Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций

(747.) ПРЕДВОДИТЕЛЬ ВОЛЧЬЕЙ СТАИ

Некий Цзян вечером возвращался домой из города. Когда он проходил по склону горы, его вдруг окружило несколько десятков волков, собиравшихся сожрать его. Цзян перепугался, но, увидев, что на обочине дороги навалена куча хвороста высотой в чжан с лишним, поспешно вскарабкался на нее и спрятался в хворосте. Волки не могли взобраться на кучу; тогда несколько волков убежало и вскоре вернулось, толпясь вокруг какого-то зверя, величаво, как сановник, восседавшего на их спинах. Волки усадили его в середине, и все склонили уши к его пасти с таким видом, словно он что-то говорил им по секрету. Через несколько мгновений волки повскакали с мест и начали растаскивать хворост, так что куча стала быстро уменьшаться.

Охваченный ужасом Цзян стал звать на помощь. Через некоторое время крики его услыхали дровосеки и прибежали на подмогу. Волки в испуге разбежались, только зверь, которого они принесли сюда, остался на месте. Цзян и дровосеки стали рассматривать его. Зверь был и похож на волка, и не похож. Круглые зрачки, короткая шея, длинная морда, хищные зубы, ноги длинные, но слабые, так что он не мог на них стоять. Голос у него был как у мартышки.

Цзян сказал со вздохом:

— Между мной и тобой не было вражды. Зачем же ты стал предводителем волчьей стаи и научил волков, как погубить меня?

Зверь склонил голову, словно кланяясь, и жалобно завыл, будто охваченный раскаянием. Тогда люди отнесли его в винную лавку, зажарили и съели.

(752.) ДВА МАЛЬЧИКА ДЕРЖАТ ПОДАРКИ

Цзян Фэн-вэнь по имени И[624], получивший степень цзиньши в годы правления под девизом Шунь-чжи[625], как-то раз молился в монастыре Линъянь[626] о даровании ему потомства. Ему приснился буддийский монах, который показал на двух мальчиков, державших подарки, и сказал, что это его сыновья. Поэтому, когда родился старший сын, Цзян назвал его Чэнь-си[627] — Подносящий Подарки. Впоследствии [сын] стал генерал-губернатором провинций Юньнань и Гуйчжоу.

Уже в преклонные годы Цзян сказал:

— Мне на роду написано иметь еще сына.

Значительное время спустя Цзяну приснилось, что в центральном зале его дома на солнце просушивают парчовое покрывало, а из него торчит императорский стяг.

Как раз в это время арендатор по фамилии Цао привез арендную плату, с ним была дочка, которой только что исполнилось десять лет. Она была одета в старое парчовое платье и весело смеялась. Увидев ее, достопочтенный Цзян был поражен. Он оставил ее у себя. Впоследствии она родила ему достопочтенного Вэнь-су[628].

(755.) ТРУПЫ ОБНЯЛИСЬ

Во времена мятежа Ван Луня из Шаньцзо в Линьцине начались пожары и жестокие убийства. Трупы мужчин и женщин заполнили реку и высились над берегами на несколько чи. Когда был водворен порядок, открыли шлюз, чтобы трупы могли плыть по течению. Хулиганы поснимали с мертвецов одежду, поэтому многие трупы были нагими.

Обнаженный труп девушки лет семнадцати-восемнадцати вдруг поднялся на поверхность реки и поплыл к шлюзу, где зацепился левой ногой и остановился. Неожиданно обнаженный труп юноши примерно тех же лет поплыл вниз, доплыл до шлюза, всплыл на поверхность и обнял труп девушки. Толпа баграми стала отталкивать его, тогда он уплыл прочь. Чей это был сын, так и не узнали.

(756.) ГОСПОДИН ГЭ

Сюцай Ли из Цзисяня, что в провинции Хэнань, жил в деревне. Как-то раз, гуляя вечером, он заблудился. Вдалеке, в лесных зарослях, он увидел свет и пошел туда. Перед ним оказалась хижина. Было слышно, что [в хижине] кто-то читает вслух. Ли постучал в двери. Вышел хозяин, мужчина лет сорока с лишним. Увидев гостя, он пригласил его войти, сказал, что его фамилия Гэ, что он любит читать, город с его суетой и лицемерием наскучил ему, и он поселился здесь, в уединении. Еще он сказал, что дома у его жены не хватает пищи и мать жены заставляет ее выйти за другого, поэтому она собирается завтра броситься в реку, и только господин Ли может ее спасти, поэтому он умоляет удостоить ее помощью.

Говоря это, он плакал. Ли обещал помочь и остался у него ночевать. Циновки были очень чистыми.

Когда рассвело, оказалось, что Ли лежит на могиле и никакой хижины поблизости нет. Ли в испуге бросился бежать по направлению к своему дому. По дороге он встретил женщину в зеленой одежде, которая шла и плакала. Она подошла к реке и хотела броситься в воду, но Ли удержал ее и стал расспрашивать. Оказалось, что это жена Гэ. Оставшись вдовой, она бедствовала, родители хотели насильно выдать ее снова замуж, поэтому она искала смерти. Дом Ли был неподалеку. Ли отвел женщину к своей матери, рассказал ей эту странную историю, и мать Ли стала заботиться о женщине, как о родной дочери. Ли было уже за пятьдесят лет. Женщина неожиданно родила сына, с виду это был вылитый Гэ. Когда его в шутку окликали «господин Гэ», ребенок смеялся и бросался в объятия [к звавшему его].

(758.) МЛАДШАЯ СЕСТРА ИНЯ

У некоего Иня из Уцзюня была младшая сестра, которой только что исполнилось двадцать лет. В праздник Середины осени вся семья сидела за вином, как вдруг услышали, как соседская женщина ругает свою свекровь последними словами.

Младшая сестра Иня внезапно переменилась в лице, вскочила, схватила нож и бросилась в соседний дом. Сломав там стол и стулья, она схватила женщину и собиралась зарезать ее. Домашние бросились на помощь той женщине, но девушка была такой сильной, что только когда ее схватило пять или шесть мужчин, удалось отобрать у нее нож.

Девушку увели домой и стали спрашивать, что с ней случилось.

Пытаясь сдержать гнев, она злобно кричала:

— Я непременно убью эту женщину, отомщу за мать! Домашние насилу уложили ее в постель, и она крепко уснула; когда девушка проснулась, стали ей выговаривать. От стыда она горько плакала, сама не понимая, почему она так поступила.

(759.) ТИГР БРОСАЕТСЯ В РЕКУ

Река Сянци к западу от Шаосина очень глубокая. Маленький мальчик играл у реки и увидел тигра. Мальчик кинулся в реку и поплыл, то скрываясь под водой, то появляясь на ее поверхности, чтобы посмотреть, где тигр. А тигр уселся на берегу и пристально глядел на мальчика, гипнотизируя его своим взглядом. Так продолжалось долго; внезапно тигр заторопился, из пасти его закапала слюна, он вскочил и бросился за мальчиком в реку. Начал нетерпеливо бить по воде лапами, так что вода забурлила, несколько раз погрузился в воду, несколько раз вынырнул и наконец не смог всплыть. Мальчик спасся, а тигр утонул.

(760.) ГОСПОДИН У И

Когда академик Чжу Чжу-цзюнь[629] из Дасина служил инспектором училищ в провинции Аньхой, ему приснилось, что Шан-ди пригласил его занять место господина У И[630]. Так как достопочтенный Чжу еще не завершил свое собрание сочинений, то он со слезами отказался. Шан-ди принял его отказ.

Проснувшись, достопочтенный Чжу рассказал о своем сне Линь Мэн-ли[631], начальнику города Гуйчи. Те, кто слышал его рассказ, были очень удивлены.

Впоследствии достопочтенный Чжу был назначен инспектором училищ в провинцию Фуцзянь. Там он посетил храм господина У И. Расположение статуй в храме было таким, как в его сне. Достопочтенный Чжу еще больше удивился.

Когда кончился срок его службы, достопочтенный Чжу подал отчет властям и скончался, ничем перед этим не болея.

Из записей времен Сун я узнал, что, когда родился Ян Вэнь-гун[632], тело его было покрыто фиолетовыми волосами длиной в чи, и он сам прозвал себя «господин У И», как достопочтенный Чжу Чжу-цзюнь.

(768.) СТРАНА «НАКАЗАННЫХ НЕБОМ»[633]

Ван Цянь-гуан еще рассказывал, что его джонку как-то прибило к одному острову, где жили тысяча мужчин и женщин; все они были толстые, маленькие и безголовые. Глазами им служили соски, сверкавшие при движении, а ртом служил пупок; они подносили к пупку пищу, втягивали ее и ели. Голоса у них были тоненькие и писклявые, речь разобрать невозможно.

Увидев, что у Цянь-гуана есть голова, они очень удивились и целой толпой сбежались поглядеть на него. Высунули из пупков языки длиной более трех цуней и наперебой кинулись лизать Цянь-гуана. Тот бросился бежать на вершину горы вместе со своими матросами и стал кидать оттуда камни. Тогда [безголовые] разбежались.

Знающие люди сказали:

— Это — род «наказанных небом», о котором есть записи в Шань хай цзине[634]. Их казнил император Юй[635], Трупы их не разлагаются; они могут пировать и плясать.

Я проверил у Янь Ши-гу[636] и других; «Род наказанных небом», упомянутый в надписи на стеле в храме Цысы, — это те, кого сейчас называют «наказанные небом»; видимо, при переписке вкралась ошибка.

И еще: в «Собрании бесед» Сюй Ин-цю[637] записано:

«Безголовые люди плетут из травы туфли. Погибшие в сражениях возвращаются и [ведут себя] как живые. Жены и дети вводят пищу и питье им в горло. Если они хотят есть, то пишут слово „голоден“, а если не хотят, то пишут „сыт“. Так они существуют еще лет двадцать, а потом умирают.

— И еще: когда генерал Цзя Юн был обезглавлен, он вернулся, неся свою голову в руках. Встал перед лагерем и спросил:

— С головой красивее или без головы?

Люди в лагере ответили:

— С головой красивей.

— Неверно, — сказал Цзя Юн, — без головы тоже красиво».

Эти [примеры] тоже относятся к категории «наказанных небом».

(769.) ТЫСЯЧЕЛЕТНИЕ СОСНЫ

На горе Фэнхуаншань, что в уезде Сяншань провинции Гуандун, растет несколько тысячелетних сосен. Жители Западного океана, подставив лестницы, хотели их срубить. Сосны неожиданно стали то сгибаться, то распрямляться и перемещались, следуя перемещению лестниц. Рассердившись, жители Западного океана начали стрелять из дробовиков, выпустили подряд несколько десятков зарядов, но никак не могли попасть. Сосны эти до сих пор зеленеют, как встарь.

(771.) ДЖОНКА, ПРОЛЕТЕВШАЯ ПО НЕБУ

В четырнадцатый день пятой луны пятьдесят пятого года правления под девизом Цянь-лун[638] была сильная гроза. Плывшая по реке в уезде Ичжэн торговая джонка была закинута ветром в самое небо. Потом она упала на отмель у озера Хунцзэ. В джонке было шесть торговцев рисом, везших [различные] товары, в том числе множество посуды. Ни одна вещь не была повреждена.

Один человек из Янчжоу сказал:

— В этот день я сам видел, как из облаков вылетела джонка. Сначала я принял ее за огромную птицу.

(775.) ТРУП ПЬЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ КРОВЬ

Некий сюцай Лю из Уцзяна имел учеников в семье Цзян из Юаньхэ. На время праздника Цинмин он вернулся домой, чтобы совершить обряд подметания могил. Сделав это, он собрался снова вернуться к ученикам и сказал жене:

— Завтра я пойду в одно место проведать друга, а после этого на джонке спущусь к воротам Чанмэнь[639]. Встань пораньше и приготовь мне еду.

Жена сделала, как он сказал. Встала, когда прокричал петух, и принялась готовить еду. За их домом находился холм, напротив которого текла речка. Жена вымыла в речке рис, собрала на огороде овощи, приготовила еду. Было уже совсем светло, но Лю не вставал. Жена пошла к нему в комнату, чтобы разбудить его, стала звать. Лю не откликался. Тогда она подняла полог, поглядела — а муж лежит поперек кровати, без головы, но следов крови нет.

