотря на карту, которую вчера изучал, и даже план, наскоро вычерченный костью, я бы запутался, если бы рядом не проходил Гнилой Тракт, не узнать который просто невозможно, хотя, сейчас, когда вокруг всё цветёт, местность не кажется такой гадкой, как было при первом посещении… Пролетев вдоль пустынного с утра пути до поворота на Северную дорогу, чтобы сориентироваться, я повернул назад, к поселению беглых рабов и только неожиданно услышав крики «нувкин гыргын!» — «серая птица», понял что кем-то обнаружен. Вот тогда чуть в стороне, сбоку, увидел подпрыгивающих от любопытства хассанов, не желающих спать в раннее время… То, что искал. В любой толпе всегда найдутся и лежебоки, готовые спать до обеда, и ранние птицы, с любопытством взирающие на мир…

Я не стал с ними знакомиться или здороваться, а вот прозвище понравилось и напомнило о необычном виде перемещения, который уже начинал казаться привычным… Крики, однако показали, что не так-то легко опознать сверху даже то, что ищешь и дальше я прочёсывал местность глазами более тщательно, уже сориентировавшись с направлением дорог. Пролетел назад к Северной и вдоль неё, попытался отыскать другое войско или, хотя бы, сторожевые посты, должен же архаик как-то отлавливать меня на пути к нему, однако, ничего не нашел. Приболоченная низина была пуста… Нет, не безжизненна, потому что и птицы, и зверьё всякое и даже солидные упитанные змеи разбегались от приближения сверху большой, а значит, опасной неизвестности и это помогало убедиться в том, что глаза работают, а вот фигур покрупнее не было совсем…

Это могло означать всё что угодно. Самое простое — архаик выполняет обещание и ждёт. Армию сдвинул на более удобное место, а уж найти её должен без труда любой крестьянин, тем более, разведчик, и незачем выставлять посты на дороге. Тогда вон она, юрта, заходи, кларон, заноси свой мешок и радуйся удачно проведённой военной операции и торговой сделке. Большой тебе рахмат и всяких качьар — радостей — в жизни.

Но что-то здесь не так.

Может, показалось, что цвет юрты, точнее, полос на войлоке, стал другим… Меньше охраны вокруг драгоценного тела Архаика… В смысле — палаток. Почему-то нет дыма над центральным отверстием купола, хотя греть тело драгоценного начальника следовало всю ночь, а сейчас уже пора свершать утренний обряд, значит, должны бегать девушки за водой, воины с топливом, а тут никаких признаков жизни… Хотя охрана стоит у входа… По уставу, не шевелясь… Только слишком уж долго они не шевелятся…

Эти тонкие детали я рассматриваю, закрывшись невидимостью и подкравшись сзади. Конечно, моя невидимость не абсолютна, при движении воздух меняет прозрачность, но это может увидеть тот, кто внимательно смотрит. А здесь у входа стоят, похоже, куклы. И для чего же этот маскарад? А остальной лагерь живёт, движения стало больше, дымы из очагов гуще… Думай, Мроган, думай!

Может его светлость домой изволили отбыть, чего ему сидеть тут с комарами? А солдатам этого и знать не положено, вот и соблюдается маскировка. Но вполне возможно, что — для меня подстроена ловушка… Ловушечка… Войлочный силочек?… Зачем? История начала' мне надоедать… Прав, похоже, Пашка! И надо было связываться с продажей? Отогнали бы всю тысячу в Велиру, пускай Принц занимается, там торговля людьми — дело привычное…

— Эй, кларон! Зачем сзади стоишь? Заходи юрта!.. Я жду тебя, кларон… Не опасайся, тебе не причинят зла…

Голос внутри живой, сильный, властный бьёт в уши своей неожиданностью, так, что тело само вздрагивает, и лучше бы смыться сейчас поскорее, но «потерять лицо» не хочется, и, приобретя вновь свои обычные оптические свойства, пока никто не видит, я зашел в темноту за пологом, пробравшись через двух истуканов, которые живые и настоящие, несмотря на все мои измышления и с любопытством смотрят на возникшую из ничего фигуру в серой рыбьей коже, не поворачивая лиц… Вот это дисциплина!

— Заходи, кларон… Ты меня хорошо понимать?

— Я не вижу, где ты?

— Не спеши, сейчас глаза привыкать?… Я мало говорить с иритом, ты понимать слова?

— Да, спасибо. Хорошо понимаю… Ты прекрасно говоришь по-иритски…

— Приятная похвала… Давать знакомиться… Мой есть Аламан-Сар-Паш… Архаик Джургуфа… Вот мой ярлык… Ты удивиться, кларон?… Я знать, тот, кто говорить с тобой там, на пути, обмануть тебя…

— Как ты узнал, что я здесь?

