Нужна ли пенсия коту?

Странности деревушки

— Мы? — Настя поперхнулась.

Я напрягся... Как ответить на такой вопрос? Хоть бы у Насти ума хватило наврать любопытной тётке! Если вздумает правду раскрыть, то не поздоровится... Избежала костра в Истопнице — получит казнь здесь. Только бы ума хватило!..

— Мы... Да в Истопницу идём, — девушка быстро мельком глянула на меня, я муркнул в ответ. Ври, Настенька, ври, да покруче! — Там у меня бабушка живёт, Мария. А сама я из города Речевска. Мать мою туда замуж отдали. Но сначала отец погиб, брёвнами его на реке во время сплава завалило. А на следующий год вот и мама ушла... Болела сильно, с тоски, видно, по мужу-то, отцу моёму... Осталась я одна-одинёшенька. А хозяин дома, где мы жили, стал ко мне приставать с предложениями грязными, мол, чтобы я собою за жильё платила. Я и сбежала. Не гоните меня, тётенька, я чуток отдохну и пойду дальше...

Складно получилось наврать. Откуда только название города узнала? Не из головы ведь. Да и история сама такая правдоподобная да душещипательная вышла... Наверное, слышала что-то подобное от девок, которые в тереме за ней ухаживали, раз тётка вовсе и не удивилась. Даже вон слезу пустила, историю выдуманную слушаючи. Поверила.

— Знашь что, зови меня «тётка Ялка». Сама отдохни-ка с дороги покеда у меня, милая. Пошли в дом, на лавке приляжешь. Я пока баньку истоплю, помоешься-попаришься попозже. А там решим, как дальше поступить, — ласково так проговорила.

И мы тоже поверили в её доброжелательность. Да и выбора-то особо у нас не было — с ног просто валились от усталости.

Внутри в доме было чистенько и скромно. На лавке лежало что-то лоскутное, сшитое из обрывков старой одежды. Ни тебе салфеток, ни занавесок. Исключение составляло оконце, вот на нём болтался на бечёвке чистый кусок холстины с вышивкой такой дырчатой. Помню, у бабушки такие за занавески были. Она называла их красивым словом «ришелье». Зато вот полов в избе в нашем современном понимании не наблюдалось. Под ногами была лишь голая земля, утоптанная до состояния асфальта, но выметенная аккуратно. Стены обмазаны белой глиной вручную — видны неровности, оставленные пальцами.

Особо разглядывать обстановку не было ни сил, ни настроения. Настя повалилась на лавку и сразу же уснула. У неё в ногах прикорнул и я, постаравшись спрятаться полностью под одеяло: а вдруг колдовство закончится, и я неожиданно оборочусь в человека. Вот даже представить себе не могу, как среагирует хозяйка дома на нежданное появление у себя тут голого парнишки. Лучше уж пусть всё это произойдёт под одеялом, хотя... Квест «Как спрятать под одеялом четырнадцатилетнего подростка так, чтобы его никто не заметил» — занятие интересное, но, имхо, заведомо провальное.

Проспав крепко где-то около получаса, я проснулся. Мысль о том, что лежу рядом с девушкой, красавицей, умницей... Блин, чуть не подумал привычное «спортсменкой»... Хотя, кто ж её знает, занималась Настя в той реальности спортом или нет? Вполне может такое быть. Она вон и в свои сорок пять-пятьдесят фигурку имела — закачаешься!

При воспоминании о той Анастасии, которая приезжала покупать у меня дом-дачу, я даже облизнулся: ох уж это кошачье слюноотделение... Сразу возникло желание вылизаться, но будит Настю не хотелось, а я умудрился нагло развалиться прямо на её ногах. Вернее, в верхней их части... Где уже нет костей почти и помягче — ну, вы понимаете... И не надо думать обо мне плохо! Как любой порядочный кот я просто выбирал место поудобнее, а не то, что вы там себе насочиняли!

Тем не менее моё человеческое «я» всё-таки имело мужское начало. И оно стало подсовывать мне всякие-разные мысли... Не всегда скромные... И как бы я ни хотел лежать спокойно, мне это не удалось. Пришлось слезть и спрятаться под лавку.