В ужасе жена стала звать соседей. Те прибежали, увидели и заподозрили жену Лю в том, что она убила мужа ради любовника. Сообщили судье. Тот прибыл, чтобы произвести расследование; приказал временно положить труп в гроб, а женщину арестовать и допросить под пыткой. Доказательств никаких не было, и судья посадил женщину в тюрьму, но в течение многих месяцев не выносил приговора.

Впоследствии один из соседей, поднявшись за хворостом на холм, увидел там заброшенную могилу с неприкрытым [землей] гробом. Дерево было еще крепкое, но крышка слегка приоткрыта. Заподозрив, что гроб открывали грабители, сосед позвал людей. Гроб открыли и увидели труп; лицо у него было как живое, а все тело покрыто белыми волосами. Обеими руками труп держал человеческую голову. Пригляделись и узнали [голову] сюцая Лю. Сообщили об этом судье. Он приказал забрать голову из рук трупа, но тот так крепко держал ее, что несколько человек не в силах были разжать его руки.

Тогда судья приказал обрубить топором руки у трупа. Полилась свежая кровь, но в голове сюцая Лю, наоборот, не осталось ни капли крови; видимо, всю ее высосал труп.

Судья приказал сжечь труп. Жену Лю выпустили из тюрьмы, и дело на этом прекратили.

(781.) НЕМОЙ ЦАЙ

В Чанчжоу был человек немой от рождения, фамилия его была Цай, а имя позабылось. Поколения его семьи жили в деревне Циншаньчжуан, что на севере области. Семья была бедная, и Цай просил милостыню. Люди прозвали его Немой Цай. Цай ничего не умел, и другие нищие его не любили. Один только даосский монах Сюй хорошо относился к нему.

Через некоторое время монах Сюй умер в деревне Чжуцзячжуан. На трупе его были большие раны, и семья Сюя подала жалобу судье на некоего Чжу, [жителя этой деревни]. Чжу пытали, потом заключили в тюрьму, ему грозила смертная казнь. Некоторые говорили:

— Чжу действительно убил и заслуживает кары.

— Пожалуй, обвинение несправедливое, но правды никто не знает, — возражали другие.

Однажды немой Цай пришел в деревню Чжуцзячжуан. Деревенские жители позвали его:

— Немой Цай, иди поешь с нами!

Немой Цай широко раскрыл глаза и громко сказал:

— Я пришел для того, чтобы обелить господина Чжу, недосуг мне есть!

Все жители деревни — и старые и малые — очень удивились.

Семья Чжу была на грани разорения из-за дела об убийстве монаха Сюя, и она сказала Немому Цаю:

— Дело идет о жизни человека, ты этим не шути!

— Идемте к судье, я сам все ему сумею рассказать, — ответил Немой Цай.

Тогда семья Чжу и соседи — всего собралось несколько сот человек — потащили немого в город.

Начальник области, достопочтенный Ли, как раз сидел в зале присутствия и стал допрашивать немого.

— Убийца — достопочтенный Сюй Юй, — сказал Немой Цай и рассказал все обстоятельства дела, приведя неоспоримые доказательства.

Тогда начальник издал приказ об аресте Сюй Юя.

В это время Сюй Юй вместе со своими друзьями скрывался от жары в беседке, где они играли в кости на деньги. Сюя арестовали, привели на допрос, он во всем признался, и Чжу был освобожден из тюрьмы.

Чжу был соперником Сюй Юя в торговых делах, поэтому Сюй Юй, согласно задуманному им плану, привел даосского монаха Сюя в уединенное место, забил его там до смерти и подбросил труп к дверям дома Чжу. Держал он это в глубокой тайне, но спастись от Немого Цая, который с рождения не мог говорить, ему не удалось.

Понимая, что Цай спас ему жизнь, Чжу пошел к нищим, чтобы поблагодарить немого.

— Увы, Немой Цай умер, — сказали ему нищие.

Говорят, что это случилось в тот день, когда Чжу выпустили из тюрьмы.

(782.) ИСТОРИЯ, СЛУЧИВШАЯСЯ В ЧЖУЦЗИНЕ

Местность Чжуцзин в уезде Цзясин прилегает к озеру. Один мальчик тринадцати лет, сидя верхом на быке и обвязав поводья вокруг своего пояса, поил быка в озере. Бык постепенно заходил все глубже, и вода уже доходила до ног мальчика. Бык долго пил, но вдруг чего-то испугался и бросился бежать, а мальчик свалился головой в воду.

Люди на берегу, словно во сне, увидели, что какое-то существо, взбаламутившее воду, заглотнуло мальчика. Вскарабкавшись на берег, бык вытащил за собой на веревочных поводьях сома, похожего на маленькую лодку. Люди закричали; только теперь они поняли, что сначала рыба укусила быка, поэтому он от боли бросился бежать. Бежал он очень быстро, и мальчик упал, но так как он был привязан к быку веревочными поводьями, то рыба, хотя и заглотнула его, не могла сбросить веревку, поэтому бык и вытащил ее самое, как вытаскивают рыбаки. Все стали рубить рыбу ножами, надеясь, что мальчика еще удастся спасти. Но он уже был бездыханным, хотя на одежде, волосах, коже никаких повреждений не было.

Рыбу разрезали на куски и взвесили, в ней оказалось более 380 цзиней веса.

Эту историю рассказывал Чжу Сюй-сань по возвращении из Умэня. Произошло это в одиннадцатый день седьмой луны пятьдесят четвертого года правления под девизом Цянь-лун[640].

(787.) [С ПОМОЩЬЮ] ЩЕПОТКИ ЗЕМЛИ СПАССЯ ОТ РАЗБОЙНИКОВ

Вань Цзюнь-мо, врач из Цзянчжоу, был очень искусен в своем деле. Больные из ближних и дальних мест шли к нему сплошным потоком, и Цзюнь-мо, не щадя сил, лечил их, ни на минуту не задумываясь над тем, отблагодарят они его за это или нет. Бедняков он оставлял у себя в доме, и они уходили оттуда, только совсем выздоровев.

Однажды к дверям Цзюнь-мо подошел даосский монах и попросил вылечить его; Цзюнь-мо осмотрел его и сказал:

— У наставника камни в печени; если примете несколько десятков порций лекарства — выздоровеете.

— Я пришел с горы Лушань, — сказал монах. — Перенесу ли обратный путь?

Цзюнь-мо оставил даоса у себя и принялся за его лечение. Действительно, через месяц с небольшим даос выздоровел. Было это в последние годы правления под девизом Чун-чжэнь[641], когда банды разбойников совсем распоясались, появляясь повсюду, и Цзюнь-мо это очень волновало.

— У вас есть возможность бежать от них? — спросил его даос.

— Кроме как на пропитание, я ничего не заработал своими занятиями, — ответил Цзюнь-мо. — А теперь и крова лишусь?

Перед уходом даос велел Цзюнь-мо взять доу земли, прочел над землей заклинания и приказал спрятать ее в зале поклонения Будде, утром и вечером возжигать курения. Если придут разбойники, взять шэн земли и насыпать ее у входа в дом у задних дверей; двери держать на запоре, из дому не выходить; есть только поджаренный рис, пищи не готовить. Только когда разбойники отступят, можно будет выйти из дому.

Разбойники несколько раз вторгались в город, и, пока не прибыли правительственные войска, Цзюнь-мо пользовался способом, [указанным даосом], и не потерпел никакого ущерба.

Соседи, вспоминая, говорили, что [на месте его дома] видна была только облачная дымка — и все.

К тому времени, когда он использовал всю землю, порядок был восстановлен.

(788.) ПОСЛУШНИК МЕЧТАЕТ О ТИГРЕ

Один буддийский монах с горы Утайшань взял себе в послушники мальчика, которому было три года.

Гора Утайшань очень высокая, а монах с мальчиком жили на самой ее вершине, занимались самоусовершенствованием и ни разу не спускались вниз.

Лет через десять с лишним монах и послушник спустились с горы, и послушник впервые увидел волков, лошадей, петухов, собак.

Поэтому монах стал объяснять ему:

— Вот это вол, на нем можно пахать поле; а это — лошадь, на ней можно ездить верхом. Это — петух, он может возвещать рассвет; а это — собака, она может сторожить дом.

Послушник кивал в ответ.

Вскоре мимо них прошла молоденькая девушка.

— А это что? — спросил послушник.

Монах, не желая, чтобы его ученик думал о подобных существах, ответил с серьезным видом:

— Это тигр; всякого, кто к нему приблизится, он пожирает, не оставляя даже косточек.

Вечером, когда они поднялись обратно на гору, монах спросил:

— Ну, понравилось тебе какое-нибудь существо из тех, что ты сегодня видел под горой, или нет?

— Никто не понравился, — ответил послушник. — Только этот тигр, что пожирает людей, очень понравился. Никак из головы нейдет.

(790.) ОСТАНКИ САМИ СЕБЯ ХВАЛЯТ

На горе Шанфаншань в Сучжоу есть буддийский монастырь[642]. Некий Ван из Янчжоу гостил там и средь бела дня услыхал под лестницей человеческий голос, твердивший что-то без умолку. Ван позвал других гостей послушать; те тоже слышали этот голос и решили, что это дух мертвого жалуется на обиду; вместе с монахами они взяли кирки и лопаты и стали разрывать землю. На глубине пяти чи с лишком обнаружили сгнивший гроб, а в нем истлевшие останки, больше ничего там не было. Тогда гроб снова зарыли. Но не прошло и получаса, как из-под земли опять послышался голос, словно идущий из гроба. Стали прислушиваться, но ни слова не могли попять. Все были напуганы.

— В западном флигеле живет наставник Дэ-инь, он человек высокой добродетели, понимает язык бесов. Попросим его прийти послушать, — предложил кто-то.

Ван вместе с другими гостями пошел просить Дэ-иня послушать голос. Наставник пришел, склонился над землей, долго слушал и наконец сказал с досадой:

— Незачем его раскапывать! Этот бес при жизни был крупным сановником и любил, чтобы люди ему льстили. После его смерти никто ему не льстит, поэтому он все время сам себя расхваливает, лежа в гробу.

Все стали смеяться и разошлись. Постепенно звуки, шедшие из гроба, становились все тише.

(791.) ВИСТАРИЯ ПРИСУТСТВУЕТ ПРИ КОНЧИНЕ

В помещении палаты обрядов есть тысячелетняя вистария; ствол ее напоминает дракона, один человек не может его обхватить. Листва покрывает три зала, и летом там особенно прохладно. Расцветает вистария одновременно с пионами.

В шестом году правления под девизом Цянь-лун[643] министр Гань Жу-лай[644] вместе с достопочтенным Го И-на лично занимался аттестацией чиновников, выкликая имена и отмечая их в списках. Достопочтенный Гань скончался в кресле, не опустив руки, в которой он держал кисть.

Достопочтенный Го доложил об этом верховным властям, и на похороны Ганя была пожалована тысяча лянов серебром.

В этот вечер вистария распустилась, все бутоны раскрылись и благоухали три дня во много раз сильнее, чем в конце весны.

Что это означало, неизвестно.

(792.) МОНГОЛЬСКИЙ ВОЛК

Цзян, начальник уезда Чанчжоу, рассказывал:

«Львы и слоны, на которых ездят будды, людям хорошо известны, а вот монгольские волки, на которых ездят будды, людям неизвестны. В этих волков превращаются духи трупов.

Один человек шел ночью и увидел, как труп открыл свой гроб и вышел из него. Поняв, что перед ним дух трупа, человек подождал, пока он покинул свой гроб, наполнил гроб черепицей и камнями, а сам спрятался на крыше крестьянского дома, чтобы посмотреть, что будет. Когда наступила четвертая стража, труп вернулся. Он шел большими шагами и как будто нес что-то в руках. Подойдя к гробу и увидев, что в него нельзя войти, труп стал гневно озираться, широко раскрыв глаза, из которых исходило сияние. Заметив, что наверху есть человек, труп бросился туда, но ноги его, как будто сделанные из сухого дерева, не гнулись, поэтому он не смог подняться по лестнице и злобно отбросил ее прочь.

Человек испугался, что не сможет слезть, схватился за ветви дерева и спустился по ним, труп заметил его и кинулся в погоню. Человек в ужасе бросился бежать что было сил. К счастью, он хорошо плавал и сообразил, что труп не сможет войти в воду. Человек переплыл реку и встал на другом берегу. Труп долго бегал взад и вперед, издавая жалобные стоны. Затем он трижды высоко подпрыгнул, превратился в животное и убежал. На земле он оставил какую-то вещь; это был труп ребенка, наполовину съеденный, вся кровь из него была высосана.