— Очень просто. Маленькая хитрость… Ты мудрый, Ящерица и слава бежит впереди тебя, но я тоже не простой… Знать: ты придешь и сделать маленький дырки в юрта, через них всё видно… Видишь, свет?…

— А кто этот самозванец?

— Самозванец? Слово не знай…

— Кто назвал себя твоим именем? Кто посмел…

— А-а! Он просто купец, богатый хассан, но очен жадный… Хотел грабить твой город…

— А как же он взял твоё войско?

— Это не мой воины… В нашей стране воины живут дома. Когда архаик получает приказ, он набирает войско, сколько нужен. Этот червяк обманул их, сказал, что это мой приказ, показывал ярлык, но воины не уметь читать и верить ему. Он говорить будет много добыча, обещать рабов и всё, что можно унести на спина. Воин — бедный хассан, поверить лжецу…

— Я тоже не понимаю твой язык, не умею читать ярлык, как я поверю тебе? Если один обманул меня, то и другой тоже может, да?

— Но я же верю тебе и не спрашиваю твой ярлык, Ящерица…

— Где сейчас обманщик?

— Мы отправить его в славный город Джургуф и там наместник и старейшины будут судить лжеца…

— Что ты хочешь, Аламан-Сар-Паш? Зачем тебе ждать меня?

— Я долго думал и решил… То, что ты обещал само… званцу, так?… Можно отдать мне… Воины должны получить свои монеты, которые им обещал этот сын шакала, им надо кормить семьи…

— Сын шакала? Какого шакала?

— Ты разве не знать? На краю нашей страны, границе с пустыней водятся хищники, слабые и трусливые, питаться падаль, их мы зовём «шакал»…

— И что же я должен отдать тебе, архаик?

— Ты должен отдать тысячу монет…

— Прекрасно… Ещё что?

— И тех пленных, которых ты получил в битве…

— Какой битве, архаик? Кто тебе сказал, что будет битва? Может быть хассаны ушли по домам и мы их не видели?

— Это сказал предатель…

— Значит, ты веришь обманщику, архаик? А если я скажу, что пришел забрать золото, которое он мне обещал, что ты скажешь?

— Скажу, что ты, о хитрый Ящерица хочешь обмануть воина! За что он должен тебе золото?

— За то, что я не убил ни его самого, ни его нукеров и отпустил их домой… Одна монета за воина, десять за сотника, сто за архаика…

— Ха! Ты смеяться, да?! Твой войско — три сотни иритов, мальчишки, как они могли напугать тысячу воинов?! Зачем ты…

— А как же эти мальчишки могли победить тысячу, архаик? Что-то у тебя не совпадает… А если могли, то почему сейчас твои воины не встали в боевую позицию? Почему валяются у костров? Если моя армия такая сильная, то ты должен послать разведку, полководец?

— Да… Мне говорить… Что ты хитрый и нахальный как лиса!.. Какой твой войско? Ты здесь один совсем, жадный ирит… Я не знать как, но ты уметь летать… Как птица… Когда я услышать охрана кричать «серая птица», то знать, это ты лететь сюда… И тогда ждать…

— Я ведь могу уйти, архаик… Жди дальше… Ириты не должны тебе ничего… Ты не дал нам ни железа, ни рабов, только слова, которым я не верю… Разве я жадный? Покажи мне самозванца, покажи его воинов, пусть они скажут, кто из вас архаик. Что ты злишься? Где твои служанки — рабыни? Где слуги? Где охрана? Где хотя бы огонь в очаге? Я видел три архаика, но ты не похож ни на одного…

— Никуда ты не уйдёшь, кларон… Вокруг мои воины, скрыться нельзя… Ты подпишешь бумагу и твой город будет платить мне дань…

— Большую?

— Нет, не очень… Восемь тысяч монет, зерно, шкуры, восемь девушек, разве это много для Белый Город? Там золото течёт вместо воды…

— А почему я? В городе есть начальник, бургомистр… А я солдат, моё дело — граница…

— Ты главнее бурго… трудный слово… Ты главнее начальника, Ящерица, это все знать, к тому же, ты хочешь оставаться живым, правда?

— Да… архаик… поймал ты меня… А что будет с тем, с предателем?

— Зачем тебе знать?… Мало ли какой что может случись плохой хассан? Он может вдруг упасть на камень… Здесь много опасный место… Или скушать плохой еда… Или повстречать жадный бандит случайно…

— Я бы хотел попрощаться с ним, архаик…

— Зачем? Совсем глупый желать… Зачем?

— Я воин, архаик… И слово моё как булат!. Если я говорил, что приду, то пришел. Если я обещал принести монеты, то принёс… У тебя своя вера, а у меня — своя.