Нет, вот ведь я осёл! Ладно, согласился принять облик кота, когда надо было лезть в окно к Насте. Тут всё понятно. Но зачем я согласился на этот образ, когда мы пошли к болоту? Почему бы не стать мне тогда псом? Сейчас бы выбежал на улицу, нашёл симпатичную собаченцию... А вот где я тут кошку найду??? Если их в селении вовсе нет? Одно слово — дебил... Вот и мучайся теперь, отгоняя эротические фантазии и прячась под лавкой...

Где-то ещё минут через пятнадцать в избу вошли три бабёнки, на цыпочках подкрались к Насте, постояли, вглядываясь в её лицо, покачали головами. Я через щель в складках одеяла внимательно наблюдал за гостьями — сама же девушка дрыхла без задних ног. Наконец та, что была самой старой — бабулька лет восьмидесяти, суглобая* и с довольно ярко выраженными седыми усиками над верхней губой — сделала отмашку рукой. Все дружно вышли вон.

Ну, так-то понятно, что народ волнуется по поводу появления в селе чужаков. Но почему пришли на «смотрины» только женщины? А где староста, в конце концов, муж хозяйки дома? Это меня несколько озадачило.

Усталость сменилась волнением. Да и кошачий сон, как выяснилось только что практически, быстрее приносит облегчение, чем человечий. Через каких-то пятнадцать минут я уже почувствовал себя почти отдохнувшим. Выбравшись из-под одеяла, шементом** шмыгнул в отверстие под печью. Вроде бы бабушка мне в детстве говорила, что через такой же лаз у неё кошка на улицу выбирается. Ага, сначала попал в подпол, а уж там быстро сориентировался по падающему с улицы свету — отыскал отверстие для продува подпола и через него сиганул наружу.

На улице царило оживление, хотя когда мы только попали в селение, оно нам показалось чуть ли не вымершим. Чуть поодаль двора Ялки толпилось целое собрание из сельчанок. Что было удивительнее всего — и тут не было среди них ни одного мужчины. Может, все заняты работой, например, где-то на сплаве леса или заготовке брёвен. Ну да, такое возможно... Но и стариков ведь нет! А вот старух до фига. Ещё тайна, которую надо бы разгадать. Нет, ну не на русских же амазонок мы наткнулись! Хотя — кто знает, кто знает... Дети же тут имеются. Девочку, дочку Ялки, мы видели уже.

Меж тем я подобрался очень близко к собравшимся. Почти ползком двигался в траве, мелкими перебежками от дровницы к стволу дуба, потом до пенька... Схоронился. На всякий случай развалился, типа, просто на солнышке греюсь. А сам уши навострил, чтобы ни одного словечка не пропустить.

— Вроде бы истинная девка, — прошептала пышнотелая одноглазая матрона лет сорока. Её пустую глазницу скрывала повязка. — Хотя в прошлый-то раз мальчонку подсунутого как ловко обрядили, век не догадаешься, что засланец!

— Да и я уж подумала об том же... Баньку вон затеяла, пойду с ней или ним вместе, там уж не скроешь, мужик ты аль баба, — ответила толстопузой Ялка.

— А ты чаво мыслишь, Худоба? — задала вопрос усатая.

— Я думаю так. А ежели енто девка таки, куды её? В Истопницу отпускать нельзя никак. Разбрехает про нас, не дай боги, попрутся оттель хто с проверкой. Али, что ышшо хужее, мужичьё заантересуетси. Пусть лучче здеся будет, — это сказала худосочная тётка с чёрным иссохшим лицом, видимо, больная какой-то затяжной болезнью.

— Енто так, — усатая старуха кивнула Худобе. — Короче, наврёшь, Ялка, шо, мол, навела справку про ея бабку. Померла, вишь, она. И в самой дерёвне голод нынча, ага. Предложи: пущай у нас тут поживёт. Она, ить, кака приглядна да справна, хучь чуток и худовата, но сгодится для...