Некоторые говорят, что трупы сначала превращаются в духов засухи, а в следующем превращении становятся монгольскими волками. Волки эти обладают разумом, изрыгают дым и огонь, могут сражаться с драконами, поэтому будды и ездят на них, чтобы держать их в повиновении».

(793.) ОГРАБИЛИ ЗЕМНОГО БЕССМЕРТНОГО

В двадцать седьмом году правления под девизом Цянь-лун[645] купец Шэ из Ханчжоу разбил сад, и, когда очищали озеро, нашли два глиняных чана, запечатанных со всех сторон. Решив, что там что-то спрятано, Шэ велел людям открыть чаны. В одном из них оказался даос, сидевший крестообразно поджав под себя ноги. Ногти у него были длиной более чжана, они трижды обвивались вокруг его тела. В глазах даоса, казалось, таилась улыбка.

Спросили, при какой династии он [жил], даос покачал головой и ничего не ответил. Напоили его чаем, но он по-прежнему не мог говорить.

Купец Шэ был человек богатый, щедрый и любил делать добрые дела. Он напоил даоса отваром из женьшеня, но тот все равно не мог говорить.

Шэ подумал, что это — земной бессмертный, совершенствующий себя путем очищения[646] и еще не достигший цели; поэтому он велел закрыть его в чане, как прежде.

Раб купца, мальчишка, любивший пошутить, захотел добыть себе ногти даоса, чтобы хвастаться перед людьми такой редкостью. Он взял ножницы и тайком обрезал даосу ногти, но при этом нечаянно поранил его. Потекла свежая кровь, из глаз даоса покатились слезы, и он упал мертвый, превратившись в кучу сухих костей.

В разделе «Жизнеописания» в «Истории Южных династий»[647] я нашел рассказ о человеке, который разрыл землю и раскрыл гроб; в гробу лежала девушка. Она сказала, что ее зовут Земная Бессмертная Цзян-чэн, и просила его быть осторожным, чтобы не поранить ее. Разрывший землю человек позарился на ее золотой браслет, отрубил ей руку по локоть и забрал браслет. Потекла кровь, и девушка превратилась в сухие кости.

Тут я понял, что события древности и наших дней часто совпадают, как совпали судьбы [даоса и этой девушки].

Этот случай содержится в жизнеописании Ван Юань-мо[648].

(796.) МАЛЕНЬКАЯ СЛУЖАНКА ПОПАДАЕТ В ОТВЕРСТИЕ

Чжан Лай еще рассказывал:

«Мой предок, господин Син-цзы, был инспектором училищ в провинции Цзянси, у него была маленькая служанка, очень глупая, которая внезапно поумнела; домашние очень удивились этому.

Однажды служанка мылась, заперев двери, и очень долго не выходила.

Стали звать ее, но она не отвечала, поглядели в щелку — в помещении никого нет. Тогда взломали дверь, вошли; вода в тазу была еще теплой, все окна закрыты, и пыль на них не потревожена, только в одной доске пола была маленькая щелка, в которую могла пролезть лишь мышь. Подняли пол, поглядели — внутри оказалось отверстие глубиной более чжана; там лежала без сознания служанка. Дали ей имбирного отвара, но прошло много времени, пока она очнулась.

Служанка рассказала:

— Месяц назад я повстречала молодую женщину, которая очень сердечно отнеслась ко мне, стала учить, и то, что я вдруг поумнела, — результат ее уроков. Эта женщина сказала мне:

— Обели меня в глазах твоего хозяина от несправедливого обвинения.

Я обещала, но не посмела рассказать об этом хозяину. Через несколько дней женщина пришла и стала упрекать меня, что я нарушила обещание. Я ответила, что боюсь хозяина и поэтому не осмелилась с ним говорить.

— В твоих словах есть резон, — сказала женщина. — Я не удивлена этим. У меня есть прекрасный сад, почему бы нам с тобой не погулять в нем?

И она повела меня в какое-то место, где были крошечные красные ворота и несколько тесных помещений.

— Здесь невозможно гулять, — сказала я ей, — я хочу вернуться назад.

Женщина ответила:

— Я пойду вместе с тобой, но сначала посиди немножко, чтобы набраться сил.

Неожиданно снаружи послышались шум и голоса. Женщина испугалась, поняв, что это вы пришли искать меня, и вы вытащили меня из отверстия.

Что это была за нечисть, неизвестно.

Служанке в ту пору было лет шестнадцать-семнадцать, потом она вышла замуж и до сих пор живет благополучно, в полном здравии; сейчас ей уже за пятьдесят».

(798.) НАРУШИЛ БЕСОВСКИЙ ОБЫЧАЙ

Студент Ли занимался ночью в доме, расположенном по соседству с рекой, и услыхал, как бес говорит:

— Завтра некий человек будет переправляться через реку, он послужит мне заменой[649].

На следующий день, действительно, один человек собирался переправиться через реку, но какая-то сила воспрепятствовала, и он ушел, не переправившись.

Ночью снова пришел бес и стал упрекать студента:

— Зачем ты лишил меня возможности получить замену?

— Ведь ваша порода проходит цепь новых рождений, зачем же обязательно нужна замена? — спросил Ли.

— Такой порядок ввел судья Царства мертвых, — ответил бес. — Я тоже не знаю, с чего это повелось. Это похоже на то, как в мире людей пополняют правительственные амбары или чиновничий состав, обязательно покрывая недостачу. Думаю, что здесь действует одинаковый принцип.

Ли сообразил, как надо ответить, и сказал:

— Ты ошибаешься. В правительственных амбарах находится зерно, чиновникам положен оклад, это все — государственные деньги и продукты, которые нельзя расходовать зря. Поэтому и имеются установленные пределы, которые нельзя переступать. Но среди людей, живущих между небом и землей, одни сами уничтожают свою жизнь, другие истощают чужие силы. Неужели же Творец Перемен находит время контролировать все списки?!

— Я слышал, что Чжуаньлунь-ван[650] действительно контролирует списки, — сказал бес.

— Я вот что тебе скажу, — проговорил Ли, — пойди и спроси у Чжуаньлунь-вана, и если он сочтет, что тебе обязательно нужна замена, то приходи за мной и тащи меня с собой в замену себе. Тогда мне представится случай повидать Чжуаньлунь-вана и в лицо обругать его.

Бес запрыгал от радости и убежал.

С тех пор он больше не возвращался.

(803.) ГОСПОДИН ЛИ ИЗ ШАОСИНА

Ли Чжи-ин из Шаосина был советником в уезде Тайгу, что в провинции Шаньси. Ночью он спал у себя в кабинете и увидел старика, который, вытянув из-под кана сапоги, сказал:

— Я уроженец Шаньиня, тоже служил здесь. Умер и не могу вернуться в родные края. Мой слуга, украв серебро и одежду, бежал. Дома до сих пор еще обо мне ничего не знают. Умоляю вас, господин, послать за меня письмо ко мне домой.

— Незачем посылать письмо, — сказал Ли, — я собираюсь вернуться домой и на обратном пути смогу сопровождать ваш гроб.

Дух покойного очень обрадовался и стал с поклонами благодарить Ли.

— Мне нечем отплатить вам за милость, — сказал ои, — и я хочу решать за вас дела.

С этих пор каждую ночь, когда Ли крепко спал, все дела, лежавшие у него на столе, получали решение, и всегда очень мудрое.

Через год Ли повез гроб старика в его родные края. Жена и сын покойного, обливаясь слезами, встречали его у ворот.

— Вчера ночью увидели во сне, что гроб с телом старого господина возвращается домой, поэтому мы и встречаем его здесь, — объяснили они.

(806.) БЕСОВ ЗАСУХИ СУЩЕСТВУЕТ ТРИ ВИДА

Один вид [бесов] похож на зверя; другой — это то, во что превращаются духи трупов; оба этих вида могут вызывать засуху, прекращать ветер и дождь. А высший вид беса засухи называется гэ, вред от него особенно велик. Эта разновидность бесов похожа на людей, но выше ростом. На макушке у них один глаз, они могут пожирать драконов. Дух дождя[651] боится их.

Увидев, что поднялись тучи, эти бесы поднимают голову и начинают дуть. Тучи рассеиваются, а солнце палит еще свирепее, чем прежде. Люди не могут их одолеть.

— Когда по воле неба должна быть засуха, то испарения гор и рек сгущаются и становятся [бесами засухи]. Когда же бес внезапно исчезает, то начинается дождь, — говорят некоторые.

(814.) ЯВЛЕНИЕ ГУАНЬ-ДИ

Яо Кун-чэнь, начальник города Тунчэн, рассказывал:

— Некогда в Чжили некий инспектор пригласил в управление гадателя, чтобы тот вызвал духа для решения судебного дела. Родные и друзья инспектора собрались [в этот день] в управлении, и только сын человека, получившего ученую степень в один день с инспектором, сидел спокойно в кабинете и не выходил. Кто-то из гостей пригласил его присоединиться ко всем.

— Дух, которого вызывает гадатель, всего-навсего образованный дух, а я служу Гуань-ди, и мне не пристало выходить к алтарю гадателя.

— Возможно ли пригласить Гуань-ди? — спросил гость.

— Возможно, и он может при этом явиться людям, — ответил юноша.

Гость поспешил сообщить об этом инспектору. Тот лично пошел просить юношу.

— Всем вам, господа, придется три дня соблюдать пост, — сказал юноша. — Надо выбрать чисто убранную террасу и возжечь там курения.

Гости в назначенный день поставили в разных местах десять чанов, наполненных водой, опустились на колени подле чанов и стали ждать. Юноша, одетый в черное, вышел, подняв глаза к небу, горько зарыдал, а потом стал что-то жалобно бормотать, словно жалуясь кому-то.

И вдруг среди пятицветных облаков[652] все увидели божество в императорской одежде и головном уборе, с длинной бородой. Опираясь на главнокомандующего Чжоу[653], божество опустилось вниз и уселось на террасе лицом к югу.

— Не беспокойся, — сказал [Гуань-ди] юноше, — враг будет призван к ответу.

Тут некий Фу стал бить поклоны, заплакав в голос.

Поддерживая божество, главнокомандующий Чжоу улетел вместе с ним, видно было только, как их окутали облака, — и все.

Ослепленные сиянием золотых лат гости не могли открыть глаза; разделенные чанами, они лежали ничком на земле.

Однажды юноша ушел, не попрощавшись. Говорили, что ему причинил зло кто-то из крупных чиновников. Все удивлялись, но так и не узнали, что за враг был призван к ответу.

(819.) «НЕБЕСНЫЕ КОСУЛИ»

«Небесные косули» — не люди, а принадлежат к категории трупов-оборотней.

В провинции Юньнань много рудников. Когда происходит обвал и рудокопы не могут выбраться наружу, то они десять, а то и сто лет питаются испарениями земли и металлов, и их тела не разлагаются. Хоть они и не умерли, но материальная их сущность мертва.

Так как рудокопы трудятся под землей, где темно так, словно стоит вечная ночь, то большинство из них носят на лбу фонарик. Если, прорывая ход в земле, они встречают «небесную косулю», та очень им радуется, жалуется людям на холод, просит у них табак. Получив табак, выкуривает его, а потом падает ниц и просит людей вывести ее наверх.

— Мы пришли сюда за золотом и серебром, — отвечают шахтеры, — нам нет смысла уходить с пустыми руками. Ты знаешь, где проходит золотоносная жила?

«Косуля» ведет их в глубь копи, где обязательно есть богатая добыча.

Перед выходом на поверхность шахтеры обманывают «косулю», говоря:

— Мы должны выйти первыми, а потом вытащим тебя в корзине.

С помощью веревки, привязанной к бамбуковой корзине, они тащат на поверхность «небесную косулю», но на полпути перерезают веревку, так что «косуля» падает вниз и умирает.

Один надзиратель, человек добрый, пожалел «небесных косуль» и вытащил семерых или восьмерых наверх. Как только их коснулся ветер, одежда, мясо, кости — все превратилось в жидкость, издававшую затхлую вонь. Все люди, вдохнувшие эту вонь, заболели заразной болезнью и умерли.

Поэтому с тех пор люди, которые тащат наверх «небесных косуль», непременно перерезают веревку, боясь, что почуят этот запах и умрут. А не вытаскивать их люди тоже боятся, так как «косули» будут бесконечно к ним приставать.