— Но у тебя нет монет… Их не видно…

— А если я принёс золото?… Давай, архаик, закончим это дело… Покажи мне обманщика, он сознается, что обманул, тогда мои обещания будут сняты и совесть моя не станет мучить моё хао…

— Я же сказал, кларон… Мы отправить его в Джургуф…

— Не надо, архаик… Давай идти по дороге доверия… Его юрта стоит чуть в стороне, в кустах, пойдём, тут недалеко…

— Ох, кларон, хитрость твоя больше чем проницательность… Только мы не пойдём… Его приведут…

Удар маленького гонга и в юрту, топают ноги, низко кланяясь втискивается воин. Но он не из охраны того толстяка, с которым я беседовал несколько дней назад… А сколько? Всего-то пять дней, а уже столько событий… И почему-то всё больше я не верю этому типу, как будто играющему роль сурового вояки… Опять с непонимающим лицом смотрю в сторону и ловлю слова, чтобы составить скелет фраз.

«Быстро — ходить — архаик — живой» — это правильно, что «живой»… Но во что же я вляпался? Если бы лучше знал физиономии этой нации, мог бы понять, что за проходимец устроил этот спектакль, а то, что он не архаик — совершенно точно… Может быть устроить ему дознание с удушением? Или оглушить и перенести на свою территорию и там допросить с помощью хассанов? Я многое сейчас умею, но в каждом случае нужно выбрать одно решение, команды «перезапуск» не будет.

Мнимый начальник наружу не выходит, это хорошо, я вижу и слышу его действия, но и плохо, потому что не могу пока ничего предпринять сам… Оружия в юрте не видно, правда, в ней темно, свет вползает только через дыру сверху, маленькое окно и тканевый полог. Опасаться нужно внезапного выстрела, наброшенной сети, какой-нибудь ловушки… Бокала с ядом? Забавно! Но глупо…

А какие они бывают, ловушки? Силки, ловчие ямы с заострёнными кольями, брёвна на верёвках?… Ну, нет, тут нет брёвен, значит, камень, но такие устройства требуют от меня точно попасть в зону их действия. Тогда на полу должна остаться отметина, если что-то копали или вешали… Темно… Может быть нарочно темно? Ну так я поставлю малюсенький светильник… Глаза немного ослеплены… Зато отчётливо видно, что здесь никто не живёт, нет даже ковров!.. Разве по камням должен ходить светлейший? Зато нет и засады, юрта пуста. Со светом можно разглядеть свежие следы земли на траве, там явно копали. Значит, всё-таки ловушка? Ну, точно, вон вертикальные тонкие шнуры устремились к куполу… Сейчас стоит сделать неверный шаг и я окажусь в мешке из сетки?

Ах ты, недотёпа лже-архаик, ты не знаешь, что я выбирался даже из каменного мешка! Может быть сделать последний шаг до неведомой защёлки? Дать скрытому врагу проявиться? Эффектно сунуть с потолка, где я буду скрючен верёвками, пистолет ему под нос и сказать: «Ну, вот вы и попались унбарнфюрер!» хотя я вовсе не знаю, что это слово означает, и, может быть, вовсе не так звучит? Ну, конечно же, не так, а штурм-бан-фюрер! Что за дурь лезет в голову? Я просто чуть-чуть приподнимаюсь над полом и перелетаю опасное, изрытое место… Дураки, могли бы ковриком прикрыть… Взгляд лжеца отрывается от входа, упирается в светильник, потом на меня, прогулявшегося по опасному месту как по минному полю… Ну… Что он предпримет?

Нарочно отворачиваюсь и демонстративно иду смотреть дырочки в войлоке, сделанные сзади… А между нами поставил стенку, слишком уж памятен замечательный арбалет в драке с принцем, не хочу получить в спину ядовитую каплю с иглы… Ну, давай, дружище, проявляйся. Пора уже… Наклоняюсь к дыркам… Врёт он всё! То место, где я стоял прозрачным, отсюда не видно… Всё он врёт, но стрелять не станет, ему же деньги нужны, а не мой труп, если только это не киллер…

Оборачиваюсь и, стараясь не расставаться с улыбкой, оглядываю ноги врага, мне любопытно, будет он проверять пяткой тайную «несработавшую» пружину или, что там у них закопано? Но вижу совсем другое, что всё ставит на место… Не хассанские ирчиги, а наши, до мозолей в глазу знакомые башмаки торчат из-под ненашего халата… Это Третий! Вот уж везёт, так везёт! Не пропал, значит… Вот почему ты так хорошо говоришь по иритски, товарищ ирит… Хотя, морда у тебя вполне хассанская… Но вы же, трое, с юга, из Иллирии, а там, по границе, возможно, каждый второй — мулат, как оно обычно и бывает?