Тут старуха замолчала, оборвав речь на полуслове. Но слушательницы поняли её без слов, молча закивали и стали расходиться. Маловато сведений. Ясно одно: мужиков тут нет, и они местными жительницами не приветствуются. Так что моё превращение в человека, ежели таковое вдруг приключится ненароком, сыграет против меня, факт. А жить-то мне хочется, хоть уже и успел на этом свете немало километров утоптать и около пятидесяти тонн продуктов смолотить (данные эти, про продукты, в какой-то газете прочитать успел ещё там, в своём прошлом, которое сейчас зовётся будущим).

Как же быть? Бежать отсюда? А догонят если? Странные они тут, а мы даже порядков местных не знаем. Оставаться? Так-то уже давно мне пора бы пареньком становиться, а я вот всё в кошачьем обличии. Вдруг без зелья Баламутеня так и не оборочусь? Не хотелось бы оставшуюся жизнь провести на четырёх лапах да в шерстяной шубе. Но тут я, видимо, бессилен, делать выбор мне никто не предлагает. Значит, будем принимать реальность такой, какова она нам дана.

Хорошо уже то, что лишать жизни пришлых девушек никто тут не собирается. Даже вон оставить планируют. Пока Настя отдыхает, сбегаю-ка вокруг деревеньки, осмотрюсь. Надо набрать как можно больше информации о месте, куда нас занесла нелёгкая.

Кот решил — кот сделал. Лениво поднялся, потянулся... Ох, недаром коты так сладко умеют потягиваться! Столько удовольствия сразу получил — будто бы душ тёплый принял после долгой дороги. Ну или апельсинового сока стакашок влил в себя после сытного обеда.

Но тут я вдруг заметил вдалеке какое-то странное животное... Ну конечно, ептить-колотить, псина, только огромная-то какая-то! А я же кот, мне надобно от этой милой животинки спасаться, насколько я помню, мутуализм*** между этими семействами не приветствуется, хотя иной раз и наблюдается.

Забраться на дерево мне удалось вполне так ловко. Наверное, инстинкт в меня вселился вместе с телом. Но собакен пробежал мимо, даже не глянув в мою сторону. Ну и превосходно. Раз уж взобрался на верхотуру, воспользуюсь удобной позицией — осмотрю местность сверху.

А ведь я считал, что многое в жизни повидал и удивить меня трудно... Ошибался. Деревню сверху не было видно от слова «совсем». Крыши изб были несколько больше самих домов, выступали где-то на метр вокруг стен. На кровле лежал слой земли, поросший травой, цветами и даже кустарником. Поэтому общий вид создавался таким: это вовсе не селение с домами, а обычный луг. Мастера маскировки, однако, эти новодевкинцы. Но от кого прячется селение, кто пугает аборигенов? Опять вопрос.

Обратил я внимание и на то, что вокруг деревеньки лес стоял высокой густой стеной. Обычный путник, бредущий издалека, увидит, что лес сгущается, и ни за что не попрётся в эту сторону. Мы бы тоже не пошли, если бы нас сюда трясогузка не заманила. Странная тоже птичка, надо сказать... Кто она и с какой целью завела нас в этот богом забытый уголок? И снова в мозгу пролетела мыслишка: «Сможешь помочь... ты сможешь помочь... помоги-и-и...»

Кстати, что меня удивило в убранстве избы Ялки, так это отсутствие иконостаса. Никакого даже подобия «красного угла» с вышитой тряпицей, никаких картинок с изображениями Богов. Зато везде — и на окнах, и на столе, привалившись к стенке, стояли тряпичные безликие куклы-мотанки. Видимо, им и поклонялись местные жительницы.

А ещё в центре селения я заметил что-то вроде довольно широкой в диаметре ямы. И даже как будто бы разглядел ступени, ведущие вглубь то ли подвала, то ли землянки. Совсем интересно становится. Не будь я Пашкой Барковым, следователем со стажем, если не выясню здесь и сейчас, что же там находится.

+++

Суглобая* — устар. сутулая.

Шементом** — жарг., быстро, торопливо.

Мутуализм*** — форма взаимополезного сожительства существ разных семейств или видов.