И еще рассказывают, что если людей много, а «небесных косуль» мало, и люди свяжут их веревками, прислонят к земляной стене, возведут со всех сторон глиняные стены и замуруют их, соорудив сверху площадку с фонарем на ней, то «косули» не смогут больше вредить людям. Но если людей мало, а «небесных косуль» много, то они насмерть задурят людей и не выпустят их.

(821.) ПРЕВРАЩЕНИЯ

Каждый год, когда восьмой месяц по лунному календарю переходит в девятый, камешки в реке Юйтяньхэ превращаются в яшму. Если человек, собирающий эту яшму, наступит на нее ногой, то на военных заставах, расположенных по обеим берегам, начинает бить барабан. Увидев человека, который, сгорбившись, смотрит себе под ноги, [стражники] непременно требуют с него яшму в подарок, а если он не отдает, карают его.

Если вся яшма бывала собрана, то на следующий год она снова появлялась. Если поднимался сильный туман, то камни на горе превращались в драгоценные, а речные камешки — в яшму.

В России бывает, что слетится тысяча ворон, и когда поднимается сильный туман, птицы падают на землю и лежат неподвижно, а потом превращаются в крабов; змеи превращаются в стрекоз; если люди их прихлопнут, то от злости они делаются ядовитыми и превращаются в сколопендр.

(824.) СТРАНА ПАРЯЩИХ

Жители страны Парящих могут ходить по воздуху; задумав попасть куда-либо, они мгновенно пересекают пространство в десятки тысяч ли.

В правление предшествующей династии некий ревизор из провинции Цзянси, переправляясь по морю, видел этих людей и поразили их красивой наружностью. Они обладают способностью, попав в любое место, сразу же научиться тамошнему языку. Они проникают на женскую половину дома; ворота и двери не являются для них преградой. Еще хорошо, что они не занимаются развратом или воровством.

(827.) ВЫРВАЛ ЯЗЫК У БЕСА

Э-чжэнь, слуга Цзян Цзин-у, был человеком отважным, любителем выпить. Он часто сопровождал своего хозяина к воротам Сичжимэнь[654], где водилось множество бесов, и люди не решались там селиться, но Э-чжэнь поселился. Ночью к нему явился бес с распущенными волосами. Э-чжэнь был пьян и не испугался. Бес высунул язык на чжан с лишним, чтобы напугать Э-чжэня; тот вскочил, схватил язык руками и вырвал его. Язык был холодный и мягкий, как вата.

Бес громко завопил и бросился бежать. Тогда Э-чжэнь положил язык под циновку, наутро посмотрел, а там — соломенная веревка.

С этих пор бесы там больше не появлялись.

(830.) ЦИЛИНЬ[655] БЕЗ КИШОК

В четвертый год правления под девизом Цянь-лун[656] в доме крестьянина из Уху родился цилинь, а через три дня он умер. Когда ему вспороли живот, там не оказалось кишок; внутри находилось нечто похожее на краба. Люди сочли это поразительным, но впоследствии один человек сказал, что такой же случай был записан во время торжественного объезда южных районов страны императором, чьим девизом было Кан-си.

(831.) КОШКИ С ЧЕТЫРЬМЯ УШАМИ

В Цзяньчжоу, что в провинции Сычуань, у всех кошек по четыре уха.

Человек, приехавший из Цзяньчжоу, сам мне об этом рассказывал.

(834.) ЛЮ ЦЗЫ-ЧЖУАН[657]

В конце династии Мин сын некоего Чжана из Хуанганчжоу, что в Хугуане, тяжело заболел: его околдовали бесы. Сперва появился один бес, а за ним собралась и целая толпа их.

Как раз в это время в дом вошел господин Лю Кэ-ю[658].

— Господин чжуанъюань[659] пришел, — закричали бесы, — нам с ним лучше не встречаться!

Один старый бес побежал прочь, а потом вернулся назад и сказал смеясь:

— Чжуанъюань-то еще без чиновничьей шапки[660], чего ж нам его бояться?

Больному вдруг стало лучше. Никто из людей не понял, в чем дело.

Впоследствии, уже при нынешней династии, Лю получил звание чжуанъюаня. Только тогда поняли, почему смеялся старый! бес.

(835.) ЧЕРНЫЕ ПИОНЫ

В уезде Хойань, что в провинции Фуцзянь, есть храм Циншаньдаванмяо, у ступеней храма посажены пионы — все черные. Когда цветы распускаются, то все несколько сотен пионов поворачиваются к изображению божества в храме. Если изображение передвинуть, то цветы поворачиваются вслед за ним.

(844.) ПОМЕТ ПТИЦЫ ПЭН[661]

Весной года жэнь-цзы правления под девизом Кан-си[662] в области Цюнчжоу поблизости от моря увидели, как приближается черное облако, закрывшее небо, неся с собой резкий запах падали.

— Это пролетает птица Пэн. Если она обронит помет, то причинит людям большой урон. Надо немедленно бежать отсюда! — сказал один старик.

Вся деревня обратилась в бегство.

Вскоре небо стало черным, словно ночью, полил проливной дождь.

На следующее утро вышли посмотреть: дома крестьян оказались погребены под птичьим пометом. Когда помет раскопали, оказалось, что в нем есть рыбы и креветки. Птица уронила свое перо, которым можно было накрыть несколько десятков домов, а в отверстие можно было въехать на лошади. Перо было черное, как у ласточки.

(848.) КАМЕННЫЕ ЛЮДИ ИГРАЮТ НА ДЕНЬГИ

Перед резиденцией лэйчжоуского губернатора с двух сторон было установлено двенадцать каменных статуй, изображавших людей, которые держали в руках военные знамена, словно несли караул.

Однажды ночью солдаты, несшие здесь стражу, услыхали шум, поднятый поссорившимися между собой игроками. Поспешив на этот шум, солдаты увидели, что он исходит от каменных людей, оставивших на земле несколько тысяч монет.

На следующий день доложили об этом начальнику области. Тот обнаружил, что, хотя сокровищница заперта и запоры целы, денег не хватает как раз на ту сумму, что была найдена на земле. Тогда он приказал часть каменных статуй поставить перед храмом духа-хранителя города, а часть — перед храмом Дунъюэ — духа горы Тайшань. После этого чудеса прекратились.

(849.) СОБАКА ПРЕСЛЕДУЕТ ПОМОЩНИКА НАЧАЛЬНИКА ОБЛАСТИ

В год цзя-чжэнь[663] была большая засуха, особенно в уезде Пинху.

Помощник начальника области Чжао отправился в уезд торопить с уплатой налогов и грозил жестокими карами. Жители уезда были очень напуганы, [так как] многие в это время совершенно обнищали. Неожиданно черная собака стала на задние лапы и заговорила человеческим голосом:

— Почему бы не попросить помощника начальника области Чжао взять из сокровищницы три тысячи серебром и помочь народу?

В то же мгновение сотни людей, в том числе и всякие бродяги и бездельники, подняли страшный шум. Чжао в панике перепрыгнул через стену и убежал.

(851.) ПОХОРОНЫ ПЭН-ЦЗУ[664]

Пэн-цзу, живший при династии Шан[665], умер летом, в третий день шестой луны. В день, когда его хоронили, шестьдесят человек из общины умерли от холода; их похоронили в горах Сишань[666]. Могилы этих шестидесяти сохранились до сих пор и именуются Общинным курганом. Перед могилами находятся заросли дикого лука. Его не сажают, но весной он зеленеет; его не снимают, и осенью он засыхает.

Один человек опрометчиво вскопал мотыгой землю рядом с могилами — тут же разразилась гроза.

(856.) ТРИ КАТЕГОРИИ ТРУПОВ

В земле есть три категории трупов: бродячие трупы, скрывающиеся трупы и неизменяющиеся кости; все они не имеют гробов и одежды.

Бродячие трупы меняют свое местопребывание в земле соответственно сезонам под влиянием лунного эфира.

Скрывающиеся трупы не разлагаются в течение тысячи лет, лежат как спрятанные в земле. Неизменяющаяся кость находится в той части тела, которая при жизни человека обладала особой жизненной энергией. Когда кости предадут земле, то, хотя гроб и одежда сгниют, а скелет превратится в прах, одна эта кость остается неизменной; она черного цвета, как звучащая яшма. Если на такие кости долго воздействует энергия луча солнца или луны, то они обретают способность причинять зло.

У умерших носильщиков риса позже всего гниют плечевые кости, а у возниц — бедренные, ибо при жизни, благодаря затраченным ими усилиям, жизненная энергия скапливалась в этих костях, и, оказавшись в земле, они не легко гниют. Так же обстоит дело и со скрывающимися трупами: труп, который долго скрывался [в земле], получает жизненную энергию и становится бродячим трупом, а через значительный промежуток времени может стать летающим якшей. В волшебной надписи на [горе] Гоулоу[667] говорится: «Старая ящерица гекко[668] может уничтожить бродячий труп».

(859.) ГОРНЫЕ БЕСЫ БОЯТСЯ НОЖЕЙ ИЗ ТУТОВОГО ДЕРЕВА

Гунши[669] Цзюй Цзы-тин из окрестностей горы Чаншань имел пригородное помещение для занятий за горой Дунмэньшань; там так часто показывались горные бесы, что местные жители привыкли к их виду и не считали каким-то дивом. Бесы появлялись во множестве, и с их приходом всегда поднимался ветер.

Говорили, что эти бесы больше всего на свете боятся ножей, сделанных из тутового дерева. Если сделать нож из старого тута и ударить им горного беса, тот умрет. А если такой нож повесить у входа в дом, то бесы ни за что туда не войдут.

Горные бесы любят слушать пение. В горах Цюйчжоу, в подворье некоего Чжана каждую ночь являлись горные бесы и околачивались там, заставляя девиц петь им арии из опер.

(864.) ЛЕТАЮЩИЕ ТРУПЫ

Давно умершие люди, долго пробывшие трупами, могут летать, больше не прячутся в гроб, все их тело обрастает свисающими в беспорядке волосами длиной более чи. Когда входят или выходят, светятся. По прошествии еще незначительного промежутка времени становятся летающими по небу яксиами, которые не умирают, если их не ударит громом. Убить их можно только из ружья. Горные жители Фуцзяни часто встречают их и тогда зовут охотников; те стреляют в них, усевшись на ветви деревьев. Трупы эти сильные, как медведи. Выходят по ночам, хватают людей, губят посевы.

(870.) ИНОЗЕМНЫЕ СТРАНЫ

О всяческих чудесах в иноземных странах ходит много слухов.

В Гаоли[670] есть Собачья Стоянка: там четыре собаки тащат повозку.

Когда житель страны Без Отверстий умирает, сердце его продолжает жить; пролежав сто лет в земле, человек вновь возрождается к жизни.

В стране Тухаго день длинный, а ночь короткая; солнце только успеет зайти, как сразу же восходит снова.

В стране Шабиго[671] во время захода солнца раздается шум, подобно ударам грома. По всей стране в это время непременно бьют в металлические барабаны, чтобы заглушить гром, иначе маленькие дети умирают от испуга.

В стране Большеухих уши у людей длиною в семь чи, шириною в четыре чи. Когда человек ложится спать, одно ухо служит ему подстилкой, другое — одеялом.

За пределами Нингунтая, когда наступает зима, люди погружаются в спячку, как пресмыкающиеся; не пьют, не едят, не произносят ни слова. С наступлением весны они понемножку начинают двигаться, едят, пьют, ходят, как раньше.

Есть также одна страна, где люди погружаются в зимнюю спячку раз в сто лет.

Жители Лэйчжоу едят вареное мясо; прочитав молитву, превращают его в сырое; снова помолятся, и баран или свинья обретают свой прежний вид; еще раз прочтут молитву, и мясо опять становится вареным. Молитва их звучит так: «Персик матушки-государыни Восточной горы! Персик матушки-государыни Западной стороны!» Всего десять слов, и только. Совсем непонятно!

Страна Дацинь[672] находится от Чанъани на расстоянии сорока тысяч ли. Бараны там рождаются в земле, и пуповина их связана с землей. Если пуповину перерезать, то баран непременно умрет. Надо бить в барабаны, чтобы земля сотрясалась, тогда пуповина сама оборвется и баран пойдет к воде и к траве. Об этом написано в «Новой истории династии Тан»[673]. И до сих пор существуют бараньи шкуры, сажаемые, как зерно, в землю. Значит, древние не обманывают нас.