Подбил архаика на подлость, а теперь решил, что тот слишком выгодно продаёт свою честь и, наверно, не делится, проказник? Возможно, что во всём лагере об этом знают только несколько доверенных лиц? А остальные думают, что архаик днём и ночью пьёт сладкое вино в своей юрте, а не лежит связанный? Ну, где же вы? Пора бы уже…

Наконец, наплывают тихие голоса и в темноту, ослеплённое ею, вваливается толстое тело, испуганно вращая головой на упитанной шее. Какие же они противные все! Ну, давай, кайся, как тебя научили, помогая ударами по чувствительным местам…

— О, господин, простить слуга твоего, джардух попутал сознание мой, алчность виноват, простить, господин, я назвал себя именем светлейшего…

— И кто же ты на самом деле?

— Я просто купец… Обычный купец, да. Мой услышать разговор светлейшего и решить получить много денги, это вот он — архаик!

— Значит, наш договор теряет силу, купец?

— Конечно, кларон, да продлятся годы твоей жизни…

— Значит, я никому ничего теперь не должен?

— Конечно нет, ты свободен как ветер в степи, господин.

— А чем ты торгуешь, купец? Какие товары продаешь?

— Разный товары, зачем ты спрашивать?… Ткань, масло, всё продаем, купец всегда всё покупает и всё продаёт…

— Наверно ты не раз бывал в Городе Богов, купец?

— Конечно бывал, как не бывать…

— И ты знаешь торговца железом Исамсиля на Верхнем рынке? Я покупал у него много железа в прошлом году…

— Да, господин, знаю, конечно, он хороший хассан…

Ну, да… Откуда чиновник, да ещё военный, может знать о том, что Верхнего рынка в Городе Богов нет, и купец Исамсиль поставляет нам только шелковые шнуры, но никогда не возьмётся продавать железо, все товары давно между купцами распределены, врёт, бедолага, спасает шкуру…

Что же делать?… Я могу утащить обоих к себе в лагерь, в город, это нетрудно, но Третий здесь не один, и надо как-то нейтрализовать его помощников, восстанавливая истинную власть в войске, потому что лже-купец, этот толстый и жадный трус, мне нужен живым, в отличие от лже-архаика.

Страшно делать первый шаг… Пока что мы все играем роли и стоящие передо мной персонажи не знают, что именно знаю я, а мне неизвестно кто там, снаружи и не изрешетят ли они нас отравленными иглами, не разбираясь, кто есть кто. Не хотелось бы… Но надо действовать. Начали! Первым делом нейтрализовать Третьего, запереть в кольцо…

— Принц Легорет будет недоволен Вами, господин предатель… Не надо дёргаться… Что не так?

— Этот продал тысячу соплеменников, чем он лучше! Кларон, не делайте глупостей, у Вас есть шанс овладеть одним из крупнейших городов на Юге, у меня связи, зачем Вам эта свинья, которая уже забыла все законы чести?

— Тебе ли говорить о чести? Наверняка в рукаве лежит ядовитая игла, ну так воспользуйся возможностью… «архаик»… Лучше лёгкая смерть, чем пытки в подвалах… А ты, Аламан-Сар-Паш, как ты мог не разглядеть этого скорпиона?

— Меня никогда так не обманывали, кларон… Он обольстил… Мы рассчитывали на обычных иритов… город давно был бы наш…

— Ты не первый, Аламан-Сар-Паш. Я прикажу поставить на тропе камень с надписью: «Три архаика нашли здесь гибель… Приходите с миром»…

— Ставь хоть десять камней, кларон… Жадность сильнее ума… Что ты с нами сделаешь?

— А что мне делать? Поступлю в согласии с вашими званиями. Ты — архаик и будешь править столько, сколько отмерено богами… А это — предатель… Он погибнет… У нас не любят предателей… Кстати, ты приготовил деньги, правитель?

— Увы, кларон, приготовил… К счастью, они не успели найти их… Они искали сундук, а я привёз золото… Мне кажется, мерзавец готов был меня подвергнуть испытаниям болью, но не осмелился пока… Ждал чего-то… Но я знаю, что Вас они собирались поймать…

— Да, я догадался… Вон висит ловушка, смотри, не встань туда, архаик… Сколько у него своих хассанов?

— Десяток, как и положено… Он предъявил ярлык советника падишаха, сопляк, и я, архаик, должен был ему подчиняться, срам!..

— Где твоя охрана?…

— Около юрты… Я лично дал ей приказ сидеть у палаток наготове. Никто в войске не знает, что я, как пленный, торчу в собственной юрте, а по территории меня проводит его охрана, как почётный эскорт с кинжалом, упёртым в спину… Воинам объявлено, что каждый получит свою часть, они радуются, отдыхают…

— Позовите свою охрану… И громко объявите, что они будут сопровождать советника по его указанию для осмотра лагеря… Чьи воины стоят на входе в юрту?

— Его, конечно…

— Когда Ваша охрана прибежит, прикажите им вместе построиться двумя колоннами у входа и позовёте советника, как это полагается по уставу, тогда выйду я и Вы прикажете своим воинам стоять смирно… Понятно?

Пытавшийся, как я и ожидал, заорать предатель уже не мог произнести ни слова, задыхаясь, поэтому приказание архаика было выполнено и с топотом примчались знакомые мне уже рожи, ситуация начала выпрямляться… На какое-то время я дал Третьему отдышаться, но перед выходом опять запечатал целиком…

Архаик, оправляясь от унижения, отыскал в голосе командные нотки и мизансцена прошла с большим успехом. Выйдя к двум построившимся отрядам, я один из них замуровал целиком, не испытывая никакой жалости, на фоне этой дряни архаик уже казался ангелом… Он хотя бы не менял своих званий, выполнял обещания и не желал никому несчастья.

Вид дёргающихся от удушья рож лжесобратьев по оружию поразил охранников не больше, чем приказ, подтверждённый архаиком: связать лжесоветника, что и было выполнено в юрте, после чего по одному туда же пошли и лжеохранники, не бывшие, как оказалось, даже военными, а набранные обманщиком по принципу «гвардейской внешности» бандитами.

Всё это мы узнавали в ходе обыска и экспресс допроса, при этом в карманах и швах одежды Третьего нашлись признаки той же самой экипировки, что у его предшественников, это действительно команда. Больше всего меня поразил одноразовый метатель игл. Два заряда, пружины, две кнопки спуска, одновременно открывающие крышечки каналов для игл, красиво сработанная смертельно ядовитая игрушка. Сделанная безо всякого прицела, она позволила мне, не имеющему никакой тренировки попасть в кусок тряпки с нескольких шагов, что заставило вздрогнуть воинов, которым я объяснил смысл действия оружия.

Постепенно все они проникались доверием к чужеродному кларону и не стали препятствовать тому, что я забрал все важные трофеи себе, оставив монеты им. Архаику достался кусок золотой проволоки, день был для него счастливым, поэтому дальше всё пошло как по маслу.

Я напомнил условия нашего договора. Объяснив, что испытываю недостаток в сопровождающих, которых будет всего десять на сотню, опасаюсь нечестных действий со стороны если даже не его самого, так части его войска, которое может повести себя неадекватно, на что он горячо согласился, переполненный пока ещё чувством благодарности за спасение. Теперь я мог отправляться, пока войско готовилось «принять» в объятия бывших соратников.

Себе же я оставил шпионский арсенал и любопытный ярлык, мысли при этом кинулись к маленькому домику в Городе Богов… Возможность хоть как-то объяснить своё появление в чужом государстве могла стать спасительной опорой для толчка во время бегства… Во всяком случае, фигурная полоса кожи с золотым тиснением много места не занимала.

Машина передачи, наконец-то закрутилась… Не ожидая уже подвоха от архаика (ну не настолько же он сволочь, чтобы в такой день строить пакости), я отказался от спрятанных лучников. Сначала попал в Город и сдал охране свой военный трофей, шпиона, предателя, гадину в одном лице, приказав переодеть в рваньё и привязать врастяжку в карцере, убрав оттуда «Второго», чтобы они не смогли общаться и даже видеть друг друга…

Перелетел к «концлагерю», где уже ждали результаты лётной разведки полностью идентичные моей собственной: «никого, ничего, нигде». Конвейер из десяти групп начал проталкивать в открытую дверь по сотне пленных, которых с одной стороны Двери вдвигали, с другой тут же отлавливали, не давая опомниться и заново сажали на верёвку, постепенно спуская цепочку чуть вниз по склону. Пока мы всё это готовили, приёмный отряд во главе с Архаиком подошел в соседнюю от него долину, где мы и возились и там произошел обмен монетами и рабами.

И так группа за группой. Меньше чем за одну метку переправили всех и я остался с сотней золотых монет по курсу одна за сто медных, вместо кошмарной головной боли, мучившей несколько дней. С Архаиком напоследок мы чуть ли не лобызались, он зазывал к себе в гости, рассказывал, как найти его дом, какой вкусный плов готовит его третья жена, сколько у него детей, а я не стал отказываться, мало ли что будет в будущем, приглашая и его к себе. Дело кончилось тем, что мне был выдан ещё один ярлык, тоже кожаный и тоже золочёный, но без надписей, куда можно было вписать кого угодно.

Конвой, освобождённый от своих неприятных обязанностей, переведённый назад к пустому концлагерю, пошел собирать палатки и чистить территорию, чтобы к вечеру вернуться в казармы на заслуженный отдых… Мне досталась самая нудная работа — убирать колдовские клетки. Отдельным отрядом пошла Пашкина сотня, которая улетала группами, десятками, по количеству лётных костюмов, потом он возвращался один с огромным мешком, набитым рыбьей кожей и таким челноком вывез своих привилегированных бойцов намного раньше плана, уже к середине дня…

Мне начинала нравиться такая война, во время которой можно было никого не убивать, вязать врагов вдали от дома и возвращаться, когда семья садится за стол к обеду. Может быть, это и лишено романтики, но зато достаточно продуктивно… Практически вся дорога на протяжении семи — восьмидневного перехода была уже изучена сверху и снизу, поэтому отдельный отряд пошел снимать связных девушек, всё ещё торчавших в своей пещере… Подумав еще внимательнее, я остановил его, нашел рисунок скалы около тайного убежища и сам перевёл всех в Город, чтобы им не бежать ещё день по долине… Три дня отдыха будут сегодня объявлены вечером на общем построении… Заслужили…Все заслужили!