(873.) ГО ЛЮ[674]

Го Лю была женой крестьянина из Хуайчжэня. Фамилию ее мужа я не знаю. В год цзя-чэнь или в год и-сы, правления под девизом Юн-чжэн[675] был большой голод, и муж Го Лю, не имея средств к существованию, ушел из дому и отправился просить милостыню. Прощаясь перед уходом с женой, он сказал ей:

— Родители мои стары и больны, я оставляю их на твое попечение.

Го Лю была хороша собой, и молодые люди из их деревни, пользуясь тем, что в доме ее нет еды, пытались соблазнить ее деньгами, но безуспешно. Она кормила свекра и свекровь трудами своих рук. Так как на жизнь этого не хватало, то она обратилась к односельчанам с просьбой:

— Муж поручил мне своих родителей, но силы мои на исходе, и, если я не найду какого-нибудь выхода, оба они умрут. Соседи, если вы можете мне помочь, помогите; если же помочь не можете, то мне придется начать «торговать цветами»[676], и вы уже не смейтесь надо мной.

Соседи топтались на месте, что-то мямлили и так и разошлись, а Го Лю, горько плача, сообщила о своем решении старухе свекрови.

С этих пор Го Лю стала открыто водить компанию с мотами и гуляками, втайне копя деньги, зарабатываемые ею по ночам. Некоторое время спустя она купила молоденькую девушку, держала ее в большой строгости, не разрешая показываться посторонним. Когда кто-то сказал, что она просто набивает цену девушке, Го Лю не стала спорить.

Через три с лишним года вернулся муж Го Лю. Когда кончился обмен приличествующими в этих случаях словами, Го Лю взглянула на свекровь и сказала мужу:

— Родители ваши остались живы, а теперь и вы вернулись. — Затем вывела к нему молоденькую девушку и сказала: — Тело мое осквернено; нельзя, чтобы вы делили мой позор, поэтому я вручаю вам новую жену.

Пораженный муж ничего не ответил. Тогда Го Лю сказала:

— Пойду приготовлю вам поесть.

Ушла на кухню и там перерезала себе горло.

Прибыл начальник области, освидетельствовал труп; глаза мертвой сияли, не хотели закрываться. Начальник области вынес решение, чтобы ее похоронили в семейной могиле, приготовленной для ее свекра и свекрови, но не в могиле, приготовленной для мужа.

— Не хороните ее в могиле мужа, ведь она порвала с ним. Похороните в могиле, приготовленной для стариков, чтоб было ясно, что она осталась верна им.

Но [и после этих слов] глаза покойницы не закрылись. Тогда свекровь, рыдая, закричала:

— Она была поистине добродетельной женщиной, ведь это из-за нас она дошла до такого! Наш сын, родившийся мужчиной, не смог прокормить двух стариков и поручил это слабой женщине, убежав от трудностей. Так по чьей же вине произошел разрыв? Это наше семейное дело, и чиновников оно не касается!

Когда старуха умолкла, глаза покойницы закрылись.

И еще:

В деревне Мэнцунь жила девушка. В конце правления под девизом Чун-чжэнь[677] появился разбойник, бесчинствовавший без зазрения совести. Увидев, как хороша собой эта девушка, он связал веревками ее родителей и, так как девушка не соглашалась «слиться с ним в радости», стал пытать их огнем. Родители кричали от боли и требовали, чтобы дочь уступила домогательствам разбойника. Девушка умоляла его отпустить ее родителей, обещая за это уступить ему. Боясь, что она его обманет, разбойник настаивал, чтобы она сначала отдалась ему, а потом уж он отпустит ее родителей. Девушка в гневе изо всех сил ударила разбойника по лицу. И погибла вместе с родителями. Трупы разбойник бросил в пустоши.

Впоследствии ему пришлось сражаться с правительственными солдатами. Доскакав до места, где лежали трупы, лошадь разбойника отпрянула и ни за что не хотела сделать и шага вперед. Разбойник полетел в грязь и был взят в плен.

Эти истории прямо противоположны одна другой. Обсуждавшие их осуждали обеих (женщин], считая, что одна утратила целомудрие, а другая была слишком упорна.

Я же скажу, что обе они были правы.

Конфуций сказал: «[Династия] Инь имела трех гуманных [людей]»[678]. Го Лю изменила свой образ жизни, [как] правитель Цзи, ставший рабом; девушка из деревни Мэнцунь сопротивлялась [насилию, как] Би Гань, убитый из-за упреков государю. Древние очень жалели Лочан Гун-чжу[679], жену Сюй Дэ-яня. Ну, а этих двоих разве не жаль?

(876.) БЕССМЕРТНЫЙ ЛИС БОИТСЯ ЖЕНЫ

Цзи И-ань[680] держал закладную лавку в Сичэне[681], там в маленькой башенке водились лисы, по ночам постоянно слышны были их разговоры, но людям они не причиняли вреда, и те оставляли их в покое.

И вот как-то ночью с башни послышались крики, брань, звуки ударов. Сбежались люди; вдруг кто-то закричал как от боли, и чей-то голос сказал:

— Вы, господа, собравшиеся внизу, все наверняка знатоки высших принципов. Скажите, неужели в мире смертных тоже есть жены, которые бьют своих мужей?

А среди людей, собравшихся внизу, как раз был один, которого только что побила жена, на его лице отчетливо были видны следы ее ногтей. Поэтому все рассмеялись и в один голос ответили:

— Вот уж что есть, то есть! У нас это не диво!

Лисы там наверху тоже стали смеяться, и ссора утихла. Свидетели этого чуть не лопнули от смеха.

(878.) ЛЕТАЮЩИЕ ПО НЕБУ ЯКШИ

Когда господин был в Урумчи[682], Цай Лянь-дун рассказывал [ему]:

— Как только усмирили эти края, я во время инспекционной поездки попал в уединенное место глубоко в горах Наньшань. Солнце уже клонилось к западу, когда мне показалось, что за горным потоком мелькнули тени людей. Подумав, не разбойники ли прячутся в лесных зарослях, я стал следить за ними и увидел человека в военной одежде, сидящего на каменной глыбе; подле него стояло несколько солдат; лица у всех были свирепые, а речь их за дальностью расстояния невозможно было разобрать. Я только увидел, как по приказу начальника один из солдат закричал и из каменного грота вышло шесть женщин, одна другой красивее, все в нарядных одеждах и со связанными руками. Дрожа от страха, женщины склонили головы и пали ниц перед сидящим на камне человеком. Стащив с них одежды, солдаты распростерли женщин на земле и стали хлестать их плетьми, так что кровь потекла ручьями. Жалобные вопли женщин разносились по лесу и ущельям.

Кончив порку, солдаты ушли, а шесть женщин, трясясь от страха, провожали их, ползя на коленях так далеко, что уже трудно было разглядеть их. Тогда только им крикнули, чтобы они возвращались в грот.

До этого места могла долететь стрела, пройти же туда не было возможности, так как путь преграждал глубокий горный поток. Я изо всех сил натянул свой лук и выпустил стрелу в дерево, растущее по ту сторону потока. Я выпустил две стрелы в это дерево, чтобы опознать его. На следующий день, пройдя в обход несколько десятков ли, я отыскал это место, но вход в грот был забит пылью. Взяв с собой факел, я вошел туда. Грот был извилистым, глубина его была более четырех чжанов, и нигде не было видно следов человека. Так я и не узнал с какими духами повстречался накануне и кто были те, кого они пороли.

Некто сказал: «Это летающие по небу якши превратились в женщин».

(882.) ДВЕ СТРАННЫЕ ИСТОРИИ ИЗ УЦЗИНЯ

Деревню к северу от Уцзиня местные жители называют Юцунь; там в одной семье родился мальчик, который необыкновенно быстро рос. Ему исполнилось еще только одиннадцать месяцев, а он уже был ростом в три чи. За каждой едой он поглощал три большие чашки каши или блины из бобовой муки — их он мог съесть по семь штук сразу. Но говорить он не умел. Если лежал в корзине, то требовал, чтобы его взяли на руки.

Было это в пятьдесят пятом году правления под девизом Цянь-лун[683].

В северной части области Пилин женщина по фамилии Цинь родила сына. Вид у него был безобразный и свирепый. На голове росли два рога, которые скрывали еще два глаза. Все тело было синего цвета, во многих местах выпирало мясо; половой орган был длиной в несколько цуней, тоненький, как соломинка. И плакал ребенок как-то странно.

Домашние, решив, что это нечисть, закопали его подле заброшенного огорода. На следующий день проходившие мимо люди слышали как будто идущие из-под земли крики.

Было это в восьмую луну пятьдесят пятого года[684].

(884.) МИ ЮАНЬ-ЧЖАН[685] ОТСТАИВАЕТ СВОЮ РЕПУТАЦИЮ

Некий Бао из Уху зарабатывал на жизнь, рисуя картины. Он специально изучал произведения Ми Юань-чжана, так что в конце концов научился в точности их копировать, да еще при этом мог так накладывать краски, что бумага принимала старинный вид. Знавшие это не покупали у него картин, но антиквары с юга и севера покупали нарасхват, благодаря чему Бао разбогател.

Однажды, нарисовав картину, Бао устал и заснул сидя. Вдруг видит — человек в головном уборе танской поры[686] и в одежде времен Сун[687] поднялся к нему во двор и стал ругать его:

— Я Ми Юань-чжан. Ты изучал мои картины, но освоил только их видимость и, обманывая своих современников, нажил богатство. Из-за тебя много сотен лет потомки будут говорить, что картины Ми Юань-чжана ничего собой не представляют. Ты опозорил мое имя, погубил мою репутацию!

Он вынул из рукава камень и ударил им Бао по правому локтю. От страшной боли Бао в испуге проснулся.

С этих пор, когда Бао держал в руке кисть, вся рука — от локтя до пальцев — болела нестерпимо; когда же он брал в руку палочки для еды или считал деньги, рука не болела.

(892.) ТРУП ПРОЯВЛЯЕТ ЖАДНОСТЬ

Чжан Юй-гу из Цзиньлина и некий Ли были друзьями и вместе занимались торговлей в Гуандуне. Чжану пришлось по делам вернуться домой, Ли поручил ему передать его семье письмо.

По возвращении Чжан понес письмо в дом Ли. Там, в центральном зале, он увидел гроб. Узнав, что умер отец Ли, он поднес семье Ли подарки и совершил положенные обряды, чем произвел очень благоприятное впечатление на семью Ли. Жена покойного вышла к Чжану и, увидев перед собой молодого человека лет двадцати с небольшим, очень красивого и изящного, ласково приняла его и угостила, как подобает. Наступил уже вечер, и Чжана оставили ночевать.

Между комнатой, где заночевал Чжан, и помещением, где стоял гроб, был открытый двор. Когда пробили вторую стражу, Чжан увидел при ярком свете луны, что жена Ли вышла из своих покоев и заглянула к нему в оконную щель. Чжан даже задрожал от смятения; подумав, что добродетельные женщины так не ведут себя по отношению к чужим мужчинам, он решил дать ей суровый отпор, если она откроет дверь и войдет к нему.

В это время он заметил, что женщина, держа в руках курения, повернулась к табличке усопшего и стала что-то бормотать, словно жалуясь. Потом она подошла к двери комнаты Чжана, сняла с себя пояс, обвязала им железные кольца на двери и медленными шагами удалилась.

Испуг и подозрения Чжана от всего этого усилились, и он не решался лечь в постель и заснуть. Вдруг он услышал какой-то треск, доносившийся из помещения, где стоял гроб. Крышка гроба упала, и человек, лежавший в гробу, сел. У него было черное лицо, глубоко запавшие глаза с зелеными зрачками, источавшими свет. Вид у него был необычайно свирепый и устрашающий. Большими шагами он вышел [из зала] и направился прямо к комнате Чжана. Он издал бесовский свист, и со всех четырех сторон поднялся холодный ветер. Пояс, которым были обвязаны кольца двери, разлетелся на кусочки. Чжан изо всех сил удерживал двери, но силы его в конце концов иссякли, и труп вломился в комнату. К счастью, рядом с дверью стоял большой шкаф. Чжан толкнул его прямо на труп. Шкаф упал и придавил собою труп, а Чжан потерял сознание и долго не приходил в себя.