Вот это я высказал за обедом, объявив о полной капитуляции противника и об освобождающемся времени. Нам срочно нужен был праздник и все со мной согласились, особенно женская половина семьи, привыкшая жить своим, обособленным миром, в котором по кругу мелькала еда, стирка, уборка и детишки. А для праздника нужна музыка, о которой, конечно же я и не подумал, но Фарис-Та подсказала, а Канче ехидно напомнила, как я отплясывал когда-то давно в день Посвящения, не забыла свою первую ревность…

А музыка — это музыканты, ближайшие из которых болтаются в Велире, ожидая Шею Года — весеннего праздника, обеспечивающего их пропитанием на полгода или выпивкой на пятерик. Мысль лежала на ладони — уж если сегодня больше тысячи тел были пропиханы через пространство, то почему бы не добавить к ним ещё десяток?

Но Велиру я, как назло, не помнил. Мои поездки были полны встреч с королём и знатью, беседами с учёными, с купцами и товарами разных мастей, рабочими, тележками и глубокими мыслями. Изучать сам город было некогда. Канче не умела рисовать, Фарис была там один раз и хорошо запомнила только яркие прилавки с тканями и украшениями, а мне нужен был простой и серый городской угол, не изменяющийся столетиями, на котором не могло оказаться лишнего прохожего, рискующего случайно и незаслуженно вляпаться в моё колдовство… Лучше даже, чтобы место было за городом, в тишине и безмолвии, вдалеке от любопытных глаз.

Кончилось тем, что убежав из-за стола, мы с Фарис побежали искать вторую художницу, бывшую жительницу столицы, уж кто-кто, а она-то должна была какое-нибудь интимное место знать. Нашли её, как ни странно, на занятиях. Война войной, но учёба шла по расписанию, которого никто не отменял, я даже удивился, почему? А потом приписал этот казус всё тем же новым свойствам нашей войны. Никто в городе даже не волновался, несмотря на то, что все знали, куда ещё позавчера были направлены все отряды, снятые с дежурств… Меня больше спрашивали о том, что будет с предателями, чувство мести было еще не удовлетворено…

Занималась женская группа. Девушкам — связистам, дежурным в штабах, принимающим и оформляющим сотни документов, грамота нужна была даже больше, чем разведчикам… Ворвавшись в мир урока как бризантная граната, мы сломали весь его смысл и настрой. Я поздравил девочек с победой и сообщил новость, за которую, как оказалось, по неопытности мог лишиться какой-нибудь части тела, потому что самым ярким проявление чувств наших красавиц было то же, что в кланах и скадралах. Хороший щипок! Вот истинное проявление настоящего восторга! Но когда так делает заигрывающая с тобой девушка, это бодрит! А вот двадцать пар восторженных рук могут порвать в клочья! Спасла меня хозяйка школы, своим привычным занудливым голосом остановившая истязание избытком эмоций и отпустившая всех по домам, то есть в казарму.

Суть вопроса она поняла моментально, а узнав, что ей сегодня тоже удастся попасть в родной дом, умчалась на свою половину ваять кусок пустыря на куске кожи размером с мою ладонь… А мы с сестрой перешли к вчерашнему озеру, который она изобразила на куске грубой ткани, разговор с бывшими рабами был ещё не закончен.

По правде говоря, я пока не знал толком, чего я хочу от маленькой общины. С одной стороны настораживала их уединённость и недоступность, что очень часто рождает такие явления как притоны и малины. Кто может дать гарантию, что ватага лихих молодцев не появится на Северной дороге, особенно, если на ней наступит мир и потянутся горбатые фигуры торговцев? А по умению маскироваться беглые рабы должны быть не хуже клановых разведчиков…

С другой стороны — уголь. Чёрный горючий камень был золотом, на котором мужики сидели и рано или поздно они поймут это. Что случится тогда? Неизвестно. Начнутся ли драки за владение или толпа искателей в одночасье сметёт к чертям всю гору вместе с озером? Что сейчас лучше — рассказать об истинной ценности, или скрыть её, чтобы сэкономить монеты? Непонятно также и то, куда бывшие рабы могут употребить своё золото? Строить дома? Но они нарочно маскируют место пребывания. На еду и тряпки столько не надо, значит начнётся пьянство, кто-то проболтается про уникальное месторождение… К тому же и растущие дети потребуют свободы… Как ни крути, а свято место надо занимать. Может быть даже силой, чего бы очень не хотелось…

Для нас, для Белого Города, гора кроме эстетических мотивов несла ещё и стратегические. Одной подзорной трубы, установленной на вершине, хватило бы, чтобы следить за целым районом, за перекрёстком двух дорог, ведущих в три города. Чем я только ни бил себя по железе' совести, как ни упрекал, а жестокий захватнический инстинкт толкал на традиционные для сатрапов решения. Завоевать! Присвоить! Захватить! Словно вороватый Сашхен из какой-то книжки, который всё время крал и очень этого стыдился, так и я сейчас оскаливал зубы, оправдываясь традиционно бандитским доводом: «Не я, так другой!»

Поэтому для смягчения разговора я взял девочку, а не Пашку, и знал это заранее, честно себе признаваясь, хотя также очень хотел увидеть место вчерашней авиационной аварии, и порадовать им сестру… Перед входом в Дверь она очень посерьёзнела, может быть, молилась своим девичьим богам, но шагнула решительно, а выйдя с другой стороны засияла так, что я просто залюбовался всеобъемлющей красотой пейзажа и юного существа с гибкой ломкой фигурой…

Старший ждал у хижины на том же самом месте, но поздороваться с ним удалось только мне, потому что Фарис моментально, как косяк рыбок, склевала толпа детишек. А мы традиционно сжали четыре руки в единый кулак, выказывая друг другу особое уважение… Я помнил, что в тех случаях, когда чего-то очень хочешь, надо от этого отвернуться и разговор начинать на совершенно отвлечённые темы. Но хитрый взгляд гарпега ехидно показывал, что он понимает всю подноготную причин моего посещения… Или так показалось?…

— Хассаны уйдут сегодня или завтра, Старший… Надеюсь эта новость облегчит твои раздумья?

— Да, мы видели… Вон, оттуда…Далеко… Плохо видеть… Но их стало больше?

— Да, они привели рабов… Свою добычу…

— Ты проиграть битву, кларон? Это твои воины?… Хотя, нет, там же хассаны, мне говорить мой разведка… Не понимать…

— Нет, я победил. Никто не погиб, мы только отняли оружие и связали…

— Хассаны купить хассанов?

— Да, Старший… Я сам не хотел верить… Это враги… Мне не жалко ни тех, ни других… Но самое смешное, что я теперь получаюсь работорговцем…

— Какой может быть битва, если никто не погиб?

— Разной… В первый раз мы залили их водой… из озера…

— Такой как наш?

— Да… Немного больше… Закрыли сток камнями, а потом обрушили…

— Я тоже думал такой защита… Но это один удар!.. И всё!

— Да, всё! Но после удара хассаны стали послушные, очень испугались, вода — это страх!

— А второй раз?

— А на второй они прошли очень быстро, на Сторожевой… Там нет даже ручья, только овраг. Пришлось побить их камнями, крупными… сделали обвал… Почти половина погибла или покалечилась… У нас тоже было много раненых…

— А ещё половина?

— Их выкупили родственники… А пять десятков остались… Никому ненужные… Сейчас таскают глину!..

— Кларон, ты быть страшный рабовладелец!

— Но это же не я напал на них… Хотя, какая разница?…

— Ты или очень добрый, кларон, или очень глупый… Враг не тот, когда нападать, а когда говорить, что он враг!

— Может быть, Старший… Но мне это не нравится… Так всегда будут только враги… Зачем?… А сегодня там, в лагере архаика был один, который сказал, что он — мой друг… А оказался предателем! Он служил в нашем городе, но хотел провести войско, и завладеть пленными, всё себе… Разве можно жить рядом с таким?

— И где он сейчас?

— В Городе…

— За один день… Волшебство… Трудно поверить, что так можно…

— Пойдём смотреть, увидишь… Хоть сейчас…

— Кларон, я же говорить, верить тебе… Потом пригласить… Я долго думать твой вопрос… И решить: нам ничего не надо, кларон… Здесь много еды бегать, нам не нужно тонкий ткани и украшения… Может быть, оружие… Хотя бы учиться…

— Будет оружие, Старший… Тхарат, кинжалы… Шкуры для одежды… Только смотри, детишки вырастут, дома сидеть не смогут, начнут бегать, случайно проболтаются, захотят жену или мужа, опять лишний рот, лишние уши… Любое селение должно расти, это закон… Одни старики могут жить в одиночестве… А если к вам проберётся предатель, что тогда?