Услышав шум, жена Ли прибежала вместе со своими домашними, которые несли свечи и факелы. Чжана напоили имбирным отваром, и он очнулся.

— Это мой муж, — сказала женщина. — Он вел неправедную жизнь и после смерти превратился в бродячий труп, который выходит [из гроба], чтобы творить зло. Он был очень алчным от природы. В прошлую ночь он явился ко мне во сне и сказал: «Некий Чжан привезет в дом письмо. На нем будет пояс, а в поясе двести золотых. Я убью его и заберу золото, половину возьму к себе в гроб, а половину дам тебе на домашние расходы».

Я решила, что это дурной сон, и не поверила его словам. Против ожидания, вы действительно пришли и остались здесь ночевать. Поэтому я зажгла курения и вознесла молитвы перед его табличкой, прося не поддаваться злому намерению. Но, боясь все же, что он откроет дверь и причинит вам вред, я обвязала кольца двери своим поясом, не думая, что муж обладает такой силой.

Семья Ли отнесла труп обратно в гроб, и Чжан посоветовал им как можно скорее сжечь труп, чтобы пресечь его злые чары.

— Я давно уже думала об этом, — сказала женщина, — но так как он был моим мужем, не могла решиться. Теперь же я не могу не выполнить этого обычая.

Чжан помог ей деньгами при воздвижении алтаря; позвали знаменитого буддийского наставника, чтобы молиться о спасении души покойного, и сожгли труп. Теперь семья могла жить спокойно.

(895.) ПРИНИМАЛИ ОДНО И ТО ЖЕ СНАДОБЬЕ, А РЕЗУЛЬТАТ РАЗНЫЙ

Снадобье из нефритовых дисков бывает ядовитым, люди это знают, но принимают его; некоторые с его помощью обретали долголетие и здоровье, у других же появлялись фурункулы на спине и на шее, и они умирали. Счастье и беда несхожи друг с другом, так же как несхожи вид и сущность различных людей.

Министр чинов нынешней династии в день зимнего солнцестояния пробовал снег и глотал лед, не чувствуя при этом никакого холода, поэтому сам себе дал прозвище Солнечные Кишки.

Достопочтенный Инь Вэнь-дуань[688] суровой зимой не надевал собольей шапки, а если и надевал, то даже в сильнейший снегопад пот дождем лил с него.

Достопочтенный Сун Ся-ин дважды принял снадобье из сталактитов, и руки и ноги у него почему-то вдруг стали словно лед.

Ван Хуа-ши из Ханчжоу часто принимал снадобье из нефритовых дисков. В конце концов у него в волосах появились пузырьки, из которых вышла струя синего дыма, — это было результатом приема этого снадобья. Говорили, что яд вышел у него из волос, больше никаких болезней у него не появилось, так что этот человек дожил до наших дней; сейчас он уже стар, но совершенно здоров.

(897.) ШЭН ЛИНЬ-ЦЗИ

В сорок первом году правления под девизом Цянь-лун[689] в уезде Лэань жил некий Шэн Линь-цзи; было ему тридцать два года, семья его состояла из матери и младшей сестры. Однажды он схватил нож для рубки овощей и отрубил голову матери и сестре. Головы положил на стол, купил курения и цветные свечи и возжег их.

Соседи в испуге стали спрашивать его, почему он это сделал.

— Я послал этих двоих в самое прекрасное место, чтобы они стали буддами, этим я проявил наивысшую сыновнюю почтительность, — смеясь ответил Шэн.

Староста селения доложил о случившемся чиновникам, чтобы было произведено дознание. Шэн спокойно вышел навстречу чиновникам и повторил то же, что сказал соседям. Чиновники доложили государю, последовал приказ четвертовать Шэна. Умер он с улыбкой, не произнеся ни слова.

Соседи говорили, что Шэн всегда проявлял высшую сыновнюю почтительность по отношению к матери и был очень дружен с сестрой.

(904.) ЛЕТАЮЩИЙ КОЛОКОЛ, НЕМОЙ КОЛОКОЛ, ВОЛШЕБНЫЙ КОЛОКОЛ

На вершине горы Фухушань в Уи висит колокол.

Рассказывают, что во времена Тан он взлетал, отделяясь от земли более чем на тридцать чжанов. Никто не мог бить в него, поэтому его называли еще «немым колоколом».

За пределами Чжанцзякоу, в храме Цзунгуаньмяо есть волшебный колокол, который после третьей стражи начинает сам звонить без всякой причины.

(906.) ПТИЦА ПЭН ПРОЛЕТЕЛА

В шестидесятом году правления под девизом Кан-си[690], когда мне только что исполнилось семь лет[691] и я начал ходить в школу, в третий день седьмой луны, сразу после обеда, небо стало вдруг черным, словно ночью. Вскоре оно постепенно начало светлеть, красные лучи солнца озарили зал, на небе не было ни одного облачка.

— Это пролетела огромная птица Пэн[692], — сказал кто-то.

Значит, то, что сказал Чжуан-цзы[693]: «Крылья, словно облака, заслоняющие небо», — не пустые слова.

(919.) «ЛЭ-ЛЭ»

Некий сюцай из Цзычуани, правнук помощника начальника ведомства Гао Нянь-дуна[694], рассказывал, что в молодости, после того как была совершена брачная церемония, он почувствовал такую резкую головную боль, что упал на пол и перестал узнавать людей и понимать происходившее. По прошествии нескольких дней ему стали слышаться какие-то звуки, словно кто-то говорил ему в ухо: «Лэ-лэ». Когда же прошло еще несколько дней, он увидел какую-то маленькую фигурку, похожую на ребенка, ростом чуть побольше одного чи. С этого времени сюцай стал слабеть и худеть, не мог подняться с постели.

Домашние считали, что на него напустили порчу, пригласили мага, но попытки избавить от порчи были безуспешны. Тогда под его изголовьем спрятали меч. Каждый раз, когда больной пробуждался, он видел, что ребенок вылезал из-под постели, бежал к деревянной скамье и прятался под ней. Под скамью поставили медный таз, наполненный водой.

Однажды днем, когда больной только что проснулся, он увидел ребенка и стал размахивать мечом; ребенок упал в воду. Домашние вытащили из таза деревянную фигурку ребенка, одетого в красную одежду; на шее у него был красный шнур, который он тянул обеими руками, словно хотел удавиться. Они сожгли фигурку[695], и наваждение прекратилось.

Потом рассказывали, что в этот день в деревне умер один мастеровой.

Оказалось, что, когда сюцай переселился в дом своего тестя, мастеровой чинил там крышу. Он попросил о чем-то, но получил отказ и наслал порчу; когда же чары разрушили, то мастеровой сам умер.

Однако с тех пор у сюцая стали смещаться кости, и он не мог ходить, поэтому домашние устроили ему беседку в саду.

Однажды случилось так, что, когда маленький слуга привел сюцая в беседку, сюцай послал его в дом принести чай.

У соседа была дочь, молоденькая и красивая, она знала сюцая; дождавшись, когда слуга ушел, она взобралась на стену и заглянула в сад, держа в руках пиалу с чаем. Затем она перелезла через стену, поставила чай на стол и сказала сюцаю\

— Зная, что господину хочется пить, решила услужить ему.

Сюцай, опасаясь, не наваждение ли это, и еще не оправившись от старой болезни, настаивал, чтобы она ушла. Девушка сказала:

— Раз вы это поняли, я должна уйти.

В то же мгновение послышались шаги слуги, и девушка исчезла.

Сюцай повернулся, чтобы поглядеть на пиалу с чаем, стоявшую на столе, — в ней был только один тутовый листок и капелька жидкости.

Впоследствии каждый раз, когда сюцай отдыхал днем или ночью при ярком свете луны, девушка приходила к нему, вела беседу, проявляя при этом ясный ум. С тех пор как заболел, сюцай крепко держал себя в руках, и девушка тоже не проявляла слишком большой фамильярности.

В течение дня ее внешность и манеры, рост и фигура могли меняться по ее желанию, поэтому сюцай не мог не подозревать, [что она — оборотень], но в то же время радовался беседам и дружбе с ней и больше уже не допытывался, откуда она взялась. Следов ее прихода и ухода никто не замечал, только с ее появлением поднимался холодный ветер.

Однажды сюцаю приснилось, что он слился в любовной радости со своей женой. Проснувшись, он увидел ту девушку. Он понял, что это химера, созданная ее чарами, хотел насильно оставить ее у себя. Но девушка вдруг схватила свою одежду, спрыгнула с постели и с хохотом убежала. Одежда ее была как бумага, и шуршала она, как шелест ветра.

Впоследствии, когда сюцай овладел приемами укрепляющей гимнастики, девушка перестала приходить.

(920.) ГРОМ УБИВАЕТ ДВУХ ЖЕНЩИН И ВОСКРЕШАЕТ РЕБЕНКА

В одной деревне в уезде Аньдун женщина родила сына. Повивальная бабка по ее просьбе осталась с ней на ночь и ушла только утром. Муж женщины в это время отсутствовал. Вернувшись домой, он очень обрадовался рождению сына и решил устроить благодарственное жертвоприношение духам. Пошарив в подушке, он удивленно сказал:

— Я спрятал сюда четыре слитка серебра, никто об этом не знал, куда же они могли деться?

Жена тоже удивилась:

— Может быть, повивальная бабка, ночевавшая у меня вчера, могла нащупать слитки в подушке?

Муж отправился к повивальной бабке и предложил ей половину [пропавшего] серебра за услуги, с тем чтобы два слитка она вернула ему для жертвоприношения. Повивальная бабка даже в лице изменилась от злости. Осыпая его проклятиями и бранью, она кричала:

— Я приняла в твоем доме роды, а теперь ты облыжно винишь меня в воровстве! За это твой сын непременно умрет! Если же я украла твое серебро, пусть гром убьет меня!

Она бранилась без умолку, и муж роженицы, который начал думать, что ошибся, больше не осмеливался настаивать, чтобы она вернула ему серебро.

Через три дня он пришел снова и просил, чтобы повивальная бабка выкупала его сына. Бабка не пошла, но послала свою дочь. В эту ночь младенец действительно умер.

Муж и жена, заливаясь слезами, положили ребенка в деревянный ящик и похоронили его на пустоши. Все говорили: «Слова бабки сбылись».

И вдруг послышались такие сильные раскаты грома, что все вокруг задрожало и по всей деревне разнесся запах серы. Жители деревни выбежали посмотреть. На пустоши стояли две коленопреклоненные женщины; обе были обожжены молнией; каждая из них держала в руках до два слитка серебра, а зарытый в землю ребенок наполовину вылез и жалобно плакал.

Соседи побежали сообщить об этом родителям младенца. Те прибежали и увидели, что в пупке у младенца торчит игла; когда ее вытащили, потекла кровь. Ребенок остался жив, а повивальную бабку и ее дочь убило громом.

Когда дочь повивальной бабки купала ребенка, она тайком вонзила ему в пупок иглу, чтобы его смерть подтвердила проклятие ее матери. Все были поражены. Случилось это в шестую луну пятьдесят седьмого года правления под девизом Цянь-лун[696].

(924.) НАЧАЛЬНИК ПАЛАТЫ ЦЯНЬ

Господин Цянь Мэй-гу[697] из Билиня, чье имя было Чунь, в годы правления минского императора под девизом Чун-чжэнь[698] был в Нанкине начальником палаты финансов.

В раннем детстве он очень тяжело болел оспой и находился на волосок от смерти. Отец его, господин Ци-синь, горячо любивший своего единственного сына, все время носил его на руках, не в силах расстаться с ним. Как-то, когда он нес его по лестнице, вдруг послышался громкий голос:

— Тот, кто по ошибке заразил начальника палаты Цяня оспой, получит двадцать палок, если немедленно не примет меры к его выздоровлению!

Тут же послышался шум, словно падала черепица или рассыпались бобы. [Отец] взглянул на лежавшего у него на руках ребенка и увидел, что тот пришел в себя.

Когда Цянь Чунь был подростком, он постоянно ночевал в башне, а в летние месяцы — в другом месте. Как-то один батрак улегся на его лежанку и, словно во сне, услыхал чей-то гневный окрик:

— Как такое ничтожество осмелилось лечь на эту лежанку?

Почувствовав, что лежанка под ним закачалась, батрак вскочил и увидел, что лежанка передвинулась в самый темный угол комнаты. Больше он уже не решался лечь на нее. Увидев затем господина Цяня, он в испуге бросился перед ним на колени и все рассказал ему.