— Зачем болеть, пока болезнь не приходить? Когда беда посетит наш дом, тогда будем думать…

— Наверно я лучше скажу о том, что у меня внутри, а ты тогда ответишь, да? Не умею я скрывать ничего, не быть мне политиком, правду говорить лучше, никогда не надо потом бояться, что проболтаешься или попадёшься на вранье…

— Кларон, мой не понимать, о чём ты…

— Сейчас поймёшь… Эта гора — очень важное место… С неё видно три дороги сразу… Не спорь пока, я потом покажу тебе… Сейчас моя разведка бегает полный день, чтобы найти просто следы. Отпечатки на глине, сбитая роса около камней, много признаков… Но хороший разведчик всегда может пройти так, что не поймёшь, кто и куда шел, да?

— Конечно может… И следы путать и ложный след, ловушки ставить…

— Ну, вот… А отсюда можно только сидеть и смотреть… Поставить один дозор и всё! И сто воинов свободны… Ведь у меня большая граница!.. А если здесь поставить укрепления, даже небольшие, то занять гору никто не сможет, она сама как башня…

— Ты хочешь поселить здесь свой дозор?…

— Подожди, Старший… Да…Хочу… Но есть ещё одно дело… Нам нужен чёрный камень! Очень нужен, чтобы делать кривые стёкла в печках… А ещё узорную сталь… Тоже в печках… Подожди, это тоже не всё… Главное… Я хочу вернуть домой своих рабов… В смысле, всех иритов… Они могут бежать… Их можно воровать, покупать, как угодно, но надо куда-то собрать, накормить, немного одеть, помочь вспомнить, что они вовсе не рабы, а свободные ириты…

— А гарпеги?

— А чем они хуже? И гарпеги тоже! Да кто угодно! Даже хассаны…

— Хассаны?! Твои враги?!

— Они не все враги… Ко мне ходят купцы… Хассаны… У меня две семьи варят стекло… Хассаны… В городе Богов есть друг… Он и его мать — хассаны, у меня есть рабочий, который ищет железо… Он был рабом у бадырс-хой, у речного народа… Я не люблю рабство… Хуже нет ничего… Старший, что с тобой?! Тебе плохо?!

— Мне хорошо… Наш народ не думать, что слёзы — это слабость… Ты сказать истину, которую узнать моя спина, её учить кнутом, писать кровью буквы, потом куриши учить меня ненавидеть рабство, когда бить слабую девушку, который мне нравиться…

— Старший…

— Нет, теперь ты помолчать… Ты сегодня рассказать, как мерзкий архаик купил своих соплеменников, одной веры, рождённых в одной земле с ним… А ещё я видеть как нас продавать, убивать, разлучать со своей семьёй… Спасибо, кларон… Я сначала видеть, что ты хитрить, но не понять, что ты хотеть… Думать ты будешь торговать чёрный камень, не знать прогнать тебя или нет… А ты честно сказать… Наверно я тоже не получиться политик?…

— Откуда ты узнал про черный камень?

— Трудно не догадаться… Ты поднять грязный кусок, а пальцы гладить его, а потом совать карман… Грязный, чёрный, в карман…Разве я слепой?

— Ох, ты хитрый, Старший… Ну, тогда, если мы договоримся, то будем считать себя мудрыми дипломатами, да?

— Договоримся, кларон… Ты правильно говорить… Моему племени одним будет трудно… И женитьбу сына я хотеть видеть, тоже правильно… Мы договоримся! Кушать будешь, кларон?

— Нет, Старший, не буду… Мы обедали, а сейчас попробуем пройти в Велиру… У нас праздник…

— Велиру?… Сарпания?… Два десятка дней пути?… Я никогда это не понимать…

— Не надо понимать… Ты же не знаешь, как растёт трава, но не удивляешься… Прости, Старший, у нас праздник сегодня, мы пойдём звать музыкантов…

— Я же говорить, ты немного Бог, Ящерица… Что хотеть, то и делать…Иди, раз надо…

— Я приду… Нет, не завтра… Один — два дня и приду… Удачи! Детей позови, а то я за них боюсь…

Кивнув, он позвал малышей, а мы пошли в Дверь у ворот, которая открывалась теперь гораздо лучше других… Велев Фарис переодеваться и звать всех желающих для посещения города, как на остановку трамвая, я ощутил себя всемогущим, даже голова закружилась при мысли о том, что можно практически моментально перейти в любую точку планеты… Такого не было даже на Земле, и не просто «не было», а никогда и не будет. Без шума моторов, долгой посадки в лайнеры с кучей досмотров, бесконечного перелёта, я просто рраз! И оказывался там, где надо…

Ларет-Та принесла две картинки и это нас выручило, потому что первая не открылась… Впервые я перешел в место, которого никогда не видел, прогресс нёс меня, колдуна на своих волнах… Интересно, чему я ещё успею научиться на Кее? Но для путешествий надо было рисовать… В любом деле есть свои трудности… А сейчас табун моих девушек и пара ребят вылезли на тесном дворе обычного городского дома-крепости и мы разбрелись… Я пошел искать Принца и музыкантов, Канчен-Ка с моей сестрой и воинами — на рынок, а учительница — домой, обнимать родителей…