(925.) СНИТСЯ ТУШЬ

Достопочтенный Цянь Вэнь-минь[699] из Уцзиня в год моу-у[700] сдавал экзамены на степень цзюйжэня. Перед экзаменом ему приснилось, что он вышел за ворота Чжэнъянмэнь[701] и увидел там человека с гордым выражением лица, который, расставив холщовую палатку, разложил около нее тушь. Сначала купил тушь какой-то бородач, потом купил и достопочтенный Цянь. Продавец туши пристально вгляделся в лицо Цяня и подал ему еще палочку туши, затем протянул две бородачу. Тут Цянь проснулся. Впоследствии на аудиенции у главного экзаменатора Сунь Вэнь-дина[702] [Цянь] увидел, что Сунь был тем продавцом туши; потом пришел еще один экзаменующийся: это был тот бородач, оказавшийся Ли Цзюнем из Уси. Получивший одну палочку туши Цянь попал в первый список выдержавших экзамены, Ли, получивший две палочки, — во второй. Скончался Цянь, находясь на должности пинчжоуского начальника.

(928.) ДРАКОН ИСТРЕБЛЯЕТ ДРАКОНА

В восьмую луну года синь-хай[703] у горы Чжаобаошань[704], что в уезде Чжэньхай, средь бела дня небо вдруг стало совершенно темным и два дракона схватили третьего и потащили к берегу моря. Драконы были в несколько обхватов, похожи на тех, что рисуют люди, только рога у них были короче да гривы куда длиннее. Когда дракон упал на землю, то пополз, еле двигаясь, и почти сразу же издох. Вонь от него распространилась больше чем на целое ли. Деревенские жители бросились делить его: из каждого позвонка можно было сделать ступку, а тот, кому досталась нижняя челюсть дракона, отнес ее на рынок и выручил двадцать связок чохов.

(940.) ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ГАНЬ ЯВИЛСЯ ВО СНЕ

Гань Чжун-цзай[705] был моим экзаменатором в году цзи-вэй[706]; внук его Ли-гун получил назначение в академию Ханьлинь, был экзаменатором в Хубэе и умер в помещении для экзаменов. Впоследствии самый младший брат его отца, Хуан, был назначен начальником округа Ханьсинь и наблюдал за проведением экзаменов на степень сюцая. Ночью он лег спать, и ему приснилось, что Ли-гун поднял полог у его постели, заглянул и испуганно спросил: «Второй дядя здесь?»

Проснувшись в испуге, Хуан стал расспрашивать людей и узнал, что в том месте, где он поселился, в прошлом стоял гроб главного экзаменатора [Ли-гуна].

(941.) ПРЕВРАЩЕНИЯ ТРУПА

Тан Э-да из Инь жил в столице. Когда туда приехал его старший брат, он повел себя по отношению к нему не так, как предписывается правилами этикета. Кто-то спросил о причине этого, и Э-да рассказал, что когда-то ему вместе со старшим братом пришлось сторожить труп соседской девушки. Старший брат спустился вниз за чаем, а Э-да, восхищенный красотой покойницы, долго смотрел на нее, одолеваемый дурными мыслями. Внезапно труп поднялся, обогнул стол и направился к Э-да. Тот кинулся к дверям, думая убежать, но оказалось, что двери были заперты снаружи.

Дело было в том, что, когда старший брат поднялся наверх, он увидел, что труп преследует [Э-да], испугался и запер двери. Э-да выпрыгнул в окно, труп не мог выпрыгнуть за ним. Э-да свалился на черепицу, а труп стоял в оцепенении и не двигался.

На следующий день домашние поднялись наверх поглядеть: труп все так же неподвижно стоял [у окна]. Тогда решетом для просеивания риса его свалили на пол и стали обряжать для похорон.

На третий день Э-да вернулся домой из города. При дневном свете он увидел, что девушка совсем не хороша собой. Он уехал в город, потом перебрался в столицу и до сих пор так и не решился вернуться домой.

(951.) ЧЕРНАЯ НАПАСТЬ БОИТСЯ СОЛИ[707]

Дин Сянь-жун, уроженец Чжучэна, рассказывал, что в их местности есть деревня Иньцзяцунь, там много старых могил, в которых, как передает предание, водится нечисть; с виду она похожа на человека, но лицо представляет собой не плоть, а только круг черного пара. Высотой она более чжана, каждую ночь выходит наружу, а днем прячется. Выйдя [из могилы] и встретив на дороге человека, останавливается на расстоянии стрелы и издает свист, похожий на удар грома, так что сердце у человека трепещет от страха; он видит и слышит нечисть, но не представляет себе, что это такое, так как, свистнув, нечисть отгораживается от человека черным паром, а когда запах доходит до ноздрей человека, она исчезает. Деревенские жители предостерегали друг друга от этой опасной дороги, и по ней перестали ходить, когда наступала темнота.

Некий торговец солью, торговавший в этих местах, любил выпить; спьяна он забыл о предостережениях и пошел по той дороге. В это время луна уже вышла, наступила вторая стража, и внезапно дорогу ему преградила нечисть, издавшая громкий свист. Торговец бросился на нее с жердью, на которой нес товар, но не смог причинить ей вреда. Не зная, что делать, торговец поспешно схватил соль и бросил ее в нечисть. Она отшатнулась, стала отступать и ушла в землю. Тогда торговец высыпал всю соль из корзины на то место и ушел. Когда рассвело, он вернулся туда и увидел, что куча соли на земле вся стала красной и издает неприятный запах, а рядом множество капель крови. С тех пор эта нечисть здесь не появлялась.

(952.) ТРУП, СХВАТИВШИЙ ЧЕЛОВЕКА, МОЖНО ОБУЗДАТЬ КОСТОЧКАМИ ЖУЖУБА

Когда начальник уезда Ю Пэй-лянь еще не служил, он гостил в Хэнани. Он рассказывал, что в этой местности гробы часто ставили во временное помещение в пустоши и бывали случаи, когда труп хватал человека и причинял ему боль. У местных жителей был свой способ справляться с трупами; ничего удивительного в этом способе не было. Когда труп хватал человека и так крепко сжимал его в руках, что, даже если отрубить ему руки, ногти его все равно оставались в теле человека и их никак нельзя было вытащить, брали семь косточек жужуба и вбивали их в позвоночник трупа; тогда его руки тотчас разжимались. Способ этот всегда действовал безотказно. Труп недавно умершего человека, начинавший бегать, называют «бегущей тенью», он двигается под влиянием силы ян[708]. Если человека схватил такой труп, то и с ним можно справиться указанным способом.

(955.) РЫБА, ЗАГЛАТЫВАЮЩАЯ ДЖОНКИ

Обычно люди, путешествующие по морю, берут с собой пакеты золы от сгоревшей исписанной бумаги. Говорят, что в море водится множество всяких чудищ; если, например, в рыбу, заглатывающую джонки, кинуть такую золу, она уплывет.

Некий торговец солью, занимавшийся морскими перевозками, нагрузил полную джонку соли и отправился в путь. Однажды ему вдруг повстречалась огромная рыба, заглатывающая джонки. На джонке не было золы от исписанной бумаги, и он стал кидать в рыбу пакеты с солью; заглотав несколько десятков пакетов, рыба уплыла. Через несколько дней на отмели издохла огромная рыба, в животе у которой нашли непереваренные пакеты; тогда поняли, что она сдохла, наевшись соли.

(956.) ДЫМ ОТ ПЕТУШИНЫХ ПЕРЬЕВ УБИЛ ЗМЕЮ

Ли Цзинь-ши рассказал, что дым от петушиных перьев ядовит для змей. Стоит им почувствовать его, как они сразу же подыхают. Это относится и к акулам, и к моллюскам — ко всем без исключения. В чем тут дело, непонятно.

Кто-то сказал: «Это легко понять. И акулы, и моллюски, и змеи — все они относятся к категории инь, петух же является символом скопления ян на юге. Все, что по природе своей относится к огню, принадлежат к категории ян; поэтому то, что принадлежит к категории инь, столкнувшись с атмосферой ян, немедленно умирает».

Это можно непосредственно соотнести с тем, что сказано в комментарии к Инь фу цзину[709]: «Господство малого над большим заключено не в форме, а в атмосфере».

(964.) ОЛЕНЬ, ВСКОРМЛЕННЫЙ ОВЦОЙ

В горах Линьаньшань водятся олени, у которых если в период праздника Поминовения усопших[710] родится детеныш, то он обязательно должен дождаться дождя, чтобы суметь начать ходить. Пока дождя не будет, он так и не сможет ходить. Местные жители, отыскав такого олененка, относят его к себе домой, чтобы его вскормила овца. Когда олененок подрастает, он начинает ходить следом за овцой и постепенно из дикого становится ручным. Такие олени могут служить украшением парков и лесов; называют их оленями, вскормленными овцой.

(975.) ДВЕ ИСТОРИИ О ЧУДЕСАХ С ГРОМОМ

В одной деревне в Сучжоу старуха по фамилии Хуан одна сидела дома. После полудня неожиданно началась буря, раздался такой удар грома, что вся утварь, стоявшая у левой стены, передвинулась на расстояние четырех-пяти чи от стены, а белая глина на стене толщиной не более трех фэней тоже отлетела на четыре-пять чи от стены и стала ровно, ни капельки не поврежденная.

От испуга старуха упала на землю и долго лежала, не понимая, что ее ударило. Других чудес в ее доме не произошло.

На постоялом дворе в Дайчжоу поселились вместе двое приезжих. Однажды рано утром поднялся сильный ветер, начал накрапывать дождик. Один из постояльцев, перевернув большой таз, поставил его на кан и уселся на него; второй, сидя на пороге, беседовал с ним; подняв голову, он вдруг увидел на потолочной балке пламя величиной в два цуня, извивающееся, как маленькая змейка. Он закричал; сидевший на кане взглянул, но не успел ничего сказать, как раздался раскат грома и снесло кусочек крыши.

В комнату вбежали люди и увидели, что один постоялец лежит на полу, словно одеревенев, а другой неподвижно сидит на кане; пригляделись — оба уже мертвы, а на крыше — дырка величиной с боб.

Сначала подумали, что их ударило громом; когда же посмотрели вверх, то увидели, что с крыши снесло черепицу, причем не похоже было, чтобы снесло ее сверху вниз. Передвинули труп, поглядели и увидели, что на дне таза, на котором сидел один из постояльцев, тоже есть дырочка величиной с боб. Сдвинули таз, посмотрели — оказалось, что и в кане есть отверстие. Значит, [что-то] из-под земли пробуравило кан и таз, пробило живот сидящего, достигло крыши и пробило покрытие.

Того постояльца, что лежал на полу, удалось привести в чувство с помощью имбирного отвара.

(976.) ЧЕЛОВЕК ПРЕВРАТИЛСЯ В РЫБУ

Мой племянник Чжи-хуа был назначен на должность в Хуайнань. Занимаясь снабжением войск, он проезжал через Куйчжоу. На дороге ему встретилась толпа мужчин и женщин, шумевших и кричавших, словно помешанные.

Чжи-хуа спросил их, в чем дело, и ему рассказали:

В одной деревне живет женщина по фамилии Сюй. [Ночью] она спала вместе с мужем, с которым ее связывала нежная любовь. Рано утром проснулись, а у жены лицо, волосы, кожа — все, как прежде, а нижняя половина тела приняла рыбью форму, под грудями появились вонючие и скользкие чешуйки. Говорить она еще могла и, приведя себя в порядок, сказала, заливаясь горькими слезами:

— Когда я спала, то никакой боли не чувствовала, только ощутила, как зачесалась нижняя половина тела, потом стало чесаться еще сильнее, и, наконец, зуд стал нестерпимым. Неожиданно, когда пробило пятую стражу, обе мои ноги соединились так, что я не могла ни вытянуть их, ни поджать. Пощупала — а они уже превратились в рыбий хвост. Что же мне теперь делать?

Обняв друг друга, муж и жена горько заплакали.

Чжи-хуа послал кого-то из своих домашних посмотреть. Оказалось, что это правда. Так как он ехал по служебным делам, то не мог здесь задерживаться и не узнал, бросили ее в реку после доклада чиновнику или оставили жить дома, — не успел расспросить об этом.

(979.) ЗЕРКАЛО, ОСВЕЩАЮЩЕЕ МОРЕ

Крестьянин пахал землю у моста Синьфан в деревне к северо-западу от Исина и вырыл какой-то круглый предмет, похожий на компас, в два с лишним чи. Внешняя окружность была пурпурно-лиловатого цвета, похожа на яшму, но не яшма. Внутри был вставлен камень белого цвета, полый до самого низа, похожий на кристалл, но не кристалл, и выдававшийся словно крышка.

В городской аптеке крестьянину дали за эту вещь сто грошей. Гость из Танци, проезжавший там, заплатил за нее десять тысяч грошей, а когда доехал до Чунмина, выручил за нее тысячу семьсот лянов серебром.

Морской торговец сказал:

— Это зеркало, освещающее море. Морская вода в глубинах черна; если ее осветить, то можно увидеть удивительных рыб и даже всякие подводные камни более чем на сто ли в окружности и благодаря этому избежать столкновения с ними.

(986.) НОЧНОЙ ГОРШОК ВЕДЕТ СЕБЯ БЕЗНРАВСТВЕННО

Уроженец запада некий Чжан был назначен на должность начальника Жугао. У него был друг Ван Гун-нань, уроженец Ханчжоу. Однажды они вместе отправились в поездку на джонке. Ночью Гун-нань воспользовался ночным горшком Чжана. Чжан пришел в сильный гнев и сказал:

— По нашим западным обычаям ночным горшком пользуются женщины. Как ты посмел позволить чужому осквернить себя! Это грубое нарушение приличий.

Тут же велел слуге дать горшку тридцать палок и бросить его в реку, вещи Гун-наня он выкинул на берег, поднял парус и уплыл.

(999.) МУЖ РАЗВРАТНИЦЫ ПОСЛЕ СМЕРТИ МСТИТ ЗА ОБИДУ

Курьер Хэ-эр из уезда Ичжэнь давно находился в незаконной связи с одной женщиной. У этой женщины была давняя связь с неким Ху-сы, посещавшим ее много лет. Женщина пользовалась его богатством, потом он постепенно обеднел, и она начала отдаляться от него. Хэ стал обижать его, и дошло до того, что Ху-сы заболел от тоски и умер. Муж этой женщины тоже умер. Тогда она вернулась к Хэ, и в конце концов они стали мужем и женой. За несколько лет они основательно разбогатели.

У Хэ-эра был сын от первой жены, которая давно уже умерла. Неожиданно сын впал в буйство, стал хвататься за нож, размахивал топором и, когда пришла та женщина, хотел ее зарубить.

— Я и есть Ху-сы, — сказал он. — Твоя семья истратила несколько тысяч золотом, принадлежавших мне, а когда деньги кончились, то и любовь твоя истощилась, и ты перешла к Хэ. Жить приятно, умирать же мне было горько, и я пожаловался духам, которые позволили мне отомстить.

Никакое лечение не шло впрок, моления буддийских монахов, талисманы даосов — ничто не давало результатов.

Так прошло несколько месяцев. Сын высох, как хворостинка.

Однажды он начал вдруг петь арии из опер, потом вскочил на лошадь и как сумасшедший поскакал по улицам города. Затем он вдруг стал ломать и крушить домашнюю утварь, разыскал все деньги, какие были в доме, и начал раздавать их посторонним людям, говоря:

— Духи позволили мне промотать все твое имущество и через твоего сына отомстить за обиду.

До сих пор сын еще жив, семья же совершенно разорилась.

(1004.) ГОСПОЖА ШЭНЬ САМА СЕБЕ УСТРАИВАЕТ ПЫТКУ

Некий Чжан женил своего сына на девушке из рода Шэнь. Со времени свадьбы прошел год с небольшим, молодая была вполне здорова, как вдруг она словно помешалась, лишилась дара речи, обе руки ее повисли как плети. Когда же она однажды подняла руки, соединив обе ладони, то пальцы скрестились так, словно их зажали в тисках. Она испытывала страшную боль и кричала, умоляя прекратить [пытку]. Сама она не могла разжать пальцы, и окружавшие не смогли их разжать за нее; попробовали разжать совместными усилиями, но не удалось. Стали расспрашивать ее, что случилось, и она сказала:

— За моей спиной стоит какая-то женщина, она меня и довела до этого!

Не успела она произнести эти слова, как вдруг громко вскрикнула и обе щеки ее покраснели так, словно ей влепили оплеухи. Больше она не решалась говорить, а стоило ей произнести хоть слово, как пальцы сжимались еще сильнее, и она лишь стонала — и все.

Через некоторое время пальцы сами разжались, кожа и мясо на них покраснели и распухли. Еще через некоторое время женщина пришла в себя, стала двигаться, говорить, как обычно, только ни за что не соглашалась объяснить, в чем было дело.

С тех пор это повторялось ежедневно по два, а то и по три-четыре раза в день, и она испытывала нестерпимую боль. Ни лекарства, ни амулеты, ни заклинания не могли излечить ее.

До сих пор так и неизвестно, в чем было дело.

— У этой женщины, — сказал кто-то, — от рождения был сварливый и подлый характер. Когда она жила в доме своей матери, семья их была богата. К каждой еде эта девушка делала на специальной доске записи заказываемых ею блюд, и если что-нибудь было невкусно, она бранилась и била посуду. Если принесшая чай служанка нечаянно касалась пальцем чашки, девушка разбивала чашку, а служанку приказывала бить палками, считая, что у нее грязные руки и она не должна прикасаться к чаю. Если платье, которое она носила, хоть один раз стирали, она больше уже никогда не надевала его.

— Нынешняя пытка — наказание ей за жестокость, — заметил другой.

Видимо, это верно.

(1006.) ДУША УМИРАЮЩЕГО ВОЗРОЖДАЕТСЯ В РОДИВШЕМСЯ У ЖЕНЩИНЫ РЕБЕНКЕ

Старый крестьянин из уезда Цзиньшань в первый день месяца увидел во сне человека в синей одежде, похожего на курьера, который держал в руках дощечку для письма. Человек этот сказал: «Семнадцатого дня этого месяца ты должен будешь умереть. Так как всю жизнь ты был усерден и не совершил никаких крупных проступков, то после смерти ты возродишься к жизни как сын некоего человека. Тебя ждет долгая зажиточная жизнь, лишенная забот. Поэтому я и пришел заранее тебя уведомить об этом, чтобы ты мог уладить семейные дела, а в установленный срок я приду и отправлюсь вместе с тобой, чтобы поместить [твою душу] в зародыш».

Проснувшись, крестьянин рассказал обо всем этом своим домашним. Все семейные дела он поручил сыновьям, быстро привел все в порядок, и ему оставалось лишь утереть слезы и ждать назначенного срока.

Ночью двенадцатого дня ему вдруг приснился снова тот же человек в синей одежде, понуждавший его двинуться в путь. Крестьянин стал отказываться, говоря, что срок еще не наступил.

«Я это знаю, — ответил тот, — но та женщина вечером десятого дня оступилась и упала, начались преждевременные роды, ждать до семнадцатого дня нельзя. Ребенок уже родился, и нужно ввести в него живую душу, чтобы он мог пить и есть. Сегодня ему уже три дня, и если вы не пойдете, он не сможет жить».

Крестьянин проснулся, рассказал о случившемся домашним, затем спокойно лег на подушку и умер.

(1016.) РАЗВОДИТ КРАБОВ

Некий генерал из Мукдена стоял с войском в районе Гуандуна, где не водились ни съедобные черепахи, ни крабы, но к столу генерала их подавали очень часто. Удивленные этим люди спросили у генерала, и тот смеясь ответил:

— Они не местного происхождения, я их развожу сам. При этом способе толкут и перетирают красный бархатник, рубят на мелкие кусочки панцирь живой черепахи, вкладывают в оболочку из черного сургуча, и эти пилюли сушат на солнце. Затем их бросают в проточную воду, а через семь дней [из них] появляются маленькие съедобные черепахи, которых разводят в водоемах. Для крабов способ тот же самый.

Этот способ описан в руководстве по разведению рыб, но там не говорится, что таким образом можно разводить крабов.

По словам генерала, так можно разводить всех панцирных; если это правда, то красный бархатник в устрицах и панцирных — это своего рода эликсир для возвращения жизни.

(1017.) СПОСОБ, «РАЗРЫВАЯ КУРИНЫЙ ЗОБ», СПАСАТЬ УТОНУВШЕГО

Обычно люди, упавшие в воду, тонут, но в течение того же дня их еще можно оживить. В Си юань лу[711] говорится, что есть способ «разрывать куриный зоб», при помощи которого можно оживить человека, пробывшего три дня в воде.

Хуан И-цянь, работавший в янчжоуской артели плотовщиков, уроженец уезда Пэйсянь, в одиночку перевозил товары. Ему удалось скопить сотню с лишним, но он обеднел, раздав все нуждающимся в его помощи.

В шестую луну пятьдесят девятого года правления под девизом Кан-си[712] он упал с дамбы и пробыл в воде три дня, прежде чем его тело вытащили на сушу.

Какой-то старик с длинными бровями и седой бородой[713] сказал:

— Наденьте на палочку от писчей кисти куриный зоб, предварительно проделав [в нем] отверстие. Вставьте в задний проход, прорвав куриный зоб, и дуйте.

Когда уже третий человек стал дуть, послышалось слабое биение сердца.

— Жив! — сказал старик.

Люди сбежались посмотреть, а старик вдруг исчез.

Когда последнего дувшего сменили, утопленник действительно вздохнул и ожил.

(1018.) ЗВЕРИ НЕ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ ВМЕСТЕ [С ЛЮДЬМИ]

Некий буддийский монах из кумирни в Цзинчжоу очень искусно читал молитвы. Однажды охотники поймали маленького тигренка и на обратном пути зашли в кумирню отдохнуть. Монах уговорил их не убивать тигренка, и они оставили его в кумирне.

Монах кормил и поил тигренка, и тот его во всем слушался и всюду ходил за ним. Каждый раз, когда монах читал молитвы, тигренок тоже вслед за всеми отбивал земные поклоны, а когда моление кончалось, уходил.

Шли дни, и тигренок вырос.

Когда в келью монаха приходили гости, они пугались, видя тигра, лежавшего у сиденья монаха, но, заметив, что вид у него совсем не свирепый, постепенно переставали бояться, начинали заигрывать с ним, и тигр не сердился.

Однажды к монаху пришел гость. Монах повел его к себе в келью и стал пинать ногами тигра, чтобы тот ушел, говоря:

— Не пугай моего прекрасного гостя.

Тигр зевнул, уставился на монаха, долго глядел и наконец вышел из кельи. Потом он снова пришел и улегся у ног монаха, приняв надутый вид и тяжело дыша. Гость совсем перепугался; монах ударил тигра рукой. Тигр снова уставился на него и долго глядел, словно что-то обдумывая. Монах ударил его ногой, только тогда тигр ушел. Почти тотчас же он вернулся, вид у него был разъяренный, он прямо подбежал к монаху, откусил у него голову и убежал. Монах сидел по-прежнему, не падая на пол.

Люди в кумирне, увидев, что тигр с окровавленной пастью выбежал из ворот, бросились в погоню за ним. Но он ушел далеко в горы, и поймать его не удалось.

(1023.) ДУХ САНЬ-ВАНА ПРОСИТ ВЫЛЕЧИТЬ РУКУ

В Гуйане был знаменитый врач по фамилии Тан, звали его Лао-гуан. На дверях его висело объявление: «К сведению всех приходящих лечиться: тех, кто не даст вперед десять золотых, не лечу!»

Однажды он услышал шум за воротами, вышел посмотреть и увидел, что у его дома остановилась летящая по песку джонка. Мгновение спустя на берег вышел человек. Сопровождавший нес большой слиток серебра. Человек назвался Ваном, сказал, что дом его у горы Линшань. На левой руке у него была рана; он приехал специально, чтобы вылечить ее.

Врач наложил на руку повязку с мазью. Ван распрощался, и врач пошел проводить его на джонку. На вымпеле он увидел надпись, гласившую: «Управление Сань-вана». Через миг джонка скрылась из глаз.

Вернувшись домой, врач увидел, что серебряный слиток, лежавший на столе, превратился в бумажный. Сильно испугавшись, он сказал:

— Это был дух Восточной горы Линшань.

На следующий день он надел парадную шапку и одежду и отправился совершать обряд поклонения [перед изображением духа]. На левой руке духа он увидел повязку с мазью, а рядом лежал убитый скорпион.